Слепая зона

      Тоф крадучись шагает в сторону кабинета первого отдела, периодически оглядывается по сторонам и максимально бесшумно дергает ручку двери. Вид ее напоминает чем-то кота, который давеча стащил кусок тунца со стола и полакомился им в одиночестве, в тайне от хозяев. Проходящий мимо со свежезаваренной кружкой кофе Зуко лишь мельком кидает на нее свой взгляд, затем останавливается и выдает:       — Ну что, красотка, хорошо отдохнула? Выспалась, небось, после бурной ночки-то?       Тоф вздрагивает и замирает на месте. Лицо ее становится все более шкодливым и виноватым. Она мнется, затем неуверенно оборачивается и с наигранным удивлением округляет свои большие глаза.       — Бурной ночки? — переспрашивает Тоф. — Ты это сейчас серьезно?       — А то, — усмехается Зуко. — Всю ночь тебя от мужиков отбивал. Такой страсти еще ни у кого в глазах не видел. Я поддерживаю твое желание найти себе избранника сердца, но не могла бы ты делать это не так рьяно? Я до сих пор свою рубашку отстирать от твоей помады не могу. Женскую косметику, что, из ядерного сплава делают? Ею можно бессмертные полотна рисовать в художественной галерее или дорожные знаки на асфальте.       Зуко всматривается в лицо Тоф и еле сдерживается от язвительного вздоха. Да, такой помятой он ее давно не видел. Благо додумалась нацепить на себя черную маску, чтобы наполовину скрыть опухшее, заплывшее от усталости лицо. Однако огромные мешки под глазами и красные капилляры в них ничем не замажешь. Тоф сегодня явно не в настроении спорить, а жаль. Зуко постепенно привык к ее подколам, и теперь день уже не кажется таким ярким без них.       — Принеси ее мне, — слегка утомленно отзывается она. — Я постираю и верну в первоначальном виде.       Зуко вздыхает и срывает с ее головы перо от подушки.       — Лучше расчеши свои волосы, мелкая пьяница, — произносит он и уходит в кабинет.       Тоф дотрагивается до макушки и провожает Зуко удивленным взглядом. Что это с ним? Совсем непохоже на заносчивого, брезгливого прокурора. Она-то думала, что ее отчитывать начнут еще минут десять как минимум. Как-никак, а он старше ее по званию — имеет право. Не к добру все это. Тоф явно что-то натворила прошлой ночью, но практически ничего не помнит после восьмой чашки саке. Оторвется чуть позже, как пить дать. Черт бы побрал этого выскочку. ***       — Отнеси это в кабинет совещаний президенту, — приказывает Сокке старший менеджер и сует ему в руки стопку бумаг. — Заберешь у нее другой файл с документами. Она сама должна тебе его дать. Поскорее! И чашку кофе не забудь!       Кричит господин Андо ему уже вслед. Сокка показушно кланяется, думая про себя совсем нелестные мысли насчет этого типа, так как уже давно отвык, что им помыкают. Как же он хочет назад, к своей родной и доброй начальнице Тоф! Она вовсе не является таковой, но по сравнению с этой тучной годзиллой кажется милым подсолнухом с иголками вместо семечек. Сейчас Юи для Сокки сродни спасительному кругу для утопающих. Единственный человек, который своей улыбкой в этом унылом месте может осветить весь его последующий рабочий день. Он не привык к такой монотонной жизни, и посему все кажется таким беспросветным и убогим, что хочется повторить ритуал своих дальних предков по вспарыванию живота на священном круге.       Зал совещаний расположен на пятом этаже и представляет собой подобие круглого стола прямиком из Камелота, где величественно восседают практически все представители совета председателей за исключением нескольких их членов и самого главного — Арнука, который на данный момент находится на восстановлении после тяжелой болезни в горах Швейцарии. Такую информацию Сокка умудрился вытянуть с уже близкого сотоварища, чья фамилия Тодороки. Уболтал его так, что тому ничего не оставалось, кроме как слить всю важную и известную ему информацию о вышестоящих.       