Дверь исполнителя желаний

13 октября воскресенье

В одном из коридоров, ведущих в подземелье, висел портрет молодого, но очень бородатого астролога. Его борода выглядела накладной, а гороскопы, которыми он щедро делился с проходившими мимо слизеринцами, обычно сбывались с точностью до наоборот. Утром, отправляясь на прогулку с Кошмаром, Гарри выбрал правый коридор, но возвращался он как раз через владения звездочета, и тот не упустил шанс блеснуть знаниями. — Благородный лев! — если бы не сдерживающая магия, бородач высунулся бы из рамы, как из окошка, — Звезды нашептали мне, что сегодня вас ждет счастливый день, полный чудесных событий. Поттер не остановился, лишь глубже сунул руки в карманы, подняв плечи. Из подземелий тянуло холодом. Обиженный его равнодушием астролог задрал подбородок и умолк. Несмотря на ранний час, старшекурсники собрались в гостиной, причем они не сидели каждый в своем углу, а столпились вокруг Маркуса. Судя по их взволнованному виду, случилось нечто необычное. Стоило Поттеру сделать два шага от порога, все головы тут же повернулись к нему. Возмущенный гомон стих, и колдун понял, обсуждали именно его. — Где тебя носило? — Джильда строго нахмурила брови. «Счастливый день» начался. — Гулял с собакой. А что? — Тебя вызывают к директору, — вместо Товани ответил Бодрек, его разномастные глаза довольно щурились. Охотник ничего не имел против Поттера, но какому слизеринцу не в радость понаблюдать за чужими неприятностями. — Что я сделал? — Тебя обвиняют в недостойном поведении, — небрежный тон Нотта не соответствовал ситуации. Впрочем, Маркус к любой новости не важно веселой или печальной относился безучастно. Гарри посмотрел на Риддла, хотя секунду назад категорически запретил себе это делать. Том стоял рядом с Ноттом, но если раньше первый красавчик школы легко затмевал невзрачного помощника, то сейчас он сам превратился в бледную тень. Нет, за ночь Риддл не сделался красивее, дружелюбнее или добрее. Просто он больше не был чужим. Этого Гарри и боялся. «Прекрати пялится, как наркоман на дилера», — мысленно пнул он себя. Не сработало. Он ждал от Риддла, какого-то знака, намека, но получил лишь безразличный взгляд и равнодушно брошенное: — Кто-то донес Слагхорну, что вы с Фицбергом целовались на ярмарке. Первым делом Поттер подумал на самого Тома. Злость помогла вернуть выдержку и отвести взгляд от темного мага. Потом Гарри сообразил, что Риддлу не выгодно ставить под сомнение свой авторитет. Профессора должны быть уверены в умении старосты поддерживать дисциплину. — Генри тоже вызывают? — На него никто не жаловался, — Маркус потер глаза и пригладил растрепавшееся волосы. Он явно еще не проснулся до конца. Совсем недавно Гарри бы уже краснел, судорожно пытаясь глотнуть воздуха, сейчас он лишь спросил себя: "каким таким демонам нужно присягнуть, чтобы отлично выглядеть по утрам?» — Так что к директору идем мы втроем: я, ты и Риддл. — А, ну ладно. — Ты можешь быть серьезнее? — возмутилась Джильда. Гарри опустил глаза, надеясь, сойти за раскаявшегося грешника, но по правде говоря, ему было плевать. Как он сказал Кошмарику по дороге в Хогсмид, скоро их здесь не будет. Риддл откроет Тайную комнату, Гарри получит ответы, иллюзия закончится. Однако пока его, как преступника тянуло на место преступления. Без галдящей толпы ярмарка походила на клен без огненной осенней мантии. Несколько последних бурых листиков красоты не делали, так же как запах первой порции пирожков, жарившихся в уличной печи, не перебивал общую атмосферу сонливости и запустения. На двери Зеркального лабиринта висела табличка «Не работает». Накинув чары незаметности, Гарри немного побродил рядом, потом уступил мольбам Кошмарика и направился к торговке пирожками. Взял большой