24 октября 1963 Четверг
Гарри проспал почти весь день, возможно, его пожалели, но скорее всего о нем просто забыли. Поднялся колдун ближе к четырем с тяжелой головой и вкусом застоявшейся воды во рту. Перчатка все еще ощущалась пустой. Полупродрав глаза он пошел мимо серых окон и пустых коек в уборную. Риддла и Брока уже выписали. Тишина угнетала, как будто он остался один во всей школе. Холодная вода, яростно вплеснутая в лицо, немного прояснила мысли, но по-настоящему взбодрил сытный завтрак. Поднос с тостами, джемом, сосисками, яичницей и большим кофейником, Гарри обнаружил по возращении, а на постели лежала его школьная форма, выстиранная и выглаженная. Поттер поблагодарил лазаретных эльфов, те, конечно, не показывались, однако чувствовали, когда их усилия ценили. Поев, Гарри переоделся. Уткнулся носом в воротник, подышал запахом накрахмаленной рубашки. Дал внутреннему наркоману немного оторваться. Интересно, а если бы Джинни крахмалила его вещи, их брак стал бы крепче? Он представил, как делится этой мыслью с Гермионой и она полушутя полувсерьез упрекает его в патриархальных замашках. Улыбнулся. Воспоминание о подруге вызывало такое же чувство чистоты и свежести, что и запах крахмала. Это не укрепляло супружеские отношения. В их браке всем чего-то не хватало: и ему, и Джинни, и детям. Он взял галстук, но что-то не заладилось: узел не завязывался, концы путались. Гарри во всем винил перчатку, отсутствие ощущений сбивало привычный порядок. Раздражало. Особенно, когда в жизни не завязывались вещи куда серьезнее школьных галстуков. Занавеса колыхнулась, впуская Тома Риддла. Выглядел темный маг, как обычно, но это ничего не говорило о его физическом или душевном состоянии. Гарри замер, руки возле шеи, пальцы сжимают галстук, окончательно позабыв, что и куда. Нежданный визитер сразу перешел к главному. Он смотрел без чувства, говорил казенным тоном. За каждым словом ощущалось желание быстрее покончить с неприятной обязанностью. — Вчера ты пришел в башню, из любопытства открыл дверь-отражение. Запомни, именно отражение, не настоящую дверь. Сунул туда руку, остался без пальцев. В этот момент появился я и закрыл дверь. Сможешь написать все это своими словами? Завтра нас вызывают к директору, а сегодня Слагхорну нужны наши объяснительные и чем скорее, тем лучше. Гарри сморгнул, будто ему в лицо плеснули холодной воды. — Я все напишу. А ты расскажешь, в чем тайна этих дверей? — Нет. — Почему? — Не хочу. Еще вопросы есть? — Нет… — Гарри опустил руки, — только просьба: помоги завязать галстук. Мистер Важный Староста отреагировал, пусть на секунду, но дал себе волю: сжал кулаки, вздернул подбородок, глаза загорелись вызовом. Потом равнодушная маска снова накрыла лицо, и Том шагнул к нему. Поттер даже не успел спросить себя: "что за херню я опять замутил?" Риддл встал напротив и взялся за его галстук. Гарри уставился в серо-голубые глаза, позабыв о намерении держаться начеку с потенциальным легилиментом. Движения жестких пальцев были быстрыми и холодными, почти грубыми, тем не менее он чувствовал себя так, будто стоит рядом с жарко полыхающим костром и сам вот-вот заполыхает. Том затянул галстук, вогнав узел в шею. Гарри поморщился и бросился в чертов огонь, но едва его ладонь коснулась щеки Риддла, тот отпрыгнул. Глянул с брезгливостью. Резкий порыв магии смахнул след от прикосновения, слабое колебание воздуха задело Гарри. Больше не было ни тепла, ни обещания. Стыд согнул плечи, сковал язык. Колдун опустил взгляд на свою руку в перчатке из кожи мертвеца. Почти решился спросить в этом ли дело? Однако в последний момент задал другой вопрос. — Ты оставишь у себя палочку? Торопливые