Дверь исполнителя желаний

1-2 сентября 1963 г Воскресенье - понедельник

В коридоре Гарри упал на колени, согнулся. Он надеялся, что его вырвет, но липкая волна, подступившая было к горлу, вернулась обратно в желудок. — Ты как? — Риддл опустился на корточки рядом с ним. — Позвать Слагхорна? — Не надо, — язык шевелился с трудом, будто с Поттера только что сняли Ступефай. — Все нормально. Риддл помог ему подняться, Гарри оглянулся на дверь гостиной, в голову пришла забавная мысль: прошлое повторялось. В свои настоящие шестнадцать он точно так же жаждал получить ответы. Выписавшись из больницы, он сначала пошел к директору, потом к Хагриду, потом попробовал найти слизеринцев, которые учились вместе с Волдемортом, а нашел выжженную землю. Поттер вывернулся из рук темного мага, покачнулся и прислонился плечом к стене. Риддл не стал его удерживать, но посмотрел таким взглядом, от которого хотелось защититься зеркальным щитом. — Ты что-то против меня имеешь? — Нет, — Гарри собрался с силами и отлип от стены. — Где спальня шестикурсников? — Может все-таки в лазарет? Некоторые побочные эффекты телепортации проявляются не сразу и… — Я в порядке, — с нажимом произнес Гарри, пытаясь вдавить эти слова, но не в сознание Риддла, а в собственное, и сделать их правдой. Он во всем винил усталость и переход во времени, первое пройдет само, последствия второго вряд ли лечатся. Был и третий вариант. Поттер подумал о нем, когда поправлял перекосившиеся очки. Вдруг Исполнитель желаний вернул ему не только близорукость? В шестнадцать победителя Темного Лорда мучили головные боли, постоянная слабость и тошнота. Он терял сознание, дрожащие руки роняли вещи, ноги подгибались, если он делал на один шаг больше, чем следовало тушке, по факту собранной заново. Приходилось везде таскать с собой трость. У этого состояния было длинное научное название: синдром нарушения магическо-физиологического баланса из-за перенапряжения сил, а еще его называли «из могилы с любовью» намекая, что так мертвый враг мстит своему более удачливому убийце. «Из могилы с любовью» — подумал Гарри, удрученный ситуацией: желание не изменишь, претензий не выскажешь, разве только самому себе. Риддл медлил, ощупывая спутника взглядом. Причину его колебаний угадать было легко. Ведь если новенький ночью откинет хвост, со старосты спросят по всей строгости. — Не бойся — не помру, — буркнул Поттер и сделал осторожный шаг без всякого представления, куда идти дальше. — Направо, — подсказал Том, снова беря на себя обязанности терпеливого сопровождающего. Римскую шестерку в центре двери обвивали два зеленых гада. Гарри понимал, что ему нужно привыкать ко всему змеистому, скользкому и ядовитому, но желания начинать именно сегодня не было. Дверь распахнулась сама. — Пароля — нет, своих обитателей спальня пускает свободно, остальным нужно приглашение, — пояснил Риддл. В узкий коридорчик выходило три двери. Том по очереди указал на них. — Это — душевая. Это — уборная. Пользоваться ей нужно с осторожностью, сантехника у нас с большим прибабахом. И собственно спальня. В комнате стояли четыре огромных кровати с роскошными зелеными балдахинами. У изножья каждой — по сундуку, справа от изголовья маленькая тумбочка, слева — письменный стол, у стены — шкаф для одежды. Все деревянные поверхности блестели от лака. Жильцы еще не успели разложить вещи, и Гарри, оглядываясь вокруг, подумал о четырех одинаковых комплектах кукольной мебели. Старинных и очень роскошных. — Слизерин полагал, что на каждом курсе будет свой аутсайдер, и выделил для него отдельный угол, — Риддл повел новичка к деревянной ширме, разрисованной покачивающимися змеями, куда же без них. Ширма услужливо сложилась, впуская их в небольшой закуток, похожий на эркер, но без окон. Роскошь здесь и не ночевала: койка у одной стены, у другой — шкаф с покосившейся дверцей. В углублении разместилась обшарпанная парта. Над ней висела полка. Эту мебель никто не потрудился отполировать. Гарри сел на школьный сундук, который домовые эльфы оставили рядом с кроватью. Он не был привередливым и быстро притерпелся бы к своей каморке, если бы не видел тех королевских кроватей, которые достались его сокурсникам. Ну и конечно ему не хватало окон. Том раздвинул ширму: — Ее можно зафиксировать в таком положении, тогда никто не зайдет