Слепая зона

      — Я слепил из нее произведение искусства, — с блуждающей улыбкой на лице произносит Озай. — Сотворил неограненный алмаз. Совершенство, заключающее в себе красоту и ум, волю к победе и власти, силу и целеустремленность, огонь и молнию в истинном ее проявлении. Ни одно живое существо не способно сравниться с ней. Моя дочь…       — Безумна, — завершает за него Урса. — Как и ты сам. Посмотри на себя. В кого ты превратился? Ты утратил себя, Озай. Провалился во тьму и был поглощен ею. Что от тебя осталось?       — А сама-то, — усмехается он, — что скажешь насчет себя, а, дорогая женушка? Если я сумасшедший, то кто тогда ты?       — Я позвал вас сюда не ради того, чтобы вы устраивали разборки, — прерывает их диалог Зуко. — Будьте добры следовать инструкциям и не злить надзирателей.       Озай выдавливает кривую усмешку, постукивает пару раз пальцем по столу и мотает головой.       — Надо же, — отмечает он не без удовольствия, — у моего никчемного сынишки появились в голосе нотки командира. Смеешь указывать мне, что делать, щенок?       — Хочу задать лишь один вопрос. — Зуко скрещивает руки на груди, смерив отца строгим и угрюмым взглядом. — Я не так близок с сестрой, и практически никогда не проявлял интереса к ее увлечениям. Только вы оба можете знать, где она может быть.       Закрытое пространство давит на нервы, сжимая их в тугой узел, а бьющий в глаза противный яркий свет люминесцентных ламп только усиливает желание покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться. Зуко мог бы просто встать и уйти, бросить все на самотек, но он обязан перед Азулой. Он отнял у нее самое дорогое, то, за что она боролась долгие годы, так и не заполучив желаемое. Зуко чувствует свою вину и ответственность, и оно гложет его разум, не давая покоя.       Азула безумна, как и ее отец. Утратив смысл в жизни, на что она будет способна? На убийство? Суицид? А может, она решит пойти по стопам Озая и вершить собственное правосудие? Решится на месть? Или погибнет, загнанная в угол, словно раненый зверь? Она слишком опасна. И непредсказуема.       — Она очень своенравна, — ухмыляется Озай. — Я практически уверен, что она не спустит тебе с рук поражение. Моя дочь не из тех, кто умеет проигрывать.       — Азула, видно, сбита с толку и напугана, — с тревогой в сердце отвечает Урса. — Сколько дней ее не было дома?       — Поисковая бригада ищет ее вот уже вторую неделю, — выдает Зуко. — Азула исчезла бесследно. Никто до сих пор так и не может определить ее местонахождение. Поэтому я хотел попросить вашего совета. Хоть один из вас определенно должен знать ее интересы. ***       В том-то и дело, что никто не знает. Ни мать, ни отец, ни сам Зуко. Все они слишком были заняты войной друг с другом, а когда пришло время расплачиваться по счетам, то так и не поняли, что нужно делать. Это не похоже на семью. Совершенно чужие, не знакомые люди, которым когда-то не посчастливилось пересечься на определенном отрезке жизненного пути. Они одиноки. Каждый сам по себе, каждый сам за себя. Никому нет дела до чьих-то душевных терзаний. Никого и никогда не волновали разрушенные надежды и боль по отношению к родным людям, ибо они на самом деле не были близки. Ни разу.       — У тебя мешки под глазами. — Тоф проводит пальцами по его лицу, заводя за ухо отросшие пряди волос. — Похож на панду.       — Совсем как твоя пижама? — подначивает Зуко.       — Как та замученная панда, которая поняла, что такое социальная ответственность перед детенышем, — не остается в долгу Тоф.       Зуко тихо смеется. Она права. До него только начало доходить, что значит быть председателем, сыном и братом. Для Зуко из семьи существовал только Айро, которому он когда-то заменил погибшего Лу Тена, но это был дядя: мудрый, спокойный и добродушный старичок, способный проявить характер и непростой нрав в сложных ситуациях. Он стал для него вторым отцом, тем, кто мог мягко направить на путь истинный. Семья для Зуко — понятие довольно абстрактное, размытое, искаженное, не приносящее той радости и ощущения безопасности, тепла, что возникает при упоминании этого слова.       — Панда из меня так себе, — произносит он. — То же самое с понятием о социальной ответственности.       — Определенно, — соглашается Тоф. — Ты не панда. Они слишком милые для такого, как ты. Тут скорее подойдет дикобраз или муравьед, — и тут же отстраняется, перемещаясь на дальний угол кровати, завидев суженные глаза Зуко. — Если у кого-то проблемы с юмором, то это не моя вина!       — Иди сюда, дорогая, — подзывает он ее, выдавив зловещую ухмылку. — И ты узнаешь, как я могу шутить.       — Да мне и здесь неплохо, — хитрит Тоф. — Прохладненько. Уютно. Пожалуй, тут посижу.       Зуко машет головой и указывает на место рядом с собой, жестом, которым могут пользоваться только крупные феодалы из эпохи Эдо, зазывающие рабов или людей, ниже по статусу. Тоф еще больше противится, так как его выражение лица не сулит ничего хорошего. Зуко все еще пытается укоротить ее острый язык, однако его потуги так и не принесли за все это время никаких результатов. Тоф не может отучиться от подколов. Они стали для нее визитной карточкой, проявлением ее характера и манер. Так просто избавиться от этого невозможно, и Зуко должен это понимать. Разве нет?       Он хватается за ее ногу и утягивает к себе, а Тоф лишь брыкается с пару секунд, да затихает, когда Зуко прижимает ее к кровати под весом своего тела. Ей становится жарко от одного только его присутствия рядом, но не потому, что его температура выше, хотя, и из-за этого тоже. Тоф замирает, прислушиваясь к собственному биению сердца, к его ровному дыханию, и невольно поддается какому-то внутреннему очарованию до мурашек волнительного чувства, когда от одного только прикосновения внутри нарастает томительное возбуждение и закручивается в тугую спираль.       — Ты что-то слишком быстро сдулась, — раздосадованно отмечает Зуко. — Я думал, будет поинтереснее.       — Надеялся на драку? — ухмыляется она. — Мне оказать настоящее сопротивление?       — Пожалуй, не стоит, — поджимает он губы, вспомнив, на что способна эта ненормальная.       У Тоф бывают моменты, когда Зуко не может узнать в ней самого сильнейшего следователя бюро. Он касается ладонями ее мягкого тела, способного снести голову в один удар, и сжимает тонкие пальцы, которыми она может скрутить его в английскую булавку. Зуко неожиданно сам для себя оказывается нежным с ней. Сжимает ее в объятиях так бережно и мягко, словно Тоф может рассыпаться в одно мгновение, заботливо накрывает одеялом по ночам и может часами возиться с ее густыми длинными волосами, которые всегда приятно пахнут. Она сочетает в себе невозможное, чем и притягивает до одури, до дрожи в теле.       — Иногда мне не хватает наших перепалок на работе, — произносит Тоф. — Все-таки, это было лучшим временем. Чистая, лютая ненависть, и каждодневные разборки. Нам ведь обоим нравилось это!       — Не мели чепуху, — усмехается Зуко. — Меня вполне устраивает то, что происходит с нами сейчас.       Для пущей убедительности он затыкает ее нежным и медленным поцелуем. В нем Тоф чувствует легкое напряжение, как и предвкушение чего-то большего, чувственность и слабое волнение. Порой его губы кажутся ей слаще меда. В этих движениях нет ничего резкого или грубого, но сердце Тоф отчего-то бешено заходится, когда Зуко плавно прижимается к ней и заводит ладонь под ее ночную рубашку. Его прикосновения сильно обжигают кожу. Тоф плавится под ним, точно раскаленная до предела магма, видоизменяется, становится мягкой и податливой. Зуко знает это и активно пользуется, хоть и самому порой тяжело удерживать трезвый рассудок. Каждое прикосновение к ней сводит его с ума, и ему хочется делать это снова и снова, до тех пор, пока не спустятся все тормоза.       — Черт, — выдыхает Зуко, приподнимаясь на коленях, и пытается отдышаться. — Как жарко-то.       Погода и вправду невыносимая. Лето стоит знойное, беспощадное и душное. Кондиционеры и вентиляторы по всей стране работают на полную мощность, но даже они не помогают от аномальной жары. Ни ветра, ни прохлады, только показатели углекислого газа с каждым днем растут на уличных столбах. Абсолютный штиль и ни единого намека на скорый дождь.       — Уверен, что от погоды? — с хитрецой интересуется Тоф, поднимаясь следом за ним.       В ее зеленых глазах загорается нездоровый огонек, словно удумала что-то. Если такое происходит с Тоф, то жди беды. Она уж точно ни перед чем не остановится.       — Ты серьезно? — удивленно приподнимает брови Зуко. — В такую жару?       Тоф дергает его за ухо.       — Эй, ты, пантомима Гикаку! — шипит она. — Хочешь сказать, что готов динамить меня еще месяц, вплоть до конца этого лета?       — Я ведь не специально! — скривляется от боли Зуко. — У меня еще столько незавершенных дел. Я устаю!       — И что? Мне теперь что прикажешь делать: изнывать от жары или от того, что ты вся такая недоступная кисейная барышня? — повышает голос Тоф.       Зуко машет ей рукой, шепотом прося быть потише. Соседи ведь услышат. И в то же время пытается выкрутиться из ее стальной хватки, и спасти свои уши.       — Да понял я, понял! — восклицает он и протяжно вздыхает, когда Тоф отпускает его.       Она недовольно хмыкает и садится в позе лотоса, расставляя руки по бокам, словно ждет извинений.       — И что ты понял? — спрашивает Тоф.       — Что ты та еще истеричка, — обиженно бросает Зуко, потирая пострадавшее в битве ухо.       — Так…       — Всё! Всё! — отскакивает он от нее и выставляет руки вперед. — Если продолжишь дальше, то мы точно подеремся.       — Это угроза? — вздувается от негодования Тоф и тянется за ним. — А ну иди сюда! Посоревноваться захотелось? Тебе напомнить, кто тут лучший боец в бюро, а, негодник?       — Ну, всё! — Зуко блокирует ее удар и сцепляет руки в захвате, развернув Тоф к себе спиной. — Теперь ты точно заработала! Держись, любимая! Этой ночью тебе не удастся заснуть, я гарантирую. ***       В последнее время его нервы на пределе. Зуко не может расслабиться даже на минуту: постоянно случается неотложное дело, которое необходимо решить прямо здесь и сейчас, и ни минутой позже из-за подгорающих сроков. Отец как-то справлялся со своими обязанностями, а Азула выдавала блестящие результаты. Но он не может. Зуко чувствует постепенно нарастающее с разных сторон давление и задыхается. Многие сотрудники до сих пор, хоть и не прямо, но периодически вспоминают о том, как хорошо вела компанию его сестра. Это задевает по самолюбию и в то же время усиливает вину перед ней. Зуко и без того прекрасно осознает, что у него по части управления компанией опыта, как и способностей, размером с самое короткое за всю историю человечества резюме, где стоит одно-единственное «Не годен».       — Еженедельный отчет о динамике производительности готов, господин председатель, — отчитывается перед ним подчиненный.       Зуко вновь отвлекается от тяжелых мыслей и принимается листать бумаги.       — Где обороты по реализации? — хмурится он. — Я хочу видеть, как производительность влияет на валовый и чистый доход по отдельности и в сравнении. Что насчет алюминия? Есть вести от поставщиков из Китая?       — Пока нет, господин, — смиренно произносит секретарь и по-тихому указывает ведущему менеджеру переделать отчет, отправляя его восвояси. — На прошлой неделе товар не прошел таможенное оформление. Ждем ответа от грузоперевозчика.       — Слишком долго. — Зуко переводит строгий взгляд на секретаря, и этого хватает для того, чтобы он все понял.       — Сегодня же свяжусь с ними, — кланяется он и уходит, оставляя Зуко одного.       Он устал, либо просто не привык. Во все времена быть руководителем не так просто, а если учесть, что от него зависит вся репутация компании, то задача усложняется вдвое. После ошибок Озая вся страна следит за каждым шагом нового председателя «Феникс» и выискивает недостатки едва ли не с лупой. Зуко должен доказать этому миру, что достоин такого отвественного и громкого звания.       — Коичи! — кричит он секретарю. — Почему мне постоянно звонят на телефон незнакомые номера? Да, здравствуйте!       В последнее время к нему повадились в приятели все партнеры отца, когда-либо имевшие дело с ним. Хитрецов, решивших воспользоваться ситуацией и урвать куш на неопытном сыне бывшей акулы бизнеса, среди них больше, чем муравьев в муравейнике. Зуко учится отсеивать зерна от плевел и не поддаваться на провокации. Врагов у «Феникса» до кучи, как и у самого Озая, что только красноречиво говорит о его весьма нечистом прошлом.       — Теперь-то понятно, почему некоторым партнерам не нравится новый хозяин корпорации, — усмехаются на том конце провода.       Зуко напрягается и вытягивается от удивления.       — Азула.       — Не ожидал? — интересуется она. — Думал так просто избавиться от меня, братец? Али угомонился после того, как отвоевал компанию?       Зуко хмурится. Подобные заявления ничуть не впечатляют его. Даже больше — злят, заставляют ожидать худшего исхода событий. Как бы Азула чего не выкинула в таком состоянии.       — Возвращайся, — приказывает он ей.       — С чего вдруг? — спрашивает Азула. — Мне и на воле не плохо. Нет никакого желания тратить свое драгоценное время в больничной палате под надзором медсестер, как и подчиняться тебе. Обычно я не даю вторых шансов кому бы то ни было, поэтому воспользуйся им, не то будет очень плохо, как тебе, так и всем остальным, кто тебя окружает. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать?       Начинается. Именно этого Зуко и боялся. Азула ведь не остановится. Она не из тех, кто умеет проигрывать.       — Я отдам тебе компанию, — говорит он, — но ты должна вернуться домой и пройти курс терапии.       — Сколько раз можно повторять тебе: я не сумасшедшая! — прикрикивает на него сестра. Затем ее голос вновь становится спокойным. — Я не доверяю тебе, Зуко. В последнее время я не доверяю даже самой себе. Не совсем известно, что могу в следующий раз выкинуть, поэтому будь осторожен. Лишиться в один день всего — не такая уж и приятная вещь, сам понимаешь. Мое дело предупредить, твое — намотать на ус.       Звонок обрывается, а Зуко так и продолжает сидеть с приложенным к уху телефоном. Он не успевает ничего ей ответить. Азула не оставила ему никаких возможностей пойти на контакт. Ее слова прозвучали не просто как угроза, а как предупреждение ждать беды, как вызов, клятвенное обещание уничтожить его.       Дрожащими руками Зуко набирает кнопки на экране и облегченно вздыхает, когда слышит голос Тоф на том конце провода.       — С тобой все в порядке? — интересуется он. — Ничего не происходило на работе в последние несколько дней? ***       — О чем ты? — с легкой улыбкой спрашивает Тоф и кланяется продавщице, когда та протягивает ей пакет с овощами. — Все как обычно. Ничего плохого за эти дни не было, впрочем, как и хорошего. А что? Мне нужно чего-то опасаться?       Она поправляет солнечные очки на переносице и внимательно вглядывается в дальний угол выходящей из окна улицы, из-за которой должен выйти преступник. Слежка длится уже две недели. Есть подозрения, что именно он мог быть причастен к убийству трех молодых женщин у порта Йокогама. Пока продавщица обслуживает Сокку, которому неожиданно приспичило купить побеги бамбука, Тоф прогуливается около стеллажа с фруктами и выслеживает цель.       — Мою сестру, — угрюмо выдает Зуко. — Боюсь, как бы она чего не наворотила. Тео еще не нашел ее местоположение?       — Эта задача, по его словам, немного сложнее, чем поимка Джун, — отвечает Тоф, — поэтому потребуется больше времени. Кстати, — она оглядывается по сторонам и снижает голос, — хотела поговорить по поводу пропажи ее жениха. Сомневаюсь, что они оба могли уйти из дома, ничего не сказав. Ты точно уверен в его сильных чувствах к Азуле? Возможно, было что-то, что заставляло его находиться все это время рядом с ней?       — Что-то не так? — напрягается Зуко.       — На днях полицейский участок в округе Аогасима нашел в реке тело тридцатилетнего мужчины. По описаниям похоже на Чана, — объясняет Тоф. — Его лицо изуродовано, а тело пробыло в воде больше недели, поэтому распухло.       Повисает минутная пауза. Зуко осмысливает ее слова с оцепенением и непониманием. Да, от Азулы можно ожидать чего угодно, но она ведь не может пойти на убийство. Или же… вправду на такое способна?       — Насколько мне известно, Азула всегда использовала людей вокруг себя, — задумчиво произносит Зуко. — Но они сами шли у нее на поводу, потому как очаровывались ею. Это я знаю точно. Чан изначально не был в планах моей сестры в качестве жениха. Так, очередной полезный ресурс…       — Погоди, — перебивает его Тоф. — У меня тут наживка выскочила. Перезвоню позже.       Она сбрасывает звонок и уносится прочь из магазина, а следом за ней срывается и Сокка. Тоф намного быстрее своего товарища, однако, едва она нагоняет преступника, тот сразу понимает, что к чему, и дает деру по маленьким улочкам частного сектора. Затем скрывается за углом, посему следователям приходится разделиться.       — Ты иди туда, — указывает Тоф вниз, — а я по лестнице.       Сокка кивает и мигом убегает, а Тоф, набрав в грудь побольше воздуха, разворачивается и уносится в другом направлении. Когда чьи-то шаги слышатся впереди, она ускоряется в попытках нагнать преступника и чудом не спотыкается о лестничный выступ. Нещадная жара больно бьет по всей дыхательной системе, а неудобный рюкзак за спиной весь намок от ее пота. Еще чуть-чуть, и Тоф рискует получить солнечный удар.       Завернув за угол, она натыкается на заброшенное полуразнесенное здание, обветшалое и мрачное, огражденное множеством лент и предупредительных знаков. Выглядит жутко, хоть фильмы ужасов снимай в этом месте, однако Тоф не из пугливых. Если есть необходимость попасть внутрь, дабы поймать преступника, она сделает это.       Тоф стряхивает с одежды зацепившегося паука с его паутиной, пару раз кашляет от заложившей горло пыли и медленно ступает по сырой каменной плитке, вымощенной ровно в ряд перед входом в узенькую дверь. Видимо, хозяева решили избавиться от старинного дома и построить на его месте другой, но снос оказался им либо не по карману, либо занял много времени при оформлении документов, и теперь это место пустует. Ситуация в стране не самая лучшая для планирования новых проектов.       — Шеф, — доносится по рации, — цель на два часа. Следую за ней.       Тоф останавливается, словив краем глаза мелькание чьей-то фигуры в разбитом зеркале.       — Цель? — переспрашивает она. — Ты уверен?       — Да, — растерянно отвечает Сокка. — А что? Я сейчас как раз у него на хвосте… О, стой! Отключаюсь, шеф!       Рация глухо замолкает, оставляя Тоф одну в полном смятении и догадках. Что это было? Она уверена больше, чем на сто процентов, что гналась за кем-то. Тогда почему именно Сокка, находящийся внизу — на том конце улицы, сумел нарваться на след преступника? Что-то здесь не так. Определенно.       Темный силуэт вновь мелькает перед глазами, и Тоф вытаскивает из карманов пистолет, напряженно оглядываясь по сторонам. Кто-то водит ее за нос. Неужели у преступника были сообщники? Или же этот кто-то решил подшутить над всем следствием?       Тоф получает удар по голове такой силы и резкости, что тут же теряет сознание, не сумев даже понять, что к чему. ***       Сено. Запах скошенной травы и сухого сена — первое, что чувствует она, едва придя в сознание. Ее глаза снова не видят. Прикрыты плотной тряпкой, через которую ничего невозможно разглядеть. Поблизости слышится тихое позвякивание железа, словно кто-то точит ножи о камень. Тоф кажется, будто бы она в каком-то просторном, но закрытом помещении, в тихом, обособленном от внешних раздражителей, где нет никого, коме нее и человека, сидящего напротив. Духота от палящей снаружи жары все еще ощущается на коже, однако не греет макушку, а значит, прямых солнечных лучей здесь нет. Дышится свободно. Пусть и со специфичным запахом, но не так, будто Тоф находится где-то в тесной каморке без возможности свободно развернуться. Ее держат над землей. Есть шанс сбежать. Похититель один, но с оружием. Его легко обезвредить. Нужно только выбраться из сковывающих канатных пут и подгадать момент, когда можно будет без риска для жизни вступить с преступником в схватку.       Похититель прерывает методичную заточку и обращает внимание на очнувшегося пленника. И только в тот момент, когда он раскрывает свой рот, Тоф понимает, кто перед ней.       — Проснись и пой, дорогуша! — с усмешкой поет Азула. — Самое время как следует размяться и подготовиться к тяжелому трудовому дню!       Тоф резко дергается, пытаясь высвободиться от веревок.       — Ты, — глухо рычит она. — Что ты задумала на этот раз, бешеная псина?       — Но! — осаждает ее Азула. — На твоем месте я была бы поосторожнее с выражениями!       Она сдувает с ножа пыль, поднимается со стула и идет к перевязанной пленнице: медленно, вальяжно, нарочито громко, чтобы та услышала все ее передвижения. Пальцами она мягко касается плеч Тоф и шепчет ей в ухо:       — Твои слова могут сильно задеть. А уж мы-то с тобой определенно понимаем, кто из нас настоящий охотничий пес, а кто обычная дворняга?       — Ты сумасшедшая, — с ужасом осознает Тоф. — Ты хоть понимаешь, что творишь?       — Поверь мне, — смеется Азула, — еще как! И получаю от этого огромное удовольствие.       Она все соображает. И делает это ради того, чтобы насолить брату. Азула тянет время, ибо наверняка что-то замыслила, а для осуществления ее плана потребуется кто-то очень дорогой для Зуко человек. Чтобы им можно было манипулировать. Какая примитивная схема. Половина обиженных на своих врагов преступников поступает именно так же.       — Полиция уже ищет тебя, — произносит Тоф. — Не думай, что тебе удастся избежать наказания после всего, что ты натворила. Похищение и удержание людей в плену карается законом в этой стране по всей строгости, равно как и убийство, шантаж, насилие.       — Да что ты! — усмехается Азула. — Будто бы я этого не знала. Какая новость! — Она проводит ладонью по лицу Тоф и сжимает пальцами ее челюсть. — Вот только мне теперь уже нечего терять, поэтому глубоко наплевать на последствия. А тебе бы стоило меня опасаться и заткнуть свой поганый ротик в тряпочку.       — Для начала развяжи мои глаза, — спокойно отвечает ей Тоф. — Как я могу предугадать, когда мне заткнуться, если я не вижу твоего лица?       Азула стягивает с нее плотную ткань и тут же приставляет к горлу острие ножа.       — Вякнешь, и света белого тебе не видать.       Тоф прищуривается, пытаясь сфокусировать зрение на одной точке. Азула появляется перед ней и присаживается на корточки, заглядывая в глаза.       — Мой брат, верно, не сразу обнаружит пропажу двух своих лучших советников на собрании, — с кривой неестественной улыбкой произносит она. — Мол, они все плохо себя чувствуют, либо не могут ответить. Он ведь не станет искать их до тех пор, пока не заподозрит неладное. А что насчет тебя? Как долго Зу-Зу не заметит пропажи возлюбленной? День? Три? Неделю? Месяц? Сейчас у него так много работы, — жалостливо цокает языком Азула, — да еще и общественность оказывает сильное давление. Полагаю, какое-то время это все же займет, прежде чем он обнаружит пропажу.       Она вновь одаривает Тоф натянутой улыбкой и поднимается. Последняя провожает ее подозрительным и весьма ошеломленным взглядом.       — Ты убила не только приближенных советников Зуко. — Азула замирает, когда слышит эти слова от Тоф. — Сын лидера коммунистической партии. Ты и с ним тоже разделалась? Это ведь не единственные твои жертвы.       — Ты права, — с усмешкой отвечает она. — Я ведь обещала братцу, что лишу его всего. И я сдержу слово. Медленно, постепенно я буду уничтожать то, что принадлежит ему, пока не оставлю только его самого одного на поле боя. А после, — Азула с противным скрежетом проводит ребром лезвия ножа по камню, — уничтожу.       — Ты сумасшедшая, — с тихим ужасом выдавливает из себя Тоф. — В тебе не осталось ни капли человечности. Подлый, несчастный кусок дерьма, что возомнил себя правителем этого мира. Ты ничем не отличаешься от Озая. Недаром говорят, «яблоко от яблони»…       Азула резко соскакивает с места и влепляет ей сильную пощечину, что у Тоф аж глаза слезиться начинают, а в ушах появляется звон. Она зарывается ладонью в ее волосы и дергает их, поворачивая голову в свою сторону.       — Не тебе судить меня, паршивка! — злобно шипит Азула. — Ты не жила моей жизнью. Ты не знаешь и доли тех мучений, которые испытала я, будучи единственным способным ребенком в семье, не имеющим никаких привилегий на наследство. Тебя никогда не предавали и не использовали близкие и дорогие люди. Не втаптывали в грязь, словно дешевую тряпку.       — Не берись судить об остальных людях, не зная их жизни, — бросает ей в ответ Тоф, вызывающе глядя на нее, — идиотка. Думаешь, только у тебя одной случались нелегкие времена? Именно поэтому нужно было закатывать истерику? Потому что тебя снова не поняли?       — Молчать! — кричит Азула и снова замахивается на нее.       Тоф чувствует резкую боль, а из ее ноздри стекает теплая алая струйка крови. Азула бьет слишком сильно, наотмашь, так, словно готовится убить за один удар. Зуко не раз заикался — в рукопашном бою ей нет равных, но Тоф и подумать не могла, что настолько. Это заставляет серьезно задуматься, что именно замыслила Азула. Она опасна, жестока и неуправляема. Неизвестно, каким образом она решит выманить Зуко и что сделает с ним после того, как он придет.       — На что я тебе? — спрашивает Тоф еле слышно. — Какую цель ты взяла на себя в этот раз?       Она раскусила Азулу. Эта сумасшедшая точно не оставит ее в живых. Она не позволит для Зуко такого удовольствия. ***       Минует еще несколько часов. Солнце постепенно клонится к закату, пока, наконец, не скрывается за горой, и всюду воцаряется темнота. Азула зажигает фитиль керосиновой лампы и ставит по центру деревянного стола. После плавно отбивает пальцами по его поверхности, а ее лицо освещается крошечным огоньком, на котором блуждает легкая задумчивость и отрешенность. Азула ждет, так же, как и Тоф.       — Да уж, тяжелая работёнка, — язвит она. — Такими темпами мы можем и несколько недель просидеть. У меня уже конечности затекли. Зачем так жестоко обращаться со своими пленниками?       — Тебе кляп в рот засунуть, или сразу язык искромсать? — интересуется Азула.       — Я молчу, — поджимает губы Тоф.       Миниатюрный кирпичный телефон Азулы расходится в вибрации, и та, выставив палец вперед и многозначительно посмотрев на Тоф, подносит аппарат к уху.       — Где она? — рычит на нее Зуко.       Тоф дергано поднимает голову, когда слышит его голос, и вся превращается во внимание. Азула торжествующе ухмыляется, завидев ее реакцию, а затем, выдержав короткую паузу, елейно выдает:       — Я ведь предупреждала, что тебе не будет легко в этой жизни, пока есть я. Удивлена, ты так быстро нашел пропажу. Неужто бравые следователи помогли? ***       Тоф имела привычку пропадать на пару суток, но только потому, что участвовала в раскрытии важного преступления. Она всегда предупреждала Зуко в случае, если ей доведется задержаться на работе. Этому он ее приучил с самого начала их совместной жизни. Даже если ему не было известно о местоположении Тоф, кто-то из следствия определенно владел той или иной информацией о ней. Такая опасная для жизни работа требует тщательного присмотра за ней. Зуко никогда бы не простил себе хоть одно упущение, поэтому был чересчур внимательным.       — Учти, братик, если ты вдруг неожиданно решишь отследить меня этим звонком, то сразу предупрежу — ничего у тебя не выйдет, — говорит Азула.       В этот момент у Тео на экране выдает ошибку геолокации и виснет программа.       — Черт! — тихо ругается он и с остервенением стучит по клавиатуре.       Зуко поворачивается к окну под тревожные взгляды Катары, всматривается в темное небо, освещаемое светом ночных огней Токио, и спокойно выдает:       — Что тебе нужно?       Всем своим естеством он чувствует ее ликование. Зуко представляет коварную улыбку сестры, и что-то внутри него неприятно скукоживается от отвращения и злобы.       — Поставить тебя на колени, — коротко отвечает Азула. — Ты, наверное, не помнишь, но однажды в детстве меня сильно укусила маленькая утка в пруду у дома. Тогда я впервые заплакала, но скорее от обиды и возмущения, чем от боли. Отец увидел мои слезы. Знаешь, что он сказал мне тогда? Плохие деяния должны быть наказуемы. Никогда не проглатывай обиду, давай сдачи и не позволяй унизить себя. И я свернула этой утке шею. Отец посмеялся надо мной, похлопал по плечу и велел поступать так со всеми, кто однажды решит обидеть меня.       За спиной возникает Аанг. Зуко нервно сжимает телефон в руке, пытаясь подавить бушующие внутри эмоции. Азула питается ими. Нельзя позволить ей насладиться его отчаянием. Аанг подает ему знак вытащить как можно больше информации у нее, задавать наводящие вопросы, выводить на диалог.       — Что мне нужно сделать для этого? — спрашивает Зуко.       — Всего лишь прибыть на встречу, ползать передо мной на четвереньках и молить о пощаде, — протягивает Азула. — А после можешь подписать бумаги и объявить меня официальным хозяином всего конгломерата «Феникс».       Аанг выставляет перед ним записку с просьбой вытянуть адрес, а сам подзывает Сокку, и они оба неслышно перешептываются между собой, пока Зуко продолжает допрашивать сестру.       — Как я могу быть уверен в том, что Тоф именно у тебя?       — Ты еще сомневаешься? — усмехается Азула. ***       Тоф внимательно следит за каждым ее движением и вслушивается в каждое слово. Она давно поняла, где именно может находиться эта заброшенная фермерская база. Пару раз ей приходилось доставать преступников в подобных местах. Однако больше всего Тоф смутил адрес, который Азула продиктовала Зуко. Река Сумида, мост Рёгоку. Совершенно не клеится с тем ощущением, что Тоф испытала за все время пребывания в этом странном помещении.       Тем временем Азула протягивает трубку к ее уху и приказывает говорить, приставив нож к ноге. Одно лишнее движение, и она может вонзить его лезвие ей глубоко под кожу. Как бесконечное напоминание о том, что Тоф только в ее власти.       — Зуко, — тихо произносит она.       — Ты в порядке? Не ранена? — тут же реагирует он. — Продержись еще немного. Я скоро прибуду!       — Я…. — Тоф опасливо косится на Азулу, нависшую над ней, точно коршун над добычей, стискивает пальцы, снова пытаясь вырваться из-под веревок, затем собирается с духом. — Даже не вздумай.       — Что? — переспрашивает Зуко.       — Сиди на месте и не высовывайся, придурок! — быстро и громко кричит Тоф. — Это ловушка!       За что получает уже не оплеуху, а самый настоящий удар ножом по ноге. Последние слова о том, что задумала Азула на самом деле, до ушей Зуко не доходят. Только крики.       — Если не хочешь продолжения, то следовало бы поторопиться со сборами, Зу-Зу! — бросает она второпях и швыряет телефон на пол с такой силой, что тот разлетается вдребезги.       Затем Азула поворачивается к Тоф и хватает ее за воротник.       — Я что тебе говорила? — рычит она с залитыми кровью глазами.       — Все было бы хорошо, если бы ты назвала правильный адрес, подлая стерва! — кричит Тоф, за что вновь получает по лицу.       За эти несколько часов оно очень опухло от бесконечных побоев, и Тоф даже начинает казаться, будто ей сломали нос. Азула с садистским удовольствием вынимает нож из ее ноги, наслаждаясь ее болью, и с силой пытается повернуть ее лицо к себе с явным намерением исполосовать Тоф рот.       — Совсем скоро твои мучения закончатся, — смеется она. — Нужно только подождать, пока этот идиот не припрется по адресу и случайно не утонет в реке. «Суицид на фоне внезапной кончины возлюбленной». Как тебе такой заголовок? Звучит очень романтично, не правда ли?       Тоф резко сплевывает ей в лицо, продолжая при этом жуткое сопротивление, и ей даже удается отодвинуть стул на пару сантиметров, что уже считается целым прорывом.       — А ты упрямая, — с насмешкой выдает ошалевшая Азула и со злости вонзает нож в то же место, куда она целилась до этого. — Можешь кричать сколь угодно. Тебя все равно никто не услышит. Сама знаешь, эти места немноголюдны. Никто не придет на помощь.       — Зачем ты делаешь это? — задыхаясь от боли, спрашивает Тоф. — Какой толк может принести тебе убийство собственного брата?       Медленно, минута за минутой, она начинает чувствовать, как ее стул и ботинки намокают от крови. У Тоф плохая сворачиваемость. Чем больше времени она проведет в таком положении, тем больше вероятность умереть от кровопотери раньше, чем подоспеет подмога.       — Месть, — немного призадумавшись, отвечает Азула. — Что бы чувствовала ты, лишившись всего на свете благодаря человеку, который звался твоей семьей? — Она усмехается. — А мне больше нечего терять. Сильным подчиняется не только закон, но и судьба. Запомни это.       Азула мягко проводит пальцами по подбородку Тоф и зловеще ухмыляется. Больше похоже на звериный оскал, либо усмешку дьявола. Азула и есть второе его воплощение. Она безумна, больна и неконтролируема. Она и вправду может убить Зуко. В ее силах уничтожить не только его, но и всех, кто посмеет прийти на помощь, а Азула больше, чем уверена в том, что вместе с Зуко прибудет первый отряд из бюро. Таким образом она поймает двух зайцев в западню, которую давно подстроила и точно распланировала. Азула никогда не делает что-то просто так. Она слишком умна для простых вещей, и не станет тратить время понапрасну.       Рука Тоф выскальзывает из-под веревки, и теперь она может схватиться за нее без страха быть избитой на месте. Их силы практически равны. Кое-где уступает Тоф, кое-где сама Азула, но схватка должна быть неожиданной, иначе в ее воспаленной голове быстро созреет план по ликвидации угрозы.       Тоф хватается за ее волосы и резко отшвыривает в сторону. Улучив момент, когда застигнутая врасплох Азула падает на пол и приходит в себя, Тоф вынимает нож из ноги и, едва не упав со стулом, срезает сковывающие веревки. Эта ненормальная цепляется за ее ботинок и утягивает за собой, когда Тоф решается на побег, и они обе продолжают схватку на земле. Азула пытается задушить ее. Со страшными потугами Тоф откидывает ее от себя и ползет по направлению к выброшенному где-то возле стула ножу.       — Куда направилась? — спрашивает Азула, наваливаясь на нее сверху.       Тоф группируется, берет ее руку в захват и перекидывает через себя. Тело Азулы с глухим грохотом падает на землю, а Тоф еще с пару секунд удерживает ее, стискивая ногами ее горло. Азула находит нож первой и полосует им по ребрам противницы. С глухим стоном Тоф съезжает в сторону и быстро поднимается на трясущиеся ноги, пытаясь совладать с координацией. Пока задыхающаяся Азула, шатаясь, следует ее примеру, Тоф срывает со стула спинку и несколько раз огревает ею по голове. Затем, поняв, что этого недостаточно, наносит один точный удар кулаком в висок. ***       — Двенадцать–девяносто два. Да. Патрульная полиция. Свяжите с генеральным штабом, код четыреста сорок один. Пароль… Черт. — Тоф легонько бьет по стационарному телефонному аппарату и нервно закусывает губу, силясь вспомнить кодовое слово. — Маховик. Да. Спасибо.       Долгие гудки ожидания медленно отдают по ее макушке, точно молотком. Тоф катастрофически не хватает времени, а вся серьезность ситуации и необходимость ее быстрого решения зависит сейчас только от ребят из бюро и от того, как она доставит им сообщение.       — Следовательский отдел по тяжким преступлениям номер один, слушаю, — раздается голос Тео.       — Шеф Бейфонг на связи. — Тоф чувствует, как ее сердцебиение учащается. — Доложить обстановку.       — Да, мэм, — тут же ратует Тео. — Подкрепление выехало на место встречи. Не упускаем цель из виду. — А затем аккуратно интересуется: — С вами все хорошо?       — Да, — Тоф опирается о железную стойку телефонной будки, силясь выдавить из себя хоть что-то, — пусть сворачивают назад.       — Почему? — удивленно интересуется ее подчиненный. — Операция грамотно распланирована. Мы сможем поймать преступника на этот раз.       — Делай, как я говорю! — рявкает на него Тоф. Дрожащими пальцами она сжимает телефонную трубку и задирает голову вверх. — Послушай меня внимательно, — затем уже более спокойным тоном продолжает. — Все, что я скажу — важно и основано на моих личных выводах и анализе. Твоя задача — передать сообщение команде как можно скорее. У меня не так много времени… ***       Эта чертова ищейка решила обхитрить ее? Воспользоваться шансом и улизнуть, так и не позволив закончить с ней? Уж точно не этой ночью. Сегодня Тоф Бейфонг в живых не останется. Азула клянется на собственной крови. Она сделает все возможное, чтобы утащить ее за собой в ад, где ей самое место, ибо она по большей мере виновата в том, что творится в ее жизни. Нахалка! Чернь, не достойная даже порицания в свою сторону!       — Врешь — не уйдешь! — грозно шипит Азула, замахиваясь ножом в сторону, откуда выходит Тоф.       Она шла по ее следам несколько километров, пока, наконец, не достигла одиноко стоящей будки посреди проезжей трассы, куда ищейку занесло за надобностью. Скорее всего, пыталась связаться со своими дружками, чтобы предупредить об опасности. Поздно. Даже если они и свернут сейчас с пути, участи им уже не избежать. Азула продумывает все до конца, досконально и точно. У нее никогда не бывает промахов, не будет и в этот раз, что бы они ни предприняли.       Жаль, конечно, что пуль в пистолете не так много. Так бы Азула, конечно, потратила их на один-единственный выстрел, но Тоф нужна ей живой. Пока. До тех самых пор, когда с Зуко будет покончено раз и навсегда.       Тоф едва выходит из кабины, как мимо ее лица пролетает острый предмет и со звоном попадает прямиком в кнопки телефонного аппарата. Не успей она увернуться секундой раньше, давно бы рассталась с половиной своего лица. Азулу это только веселит и раззадоривает.       — Как прогулка? — ехидничает она. — Удалась на славу? Небось, всему городу растрезвонила о дорожных приключениях?       — А то! — отзывается Тоф, выходя на открытое пространство. — Если бы не ты, я бы никогда не познала всех прелестей пешего путешествия по бездорожью расстоянием в несколько миль. Кое-где даже пришлось идти по рельсам.       — Повеселилась, значит? — хмыкает Азула, прицеливаясь, куда бы ударить. — Пора и честь знать.       Тоф щурится от света сигнального маяка, что стоит у берега моря в нескольких станциях от далекой деревни, и выдавливает ухмылку, коротко помотав головой. Мол, и здесь хорошо, и никуда она не вернется. В следующий момент ей приходится убегать от острых кинжалов, летящих ей навстречу с сумасшедшей скоростью. У Тоф нет при себе никакого оружия. У нее не находится под рукой даже острых предметов, чтобы хоть как-то противостоять этой ненормальной. Остается полагаться только на собственную ловкость и удачу, авось пронесет.       