12 января 1964 года воскресенье
Риддл запирал свой дневник на змеиный замок: хвост тоненькой серебристой змейки крепился к задней обложке, голова лежала на передней. Защитница шипела угрозы, разевая пасть с острыми клычками, но послушно скрутилась и закусила собственный хвост, когда Поттер прошептал на парселтанге «откройся». Том не стал заморачиваться с паролем. Совесть тоже шипела. Гарри помедлил, взвешивая все «если». Если он сейчас закроет дневник, то, возможно, на еще какое то время останется с Риддлом. Если, наконец, узнает правду, то вернется в настоящее к Исполнителю Желаний. Если сумеет оплатить новое желание, то и у этой и у другой реальности появится будущее. У них с Риддлом появится будущее. А сейчас будущего нет. Ложь она как трещина, которая со временем будет только расти, и не даст построить ничего. Так что как ни крути вывод один: чем быстрее прыгнешь в огонь, тем быстрее узнаешь, сгоришь или нет. Что мне нужно сделать на шестом курсе: Найти Источник. Слово «источник» было подчеркнуто дважды. Почерк отличался от привычного. Но об этой странности Гарри решил подумать потом. Колдун пролистал страницы, ища последнюю запись. И нашел. Взгляд сразу выхватил слово «Хоркруксы». 13 января 1. Хоруксы — Слагхорн (скорее всего знает мало, и говорить будет неохотно, даже если подмазать лестью. Надо подгадать момент, когда к нему явятся гости, выпив, Слаг может сболтнуть лишнего). — Лимонная Долька (знает все, но мне напрямую ничего не скажет. Спровоцировать? Как бы не хотелось ему лишить меня силы, пока я никого не убью, совесть не позволит. Очень сомнительный вариант. Если только попробовать через Поттера). — Хотшот (был в плену у гриндевальдцев, мог что-то видеть или слышать, и это что-то не вытащишь без леги. Не вариант). — Слизеринцы (Их семьи могут знать больше, чем поттеровский родственничек. Но втягивать в это посторонних опасно, пойдут разговоры. Не вариант. Знать бы точно, что ФП рассказал все. Поттер ничего не умеет делать толково, не считая квиддича, и не доводит дело до конца. Сварганить оборотку и пойти к Поттерам самому? Слишком рискованно. Родовая магия спалит. Придется использовать Поттера. Не знаю, будет ли результат стоить возни). Гарри закрыл глаза, их жгло, будто он полкниги прочитал за раз, а не полстраницы. Какие же они с Флимонтом гриффиндорцы, даже не подумали о заглушающем. А Риддл спокойно накинул чары и двинул за ними. Гарри представил, как темный маг стоит за деревом и лениво втаптывает в снег падающие из тучки цветы, пока подслушивающее заклинание (какой у них там радиус действия) передает ему весь их разговор. Проглотив горечь, он прочитал следующий пункт: 2. Исполнитель желаний — Узнать точную формулировку поттеровского желания. Тогда возможно его цели станут понятнее. Пока что я не вижу в его метаниях какого-то смысла. Самое логичное: он оправился в прошлое, чтобы предотвратить смерть родителей, но убивать убийцу он не хотел, взялся перевоспитывать и увлекся. Теперь к этому примешался хорукс. Каково это быть живым хоруксом? Можно ли их исследовать? Как? Легой? Чем это может обернуться для меня? Это точно кусок моей души? Надо выяснить. — Найти в библиотеке всю информацию о ИЖ, не то, чтобы это что-то решает, но надо изучить все факторы. От пункта 2.1 шла стрелочка к пункту три. Томми был ненормально дотошен. 3. Поттер — Вытянуть из него все о будущем. Использовать магию слишком рискованно и Хогвартс не одобрит. Не страшно, трахну его пару раз, он поверит в близость и сам все расскажет. Торопить события не нужно, пусть приползет сам, так у меня будет больше власти. Можно чуть подтолкнуть. Шавка удачно сдохла. Не Регулус ли постарался? Спрошу при случае. — Использовать его в поисках Источника. Я слишком часто отвлекался от главной цели. Сегодня Булл поливал дерьмом грязнокровок, метя в меня. Все это понимали и ждали, перейдет ли он черту. Им было интересно посмотреть, как я буду выкручиваться. Но Булл подссывает и только тявкает, да и то вроде как не на меня. Он не уверен, что его поддержат, но они поддержат. Если я попытаюсь турнуть этого урода из школы, мне устроят неприятности. Его никто не любит, но он — свой. Силой или хитростью