Немногим позже Сокка составит отчет для бюро, как только нароет материал побольше. Известно одно: судя по датам, когда председателю Арнуку стало неважно со здоровьем, что ему пришлось приостановить все дела и уйти на больничный, компания оставалась без управляющей руки три месяца. Все это время советом и компанией руководила его единственная дочь и наследница корпорации — Юи. Сокку передергивает от одной только мысли, что она и вправду может быть замешана во всех всплывших на поверхность преступных делах, но, как бы ни была обманчива внешность, стоит доверяться лишь своему внутреннему чутью и здравому рассудку. Если он вычислит ее в подобном, то сразу же сообщит в штаб. Принцессе Юи не избежать наказания.       — В целях экономии считаю необходимым закрыть завод по изготовлению вспомогательных материалов для крупной машинной техники и заключить торговое соглашение на прямые поставки с Китаем, — завершает свой отчет один из совета председателей.       Он сворачивает доклад, крайне довольный проделанной работой, и мельком бросает взгляд на Юи. Она сидит, сложив руки на столе, и выжидательно молчит, не проявляя на лице практически никаких эмоций, кроме глубокой задумчивости, затем слегка хмурит брови и выдает:       — Не считаю ваше мнение верным, господин Ямада."Туи и Ла» имеет хорошую репутацию в обществе, а подобными действиями мы можем ее подорвать.       — Вы беспокоитесь об общественном мнении, — произносит еще один мужчина, сидящий напротив выступавшего, — а следовало о финансах. За последний год издержки по производству и сплаву изделий из тяжелых металлов резко возросли, и мы не можем не брать это в счет. Импорт из-за рубежа поможет нам вдвое снизить расходы, а это положительно отразится на динамике роста акций компании.       — Репутацию в обществе, как производителя высокопрочного металла, ставшего национальным брендом, — продолжает отстаивать свою точку зрения Юи. — Имидж честного и крупного работодателя, занимающегося поиском исключительно профессионалов. Мы дали гражданам Японии на одном только заводе по производству ваших малозначимых и убыточных расходных материалов больше двух тысяч рабочих мест. Если все эти люди в одночасье лишатся своих заработков, думаете, компания выдержит общественную критику, которая польется на нас с каждого угла? Вспомните национальные движения против корпорации «Капуста» десять лет назад. Да даже не нужно в историю углубляться и взять в пример случай, произошедший пару месяцев назад. В прошлый раз акции упали настолько, что корпорации пришлось временно признать себя банкротом.       Сокка напрягается, заслышав о знакомом бренде, и весь превращается в слух. Он немного замедляет свой шаг по пути к месту, где сидит Юи.       — Вы сравниваете совершенно не взаимосвязанные между собой вещи, — усмехается ее оппонент. — То была трагедия, в которой погибли люди.       Сокка неспешно и аккуратно передает бумаги президенту, кладет на ее стол чашку с кофе, а сам краем глаза осматривает всех присутствующих.       — Разве увольнение такого огромного количества людей не будет считаться общенациональной трагедией? — не унимается Юи. — Хорошо, я возьму в расчет только одну префектуру, но даже при этом то, что вы собираетесь сделать, непременно отразится на экономике не только компании, но и страны. Я считаю достаточным пересмотр нескольких наиболее расходных позиций с целью сокращения в них издержек или материалов, постепенное и равномерное повышение цен, и поиск договоренностей с поставщиками.       Члены совета, полностью состоящие из мужчин, за исключением только одной Юи, продолжают нападать на нее и спорить с удвоенной силой. Сокке становится от всего этого так гадко на душе, что он уже не может больше оставаться в этом месте. Юи обращает на него внимание и аккуратно передает в руки синий файл с документами, тихо поблагодарив за кофе. Сокка коротко кланяется и быстро уходит.       Когда совещание подходит к концу, он застает в коридоре компанию мужчин, которые мерно шагают по направлению к лифту и с недовольно-каменными лицами что-то негромко, но яростно обсуждают между собой.       — Заносчивая девчонка, — выплевывает один из них. — Думает, раз отец является председателем, то она может диктовать нам правила? Никогда не выносил женщин на высоких постах. Они не думают головой, руководствуются эмоциями и часто лезут туда, куда не просят.       — Согласен, господин Миэдэ, — поддакивает другой. — Нам нужно перетерпеть до того момента, когда сын господина Хана и госпожа Юи поженятся, и тогда все акции перейдут семье Джи Вона.       — Этот мерзкий старик все еще на больничном? — вмешивается третий. — Мы теряем свое драгоценное время, якшаясь с этой девкой.        — Молись, чтобы подольше не возвращался, — усмехается второй. — Не представляю, что будет по его приезду.       — Пусть свою любимую дочурку благодарит, — сердито выдает первый. — Женщинам не место в верхах этой компании. Если что и произойдет, все камни полетят именно на нее. И поделом ей. Сама напросилась.       Мужчины смеются, входят в открытые двери лифта и скрываются из поля зрения Сокки. Сквозь жалюзи он видит, как разбитая Юи тяжко вздыхает, прикрыв глаза и дотронувшись ладонью до лба, и некоторое время неподвижно сидит в такой позе. Ее плечи и спина ссутулены, а на лице пролегла отчетливая тень усталости. Сокке становится так жаль ее, настолько, что сердце непроизвольно сжимается в комок при воспоминании о разговорах тех мужчин.       Юи и вправду уязвимое звено. Ею восхищаются подчиненные, но готовы сожрать собственные союзники. Абсолютно все члены совета председателей не ставят ее мнение, как и слова, всерьез. Пустое место. Единственная наследница крупной корпорации Японии по сути не имеет никаких прав и привилегий, которые были даны ей с рождения. И как же она, такая хрупкая, нежная и одинокая, справляется со всеми невзгодами, коими одаривает ее жизнь? ***       — Тоф! — Поппи спешно семенит навстречу и еле сдерживается, чтобы не побежать с раскрытыми объятиями. — Девочка моя!       Тоф стоит на месте и все с таким же каменным выражением лица глубоко кланяется матери, как обычно делала это, приветствуя родителей или важных гостей в доме. Четко, аккуратно, правильно, под углом в сорок пять градусов, сложив руки вместе чуть ниже пояса. Так ее учили с самого детства. Рефлексы и привычки никуда не делись.       — Здравствуйте, матушка, — произносит Тоф на максимально вежливом стиле речи, давно устаревшем, коим сейчас пользуется только знать на уровне рода Бейфонг. — Позвольте выразить огромную признательность за ваше с отцом разрешение навестить этот дом.       Она утрирует, и это вполне понятно ее матери. Поппи щурится и сердито трясет пальцем у носа Тоф.       — Неблагодарная девчонка! — восклицает она. — Снова взялась за свое? Ты ведь знаешь, что мы с отцом рады видеть тебя в любое время. Для этого даже разрешения не требуется. — Женщина вытягивает свою голову и обводит взглядом Катару и Аанга. — А это что за господа?       Ребята ведут себя очень растерянно и стеснительно. Оно и понятно. Не каждый раз обычному гражданину Японии доводится попасть в обитель знатного и древнего рода, приближенного к императорскому дворцу. Аанг представляется первым, выказав как можно большую почтительность госпоже Бейфонг. Поппи производит впечатление очень приятной женщины. У нее все еще сохранившееся лицо, правильная осанка, медленные и аккуратные движения, присущие аристократам, приятный голос. Тоф походит на нее только внешне.       Поппи приглашает гостей внутрь одного из зданий с серо-зелеными пагодами. Вся их усадьба напоминает старинный сказочный дворец, про который когда-то, еще в эпоху Тюсэй*, писали повести и легенды о даймё, сёгунах и самураях.       — Тоф, ты что, принцесса? — с восхищением глядя на убранство гостиной, тихо спрашивает Катара. — Ты взаправду решила отказаться от такого?       — Поживи моей жизнью, и все поймешь, — отмахивается Тоф.       — Несмотря на то, что наша дочь продолжает отделяться от семьи, она все еще относится к роду Бейфонг, — произносит вышедший навстречу гостям пожилой мужчина. — Тоф родилась с этими привилегиями. Они же останутся с ней на всю дальнейшую жизнь. Наложат отпечаток на судьбу и возместят это определенными обязанностями.       