слова поймали Тома у самой занавесы. — Да, — ответил он, не оборачиваясь, и нырнул в серебристую дымку. *** Гарри не шевелился, пока не переборол желание бежать выяснять, что за злой черт скакал между ним и Риддлом. Это не отняло много времени, но как все, сделанное через переломы, не дало ощущение победы, только потери. Поттер взял с кровати мантию, под ней лежали его часы и записка. Поправив одежду, колдун развернул послание. Оно было от Дамблдора. Профессор хотел видеть его в своем кабинете в половине пятого. Гарри поднес к глазам часы, четыре двадцать. Он сунул их в карман, возиться с ремешком было некогда, схватил с прикроватного столика очки и отправился получать разнос. Сегодня его не угощали чаем и сладостями. Фоукс куда-то запропастился, и комната, несмотря на горящий камин, выглядела угрюмой. Дамблдор встал из глубокого кресла. Мантия декана впитывала отблески пламени. Гарри опустил глаза, сглотнув слюну. В насыщенности красного чудился слабый намек на чужеродность, от которого в желудке поднималась тошнота. — Простите, сэр, я все же сделал глупость и теперь у вас из-за меня проблемы. — Не слишком большие, — ответил профессор, однако в его голосе звучал укор. — Конечно, Гораций недоволен. Он назвал мои действия необдуманными и легкомысленными, а так же идущими в разрез со школьными традициями. Впрочем, ваш декан отходчив. Присаживайся, мой мальчик, в ногах правды нет. Кресло было мягким, огонь грел, но скованность не исчезла. К спине, будто палку привязали, руки не могли найти себе места. Наконец, Гарри положил их на колени. — Не скажу, что одобряю твою безрассудность и скрытность, — начал Дамблдор с обманчивой мягкостью, — но своей цели ты добился: вернул Тому палочку. Теперь ради безопасности школы и своей собственной, скажи мне, пожалуйста, что ты собираешься делать дальше? — Дальше… — Гарри занервничал, по привычке потянулся пригладить волосы, вспомнил про перчатку, уронил правую руку, а левая все сделала не так. В общем, вместо успокоения, получилась куча лишней суеты. — Чего ты добиваешься, мой мальчик? — профессор не сводил с него взгляда, терпеливый, как кот, залегший у мышиной норы. Поттер медлил с ответом не только потому, что не мог с ходу придумать убедительную ложь. Он и в мыслях чуть замешкался, прежде чем сказать себе, я хочу вернуться домой. Пауза была сродни предательству. — Мне нужно понять, кто такой Риддл, и что я к нему чувствую. — Зачем тебе Риддл? Гарри отмолчался, лучше уж разнос, чем это лицемерное участие, но Дамблдор был снисходителен к мрачным подросткам. — Ты недооцениваешь Тома. Его дар необычайно силен и, как я полагаю, со временем будет только крепнуть. — Вы его боитесь? Профессор ответил не сразу. «Играет на публику», — решил Поттер. — Большое количество магии, сосредоточенное в одних руках, представляет опасность. Ни один человек не должен обладать безграничной властью. Ты молод, Гарри, и не видишь, куда ведет выбранный тобой путь. Если ты останешься с Томом Риддлом, то рано или поздно окажешься перед выбором: либо позволить ему уничтожить мир, либо выступить против него. Готов ли ты к подобному выбору? — Пока Риддл вроде бы не проявлял склонности к разрушениям, иначе школа давно бы превратилась в руины, — Гарри сознавал, что дерзит, но не стал себя пересиливать. Все равно саламандру в мешке не спрячешь. — Признаю твою правоту, — профессор простил ему попытку уйти от ответа. — Гарри, я не упрекаю тебя, не обвиняю, я пытаюсь помочь тебе избежать страшных ошибок. — Как, сэр? — Существуют способы ограничить магический дар. Его прощупывали. В горле защекотал непрошенный смех. Столько манипуляций, хитростей, искусно