***
В лёгких тяжело оседает давящее чувство, тот самый недостаток кислорода, обжигая горло вдохами и выдохами, в ногах отдает усталостью, а сердце намеревается выпрыгнуть из чужой груди. Потому что Август бежит непрерывно уже хер знает сколько, а он уж знает наверняка, что за ним гонится больной пацан с ножом. Не каждый день встретишь таких психопатов и не попадешь в щекотливую ситуацию, но для Юнги – это уже обычное дело, привычная обстановка уже года три. Нормальные в рассудке люди после окончания школы пойдут в институт, колледж и другие учебные заведения. Зачем? Образование же. Будущее. Работа-зарплата-деньги. А деньги на жизнь. Но знаете что?«Да клал я хер на вашу учебу.»
Вот поэтому блондин выбрал путь криминалистического преступника. За ним еще полез Намджун – тот самый друг со средней школы. Да зря. У Намджуна, между прочим, очень хорошие мозги и высокие шансы на поступление самых престижных вузов. Но?«Да плевать я хотел на вузы.»
– Вот долбаёбина, – мысленно цыкает Юнги, заворачивая за угол улицы, оказываясь в узком пространстве меж стен двух многоэтажек, сразу прыгая на замеченную лестницу, – такая лестница у каждого дома есть, в котором не больше семи этажей, только очень высоко (не для детей же) – ладонями хватаясь за перекладину и сквозь рык подтягивается всем телом, перебирая руками на ступень выше, пока не смог достать до нижней ногами. А «долбаёбина», потому что этот блядский Ким Намджун нихера не может, когда надо. Блондин, уже весь запыхавшийся, всё же перебирается на крышу дома. Прерывает его громкий металлический скрежет, осознавая, что тот психопат поднимается по лестнице за ним. И ведь прав: макушка незнакомца уже бросается ему в глаза и это тяжелое, сумасшедшее дыхание. Юнги по-прежнему хмурится, скалится, потому что в его руках ни ножа, ни пистолета, ни полюбившейся винтовки нет. А кулаки не то, чем хорошо управляется в такие ситуации. – Сам долбаёбина! Карабкающемуся парню то ли не хватило сил, то ли это такой специфичный обморок, потому что едва глаза безумца пересекаются с глазами Мина, то сразу исчезает из виду, параллельно с поступившим до органа слуха выстрелом, на что блондину остается только облегченно выдохнуть. – Ким, блять, Намджун, – сквозь злобу говорит он, проходя к краю здания и смотря вниз на этого бесполезного человека. – По прозвищу, придурок, по прозвищу же! – недовольно горлотанет пепельноволосый. – Заслужишь, когда наконец-то перестанешь пропадать в самый неподходящий момент. – Зови меня РМ, чёрт! – снова подает голос обиженный Джун, задрав голову кверху. Сейчас Юнги числится как анонимный преступник со своим дико-бесполезным напарником Намджуном. Август Ди и Реп Монстер (чему первый очень сильно протестовал, и все же оставили лишь инициалы РМ), как вам такое? – Лучше бы ты съебался в институт, – Ди спрыгивает с последней лестницы, обходя валяющийся труп на земле. Но он говорит лишь правду: Намджуну было бы лучше с высшим образованием, каким-нибудь депутатом при правительстве или состоявшимся бизнесменом. Но никак не киллером ночного, преступного мира Сеула. Особенно, когда в его руках ломается все. – Лучше бы ты остался в шараге и отучился манерам! Так и приходится теперь жить Юнги. Но он не жалуется. Судьба играет злую шутку всю его жизнь со «случайными жертвами», не устоявших перед видом заебавшегося Мина. Какие, простите, адекватные люди будут западать на парня, который курит в два раза больше, чем питается, с тёмными кругами под глазами, дурным нравом и тёмными – это бесчувственные глаза, неспособные на выражение эмоций, помимо злости – как ночные тучи на небосводе? Только какие-нибудь отбитые фетишисты, потому что реально любящих людей немного. Поэтому соулмейтов в четыре раза меньше населения планеты. Настоящей любви заслуживают далеко не все. Это понятно, но, какого, собственно, хрена наш Юнги заслужил этого Пак Чимина? Почему Чимин заслужил умереть от своей любви к своему соулмейту? Это несправедливо. Несправедливо умирать от любви и еще несправедливее являться причиной чужих смертей не физически, а даже лишь косвенно. Несправедливо, что