проблему не решишь, вечно избегать тоже не получится. Я смогу обставить их по настоящему, только выиграв у них на их же поле. А потом уже перережу всех к херам. Может Источник в лесу, А. никогда не поведет нас в глубь, но я уже достаточно уверенно ориентируюсь. Поттер везучий, он вполне может случайно наткнуться на то, что я безуспешно разыскиваю годами. Он приваживает всех и вся: людей, магию, судьбу, наконец. Но это только пока. Он — однодневка. Обаяние с годами растратится, а больше в нем ничего нет. К сорока годам Поттер превратится в обычного неудачника с серой жизнью, где вся радость бухнуть да подрочить. И даже квиддич его не спасет. Гарри снял очки, буквы расплылись. Чего-то подобного и следовало ждать. Нельзя идти за надеждами, они только уводят от реальности. В грязную канаву. Он сморгнул, поднес дневник к глазам, полистал. Страница за страницей шли записи о книгах, магии, Исчезающей башне, мантии-невидимке… О мантии Риддл писал с большим восторгом и нежностью, чем о ее хозяине. Личного не было, только рассуждения, споры с какими то авторитетами в магии и даже размышления о других планетах. Может, оно и к лучшему, что все ограничилось одной порцией дерьма. — Интересно? — Том стоял в дверях. Гарри не успел ответить. В него ударила ослепительно белая вспышка. Поттер закричал. Глаза наполнились слезами, но соленой водой было не потушить дикого жжения. Стало хуже, защипало до такой невыносимости, что Гарри забыл о магии. А потом Риддл оказался рядом, ругаясь испуганным и каким то не своим голосом, тогда магия попыталась отбиться, отшвырнуть. За секунду была укрощена другой силой. Поттер прижался к стене, соображая еще меньше, чем раненый зверь. — Не дергайся, — Том наколдовал ступефай, паника усилилась. Душила. И даже другие чары прохладные целительные, забирающие боль, не смогли ее успокоить. Не хотелось слушать, не хотелось спасаться, даже излечения не хотелась. Как только боль унялась, осталось одно желание сорваться и бить до крови до сломанных костей. Риддл это почувствовал и тихо сказал: — Я отведу тебя к Слагхарну, а потом через камин в Мунго. Они вылечат твои глаза, слышишь? Но чем быстрее ты туда попадешь, тем проще будет лечение. В твоих интересах не тратить время попусту. Затем темный маг снял Ступефай. Поттер разлепил веки. Вокруг было темно, как во сне, куда проваливаешься досуха выжатый безнадегой и усталостью. Он ничего не видел. И Риддл был его единственной опорой. Смешно. Пересохшая глотка переплавила смех в хриплое карканье. Том обхватил его поперек спины и поволок куда-то. — Куда ты меня тащишь? — К Слагхорну, я же сказал. Скрипнула дверь, Гарри инстинктивно вскинул голову, будто мог что-то увидеть. — Так я и поверил, что ты ради меня подставишься. — Справлюсь, давай шагай, — темный маг пошел быстрее, но Поттер заупрямился, ухватил его за плечо, заставил остановиться. — Возьми у меня в правом кармане палочку, наколдуешь те свои чары, скажешь, что я сам сжег себе глаза. Я подтвержу, — Гарри чувствовал чужое дыхание на лице и надеялся, что его взгляд тычется Риддлу в глаза. — Зачем тебе меня выгораживать? — зло спросил Том. — Затем, что мы разберемся сами, без Слагхорнов, без Дамблдоров, без кого бы то еще. Только ты и я, все как всегда, — гнев затихал, сменяясь усталым безразличием. — Хорошо, — хмыкнул Риддл, но палочку у него забрал. ***13 января 1964 года понедельник
— Гарри, ты не спишь? Искушение притвориться было велико, но под пристальным взглядом Дамблдора щека зачесалась и начала дергаться. — Нет, сэр, — Поттер неохотно сел в кровати. — Как самочувствие? Глаза сильно болят? — Все нормально. Утром его водили на процедуры. Светили в лицо специальной лампой с магическими кристаллами. Капали в глаза чем-то с резким запахом хвои. Зелье холодило и щипало. Сейчас глаза закрывала плотная повязка, и Гарри не знал, подействовало ли лечение. Когда его посадили перед лампой, он не различил в темноте ни малейшего проблеска, ни искорки, никакого оттенка, кроме густого черного. Его предупреждали, что повязку трогать нельзя, но все равно хотелось чуть приподнять ее и проверить есть ли улучшения. — Лекари говорят, через три дня ты сможешь вернуться в школу. