Дверь исполнителя желаний

1 октября вторник

Гарри никогда не думал, что его будет потряхивать при упоминании любимой игры. До матча с гриффиндорцами оставалось меньше недели, и напряжение росло. Ранке окончательно сорвался с цепи и гонял команду так, будто верил, в случае проигрыша их всех отправят в ад. Первой не выдержала Товани. Она заявила, что если капитан будет продолжать в том же духе, то к следующей субботе они просто перегорят. Ее слова подожгли общее настроение, оно давно превратилось в пороховую бочку. Все, даже Поттер, который обычно избегал скандалов, заговорили разом, перекрикивая друг друга. Наоравшись, они успокоились и повеселели, Ранке обещал ослабить режим тренировок. Стало легче, но ненадолго, потому что во вторник вывесили album academica gestarum. Гарри вошел в холл, не ожидая беды, в его время традиция академических списков уже отмерла, и уперся в сплошную стену из спин. — Что случилось? — спросил он у какого-то пуффендуйца. — Чей-то факультет свалился в минус? — Аagи повесили. — Чего? Пуф не ответил, в толпе появилась брешь, и он ловко скользнул туда. Вожделенные ааgи манили, как сирены. Гарри вытянул шею, но это не сильно помогло ему разглядеть что-нибудь поверх голов. Звери-талисманы забрались на верхушки песочных часов, будто спасаясь от наводнения. Змей злобно шипел, грифон стучал лапами и мотал хвостом, рубины в верхней колбе недовольно подрагивали. Барсук свернулся в клубок, а ворон щелкал клювом, призывая студентов к порядку. Но они его не слышали. Чем бы ни были загадочные aagи, они порядком взбаламутили хогварцев, те забыли про манеры: пихались, напирали, пускали в ход локти. Гарри пару раз толкнули, потом отдавили ногу. Он готов был зашипеть, как слизеринский змей. Колдун прищурился, вчитываясь в надписи на больших листах пергамента, прикрепленных между песочными часами, получил еще один тычок в бок. Выругался, не особо заботясь, попали ли его слова в нужные уши или потонули в общем гаме. Младшекурсники жались к стене, выжидая, пока давка рассосется. Гарри не мог поступить так же. Если он опоздает на латынь, Малфой настучит Риддлу, а тот опять отправит его на отработку к Филчу. Народу в холле тем временем прибавилось, но никто не сообразил призвать на помощь магию. «А я что теряюсь?» — спросил себя Поттер и взмыл под потолок. Оставшиеся внизу таращились на него, округлив глаза, скорее всего он нарушил какое-нибудь школьное правило. Следовало во всем разобраться, пока его не поймали профессора или бдительный завхоз. Всего листов было восемь, по два на каждый факультет. Гарри наполовину перевел наполовину домыслил латинские заголовки, выдавленные готическим шрифтом. Список академических успехов Слизерина, список академических успехов Грифиндора, список академических успехов Равенкло, сияющий так будто на него светил невидимый прожектор, список Пуффендуя, самый тусклый. Далее шли фамилии, а рядом стоял средний балл. Слизеринский список конечно же возглавлял Риддл (4.9). Гарри поискал себя. Из-за полетов он порядком запустил учебу, неудивительно, что его имя занимало печальное последнее место. Положение товарищей по команде было немногим выше. Гарри нахмурился, прикидывая, какие неприятности грозят слизеринцам за плохие оценки. О себе колдун не беспокоился. Кого интересовала успеваемость какого-то странноватого американца? Никого. Он ошибался. *** — Пойдем. Нужно обсудить один вопрос, — Маркус Нотт, самоуверенный черт, возник за его левым плечом. Гарри оторвался от эссе по травологии, которое он, не подгоняя, кусками передирал из двух справочников. Хотелось быстрее покончить с домашним и побольше полетать до