Дверь исполнителя желаний

24 декабря2020 г четверг

Гермиона ждала их к одиннадцати. Меж тем вычурные позолоченные часы на каминной полке показывали пятнадцать минут двенадцатого, а семейство Поттеров все еще толкалось в гостиной, то и дело цепляя друг друга плечами или локтями. В такие минуты Гарри казалось, что у него не трое детей, а шестеро, да и не детей вовсе, а мелких шкодливых обезьянок. Джинни нервно металась по комнате, растрепанная и раскрасневшаяся, все еще в халате поверх простой белой ночнушки. Гарри видел, терпение жены на исходе. Все утро домашние доставали ее вопросами, большинство из которых начиналось со слова «где». Где мои перчатки? Где чистые носки? Где футболка? Где коньки? Где портключ? И наконец последний: «Где Ронни?» — На толкане! — радостно сообщил Басти. — Бастиан Джемайя! — рявкнула Джинни. — А что я? — мальчишка попытался сдвинуть очки со лба обратно на нос, но одна из хреновин, упирающихся в нос, зацепилась за темные нечесаные лохмы. — Это не мне перед выходом надо на двадцать минут засесть в туалете. Он все же высвободил очки, убрал прицепившиеся волоски, напялил. Любого другого мальчишку овальные очки в тонкой металлической оправе сделали бы мягче, уязвимее, но не Бастиана. Тот так и остался мелким чертенком, которому проще было укусить себя за локоть, чем выполнить материнскую просьбу: — Ты можешь хотя бы пару минут постоять спокойно? — Давайте, я лучше сбегаю позову Ронни, — он развернулся, готовый на одном дыхании взлететь на второй этаж. — Нет, — в один голос выкрикнули родители. Оба понимали, что вполне могут остаться без двери в ванной, а то и без сыновей. — Я сама, — добавила Джинни и вышла из гостиной. На лестнице она завопила: — Ронни! Рональд Невилл! — Теперь он точно просрется. — Басти, — прошипел Гарри, но упреку не хватало силы, как самому Гарри не хватало пары суток беспробудного сна. Может быть, отдохнув, он бы лучше справился с ролью строгого родителя. К счастью, у него была Джинни, вот уж кто не упустит возможности поорать на окружающих. Гарри размотал свой шарф — в гостиной было жарко. Повернулся к дочери. Кларисса прижимала к груди увесистый зеленый сверток — подарок, приготовленный для крестной, и шапку с кошачьими ушами. С утра Клэри успела поссориться с матерью. Джинни сказала, что черные джинсы и серый свитер — неподходящая одежда для визитов. — Мы будем кататься на коньках, — возразила дочка. — У тебя есть очень красивые юбки, надень одну из них, — мать, казалась, ее не слышала. — Тетя Гермиона тоже носит джинсы. — Гермиона не моя дочь, — отрезала Джинни. Басти бы на месте сестры непременно бы съязвил: «на свое счастье», но Кларисса никогда не огрызалась. Она предпочитала аргументировано доказывать свое мнение. И рассудительность старшей выводила Джинни из себя сильнее, чем дерзость среднего. Гарри слушал их ссору, стоя на лестнице, обычно он не вмешивался, но сегодня было особое утро. Утро после того, как он узнал, что его благоверная залетела от левого мужика. — Наша дочь уже взрослая и сама разберется, что ей носить. — Любящий отец сказал свое слово, — процедила Джинни. — Разве с ним поспоришь. Она уступила, опасаясь скандала. Ведь муж еще не дал твердого обещания признать ее ребенка. Ни Гарри, ни Кларисса не почувствовали вкуса победы. Когда воюешь с близкими, каждый удачный удар имеет отдачу, а торжество быстро съеживается под тяжестью вины. Поттер ободряюще улыбнулся дочке. Летом она подстригла волосы по плечи, гладкие темные пряди падали на щеки, то и дело закрывая лицо. Кларисса будто хотела спрятаться. Гарри отогнал глупую мысль, зачем его умнице и красавице прятаться? И все же какая она хрупкая… Хотя, наверно, это хорошо, все девушки мечтают быть худыми, а он беспокоится попусту. С отцами, которые слишком часто оставляют дочерей без присмотра, такое бывает. — Ронни сейчас спустится, — Джинни остановилась в дверях. — Ничего не забыли? — Вроде нет, — Гарри опустил взгляд на яркие пакеты с подарками. Их семейный бюджет получил