сюда без твоего разрешения. Кобра на одной из створок недовольно раздула капюшон и прошипела нехорошее слово. Риддл промолчал, отчего-то не похваставшись своей избранностью. Гарри тоже не показал, что понимает парселтанг. — Еще я бы не советовал тебе ставить слишком много книг на полку, она падает. — Ты жил здесь раньше? – взгляд Гарри снова обежал комнату. Должно быть засунутое в жалкий закуток ридловское самолюбие корчилось, как удав, которого заставили глотать этот псевдоэркер вместе с мебелью. — Здесь нет, но все слизеринские спальни — одинаковы. Вот твое расписание, — Том протянул ему сложенный вдвое листок из плотной желтой бумаги. Точно такие же он раздавал студентам в гостиной. — Завтрак в восемь. Не опаздывай. — Подожди, посиди со мной немного, — пустота задышала в затылок, и Гарри запаниковал. — Тебе опять плохо? — Нет, — Поттер чувствовал себя сносно. «Из могилы с любовью» так просто не отпускал. Скорее всего это была обычная слабость. — Просто… Я боюсь, что все вокруг иллюзия, и когда она растает, меня утащат в темноту и будут обдирать как луковицу, пока ничего не останется. Риддл побледнел. Гарри повезло, не целясь, он попал в чужой страх. Том оседлал стул и сцепил ладони на круглой спинке. — У тебя богатое воображение, Поттер. — В гостиной я видел, как по гобеленам ползали чудовищные тени. Я не знаю… Раньше у меня не было глюков. — Глюков? — Галлюцинаций. — Ну так я тебя обрадую, это были не галлюцинации, а фантасмагории. Салазар создал эти гобелены из обрывков ночных кошмаров. Гарри выругался. — Без обид, Риддл, но дизайнер из Слизерина как из круга квадрат. — А в Гриффиндоре, — поддразнил его Том, — ты бы жил среди золотого и красного и наслаждался бы чудесным видом. — Зато здесь компания веселее, — Гарри развернул листок с расписанием, нахмурился. — Тут слова написаны неправильно. — Это латынь. — Почему наше расписание написано на латыни? — разум Поттера растерялся, как неопытный водитель, которому нужно было загнать машину в очень маленькие ворота. — Потому что в Хогвартсе преподают на латыни, — невозмутимо ответил Риддл. В правом уголке его рта пряталась усмешка. — На той латыни, на которой говорили римляне? — мозг все никак не мог въехать в проблему. — Именно. Наши профессора гордятся тем, что используют «золотую латынь», а не средневековую. — Да ладно, злорадствуй в открытую, чего там. — Со стороны твое отчаяние выглядит забавным. — Ага, со стороны. А вот мне совсем не весело. Я не говорю на гребаной латыни, — Гарри был близок к тому, чтобы схватиться за голову. Роясь в прошлом, он уделял внимание историям людей, а не особенностям образовательного процесса. Неожиданность сделала подставу вдвойне неприятной. — Завтра первым делом зайди в библиотеку, спроси самоучитель Принкера и брошюрку с заклинаниями для переводов текстов. Потом объяснись с преподавателями, думаю, они дадут тебе небольшую поблажку. Дамблдор так точно. Он считает, что нам давно пора перейти на английский. — Ты эту идею не одобряешь. — Разумеется, — Риддл лениво потянулся. — Для умного колдуна — не проблема выучить новый язык, а те, у кого нет ни мозгов, ни трудолюбия, не заслуживают доступа к знаниям. Они все равно не сумеют ими воспользоваться. — Сейчас… — Гарри чуть не сказал двадцать первый, но вовремя исправился, — двадцатый век на дворе. Кому нужна латынь в двадцатом веке? — Латынь — язык магии. Или ты не согласен? Гарри помотал головой. Он упорствовал не потому что был уверен в собственной правоте. Его задевал тон Риддла, который «скромно» давал понять «кто тут самый умный, а кто только вчера с дерева спустился». — Тем хуже для тебя, учить ведь все равно придется. — И домашнюю мне тоже придется писать на латыни? Том кивнул, чем больше бесился Гарри, тем шире становилась его ухмылка. — А учебники? Учебники не могут быть на латыни! — Но они на латыни. Разве ты не заметил? Поттер вскочил и распахнул сундук. Одежда полетала на койку, соломенная шляпа вывались из картонки, рядом приземлился котел. Перья, свитки и тетради веером рассыпались вокруг колдуна. Учебники, конечно, лежали в самом низу. Гарри схватил первый попавшийся и уселся на полу, не обращая внимания на холод, покусывающий задницу. Взгляд тупо блуждал по странице. Ни одно слово не цепляло, не делилось информацией. Все они были одинаково