Дверь исполнителя желаний

11 сентября среда

Гарри проснулся с больным горлом и заложенным носом. Подлый слизеринский холод все же победил его закалку или, может быть, ему аукнулось субботнее закапывание скручервей. Осеннее тепло было обманчиво. Впрочем, Поттера мало волновала причина, ему хотелось быстрее избавиться от напасти. Он не успел раздобыть антипростудное зелье до начала занятий и весь день таился на задних партах, кутаясь и украдкой сморкаясь. Время растянулось на целую вечность, как обед, на котором подавали одну лишь серую комковатую овсянку. Когда последний урок закончился, Поттер тут же помчался в лазарет. Никто не предупредил его, что доктор Сайлос Клеменс придерживается нетрадиционных методов лечения, поэтому Гарри был уверен, решение его проблемы займет не больше пяти минут. Он прошел мимо пустых больничных коек, чередующихся с большими арочными окнами. Аккуратно заправленные простыни, чуть ли не блестели, как корка снега на солнце. В последнем прямоугольнике света колдун задержался, манящая яркость синего осеннего неба схватила за душу. Он представил, какого это — снова оказаться там, и дернулся, будто обжегся. Перед дверью врачебного кабинета, Гарри поправил воротник мантии, потом высморкался, постаравшись избавиться и от других соплей тоже. Магия не могла сделать его таким, каким он был в свои настоящие шестнадцать. Есть двери, которые открываются в прошлое, но возврата к себе прежнему – нет. Стук в дверь оторвал доктора от изучения какого-то толстого журнала. Клеменс скривил толстые губы в ответ на вежливое «здравствуйте» и наклонил крупную седую голову, как бык, готовящийся сшибить врага. — Что у вас случилось? — Сэр, я простудился. Нос заложен, в горле першит и вроде есть небольшая температура, — Гарри закрыл дверь, чужое недружелюбие давно его не смущало. — Можно попросить у вас зелье? Клеменс встал из-за стола. Лекарь был высоким, в сочетании с худобой и черной мантией это немного пугало. — В чем причина вашего недуга? «В том, что мой Исполнитель желаний во всем любит достоверность», — подумал Гарри, но вслух ответил: — Наверно, просквозило. — Вы ошибаетесь, — лекарь открыл дверцы деревянного шкафчика, позвенел склянками. Гарри постеснялся подойти поближе, хотя ему было любопытно, как Клеменс отыщет нужное. Ведь смотрел доктор не на полки, а на незваного пациента. — В вашем возрасте причина всех недугов кроется в чрезмерном эмоциональном возбуждении. Как правило, вы сами же и подрываете свое здоровье, увлекаясь вредной стимуляцией чресел, вместо того, чтобы усилием воли пресечь соблазн. — Чего? — тупо переспросил Поттер и втянул стремящиеся наружу сопли. Происходящее напоминало сюжет из шоу розыгрышей. — Успокоительное, — лекарь вытащил из шкафа коричневый пузырек. — Принимать по две таблетки перед сном. Поттер хотел поинтересоваться, как успокоительное вылечит его простуду, но решил быть умнее. — Спасибо, сэр, — он спрятал пузырек в карман. — Но мне бы еще антипростудное… пожалуйста. Стараясь выглядеть как можно несчастнее, Гарри снова шмыгнул носом. Не помогло. — Зачем? — Клеменс вскинул брови. — Держите руки подальше от своих половых органов и все проблемы со здоровьем решатся сами собой. Освобождение от уроков вы не получите. Свободны. Выйдя из кабинета, Гарри привалился к двери и едва слышно выдохнул «Шлюхин стыд». Хмыкнул и тут же поморщился, горло вроде бы болело сильнее. Теперь его последней надеждой была выручайка. Вот только привередливую комнату еще предстояло отловить. С усталым вздохом Поттер отлепился от двери. На лестнице он столкнулся со своим проклятием. — Познакомился с нашим «злобным костоправом»? — Как