подобранных реплик, столько серьезности на лице, что хоть ложкой ешь, тогда так выборы давно сделаны, мертвые похоронены и помянуты, а могилы уже не раз успели порасти травой. И лучшего слова, чем «абсурд» тут не подберешь. Гарри уставился в огонь, потихоньку сглатывая смех. Все. Успокоился. — Значит, в расход не пустите, только крылья подрежете, — собственный голос удивил. Откуда в нем взялась непримиримость и злость? Так разговаривают шестнадцатилетние мальчишки, а не сорокалетние смирившиеся терпилы. В камине плясало пламя, а Гарри видел колдующего Тома Риддла. Это было прекрасно и совершенно, как птица в полете или лягушка в прыжке. Да, один визит на пруд с младшим сыном способен расширить взгляд на мир. Поттер сморгнул, отгоняя призрачный образ. Это все пустое. — Я не давлю на тебя, Гарри. Я лишь озвучиваю то, к чему ты и сам со временем приедешь. Я вижу в тебе человека, способного принимать трудные решения, поэтому не буду ограничивать твою самостоятельность, но пообещай мне одну вещь: если ты узнаешь, что Том затеял нечто опасное, то сразу расскажешь мне. Поттер едва не брякнул «хорошо», ведь обещания данные в иллюзорном мире, стоили не больше золота маленького народца. Что-то одернуло, властно призвав к осмотрительности. — Сэр, если будет нужно, я сразу же обращусь к вам за помощью. Дамблдор сделал вид, что доволен его ответом. В Хогвартсе было мало зеркал, ближайшее висело на третьем этаже. Гарри приблизился к нему вплотную, сдвинул очки на лоб. Он искал в отражении избавления от чувства, что ты сам себе чужой. Лицо мальчишки, глаза мальчишки, не боящегося ни огня, ни магии, ни запретов, только бессмысленной тусклой рутины. Эти глаза говорили, «нет, дядя, это ты здесь чужой с ненастоящей жизнью из полумер и соглашательства». «Все-таки я проебался, — прошептал себе Поттер, — пожелал, чтобы мое настоящее осталось неизменным, но не подумал, что сам могу измениться». Игру в гляделки прервал слабый зуд в правой ладони. Чары заморозки начали спадать. ***31 октября 1963 Четверг
Ладонь зудела, Гарри поскреб перчатку. Как всегда никакого облегчения, враг сидел глубже, а перчатка прилипла к коже — не содрать, не впиться ногтями в мякоть несформировавшихся пальцев, расчесывая ее до кости. Он сжал левую руку в кулак и сделал пару глубоких вдохов, будто холодный воздух подземелий мог остудить его перегревшийся котелок. Взглянул на часы, третьим глазом прилепившиеся ко лбу каминной гогульи, еще одному украшению слизеринской гостиной. Двадцать минут пятого. Что? Увиденное на секунду сбило с толку, но потом колдун вспомнил: в Саммайн стрелки часов шли назад. На самом деле было около восьми и старшекурсники собрались на поляне, все кроме него и Ранке, который тоже летал допоздна. С высоты Поттер видел, как разгоралось яркое пламя, созывая первых колдунов и ведьм, но его туда не тянуло. Не было настроения вариться в атмосфере всеобщего веселья, подогретого не столько магией огня, сколько тайком принесенным алкоголем. Однако он обещал Товани и Миртл, да и альтернатива сидеть в подземелье наедине с проклятым зудом не привлекала. Зуд уже не воспринимался как физиологический процесс, он представился Поттеру демоном или духом, вселившимся в его правую ладонь. Цель у злобной сущности была проста — свести Гарри с ума. Колдун сбегал в небо. Кроме полетов от мысли отчехрыжить себе руку отвлекал никотин. Поттер нашарил в кармане пачку сигарет, та показалась подозрительно легкой. Так и есть, в пачке осталась одна сигарета. Джинни наверняка бы спросила, ешь ты их что ли? Он подошел к камину, скормил огню пустую пачку, а взамен попросил прикурить. Крохотный лепесток пламени поднялся