ужина. — Хорошо, — Поттер неуклюже встал. Пальцы охватила нервная суетливость: пригладить волосы, поправить галстук, выровнять манжеты… убрать темную прядь, упавшую на лоб Нотта. Гарри поспешно сунул руки в карманы. Староста повел его в скрытый альков. Гарри не подозревал о том, что в библиотеке имеются укромные уголки, хотя проучился в Хогварсте пять лет. С другой стороны он никогда не был прилежным читателем. Колдун облизнул пересохшие губы. Примостился на краешке мягкого полукруглого диванчика. Нотт сел и вытянул ноги под низким столиком. Гарри глубже утопил руки в карманах, постарался отвлечь себя мыслями о... да о чем-нибудь, но почти сразу признал свою безнадежность. Рядом с красивым парнем он мог думать только о сексе. — Твои оценки в последнее время становятся все хуже и хуже. Учишься, как пуфендуец, Поттер, а ты — слизеринец, — Маркус положил локоть на спинку дивана. — Ты позвал меня, чтобы обсудить мои оценки? — Гарри не сильно удивился, был слишком занят, гася пошлые фантазии. Беседа напоминала начало порнофильма и даже не одного. — Я считал, что это Риддл у нас занудный злой староста. — Ты бы хотел остаться наедине с Риддлом? — на эту провокационную улыбку можно было любоваться часами, и, говоря честно, дрочить тоже. — Не особо, — волнение сушило горло. Гарри откашлялся. Вдруг Маркус посмеется над его словами? С другой стороны были вещи и пострашнее унижения. Одна из них — протупить шанс всей своей жизни. — На самом деле я хочу поцеловать тебя в засос. — Все-таки хочешь, — протянул слизеринец сладко, будто патокой намазав. — А что не видно? — Гарри покраснел. Смущался он как настоящий шестнадцатилетний. Он вообще хорошо вжился в новую роль. Джинни бы сказала: «все потому, что ты, дорогой, так до конца не повзрослел». — Тебя не поймешь, то ты ведешь себя как полная недотрога, то, как парень, который по уши втюрился в Риддла. — В Риддла я точно не втюрился, — без колебаний возразил Поттер. Глаза Маркуса озорно сверкнули. Это мальчишество шло ему намного больше, чем манеры усталого плейбоя. Гарри поддался, подался вперед, положил руку на его бедро. Сердце стучало отчаянно, будто захлебывалось, но при этом наслаждалось. Поттер начинал понимать, почему говорят, что предвкушение приносит не меньше удовольствия, чем сам процесс. — Из вас получилась бы занятная парочка. — Риддл с тобой не согласится. Категорически. — Я бы на твоем месте не был так уверен, — Маркус небрежно снял с Гарри очки. Полюбовался его замешательством. — Разве? — рука замерла, не добравшись до цели. Нотт подбодрил его легким касанием, костяшки пальцев щекотно мазнули под подбородком. Слизеринец, будто играл с котенком, задевая морду глупой зверушки травинкой. Гарри вцепился в добычу. Сжал его плечо, через ткань брюк стиснул член, удержался, едва не приступив грань между лаской и болью. Маркус застонал, рот разошелся в полубезумном оскале. Поттера как хлестнуло. Дрожь, которая била его внутри, вдруг обернулась сладким победным чувством: я это сделал, я могу. Нотт рассмеялся и произнес, дразня спокойным тоном: — По Риддлу никогда ничего точно не скажешь, но он тебя до сих пор не проклял, а это неспроста. — К черту Риддла! — теперь Гарри волновал другой вопрос, как быстрее расстегнуть замудренную ширинку. Расстегнул, не облажался. Чувство, что с чужим возбуждением он управится, как с родной метлой, придало пальцам ловкости. Поттер подгадывал момент, чтобы поймать губами следующий стон Нотта. Он сунул руку под резинку трусов, провел по всей длине напряженного члена, размазывая вязкую смазку. Поцеловал, напирая так, что они чудом не свалились на пол. Ощущения… Небо и земля. Тело Маркуса