же ты любишь злорадствовать, Риддл. — С чего ты взял? — ухмылка исчезла, и выражение лица темного мага стало обиженно-доброжелательным. — Прости, ошибся, — буркнул Гарри. — Ты заговорил со мной, потому что у тебя в кармане завалялся пузырек антипростудного. — Именно, — Риддл вытянул руку и эффектно раскрыл ладонь. На ней лежал круглый пузырек. Поттеровское удивление позабавило будущего Темного лорда. Заметив это, колдун насупился. — Почем рыбка? Слизеринцы ведь ничего не дают задаром. — Твоя сопливая физиономия портит репутацию факультета. Но если ты боишься… — Том сделал вид, что собирается спрятать ладонь обратно в карман. Гарри цапнул лекарство и выпил одним махом. — Его нужно было согреть. — Так сойдет, — Поттер сглотнул кисловатый привкус. Лимона неизвестные зельеделы не пожалели. — Спасибо, Риддл. — Я уже говорил тебе, что слизеринцы друг друга не благодарят. — Почему? Они спустились на первый этаж и двинулись в сторону подземелий. — А зачем благодарить человека, который заставляет тебя признаться в слабости и взять на себя обязательство ответить услугой за услугу? — Могу взамен дать тебе пузырек с успокоительным, оно спасет тебя от соблазна подрочить на ночь глядя, — должно быть в зелье влили много спирта, Гарри внезапно стало очень тепло и весело. — Нет, спасибо. Не нужно. — Неужели? — Свою личную жизнь я ни с кем не обсуждаю, — серьезность Риддла умиляла, и это плохо сказывалось на инстинкте самосохранения. — Еще бы она у вас была, господин лучший ученик, — подначка прозвучала мягко, почти нежно. Том остановился, его взгляд крепко вцепился в Поттера, а тело застыло в напряжении, как перед дракой. — Тебе ничего про меня не рассказывали? — медленно произнес он. — В смысле про то, что ты злая мстительная сволочь? Кивок. — Ну да, я это знаю, — бросил Гарри беспечно и глубоко вдохнул. Свободный приток кислорода давал ощущение моря по колено. Колдун присмотрелся к своему спутнику и понял, Том не столько зол, сколько сбит с толку. — Тогда зачем нарываешься? Поттер ответил не сразу, дождался пока компания мелких пуффендуйцев отойдет подальше. Ему не хотелось, чтобы их зацепило шальной магией. — Может, мне нравится бесить злых сволочей. — Доставай кого-нибудь другого. — Другие не такие интересные. Колдуны смотрели друг другу в глаза, и этот обмен взглядами будоражил. Гарри сглотнул. Пришло подозрение, что риддловский отвар мог быть с подвохом, но даже по меркам Поттера оно сильно запоздало. Он пожалел, что так и не превратился в параноика, они хотя бы сомневаются, до того как принимают зелье из рук врага, а не после. — Как скажешь, — Том отвернулся. — Я перенес твой урок латыни на шесть. У Люциуса совиная дуэль. — Мог бы меня спросить, — возмутился Гарри в полсилы. Его мысли были заняты другим. Разговор беспокоил, как знакомая мелодия, которую не получается вспомнить до конца или как привычное блюдо, в которое добавили непонятную приправу. — Ты здесь ничего не решаешь, — Том не отказал себе в удовольствии щелкнуть самолюбие собеседника по носу. Гарри ухмыльнулся: «до чего же Риддл предсказуемый черт». — Можешь кстати сходить посмотреть совиную дуэль, в Америке, насколько я знаю, такого нет. — А что это? — Увидишь. Они начинают в четыре на стадионе. Том решительно зашагал прочь, намереваясь скрыться от собеседника в боковом коридоре. Поттер поспешил за ним. — Ты сейчас в башню? Речь, конечно, же шла об Исчезающей башне. Темный маг не удостоил приставалу ответом. — Я бы лучше посмотрел на нее, чем на дуэль. — Студентам запрещено туда ходить. — Всем, кроме тебя, — хмыкнул Поттер. — Ну да, — Том усмехнулся, а потом вдруг подскочил, перекроился