пакет (бумага тут же пропиталась жиром) и вместе с горстью мелочи, будто бы отдал одолженную молодость. Растерянный шестнадцатилетний подросток отступил в тень, Гарри остыл. Одна из теток Джинни разговаривала с фотографиями, как с живыми людьми, вот и с ним происходило тоже самое. Ведь, по сути иллюзия — ожившее фото, она убедительна не сама по себе, а благодаря силе воображения. И раз он сам это начал, то сумеет как-нибудь закончить. Теория звучала убедительно, когда Гарри шагал по мокрой, продуваемой всеми ветрами тропинке, но стоило оказаться в паре футов от гребаного Риддла, вымысел тут же оттеснил реальность. Теперь Поттер лучше понимал старушку Эннибет. — Я буду очень серьезным, — пообещал он Товани. — Тебе могут запретить летать, — слова Ранке попали по больному месту. Гарри не знал, сколько точно продлится иллюзия, но большую часть этого времени он собирался провести на метле. — Правда? — он посмотрел на своего капитана, тот сидел на подлокотнике кресла, закинув локоть на спинку. Скупым кивком Медведица дал понять, что сам не прочь устроить глупому ловцу разнос, хотя и по своим причинам. Слизеринцев больше заботил возможный проигрыш в матче с пуфами, чем моральный облик Поттера. Гарри вздрогнул. Он не представлял, как выживет без полетов: чем беспокойнее становилось на душе, тем сильнее тянуло в небо. Лишиться последней отдушины было страшно. — Надо же, его проняло, — хмыкнул Риддл, а потом добавил, будто дверью хлопнул. – Нам пора. Гарри решил, что под словами «вызов к директору» имелся в виду разговор со Слагхорном, который фактически рулил всеми школьными делами. Но они в самом деле направились к Диппету. Поттер немного отстал, сверля взглядом спину Риддла. Ночью колдун ворочался с боку на бок, злой и встревоженный. Он не мог сказать, долго ли длился поединок между силой воли и желаниями. Важно было другое. В конце концов он проиграл и торопливо передернул, позволив воспоминаниям заполнить голову. Шершавые губы, глухие стоны, член Риддла, твердеющий в его ладони... Физическая разрядка не принесла с собой настоящего освобождения. Воспоминания не исчезли, а зашухерились по дальним углам сознания, как тараканы. Те торопливые безрассудные прикосновения будто связали их с Риддлом невидимой нитью. Причем все следы были стерты, а нить никуда не делась. Том не подавал виду, что чувствует чужой голодный взгляд. Они с Ноттом трепались о фехтовании. Завидев приближающихся студентов, уродливая горгулья широко растопырила крылья. Грозная поза выглядела пустым позерством, ведь дверь скрывали защитные чары. Слизеринцы остановились. Нотт и Риддл продолжили разбирать какой-то старый поединок. Гарри притворился, что разглядывает горгулью. Джильда привела его одежду в идеальный порядок, поэтому двигаться следовало как можно меньше, чтобы не испачкать мантию и не помять острые стрелки на брюках. Поттер старался думать, как взрослый, не гормонами, а головой, настроиться на будущее. Морок развеется и придет время выяснять отношения с женой, разговаривать с детьми. Если он перестанет жить старой болью, поверят ли они снова, что на отца можно положиться? Гарри не знал, но обещал себе стать лучше. И тогда возможно после развода, смены работы и обустройства новой жизни, он найдет себе кого-нибудь милого, доброго, понимающего, совсем не похожего на… Его шестнадцатилетняя дурость взбунтовалась, ей не пришлась по нраву романтика среднего возраста. Кулаки сжались, тело едва не развернулось, готовое рвануться к Риддлу... чтобы что? Схватить, прижать к стене, поцеловать и, как в пропасть ухнуть с бешено колотящимся сердцем, с горячкой в голове, с жадным торжеством человека, наконец, забравшего свое. Поттер выругался. Старосты прервали разговор, но вправить ему мозги не