серьезные раны, но в одном они с Джинни сходились всегда, как бы им не было трудно, на подарках экономить нельзя. Ежедневник в кожаном переплете для Гермионы, за год она исписывала четыре таких, снитч для Мэтью, ее старшего сына, «Большая иллюстрированная энциклопедия драконов» для Энди, младшего, дорогой галстук для Теодора Нотта. Хотя Поттер сомневался, что тот когда-либо его наденет, скорее всего сунет в ящик и забудет. Джинни с подарками Гермионы поступала именно так: вежливо благодарила, скривив фальшивую улыбку, и убирала с глаз долой. — Точно? — въедливо переспросила жена. — Да, — на всякий случай Гарри пересчитал пакеты, понял, что не видит зонта, служившего портключом. Взгляд зашарил по серому ковру, растрепанный ворс которого едва заметно поблескивал. Джинни недавно обновила отталкивающие грязь чары. Крючковатая ручка выглядывала из под дивана. Поттер нахмурился. Рядом что-то грохнуло, он вздрогнул и медленно повернул голову. Басти опрокинул стул. Пожалуй, теперь он готов был поверить в то, что зонт сам забрался под диван, спасаясь от творящегося здесь бардака. Джинни отчитывала сына, но смотрела при этом на мужа. Гарри без труда расшифровал ее немой укор: если бы у тебя была хорошая работа, мы бы могли позволить себе настоящий магический дом и камин. Тогда бы вам не пришлось прятаться от соседей и открывать портал в гостиной, которую я на этой неделе драила не в памяти. «А если бы ты, дорогая, — парировал он, — не заставила комнату мебелью, так что не повернешься, то ничего бы у нас не падало. Неужели нам правда нужно два шкафа под посуду, один большой диван, два кресла, четыре стула, столик, длинный комод с зеркалом, подставка для фикуса и голая бронзовая баба?» Сеанс супружеской телепатии оборвал Ронни, мальчишка вбежал в гостиную, на ходу наматывая красный шарф, подарок бабушки. — Наконец-то! — протянул Басти и тут же добавил свое любимое «А что я?», не дожидаясь окрика матери. — Надень шапку! — бросила Джинни обормоту. — Зачем? — Надень, я сказала! — Потом надену, на улице. — Сейчас же! Басти надулся, но шапку натянул, причем на глаза. — Готовы? — Гарри поднял зонт и вытянул перед собой. Дети кто как мог уцепились за портключ. — Ведите себя хорошо, — напутствовала их Джинни, — и не набрасывайтесь на еду, будто вас месяц не кормили. Вы всего лишь пропустили один завтрак. Да, Басти, я помню, как ты умял целую тарелку пирожных у тети Мод, я чуть со стыда не сгорела. — Успокойся, Гермиона, в отличие от твоей тетки, не считает съеденные пирожные. — Знаю, твоя Гермиона — совершенство. Проверь еще раз карманы Басти. Не хочу, чтобы он испачкал ее дом какой-нибудь гадостью, которую ему всучили мои чокнутые братцы. Мы же тогда всю жизнь будем расплачиваться. — Я за всем прослежу, — ровным, чуть ли не официальным тоном ответил Гарри, и по-другому, с теплом и беспокойством обратился к детям: — Держитесь покрепче. Кларисса, давай я возьму твой сверток. Дочка покачала головой, Гарри не стал настаивать, подхватил пакеты, вдохнул. Дети едва сдерживали нетерпение, три пары карих глаз уставились на него, вытягивая заветные слова. Стоп. Они были не совсем карие. — Басти, почему у тебя один глаз желтый? — Я же говорила тебе, — Джинни недовольно сложила руки на груди. — Неудачный эксперимент с зельем. — Нет, все было совсем не так, — возмутился Бастиан. — Ладно, расскажешь мне свою версию, — Гарри поправил лямку мешковатого рюкзака на плече сына. — Возвращайтесь к шести, — крикнула Джинни, будто они удалились от нее на пару миль. Поттер взглянул на жену и впервые заметил, как сильно она постарела, ее уже нельзя было назвать женщиной, которой никак не больше тридцати. Он хотел сказать что-нибудь хорошее, помочь ей почувствовать себя любимой и нужной, а не брошенной и одинокой, но правильные слова не шли на ум. Тем временем Басти все настойчивее тряс зонт. Гарри кивнул Джинни на прощание и активировал порт ключ. Их закрутило в сером водовороте тумана, понесло ввысь, будто связку брелоков привязанных к