в серую дымку и утек в один из старинных гербов, украшавших потолок. *** Гарри все же решил поглядеть на совиную дуэль. Раньше он ни о чем подобном не слышал, но полагал, что любое зрелище будет увлекательнее, чем учебники и конспекты. Он вышел из школы, осеннее солнышко по прежнему грело с обманчивой щедростью. Поттер не поддался и застегнул мантию на все пуговицы. Вдалеке он заметил Маркуса Нотта. Слизеринец был один. Гарри рванул с места, как освобожденный от чар бладжер. Казалось его цель – не заговорить с Ноттом, а сбить с ног. — Привет, — прошептал он, едва переведя дыхание. — Привет, — Маркус улыбнулся, как медом поманил, одним махом получив прощение и за девицу из Кабаньей головы и за холодность. — Идешь на совиную дуэль? — Ага, но к началу я уже опоздал. — Не страшно. Перед дуэлью принято толкать нудные речи, так что мы ничего не пропустим. — А эта дуэль… она нечто вроде пародии на настоящий поединок, — тропинка сузилась, и Гарри пошел по траве, стараясь держаться поближе к Маркусу. — Не, все по-настоящему. Это старая традиция. Все мы – избранные, наделенные даром силы и все мы, колдуны и ведьмы, — равны, но… — Дай угадаю, некоторые равнее других. — Хм… Вы, американцы, очень странно выражаетесь. Хотя суть ты уловил. Аристократу не по чести драться на дуэли с неровней, поэтому придумали совиные дуэли. Так что если тебя заденет кто-нибудь не из наших, не дерись с ним на палочках, лучше одолжи хорошую боевую сову и пусть она вжарит его сове. — Сов вам не жалко? — Гарри вспомнил добрую ласковую Буклю. Маркус посмотрел на него, не просто как на иностранца, а как на человека из параллельной вселенной. Поттер натянуто улыбнулся. В такие вот моменты красота Нотта утрачивала притягательность и… Гарри отмахнулся от невеселых мыслей, ему не нравилось чувство, что он опять хватается за пустышку. Колдуны зашли на стадион. —Здесь много девчонок, — удивился Поттер. Стадион был поделен на секции и скамейки каждой части были выкрашены в цвета определенного факультета: зеленый, красный, желтый и синий. Но сейчас все: гриффиндорцы, слизеринцы, пуффендуйцы и равенкловцы (их было меньше всего) скучковались в красном секторе, поближе к дуэлянтам. Малфой выглядел воплощением идеального аристократа: прямая спина, платиновые волосы, стянутые в хвост черной лентой, надменность ледяной статуи. Огромный серый филин сидел на его согнутой в локте руке, на вид птица была тяжелой, но рука не дрожала. Противник, бледный рыжеволосый грифиндорец, наоборот слишком волновался. Хотя, возможно, так лишь казалось, в сравнении с невозмутимостью Люциуса. Рыжеволосый что-то лепетал, а его сова, растрепанный ком коричневых перьев, нарезала нервные круги у хозяина над головой. Нотт с Поттером поднялись на третий ряд и сели в стороне от остальных. Гарри оставил между собой и слизеринцем целомудренный зазор, хотя сомневался, что это спасет. Наверно было проще не пить и не есть, чем не желать красавчика. — Девчонки пришли погадать. Говорят, по тому, как разлетятся выдранные перья, можно узнать свою судьбу, — Маркус закрыл глаза, лениво подставив лицо под тепло солнышка. — А парни здесь по большей части ради ставок. Ты тоже успеешь поставить пару монет, пока гриф доплетется до конца своей речуги. Вон — Шлоссер, он отвечает за тотализатор. — Нет, я этим не увлекаюсь. А из-за чего все завертелось? — Вроде бы рыжий что-то сказал Малфою… — Нотт распахнул светло-карие глаза и под его взглядом Поттер почувствовал себя обладателем персонального пропуска в рай. — Но какая разница, если слизеринцы всегда правы. Гарри прищурился, прикидывая, не прятался ли в словах Нотта сарказм. Нет, чистокровка