загадочными. — Экзистенциальные страхи отступают перед суровой школьной реальностью. — Хотя бы сегодня не грузи меня латынью, — Поттер с силой захлопнул книгу. — Хорошо, — Том встал. Гарри — тоже. Пока они болтали, школьная мантия, лежавшая поверх груды одежды, поменяла цвет на зеленый. Из под нее торчал кусок серебристой ткани. Рот Поттера приоткрылся от удивления, его мантия невидимка оказалась в прошлом вместе с ним. Кто знает, сколько бы еще длилось его оцепенение, если бы не мысль, что Риддл вот-вот заметит необычный артефакт. Пришлось прибегнуть к крайним мерам. Его импровизацию назвали бы изящной только в мире тролльего балета. С другой стороны все что напоминало троллий балет отлично годилось для отвлечения внимания. В качестве реквизита колдун использовал соломенную шляпу. — А зачем мне шляпка? — спросил он, небрежно вертя старомодный головной убор. Ленточка на тулье стала зеленой. — Понимаешь, я нечто похожее видел только однажды на черно-белой фотографии, причем на девочке. — Это часть школьной формы. Гарри надел шляпу, сдвинув ее набекрень: — Я похож на пастушку Мэри? — Ты похож на ее барашка. Мантия, казалось, еще больше вылезла наружу, и Гарри ничего не оставалось кроме как быть наглее. — Тогда ты у нас будешь Мэри, — он нахлобучил шляпу на Риддла, тот дернулся, отстраняясь. Отодвинуться по настоящему он не мог, мешала парта, вплотную прижавшаяся к кровати. О чужих вещах темный маг и думать забыл. Расчет Гарри себя оправдал, но колдун как обычно не учел всех последствий. Между ним и Томом втиснулась колючая стужа. Поттер не был безнадежным идиотом. Он сначала отступил, а уже потом заглянул противнику в глаза, желая убедиться, что тот контролирует свою силу. По его ощущениям магия Риддла походила на самостоятельное существо, на маму-медведицу, которая встала на задние лапы, видя в глупом американце угрозу ненаглядному детенышу. А вот стремления разобраться в серьезности угрозы Гарри не чувствовал. — Прости, это была глупая шутка. — Я понимаю, — темный маг аккуратно положил шляпу на стол. — Грязную одежду можешь бросить на пол, эльфы заберут и постирают. Не забудь завтрак ровно в восемь. Опоздаешь — останешься голодным. Не было ничего странного в способности Риддла внушать страх. Много силы и умение делать каменное лицо — вот все что нужно для успеха в этом деле. Гарри не понимал другого, как паршивец умудрился разбудить его совесть, надежно спавшую под теплыми одеялами из оправданий «С волками жить, по волчьи выть», «Здесь все ненастоящее» и «Он же чудовище». Поттер устыдился своей предвзятости. — Э, Риддл, спасибо тебе... за все, — сказал он. — Обустраивайся, чем быстрее Хогвартс станет твоим домом, тем проще будет отгонять всякие страхи, — закончив, Том криво усмехнулся. Ведь слизеринец не мог допустить, чтобы его заподозрили в хорошем отношении к другим людям. Обживался Гарри нерешительно: по одной развешивал мантии, аккуратно раскладывал носки и рубашки, майки и трусы. Со свитерами, брюками и жилетками он провозился еще дольше. Осваивался. Дальше процесс пошел веселее. Галстуки и шарфы были небрежно накинуты на вешалку. Заклинание собрало разбросанные по полу школьные принадлежности. Парта приподняла крышку и проглотила их до поры до времени. Учебники высокой башней выстроились в центре столешницы. Оценив высоту этого сооружения, Гарри тяжко вздохнул. Думая о том, как он будет сталкерить молодого Темного Лорда, колдун позабыл, что в школе еще нужно учиться. Толщина фолиантов расстроила не только его, полка скребнула по стене, немного покачалась на одном волшебном слове, а потом рухнула на парту. — Эй, — возмутился Поттер. — Я же еще ничего на тебя не поставил. Гарри приладил ее на место при помощи чар. Джинни говорила, что у его магии склонность к ремонту, а потом добавляла, вот только у него самого руки никогда не доходят до домашних дел, сколько ни напоминай и ни проси. Отогнав непрошенные воспоминания, Гарри продолжил: листок с расписанием – на стену под строптивую полку, котел – на шкаф, халат – на спинку стула. Палочка уверенно рассекала воздух, «из могилы с любовью» не давал о себе знать, наоборот, у Поттера открылось второе дыхание. Сундук вытряхнул на кровать оставшиеся вещи и уменьшился. Колдун дважды проверил, надежно ли закреплены чары. Хочешь спать спокойно, убедись, что громоздкий