Тоф падает в засохшую речку и скрывается под мостом в надежде, что в темноте Азула ее не заметит. Довольно наивно с ее стороны, ибо глаз у этой орлицы меткий, а слух чуткий. Догадается как пить дать, за считанные секунды, где скрывается ее жертва. Азула вооружена до зубов. Подобраться к ней ближе не удастся так просто, тем более попытаться перехватить инициативу и остановить. Тоф чувствует себя загнанным в ловушку зверем, которого хотят подстрелить на охоте.       — Хватит в прятки играть! — Азула неспешно идет по направлению к мосту. Ее шаги отдаются мягким скрипом проржавевших досок, а дыхание ощущается всего в паре метрах от места, где скрывается Тоф. — Я слышу тебя. Чувствую твой страх. Твое отчаяние. Тебе не спрятаться от меня. Просто признай поражение и сдавайся.       Да ни за что. Тоф, конечно, бесшабашная, но умирать ей явно не хочется. Уж точно не в эту ночь и не от рук этой сумасшедшей. Ей доводилось бывать и не в таком дерьме, однако здесь все несколько иначе. Тоф на самом деле страшно, и причина вовсе не в превосходстве Азулы над ней. Тоф может умереть посреди пустого леса и не быть найденной, может лишиться товарищей в один момент, потерять любимого человека или же убить его сестру. Ни один из этих исходов не приходится ей по душе. Тоф растеряна, напугана и зла. На саму себя, на свою слабость и на безысходность ситуации.       Мост над ее головой разваливается по кускам. Стоит Азуле лишний раз пошевелиться, как он тут же начинает осыпаться, порождая опасения, как бы все тут не упало Тоф на голову. Посему, долго не задерживаясь, она перелезает через решетчатое ограждение, с которого давно ссыпалась каменная кладка, и ставит подножку Азуле. Завязывается нешуточная драка.       Ее противница слишком сильна и вынослива, а бушующая внутренняя ненависть только подпитывает ее энергию. Тоф вымотана и ослаблена от кровопотери. Плохая свертываемость крови сказывается серьезными последствиями, от которых может зависеть вся ее дальнейшая жизнь. Азула бьет с нечеловеческой силой, словно и не планирует останавливаться. Она определенно хочет покончить с ней раз и навсегда.       Тоф блокирует несколько ее ударов и сворачивает руку в попытке взять Азулу в захват и опустить лицом в землю, однако та уворачивается, а после приставляет к ее виску пистолет.       — Даже не верится, что с тобой может быть покончено вот так просто, — с досадой и насмешкой произносит Азула, снимая оружие с предохранителя. — Сильнейший следователь бюро проиграл спятившей психопатке, зависимой от препаратов. Бредовее ничего не слышала.       — Я училась у людей, которые каждый день держали в руках орудия убийства так, словно это — повседневная составляющая часть жизни, — угрюмо отзывается Тоф. — Думаешь, я не знаю, как можно приставленный к моему лбу пистолет обернуть против врага?       Одним быстрым ударом она отшвыривает железяку в сторону, и оружие с глухим стуком падает куда-то на землю. Азула лишь разочарованно вздыхает, а затем вновь вступает в схватку, с еще большим азартом. Ей как будто интересен сам процесс притеснения жертвы, когда доводишь ее до такого угнетенного состояния, что он и сам будет рад умереть от руки убийцы. Но Тоф не намерена сдаваться. Это не в ее правилах.       Азула влетает лицом в каменный отступ на мосту уже через несколько ударов, а следом за ней спускается Тоф, только наступает она на нее в попытках придушить или же избить до полусмерти, и что будет лучшим исходом — не известно. Тоф и сама не может ответить, чего именно хочет добиться этими действиями, однако Азула жутко ее разозлила.       — Ножом по венам — больно, — криво ухмыляется Тоф и с силой давит на ее левую ногу. Азула кричит, чувствуя, как выворачиваются ее кости. — Но не больнее вывиха или перелома. Не так ли?       — А ты знаешь толк в насилии, — выплевывает та сквозь кровавую усмешку. — Признай, мы ведь похожи. Ты ведь и сама не раз была на грани. Как бы ты поступила на моем месте? Уверена, твоей ярости мог бы позавидовать сам Сатана, ибо месть — лучшее, что когда-либо было придумано человеком.       — Какая назойливая муха. — Тоф во второй раз нажимает на ее поврежденную ногу. — Все никак не может заткнуться. Целый день все уши прожужжала про месть и достоинство. Ты чокнутая психопатка, по которой давно больница плачет! Просто признай это!       Лицо Азулы приобретает багровый оттенок.       — Что сказала? — спрашивает она, цепляясь за воротник Тоф. ***       — Стой! — неожиданно приказывает Аанг, едва служебный автомобиль заезжает за отмеченную линию под мост реки. — Тихо и медленно сдавай назад. Вот так. Постарайся не задеть правый угол. Осторожно. А теперь, друзья, быстро и аккуратно выходим из салона. Живее!       С удивлением, но без лишних вопросов Катара и Сокка выскакивают из машины, при этом тревожно переглядываясь друг с другом. Аанг молча вытаскивает из багажника припасенный на всякий случай кирпич, заводит мотор и осторожно кладет его на педаль газа. Громко и резко хлопнув дверью, он тут же отскакивает и утягивает друзей за собой в безопасное по его мнению место.       Автомобиль проезжает пару метров и срывается в реку на полной скорости, а сверху со строительного крана слетают удерживающие в невесомости тяжелый груз тросы, спуская содержимое на землю — прямиком туда, где должен был остановиться отряд из бюро. Грохот небывалых масштабов слышится в округе еще очень долгое время, а Аанг, отсчитав положенное количество секунд, поворачивается к Катаре и задает всего один вопрос:       — Теперь поняли, к чему вела Тоф?       Катара сглатывает ком и испуганно кивает в ответ, а Сокка лишь присвистывает, глядя на весь этот ужас.       — Вот уж точно не ожидал чего-нибудь веселенького от спятившей сестрицы господина Шрама, — ошеломленно выдает он. — Психованная и вправду чуть не отправила на тот свет весь первый отряд. Аж мурашки по коже!       — Это лишь вершина айсберга из того, что она придумала, поверь мне, — невесело отзывается Аанг и стучит по сломанному экрану умных часов на руке. — Все слышно? Тео скинет примерные координаты через пару минут. Это не совсем верное местоположение, так что вам придется брать с собой поисковую бригаду на подкрепление. До полуночи мы должны отыскать Тоф. Уверен, с ней все будет в порядке. Нужно только успеть.       Все трое с замиранием сердца вслушиваются в помехи, создаваемые при езде на высокой скорости, и шум мотора мотоцикла. А затем раздается голос Зуко:       — Принято.       Ребята облегченно вздыхают.       — Хару, — обращается к товарищу Аанг, — не упускай его из виду. Постарайся висеть на хвосте. Местность сельская и ухабистая. Сомневаюсь, что там проезжает еще хоть что-то, кроме грузовых машин и поездов. ***       Местность на самом деле сельская, а дорога до близлежащих домов, как назло, дальняя и жутко неудобная. На бег практически не остается сил, а свет огней до жути не становится ни больше, ни меньше, совсем как в зачарованном лесу, где нет ни конца, ни края проклятой петле. Тоф вырвала с корнем тонкую и вместимую в ладонь балку из-под саморазрушающегося моста и знатно огрела им по Азуле, урвав достаточное количество времени на побег. Однако, куда теперь идти — не совсем понятно. Есть ли вообще смысл искать помощи у деревенских старожилов? А если ей не откроют двери? А если она не добежит? Споткнется о камень, да так и останется лежать на земле, истекая кровью.       Азула похожа на гончего призрака, что решил поохотиться ночью. Такая же бесшумная, непрошибаемая и безумная в идее уничтожить, извести, довести до каления. Тоф здорово получила от нее. Она практически не может передвигаться на ногах, но продолжает упрямо ползти по направлению к огням домов. Япония сокращает численность населения из-за резкого спада рождаемости, и многие деревни пустеют. Тоф никогда и не задумывалась над тем, какими далекими расстояниями могут быть расположены друг от друга существующие около Токийской префектуры провинции. И какой до ужаса пустующей может быть дорога.       