на самом деле свято верил в превосходство Слизерина. Рыжий умолк и оттопырил острый локоть, сова плюхнулась на сгиб руки. Хозяин поморщился, но вспомнил, что нужно держаться с достоинством. Колдуны встали в картинные позы и выкрикнули что-то на латыни. Птицы взмыли вверх, схлестнулись на фоне голубого неба. Публика азартно загудела. Пернатые разлетелись в разные стороны, коричневая попробовала наскочить сверху, филин извернулся, задев ее крыльями. Раззявил клюв, выставил крюкастые когти. Коричневая дала деру, гриффиндорцы заголосили, подбадривая ее. Слизеринцы засвистели, их фаворит зацепил противницу. Полетели долгожданные перья. Коричневая опасно снизилась, Гарри испугался, что она шлепнется на землю. Никто, даже хозяин, не дал ей передышки. Все только кричали ту чушь, что обычно кричат, глядя на драку, не важно, кто бьется: птицы, звери или люди. Раззадоренный филин погнался за добычей с явным намерением если не добить, то хорошенько изранить. Поттер его не осуждал: инстинкты есть инстинкты, а вот от заведенной схваткой толпы, его передергивало. Колдун уставился на свои руки, он не заметил, когда стиснул их в замок. — Дуэль никакая, — небрежно проронил Маркус. — Пустая трата времени. Птицы снова сшиблись. Удар отбросил коричневую, заставил судорожно месить крыльями воздух. «Это все иллюзия», — в очередной раз повторил себе Гарри. Вот эти совы точно не то, чем кажутся. Их не нужно защищать или спасать, так же и этих людей не нужно учить светлому доброму вечному. Они не существуют. Зрители в очередной раз охнули. Иллюзия. Совы всерьез сцепились, бешено хлопая крыльями. Иллюзия. Перья закружились в воздухе. Иллюзия. Маркус помассировал красивую шею. Иллюзия. «Да чтоб меня, — Поттер дернул головой. — Если я в моей же иллюзии буду терпеть это дерьмо». Пальцы слегка пошевелились, призывая дождь. Заклинание вспыхнуло в сознании, как неоновая вывеска казино, и с безоблачного неба хлынули потоки воды. Даже те, кто быстро укрылся под защитными чарами, все равно промокли насквозь. Гарри не пытался отгородиться от ливня, тем более тот длился не дольше минуты. Колдуны и ведьмы, в панике вскочившие со своих мест, теперь сушились и возмущались. Слизеринцы громко обвиняли гриффиндорцев в жульничестве, те с жаром отнекивались. Дуэлянты призвали сов и тоже вступили в обсуждение. Даже Малфой кипятился, что выглядело так же странно, как горящий лед. Окатив себя чарами, Гарри ускользнул по-тихому. Его поступок был мальчишеской глупостью, но колдун ни о чем не жалел. О чем и кричала миру его широкая улыбка. Погуляв с Кошмариком, он забежал в свою каморку за тетрадью по латыни и замер. После субботних посиделок у Слагхорна он завел привычку, уходя, ставить на порог сигнальные чары. Весьма хитрые. Видимые лишь ему одному. Теперь магический узор расплелся. Тонкие линии метались по полу, будто тени от качающихся ветвей. Гарри не испугался, наоборот испытал восторг игрока, перешедшего на более сложный уровень. *** Слизеринская библиотека пришлась Поттеру по душе, как и он ей. Книжный шкаф баловал гостя эзотерическими трудами, описывающими различные аспекты невидимости, и не его вина, что Гарри понимал лишь несколько слов на странице. Каждый раз колдун открывал очередной трактат с твердым намерением вникнуть в суть написанного. Заклинание прилежно переносило перевод с латыни в специально заведенную тетрадь. Длиннющие фразы, нафаршированные непонятными словами и заковыристыми формулами, громоздились одна за другой, Гарри наблюдал за процессом, и его решимость съеживалась. В конце концов взгляд убегал вверх к наколдованному небу, а комнату наполняли звуки старого