вверх и зажег сигарету. Первой затяжки Поттер не почувствовал, она вся ушла зуду, который немного утих. Впрочем, худшее было впереди, сильнее всего ладонь чесалась ближе к ночи, мешая уснуть. Гарри невесело стряхнул пепел в камин, думая, что все лавки в Хогсмиде уже закрыты, а Шлосер, местный барыга, дерет тройную цену за курево и выпивку. Но без сигарет он вечер не продержится. Вроде бы римляне говорили, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Как там: «Экстримис малис экстрема…» — Мы делаем ставки, когда ты забудешься и закуришь прямо на уроке. Гарри обернулся. Ранке едва заметно улыбался, так и лезло в глаза его сходство с лисицей, только не со сказочной, чья хитрость была скорее ребячливой, а с настоящим кусачим зверем. — Для уроков у меня есть карандаши, штук шесть уже изгрыз. Не знаешь, Шлосер будет приторговывать сигаретами на празднике? Мои закончились. Ранке встал рядом и протянул ему пачку «Сильвер Эрроуз». Гарри вскинул брови. — Держи. Заслужил, три и шесть. Октябрьские ааги вывесили на день раньше, чтобы хотя бы часть студентов могла праздновать с легкой душой. Гарри, несмотря на то, что перчатка путала чары, попал в число счастливчиков. — Могло быть и четыре, если бы Хотшот не придирался, — колдун взял сигареты, хотел добавить «спасибо», но вспомнил золотое правило Слизерина. — Он ко всем придирается, — Ранке поддержал беседу, видимо, тоже не спешил на праздник. — Даже Риддл не получил твердые пять баллов. — Все равно он — лучший ученик и конкурентов у него сейчас нет. — А раньше были? В камине треснуло полено, огонь подпрыгнул, будто вместе с Гарри интересуясь прошлым темного мага. Ранке отвернулся от собеседника и посмотрел в камин. — На пятом курсе был Конел из Равенкло, говорили, он получит Кубок лучшего ученика, но на экзамене по трансфигурации его поймали на списывании. Естественно, он все отрицал, даже не думал, что воронята умеют так искренне врать. — Хочешь сказать, Риддл его подставил? Медведица ответил в типичной слизеринской манере — многозначительной паузой, а потом сказал: «Пошли, пунш ждет». Гарри швырнул окурок в камин, он не стал расспрашивать про судьбу Конела и так знал, попавшихся на академической нечестности исключали. Но к чему Ранке затеял этот разговор? В очередной раз пытался предостеречь? И чем тогда придется заплатить за эту доброжелательность? В школьные годы Гарри праздники походили на балы выпускников из американских фильмов. Но в том, что он увидел в прошлом, было больше от средневековья, чем от современности. Играли скрипки, свистели свирели, стучали бубны, звенели колокольчики. Музыканты носили звериные маски и пестрые костюмы. По поляне бродили артисты, жонглеры, шпагоглотатели, мимы, гадалки тоже в масках и ярких одеждах. Смешение красного, желтого и оранжевого выделялось в общей толпе, хотя многие студентки принарядились и посыпали волосы блестящей эльфийской пыльцой. Парни же в основном явились в школьных мантиях. Сначала Поттер решил, что под звериными масками прячутся преподаватели, но потом заметил Дамблдора и Слагхорна, беседующих в стороне от танцующей толпы. В руках у деканов были кубки. А вот и Клепсидра в звездном колпаке… Ведьма ела пирожное и как бы следила за порядком, особое внимание уделяя жонглеру в обтягивающем трико. Что ж Поттер ее понимал. Нет, чужаки точно не могли быть преподавателями. Тогда кто они? Бродячие комедианты? Гости-нелюди? Колдун втянул запах дыма, жаренного мяса и яблок. Ранке незаметно растворился, но не в кругу плясунов, а где-то в тени. Капитан предпочитал быть сторонним наблюдателем. Хотя ставить на это Гарри бы не стал. Медведица даже по слизеринским меркам держался