предмет, сунутый под кровать, посреди ночи не вернет себе нормальный размер. Сундук потеснил ночной горшок. Гарри решил поближе разглядеть раритет и не пожалел: на его донышке черными буквами по белому фаянсу было написано «Клал я на…» а дальше клубилось серое облачко. Интересно, это тоже Салазар придумал? Поттер представил, как темный маг сидит в своих подземельях и на досуге украшает ночные горшки. Картинка получилась забавной, но далекой от реальности. Наверняка надпись добавил студент, которого достали строгие школьные порядки. Устоять перед искушением было невозможно: — Клал я на вашу латынь, — громко и четко произнес Гарри. Серое облако превратилось в слово. Колдун хмыкнул, задвинул горшок обратно под койку и снова сосредоточился на вещах. Школьную сумку он перекинул на стул, пижаму пока положил на мантию невидимку, магическую грелку набил чарами и сунул под одеяло. Гарри повезло, благодаря предусмотрительности Исполнителя желаний ему не придется мерзнуть по ночам. Поттер признал, что сам бы он так хорошо не собрался. Он повертел большую темную бутылку шампуня из серии «Горькая ваниль». Однажды он хотел купить себе такой, но Джинни отговорила, а точнее наморщила нос и назвала запах «бордельным». Тогда они еще достаточно часто спали в одной постели, поэтому ее мнение следовало принимать в расчет. Гарри уступил. Он считал, что мир в семье нужно ставить выше своих смутных желаний. Пальцы стиснули бутылку. Ему было не по себе. Его прошлое вытащили наружу, перебрали, ухватили крючковатыми пальцами нужные кусочки и вплели в ткань псевдо реальности. А что он? Он мог лишь злиться на собственную беспомощность. Поттер кинул шампунь в угол кровати, где уже лежали махровые полотенца и скромный кожаный нессесер. Точно также Басти швырялся чем ни попадя, когда Джинни без спроса трогала его вещи. Это называлось требованием уважать частную жизнь. Колдун сел, и пружины мерзко скрипнули. В горле заклокотало, неожиданно наружу вырвался хриплый лающий смех. Он предупреждал, что-то внутри Гарри ломается. Поттер прикусил костяшки правой руки. Боль была, как в настоящем мире. «Заканчивай сравнивать, — сказал он себе, — и вообще заканчивай». Некоторое время колдун сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к холодной каменной стене. Испытывал свою выдержку, убеждался, что злая бука не цапнет его за горло. Вспоминал слова, которые говорил своим детям: от того, что ты психуешь, ситуация к лучшему не изменится. Успокаивайся и давай решать проблемы. На кровати справа от него лежали остатки багажа: черный длинный футляр, конверт, запечатанный красным сургучом, а также сложенный в несколько раз старый пергамент. Гарри с первого взгляда узнал карту Мародеров. Появление еще одной памятной вещи из своей настоящей жизни он воспринял достаточно спокойно. Смирился с мыслью, что утратил контроль над собственным желанием. Если, конечно, он вообще у него был. Распечатав конверт, Поттер обнаружил не письмо, а список. Начинался он так: «От Исполнителя Желаний мистеру Гарри Джеймсу Поттеру передано: 1. Банковский счет на сумму 50 галеонов - (1 шт.) Ежемесячно пополняется на 20 галеонов. 2. Кошелек с 20 галеонами - (1 шт.)… Гарри пошарил вокруг себя, кошелек нашелся под мантией, округлый и тяжелый. Что ж по крайней мере о деньгах можно было не беспокоиться. Поттер пробежал глазами остальные пункты: школьная форма - (1 комплект), мантии, включая мантию невидимку (семейный артефакт) - (3 шт.), носки теплые (2 пары однотонных, одна пара в полоску), носки обычные, черные (4 пары)… и все остальное в том же духе. Остановился он только на последнем предмете «часы нержавеющие, ударостойкие, влагонепроницаемые, с высоким коэффициентом сопротивляемости чарам и магическим тайником (1шт.). Гарри достал часы из футляра. Они ему понравились: простой белый циферблат, тонкие черные стрелки, черный кожаный ремешок. Исполнитель желаний понимал его вкусы лучше, чем жена. Колдун быстро разобрался, как пользоваться магическим тайником. Это было легко: слово «Исчезни» отправляло вещь в тайник, слово «Появись» — доставало. При этом следовало либо смотреть на нужный предмет либо представлять его в уме. Он спрятал туда мантию-невидимку, карту и деньги. Чутье подсказывало, что в Слизерине кошелек не следовало оставлять без присмотра. Когда Гарри