успели. Горгулья сложила крылья и колонна, на которой она сидела, отъехала в сторону. В стене открылся проход к железной винтовой лестнице, погруженной в экономный полумрак. Казалось, с первого сентября директора не двигали. Диппет все так же спал в «ушастом кресле», привалившись хрупкой лысой головой к мягкой боковине. Однако никого, кроме Гарри, странное состояние главного мага Хогвартса не напрягало. Деканы сидели на стульях с высокими спинками, двое слева от директорского стола, двое — справа. Клепсидра Меридит нервно теребила висюльку на рукаве желтой мантии, профессор Флитвик чопорно сложил руки в замок, Дамблдор, как обычно, излучал добродушие, Слагхорн ерзал, ища наиболее удобное положение. Слизеринский декан предпочел бы ходить по комнате, энергично жестикулируя, но обстоятельства требовали почти визенгамонтовской торжественности. Все портреты были заполнены, бывшие директора и директрисы никогда не пропускали бесед с провинившимися студентами. Гарри давно не собирал столько осуждающих взглядов. Он поежился. Первым слово дали Маркусу. Нотт использовал всю власть своего приятного голоса, убеждая достопочтенных профессоров не придавать большого значения происшествию. Поттер — молод, Поттер — американец, но Поттер осознал недопустимость своего поведения, и впредь будет вести себя благоразумнее. Обаяние Маркуса смягчило суровость судей. Впрочем, Слагхорн и Дамблдор и так были настроены покровительственно, а Флитвика и Мередит слишком смущал повод, из-за которого они собрались и который никто ни разу не назвал вслух. В общем «левая» сторона тоже хотела поскорее завершить разбирательство. Предложенные Ноттом две недели «школьного» ареста для смутьяна их вполне устраивали. Гарри нахмурился, в следующее воскресение «Пушки» играли против «Святых». Это был первый матч легендарного Филмона Джекдоу Джексона. Поттер уже купил билеты. С другой стороны главное — избежать исключения из команды, а с матчем он выкрутится. — Что ж, Маркус, ваша позиция ясна, — Слагхорн погладил усики. — Теперь послушаем, что скажет староста факультета. Вам слово, Том. Риддл сделал шаг вперед и расправил плечи. Гарри опустил глаза, чтобы не сбиться с разумного и правильного на глупое и паскудное, на мысли о коротко стриженном затылке. Вчера он касался жестких волос пальцами, но хотелось поймать колючее ощущение губами, потереться щекой. Поттер стиснул руки в карманах. Вот будет веселье, если у него встанет. «Ничего, — сказал он себе. — Сейчас Риддл заговорит и морок уйдет». Томми не подвел. — Достопочтенный директор, многоуважаемые деканы, благодарю вас за оказанное доверие. К сожалению, я не могу сказать, что сделал все, чтобы предотвратить данный инцидент. Отчасти из-за того, что верил в благоразумие мистера Поттера. Как и мастер Нотт, я считал, что иностранцу простительны некоторые странности и что со временем он приспособится к жизни в другой стране. К сожалению, Поттер не проявил должного усердия. «Прикрываешь свою задницу, да, Том? Все по классике», — Гарри закусил губу, издевательская ухмылка лезла наружу, но он не собирался подставляться. Да и что толку рвать душу из-за сволочи? Она лишь старается повернуть ситуацию так, чтобы препятствие под ногами превратилось в еще одну ступеньку, ведущую наверх. — За все то время, что я учусь в Хогвартсе, студента Слизерина ни разу не вызывали к директору. Наш факультет всегда уважал правила. Слизеринцы прежде всего думают о достоинстве, дисциплине и о приличиях… «Так когда мы друг другу дрочили, ты значит о достоинстве думал или, может, о дисциплине вместе с приличиями?» — внутренний голос плевался ядом, стараясь заглушить самодовольный менторский тон Риддла. Гарри не отрывал взгляда от густого темного ворса ковра. Возможно, стой Том к нему