закрыто и все его увлечения, кроме квиддича, были тайной за семью замками. Поттер все еще торчал вне круга, насыпанного на земле сверкающими камешками. Магия сделала из поляны дворцовую мозаику, всполохи костра добавили загадочного блеска. Каблуки звонко стучали. Мантии хлопали, когда танцоры делали резкий поворот. Взгляд обшаривал край поляны, искал Риддла, тот должен был быть здесь. Старосты помогали преподавателям поддерживать дисциплину. — Гарри! — к нему неслась Миртл, пышное платье сверкало, в его бесчисленных оборках, будто засели светлячки, — Наконец-то! Пошли танцевать. Она втащила друга в круг. Танцы не требовали особой подготовки, все скакали кто как: крутились, дергали руками, да старались не налететь друг на друга. Гарри неплохо освоился: покружил Миртл, потом Джильду, разжился странным карамельным яблоком, под кожурой оказалось мороженое. Перемазался весь, пока ел. Кое-как вытерся, и все это время продолжал шерстить толпу взглядом. Том дежурил у чаши с пуншем. Гарри выпал из круга танцующих, снова вытер лицо рукавом, но чувство, что он пропустил какое-нибудь глупое пятнышко никуда не делось. И хотя он придумал, чем зацепить Риддла, горло сжалось от волнения. С каждым шагом желудок крепче завязывался в узел, и налить себе пунша было не лучшей идеей, однако Поттер взял черпак. Составил в голове фразу и тут же ее позабыл. На край чаши опустился синий пикси, выставил писюн и пустил длинную струю прямо в пунш. Присутствие обалдевшего зрителя его не смущало, скорее наоборот раззадоривало. Моча все лилась, будто в мелком паршивце кроме нее ничего не было. Стряхнув, тварюшка нырнул в темноту, насмешливо стрекоча крыльями. — Ты это видел? — черпак выскользнул из пальцев и грохнулся в чашу. Риддл даже не повернул головы. После происшествия в Исчезающей башне, он делал вид, что Поттера не существует. И весьма успешно. Гарри бесился, как от гребаного зуда. — И долго ты… Рядом остановилась компания слизеринцев, оборвав его речь своими бурными обсуждениями. — Не, ты не прав, грязнокровки нужны, — сказал Вингиз, дружок Маркуса, — Когда они помнят свое место, от них есть польза. — И какая же, Лупс? — поинтересовался другой чистокровка, которого Гарри не узнал. Широкая шляпа закрывала лицо, но судя по тону, говоривший был с седьмого. Шестикурсник обратился бы с почтительным придыханием, если б рискнул. Вон Фенсрой и Сильвен, притершиеся к старшим, внимали самозваному авторитету молча. — Из них можно сделать неплохую прислугу, — развязано начал Вингиз, — главное не позволять им воображать себя настоящими колдунами. Я бы ввел для них специальную практику, курса так с четвертого обязал бы чистить канализационные стоки или ловить крыс, чтобы знали, что их ждет. Фенс и Сильв угодливо рассмеялись. Конечно, компания не случайно выражала свои взгляды там, где их мог услышать Риддл. Слизеринцы всегда старались выжать ситуацию по максимуму, как мандрагорий корень. И самым сладким для них было между прочим унизить недруга. Реальность будто бы натянулась, как кожа на барабане, в ожидании когда по ней бахнет магия. Не только Гарри почувствовал, что Тома все достало, Вингиз и его подпевалы на секунду замолчали. Не испугались, нет, чистокровки вообще плохо дружили со страхом. Их с колыбели окружала сила, которая за считанные часы сращивала сломанные кости, за месяц восстанавливала оторванные пальцы, могла и мертвого поднять, если хорошенько поднапрячься. А вот порушенные репутации она заново собирать не умела. Слизеринцы прикинули свою выгоду и смекнули, если их староста полезет в драку на глазах преподавателей, то словит большие проблемы. Это отучит его заноситься, и тогда можно