Дверь исполнителя желаний

2 сентября 1963 г Понедельник

Гарри в очередной раз убедился, мир безжалостен к тем, кто забывает завести будильник. На мысль о вселенской каре для ленивых сонь его навел злой как рок Риддл, который разбудил сокурсника в полвосьмого. И это трудно было назвать хорошим началом. Меж тем первый школьный день безжалостно наступал на пятки. Пытаясь нагнать упущенное время, Поттер собирался второпях. Он понимал, расплата за спешку не заставит себя ждать. Наверняка уже на первом уроке он обнаружит, что забыл перо или перепутал учебники, но пара минут, потраченных на перепроверку содержимого сумки, стоила бы ему завтрака. Для снова юного и растущего организма эта цена была слишком высока. В гостиную Гарри вбежал как раз в тот момент, когда Риддл вещал первогодкам о важности внешнего вида, мелкие почтительно внимали. К сожалению появление растрепанного, будто ураганом одетого, американца свело на нет весь воспитательный эффект. Волосы Гарри торчали во все стороны, рубашка вылезла из брюк. Жилет был расстегнут, шнурки успели развязаться, галстук болтался на шее. Мантию колдун перекинул через руку, школьную сумку волок по полу, очки держал в зубах. Привычка грызть дужку, чтобы успокоить нервы, снова была с ним. Поттер остановился в паре шагов от слизеринцев. Мальчишки вылупились во все глаза, а Риддла аж перекосило. Его глаза были холодными, будто на ночь их положили в морозилку. Гарри поежился, нехорошее предчувствие всего лишь на секунду опередило сами неприятности. Магия налетела на Поттера, едва не опрокинув на пол. Шнурки завязались, рубашка юркнула в брюки. Гарри бросил сумку и мантию, рефлекторно попытался стряхнуть с себя невидимую медузу, ерзающую по нему колючими щупальцами. В ответ она затянула его галстук так туго, что Поттер закашлялся и выронил очки. Жилетка застегнулась и расправилась, следом за ней разгладились брюки. Волосы прижались к голове, притворяясь приличной прической. Мантия вскочила с пола и уже через секунду сидела на своем хозяине как влитая. Очки аккуратно пристроились на носу. Том встал напротив и оглядел сокурсника, задержав взгляд на лице. «На шрам пялится», — подумал Поттер. Вчера, увидев в зеркале знакомую отметину, он растерялся, будто встретил на улице человека, которого считал давно мертвым. Хотя если вернулась молодость, вернулась близорукость, то нет ничего удивительного, что шрам, стертый много лет назад, тоже появился снова. Ему захотелось взъерошить волосы, закрыть напоминание о старой трагедии от чужих взглядов, хотя шрамы не глаза и тайн не выдают. Ридлл резко повернулся к первокурсникам. — Мистер Флинт, повторите то, что вы только что сказали мистеру Фортескью. — Я… я ничего не сказал, — темноволосый кареглазый мальчишка походил на маленького перепуганного мышонка. — Мистер Флинт. Голова первокурсника дернулась, Гарри представил, как темная магия вонзает острые пальцы в тощую шею, стискивает позвоночник. На глазах Флинта выступили слезы, лицо исказилось от страха. — Я сказал, «вот придурок», — в конце его голос сорвался на крик. — О ком вы говорили? — Риддл продолжил допрос, не обращая внимания на то, что подопечный с трудом сдерживает всхлипы. — О нем, — рыдания прорвались наружу, под правой ноздрей надулся сопливый пузырь. Несчастный страдалец смотрел на Поттера. — Прекрати, Риддл, — во рту стало кисло, как после пивной отрыжки. — Он всего лишь ребенок. Том проигнорировал его слова. Они звучали неубедительно, как те оправдания, которые Гарри лепетал, когда Джинни в очередной раз спрашивала, почему они не могут жить нормально. — Вы позволили себе оскорбительное высказывание в адрес студента старших курсов. Это недопустимо. С сегодняшнего дня вместо кровати вы будете спать на полу. Надеюсь, трех недель вам хватит, чтобы запомнить свое место. Далее, вы противоречили мне, своему старосте, и на месяц останетесь без посылок из дому. И, наконец, ваши слезы позорят вашу семью и наш факультет. На завтрак вы не идете. Отправляйтесь в спальню, приведите себя в порядок и впредь контролируйте свои эмоции, вы — слизеринец. Научитесь сдерживать слезы или попросите, чтобы вас перевели к сестрам в Шармбатон. Это касается всех вас. Мистер Флинт — свободны. — Да, мастер, — мальчишку прямо качнуло от облегчения, торопливыми мышиными шажками он чесанул из гостиной. — Остальные стройтесь, и на выход. Поттер, ты — новичок, поэтому присоединишься к первокурсникам. — Да без проблем, — буркнул Гарри. Дети шагали слаженно, их можно было принять за взвод маленьких солдатиков, причем механических. Спины они держали прямо, на голове у каждого будто стоял горшочек, внутри которого сидели опасные змеи — «требования к настоящему слизеринцу». Риддл строгим учительским тоном продолжал объяснять правила поведения: — В Главный зал вы заходите последними. Во время еды не разговаривайте, не смейтесь, не шумите… «И лучше вообще не дышите», — прибавил про себя Гарри. Он тащился рядом с Томом, недосып давал о себе знать свинцовой тяжестью в ногах. — Старайтесь, чтобы вас не замечали. Уйти вы сможете лишь после того, как все закончат. Не вставайте из-за стола раньше старших, тем более, раньше преподавателей. Поттер… — А? — Американцам знакомо понятие иерархии? — Да. — Отлично, — Риддл улыбнулся, его ни сколько не смущал тот факт, что собеседник недостаточно проснулся, чтобы адекватно воспринимать сарказм. Ведь для человека, по-настоящему влюбленного в какое-либо дело, главное сам процесс, а не реакция окружающих, — Слизерин держится на иерархии. Я — староста факультета, выше меня староста школы и профессора. Они в праве отменять