лицом, он бы профилактики ради посмотрел на гниду, чтобы больше не грезилось, не мечталось, не снилось, не скреблось в груди, не тянуло кровь и жар вниз в пах. Бледная кожа, молодое гибкое тело, туман в глазах — это красиво, но правда в том, что внутри Риддл — гниль. И это была хорошая правда, она ломала хребты змеям-желаниям. Только не судьба. — Я согласен с наказанием предложенным старшим префектом, но кроме этого, я рекомендую поставить мистеру Поттеру дополнительное условие: через две недели будут вывешены новые album academica gestarum. Исправив свой средний балл на 3.5, Гарри покажет серьезность своих намерений и готовность стать прилежным студентом. К тому же сосредоточившись на учебе, он будет меньше отвлекаться на соблазны. В случае если он не справится, я предлагаю запретить ему полеты на метле. Гарри вскинул голову, жалея, что может бросить только злой взгляд. Он был очень близок к тому, чтобы ядовито поинтересоваться, а вправе ли староста, который чуть не у всех на виду наяривал конец своего однокурсника, рассуждать о приличиях. Смолчал он не потому, что испугался или постеснялся, а потому что рассказать о тех событиях значило вернуть их к жизни, тогда как Поттер наоборот всеми силами старался быстрее о них забыть. — Спасибо, Том, мы обдумаем ваше предложение, — Слагхорн улыбнулся, не скупясь. Дружелюбие ведь ничего не стоило. — Уважаемые коллеги, у вас есть вопросы к старостам? Вопросов не было, и тогда замдиректора обратился к Поттеру: — Гарри, подождите в коридоре, горгулья передаст вам наше решение. Маркус ткнул его в спину, колдун на автомате пробормотал слова благодарности. Злость на Риддла коконом окутала сознание. Внутри копился невысказанный яд. Не было никакой надежды, что эта гремучая субстанция, перебродит в нечто терпимое. Однако, пока Гарри мог ее контролировать. Он развернулся и потащился за старостами. Под дверью кабинета топталась Миртл. Сегодня она завязала волосы в два тонких хвостика и посасывала кончик одного из них, но это не сильно помогало в борьбе с волнением. Ее глаза казались выпуклыми. Они будто отделились от лица и застряли в стеклах очков. Толстые линзы иногда проделывали подобные оптические фокусы. Хотя, за своими очками Гарри ничего подобного не замечал, а ведь они были почти такими же, как у Лизи. — Все в порядке? Тебя сильно ругали? — Нормально. Ничего страшного. — Меня не разу не вызывали к директору, я бы наверно умерла от позора, — тараторя, равенкловка шарила по карманам. Наконец в левом что-то зашуршало, и тонкие пальчики вытащили маленький пакетик. — Вот, оптимистичные драже, я специально оставила тебе немного. Они помогают, когда нервничаешь. — Спасибо, но я не нервничаю, — Гарри старался не повышать голос. Он не добавил "Меня будто разъедает изнутри". Одна капля правды, выпущенная наружу, его не спасет. Тут нужно было выплеснуть весь котелок и желательно прямо в лицо Риддлу. — Ты очень смелый! Надеюсь, тебя не сильно накажут. — Не знаю, мне сказали подождать в коридоре, пока они принимают решение. — Я подожду с тобой, — преданно заявила Миртл и съела сразу два оптимистичных драже. Маркус тоже остался. Риддл же свалил. В одиннадцать начинался "Дуэльный клуб". Миртл щебетала за троих, Гарри не вслушивался, оглушенный и ослепленной обидой. Нотт тоже не проявлял интереса, занятый своими мыслями. Кто знает, надолго ли хватило бы энтузиазма Лизи, но тут горгулья шумного откашлялась, прервав ее монолог. Вместе со скрежетом из клыкастой пасти вылетел свиток. Магия Маркуса ловко поймала его в воздухе. Две недели без походов в Хогсмид, — прочитал староста. — И ты должен исправить свой средний балл, иначе тебе запретят летать. Умом Гарри видел правильный способ действий: досчитать до десяти, успокоиться, пойти в свою комнату... Но вместо него будто черт заговорил тот самый, который всегда пасся у левого плеча. Он спросил: — Лиззи, сколько сейчас времени? — Без пятнадцати одинадцать, — Миртл посмотрела на часики с циферблатом в форме сердечка. — Тебе куда-то нужно? — Да так, хочу заглянуть в Дуэльный клуб. В глазах Нотта впервые вспыхнуло любопытство, но пытать Поттера он не стал, к тому же это было проблематично. Гарри сорвался с места, будто спринт побежал. Лизи и Маркус бросились за ним. Они успели впритык, Хотшот вошел через секунду после того, как троица ввалилась в холодный мрачный зал. — Кто начнет? — темные глаза жгли невидимым огнем и студенты как могли избегали взгляда профессора. — Позвольте мне, сэр, — Гарри протолкался вперед. — Господин американец решил оказать нам честь, ну что ж... Кого вы вызываете? — Тома Риддла. — Прошу в круг, — Хотшот взмахнул палочкой, и серебристое сияние залило пол. В этот раз оно выглядело более плотным и материальным, Гарри будто ступал в блюдце заполненное ртутью. Они с Риддлом встали друг напротив друга, поклонились, не встречаясь взглядами. Чувства темного мага были спрятаны под маской равнодушия, но чутье подсказывало — противник тоже хочет драки. Вынюхать мотивы оно уже не сумело. Гарри и собственные не полностью понимал. Он думал дуэлью смыть осадок от вчерашнего греха, а еще... укоротить чужое самолюбие, отыграться за обиду. Но было ли у него право на предъявы? Риддл ведь не признавался ему в вечной любви, не обещал верность и защиту... Мысли походили на пузыри, отрыгнутые закипевшей злобой, они вздувались, бурлили и тут же лопались. Колдуны разошлись, вскинули палочки, наконец, посмотрели друг другу в глаза, отодвинув всех и все в тень. Гарри почувствовал странное удовлетворение. Часть его не могла вынести дистанции между ним и Риддлом и стремилась ее сократить, дракой или сексом, не суть. Что ж, теперь она получила свое. Заклинание сшиблось с заклинанием, рассыпав сноп быстро погасших искр. Том прощупывал его, закидывая простыми чарами, Гарри отбивался, помогала хорошая реакция. Пока что осторожность Риддла была ему на руку, увеличивала шансы провернуть план, придуманный в прямом смысле слова на бегу. Все зависело от удачи и умения правильно подгадать момент, как в "камень ножницы". В пять лет Басти с ума сходил по этой игре. Гарри с сыном провели много времени, качая кулаками, побеждая бумагу ножницами или ножницы камнем. Сейчас нужно было врезать камнем по камню. С кончика риддловской палочки сорвалась синяя молния, но вместо щита она встретила свою близняшку. Чары образовали яркую дугу, еще секунда и наружу хлынули бы отголоски прошлых заклинаний, но Гарри обезоружил противника беспалочковым Экспелиармусом. Все вокруг будто закаменело, воздух стал застывшей смолой, люди — немыми истуканами. Своя палочка согревала правую руку, левую жгла чужая. Радость победы не приходила, может быть, тоже завязла в тишине. Визгливый оклик Сильвена «Поттер его сделал!» стряхнул оцепенение, поднял чуть ли не вселенский галдеж. И сколько же в нем было злого торжества. Гарри сгорбился, его ярость разом испарилась. Он чувствовал себя, как человек, который хотел легонько ткнуть другого, а попал по больному. Том не показывал, но его корежило от каждого слова, от каждого смешка, от каждой ухмылки. — Нет! — голос Риддла шипел, как металл, на который брызнули водой, — Дуэль не закончена! Магия заполнила зал, будто джинн, выпущенный из бутылки, подняла ветер, набрала плотность и, кулаком ударила в щит, наколдованный в последнюю секунду. Отдача сбила Гарри с ног, он тут же вскочил, выставив вперед собой палочки, чужая слушалась, но колола пальцы, огрызаясь: «ты — не мой!» Воздух вокруг Риддла, дрожал, перенасыщенный силой. Темный маг