будет четко сказать, вечер удался. — Но у некоторых из них большие способности, — с показной наивностью бросил Фенс. — И это значит, что… — Вингиз немного потомил слушателей, сознательно или нет подражая Слагхорну. — они смогут вычистить больше сточных туннелей. Грянул смех, четверка ржала за восьмерых. Поттер глянул на Риддла, но того накрыла тень. Воздух загустел, будто превращаясь в смолу. «Юмористы, блядь», — Гарри резко повернулся и плеснул в кубок пунша, изобразил глоток. — Охренительный пунш! — губы разъехались в дебильной улыбке. Самое оно. — Эй, ребят, попробуйте. Это — бомба. — Мы по твоему что никогда не пробовали разбавленного виски? Гарри, наконец, понял, кто прятался под широкополой шляпой. Булстрод. Странно, что он раньше не узнал эту манеру говорить с растяжкой. — Там не виски, нечто более забористое. В голову дает, — про себя колдун добавил «как моча». — Ты поосторожнее, Поттер, а то потеряешь оставшиеся пальцы. Чем тогда снитч будешь ловить? — Бустрод хохотнул. — Зубами, — бросил Гарри агрессивнее, чем следовало бы. Противник сдвинул шляпу, напыжился. Если бы Вингиз поощрил, то дело возможно кончилось бы дуэлью, но мысли вожака занимал странный напиток: — Фенс, попробуй пунш. Парень был рад услужить. — Хм, — он покатал напиток во рту, сглотнул. — Забористо. — Дай, я, — Сильвен потянулся к черпаку, оттолкнув приятеля. «В добрый путь», — Гарри отступил в сторону. Магия схлынула, и снова дышалось легко. Он обернулся, но Риддла уже не было. Слизеринцы столпились у чаши, обмениваясь впечатлениями. На время они забыли о неудобном грязнокровке. К Поттеру подскочила Миртл. Ее глаза блестели, личико раскраснелось. И снова прозвучало звонкое "Пошли танцевать!" Потом "Пошли гадать!" "Пошли попробуем воздушных орехов!" Пошли бросим монетку в костер!" Гарри шел: к гадалке в совиной маске, к горке белых пушистых шариков, к жаркому пламени. Он чувствовал, что должен быть в другом месте, и упрямо позволял уводить себя от Риддла. Разыскивать Тома было страшно, все равно что обычному человеку без подготовки зашивать рану. Но глубокие раны сами по себе не заживают. Поттер отступил от Лизи, а толпа отнесла его к краю поляны. В круге, под защитой костра, он забыл, что сейчас поздняя осень. Холод ему напомнил. Магия нехотя подчинилась левой руке, Поттер не рискнул колдовать правой. После захода солнца перчатка своенравничала сильнее. Согревающие чары получились слабенькими. На Люмус колдун тратиться не стал. Запретный лес представлялся дремлющем зверем, будешь ему сильно досаждать — покажет зубы. Закурить колдун тоже не посмел, хотя хотелось, хоть башкой бейся. Праздничное веселье больше не отвлекало от зуда. Чутью зуд был не помеха, оно привело хозяина к цели. На берегу озера лежало поваленное дерево, в теплое время оно служило излюбленным местом свиданий, в холодное годилось для одинокой души. Магия сняла тонкий лед, на поверхности воды плавало несколько десятков огоньков. Риддл взмахом руки добавил к ним еще один. Гарри сел рядом. — Поговорим? — Нет. Том смотрел на озеро, его глаза стали отражениями темной разбуженной воды, но без намека на огоньки. Гарри вынул из кармана пачку сигарет. — Будешь? Ноль реакции. Тогда Поттер развел в пальцах огонь и закурил. Почему-то упрямство темного мага не злило, а наоборот отогревало. — Я хочу понять, кто ты такой, но я знаю, что слизеринцы не делятся информацией задаром. Поэтому я предлагаю сделку: ты честно отвечаешь на мои вопросы, я делюсь с тобой мантией-невидимкой, той самой, которая по легенде прячет от смерти. Можешь исследовать ее, попробовать разгадать ее чары. Риддл ответил не сразу, и речь его звучала, будто замороженная. — Ты