Дверь исполнителя желаний

17 октября четверг

— Сколько я проспал? — голос Риддла со сна был хриплым и звучал, как будто не из горла, а из старого динамика. — Часов двенадцать, но восемь тебе дала Выручайка. Сейчас семь утра, — Гарри обернулся недостаточно быстро, Том уже горбился на краю кровати. Лица не видно, а по худой спине ничего не прочитаешь. В стене появилась узкая белая дверь. — Понятно, — Риддл встал и направился в наколдованную ванну. Если бы Поттер ждал чего-то другого, то ему было бы больно, но он не ждал. Колдун глотнул кофе и, хотя чашка была горячей, не стал ставить ее на стол. Он положил локоть на спинку стула, крепко зажмурился. В старых очках глаза уставали сильнее. Не к месту вспомнилось, как в реальности он мучился с ними в школе, два года хотел поменять очки, да так и не созрел. Зрение ему исправили в Мунго, когда заново собирали после дуэли с Темным Лордом. Том вернулся быстро, но будто не к любовнику, а к большой синей кружке, возникшей на столе. Едва сев, он тут же уставился в дегтярную жидкость. Казалось, они с кофе ведут напряженный разговор. Гарри не лез. Он разглядывал темного мага украдкой. Риддл умылся от души, намочил воротник рубашки, намочил волосы. А усталость прилипчивая сука, да, Том? Или от чего ты там пытался избавиться? Отчасти Риддл преуспел, следов заезженности жизнью стало меньше. — Почему ты спрашивал василиска обо мне? — Том поднял глаза. К допросу Поттер тоже был готов, как и к отчужденности, но в глубине души засела надежда на другое. Сейчас она загибалась в муках. — Мне сказали, что ты змееуст и второе имя у тебя Марволо, как у Гонта. Про василиска мне тоже рассказали. В общем, я все это сложил и подумал, что когда он позовет, ты придешь ну и... — Я спрашивал не об этом, — оборвал его Риддл, испытывая терпение собеседника прокурорскими замашками. — Заметь, я не пытаюсь выяснить, откуда ты знаешь путь в тайную комнату. Я хочу получить ответ на один простой вопрос, какое тебе до меня дело? — Я… - секунду назад Гарри был близок к тому, чтобы вскипеть, но злоба взяла и потухла. Колдун беспомощно сморгнул. Поправил очки, пригладил волосы. Лоб нахмурился. Иногда проще вырвать зуб, чем ответить на некоторые вопросы. — Просто я не хочу, чтобы ты превращался в монстра, отдавал себя в обмен на чистоту крови. Это — пустышка, обманка для заносчивых придурков… — Знаешь, кое-кто из слизеринцев за такие слова может убить, — Риддл смотрел пристально и без всякой мимики. Нагнетал. Давил. Испытывал нервы на прочность. — Но меня все еще интересует другое. Какая тебе разница жив ли я, мертв ли, полукровка я, чистокровка или монстр с пятью головами? «Никакой» и «Большая» буквально столкнулись у Гарри в голове. От отчаяния, от невозможности объяснить, что происходит, он выругался. Почти выскочил из-за стола, ножки стула противно царапнули по паркету, но Риддл хмыкнул и колдун снова сел. — Не могу смотреть, как умный парень гробит себя и ломается ради того, что ему не нужно. Такой ответ тебя устроит? — А ты у нас отлично разбираешься в нуждах, особенно моих. Его воинственный вид «тронешь-пожалеешь» приносил странное успокоение: «Да, это Риддл. Он не может не быть сволочью. Живи с этим». Гарри положил руки на стол и вместо того чтобы дальше хмурится, выдал широкую улыбку. — Ну, я же понял, что тебе нужно выспаться. — Мне нужно отлично по ЗОТИ, но чего не будет, того не будет, — Риддл сменил тактику. Его лицо очеловечилось, окончательно избавившись от каменной беспристрастности. Губы скривились в ухмылке, некрасивой, но родной. — О контрольной я позаботился. Ее не будет. — Еще лучше, — Том откинулся на спинку стула, взял кружку. Поттер почувствовал себя птичкой, которую сжимали в кулаке и вдруг выпустили. Но птичка сообразила бы упорхнуть, Гарри же нужно было непременно поразмышлять над вопросом «В чем подвох?» Риддл допил кофе, последний глоток он делал уже стоя. Магия подхватила с пола его мантию и жилет. Они соединились в один мерцающий вихрь, который скользнул вокруг хозяина. На раз-два темный маг сделал то, на что у простых смертных уходило минут десять. Результат выглядел безупречно. Гарри опомнился, захлопнул