мои решения, ты — нет. Ты — обычный студент, поэтому если мне взбредет в голову сделать из мелюзги пирожок и съесть на ланч, твои действия должны быть следующими: улыбнуться и пожелать «приятного аппетита». Первогодки, которые отлично слышали весь разговор, зашагали быстрее, старательно держа осанку. — Понял, — Гарри уставился на свои ботинки. Проснулась злость. Она зудела, требуя сбить с лица Риддла самодовольное выражение. Это было глупо и опасно. — Тебя что-то не устраивает? — Все устраивает. Ты — главный, ты — всегда прав, а мое дело заткнуться и помалкивать. И даже если тебе взбредет в голову угробить душу ради дутого могущества, я и слова тебе не скажу. Наоборот помахаю помпонами и покричу «Вперед, Риддл, вперед!» Они остановились. Детки съежились, будто рядом внезапно грянул гром. Присутствие магии не ощущалось, но Гарри хватало и одного темного мага с этим его взглядом, действующим на человека, как нож, приставленный к горлу. Студенты из других факультетов проходили мимо, никто не задержался, не проявил любопытства. Может они боялись опоздать на завтрак или не хотели вмешиваться в дела «этих стремных слизеринцев». — Будешь сидеть вместе с первокурсниками, — процедил Том, — до тех пор, пока не повзрослеешь. Оскорбление едва кольнуло. Гарри не был подростком с чувствительной самооценкой и не гонялся за высоким социальным статусом. Однако ему хватило ума изобразить раскаяние. Он не надеялся, что это сгладит конфликт. Без сомнений Риддл еще поквитается с ним за дерзость. Прощать мелкие обиды – не в характере злобного ублюдка. Главный зал выглядел празднично. Чары на потолке мастерски, аж дух захватывало, передавали бездонную синеву осеннего неба. На стенах висели ало-золотые знамена Грифиндора, но ощущение карнавала ярких красок создавали не они, а студенты. Пуффендуйцы носили желтые мантии, равенкловцы – синие, грифиндорцы – красные, слизеринцы - изумрудно-зеленые. Риддл занял место в центре стола рядом с Маркусом, Гарри пристроился с краю, бросил сумку на пол. Почти сразу пришлось вскочить на ноги – поприветствовать вошедших преподавателей. Директор по-видимому все еще спал, поэтому традиционное напутствие произнес Слагхорн. Как только он закончил, на столах появилась еда. Она была одинаковой для всех, что окончательно примирило Поттера с его жалким положением в слизеринской иерархии. Колдун ел быстро, насколько мог есть человек, который не хотел, чтобы его посчитали свиньей. Уроки начинались в девять и он рассчитывал успеть проведать Кошмарика. Между большим глотком тыквенного сока и приличным ломтем жаренного бекона Гарри бросил взгляд на гриффиндорцев. Хагрид горбился и старался занимать поменьше места, но его крупная фигура все равно выделялась среди однокурсников, как фасолина среди горошин. Он сидел спиной к Поттеру, и тот даже взглядом не мог спросить, как вело себя безалаберное недоразумение, не просто так названое Кошмаром. Гарри сунул в рот последний кусок яичницы, пообещав себе сразу после завтрака поставить будильник на шесть утра, в его часах имелась такая функция. Допивая сок, он украдкой оглядел преподавательский стол, гадая: может ли кто-нибудь из незнакомцев быть отцом Хагрида. Например, плотный блондин с короткой бородой? Гарри он приглянулся, потому что другой вариант – сухопарый лысеющий шатен с лицом любителя топить котят, не обещал ничего хорошего. Перед уходом Хагрид наверняка покормил Кошмарика, но Гарри на всякий случай положил на булку три сосиски и придавил сверху еще одним куском булки. Он собирался встать, как вдруг на плечи упали две невидимые ладони. Каменные. — Твою… — Поттер обрубил ругательство, вспомнив, что рядом дети. По столу бежала красная змейка из буковок и остановилась перед ним. Буквы, чуть потолкавшись выстроились в слова «студентам запрещается покидать Главный зал раньше преподавателей». Гарри подался вперед и посмотрел на Риддла, тот предупреждающе покачал головой, а потом отвернулся и спросил что-то у Маркуса. Темный маг выглядел бодрым и свежим, хотя лег спать позже, чем Поттер. От этого факта на душе стало совсем паскудно. «А может вот он ответ, который я ищу, — хмыкнул про себя Гарри. — Риддл превратился в монстра потому, что у него поехала крыша от передоза бодрящих зелий, энергетиков и чар, прогоняющих сон». Иллюзия не развеялась, колдун не вернулся обратно в лавку Исполнителя желаний, а значит его "блестящая" гипотеза все же была неверной. Преподаватели ели медленно, предпочитая пище общение. Гарри пинал вилкой красные буквы, строя из них новые слова. На ум лезла нецензурщина, но детки никуда не делись, поэтому свои мысли Поттер держал при себе. Первогодки и так смотрели на него, как на овощ неприличной формы. В саду у Молли и Артура часто попадались такие — результат странных экспериментов, которые в детстве ставили любознательные Фред и Джордж. Приезжая летом к бабушке и дедушке, Басти первым делом бежал в сад проверить, не выросло ли там что-нибудь интересное. Джинни это бесило. Гарри улыбнулся своим воспоминаниям. Потом он глянул на часы и снова помрачнел, его план, и так не слишком жизнеспособный пять минут назад, накрылся котлом. Три факультета весело болтали, иногда забываясь и повышая голос, за что получали замечания от Слагхорна, впрочем, вполне добродушные. Слизеренцы же сидели в тишине, надувшись, будто привередливые театралы, которых вынудили смотреть плохую пьеску. Молчание затягивало и без того бесконечный завтрак. Гарри пригладил волосы, снова торчавшие во все стороны. Беднягу немного утешил тот факт, что колдовство Риддла было не властно над его строптивыми лохмами. Он попробовал найти какого-нибудь знакомого, но беспечные школьники не имели ничего общего с битыми жизнью магами и ведьмами из его прежней жизни. И вдруг в пухленькой рыжеволосой хохотушке Поттер узнал будущую тещу. Это было странно, все равно что в первый раз перевернуть картинку со старушкой и получить молодую девушку. Молли почувствовала его интерес, заулыбалась, показав милые ямочки, и шепнула что-то своей подружке. Обе девчонки захихикали. Гарри опустил взгляд в пустую тарелку, в очередной раз признавая, его слабые мозги не способны переварить настолько дикую чертовщину. «Главное, чтобы у них не случился умственный запор», — колдун усмехнулся и налил себе соку. Слагхорн встал, остальные преподаватели последовали его примеру. Зашевелились студенты, лавки заскрежетали по полу, голоса зазвенели громче, народ повалил к выходу. Но не слизеринцы. Аристократам спешка была не к лицу. Первокурсники, а с ними и Гарри, терпеливо ждали своей очереди. Поттеру его наказание принесло неожиданную выгоду. Он выходил последним, поэтому никто не обратил внимания на внезапный маневр американского чудилы, который вместо того чтобы идти на второй этаж, свернул в боковой коридор, ведущий во внутренний двор. Ветер обдал лицо, сдув сонливость, и беглец широко улыбнулся. Он понесся вниз по склону, растопырив правую ладонь. Холодный воздух скользил между пальцами. Простор, движение, ясное до кристальной прозрачности утро ошеломляли. Все вокруг будто отмыли, встряхнули и подновили свежей краской. Поттер радовался, как ребенок. Он забыл о своем недоверии к этой реальности, перестал ждать от нее подвоха. К домику лесничего колдун зашагал в припрыжку, на полдороги его перехватили. Кошмарик азартно вылетел из кустов. Гарри опустился на колени и крепко обхватил друга двумя руками, при этом оба едва не опрокинулись на землю. Некоторое время пес шумно обнюхивал его, оценивая горькую ваниль. Вердикт был — годится. Влажный шершавый язык прошелся по щекам, по лбу и по носу, очкам тоже досталось. На любимого хозяина Кошмарик не жалел слюны. — Эй, ну все, — Поттер вытер лицо рукавом и вспомнил о спасительных сосисках. — У меня есть для тебя кое-что вкусное. Свободной левой рукой, правой он все еще обнимал пса за шею, Гарри вытащил из сумки угощение. Сосиски исчезли так быстро, будто были иллюзией, от булки Кошмарик тоже не отказался. — Ну и как ты себя вел, а, парень? Признавайся, много от тебя было проблем? Кошмарик высунул язык, преданно заглядывая хозяину в глаза. — Никаких проблем не было, — на вопрос Поттера ответил невысокий мужчина. На первый взгляд он был ровесником Гарри. «Был бы, если бы меня не омолодили», —поправил себя притворщик. Ему понравилось открытое загорелое лицо, да и весь облик лесничего. Вместо мантии тот носил старый бордовый свитер с высоким горлом, а Гарри разделял пристрастие к простой одежде. Русые волосы торчали во все стороны, и не сказать, чтобы их часто мучили расческой. В этом колдуны тоже были похожи. Улыбался мужчина по-доброму, Поттер не мог не улыбнуться в ответ: — Здравствуйте, мистер Хагрид. Спасибо, что приютили мою собаку. — Не за что. А ты значит Гарри Поттер, американец, что ж, приятно познакомиться. — Мне тоже, — Гарри встал и отряхнул мантию. Он удивился, когда Алфорд Хагрид протянул ему руку, но с удовольствием ее пожал. Не нужно было быть умником вроде Риддла, чтобы предсказать следующий вопрос лесничего. Поттер решил, что мистеру Хагриду можно сказать правду: «Я прогуливаю трансфигурацию, потому что обещал своему псу навестить его с утра». Однако Алфорд не стал выпытывать у подозрительно беззаботного студента, не пора ли тому на занятия, а с интересом спросил: — Как тебе у нас? — Нормально, жаль только, что я не могу держать Кошмарика у себя. Он вам сильно надоел? — Совсем не надоел. Твой пес — отличный товарищ. Он помогает мне сортировать прутья для метел. Я как раз собрал последний в этом году урожай «вихревых гнезд». — «Вихревых гнезд»? — переспросил Гарри. Странное название разбудило его любопытство. Он много знал о квиддиче, но при этом понятия не имел, как делают метлы. Так почему бы не выяснить сейчас, если представился случай? – Можно посмотреть? — Идем, я как раз раскладываю их за домом. Это был не тот ответ, которого ждал Гарри. Почему-то мистер Хагрид не спешил выводить прогульщика на чистую воду. Может быть, он просто не знал, который сейчас час? Догадка была близка к истине. Лесничий хорошо определял время, но совершенно не ориентировался в днях недели и пропустил окончание выходных. На траве перед деревянной верандой, обращенной к лесу, лежало широкое белое полотно. По углам его придавили обломки рыжего кирпича. Рядом высилась груда веток от разных деревьев лиственных и хвойных. Алфорд успел разобрать парочку «гнезд» и аккуратно разложить прутики на ткани, зачем-то перевязав каждый красной ниткой. — Ты, должно быть, часто видел на деревьях шары из веток. Они встречаются не только в наших лесах, но и у маглов. Они — результат болезни, если дерево заражено определенными видами грибов, отдельные его ветки начинают обильно ветвиться, искривляться, переплетаться друг с другом. Но только в волшебном лесу в этих «шариках» поселяются духи и наполняют их магией. Мы же потом собираем их, обрабатываем и делаем из них помело. Моя задача простая, я всего лишь сортирую прутья, выбираю те, в которых ощущается магия, очищаю от всего лишнего и перевязываю заговоренной нитью. Тогда дух не может сбежать. — Ух ты, — восхищение Гарри не было наигранным, как и интерес. Странно, он уже и забыл, когда в последний раз радовался, узнав что-нибудь