Drinking Buddies

      О том, что он действительно придет на вечеринку Пингвина, Булок задумался лишь на пороге бывшего клуба Фиш Муни.       Он все еще был клубом Фиш. Здесь все дышало Фиш: знакомые витрины, барная стойка, места для гостей, сцена… Пингвин поработал над дизайном, украсив клуб многочисленными зонтиками и сменив золотисто-алое освещение на холодное голубое, но Буллок не обманывался переменами, он помнил это место собачьим чутьем. Здесь он впервые признал Фиш своим информатором и партнером, а под эту тихую композицию они медленно танцевали у сцены, на этом диване целовались, а потом шли в комнаты наверху…       Воспоминания разжигали злой огонь под кожей. Буллок до белых костяшек сжимал кулаки, представляя, как будет впечатывать их в удивленно-отвратительное лицо Пингвина. И сам же останавливал себя, думая о бесплатной выпивке и танцовщицах. Ты ведь для этого здесь, не так ли, Харв? Просто чтобы сделать немного светлее очередной поганый вечер.       Его обыскали на входе. А потом еще раз в самом клубе. Музыка гремела, разрывая барабанные перепонки. В глазах мерцали отблески алого и синего, и это было похоже на кровь и лед. Хозяин клуба и сам состоит из крови и льда: у него охлажденный алкоголь в стакане, и рубиновая булавка в галстуке, и прозрачные глаза, сперва загорающиеся восторгом, когда Пингвин быстро, насколько позволяла травмированная нога, хромал навстречу. А потом, при виде Буллока, споткнулся, побелел, остекленел взглядом и остановился, судорожно сжимая в длинных пальцах стакан с виски.       – Как дела, Пингвин? – с наигранной веселостью произнес Буллок. – Что так изменился в лице? Ждал кого-то другого?       Лицо гангстера пошло пятнами. Очнувшись от ступора, он суетливо заулыбался, забегал глазами и пролопотал что-то вроде:       – Детектив Буллок! Я так рад, что вы приняли приглашение!       Буллок цокнул языком.       – Я тоже, дружище! Смотрю, карьера идет в гору. Неплохое местечко!       – Вероятно, мне следовало бы проявить скромность, – Пингвин потупил взгляд, явно растаяв от комплимента, – но не могу не согласиться. Да, дела идут весьма неплохо.       – Мальчик в фаворе у нового хозяина? – Буллок ухмыльнулся и снова с удовольствием отметил, как краснеет лицо Пингвина. – По мне, променять золотую рыбку на нелетающую птаху – так себе сделка. Но кто я такой, чтобы судить? Мое дело – ждать, пока птаха не впадет в немилость и не обломает крылышки. А лучше всего дожидаться за бокалом халявного виски… – Буллок выхватил из ослабевшей руки Пингвина стакан и одним махом опрокинул в глотку. Крякнув, уважительно поглядел на гангстера слезящимися глазами и заметил: – А ведь отличное пойло!       И, вернув пустой стакан в онемевшую руку, зашагал к барной стойке.       Напивался он методично, быстро, стараясь гнать из головы непрошенные мысли, и оттого вел себя развязно, но все же не переступая черту, за которую могли бы его выкинуть амбалы Пингвина. Темнокожая танцовщица, высокая, фигуристая и до тоскливого зуда похожая на Фиш, извивалась у самого лица Буллока, и он совал ей в подвязки мятые купюры. Но когда она наклонялась к нему, он слышал не запах сирени, а другой – душный, терпкий, совсем не похожий на запах Фиш. И это злило сильнее прочего.       Злила невозможность повернуть все вспять.       Злил безрассудный поступок Гордона, повлекший за собой череду событий, приведших к падению Фиш.       И, конечно, Буллок знал, кто был настоящей причиной его злости.       Причина сидела в глубине зала и лихо заливала в глотку виски стоимостью в трехмесячное жалованье полицейского. Смерти избежал, из реки выкарабкался, заполучил в загребущие лапы клуб Фиш и теперь вполне наслаждается жизнью! Чертов проходимец!       