откликалось на прикосновения с непритворным жадным удовольствием. Никому не пришло бы в голову сравнить Нотта с пугалом, сварганенным из проволоки и переломанных палок. Он без всякого стеснения наглаживал член Поттера — возня с одеждой прошла мимо сознания Гарри. Реальность отчего-то воспринималась кусками, прошлое мешалось с настоящим. Он не мог оторваться от мягких горячих сладких губ, но вспоминал при этом другие: жесткие шершавые, неподатливые. Зачем ему эти мысли? Подсознание мутило воду, может быть, оно старалось отодвинуть разрядку? Ведь кончить — значило расстаться с тем жаром, что обхватывал член и все тело, заставляя Гарри пылать и давиться каждым вздохом. Маркус замедлил темп. — Сильнее, — потребовал Поттер. Его рука работала как на автомате, поймав нужный ритм. Лицо Нотта раскраснелось, глаза закрылись. У слизеринца были пушистые девчачьи ресницы. Гарри уткнулся лицом в мокрую от пота шею, куснул, хотя собирался поцеловать. Его злило, что все шло не так. Не плохо, не скучно — не так. Он всхлипнул, толкнулся бедрами в крепкий кулак. Но забыться не смог. Хотя были все условия: и тепло, и страсть, и красота. Риддл? А что Риддл? Риддл — это презрительная усмешка, взгляд кусачей собаки и готовность идти по трупам ради своих целей. Гарри сильнее вжался в Нотта, будто прячась. Возбуждение сдавило грудь и выплеснулось, наконец. Маркус кончил следом. «Сука ты, Риддл», — подумал Гарри, тут же устыдившись. Сейчас в его голове не должно было быть никакого Риддла. Трезвел колдун быстро. Секс отогрел, поднял настроение, но больше ничего. Маркус выбрался из кольца его рук, Поттер — отпустил. — Ну что пошли ко мне, развлечемся по-настоящему, — слизеринец одним движением палочки привел одежду в порядок, пригладил волосы. Гарри же сполз на пол, сдвинув ногой столик. Он застегнул ширинку и убрал следы, однако собираться на выход не спешил. — Знаешь, мне… нужно чуток отойти… с мыслями собраться… — Слушай, Поттер, ты — парень горячий, но мне не нужны сложности. — Я понял. — Вот и ладно. А еще займись учебой. Слизерин должен быть лучшим во всем. Маркус ушел. Гарри закрыл глаза и откинул голову на край дивана. Так оно наверное и бывает, если мечтаешь о чем-то слишком долго. Когда доходит до дела, всегда вылезает разочарование. Поттер надел очки, встал. Магией поправил одежду. Совета Маркуса он не послушал и вместо того, чтобы вернуться к недописанному эссе, пошел по лабиринту книжных стеллажей. Риддл забил себе место у высокого стрельчатого окна. Темный маг горбился. Увлекшись книгой, он забывал о прямой осанке. Гарри остановился чуть поодаль. Он не знал, зачем украдкой пялится на Тома. Нотт не преувеличивал, когда говорил, по Риддлу никогда ничего толком не скажешь. И тем более не угадаешь, кого он представляет, когда гоняет лысого. — Что тебе, Поттер? — спросил Том мрачно. — Эээ… — Гарри не придумал ничего умнее, как брякнуть. — Дашь списать арифмантику? Не сводя с него тяжелого взгляда, Риддл приподнял руку и выставил средний палец. Неприличный американский жест лип, как проклятие, даже у темного мага не было иммунитета. Поттер усмехнулся, но Том снова уткнулся в книгу, и усмешка пропала зря. *** После тренировки Гарри заскочил в подземелья переодеться и остановился пред ширмой, закрывающей его закуток. Нарисованные змеи извивались и шипели нехорошими словами. Причина переполоха — записка, сложенная красивым журавликом, деликатно трепыхалась у верхнего края ширмы в ожидании адресата. Поттер нахмурился. Очередной выговор? Ранке сказал, что добрый старый Гораций не цепляется к оценкам игроков, если команда приносит Слизерину кубок, вот только они пока ничего не выиграли, так что... Гарри поманил птичку пальцем и развернул. Брови дернулись вверх. Вместо изящных слагхорновских завитушек колдун увидел несколько небрежных строк и скупую подпись А. Дамблдор. Профессор просил зайти к нему в гостиную сразу после ужина. Поттер дважды пробежал послание глазами: — Дела... Записка его озадачила. Гарри давно собирался поговорить с Дамблдором, но всякие условности, неписанные правила и запреты значительно удлиняли расстояние между подземельями и гриффиндорской башней. Теперь же судьба без всяких просьб подкинула ему возможность пообщаться с будущим директором. Однако Поттер не доверял ее неожиданным подаркам. «Зачем я ему понадобился?» — гадал колдун, машинально расчленяя котлету, пока не довел ее до состояния фарша. Первокурсники, его неизменные соседи по столу, молча налегали на еду. Тихое позвякивание ложек и вилок ободряло, как возня деловитых хомячков. В конце концов, Гарри решил, что никакой тайны нет. Скорее всего, он написал последний тест намного хуже, чем надеялся, отсюда и нежданное приглашение. После ужина студенты разбредались по факультетам. Гарри, прибившийся не к своим, а к грифиндорцам, словил несколько любопытных взглядов. Не все из них можно было назвать теплыми. Внезапно заныла старая боль, напоминая про его настоящий шестнадцатый год. Почти полностью потерянный, проведенный в больнице, превращенный в унылую череду анализов, процедур, приемов лекарств и занятий ЛФК под драконьим взглядом медсестры Брикер. Год без возможности вот так же идти после ужина в башню, но в компании друзей и как к себе домой. Сожаление о несбывшемся смиловалось с пониманием, что все вокруг ненастоящее. Вместе они породили желание прислониться к стене и, крепко зажмурив глаза, сползти на пол. На ногах удержала привычка. Гарри часто приходилось переступать через мысли вроде «а хорошо бы сейчас свалиться кулем и больше не шевелиться». Еще ему помогли грифы. Компании старшекурсников не давала покоя его зеленая мантия. Не переходя на личности, они начали обсуждать, каковы шансы полуслепого ловца поймать снитч. «Один на миллион, — заявил их загонщик, коренастый парень с длинными темными волосами, — Если снитч сам шлепнется ему в перчатку». Поттер обернулся, изобразив взгляд Тома Риддла, которого прилипала-американец оторвал от интересного чтения. Длинноволосый вскинул подбородок, но Гарри не стал размениваться на мелкие колкости. Через три дня поглядим, кому тут достанется снитч, а кто поцелует хренов бладжер. Он непроизвольно ускорил шаг, тогда как по-хорошему, наоборот, следовало не торопиться. Ведь профессора могли задержать, да и не стоило ждать, что солидный маг будет нестись во всю прыть на встречу со студентом. Добравшись до цели, Гарри перекатился с пятки на носок, сверля взглядом дверь, и все же постучал. К его удивлению открыли сразу. — Проходи, мой мальчик, — Дамблдор улыбнулся. — Спасибо, что откликнулся на мою просьбу. В воздухе висели свечи, горел камин, а в углу на толстой жерди уютно сиял Фоукс. Феникс спал, спрятав голову под крыло. Обилие света и живого огня делало цвета и оттенки глубже, ярче, богаче. Красная мантия профессора выглядела королевским пурпуром. Темный ковер на полу казался прохладным омутом. Благородное дерево книжных шкафов лоснилось, будто корочка на свежей выпечке. Кирпично-рыжеватые обои едва заметно блестели. У окна, занавешенного желтыми шторами, стояла высокая худая ведьма. Гарри осторожно поздоровался, взгляд незнакомки ему не понравился. Она носила очки, которые вроде бы называли стрекозиными, черную закрытую мантию в пол и красные перчатки. Возможно, она была гувернанткой или наемной