новое. — Если хотите, я могу вам помочь. Немного. — Если тебе не трудно, — лесничий взъерошил волосы. Поттер с трудом удержался, чтобы не повторить этот привычный успокаивающий жест. — Только учти, прутья нужно ощупывать без перчаток, а магия стрекается. — Ну, это не проблема, — на всякий случай Гарри сверился с часами и убедился, что у него есть время. Он не мог позволить себе опоздать на второй урок. Такое раздолбайство ничем не оправдаешь. Мистер Хагрид призвал из дома вторую табуретку, а так же секатор с посеребренными лезвиями и толстыми прорезиниными ручками. Инструмент он вручил помощнику, затем снял с вершины кучи самое маленькое гнездо. — Не смотри на форму и на размер прутьев, это потом выправится. Главное — чтобы в них была магия. Отыскивать нужные прутья оказалось не сложно, магия не пряталась. Она колола кожу, заставляя вспоминать зимние морозы. Дальше в дело шел секатор, а завершал все крепко завязанный узел. Распотрошив первый пучок веток, Гарри положил на полотно четыре прутика. Лесничий одобрительно улыбнулся, похвалил и доверил выбрать второе «гнездо». Кошмарик крутился рядом, то и дело усаживаясь перед хозяином. Его карие глаза будто спрашивали, почему люди занимаются какими-то непонятными вещами вместо того, чтобы поиграть с ним. — Погуляем днем, - пообещал ему Гарри и тут же спохватился, — Сэр, ничего, если он еще здесь побудет? Вас не затруднит? Мне нужно время, чтобы придумать куда его пристроить. — Не затруднит, — сказал лесничий, завязывая нитку бантиком. Его прутик стал похож на одну из тех примитивных «куколок», которые дети иногда составляют из разного мусора. — Кошмарик может оставаться у нас до конца учебного года. — Нет, это не правильно. Я не могу взвалить на вас заботу о моем псе… — Не беспокойся. Он не будет обузой. — Его нужно кормить и выгуливать, я конечно буду приходить и утром, и днем, и вечером, но… — Не волнуйся, одного пса мы прокормим, — Алфорд усмехнулся и подмигнул Кошмарику, будто подтверждая тайный договор. Возможно, пес своей выразительной мимикой сумел убедить лесничего скрыть от хозяина, сколько именно каши, бекона и сосисок ушло на то, чтобы набить собачий желудок. — Ты приходи в любое время. На случай, если ни меня, ни Рубеуса не будет дома, ключ мы держим под цветочным горшком рядом с дверью. — Спасибо, но вы ведь меня совсем не знаете... — Мой сын сказал, что ты хороший парень и мне этого достаточно. — Ваш сын тоже хороший, я был бы рад с ним подружиться, вот только… — Гарри запнулся, ему расхотелось выведывать, как Хагрида угораздило стать приятелем будущего Темного лорда, — мне говорили, что слизеринцы и грифиндорцы враждуют. — Я бы не назвал это враждой, скорее соперничеством. Есть традиции, есть предрассудки, но никто не запрещает тебе поступать по-своему. — Когда Риддл познакомил меня с Хагридом, в смысле с Рубеусом… — Не смущайся, я знаю, что студенты часто называют друг друга по фамилиям, а не по именам. — Ну да… В общем вчера я удивился, что они общаются, подумал, наверно, для этого есть веская причина. — Нет, я бы не сказал. — Мне кажется Риддл не из тех людей, кому нужны друзья. Он – одиночка. — Первое впечатление бывает обманчивым, — за разговором Алфорд не забывал о работе. Пятерка прутьев присоединилась к тем, что уже лежали на полотне. А вот Гарри притормозил и теперь поспешно схватился за секатор, хотя еще не нащупал заколдованную веточку. — Тому нужны друзья. Он — сильный и независимый, но одиночество переносит намного хуже других. Мистер Хагрид замолчал. Он не был сплетником и это осложняло Поттеру задачу причем не только с практической стороны. Совесть не желала мириться с тем, что Гарри хитростью выуживал информацию у хорошего человека. Но деваться было некуда, он должен был раскопать правду. Слизеринцы не выбирают друзей по качествам характера. Они во всем ищут свою выгоду. Так чем же сын лесничего заинтересовал темного мага? За спиной пронзительно заверещала какая-то птица, или не птица, а диковинный зверь. Гарри повернулся в сторону леса. Идея возникла как маленький смерч, секунду назад на нее не было намека, и вот она уже вертится в голове, с каждым витком набирая силу. — Сэр, а студенты часто ходят в лес? —Теперь нет. И запомни, Гарри, без взрослых в лес ходить нельзя. За нарушение этого запрета тебя могут исключить из школы. Я иногда беру студентов с собой на обход, конечно с разрешения их декана. Хотя не скажу, чтобы желающих было много. Рубеус, Том и еще Филлип, пятикурсник с Равенкло, он хочет стать магозоологом, вот и все мои компаньоны. «Бинго, — без особого энтузиазма сказал себе Поттер, — Теперь ясно, почему Риддл крутится вокруг Хагрида и его отца». — Можно и мне с вами? — Почему бы нет, только сначала спроси профессора Слагхорна. Но у нас не Америка, мы здесь не охотимся. — Я никогда не охотился и начинать не собираюсь, — было приятно для разнообразия сказать чистую правду без недомолвок и уловок. — Отлично, тогда я с радостью познакомлю тебя с нашим лесом. Видимо они слишком часто поминали Риддла, потому тот вдруг появился из-за угла дома. Зеленые глаза встретились с серо-голубыми, и у Поттера не осталось сомнений — этот черт пришел по его душу. *** В школу они возвращались длинной дорогой. Том сказал, торопиться смысла нет, студентам нельзя заходить в класс после звонка. В одном месте тропинка вплотную прижималась к озеру, Гарри бросил взгляд с крутого берега на позолоченную солнцем воду, блики напоминали блох, мелких и шустрых, но блестящих. Он поймал себя на мысли, что два года не купался. «Летом свожу детей к морю. Хотя Кларисса наверно не поедет, какой