вернулся из душевой, спальня была пуста. Видимо, его сокурсники все еще сидели в гостиной. Поттер испытал бы чувство искренней благодарности к тому, кто объяснил бы ему, какой в этом смысл. Зачем собираться вместе, а потом разбредаться по комнате и заниматься своими делами, отгородившись друг от друга стеной чар? За ним тянулся густой терпкий запах. Поттер не удержался, попробовал новый парфюм и немного переборщил. Теперь он сомневался, может Джинни была права и парню вроде него нужно что-нибудь попроще. Да и сам запах, казалось, стремился улепетнуть от лохматого очкарика, надевшего белую фланелевую пижаму в черную клетку, и пристать к кому-нибудь более сексуальному. Гарри бросил вещи на пол и задвинул ширму, лег. Тепло, идущее от грелки, подарило несколько счастливых секунд озябшему колдуну, а потом в тело впились металлические пружины. Матрас был тонким, одеяло было тонким, подушка была твердой как тролья пятка. Поттер подсунул под нее локоть, свернулся на правом боку и закрыл глаза. Свет погас. Сон не шел. Зато пришли сокурсники, пошумели немного и затихли. Гарри перевернулся на другой бок. Голова была ясной, хоть сейчас вставай, зажигай Люмос и начинай учить латынь. Скорее всего он бы именно так и сделал, если бы успел разжиться пособиями. Его не привлекала перспектива лежать, таращиться в потолок и вслушиваться в тишину, ведь та могла ответить. Бессонница достала. Гарри сел и вытащил карту Мародеров. Он еще не знал, что собирается делать: добраться до выручайки и попросить у нее снотворного, пойти на кухню в надежде, что домашние эльфы не пожалеют для него кружки теплого молока или просто бродить по школе, пока усталость от ног не передастся голове и мозг наконец не скомандует «отбой». Призрачное сияние осветило карту. В заброшенном уголке подземелий маячила знакомая фамилия. Глаза Гарри расширились и заблестели, как у студента обнаружившего в конце сборника заданий правильные ответы. Бессонница из врага превратилась в верного друга, в пса, который навел хозяина на перспективный след. *** Гарри прокрался через спальню. Заглушающие чары поглощали звук его шагов, стук сердца, шелест дыхания. Когда дверь открылась, они ухватили ее тихий скрип, не позволив ему потревожить сонную тишину. На место бледных Люмосов пришли их темные двойники: сгустки черного пламени, окаймленные оранжевым. Они не светили, а делали темноту чуть менее густой. Цветом ночи стал серый, и Поттеру казалось, что он внутри ролика, снятого при помощи камеры ночного видения. Тени были размазаны по стенам, как густой джем по хрустящему тосту. Колдун прошел по пустым коридорам, пересек гостиную. Камин потух, но Гарри уже приспособился к серому ватному полумраку. Он толкнул картину, та медленно отъехала в сторону. Охранные чары не заметили нарушителя. Разбуженный Сэд покрутил головой, раздраженно помянув ад, небеса и всемогущую магию. Поттер двинулся дальше, кутаясь в тонкую гладкую ткань. Зря он понадеялся на заклинания, согревающие чары быстро истончались, а мантия-невидимка не держала тепло. Холод добрался до его ступней, тот факт, что Гарри отправился на охоту в тапочках, сильно упростил эту задачу. Однако ни дрожь, ни тишина, ни вязкая серость не смогли пригасить азарт. Поттер дважды останавливался и сверялся с картой. Наконец он нашел нужную дверь, темную и солидную. Конечно, она была заколдована. Гарри выставил наружу кончик палочки. Магия собралась, и в замок ударил мощный импульс. Бухнуло, лязгнуло, зашипело. Защита не выдержала, дверь распахнулась. Колдун тут же заскочил внутрь, не оставив темному магу возможности замести следы. Риддл и Кровавый барон застыли в центре большой залы, оба держали в руках шпаги и смотрели на дверь, причем Том рефлекторно вскинул оружие. Барон, высокий длинноволосый мужчина с недобрым лицом, выглядел непривычно материальным. Ни дать ни взять ожившая стеклянная статуя, а не призрак. Слишком плотный, слишком гибкий, слишком твердо сжимающий в руке шпагу, одна беда — полупрозрачный. Он был одет по моде восемнадцатого века. Гарри посмотрел достаточно фильмов, чтобы запомнить в какую эпоху носили длиннополые камзолы, сюртуки и высокие ботфорты. — Что это было? — спросил Том. — Я не чувствую ни живого ни мертвого, — голос призрака был таким же холодным, как воздух в подземельях. — Может замок чудит. — Не