рок-н-ролла, извлеченные магией из памяти. Чары-переводчики рассеивались, перо замирало, будто вслушиваясь, как Гарри фальшиво подпевает Роберту Планту: "О, мне нужна твоя любовь. О, мне нужна твоя любовь, я без нее не могу". Сегодняшнее происшествие его встряхнуло. Поттер понял, что дальше отлынивать нельзя. Нужно найти объяснение, которое раз и навсегда развеет подозрения Риддла, что странноватый американец владеет мантией-невидимкой. Поттер распахнул дверь, но вместо вечерней свежести в нос ударила вонь. Стены облепили гниющие куски вздувшейся плоти. Гной стекал по блестящему зеленоватому мясу, кости перекрещивались с костями, органы слиплись в скользкие грозди. Гарри отпрянул обратно в коридор. К горлу подкатила тошнота. Секунду-другую колдун думал, что не сумеет побороть позыв и его полупереваренный ужин разнообразит серость подземелий. Обошлось. Наворожив чары, отгоняющие запахи, Гарри снова сунулся в библиотеку. Риддл встретил его насмешкой: — Поттер, ты как магия, везде и всюду и никуда от тебя не деться. Темный маг сидел чуть в стороне от двери. Раскрытый гримуар почти полностью закрывал стол, даже локти не поставишь, поэтому блокнот с пером висели в воздухе. — Что ты здесь делаешь? — Гарри рискнул захлопнуть дверь. Он не видел другого варианта, кроме, как вести себя с Риддлом по-прежнему, будто не было потревоженных охранных чар. — Все слизеринцы имеют право посещать библиотеку, — сказал Том холодно. Наросты на стенах вздулись, комната явно намеривалась ответить на дерзкое заявление брызгами слизи и гноя. — Милая, чудесная библиотека, — выпалил Гарри, — Ты удивительная, особенная, другой такой не найдется нигде в мире. Меня восхищает твое умение разбираться в людях, еще я надеюсь, что в твоей уникальной магической сущности найдется немного терпения. Пожалуйста, будь снисходительна, не пугай нас так сильно. Прояви великодушие, — Гарри умоляюще посмотрел в один из мерзких сгустков, который немного походил на очень безобразное лицо. Страхолюдство рассеялось, обнажив унылые каменные стены. Колдун почувствовал, что чары перестали вытягивать из него энергию, и отменил заклинание. Воздух был затхлым, но терпимым. — Спасибо, дорогая библиотека, ты самая лучшая, — он улыбнулся и послал стенам воздушный поцелуй. Чутье подсказало, что легкая игривость здесь вполне к месту. Все это время Риддл не сводил с него холодного взгляда. — Что пялишься? — Завидую, — Том выдавил одну из своих сбивающих с толку усмешек. — Чему? — Тому, что кто-то может получить желаемое за одни лишь красивые глаза и дурацкую улыбочку. Его слова звучали ровно, ни обвинение, ни жалоба, просто констатация факта, но Гарри все равно почувствовал себя виноватым. Будто он — любимчик судьбы, которому задаром достается то, ради чего другие рвут жилы. — Прости, что задел тебя. Я не хотел сказать, что тебе здесь не место или что-то вроде того… — Знаю. Не морочься. — Почему слизеринцы так носятся со своим происхождением, — Поттер подошел к Риддлу и оперся о край соседнего стола. — Потому что могут. Остальные тоже бы носились, если б было с чем. Хотя ты — исключение. Маркус растрепал о твоем интересе к родовой магии. Он думает, ты хочешь разорвать связь со своим родом. — Я не хочу ничего рвать, — Гарри радовался, что может говорить честно, врать под пронизывающим взглядом Риддла было трудно. — У меня чисто теоретический интерес. Пытаюсь лучше понять чужую культуру. Ухмылка темного мага очень громко сказала «ну да». — Чем чистокровные аристократы так резко отличаются от обычных колдунов? — Почему ты спрашиваешь меня? Я — нечистокровный. — Но ты умный хитрый манипулятор и наверняка изучил