Буллок сжал кулаки. Желание поквитаться стало нестерпимым, но не здесь, не сейчас.       И Буллок, пошатываясь, в уборную и там набрал полный рот воды, такой ледяной, что сводило зубы. Не стало ни свежее, ни легче. Из зеркала смотрел все такой же немолодой запущенный мужчина, к тому же изрядно пьяный. А ведь, встречаясь с Фиш, Буллок держал себя в форме, гладил пиджаки и аккуратно завязывал галстуки. Только где теперь Фиш? И где он сам, Буллок?       За спиной хлопнула дверца кабинки. Кто-то поспешно ввалился в уборную, не потрудившись запереться на щеколду. И через какое-то время Буллок услышал странные звуки… еще более странные, чем бывает в уборной. Видно, перебрал, бедняга!       Хмыкнув, Буллок глянул в отражение зеркала. Звуки прекратились и настала тишина. Из-под дверцы торчали черные лаковые туфли и вздернутые брючины.       – Эй! – нерешительно позвал Буллок.       Ему не ответили, а за дверью послышались всхлипы.       – Эй, приятель! Нужна помощь? Ты там не разбился?       Он все-таки шагнул к дверце и легонько стукнул в нее костяшками пальцев.       Может, он и был продажным. Может, был не самым лучшим копом. Не был рыцарем в белом плаще, как Гордон. Но он все-таки был полицейским.       Слегка потянув дверцу на себя и собравшись с духом, заглянул в кабинку, мысленно готовя себя к какому угодно неприглядному зрелищу.       Но только не к тому, что увидел на самом деле.       – Дьявол! – сказал Буллок, не зная, что тут можно сказать еще. – Вот, дьявол…       Полностью одетый, в застегнутых штанах Пингвин поднял от ладоней мокрое лицо и заорал:       – Буллок! Пошел вон!       Он попытался встать, но зашатался, припал на больную ногу и, наконец, плюхнулся обратно на стульчак.       – Что, дела идут не так хорошо, как хотелось бы? – съязвил Буллок.       Пингвин, видно, хотел что-то ответить, но не нашел сил и просто замотал головой. Буллок хотел бы позлорадствовать, но что-то удерживало его.       Что-то было не так.       Такая пронырливая крыса как Пингвин не должна принимать неудачи близко к сердцу.       Психопат без стыда и совести, карабкающийся по головам к вершине преступной пирамиды, не должен тайком реветь в уборной как брошенная бойфрендом старшеклассница.       И это обескураживало.       – Зачем… ты пришел? – наконец, удалось выдавить Пингвину.       – А зачем, по-твоему, ходят в сортир? – огрызнулся Буллок. – Сам догадаешься, умник?       – В мой! Клуб! – крикнул Пингвин, вскидывая подбородок и цепляясь пальцами за стену. – Ты пришел сюда… вместо Гордона! Зачем? Позлорадствовать?       – Поквитаться за Фиш, – процедил Буллок. И, сказав это, вновь неосознанно сжал кулаки. – Вытащить бы тебя отсюда и выбить все дерьмо крышкой от мусорного бака!       Он сплюнул под ноги и понял, что если не уйдет сейчас – то действительно ударит Пингвина в его мокрое подергивающееся лицо.       Буллок отвернулся, и тотчас ему в спину прилетело визгливое:       – Так попробуй!       Дернувшись, детектив остановился.       – Надеешься на охрану, слизняк? – прорычал через плечо. – Думаешь, я не успею сломать тебе вторую ногу до того, как сюда нагрянут твои мордовороты? Думаешь, ты теперь хозяин Готэма? Стал из гусеницы бабочкой? – слова теперь лились как поток, словно все, что до этого саднило, жгло, назревало чирием, прорвалось и выплескивалось наружу. – Нихрена! Ты все такой же мелкий крысеныш, как и был. Шестерка Фиш Муни. Мальчик с зонтиком. Стукач, которого давно надо было пристрелить!       Пингвин рывком поднялся и стоял теперь, пошатываясь. Правое колено дрожало и подгибалось. И он был вдрызг пьян – Буллок понял это абсолютно точно.       – Это была… пламенная речь! – задыхаясь, проговорил Пингвин. – И отрадно… что между нами не осталось… недоговоренностей. Я ценю откровенность… между друзьями.       – У тебя нет друзей!       – Конечно, – его глаза влажно блеснули. – А как насчет тебя, Харв? Твоя возлюбленная… о, я знаю! Ты любил Фиш! Она теперь… в бегах… а может… и мертва, – Пингвин быстро облизнул губы, словно мысль о смерти бывшей хозяйки доставляла ему удовольствие. – А Джим… – тут его голос дрогнул, – он не понимает, что значит… настоящая дружба.       – Не заливай!       – Он знал про тебя и Фиш. Знал про своего отца и Фальконе. И должен был понять, что без меня ему не прожить в Готэме! – Пингвин прокричал это, дрожа всем телом и глядя на детектива снизу вверх, его глаза сверкали от слез и какого-то лихорадочного возбуждения. –       И он не должен был присылать тебя! Но он это сделал… Чтобы поиздеваться надо мной?! Показать, что я хуже Фиш, хуже Марони, хуже всех в этом городе? Что такой, как я, заслуживает лишь презрения, а не доброго отношения и дружбы? Что ж! Это неприятно, но я смогу это пережить! Думаю, что смогу, – он криво усмехнулся и сморгнул злые слезы. – Но он показал это и тебе!       – Ты пьян, Пингвин!       – Открою тебе тайну! – не слушая, продолжал гангстер. – Она неприятная, Харв. Совсем не понравится, но ты должен понять. В глазах Джима Гордона ты ничем не отличаешься от меня! Ты – продажный мерзавец и пьяница! – он радостно оскалился, заметив напряжение в лице Буллока, и ткнул себя пальцами в грудь. – Но ведь и я такой же! Как и многие другие! Как Фиш…       Буллок шагнул навстречу и схватил его за грудки.       – Даже не смей сравнивать себя со мной или с Фиш! – прохрипел он. – Ты не стоишь и ногтя Фиш!       – О, я знаю! Ты злишься! – нервно хохотнул Пингвин. – Но скоро поймешь, что я говорю правду! Потому что я вижу гораздо больше других в этом городе! Я вижу людей насквозь и принимаю их такими, какие они есть! В отличие от Джима, я не пытаюсь ни обвинять, ни исправлять их, Харви!       – А я бы с большим удовольствием поправил твой профиль! – зло бросил Буллок, продолжая сжимать лацканы пингвиньего пиджака, всем сердцем желая ударить, но отчего-то медлил. Губы пингвина кривились и подрагивали, на лбу выступала испарина, но в глазах не было того унизительного страха, который привык видеть Буллок. Напротив – они блестели как льдинки в бокале виски. Расчетливые, умные, все подмечающие глаза.       А ведь этот сукин сын однажды помог им с Гордоном. И мог бы стать полезным снова… Буллок ослабил хватку. Почуяв это, Пингвин ловко вывернулся и одернул пиджак.       – Это всегда успеется, – с нервной улыбкой сказал он. – А пока… предлагаю забыть наши разногласия… хотя бы на время… Этот вечер и так принес нам обоим немало расстройств… – Пингвин совершенно по-мальчишески оттер рукавом глаза, – так не будем делать его еще хуже! Кстати, ты уже оценил мою коллекцию крепких напитков?       – Мне было достаточно старого доброго Jack Daniels, – буркнул Буллок, тоже вытирая вспотевший лоб. Пингвин же вскинул брови, будто поразился ответу, и замахал ладонями:       – О, нет, нет! Разве можно?! Какой я ужасный хозяин! Я просто обязан угостить тебя винтажным Macallan! – и, схватив Буллока за рукав, потащил обратно в зал, продолжая возбужденно болтать: – Конечно, за такой экземпляр в моей коллекции надо благодарить дона Марони. Только подумать! На аукционе за одну бутылку просили двести пятьдесят тысяч! И я бы никогда не поверил, что заполучу ее, но вот на днях получаю от дона звонок, и слышу…       Дальше Буллок не слушал. Зато обещанный виски оказался восхитительным, и после первой стопки подумалось, что не так уж Пингвин не прав. После второй – что из него не худший собутыльник. А после третьей – что надо бы заходить в клуб почаще. Главное, не проболтаться об этом Гордону.