хвосту огромного воздушного змея, сквозь облака, сквозь метель, между гранями снежинок, которые прямо на глазах обрастали острыми пиками. Ветра перебрасывали их, как настоящие волны, придавая все больше и больше скорости, уже и не вздохнуть, не шевельнуться, не сообразить осталось ли что-то от тела. Сознание растворялось в полете, пока не освободилось от всего лишнего, став движением. Все личное съежилось и могло уместиться на кончике стрелы. Полет перешел в падение, воздух бил, возвращая в реальность, заставляя дышать, испытывать боль, воспоминать и бояться. Они материализовались на широком белом крыльце, украшенном мраморными вазами. — Йо-ху! — заорал Басти во всю глотку. Гарри разделил его радость, но только после того, как убедился дети на месте — невредимые и взъерошенные, а свертки с подарками никуда не делись. «Что ж кажется все в порядке», — Поттер отпустил улыбку, широко растянув рот. Джинни бы сказала, что он похож на идиота, Гарри легко отмахнулся от ее призрачного голоса, помогло расстояние и предвкушение отличного дня вместе с дорогими ему людьми. Дверь отворилась раньше, чем он успел позвонить. Домовик-дворецкий услышал вопль и признал мастера Бастиана. Злые языки, одним из которых была Джинни, говорили, что Гермиона вышла за Нотта из-за денег, а тот женился на маглорожденной, чтобы показать себя честным колдуном, никак не связанным с Темным Лордом. Его старший брат обеспечил достойное продолжение рода, так что родители спокойно приняли выбор сына, укрепив свою репутацию ушлых приспособленцев. Гарри сплетникам не верил. Гермиона никогда не гналась за деньгами. Нотта он почти не знал, но выбору подруги доверял, и, к тому же, ему говорили, что среди слизеренцев кретинов не водилось. А только полный придурок мог видеть в Гермионе лишь средство исправить подмоченную репутацию. Они жили в большом старинном особняке, окруженным большим парком. Позади дома был пруд, который зимой превращали в каток. Торопливо обменявшись приветствиями и поздравлениями, дети рванули туда, причем так резво, будто их неделю держали под замком. Басти размахивал мешком с коньками и, конечно, выпустил его из рук. Мешок повис на ветке сосны, мальчишка сдернул свою собственность заклинанием, заодно осыпав себя кучей снега, и бросился догонять остальных. Можно подумать, каток был вкусным тортом, опоздаешь и не получишь ни крошки. Гарри хмыкнул: — Не могу поверить, что мы тоже когда-то были такими… — Дурными? — подхватила Гермиона. — Молодыми. — Мы и сейчас не старые. — Говори за себя, - Поттер скосил глаза на подругу. Ее фигура оставалась по девичьи стройной, мелкие морщинки на лице не бросались в глаза. Каштановые волосы, собранные в пучок и скрепленные черепаховой заколкой, так и норовили выскользнуть на свободу. Добавь она немного косметической магии, и могла бы спокойно сойти за старшую сестру Клариссы. — А у меня дочка летом заканчивает школу. — Мэтти младше ее лишь на год. Дело не в детях и не в возрасте. — Это верно, — Гарри хотел улыбнуться, но горло вдруг сжалось, и улыбка вышла недоношенной. Собственно тело показалось незнакомым. Наверное, межпространственное перемещение все же дало о себе знать. Гермиона молчала, за что Поттер был ей искренне благодарен. Ему нужно было несколько минут, чтобы сосредоточиться и наскоро навести в голове порядок. Когда они подошли к пруду, дети уже переодели коньки и высыпали на лед. Мэтти по мальчишески скованно держал Клариссу за руку. Ростом он пошел в отца, и рядом с ним девушка, хотя и была на год старше, выглядела пятикурсницей. Басти, схватив Ронни за концы шарфа, сделал из них вожжи и погонял брата дурашливым «Но!» — Басти, — Поттер прочистил уставшее горло, впрочем, никто никогда не называл родительскую долю легкой. — Отпусти его. Сын скорчил вредную гримасу, но послушался. Крутанулся вокруг себя и шальной пулей понесся вперед. Из-под лезвий его коньков летели мелкие крошки льда. — Иногда этот ребенок напоминает мне кошку, обмазанную перцовым зельем. — Как у него дела