рот, по глупому клацнув зубами. Расстояние, отделяющее его от Тома, он преодолел чуть ли не одним прыжком. Испугался, еще одного фокуса — эффектного исчезновения. — Ты же не пойдешь к василиску? Очищаться. Риддл посмотрел на влюбленного идиота, не скрывая, что считает того идиотом. — Может, для тебя это новость, но не все люди только и мечтают рискнуть своей жизнью. — Хорошо, — рот дернулся в нервной улыбке. "Когда-нибудь меня не будет волновать судьба Тома Риддла, — успокоил себя колдун, — Все-таки влюбленность еще не любовь" . *** Гермиона коллекционировала разные издания «Истории Хогвартса». В одном из них, кажется от 1355 года, упоминалась «Большая обида двери Главного Зала». Кому-то из директоров стукнуло в голову, что двери за свой тяжелый труд должны получать по яйцу в день, о чем он торжественно уведомил каждую из них. Двери согласились, но обещание вывалилось из дырявой головы старого волшебника. К счастью у дверей тоже была короткая память. Сто лет с ними не возникало никаких проблем, пока однажды какой-то вечно голодный студент не вышел из Главного зала, на ходу доедая вареное яйцо. После того случая в книге школьных правил было записано, что студентам строго запрещается взаимодействовать с яйцами различного вида и консистенции вблизи школьных дверей. Со временем причина запрета забылась, что не устраивало Гермиону, которая хотела все знать. На первом курсе она провела много времени, стараясь дознаться до правды, и вот спустя двадцать лет случайно обнаружила ответ. И конечно не могла не поделится радостью с лучшим другом. Поттер вряд ли бы запомнил эту байку, если бы не Басти. Мелкий вертелся рядом, мотал на ус, а перед полугодовой контрольной по трансфигурации показал двери кабинета куриное яйцо. Сработало. Все утро дверь отказывалась открываться, застопорив неумолимый учебный процесс. Увы, профессору Макгонагал не потребовалось много времени, чтобы вычислить виновника. Гарри учел ошибки сына и подбил на забастовку двери всех школьных аудиторий. *** Взбудораженные студенты громко переговаривались, забыв о школьных правилах. Сбой в рутине стал для них внезапным праздником, и даже примерные отличники поддались всеобщему веселью. Коридоры гудели, будто нервы квиддичного фаната перед началом игры любимой команды, слухи носились туда сюда, обрастая монструозными головами, конечностями, крыльями и хвостами. Ближе всех к истине была декан Меридит, которая снова и снова рассказывала о таинственных «ногах», встреченных ею ночью. В одиннадцатом часу Слагхорн приказал всем разойтись по своим гостиным. Уроки отменялись. К большому неудовольствию Хотшота, который готов был опрашивать своих жертв хоть на взбешенном гиппогрифе. Однако помощь профессора требовалась в борьбе со «страшным дверным проклятием». Гарри по-тихому улизнул на четвертый этаж, к полюбившейся оконной нише. Ему намного легче училось, когда рядом не кружили шесть надзирателей. Колдун с ногами залез на подоконник, будто в уютное кресло, согретое магией, и раскрыл учебник. Несколько минут он таращился на рисунок магического круга. В переплетении линий смысла было не больше, чем в клубке змей. С каждой новой попыткой зазубрить картинку крепло чувство, что над ним издеваются. — Ненавижу тебя, — сказал Поттер магическому кругу. Переведя взгляд на страницу с другим мудреным чертежом, бедняга добавил, — А тебя еще больше. Эх, если бы только знания появлялись в голове от многократного повторения слова «ненавижу». Гарри посмотрел сквозь свинцовую оплетку окна на серое небо, попробовал наложить поверх рисунок "Сплетение трехрогого кадавра с двурогим месяцем". В его воображении линии тут же начали дрожать, а потом и вовсе перегрызлись друг с другом, смешавшись в одну кучу. — Хотшот сказал, что во вторник проведет опрос и по теории, и по практике сразу. Том сел рядом. «Пришел злорадствовать», — подумал Гарри, но Риддл смотрел без издевки, скорее с интересом. — Слагхорн думает созвать Большой совет и попросить помощи у бывших директоров. Профессора очень раздосадованы. — Они расстроятся еще больше, — Поттер придвинулся, его ладонь едва не задела ладонь Риддла, — когда