Тоф хмурится при виде Лао Бейфонг, но решает промолчать, поприветствовав его так же, как и мать несколько минут назад. ***       Отношения с отцом у нее не задались еще с того момента, когда он прознал о Канто. Лао сильно беспокоился за свою дочь, так как этот человек был не ее круга, но, осознав, что это благотворно влияет на Тоф, со временем сдался и принял факт их дружбы. Однако он продолжал контролировать каждый ее шаг, ибо за неимением зрения Тоф была лишена многих возможностей. Так ему казалось. Дочь была слабой, уязвимой и беззащитной, требовала постоянного ухода и опеки. Лао даже заранее позаботился о том, чтобы найти ей достойного кандидата в мужья среди своего круга и ради сохранения рода передать бразды правления внуку. В его планы не входила смерть Канто, как и все последствия от этого события.       Аанг был поражен тем, что такой человек позволил следователям проникнуть в свою резиденцию и устроить допрос на глазах у прислуг. Знать в Японии не позволяет себе даже лишнего шага, владеет огромными территориями, практически никогда не появляется в СМИ и даже не водится с местными богачами и политиками, коих ставит на один уровень с простолюдинами. Лао Бейфонг — человек, который имеет свои взгляды на обстановку в стране. Он ведет бизнес, часто переезжает между тремя своими резиденциями: из Киото в Нагою, затем в Токио. Активно контактирует с политиками и буржуями, наподобие председателя Арнука или Озая (владельца корпорации «Феникс»), и позволяет некоторым представителям своего рода активно передвигаться как по стране, так и за ее пределами. На подобное его подтолкнула смерть первенца и болезнь дочери. Лао решительно впустил в свою жизнь новые веяния и отказался от многих традиций, которых придерживался его древний и могущественный род. Характером Тоф пошла в отца, переняв от него такую же непоколебимость и независимость мышления.       — Спасибо, что позволили прочесть вас, — с благодарностью произносит Аанг, отпуская его руку. — Я увидел достаточно для того, чтобы снять с вас подозрения.       — Однако, я вам все так же не верю, господин следователь, — прищурившись, выдает Лао.       — Да, — кивает Аанг, — я знаю, что вы расчетливый человек, полагающийся только на здравый смысл и сухие факты. Совсем как ваша дочь. И, скажу честно, я не до конца снимаю с вас все обвинения, так как узнал кое-что из вашего прошлого. Косвенно, но вы к этому причастны, господин Лао, и вы сейчас понимаете, о чем я говорю. — Выдержав небольшую паузу, в которой он внимательно пронаблюдал за реакцией отца Тоф, Аанг продолжает: — Я дам вам подсказку. Тоф по сей день терзает потеря друга. Ей больно. Она считает себя виноватой в его смерти. Не хочу вмешиваться в ваши с ней отношения, но не лучше ли будет признаться во всем?       Лао вытягивает лицо от удивления и ошарашенно смотрит на следователя. Как? Каким образом ему удалось выяснить это? Он где-то добыл материал, улики? Этот человек — шпион или в самом деле менталист с выдающимися способностями? Лао никогда не видел людей, подобных ему.       — Я предупреждал, что узнаю о вас все, как только прикоснусь, — с улыбкой отвечает Аанг на его немые вопросы.       Он собирается, благодарит господина Бейфонг за теплый прием и помощь следствию, затем удаляется, перед этим напомнив тому обдумать его слова. Тоф и Катара ожидают его в саду в компании служанок и госпожи Поппи. Катара не отлипает от них ни на шаг, как Тоф и велела. Стоит только остаться наедине с матерью, как эта женщина тут же начнет агитацию за возвращение в отчий дом, критику ее деятельности, недостойной знати, попытки засватать ее в очередной раз за достойного жениха и уговоры переехать хотя бы в частный дом, который купил ей когда-то отец в Киото.       — Киото — не Токио. Переезжать никуда не собираюсь, как и принимать ваши подачки. Мне нравится моя работа, и менять ее я не буду. И… погодите, кто-то из знатной семьи все еще готов принять меня в качестве невесты? Несмотря на мою репутацию? Посмотрите, матушка, я просто утопаю в скверне. Мне незачем появляться в вашем обществе после всего, что я натворила.       