молодой девушке интересно отдыхать с родителями?» — Гарри приуныл. Упущенные возможности обступили его сознание, как призраки. Не легко следовать мудрому совету «никогда ни о чем не жалеть», особенно родителю, который внезапно понимает, что его дети уже выросли. — Если студент нарушает дисциплину, страдает репутация всего факультета, кроме того Слизерин теряет баллы в межфакультетском соревновании. Гарри тряхнул головой, переключаясь с одной жизни на другую: — Я не подумал, что мой прогул отразится на факультете. — Да ты вообще не похож на мыслителя, – несмотря на едкость слов, голос Риддла звучал спокойно, даже доброжелательно. Поттеру это не нравилось, он предпочитал открытую злость скрытой — так, хотя бы не нужно гадать, в какой именно момент собеседник тебя прибьет. — Ты из-за факультетских баллов отправился меня искать? — Меня послал Дамблдор, проверить, не провалился ли ты в одну из проклятых лестничных ступенек. Невысказанное «как жаль, что этого все же не случилось» прозвучало очень громко. — Я попрошу профессора не снимать баллы со Слизерина, а наказать только меня одного. — Валяй. Тропинка увела их прочь от озера и побежала вверх, Том прибавил шагу, Гарри не отставал. Дыхание не сбилось. «А в сорок я бы так не смог», — подколол себя колдун. — Ну мы ничего важного не пропустили. На вводных лекциях профессора говорят о всякой ерунде, — нервное напряжение побуждало болтать без умолку, не задумываясь о смысле сказанного. — На вводных лекциях профессора разъясняют учебный план, называют темы контрольных и зачетных работ, дают список дополнительной литературы, уточняют критерии оценок, — монотонно перечислял Риддл, хотя Гарри давно понял, что сморозил глупость. — Но мы, конечно, ничего важного не пропустили. — Можно попросить у кого-нибудь конспект. — Я ничего ни у кого просить не буду, — впервые за весь разговор в голосе Тома прозвучала злость. — Тогда я попрошу. — Проси, но только не у пуффендуйцев. Слизеринцы не обращаются за помощью к студентам других факультетов. — Еще одно неписанное правило? Том чуть сбавил шаг и посмотрел на своего спутника: — Знаешь, что делает умный человек, когда попадает в Рим? Следует советам из руководства «Как распланировать идеальный отпуск. Гид для разумных, бережливых и позитивных туристов в Риме». Перси уже купил себе такой. Весной они собирались в Италию. Однако как ни хорош был ответ, он не изменил бы день к лучшему, поэтому Гарри промолчал. — Веди себя как все. Хорошо учись, не нарушай правила, а главное не усложняй мне жизнь, — тонкие губы Риддла изогнулись, улыбка получилось плавной, как движение змеи, но Гарри вздрогнул, будто порезался обо что-то острое. — Иначе мне придется принять меры. Они тебе не понравятся. Поттер кивнул, а про себя подумал: «Если бы Алфорд увидел эту улыбочку, то никогда бы больше не сказал, что Тому не хватает друзей». Риддл не стал уточнять, чем именно обернется для Гарри неповиновение, возможно, он считал неопределенность лучшей пищей для страха. Так или иначе темный маг сменил тему: — Кстати я нашел для тебя учителя латыни. Это Люциус Малфой с третьего курса. — Малфой? – Гарри попытался вспомнить, видел ли он блондина на завтраке. — Вы знакомы? — Нет, так, слышал где-то фамилию. — Малфои — древний магический род, весьма почтенный. — Он не против меня учить? — Гарри опустил глаза, длинная гладкая трава скользила по его ботинкам, как вода. Колдуны сошли с тропинки, направляясь к неприметной деревянной дверце, которая вела во внутренний двор школы. — Не против. — Иерархия? — Она самая. Твое первое занятие сегодня в четыре. И не надейся спихнуть на Малфоя домашнюю работу. На этот счет он получил четкие инструкции: советовать, проверять и исправлять, но не делать ничего за тебя. Я не хочу превращать твою жизнь в рай. Риддл бросил взгляд на долину и лес внизу. В такой чудесный день даже заучку не тянуло возвращаться за парту. В глазах появилось немного тепла, но оно исчезло, стоило Тому перевести взгляд с пейзажа на Поттера. — Пошли, — приказал он и распахнул дверь. Риддл ни разу не посмотрел на часы, тем не менее колдуны не опоздали. Они остановились под дверью кабинета, и через секунду прозвенел звонок с урока. Гарри не ожидал, что расчувствуется, уловив знакомую смесь из запахов мела, старого дерева и книг. Он замер на пороге и Риддл ткнул его в бок: — Ты собирался уговаривать Дамблдора? Ну вперед. Поттер нерешительно двинулся по проходу. Несколько студентов поднялись со своих мест поболтать или просто размять ноги, но в основном здесь были слизеринцы, а они не шумели и не шатались по классу. Они предпочитали сидеть и напускать себя умный вид. Глядя на своих сокурсников, Гарри представлял надменных самодостаточных кошек. Высокие окна были затянуты туманом, ограждая колдовство от яркого дневного света. Колонны, поддерживающие арочный потолок, скрылись под шуршащей бумажной чешуей. Гарри потом объяснили, что зачарованное дерево притягивало записки и шпаргалки, и настоятельно рекомендовали не писать ни того, ни другого. Пустая трата времени. На учительском столе, который выглядел так, будто весил тонну, стояло пять фигурок из синего стекла, изображавших пять стадий превращения человека в дельфина. Черная кожаная перчатка стирала остатки формул, закончив, она плюхнулась на полочку перед доской. Поттер смотрел, оценивал, удивлялся и конечно позабыл о необходимости состряпать приличное оправдание. Он никогда не умел правильно расставлять приоритеты. — Простите, сэр… — А, Гарри, вижу с тобой все хорошо, — Дамблдор наверно был единственным колдуном, который мог носить алую мантию и при