уверен, — не опуская шпаги, Риддл взмахнул свободной рукой, поднимая магический вихрь. Поттер не испугался, его мантия обманывала и более заковыристые заклинания. Но тут в воздухе закружилась черная пыль, перемешанная с белыми нитями, которые напоминали старушечий скальп. Гарри не стал ждать, когда наколдованный мусор разлетится по зале и обозначит контуры его фигуры. Он забежал Риддлу за спину, желая выиграть несколько секунд. «Исчезни» сорвало с него мантию и вернуло ее обратно в тайник. Оно сделало это достаточно быстро, так что полуночные фехтовальщики заметили лишь бесформенную тень. — Это всего лишь я, — сказал Гарри, на всякий случай показав пустые руки. А после вспомнил про заглушающие чары, все еще державшие его в плотном коконе тишины. Через секунду магия Риддла их развеяла, хлестнув незваного гостя холодным воздухом, будто веником. Поттер попытался улыбнуться, что было не легко под недружелюбным взглядом. Том положился на выразительность своей мимики и не стал подкреплять ее словами: «назови хотя бы одну причину, почему я не должен швырнуть в тебя Круцио». — Я не мог уснуть и решил побродить немного. Подумал, вдруг я встречу кого-нибудь, кто знает, где можно достать снотворное. Почувствовал вас и вот… — Поттер напустил на себя беспомощный вид. — Простите, что помешал… Риддл и… — он посмотрел на, а точнее, сквозь напыщенного аристократа, — простите, я не знаю вашего имени… — Кровавый барон, призрак-покровитель Слизерина. — Я — Гарри Поттер, приехал из Америки. Для меня большая честь познакомиться с вами. Призрак не отреагировал на лесть, но это ни о чем не говорило. Духам было трудно менять выражение лиц. — И часто вы в Америке ломитесь без спросу в запертые двери? — пробурчал он. — На самом деле нет. Это все из-за Риддла. — Что? — Том нахмурился. Согревающие чары растаяли, и Гарри обхватил себя руками. В жизни бывают моменты, когда нужно строить из себя крутого парня, но иногда лучше показать врагам, что ты всего лишь дрожащий мальчишка во фланелевой пижаме. Огонь в камине не мог прогнать холод. Хотя было не похоже, чтобы Риддл мерз. Его мантия висела, перекинутая через лапу медведя. Чучело стояло на задних лапах слева от камина. Из-за пыли шерсть сменила цвет с коричневого на серый. Рядом валялась школьная сумка, точно такая же как у Поттера. Гарри снова перевел взгляд на Тома. Черные подтяжки выделялись на фоне белой рубашки. Смотрелось стильно, намного лучше того клубка, который Поттер не распутывая сунул в шкаф. Слишком поздно он осознал, насколько одежда его времени была удобнее. Гарри еще немного помолчал, оправдывая свое поведение тем, что испытывает чужое терпение не ради удовольствия. Он проводит эксперимент. Риддл не выдержал и спросил: — Что тебе от меня надо? — Ну… когда-то я знал одного человека. Ты на него похож, но не полностью. Это сбивает с толку, и я хотел разобраться... — Гарри поправил очки, смело посмотрел собеседнику в глаза. Он ведь не сказал ни слова лжи. Хотя и правды как таковой тоже не сказал. — Поэтому я и вломился сюда. Подумал, что если узнаю, чем ты тут занимаешься, то это поможет мне определиться. — В эту часть подземелий случайно никто не заходит. — Я не знал… Меня сюда привело чутье. Верхняя губа Риддла дернулась. Видимо, темный маг не мог определиться с кем имеет дело: с самоуверенным психом или с полным придурком. — Как ты обошел мои сигнальные чары? — Секрет американской магии, — пожал плечами Гарри, беспечно нарываясь на проклятие. — Разгадаешь, исполню одно твое желание. — У меня сейчас только одно желание, — процедил Том. — Отправить тебя обратно в Америку, хорошенько наподдав напоследок. — Понимаю, никто не любит любопытных, — Гарри не отводил взгляда. Он не бросал вызов. Ох, если бы все было так просто. Его одержимость, наконец, дорвалась до своей цели и по-дементорски жаждала вытянуть из Риддла душу. — Я не хочу вам мешать, но… Он с усилием переключил внимание на Кровавого Барона. — Я бы очень хотел посмотреть немного, если можно… Понимаете, я никогда не видел, чтобы призрак фехтовал. Это должно быть потрясающе! Посмертная маска Барона едва заметно дрогнула. — Твой приятель — ушлый малый. — Он мне не приятель, — Том пошел в центр залы. — Я буду сидеть тихо. Вы забудете, что я — здесь. — Вы, американцы, все наглые или ты — один, такой особенный? Вот