убийцей. — Позволь тебе представить моего старого друга — Юфимию Поттер. — Рад познакомиться, — Гарри наклонил голову, делая вид, что поправляет очки. Он чувствовал себя жертвой прикола, но при этом не мог ни выругаться, ни уйти, шандарахнув как следует дверью. — Значит, ты и есть Гарри Джеймс Поттер, — Юфимия приблизилась. В ее русых волосах Поттер заметил несколько розовых прядей. Его бабка была модной ведьмой. — Все верно, — колдун выпрямился, всем своим видом выражая готовность дать отпор. — Моего сына зовут Джеймс. — Мне говорили. — Тогда тебе должны были рассказать, что мой муж не пропускает ни одной симпатичной бабенки. — Юфимия, — вмешался Дамблдор, — не нужно набрасываться на Гарри. Давайте мы сядем и обсудим все за чашкой чая. В центре комнаты вырос круглый столик, накрылся белой скатертью. Следом подоспели вазочки с печеньем и сладостями, блюдца, чашки и черный чайник, украшенный фениксом. Птица расправляла крылья, распускаясь огненным цветком, тускнела, обращалась в пепел и воскресала снова. — Не жалко? — Юфимия прищурилась. — Я ведь расколочу эту красоту, если ты попробуешь задобрить меня лимонной долькой, будто капризную малышку. Гарри спрятал улыбку, он начинал испытывать родственные чувства к хмурой ведьме. — Послушайте, мэм, я приехал сюда не для того, чтобы лезть в жизнь вашей семьи, требовать долю в наследстве или титул, плести интриги или что-нибудь подобное. Сейчас у меня в жизни два главных занятия: летать и доставать Риддла, нашего старосту. Дамблдор откашлялся, излишне шумно маскируя легкомысленный смешок: — Гарри, ты ничего не забыл? — Да, и конечно учеба... учеба... это… конечно. Юфимия скрестила руки, между ее бровей появилась недовольная морщинка: — Кто твои родители? — Моя мама — маглорожденная ведьма, отец — чистокровный колдун, но не ваш муж, а большего вам знать не нужно. — Не тебе решать, что мне нужно, а что нет. — Юфимия, пожалуйста, не забывай, здесь не комната для допросов. — Я бы и в комнате для допросов сказал тоже самое, — Поттер не особо любил косить под дурочка, но с умного бы спросили объяснения, а он не запасся правдоподобной историей. По-хорошему их встреча не должна была произойти. Его желание было не про это. — Что мальчишка вроде тебя может знать о комнатах для допросов? — Немного. — Вот именно. Что ж, Альбус, по твоему лицу я вижу, что задержалась. Благодарю за гостеприимство, — ведьма шагнула в камин, ее поглотила яркая вспышка пламени. — Она аврор? — Гарри, моргнул раз-другой, прогоняя цветные пятна, которые плавали перед глазами. — Охотница за нежитью. Леди Поттер произвела на тебя впечатление, — профессор хитро улыбнулся и пригладил густые темно-каштановые волосы. — Ну... все получилось слишком неожиданно. — Извини, Гарри. Юфимия специально просила не предупреждать тебя. Она любит пользоваться преимуществом внезапности. — Наверно перепутала меня с вурдалаком. Нет, профессор, я не в обиде, и я правда не собираюсь лезть к ее семье. — Да, у тебя есть более интересные занятия… — проронил Дамблдор, — летать и доставать вашего старосту. — Вы тоже скажете, что это глупо? — Гарри улыбнулся подначке, он как раз прикидывал, как повернуть разговор к Тому Риддлу. — Я только и слышу, мол не задирай Риддла — проклянет. — Я скажу, что нам все же не помешает выпить чая, — профессор приглашающее указал на стол. Чайник расторопно наполнил чашки, а когда Гарри сел к нему тут же придвинулись вазочки с угощением. — Ты когда нибудь пробовал лимонные дольки? — без своего любимого вопроса Дамблдор был бы, как без бороды. — Спасибо, я не слишком люблю сладкое. Даже чай пью без сахара. — Что ж, каждому свое, — Альбус