Ее тело нещадно болит, а кости ломает изнутри, будто кто-то несколько раз проехал по ним колесами. Тоф почти теряет сознание. Ее кровь все еще капает на сухой асфальт, оставляя позади едва заметную багряную дорожку из свежих следов. Тоф обязана выдержать и дойти до конца. Она должна выжить, должна спасти саму себя от этой безумной. Выполнить обещание, данное Зуко. Тоф не оставит его одного. Не в этот раз. ***       Совместными усилиями с сотрудниками из соседних отделов Тео все же нашел почти точное местоположение Азулы и Тоф. Место, откуда был совершен звонок. Телефонная будка, торчащая посреди заброшенного и поросшего травой да болотом пейзажа, закрытый на ремонт магазин у заправки и полуразваленный мост — вот и все, что предстает перед Зуко, когда он и Хару прибывают на точку, обозначенную на карте.       — Я осмотрюсь вокруг, — бросает его товарищ, отправляясь на поиски. — Тоф ранена и не могла далеко уйти.       Зуко поражается мыслительным способностям сестры, ее жестокости и тщеславию. Азула ужасна. Неуправляема. Беспощадна. Если бы он только мог однажды понять ее истинные мотивы, но их, как Зуко (и не только ему) кажется, не способна оценить даже сама Азула. Тьма так долго преследовала ее, пока, наконец, не поглотила окончательно. Это уже не его сестра. И больше никогда ею не будет. Во что бы то ни стало, Зуко не простит ей такого проступка.       Стекла в телефонной будке разбиты, кое-где в слабом освещении видны капли крови, то и дело всюду попадаются заточенные ножи для полигонных тренировок. Откуда только эта ненормальная их достала? Холодное оружие порой полицейским найти весьма и весьма непросто, а что уж говорить о простых гражданских?       Зуко медленно шагает по красным следам на земле и натыкается на камышовый куст у засохшей речки. Над ней, удобно примостившись у ограждения, сидит его сестра и мечтательно смотрит на звездное летнее небо. Задумчиво, безучастно и расслабленно, будто только что закончила смотреть слезливую мелодраму с трагичным концом.       — Очень красивый звездопад, — тихо бормочет она про себя. — Наводит на неопределенные мысли: о смысле бытия, о нашем с тобой существовании и о скоротечности времени. Никогда не знаешь, когда суждено умереть.       Измотанная и на удивление отрешенная. Зуко непривычно видеть Азулу такой.       — Где она? — спрашивает он, сдерживаясь от желания схватить ее за шкирку и трясти, точно тряпичную куклу, в воздухе.       — Умотала твоя пассия, — с играющей ухмылкой произносит Азула. — В город решила вернуться, наверное, не зная дороги.       Зуко садится напротив и вглядывается в ее безучастные глаза, силясь найти в них остатки разума и человечности.       — В какую сторону? — задает он единственный вопрос.       Но Азула не отвечает. Отделывается коротким оскорблением и продолжает свое задумчивое «путешествие» по ночному небу. Зуко хватается пальцами за ворот ее одежды и сжимает его в тиски.       — Отвечай, Азула, где Тоф? — выдает он с рычанием и чуточку потряхивает ее.       Азула криво ухмыляется и поднимает взгляд на брата.       — Ну, скажу я тебе, — отвечает она. — И что дальше? Что мне за это будет?       Зуко ослабляет хватку. Тоф ему слишком дорога. Ради нее он готов пойти на любые условия своей сумасшедшей сестры, даже если она потребует убить себя прямо на месте. Что бы она ни удумала, Зуко пойдет у Азулы на поводу в этот раз. — А что тебе нужно? — спрашивает он.       Азула медлит. Она удивлена не меньше его, но от того еще больше чувствует свое превосходство над ним. Ситуация ее смешит и расстраивает одновременно. Никто и никогда бы не пошел на что-то подобное ради нее. Азула одинока. Ей никогда не познать тех чувств, когда кто-то готов отдать за нее душу, чтобы спасти. Даже от самой себя. А брат… Он никогда не поймет ее мотивов.       — На колени, — приказывает Азула. — Встань передо мной на колени и моли о пощаде. Проси прощения за все, что ты сделал со мной. Проси прощения. За что угодно! За родителей, за неудавшуюся семью, за это проклятое следствие, что привело нас сюда. Сделай это, и тогда я, возможно, укажу тебе путь. Тогда у меня, возможно, появятся силы простить тебя, хоть на малую долю.       — О прощении? Хорошо, — покорно соглашается Зуко.       И он выполняет ее просьбу. Азула от удивления даже поднимается на ноги, когда Зуко склоняется перед ней: безмолвно, безропотно, опустив плечи и голову, словно принимая весь груз ответственности на себя. И это заставляет ее душу торжествовать. Азула долгие годы шла к этому и все же сломила собственного брата. Она втоптала его в грязь, возвысилась над ним. А всего-то стоило отнять дорогого его сердцу человека, всего-то стоило лишить его возлюбленной! Люди становятся слишком уязвимыми, когда начинают любить. Именно поэтому Азула уничтожила все, что могло бы сделать ее такой слабой и немощной.       — Ты — лишь жалкая пародия на того человека, с которым я когда-то хотела сразиться один на один за право быть первой, — произносит Азула. — Ты всегда был для меня конкурентом, врагом и противником. Именно из-за тебя я чувствовала себя на втором месте, хоть ты и был в несколько раз слабее и глупее меня. Но ты был моим старшим братом. Ты был мужчиной, а значит, продолжателем нашего знаменитого рода. А я была никем. Меня не ставила в расчет даже собственная мать, по дурости решившая, что ее дражайший супруг не переключится со временем на младшую дочь, заметив ее потенциал. Ребенком я чувствовала себя твоей тенью, когда подросла — твоей заменой, а с возрастом поняла, что даже для отца я была объектом в достижении его целей. Получается, все вы вокруг только и делали, что использовали меня? Я ненавижу эту семью. Именно вы сделали меня такой. Вы превратили меня в чудовище. Благодаря вам я лишилась всего, что имела.       Зуко прикрывает глаза. Ее слова бьют по самому сердцу и выжигают на нем отметины. Но Азула права. Каждый в этой сумасшедшей семейке виноват в том, что творится с ними сейчас.       — Если бы я мог, — шепчет он, виновато опустив голову, — исправить свои ошибки. Если бы я стал для тебя настоящим братом. Если бы я был сильнее. Смогла бы ты однажды посмотреть на меня иначе? Признать меня? Уступить мне место? Сумела бы ты переступить через себя, если бы понимала, что мать все эти годы оберегала тебя ценой собственной жизни? Как бы ты посмотрела на гордость в глазах отца, если бы он узнал, что ты натворила и скольких людей убила? Ты бы сделала это? Смогла бы ты отступить при таком раскладе и признаться?       Нет. Зуко заглядывает в ее глаза и понимает — Азула никогда бы не пошла на это. Она бы ни за что не остановилась. Ее эгоизм, самолюбие, чувство собственной превосходности, жадность и злость не знает границ и пощады. Эти мерзкие черты характера стали неотъемлемой частью ее жизни, которой Азула управляет сама вот уже долгие годы. Не по чьей-то наводке, не по указу отца, не от ненависти и обиды на мать. Азула хочет творить зло, и оно возвращается ей обратно. Как бы она ни убегала от возмездия, оно рано или поздно нагонит ее.       — Никогда, — высокомерно отвечает Азула. — Ты сам виноват в том, что родился ничтожеством.       — Я нашел следы, — раздается голос Хару из рации. — Дорога к востоку от врат Сагамико. Тоф, по всей видимости, прошла через железные пути и направилась в деревню Йошино.       Зуко замирает, уловив примерный настрой сестры, а затем резко соскакивает с места в попытке нанести удар первым. ***       — Бабушка, смотри!       Ребенок дергает пожилую женщину за рукав свисающего до земли болотного цвета кардигана, накинутого сверху второпях, дабы выйти из дома за продуктами, и указывает на бледный силуэт шагающей им навстречу незнакомки. Женщина отвлекается от подсчета наличных купюр и поправляет очки на переносице, всматриваясь в дорогу.       — Боги милостивые! — всплескивает она руками и спешно семенит к раненому человеку.       Тоф истекает кровью и еле идет. Она практически перестала мыслить и трезво оценивать ситуацию. Ее ступни натерлись мозолями, подошвы ботинок страшно износились за эти пару часов непрерывной ходьбы, а на одежде не осталось ни одного целого или не окровавленного места. Тоф пропиталась этим смердящим запахом. Ее кожа покрылась сухой пленкой, спина намокла от пота, разодранные в клочья волосы встали дыбом, смешавшись с пылью и грязью.       — Что же с вами произошло? — гоношится вокруг Тоф сердобольная жительница деревни и подзывает подмогу, помощницу из магазина. — Помоги мне усадить ее на скамью и принеси воды! Я пока сбегаю за аптечкой и позвоню в скорую.       Тоф позволяет чьим-то рукам поддержать ее по пути к долгожданному месту отдыха.       — Вот так, — говорит ей кто-то, — аккуратно. Яёй, чего встала, как вкопанная? Звони в полицию! Видишь же, стряслось что-то серьезное!       Все в порядке. Все хорошо. По крайней мере сейчас. Тоф чувствует себя в безопасности. О ней позаботятся. Она в надежных руках. Пройденные километры длинного и тяжелого расстояния стоили своих трудов. Отныне можно не опасаться, что здесь ее нагонит Азула.       Ребенок протягивает Тоф бутылку с водой и с легким опасением, но одновременно с нескрываемым интересом смотрит на нее, округлив глаза. Тоф слабо улыбается в ответ и легонько треплет его по макушке.       — Ничего страшного, если посижу тут? — спрашивает она, и ребенок кивает в ответ.       Тоф выдавливает смешок и расслабленно откидывается на спинку. Ей хватит и пары минут, чтобы хоть немного восстановить поток мыслей, а после сообразить, как поступить дальше. Тоф необходимо передохнуть. Никакой скорой помощи до тех пор, пока она не убедится, что с командой и с Зуко все в порядке. За долгое время ее бесконечного пути от заброшенной фермы до близлежащей деревни Азула могла натворить что угодно. Если бы Тоф тогда не остановила ее, то эта сумасшедшая ринулась бы на встречу с братом к мосту у реки Сумида, чтобы покончить с ним раз и навсегда. Тоф в этом полностью уверена. Она не могла поступить иначе. Тоф было жизненно необходимо защитить тех, кто ей дорог.       Свет фар, выскочивший на горизонте и увеличивающийся в размерах, ярко слепит глаза, отдаваясь ноющим ощущением где-то в черепной коробке. Тоф жмурится с пару секунд, затем фокусирует глаза на едущей по трассе машине и поднимается на ноги, воодушевленная знакомыми очертаниями служебного автомобиля. Это определенно кто-то из бюро. Первая команда нашла ее, а значит, смысла бояться и переживать за них больше нет. Молодцы. Ребята отлично поработали, и заслуживают поощрения.       Тоф улыбается и вытягивает ладони вверх, но замирает, когда видит, кто сидит за рулем. Азула. Безумная, помешанная на одной-единственной цели, она все-таки настигла свою жертву. Монстр. Ее ничто не остановит. И пути назад уже нет.       Автомобиль прибавляет скорость, и теперь его очертания становятся четче с каждой секундой, а сам он несется по проезжей части на показателях, недопустимых для такого вида транспорта. Сумасшедшая быстрота. Визг от колес отчетливо отпечатывается в памяти Тоф и режет по ушам, и нет бы развернуться да бежать, куда глаза глядят, искать помощи, но она решает оставаться на месте и принять удар на себя. Шаг вправо или влево, и можно задеть близлежащие киоски, людей, либо дома, да и смысла уворачиваться Тоф тоже не видит. Все их проклятые приключения необходимо завершить здесь — в этом месте и в этот момент. Иначе Азула убьет не только ее.       Тоф собирается с духом, приказывает ребенку бежать в магазин, а сама совершает несколько шагов вперед, поднимает с земли выроненную железную балку, прихваченную с собой ради самообороны, и готовится к решающему удару. Ей не привыкать к боли, как и к безумным поступкам. Работа в качестве оперативного следователя многому научила, и потерять инстинкт самосохранения в один момент для нее не в новинку. Когда увлекаешься ловлей преступника, ты сам должен стать им. Здесь нет места страху и сомнениям.       «Есть только ты, оружие и цель. Не позволяй своим чувствам взять верх над тобой, иначе не сможешь выдержать бой. Думай головой, но при этом не забывай контролировать каждое свое действие».       Канто вовремя дал вспомнить о себе. Тоф он дарил порой весьма дельные советы и научил главному — не сдаваться. Это ведь не в ее стиле.       — Прости, Зуко. Кажется, мне не удастся сдержать обещание.       Азула стремительно приближается к ней, и Тоф, разбежавшись, подпрыгивает и ловко забирается на капот автомобиля. Все происходит слишком быстро, и первая не до конца понимает, что на этот раз задумала ее намеченная цель, которая и оказалась-то вовсе не жертвой, а волком в овечьей шкуре. Тоф поразительно спокойна и сосредоточена. До первого столкновения с преградой у ворот несколько метров. За это время Тоф успеет совершить достаточно, чтобы остановить ее.       Одним тяжелым ударом она пробивает дыру в лобовом стекле. Его осколки впиваются в лицо Азулы, отчего та вскрикивает и теряет управление. Тоф приходится с трудом удерживать равновесие, чтобы ненароком не слететь вниз. С тихим рыком она тянется окровавленной рукой до горла Азулы, хватается за ее грудки и грубо одергивает, стараясь притянуть поближе, но та брыкается и всеми силами пытается высвободиться, и у нее это даже получается. Азула прибавляет газу, совершенно не отдавая себе отчета, куда направляется автомобиль.       Да плевать. Раз уж умирать, то не только ей одной. Тоф ругается отборным матом на родном диалекте и с криком замахивается перед Азулой железной балкой. Машина дергается, и в этот момент ее острие резко и плавно проходит через ее грудную клетку, пронзает сердечную мышцу и впивается в спинку водительского кресла. На лице Азулы выражается неподдельный ужас и удивление. Как так? Ее одолела раненая идиотка, решившая покончить с жизнью, взобравшись на капот машины во время скоростной езды? И Азулу с собой вздумала утянуть? Никто и никогда не посмеет одержать над ней победу. Но Тоф Бейфонг смогла. Она победила в этой битве и одновременно проиграла ее. Потому что шансы на выживание у Тоф довольно малы. Она знала заранее, на что шла, когда решила вступить в схватку, а не бежать.       В следующую секунду колеса натыкаются на выставленные ограждения, вся железная конструкция подпрыгивает и накреняется на бок. Азула спускает управление, дернувшись в последний раз, да так и застывает с ошеломленным выражением лица, а Тоф срывается и кубарем катится по дороге, собирая по пути все попадающиеся по пути камни и стекла. Последний удар приходится в ее височную часть, который тяжелым гулом проходится сначала по ее ушам и голове, а затем моментально передается и на другие участки тела.       Глаза застилает тонкая мутная пелена. Тело неожиданно становится тяжелым, точно залитым свинцом, и неуправляемым, тряпочным. Тоф выворачивает наизнанку острой, всепоглощающей болью, и ей кажется, будто этим мучениям не будет ни конца, ни края. Мир вокруг нее в один момент превращается в одну сплошную боль, но ее рот даже выкрикнуть что-то не в состоянии. Хоть стон, хоть едва слышимое мычание или плач. Ничего. Абсолютная тишина.       Тоф сжимает пальцами землю и поднимает глаза к небу, которое видится ей белым, точно светлая комната, и пустым. Без единого проявления каких-либо движений. И этот свет станет последним ярким видением в ее жизни, прежде, чем тьма накроет с головой. Немногим раньше, чем тело отпустит от предсмертных судорог, но немногим позже, чем она услышит чей-то голос, взывающий к ней из далекого непроглядного тумана.