слизеринцев, как головастиков под микроскопом. — Подкупаешь меня лестью, — Риддл откинулся на спинку стула, отвел назад плечи, выгнул шею. Кровь прилила к паху. В шестнадцать лет гормоны никогда не спят. Гарри усилием воли оторвал взгляд. — Ага, — выдохнул он, хотя собирался сказать что-то остроумное. — Поздравляю, твоя тактика работает. Поттер прогнал в голове события своей настоящей жизни, так сказать глотнул настойки из рвотного корня, чтобы избавить голову от больных мыслей. — Правда? — он поглядел на Риддла, тот снова сидел чуть сгорбившись привычно страшненький и не интересный в плане секса. — Как ты думаешь, зачем Основатели построили Хогвартс? — спросил Том, преображаясь, будто саламадра попавшая в родную стихию. Он от природы был рассказчик что надо, и даже лекцию по истории магии мог прочитать так, что ни у кого не возникло бы желания подремать украдкой. — Чтобы учить. — Не только. Они хотели собрать колдунов и ведьм в единое сообщество. Школа должна была стать чем-то вроде центра притяжения. Еще вся четверка была озабочена тем, как сделать так, чтобы магический дар передавался из поколения в поколение, желательно при этом усиливаясь. Отчасти поэтому они брали в ученики и парней, и девушек. Первоначально никто особо не следил, кто где ночует. Политика была пусть лучше путаются друг с другом, чем с чужими. Тогда наплодится больше детишек со способностями. Заодно община станет крепче и обособленнее от внешнего мира. — В Истории Хогвартса про такое не писали. — Писали, в ранних версиях, которые потом были отредактированы, — педантично поправил Риддл. — Впрочем, нам более важно другое. Основатели искали способ дать каждой семье нечто вроде фокуса магии, который обеспечил бы непрерывное рождение наследников с сильным даром. Они разработали основные ритуалы магии рода. Научились создавать очаги силы, привязанные к конкретным семьям. Это могли быть артефакты или места, но в любом случае их потенциал был ограничен, а перспективы туманны. И тогда Салазар предложил способ увеличить могущество фокуса. «Кровавые жертвоприношения», — подумал Гарри. — Кровавое жертвоприношение, — Риддл подтвердил его мысли. — Если связать род и очаг кровью, то они будут питать друг друга веками. Другие Основатели не приняли его идею, но Слизерину было плевать. Он убил своего первенца, создал очаг и бежал. Дальше говорят разное, одни утверждают, что Салазар погиб во время темного ритуала, другие, что его убил Гриффиндор. Но у него нашлись последователи, их потомки теперь элита нашего мира. — А что потомки самого Слизерина? Помог ли им этот сраный фокус? — Не особо. Может быть, потому что фокус остался где-то здесь в Хогвартсе, оторванный от своего рода, — Том подавил зевок и бросил взгляд на огромный фолиант. — Слушай, — Гарри замялся, — Поттеры они тоже… — Насколько я знаю, твои однофамильцы детей в жертву не приносили, — съехидничал Риддл. — Ладно, мне нужно работать. — Ты читаешь про Исчезающую башню? — Гарри успел сунуть нос в книгу, но ничего не разобрал. — Не твое дело, — Том еще сильнее сгорбился над хрупкими страницами. Будто защищая их от чужого внимания. Гарри вздохнул и подошел к шкафам поискать что-нибудь о Салазаре Слизерине. Водя пальцами по корешкам, он кинул осторожный взгляд через плечо. Он беспокоился напрасно, книга полностью забрала внимание темного мага. Глазей — не хочу. Однажды по пьяной лавочке Поттеру пришло в голову, что характер человека, как пылинка в солнечном луче, виден отчетливо только, пока происходит важное событие. С момента его появления здесь произошло много событий, и все они показали риддловский характер. Но каждый раз по-разному.