узнают, что вся проблема решается при помощи сотни куриных яиц. Том улыбнулся. Их пальцы соприкоснулись. Зацепились. Сердце по глупому дернулось. Гарри, смущенный, опустил глаза, обзывая себя влюбленным мальчишкой. — Как ты это провернул? — А что я получу, если расскажу? — спросил Поттер, смелея. Тепло в голосе Риддла его подбодрило. — Я научу тебя строить магические круги. — Я и сам неплохо справлюсь. — Ага, как баргест с коньками. Пошли в Выручайку, там разберемся. Том умел интересничать и нагонять таинственности, Поттеру этого было не дано. Он выложил всю правду раньше, чем они добрались до волшебной комнаты. — Не думал, что американец настолько хорошо знает историю британской школы магии. Это было все, что сказал темный маг: ни смеха, ни восхищения, ни похвалы. Гордость слизеринца не позволяла проявлять сильные эмоции. По-хорошему их вообще следовало выводить, как глистов. Так считали на змеином факультете и, не принимая этот факт в расчет, легко можно было попасть впросак: ожидая хвалебных слов, не заметить одобрения во взгляде и веселья, от которого чуть щурились глаза. Том остановился, чутьем уловив едва заметную неправильность каменной кладки. В стене проступила зыбкая дверь. Ее контуры складывались из серой дымки, украдкой просочившейся сквозь трещины. — Моя голова — одна большая свалка, но иногда там можно найти что-то полезное, — Гарри был в шаге от того, чтобы обнять Риддла, положив голову на плечо, но дверь распахнулась, и пришлось спешно заскочить внутрь. Выручайка не любила мешкунов. Внутри было пусто и голо, из больших окон лился богатый летний свет. Синее небо, казалось, затопило все за стеклом. Умом Гарри понимал, что это не так и что если он подойдет ближе, то увидит зеленые леса или поля, но небесная поэзия радовала его больше земной прозы. Восхищенный, он почти не разочаровался, хотя в глубине души надеялся увидеть не учебный зал, а полутемную спальню. — Знаешь, что помогает строить магические круги? — Риддл шагнул в прямоугольник света. — Фехтование. В его руке появилась шпага. — Оно учит нас тому, что каждое следующее движение является продолжением предыдущего. В первом взмахе заключен призрак последнего удара. Понимаешь, нельзя защититься от потусторонних противников, бестолково раздавая заклинания, как пьяный тролль тумаки. Существ из иного измерения не победить силой, их возможности превосходят наши. Но они беспомощны перед кольцом. Риддл говорил и переступал с ноги на ногу, меняя положение. Шпага двигалась, щекоча и заигрывая с воздухом. На мраморный пол падали серебристые линии. Они поблескивали в солнечном свете холодом русальей чешуи, как и положено пришельцам из иного царства. — Но, чтобы круг работал, всякая линия должна быть по своей сути продолжением первой, поэтому чертить еще проще, чем фехтовать. Здесь нет выбора. Рука следует за магией по единственному возможному пути. Все искусство в том, чтобы не сбиться, — темный маг медленно поворачивался вокруг своей оси. Он не смотрел на Поттера, уверенный, что тот ловит каждое слово. И Гарри ловил, не в первый и не в последний раз завороженный его силой, увлеченностью и красотой. Хотелось не только смотреть, но и ощущать Ридлла кожей, руками, губами. Гарри отогнал непрошенные мысли, жалея, что нет круга, который защитил бы его от постыдного жара. Том завершил поворот. Шпага в последний раз рассекла воздух, трехрогий кадавр наложился на двурогий месяц, образовав пятирогое черт знает что. — Доставай палочку, теперь твоя очередь, — шпага чиркнула по серебру линии, но не задела белую плитку. Звук напоминал звон лопнувшей струны, а не скрежет метала по мрамору. Освобожденная магия вызвала короткий порыв ветра. Теплый и незлой. Гарри сообразил, что Том наколдовал себе шпагу не только ради выпендрежа. Ему не хватало палочки, и та, будто чувствуя нужду хозяина, сильнее оттягивала внутренний карман поттеровской мантии. — Ты ненавидишь меня за то, что я забрал твою палочку? — Проглоти ты обиду, я был бы разочарован. Я бы и сам на твоем месте дал сдачи, только по-умному и с расчетом, — шпага исчезла, Риддл сцепил руки за спиной. Дружелюбия между колдунами не