в школе? — Пока не выгнали. Он посмотрел на младшего сына Гермионы, тот как и Басти учился на втором курсе Грифиндора, но Энди за все время учебы в Хогварсе вряд ли получил больше десятка замечаний. Сейчас он и Ронни спокойно катались, переговариваясь о чем-то своем. — Джинни говорит, что получает больше жалоб от учителей, чем все ее невестки вместе взятые. — Сколько у вас племянников и племянниц? — Ну… у Рона — двое, у Перси — четверо, у Чарли — двое или нет уже трое… Черт, пикси и то пересчитать проще. Гермиона рассмеялась. Они остановились у кромки льда, Гарри не умел кататься на коньках. Его подбивали попробовать, но страх пересиливал любопытство. Только в воздухе он чувствовал себя уверенно, да и то было так давно, что уже казалось неправдой. — В том, что дети выросли, есть не только минусы, но и плюсы. Гарри собирался сказать, нет, его дети еще не взрослые. Согласиться — значило смириться с тем, что время кошки в колыбели и человека на луне прошло. А он так и не сделал всех тех вещей, которых ждут от хороших отцов. Взгляд перепрыгнул с Клариссы, лучшей студентки Равенкло, на Бастиана, тот как раз шлепнулся задницей на лед, но тут же вскочил. Гарри поморщился, будто сам заработал синяк, и решил загадать в новогоднюю полночь, чтобы у среднего никогда не заканчивалась кошачья живучесть. Отыскал Ронни, тот держался неувереннее остальных, Энди его вроде как опекал. Хорошие мальчишки. — Они поймут, если вы с Джинни разойдетесь, — Гермиона начинала этот разговор не в первый раз. В некоторых вопросах она проявляла больше упорства, чем узник ковыряющий каменную кладку заточенной ложкой. Самое время было рассказать ей про «четвертого», но Гарри не хотел разочаровывать подругу. Она, пожалуй, единственная еще верила, что он способен жить яркой, насыщенной, счастливой жизнью. Нужно было лишь развести его с Джинни, заинтересовать каким-нибудь делом, познакомить с хорошим парнем. О его склонностях Гермиона догадалась еще в школе. Перед их с Джинни свадьбой она так и сказала, зачем ты на ней женишься, ведь тебе не нравятся девушки. Гарри отмахнулся от ее слов, решил, что его пристрастия изменятся со временем, так же как меняются взгляды, мечты, интересы, вкусы. От радикального к умеренному, от наивного к прагматичному, от разностороннего к мелкому, от вызывающего к повседневному… все прошло свой путь, кроме одного. Поттер по-прежнему хотел мужчин. Природа выручала и он выполнял супружеский долг, но это было все равно что пить выдохшееся шампанское, жевать картон, слушать любимую песню, завернутую в толстое одеяло статистических помех. — Гарри, прекрати бояться, — годы сделали Гермиону мягче и терпеливее, и Поттер удивился, когда она заговорила, как та бескомпромиссная, прямолинейная девушка, которая готова была огреть его ступефаем, лишь бы не пустить к алтарю. — Еще не поздно начать новую жизнь. — Я не боюсь, — его взгляд уперся в снег под ногами. — Ладно, посмотрим, как оно дальше сложится. Новостью о «четвертом» он делиться не стал, пусть подождет. Серого, скучного, унылого дня из тех, что не жалко испортить еще больше. — У Ронни нет проблем в школе? Поттер покачал головой. Сын ходил во второй класс Пайн Гроув. Невилл и Августа предлагали оплатить услуги учителя из магического мира. Джинни думала согласиться, благополучие детей она ставила выше гордости, но Ронни их удивил, заявив, что хочет учиться в магловской школе. — Джинни не устает повторять родне, как хорошо он справляется и какой это для него ценный опыт, —колдун усмехнулся. Несмотря на многочисленные ограничения и предписания, многие ведьмы и колдуны выбирали жизнь рядом с маглами. Это выходило дешевле в плане жилья и ежедневных расходов. Но, как правило, в тот мир переселялись одиночки или пары, у которых еще не было детей. — Он — умный мальчик и знает, как себя вести, — Гермиона заметила беспокойство в глазах друга и постаралась приободрить. — Он обязательно скажет тебе, если ему станет трудно. — Скорее не мне, а Невиллу, меня почти никогда