этом все еще выглядеть профессором. — Я должен объяснить, почему не появился на первой паре. — Да, это бы не помешало. Поттер набрал воздуха в грудь, будто ныряя в воду, да еще с обрыва, и выпалил. — Мне нужно было проведать своего пса. Я собирался поставить будильник, но забыл и не успел… Я понимаю это не серьезная причина, но для меня… для меня важно, чтобы с Кошмариком, с моим псом, все было хорошо. Кроме него у меня здесь никого нет. Я знал, что вы меня накажете, и был к этому готов, но Риддл сказал, что здесь принято снимать баллы со всего факультета. Пожалуйста, не делайте этого, лучше накажите меня построже. Они ведь не виноваты, что к ним распределили придурка. — Нет ничего предосудительного в желании позаботиться о друге, хотя такое поведение необычно для студентов твоего факультета. Как тебя приняли в Слизерине? — Нормально, но я пока не успел толком со всеми познакомиться, только с Риддлом. — Вы поладили? — после упоминания имени будущего Темного Лорда тон Дамблдора стал чуть резче. Впрочем, Гарри могло и показаться. — Он вроде хороший парень, во всяком случае, когда не смотрит на меня так, будто воображает себя василиском. По воле случая именно в этот момент Том бросил на Гарри очередной ледяной взгляд. Поттер вздохнул. Дамблдор хмыкнул, спохватился и замаскировал смешок под кашель. Однако, в его глазах плясали веселые искры. — Твои мотивы делают тебе честь, Гарри, но я не могу оставить твой поступок безнаказанным. К следующему понедельнику ты напишешь доклад о семи принципах Фессалии Блуменгард на двадцати страницах. — На латыни? – Поттер поборол дрожь в голосе, но не сумел скрыть обреченность. — На английском. — Спасибо, сэр. Теперь у меня есть шанс выжить. — И весьма неплохой, — Дамблдор улыбнулся. — Если у тебя возникнут проблемы, ты всегда можешь прийти ко мне или к профессору Слагхорну. — Да, сэр, я знаю. Еще раз спасибо. Гарри выбрал третью парту в среднем ряду, рядом с колонной. Проходя мимо Риддла, он подмигнул, Том ответил кривой ухмылкой. Класс мог легко вместить сорок человек, а их было всего лишь десять: семеро слизеринцев и трое пуффендуйцев. Многие студенты, сдав СОВы, шли работать. В те годы популярным было мнение, что практика учит лучше, чем школа, да и свои собственные деньги еще никому не мешали. Пуффендуйцы, двое девушек и один парень, держались вместе. Слизеринцы сидели по одному на расстоянии не менее трех футов друг от друга, будто во время эпидемии. В Главном зале Гарри заметил, что среди студентов «барсучьего» факультета было больше всего девчонок, Равенкло и Гриффиндор немного им уступали. Слизерин же опять отличился, в нем учились только четыре ведьмы. Аристократы сильнее других верили в эффективность раздельного образования. Все это Гарри не удивляло. Выискивая любую информацию о Томе Риддле, он узнал немного и о времени, в котором тот жил. Хотя, если бы тогда его предупредили, что однажды он сам станет участником тех событий, Поттер бы старательнее запоминал занудные рассказы стариков. Перо шустро бежало по бумаге, присоединяя свой скрипучий голос к дружному хору. Гарри старался не упустить ни слова отчасти потому, что не слишком понимал, о чем идет речь. В ту область его памяти, где хранились знания по теоретической трансфигурации, будто попала бомба. Ничего не уцелело. Объяснив принцип перераспределения массы и энергии, Дамблдор приступил к наглядной демонстрации: сначала он превратил перо в кирпич, потом кирпич в пушинку, а пушинку в медный котелок. Потом повторил, разжевывая для непонятливых, куда девается разница в массе и как правильно восполнять нехватку энергии. Ученики получили возможность дать отдых пальцам, за лето отвыкшим от писанины, а Гарри — возможность подумать, у кого можно взять конспект. Фенсрой и Сильвен отпадали сразу, эти ни за что бы не помогли неродовитому колдуну. Некоторое время Поттер присматривался к Шлосеру, костлявому бледному шатену, который безуспешно пытался превратить кирпич в пушинку, — класс как раз перешел к отработке чар. Заклинание состояло из двух частей: «конвертат» и названия нужной вещи. Гарри не знал латинских обозначений для кирпича, котла и пушинки, но достаточно хорошо владел невербальной магией, чтобы обойтись без слов. Дамблдор отметил его успехи и дал новое задание: сделать из одного пера три кирпича. В этот раз Поттер решил быть умнее и не торопиться. Вместо чар он сосредоточился на решении своей проблемы. К идее одолжиться у Шлосера интуиция отнеслась с прохладцей, ей не нравилось, как этот парень таращился на упрямый кирпич. Оставались Ранке и Товани. Джильда выглядела немногим дружелюбнее колючки, что же до капитана квиддчиной команды, то он держался, как представитель высокоразвитой цивилизации, отправленный изучать отсталых землян. Отстраненный и бесстрастный, даже по слизеринским меркам, он будто наблюдал за всем через экран монитора, летая где-то в тысячах миль над землей. Так что Гарри решил попытать счастья с Товани. К концу урока все студенты более менее повторили предложенную профессором цепочку превращений. Но только у Поттера и Риддла получилось выполнить задание с первой попытки, не прибегая к подпоркам из заклинаний. Слизерин получил десять баллов. Джильду Гарри догнал в коридоре, девушка шагала быстро и решительно, будто шла не на сдвоенные Заклинания, а в бой. — Привет. Она посмотрела на него, как на липкого приставалу, но Гарри заставил себя продолжать: — Я опоздал на первый урок и вот хотел спросить, не одолжишь ли ты мне свой конспект. Я его перекопирую и сразу верну. — Почему именно я? — у Товани были красивые губы, иллюстраторы сказок