вроде бы уже разобрался. — Что? — Я — тварь, которая всех кругом делает такими же тварями, — новый огонек полетел в озеро, дважды подпрыгнул будто голышь, и завертелся на воде. — Ты иногда ведешь себя, как тварь, но это не значит, что ты тварь. — Значит. Гарри затушил окурок и, обратив его в лепесток пламени, бросил к другим. Его огонек тут же был сожран риддловским. Поттер запустил еще один — та же судьба. Уголок рта дернулся. Иногда шутливая возня перерастает в настоящую драку, иногда наоборот злое соперничество вдруг сближает вместо того, чтобы окончательно развести в разные стороны. Может быть холодность между ними растаяла, когда Гарри, заколдовавшись, свалился на землю или когда выкрикнул особенно заковыристое ругательство. А может, когда Том особо хитрым маневром захватил с десяток огоньков противника в петлю. За всполохами пламени уже не было видно воды. Огненные войска выстраивали боевые порядки, атаковали, защищались, гасли, отступали, с воздуха оранжевым дождем спешило подкрепление. В запале Гарри попробовал сотворить заклинание правой рукой, перчатка отомстила, вызвав непонятный шар слизи. Колдун и глазом моргнуть не успел, как его окатило чем-то липким, и пока он чистился, Риддл отжал половину его позиций. Поттер вбросил новую порцию огоньков, но исход схватки был предрешен. — Твою жопу, — простонал Гарри. Теперь по темной глади воды скользили только «солдаты» противника. — Не дразни змей, Поттер. Том спрятал улыбку, но не достаточно быстро, взгляд успел ухватить ее краешек. — Я вроде только одного змея дразню. — Булстрод, Вингиз, Сильвен с Фенсом… в них тоже хватает яда. — Жаль, что ты не видел их лиц, когда они дегустировали пунш. Я б назвал их выражение глубокомысленным. — Я не создаю себе проблем. — Тем более оно того стоило, если что отгребать ведь мне. — Дебил, — констатировал Риддл, впрочем беззлобно. Задница зябла, однако Гарри не спешил вставать. Сейчас ему достаточно было одного движения, чтобы приластиться к ногам Риддла. В мыслях он потерся щекой, уткнулся носом в колени, погладил. — Я обдумаю твое предложение. — Ага, — Гарри облизнул губы. Темнота ограничивала возможности зрения, но в тоже время обостряла чутье. Сбившийся ритм дыхания, напряженность позы намекали, равнодушие Риддла — показуха. Хотя Гарри и так знал, что попробует несмотря на почти стопроцентный шанс получить пинок. Колдун придвинулся. Вдруг Том обернулся, вскочил. Поттер, не раздумывая, последовал его примеру. Прошла еще минута прежде чем они услышали осторожный шорох шагов. «У него либо слух, как у кошки, либо…», — колдун не успел додумать. — Эй, мальчики, что вы здесь делаете? — окликнул их знакомый голос. Из-за деревьев выступила сутулая фигура в накинутом на голову капюшоне. — Мы дурачились, мистер Хагрид, устроили морской бой, и я разбил Поттера, — мальчишеское хвастовство плохо увязывалось с темным магом, но Риддл умел удивлять и притворяться, да. — Идемте со мной к костру, ночь неспокойная. — Но, сэр, мы же не первогодки, — возмутился Том, вполне искренне. Ему не понравилось, что кто-то еще сомневался в его способности нагладить шею любой лесной твари. — Мы сами вернемся к остальным или в школу. — Я не хотел вас обидеть, парни, — лесничий взял добродушный тон, — Мне все равно нужно поговорить с вашим деканом. — Что-то случилось? — влез Гарри и заработал неодобрительный взгляд Риддла. — Нет, нет, — поспешил успокоить их Алфорд и его слова окончательно утратили убедительность. — Просто ночь сегодня такая, не для прогулок. Саммайн… Последующая за этим пауза прямо-таки умоляла мальчишек скушать нескладные отговорки, и они согласились, хотя добавки не попросили.