не бывает дома. — Эй, — она погладила его по щеке. — Они знают, что ты любишь их больше всего на свете. - Все так… — Гарри вздохнул, но желанию поныть воли не дал. — У тебя как дела? А то мы все обо мне и обо мне… — Нормально, — теперь пришла очередь Гермионы изображать из себя увлеченного исследователя своей обуви. — Рассказывай. — Нечего рассказывать. Нет ничего конкретного, но… Мои дети тоже взрослеют, а о Темном Лорде вспоминают все меньше, от этого мой брак теряет в прочности. — Ты сама поняла, что сказала? — Я слишком заумно выражаюсь? — Ага, — Поттер сунул руки в карманы и смерил подругу серьезным взглядом. — Ты заумно выражаешь всякий бред, который придумывают завистливые кретины. Нотт от тебя без ума, достаточно посмотреть на его лицо, когда он видит нас вместе. Вы женаты семнадцать лет, а он все еще боится, что я тебя уведу. — Чушь, Тео меня не ревнует, — она хмыкнула, но щеки зарумянились. Слова Гарри пришлись ей по сердцу. — Тогда получается, он ревнует меня? — Поттер с трудом удержал на лице глубокомысленное выражение. — Да, это многое объясняет. Я давно заметил, что он слишком заботится о своих ногтях. Для… Снежок ударил в предплечье. Гарри запоздало отпрыгнул. Гермиона воинственно сдула упавшую на лицо прядь, в руке она держала новый снаряд. — Вот значит как, — колдун зачерпнул полную пригоршню снега. Пока он лепил снежок, холод кусал ладони, так что бросал он, почти не целясь, лишь бы побыстрее. Промахнулся. — Нечего меня подкалывать, — подруга тоже была без перчаток и скорее всего, метнув еще пару снежков, пошла бы на мировую, но вмешались дети. Гарри не ждал нападения со стороны пруда, не успел вовремя увернуться и обзавелся еще одной белой блямбой на мантии. Вместо того, чтобы отряхнуться, оглянулся – вся ватага сгрудилась у берега. Басти подпрыгнул в воздух и заскользил по снегу как по льду, отвел руку, замахиваясь. Поттер поспешно пригнулся и, нырнув за куст, крикнул «Так нечестно». С тем же успехом он мог бы вопить в пустыне. Трудно было сказать, кто против кого сражался в той снежной битве: Нотты против Поттеров, дети против взрослых, мальчишки против девчонок… Главное, что они веселились от души, а потом все вместе пошли согреваться горячим шоколадом и набивать животы медовыми кексами, имбирным печением и шоколадными рулетами. Конечно, домой они вернулись позже оговоренного времени. Гарри понимал, им давно пора собираться, но выдернуть себя и детей из уютной атмосферы гостиной Ноттов казалось чуть ли не подлостью. Он торговался со своей совестью, как ребенок с матерью, ну еще пять минут, еще минутку, вот сейчас, еще немного посидим, пусть Ронни и Энди досмотрят до конца «Полную энциклопедию драконов», а Басти доделает гомункулуса. Гермиона подарила ему набор «Создавай и оживляй», оболтус тут же распотрошил коробку, высыпав на гладкий паркет мешочки с зубами, сушеными крыльями, косточками и еще черт знает с чем. Достал железный контейнер, где должно было проходить оживление, потом развернул сверток с белой глиной. Все это мальчишка проделал с широкой маньячной улыбкой, затем он сгреб набор в кучу и заполз за елку. Доктору Франкенштейну среднего школьного возраста требовалось уединение. Хорошему родителю положено хвалить поделки своего ребенка и Гарри начал заранее подбирать слова. — Не хмурься, что бы твой сорвиголовыш не сотворил, оно будет жить не больше пяти часов. Гарри покосился на Гермиону. — Так написано на коробке, — продолжила она. — А еще там сказано, что ее содержимое ни при каких обстоятельствах не взрывается, не горит и не излучает вредную магию. — С Басти никакие гарантии не работают. Иногда мне кажется, этот мальчишка может заставить взорваться картофельный салат. Они не выдержали и фыркнули. Поттер получил в подарок три билета на матч Пушек. Они одни стоили Гермионе хороших денег. Кроме того на билетах были автографы Джерри Канлифа, ловца, Герти Фишера, вратаря и Финли Дортара, нападающего. Это уже постарался Мэтти. Гарри искренне поблагодарил крестника, но