оскалился, взмах рук перетек во взмах огненных крыльев, распахнувшихся за спиной. Дыхнуло жаром. Гарри позволил пламени поиграть с собой, заворожить, пококетничать, потом опомнился. Закрылся, успел до того, как его захлестнуло волной огня. А если бы не успел? Огонь палил по-настоящему, истончая защитный кокон. Поттер весь взмок, ноги подломились, и он упал на колени, ощутимо стукнувшись ими о каменные плиты. Дышалось с трудом, горячий воздух жег горло. Глаза слезились, хотя волшба не дымила. Душный ад вытягивал влагу, силу и жизнь. Выхода не было. Его магия против магии Риддла была, что малек против щуки. Его сожрут и не подавятся, уже сожрали. В груди что-то шевельнулось, тело ответило дрожью. Отвращение и страх. Сознание металось в непонимании: что? почему? откуда? Паразит рос, заполняя собой вены, и те выступили под кожей черными уродливыми канатами. Гарри этого не видел, но знал, потому что так было в прошлый раз, когда его душила чужая сила. Тогда он выпустил эту тьму на свободу и она отбросила магию, забила ее врагу в глотку, разорвала… Да, Поттер вспомнил, что случилось в Отделе Тайн. — Нет! — Гарри не понимал, кричал ли он или только его мысли. Он обращался и к тьме, и к Риддлу, но тех было не пронять мольбами. Тьма ускользала из его хватки. Отчаянные слова бились в огненную стену. — Пожалуйста, Том, не заставляй меня снова чувствовать, как ты… Вдруг пламя рванулось к потолку, истончилось, разлетелось на жалкие лоскутки, которые погасли в красивом падении. Гарри огляделся, щуря глаза, очки в какой то момент свалились. Том тоже валялся на полу. Зрителей же магия вжала в стены, запугав до полного паралича. Красная молния рассекла воздух и ужалила Риддла, напомнив, кто хозяин положения. Хотшот вышел в центр круга, заложил руки за спину. Том сжался, запирая боль в себе. Гарри потянулся к врагу взглядом. Руки шарили вокруг. Мерзли. Чары все еще застилали пол промозглой сыростью. Нашлись очки. Собственный пульс бил по мозгам. Гарри поднял свою палочку, но палочки Риддла коснуться не посмел. — Забирайте свой трофей, американец, не стесняйтесь, — прокаркал Живодер. — Мистер Риддл показал нам, что сумеет обойтись без палочки. А теперь, господа, освободите круг. Кто будет следующим? Профессор не собирался стопорить привычную рутину, только потому что двое его студентов едва не поубивали друг друга. Дуэлянты подчинились. Толпа снова загустела, но все же выпустила их. Кто-то занял освободившееся место в круге. Черт, все так спешили вернуться к привычному порядку, будто по залу пронеслась не стихийная магия, а нечто похуже, вроде дементора. Теперь о нем старались забыть, чтобы не призвать снова. Гарри направился к Риддлу, обманом присвоенная палочка тяжелела с каждым шагом, скоро ей можно будет проломить башку. Том смотрел с ненавистью. Гарри запнулся, но удержала его не подступающая к горлу паника, а Джильда. Крепко схватив его за локоть, слизеринка прошептала: — Не дразни взбешенную мантикору. — Гарри, ты не пострадал? — пропищала Миртл, притершись с другого бока. Подошли остальные слизеринцы: Ранке, Гугенлоу, Сильвен, Фенсрой, Нотт, Бодрек… Булстрод тоже присоединился к товарищам, которые будто бы формировали вокруг Поттера защитное поле. Риддла чистокровка ненавидел сильнее, чем выскочку-американца. Том же стоял один. Даже Блэк не рискнул открыто принять сторону своего мастера. На бледном лице появилась острая улыбка, такая оставляет на душе мелкие, но гнусные раны. Они гноятся и долго заживают. Если заживают. Если к ним каждый день не добавляется по десять новых. Поттер давно не чувствовал чужую боль, как свою. Он растерялся, упустив последнюю возможность что-то исправить. Риддл отвернулся. Он остался до конца собрания, и только дьявол знал, чего ему это стоило.