какому-нибудь самому светлому мальчику на планете, с самым чистым сердцем и наивной верой в любовь придется умереть из-за чужой способности (проклятья). Избранный Юнги может умереть. Сам Юнги может умереть от потери права на любить и быть любимым. Дискриминация. Тупая шутка, которую сыграла с ним судьба. Он имеет человека, который будет с ним и будет любить его до конца жизни. И не имеет права слышать чужих чувств. Самый большой абсурд: Мин особенный – у него есть любовь всей жизни, предназначенная откуда-то свыше. И у него нет шанса на эту любовь одновременно. Но Мин Юнги не позволит умереть не за что человеку из-за себя. Поэтому встречу со соулмейтом тот активно избегает.***
– Дураки же вы. – С чего бы?! Это все Юнги! – Да с того, что нормальные люди учатся на высшку, а не занимаются криминализмом! – чуть срывается Хосок в телефон, за которым идет длительный выдох. – С чем спалили-то? – Увидели с пистолетами, – тише говорит ровным тоном пепельноволосый Джун, пока на том конце трубки не началась какая-то возня и хриплые крики на фоне «Телефон вернули, бляди! Он не договорил!» – Юнги сто пуд. Связь прерывается, а сам звонок завершается с той стороны. Чон закатывает глаза, откидывая свой мобильник на кровать и нервно запуская руки в каштановые волосы, оголяя лоб, выдыхает еще громче прошлого раза, позволяя воздуху пройти по всему телу, чтобы освежиться. – Дебилы, –шикает Хосок и берет рюкзак с нужными вещами, выбегая из квартиры в начало бетонных джунглей под названием Сеул. Когда этих двоих палят за плохими делишками и сажают в обезьянник, то забирает их всегда Хосок. Потому что на других положиться ни Август, ни РМ не способны. Частично, можно сказать, что Чон Хосок – неотъемлемая часть жизни двух бандитов, частично впутавшийся в их же дела. Поэтому он выпутывает и друзей и себя.***
– Йа, хён, ты выглядишь так, будто не спал пару суток. В итоге чего парню пришлось добиваться бесконечными обещаниями, качать права, и тащить на себя все одеяло, что бы Кима и Мина выпустили без всяких осложнений. Как можно тише, так сказать. Но эти двое всё равно отделались штрафом в какое-то там количество вон, за содержание нелицензионного оружия. В итоге вышли из участка без гроша в карманах и без оружия вдобавок. Но все так быстро не происходит: Чон смог разговорить только к двум, что ли, часам ночи, а составлять протоколы и бумаги пришлось еще на пару-тройку часов. В итоге бедный непричастный ни к чему Хосок приходит домой к раннему утру. Поставлю перед фактом, что он ещё и студент. Сил хватило на прохладный душ, короткий завтрак и сразу на пары. – Частично правда, – устало мычит он в ответ перед глотком воды из бутылки. Сейчас у него тренировка, которая уже почти подходила, к превеликому счастью, к концу. – Нужно спать! Хён, потом— – Потом буду валиться в обмороки каждый семестр как ты, Чимини? Пак Чимин – одногруппник Хосока в академии художественных танцев. Друг со старшей школы и самый милый человек на свете. Розоволосый невысокий парень с яркими голубыми глазами, страстно влюбленный в танцы, с высокими идеалами, и далеко не такой же высокой самооценкой. Младший заикается, обиженно хмурится, бубня что-то вроде «Хён, это неправда!», но Чон, как обычно, игнорирует. – Дела были, я не так часто пропускаю сон, поэтому ничего страшного, – тот скатывается спиной по стенке вниз, усаживаясь на пол, и поднимает глаза на своего розоволосого друга, улыбаясь. – Кстати, ты как? – Что? – Ну, все ещё часами думаешь о соулмейте? – Н-нет! То есть…да, но не так часто, как ты себе представляешь... – его лицо снова изменяется на менее возмущенное, а в глазах будто пропадают блики, из-за чего становится жутко, поточу что чужие глаза кажутся еще более голубыми. – Прости… – За что? За то, что даже не говоришь имени своего избранного, что бы я мог помочь тебе его найти? – Хосок замечает в чужих глазах сожаление, поэтому отводит взгляд, – ничего, я уже смирился.Знал бы Хосок, что это тот самый Юнги. Знал бы Чимин, что этот самый Юнги ближе, чем кажется. Знал бы тот самый Юнги о Чимине больше, не жил бы в этой части Сеула.