потом старался лишний раз не смотреть в его сторону. Мэтт тоже распаковал свой подарок и принялся подбрасывать в воздухе снитч. Пожалуй, не родился еще тот ловец, который не пробовал при помощи этой нехитрой уловки привлечь внимание понравившейся девушки или парня. Последний раз Мэтти схватил снитч, не глядя, но потом увлекся разговором с Клариссой и золотой мячик упорхнул под потолок. Гарри решил дать им еще десять минут. Если уж его девочка доросла до свиданий, то пусть ее парнем станет Мэтью Нотт, а не какой-нибудь засранец из Слизерина. Он прислушался к шебуршанию за елкой, ее ветки едва заметно подрагивали, а игрушки, солдатики, балерины, обезьянки в красных штанишках и черных жилетках попрятались в густой хвое. Гирлянда из звезд сияла мягким светом, разноцветные шары с пузатыми боками, покачиваясь, разбрасывали вокруг яркие блики. Гарри не хотел, чтобы все это великолепие оказалось на полу, разбитое и растерянное и решил до самого ухода не спускать с елки глаз. Да, он больше не мог поймать снитч или подняться в воздух на метле, а дома его ждала нелюбимая нежеланная жена. Зато у него было трое замечательных детей. И если одно невозможно без другого, то он не станет ничего менять. Этой мыслью стоило бы поделиться с Гермионой. К несчастью, ее муж сидел рядом и бдил. Гарри усмехнулся уголком рта, ну и кто тут не ревнует? Да он скорее поверит в то, что гномы летают на бананах, чем в то, что Нотт женился без любви. Было начало восьмого, когда они вывалились из портала. Родная гостиная показалась как никогда тесной. Басти опять опрокинул стул. На шум прибежала Джинни, но, к удивлению семейства, ругаться не стала. Глянула на мужа, вопросительно вздернув бровь: ну что нажаловался на меня своей штучке. Гарри мотнул головой, мол, и в мыслях не было. О том, что четвертый не его, он никому не проболтается. Этот секрет —секрет двоих или троих. Он так и не поинтересовался, сообщила ли Джинни своему трахалю об их вкладе в демографическую проблему. Протиснувшись между креслом и диваном, Поттер подошел к жене, сунул ей подарок от Ноттов. — Ужин скоро будет готов, — только и сказала она, а потом ушла обратно в кухню. На втором этаже в самом конце коридора была маленькая комната или, скорее, чулан, где Гарри обустроил себе личный закуток. Перетащил старую кушетку, повесил полки, поставил раскладной письменный стол с ножками в виде двух серебристых иксов и стул. Со временем полки заполнили старые номера «Мира квидича» и поделки, которые Поттер получал на день отца. На столе вечно копились бумаги: письма, рекламные листовки, открытки, чеки и прочие мелочи: пустые ручки, огрызки карандашей, скрепки… Джинни раздражало, что в комнате пахло псиной — Кошмарику тоже полюбилась старая кушетка. Однако, по негласному соглашению, она здесь не убирала, признавая право мужа зарастать пылью в своем личном логове. Во всяком случае так было до сегодняшнего дня. Запах чистящего средства с лимоном шибанул в нос, едва Поттер открыл дверь. «Чтоб тебя, Джинни», — рявкнуло раздражение и заглохло. Гарри задел не сам факт вторжения, а мелочность жены. Захотелось спуститься вниз и спросить ее «Что дальше, дорогая, будешь тайком плевать мне в чай?» Взмах палочки вышиб лимонную вонь в коридор. Гарри закрыл дверь и огляделся, оценивая потери. Журналы выстроились стройными рядами, будто собрались на войну, а ряды поделок, наоборот, поредели. Гарри не мог сказать, что именно безвозвратно кануло в мусорный бак, так же как и не мог ответить, почему он распереживался. Ведь никогда же не считал себя сентиментальным. Но домашний быт был дорог ему своей стабильностью и неизменностью. Поттер черпал силы в уверенности, что как бы долго он не отсутствовал, мелкие знаки внимания: человечки из каштанов, бумажные мышки, птички из пластилина помогут ему снова почувствовать себя своим. Надолго ли? Джинни ничего не бросала на полдороги. Она выбила плетеный коврик, когда-то пестрый, а теперь серобурокозюльчатый. Рассортировала хлам на столе по аккуратным