прибавилось. Гарри чувствовал себя так, будто его втянули в поединок, даже не объяснив, каким оружием здесь дерутся. "Мозгами", — собственные мысли вдруг зазвучали на чужой лад, по-ридловски. — Тогда забери свою палочку назад, — вопреки своим словам Гарри сделал шаг назад. — Я могу ее забрать, лишь убив или сильно тебя покалечив. Меня этот вариант не устаивает своими последствиями: возможным исключением из школы и конфликтом с факультетом. — Что, будешь обходится без палочки до самого выпуска, а потом убьешь меня по-тихому? — Поттер взялся поиграть в настоящего слизеринца: холодного, равнодушного, презирающего всех и вся, кроме своей драгоценной персоны. Том его обставил в один ход. — Возможно, — он усмехнулся, — а пока не мнись и не тяни время. От тебя требуется начертить элементарный магический круг, а не раздеться передо мной до гола. Поттер торопливо полез за палочкой, про себя проклиная Риддла, неуклюжие пальцы, а главное свои щеки, которые вспыхнули ярким пламенем. *** Спустя два часа, Гарри стоял в пятом круге, и Риддл с неохотой признал, что он "неплохо справляется". Догадывался ли умник, что подопечным движет не только желание получить терпимый балл, но и впечатлить учителя? Конечно, да. И наслаждался этим, не замечая, как сам красуется перед Поттером. Их полуфлирт-полусостязание напоминал тренировочный поединок с затупленным оружием. Главное было не поверить в то, что это надолго. — Здесь линия неправильная, — Том указал, на завиток отходящий от основной спирали. Освоив магический круг на практике, Гарри воспроизводил его на школьной доске. Это занимало куда больше времени. Риддл предупреждал, что рисовать круги будет труднее, чем ворожить. И чтобы усложнить Поттеру задачу, гаденыш торчал за спиной, бдительно отмечая каждый промах. — Твое тело разорвано на части, внутренности разбросаны по всей зале, а душа сожрана. — И почему такой умник, как ты, боялся, что не сдаст на отлично? — Гарри смахнул с доски незаконченный рисунок и попробовал снова. — Я не боялся. Материал повторяют перед контрольной не из страха, а ради систематизации знаний. Закончишь с этим кругом, сделаем перерыв. — Что, впереди будет нечто совсем перекрученное? — Семиуровневое нисхождение половины дочери трех багровых сфер. — Звучит, как полная жопа. И кто придумывал эти названия? — Колдун, который хотел быть поэтом, — Риддл хмыкнул. Рука опять пошла не туда вслед за мыслями. А мысли у Поттера, как стрелка компаса, всегда возвращались к одному и тому же… Мел скрипнул по доске. Гарри одернул себя и сосредоточился на линиях. — Ну да он пытался написать "Мы тебя раскачаем", но что-то пошло не так. Старая боль накрыла без предупреждения, отбросив колдуна назад в тот вечер, когда они с Самохой в последний раз напивались. Потом приятели шли по улице и пели «Дружище, ты – мальчишка, слишком много шумишь…» Дуэт не складывался, и в этом не было ничего удивительного, ведь один уже шагнул мыслями в трансатлантический портал, а другой прилип к своей неудачной жизни, как муха к варенью. — Поделишься? — Чем? — Гарри сморгнул, возвращаясь из воспоминания. — Тем, о чем только что думал. — Ничего интересного, — Поттер схватил тряпку, убрал незаконченный круг. Ошибок там не было, но колдун упустил кураж. Пришлось начинать сначала. — Как хочешь, — Том отошел. Через секунду запахло горячим шоколадом. Гарри запретил себе поворачиваться, пока не закончил. Линии едва заметно сияли. Их серебристый след еще секунду другую держался на черной краске, после того как тряпка стерла мел. Гарри плюхнулся в кресло, и, схватив свою кружку, сделал два больших глотка. Заслужил, с этим даже Риддл не спорил. Шоколад горчил. Поттер сглотнул, горечь не уходила. Язык начало жечь. Колдун поставил кружку, но выпустить ее не смог. Чужая магия просочилась под кожу и застыла ледяной коркой. Язык остался вне ее власти, Гарри он тоже больше не подчинялся. — В шоколаде — веритасерум, если ты еще не понял, — Риддл выпрямился. В отличии от киношных злодеев он не тратил время на хвастовство, помня, что время действия Зелья правды ограничено. — Как тебя зовут? — Гарри Джеймс Поттер, — ответил колдун, которого по-хорошему