теперь Гарри знал, как звучит голос темного мага, когда тот из последних сил противостоит искушению превратить надоедливого собеседника в жабу. — Пожалуй, я такой один. — Хвала магии. — Это значит да или нет? — Это значит, заткнись и смотри. Кровавый барон хмыкнул, оценив их перепалку, и встал напротив Риддла. Гарри поспешно наколдовал себе кривоватый пуфик и разместился перед камином, закутавшись в согревающие чары. Мелькнула мысль попросить Тома: «одолжи мне свою мантию», но здравый смысл твердо приказал не перегибать палку. Для разнообразия Поттер его послушал. Гарри следил за Риддлом во все глаза, завороженной ловкостью, с которой тот атаковал, блокировал, уклонялся, отступал. Его шпага искала брешь в чужой защите, но рука Барона была быстрой, настолько, что это казалось магией. Клинки сталкивались, отбрехивались звонким лязгом. Том отпрыгивал назад и снова нападал. Удар за ударом: снизу, сбоку, по широкой дуге… В ход шли дерзость, ярость и обман. И как волны об утес разбивались о невозмутимое мастерство призрака. Поттер перевел взгляд на лицо темного мага и попал. Риддл был одним из тех парней, чья красота раскрывается в движении, в увлеченности, в магии или в драке. Через любое из этих действий она получала силу превращать людей в мотыльков, беззащитных перед светом лампы. Однажды во второй половине рабочего дня Поттер и Самоха сидели в пабе и составляли список вещей, на которые можно смотреть бесконечно долго. Фехтующего Риддла колдун бы поместил между стриптизершей, крутящейся у шеста, и человеком, впахивающим, пока остальные отдыхают. А чехарда эмоций на бледном лице делила одно место с огнем. Он попробовал сбросить наваждение, вылезти из шкуры озабоченного подростка и превратиться в беспристрастного наблюдателя. Задать вопрос, который нужно было задать с самого начала: как много в этом парне от ублюдка, убившего его родителей? Тут шпага Барона уколола левую руку Тома, не ранила, но причинила боль. Темный маг скривился, а потом его лицо буквально перекосилось от бешенства. Кое-кто ненавидел проигрывать. Он остановился, стиснул левое предплечье, давя свою злость. — Устроим передышку, — предложил призрак, Риддл в ответ кивнул. — Неплохо, для мальчишки, который три месяца не брал в руки шпагу, но ты бы продержался дольше, если бы меньше красовался перед своим дружком. — Он мне не дружок, — Том зыркнул в сторону Поттера. И Гарри почувствовал, его статус повысился, из досадной помехи он превратился в причину всех мировых зол. Инстинкт требовал найти союзника, и колдун обратился к Барону: — Сэр, вы великолепно фехтуете, прямо как в кино. — Знать не знаю, что такое это ваше кино. При жизни я был лучшим дуэлянтом Британии. Никто не мог меня победить. Но то, что не получилось у сотни храбрых мужчин, сделала одна коварная женщина. Она убила меня во сне. Фехтовальщики подошли к камину, шпаги остались висеть в воздухе, будто их до сих пор держали невидимые руки. Риддл сотворил серебряный кубок, через секунду там клубился влажный серый туман. Кубок он передал Барону. — Ваше здоровье, господа, — отсалютовал тот и сделал большой глоток. — Твоя магия... Это она делает призрака менее призрачным… — предположил Гарри. — Как ты догадался, — съязвил будущий чернокнижник. Сумка зашевелилась, расстегнулась, и оттуда выскочил белый термос, на нем были нарисованы танцующие лягушки. Пока Риддл наколдовывал себе кружку, самую обычную, без изысков, магия отвинтила крышку и выпустила на волю запахи шоколада и специй. Поттер сглотнул. Том покосился на него. Прикинул возможные выгоды и решил пока не отталкивать. Рядом с первой кружкой появилась вторая. Термос, двигаясь проворно, как хорошо вышколенный официант, приблизился к ним и наполнил шоколадом. После посуда разбежалась: термос нырнул в сумку, кружки заскользили к колдунам. Риддл уселся прямо в воздухе где-то в футе над полом, скрестив ноги по-турецки. Сразу глотнул шоколада. Гарри же осторожничал. Потрогав белый бок кружки, он поставил ее на пол — охлаждаться. — Вот, возьми. Если, бросая флакон, Том рассчитывал застать собеседника врасплох, то он просчитался. Поттер ловко поймал склянку. — Это успокоительное, — пояснил Риддл. — Оно действует мягче, чем снотворное. Ты как раз успеешь добраться до своей постельки. Капни три капли в шоколад. Тебе должно хватить. Гарри