стопкам, поставила по центру стакан и набила его ручками и карандашами. Все, на ее взгляд не нужное, ведьма выкинула. Чистящие чары на славу поработали с бамбуковым пледом: избавили от собачьей шерсти, распушили свалявшийся ворс, вернули белизну. Жена должно быть убила на уборку кучу времени, но благодарности к ней Гарри не испытывал. Он поднял глаза, багряное знамя Пушек тоже стряхнуло с себя пыль, а с ней и возраст. Выглядело оно почти как новенькое. Сердце сжалось. Поттер кинулся к знамени, сунул руку под бархатную ткань. Секунду другую ему казалось, что там ничего нет, но пальцы все таки нащупали плотный конверт. Вытащили. На пол полетели обрывки маскировочных чар, серые под обои клочки с абстрактным узором. Это ничего не значило. Джинни легко могла восстановить заклинание. До сегодняшнего дня Гарри не приходило в голову вешать на дверь своей каморки замок. Он верил, что они какая- никакая но семья, а не соседи по общежитию. Видимо, пора ему было поменять взгляды. Поттер повертел конверт в руках, не удержался, вынул старую фотографию. Он стоял посередине между старостами Гриффиндора и Равенкло. Главный префект школы. Худой бледный юноша, не красавец, не урод, темные волосы аккуратно расчесаны на прямой пробор. Весь его облик говорил о прилежании, благоразумии и хладнокровии, только в голубых глазах сидела чертовщинка и дразнилась, хотя прошло уже более полувека. Гарри привез эту фотографию из Австралии, выклянчил у Теренси Гиллеспая. Его старший брат Джин был старостой Хафа. На снимке юноша жался к самому краю, оттесненный туда более самоуверенными студентами. Все парни (девушек на фото не было) гордо стояли в Зале славы и улыбались: кто весело и беззаботно, кто натянуто, кто дерзко, Риддл – задумчиво. Много вечеров Гарри бился над этой улыбкой, а также над чертовщиной в глазах. Его воображение пыталось вылезти за рамки одного запечатленного момента и представить, что было дальше. Отправился ли Том вместе с остальными старостами в Хогсмид пропустить кружку другую имбирного эля? А может вернулся в подземелья готовиться к экзаменам или пошел пытать какое-нибудь беззащитное создание? Ответов не было. Джин Гиллеспай умер в 85-ом. Когда была сделана та фотография, его брат учился на втором курсе. Гарри так и не смог представить лысого краснолицего старика мальчишкой. Болтал Теренси много и охотно, не забывая подливать гостю холодного лимонада. Сам он наливался пивом. Они сидели на заднем дворе, солнце до половины ушло в горизонт, но зной остался. Гарри был благодарен мистеру Гиллеспаю и за лимонад, и за откровенность, хоть и бесполезную. Мужчина с удовольствием вспоминал Хогвартс, в котором проучился всего лишь два года, мечта о лучшей жизни позвала его родителей на другой край земли. Он тепло говорил об однокурсниках, но по-настоящему его глаза увлажнились, когда волшебник завел речь о своем коте. То был царь-кот, белый пушистый тридцатифунтовый красавец, талисман факультета. Обычно Сугроб спал по двадцать часов в сутки, привольно распластавшись на диване в общей гостиной, и каждый, кому требовалось немного удачи, приходил его погладить. Гарри улучил момент и ткнул пальцем в фотографию, вытащенную из пыльного альбома, долгое время пролежавшего на чердаке. — Вы с ним когда-нибудь пересекались? Теренси нахмурился, замялся. Гарри не удивился, у соотечественников его расспросы вызывали именно такую реакцию. Гиллеспай о магической войне в бывшей метрополии слышал лишь краем уха, для него Поттер был обычным парнем, которому вздумалось копаться в прошлом. Паузу он взял, надеясь наскрести побольше воспоминаний. Не смотря на все усилия, рассказ получился коротким, как некролог. Том Риддл был лучшим студентом школы, и директор выделил ему отдельную лабораторию. Однажды Теренси и его лучший друг Вим туда залезли. Точнее залез Вим, а Гиллеспай стоял на стреме. Друг ничего ужасного не увидел: одни скучные колбы, тетради, котлы, да всякие зеркала. Ночью оба начали чесаться. Весь следующий день мальчишки