следовало бы назвать Дураком Простаком мистером Наивным Идиотом, ведущимся на самовлюбленных ублюдков. — Откуда ты? — Из Лондона. — И ты никогда не бывал в Америке? — Да. — Так я и думал, — Том был очень доволен собой. Гарри хотелось разбить ему рожу в кровь. — Дальше… Кто твои родители? — Джеймс и Лили Поттеры. — Твой отец из рода Поттеров, а мать – из маглов? — Да. — Как они могли пожениться? — А очень просто: вместе учились, влюбились, поженились, но тебе этого не понять, кукла бездушная. — Полное имя твоего отца. — Джеймс Флимонт Поттер. — Кто его родители? — Флимонт и Юфимия. — Ты же не говоришь о… — начал Риддл и сам себя оборвал. — Когда ты родился? — В восьмидесятом, — уклончивость ничего не решала, но давала Гарри уверенность, что он еще борется. — Уточни. — Тысяча девятисот восьмидесятом. — Но это невозмо… — Риддл аж головой тряхнул, злясь на себя за утрату хладнокровия. — Как ты попал в прошлое? — Через дверь Исполнителя желаний. Секундная пауза показалась перерывом в шквальном огне, на который все сильнее походил допрос. Том решал, за какой тайной погнаться: той, что выглядела пожирнее или обычной, но затрагивающей его личные интересы. — Зачем ты здесь? — выбор был сделан в пользу себя любимого. — Найти ответы на некоторые вопросы. — Они связаны со мной? — Да, — глаза зудели. Волшба врага мешала наполнить легкие, Поттер дышал урывками, будто придавленный камнями. — Как мы с тобой связаны? — Магией. — Конкретнее, — рявкнул Том. — Ты убил моих родителей и чуть не убил меня, а четырнадцать лет спустя я убил тебя. — В этом нет смысла… — Риддл растерялся, казалось он вот-вот не потребует, а попросит у Поттера объяснений. Настал момент переломить ситуацию, а толку? У Поттера было две палочки, у противника — ни одной и это ничего не решало. У Гарри была злоба и магия, которые соединившись вместе, ударили по ледяной корке. Но это тоже ничего не решало. Еще у него была возможность призвать тьму, но он не хотел убивать Риддла. Он хотел, чтобы тот почувствовал боль, пусть не душой, эта отбитая душа вряд ли способна что-нибудь ощутить, так хоть телом. Через кости, через мышцы, через нервы. Пусть его скрутит, перекорежит, согнет, как сейчас Гарри. Том опомнился и вскинул руки, бросив в него холодом. Поттер застыл, его силы уступали силам врага. — Ты здесь, чтобы убить меня? — Нет, — колдун попытался собраться, помощи просить было не у кого. В комнате они были одни, не считая… — Что же ты хочешь? — Понять, почему мне не живется. «Помоги мне», — обратился Гарри к Выручайке, — пожалуйста, дай мне свободу действий». — Что ты… Рука, наконец, разжала кружку. Колдун сморгнул и тут же открыл глаза. Увидел, что голову Риддла обволокло грязное облако, похожее на ком пыли. Первым порывом было броситься спасать, вытаскивать. Гарри укоротил порыв резко, как избалованного ребенка. «Все хватит, теперь другие правила. Сволочей не жалеть». Облако гудело, замещая правду ложью. Гарри слышал отголоски тихого шепота. Облако не выдумывало, оно говорило то, что Том и так ожидал услышать: историю о незаконнорожденном потомке древнего рода, который приехал в Хогвартс ради еще более древней силы – наследия Слизерина. Новая версия завершалась Ступефаем от волшебной комнаты. Когда последние нити были связаны, серая пыль растворилась в воздухе. Голова Риддла запрокинулась на бок, веки были закрыты. Тело двигалось, как студень. Гарри все же сделал крошечную уступку слабости. Подошел к Риддлу, чтобы проверить, в порядке ли тот. Само собой темному магу ничего не сделалось. Слабые чары привели его в чувство. — Даже Хогвартс на твоей стороне, — слизеринец смотрел как живодер, которого насильно впихнули в шкуру змеи с вырванными ядовитыми зубами. — Все, — пробормотал Гарри, отступая от кресла. Эти слова предназначались не Риддлу. — Я все понял. В коридоре он свернул направо и, проверяя все двери подряд, вскоре отыскал незапертую. За ней была пустая подсобка с узким мутным окном. Гарри прислонился к двери, набросил на замок чары, следуя присказке о том, что настоящие чудеса любят уединение. «Давай, Исполнитель Желаний, забирай меня отсюда», — колдун закрыл глаза.