Аанг усмехается. Тоф сказала это матери еще пару лет назад, когда в последний раз навещала родителей из-за болезни отца. Она приходила сюда ради того, чтобы проверить его самочувствие, несмотря на глубокую обиду. Тоф зря напрягается. Поппи умная женщина, и больше не будет задавать такие вопросы.       — Все хорошо, — отчитывается Аанг перед своей начальницей. — Я не увидел в господине Бейфонг ничего подозрительного.       Соврал. Увидел, но не скажет об этом. Придет время, и Лао сам признается своей дочери в содеянном. Аанг лишь подтолкнул его к действиям. Возможно, его слова как-то помогут следствию, но пока из полученной информации можно лишь предположить, кем является Джун. Аанг так или иначе сядет ей на хвост. Нужно только добыть больше улик. ***       — Есть что-нибудь? — Зуко подходит к Тео со спины и вглядывается в большой экран, на котором стремительно мелькают окна.       Тео негромко, но шустро стучит по клавиатуре, практически не открывая глаз от монитора и не меняя своей позы. Зуко не успевает отследить за его движениями.       — Мне показалось странным то, что городские камеры не могут найти ее, — произносит он. — Поэтому существует догадка, что преступница спряталась в другом месте. Возможно, близлежащая густонаселенная префектура с развитой миграционной политикой. Сомневаюсь насчет Чибы и Канагавы, но вот Яманаси и Сайтама могли стать отличным укрытием.       — Прошло много времени, — предполагает Зуко. — Думаешь, она могла оставаться так долго в одном месте? Зная, что за ней следят…       — Эта женщина хорошо замела свои следы, — отвечает Тео. — Думаю, она действует не самостоятельно, и ее передвижения по стране ограничены. Полагаю, она придерживается ускользающей политики. Когда почувствует опасную близость следователей, тут же попытается скрыться в другом направлении.       — С чего ты это взял? — интересуется Зуко. — Были какие-то предпосылки?       — Я часто имею дело с наемниками. — Тео расслабленно крутит ручку в ладони. — Какими бы гениями они ни были, все действуют по одному и тому же алгоритму в сезон охоты. Как прописанные персонажи в игре с заранее заданными им характеристиками. Чем чаще они мелькают на улице, тем больше вероятность быть замеченными уличными камерами. Поэтому они не сдвинутся с места, пока не почуют опасность, а самой лучшей средой обитания для них были и будут густонаселенные города-мегаполисы. Не переживайте, господин прокурор, дайте мне немного времени, и я точно смогу сказать вам ее местоположение.       Зуко хмыкает, хлопает его в знак одобрения по плечу и уходит, пожелав удачи. Он никогда не сомневался в способностях этого парня. Будучи мальчишкой, Тео уже умудрялся взламывать сайты правительственных организаций и мировых банков. За эти же козни когда-то посадили его отца-мошенника. Предыдущий начальник второго отдела предложил Тео выучиться на программиста и устроиться в бюро в качестве сделки за свободу, ибо тот работал на пару с отцом, не осознавая всю серьезность своих преступлений. Тео сидит за этим столом с семнадцати лет и, будучи самым старшим сотрудником, имеет огромный опыт в поимке преступников. Тоф доверяет ему безоговорочно, как и все остальные главы отделов, которые периодически приходят к нему за помощью. С момента становления ревнивой Тоф на пост начальника эти похождения практически прекратились, и Тео смог вдохнуть воздуха полной грудью от того, что его разгрузили.       Парня прирабатывали все, кому не лень, зная, что он не сможет отказать, а психичка поставила на место каждого, кто каким-то образом умудрялся помыкать им. Даже заносчивого Джета. Вот такой начальник. Сплоченный и настроенный на работу коллектив ей намного важнее всего остального состава бюро, хоть и сама порой ведет себя как отшельник, так и не научившийся контактировать с людьми. И Зуко это всегда нравилось в ней, так как считал подобную черту характера схожей с его. Как же давно его не волновала судьба своих сотрудников. Долго его голову не терзали результаты от командной работы. От таких мыслей хочется воспрянуть духом. Зуко чувствует, что восстанавливается, словно после тяжелой болезни.