обычно рисуют такие принцессам, однако кривила она их совсем как злая мачеха. Ремень ее сумки украшал бордовый бант с прицепленным к нему маленьким снитчем. Гарри решил попытать счастья. — Ты болеешь за «Пушек», да? — Ты не первый, кто использует мой интерес к квиддичу, чтобы чего-то от меня добиться. В прошлом году Майкл Строгинз с седьмого, пригласил меня на матч «Пушек», рассчитывая под шумок полапать. А когда я отказала, обозвал дурой, и сказал, что квиддич слишком сложная игра для женских мозгов. — Я, конечно, тоже бываю придурком, но не настолько. Если ты мне откажешь, я не буду поливать грязью ни тебя, ни всех девушек вообще. К тому же все эти заявления, что ведьмы не способны разобраться в квиддиче — чушь. — Может мы и летаем не хуже парней? — Ну да. — Да ну, — передразнила его Джильда. — Хотя ты же из Америки. Таким тоном она могла бы сказать «у тебя две головы». — Твоя семья тоже ведь не из Англии? — Мой прадед перебрался сюда из Тосканы сто лет назад, но его кровь до сих пор сильна. Трудно было определить, гордится ли Товани тем, что смуглая кожа, черные волосы и темные глаза выделяют ее из толпы или наоборот стесняется. «Скорее всего и то и то», — решил Гарри. — Почему американец болеет за «Пушек»? — Потому что они — лучшие, — выпалил Поттер. — Были лучшими, пока не ушел Паккард. — У них есть Джексон! — Джексон, — протянула Джильда и поправила сумку. Ее короткие ногти были выкрашены в темный багрянец, под цвет знамени любимой команды. — Может быть он и хорош, но сравнивать его с Паккардом… — Еще как хорош, — перебил ее Гарри, увлеченность разговором не лучшим образом влияла на его манеры. — Филмон Джекдоу Джексон… — он чуть не сказал «легенда», но успел сообразить, в каком времени находится. Легенде Дженсона еще только предстояло сложиться, а начало ей будет положено на матче против «Ирландских святых», который состоится… — Через два месяца, — прошептал Гарри. Он остановился, оцепенев от открывшихся перспектив: увидеть своего кумира, побывать на его первом звездном матче. Глаза распахнулись, рот приоткрылся. Шедшие мимо семикурсники притормозили, озадаченно переводя взгляды с ошарашенного новичка на дверь кабинета Заклинаний. И еще больше озадачились не увидев там ни призрака Слизерина ни еще какой любопытной диковинки. — Да, через два месяца Пушки играют против Святош. — И я там буду. Чтоб мне сгрызть свою палочку, если я упущу этот шанс. — Ты — странный, — Джильда нахмурилась, однако ее отношение к Поттеру менялось, теплело, — но занятный. Товани поделилась конспектом в обмен на обещание угостить ее горячим шоколадом в деревенской кондитерской. Гарри сделал две копии и на следующей перемене подошел к Риддлу. Том сидел за первой партой, читал учебник. — Мой должок, — Гарри протянул ему листы, аккуратно вырезанные заклинанием из тетради. Том посмотрел на конспект, как на лимон, из которого при всем желании не сделаешь лимонад. — Неплохо, Поттер, — он взял листы и положил в конец книги. — Но не надейся, что твое обаяние всегда будет тебя выручать. Гарри не нужно было «всегда», только еще один разок, чтобы договориться с профессором Флитвиком насчет проклятой латыни. *** После ужина Поттер гулял с Кошмариком, и, хотя колдун следил за временем, как-то так получилось, что обратно в подземелья ему пришлось бежать во всю мочь. — Равенство, свобода и братство, — слова с трудом протиснулись между вдохами. Картина не шевелилась, а рыцарь во все глаза таращился на запыхавшегося студента. — Я опоздал? — Нет, — Сэд справился с удивлением. Это было хорошо. Его пристальный взгляд беспокоил. Гарри успел спросить себя «я что во время забега оброс фиолетовой шерстью?» Портрет отъехал в сторону. На всякий случай колдун ощупал лицо, а заодно пригладил волосы, и только потом шагнул в темный провал, который все еще выглядел негостеприимно. В гостиной его окликнули. Гарри вскинул голову, его глаза встретились с глазами Маркуса Нотта. Староста бросил компанию подпевал, Риддла почему то среди них не было, и направился к новенькому. Он был без мантии, хотя в подземельях, даже с горящим камином, холод пробирал до костей. Хуже чем на улице. — Наконец-то, где ты шатаешься? Я подумал, тебя лестница проглотила. Пошли, поговорим в более приватной обстановке, — он приобнял Гарри, увлекая за собой. Парень давно не слышал отказов, и Поттер не винил тех колдунов и ведьм, которые послушно следовали за волей Маркуса. Он и сам попал под обаяние этого детеныша вейлы. — Куда мы идем? — видимость спокойствия давалась ему нелегко. — Сейчас узнаешь, — Нотт накрыл его теплом и убрал руку. — Не пренебрегай согревающими чарами, пока подземелья не привыкнут к тебе, а ты к ним. — А… Спасибо, — серый унылый коридор уводил их прочь от жилых помещений. Воображение разгорячилось, подкидывая Поттеру все больше и больше неприличных картинок, он отбивался как мог. — Нам сюда, — Маркус толкнул дверь, выкрашенную красным лаком. — Это — наша библиотека, хорошее место для тех, кто ищет уединения, — последние слово он выделил резким холодным тоном. Щуплый колдун с прилизанными темными волосами, быстро вскочил и поспешил к выходу, его книги сами разлетелись по своим местам. Гарри обошел круглое помещение, заглядывая в огромные окна, и хотя земля под ним, тонула в темноте, ощущение бескрайнего простора завораживало. Здесь не чувствовалось обычной для подземелий затхлости, свежий воздух будто проникал сквозь щели в рамах. —Это…это… волшебство, — констатация очевидного факта звучала глупее некуда, но Поттер скорее бы поймал снитч с закрытыми глазами, чем подобрал красивое сравнение. — Посмотри