повертел флакончик в руках и спросил: — Ты тоже идешь спать? Барон отрывисто хохотнул и ответил вместо Тома: — Спать? В ближайшие пару недель этот ленивый паршивец все свои ночи будет проводить в моей компании. Сон он увидит не раньше, чем вспомнит, как правильно обращаться с клинком. — Почему вы должны тренироваться ночью? Это что, тайна? — А что, если тайна? — передразнил его Риддл. — Я никому не расскажу. — Можешь и рассказать, — все также полушутя полувсерьез заметил Том. — А потом долго об этом жалеть. — Я умею держать язык за зубами, — Гарри криво улыбнулся, юмор темного мага пришелся ему по душе. — Но зачем вся эта секретность? Риддл посмотрел на него, как на несмышленого первокурсника. В этом взгляде не было раздражения, зато с лихвой хватало самодовольства. Пожалуй, засранец скорее отказался бы от еды, чем от возможности посмаковать свое превосходство над другими. — Потому что это Слизерин. Здесь презирают труд, усердие, прилежание. У настоящего слизеринца все получается само собой. Ведь он родился самым умным, самым могущественным, самым талантливым. Ему не нужно потеть, стараться, отрабатывать заклинания до крови из носа. Это все для плебеев, нищебродов, грязнокровок и прочих выскочек. Настоящий слизеринец все делает безупречно с первой попытки. — Так что, получается, слизеринцы ничего не учат, не тренируются, не практикуются в магии? — Учат, практикуются, тренируются, — шоколада в кружке осталось всего ничего и Риддл пил его мелкими глотками, стараясь продлить удовольствие. — Но как правило за плотно закрытыми дверями. Другим людям показывают только конечный результат. Понимаешь, Поттер, здесь завидуют только такому успеху, который достается без труда, а усилия, попытки чего-нибудь добиться вызывают лишь насмешки. — А если, несмотря на всю эту тайную подготовку, человек не преуспеет? — Тогда у него один выход, убедить всех, что он просто был не заинтересован, ему было не нужно, он не хотел тратить время и прочее. Ты кстати хороший актер? — Меня выгнали из любительского театрального кружка. — Мои соболезнования. Ты — обречен. — Я знаю. Пустая кружка растворилась в воздухе. Риддл вытянул ноги, чуть покачался, будто на невидимом стуле. — Кем он был? — А? — Гарри посмотрел на собеседника с недоумением. — Тот, человек, которого я тебе напоминаю. У Поттера было два варианта: пойти ва-банк или увильнуть от ответа. Естественно, он выбрал первое. — Он был темным магом, убийцей и психом. Риддл наклонил голову на совиный манер. Гарри подозревал, что сравнение ему польстило, но в тоже время и насторожило. — И ты до сих пор вертишь флакон в руках потому, что ждешь от меня подвоха. Думаешь, я обманом пытаюсь напоить тебя слабительным? — Я бы скорее поставил на зелье правды или отраву. — Это успокоительное, но если не веришь… — Я рискну, — Поттер вытащил пузырек, и, наклонившись капнул зелье в темную жидкость, подернувшуюся пенкой. Шоколад уже остыл, хотя стоял на полу не слишком долго. Слизеринские подземелья впитывали тепло, как сухая губка воду, при этом ни хрена не отдавая обратно. — А знаешь, Том, — сказал Гарри между глотками. — Я бы хотел, чтобы ты вздрючил Маркуса. Это была чистая дьявольщина. Обычный человек, не мог с такой легкостью сбивать других с правильного пути. Поттер не пробыл в обществе Темного лорда и суток, а уже сочувствовал его борьбе против всего мира. — Все зовут меня Риддл. — На эту реплику так и тянет ответить: «я — не все». — Еще одна из твоих дурацких шуток? — Том встал на ноги и посмотрел на него исподлобья. «Нет, это — флирт», — кровь бросилась в лицо, а мысли бросились в рассыпную. До этого момента Гарри верил, что не способен пробить дно. Ему заменили тело, но не душу. Душа ведь осталась прежней. Правда? — Да, дурацкая шутка, — выдавил он и добавил, больше для себя, чем для Лорда. — Этого больше не повторится. — Наворковались? — Кровавый Барон устал слушать подростковый треп. Пружинистой походкой он направился в центр зала. — Мистер Риддл, не соблаговолите ли вы взять шпагу и заняться тем, ради чего мы здесь собственно собрались? — Спокойной ночи, Поттер, — Том отвернулся. Его мысли переключились на предстоящую схватку. Гарри отмолчался, больше не доверяя собственному языку. Он поднялся на ноги и вздрогнул. В добавок ко всем его бедам, согревающие чары опять слетели.