чесались и спорили, спорили и чесались, не могли решить, кому идти сдаваться: Риддлу или школьной медсестре. Наконец они остановились на Риддле. Слизеринец снял заклятие, а заодно и по двадцать баллов с каждого. — Он показался вам злым? Нехорошим? Подлым? Гиллеспай покачал головой: — Он, конечно, смотрел на нас, как на пару тролльих плевков, но от старшекурсника мы другого не ждали, особенно от старосты. Его история лишь в малой степени компенсировала расходы на телепортацию из Англии в Австралию. Волшебник это понимал. Еще он разглядел отчаяние в глазах гостя, то был третий год безуспешных поисков и Поттер вымотался и физически и морально. Без лишних уговоров Теренси позволил забрать фото. Дома Гарри пришпилил находку к стене, почти полностью скрытой под газетными вырезками, клочками бумаги, диаграммами с именами, хронологическими таблицами. Перед свадьбой он пообещает Джинни все выкинуть и начать жизнь с чистого листа. Гарри считал, что смирился. Правду о Томе Риддле знал только Темный Лорд, а с него уже не спросишь. Но вот он снова всматривался в лицо, которое знал так же хорошо, как лица своих детей, будто хотел при помощи взгляда вытащить темного мага в настоящее. Здесь бы он вытряс из паршивца ответ на главный вопрос: почему ты, Том, превратился в монстра? «Лучше бы ты никогда не взрослел, как Питер Пен», — прошептал Гарри фотографии. А та его часть, которая всегда слишком остро откликалась на перчинку в глазах Риддла, вкрадчиво добавила: рядом с таким Питером Пеном я не прочь побыть просто милашкой. Он строго отчитал разгулявшееся воображение. Побойся ада, что может быть пошлее, чем сорокалетний мужик, пускающий слюни на семнадцатилетнего мальчишку? Тем более Риддла интересовали девушки. В письме к родным Фелисити Томас не пожалела красочных слов, рисуя картину выпускного бала. Том пригласил ее подружку Имоджин Парсон. И, если верить равенкловке, из них получилась прекрасная пара, которая танцевала лучше всех. Письмо, кстати, Поттер схоронил в конверте вместе с фотографией — рука не поднялась выбросить. Гарри бы и сейчас многое отдал, чтобы узнать, нравилась ли Тому та девушка или он притворялся, не желая выделяться. Целовались ли они? Как далеко зашли их отношения? Был ли Риддл ласков или наоборот обращался с подружкой скверно? — Пап, — в комнату просунулась лохматая голова Ронни. — Ужинать. Кровь бросилась в лицо, будто Поттер держал в руках порножурнал. — Хорошо. Сейчас приду. Сын не двинулся с места, маялся в дверях, будто потерял пару новых дорогих кроссовок и не знал, как в этом признаться. — У тебя что-то случилось. — Послезавтра дяде Невиллу должны привезти папуалию амазонскую… Невилл и Августа владели самыми большими теплицами в Англии, выращивали магические и магловские растения как для продажи, так и для себя. Видимо в их коллекции намечалось пополнение. — Послезавтра мы все отправляемся к бабушке и дедушке. — Ага, — Ронни ссутулился, его глаза потускнели. — Я могу попробовать уговорить маму отпустить нас к твоим крестным. — Правда? — веснушчатое лицо расплылось в улыбке. — Спасибо, папа. — Я не обещаю, что получится. — Все равно спасибо. — Ладно, беги. Я сейчас спущусь. Поттер небрежно сунул фото обратно в конверт. Старое изображение потеряло над ним власть. Мысли о настоящем вытеснили сожаления о прошлом. Кларисса чаще писала Гермионе чем родителям. Басти, дай ему волю, целыми днями пропадал бы в магазине Фреда и Джорджа. Ронни в свои семь лет знал о магических травах больше, чем его горе-папаша в пятнадцать, когда упорно зубрил гербологию для экзамена. Гарри не был против того, чтобы его дети учились хорошему у других людей, но ему тоже хотелось дать им что-нибудь полезное. Увы, ни один из его отпрысков не увлекался квиддичем. Кроме страсти к полетам и сомнительной славы двинутого победителя Темного Лорда Поттеру нечего было предложить. «И все же Ронни пришел ко мне за помощью, — подумал колдун, пряча своего личного демона обратно под красный бархат. — А это чего-то да стоит».