вверх. Гарри поднял глаза к ночному небу, как пылью, запачканному серыми комковатыми облаками. — Впечатляет, да? — продолжил Маркус. — Мелюзге вход в библиотеку запрещен, как и в гостиную, а вечером сюда вообще почти никто не заглядывает. Так что если тебе будет нужно сбежать из подземелий не сбегая, приходи, заодно можешь почитать что-нибудь. Гарри, наконец, обратил внимание на книжные шкафы, солидные как правительственные здания. Они стояли не у стен, а в центре комнаты, составив каре, будто обороняясь от жаждущих знаний студентов. Остальная мебель: столы, стулья и кресла рассредоточились по комнате без всякого порядка. Видимо, посетители могли передвигать их по своему желанию. — Риддл, наверно, тут ночами зависает, — Гарри оторвался от разглядывания потолка и облокотился о кресло с высокой спинкой. — Зависает… забавное слово, — Нотт рассмеялся, и это был смех мальчишки, которому удалось провернуть задуманную шалость. — Риддл, конечно, с радостью торчал бы здесь ночами, но дело в том, что Салазар создавал это место только для своих. Для тех, кто принадлежит к старым родам. Для нас оно — прекрасно, а неблагородных оно встречает адской вонью и сценками из ночных кошмаров. — Ты нарочно меня сюда затащил, — Поттер не сердился, ему льстил тот факт, что слизеринский король проявил интерес к его скромной персоне. Хотя тот ли это был интерес, о котором он запрещал себе мечтать? — Хотел меня подловить? — И подловил. Не отпирайся, Гарри, ты принадлежишь к старому магическому роду. — Моя мать была маглорожденной ведьмой. — Ну и что? — Я думал, слизеринцы помешаны на чистоте крови. — О да, мы помешаны, но если происхождение твоей матери не волнует твой род, то почему оно должно волновать меня? — Не понимаю, — Гарри снял очки и сунул дужку в рот. Лицо Маркуса расплылось, и находиться с красавчиком в одном помещении стало немного проще, — Разве вы не презираете всех, в ком есть магловская кровь? — Кровь – это еще не все. Важнее твоя принадлежность к роду, — Нотт небрежно присел на краешек парты. Поттер щурился, ловя каждое его движение, но очки надевать не спешил. — Кровь определяет принадлежность к роду. — Мда, даже для американца ты чертовски плохо разбираешься в традициях. — Просвети меня, — теперь Гарри вертел очки в руках. По хорошему ему бы стоило побороть нервозность, но эта стерва была злее икоты. Ее не заставишь уйти, просто задержав дыхание. — Дело в каких-нибудь особых ритуалах? — Нет, все происходит тогда, когда ребенок получает имя. Имя определяет твою судьбу, а его, как правило, выбирает отец. Ведьмы тоже могут принять ребенка в род, но обычно они передают свое право, есть еще такое умное слово… Проклятие, не вспоминается. Риддла бы сюда, этот парень будто ест словари на завтрак. — Кстати, где он? — Скорее всего драконит первогодок, мелких полезно пугать перед сном. А ты случайно не знаешь то умное словцо? — Нет, — ответил Гарри, у него не было настроения копаться на задворках памяти. — Обязательно мучить детишек? — Для того чтобы оценить всю сладость власти, сначала нужно испытать унижение. Слышал, тебе сегодня тоже досталось. — Немного, — Гарри удержался и не стал начинать спор о правильном воспитании детей. В его ситуации самое верное решение – не заморачиваться, воспринимать происходящее, словно яркий реалистичный сон. Если все пойдет по плану, он вынесет из него что-нибудь полезное, как Фессалия Блуменгард, которой однажды приснились основные переменные для расчета коэффициента сопротивления материи. Гарри уже начал собирать материал для своего двадцати страничного доклада. — Не задирай Риддла, он из тех, кто всегда дает сдачи, — Маркус встал, потянулся и посмотрел на Поттера. Его взгляд ощущался на коже, как жар, Гарри терял остатки здравомыслия. — Или тебе нравится играть с огнем? Поттер помотал головой и трусливо попятился из темного переулка под названием «Фразочки с двусмысленным подтекстом» на широкую светлую улицу безопасной темы. — Так что там с родовой магией? Почему она так важна? Нотт был разочарован, его ответ прозвучал «на отвали». — У тебя за стеной целый стеллаж с книгами по родовой магии. Можешь ознакомиться. — Хорошо, — Гарри нацепил очки, едва не попав дужкой в глаз. Вздохнул. Гомон мыслей не унимался. Колдун попробовал снять с полки тяжелый том в красной обложке, книга не поддалась. — Начни с чего полегче. — Маркус оказался у него за спиной, Поттеру достаточно было сделать шаг назад, чтобы вжаться в него всем телом. — Вот, например, старина Бэддекер, бывший дружок моей бабки. Нотт потянулся за нужной книгой, на секунду коснувшись Гарри, и тут же отстранившись, когда тоненький Бэддекер в несолидной бумажной обложке скользнул ему в ладонь. — Спасибо, — Гарри повернулся и забрал книгу. Дух противоречия добавил голосу твердости, удержал тело от глупостей. Мышцы напряглись, колдун, будто стоял на последней ступеньке шаткой стремянки, но пока не падал. Самоуверенность первого красавчика Слизерина подбивала проявить характер, поломать привычный сценарий, по которому любой готов выпрыгнуть из штанов, стоит Маркусу бросить заинтересованный взгляд. — Пожалуйста. Кто знает на сколько хватило бы поттеровской выдержки, но тут Нотта позвали. Какой-то блондин стоял в дверях и разглядывал их. Судя по его ухмылке, пошлая шутка была наготове. — Эй, Флипа, все уже собрались, тебя ждем. — Извини, однофамилец. Покер. Ну приятного тебе чтения. Поттер остался один. Дверь приглушила смех слизеринцев. Гарри зажмурился. «Ты хоть понимаешь, что по факту у тебя стоит на мертвеца», — сказал он себе. Это не вразумило, зато ледяной душ из чар не подвел.