взял дольку и неспешно прожевал. — Вижу, наколдованный феникс заинтересовал тебя больше, чем настоящий. Обычно студенты рассматривают Фоукса, а не чайник. Гарри оторвал взгляд от гипнотических метаморфоз огненной картинки. — Простите, я… не… я просто уже видел феникса. Нет, я не хочу сказать, что Фоукс… — Не волнуйся, — Дамблдор успокоил его одной из своих фирменных теплых улыбок. — На самом деле Фоукс скорее скромняга, чем любитель всеобщего внимания, и предпочитает прикидываться спящим, когда у меня бывают гости. В палочке Тома его перо. — Это наверное значит, что он неплохой человек. — Это значит, что он — могущественный колдун, чей дар связан со стихией огня. — Риддл вам не нравится? — Том — идеальный студент: умный, талантливый, трудолюбивый, целеустремленный. Староста факультета и лучший ученик школы. Справляется со всем, за что берется. На третьем курсе Гораций нашел для него подработку — помогать одному антиквару. У Тома очень редкий дар, он инстинктивно понимает магию. Как я слышал, он теперь на хорошем счету у этой братии. Хотя платят они весьма скупо. — Разве он не получает стипендию? — Хогвартс поддерживает студентов из бедных семей, — Дамблдор сделал глоток, обкатывая в мозгу продолжение фразы, пока оно не лишилось всех острых углов, — деньги выделяются на одежду и школьные принадлежности, конечно, под строгую отчетность. Насколько я знаю, на четвертом курсе Том отказался от нашей помощи. Поттер его понимал. В свое время он наслушался теткиных жалоб. Петуния Дурсль считала каждый пенс, потраченный на неблагодарного племянника. Гарри воспринимал как должное то, что Риддл одевается не бедно и в целом обеспечен не хуже других слизеринцев. Теперь он впервые задумался о цене вопроса. Она получалась не маленькой. Неудивительно, что иногда из-под самоуверенной маски проглядывала усталость загнанной лошади. — Значит лучший ученик, идеальный староста, талантливый колдун, многообещающий помощник антиквара… ну а человек он какой? — Закрытый, — без всяких пауз ответил Дамблдор. — Допускаю, что именно поэтому он тебя так заинтересовал. — И еще потому, что все вокруг твердят, что связываться с ним опасно. Вы тоже так считаете? — Сильный магический дар всегда представляет опасность как для окружающих, так и для самого носителя. Гарри, ты не находишь странным, что тебя привлекают разного рода опасности? — Я уже привык, — Поттер смущенно опустил глаза, — Тем более опасности меня и сами находят. Профессор был заинтригован, любопытство едва не выпрыгивало из его глаз, как почуявший наживу гоблин. Однако маг промолчал. Решил выждать более подходящий момент. *** Гарри все же познакомился с Фоуксом. Феникс немного посидел у него на согнутом локте. Вроде мелочь, а настроение подняла. Приятное чувство не рассеялось, когда Поттер вышел за дверь, как после дрочки с Маркусом. Колдун возвращался в подземелье, чуть ли не насвистывая, хотя там его ждало недописанное эссе и прочие задания. По дороге он завернул в холл, ааgи остались на месте. В пустом холле они не выглядели грозно, просто несколько листов. Так сразу и не поймешь, из-за чего было столько шума. Поттер перечитал слизеринский список. Рядом с фамилией Ранке вместо имени стояла буква «У». Даже в официальных документах их Медведица умудрялся шифроваться. Впрочем, у каждого свои странности. В соревновании факультетов Слизерин пока лидировал. В блеске изумрудов внутри песочных часов было что-то воодушевляющее. Он как бы говорил: «Вперед к победе!» Змей-талисман сладко спал, свернувшись кольцами на крышке часов. «Везет же некоторым», — Гарри зевнул и помянул недобрым словом тех, кто придумал эссе и контрольные.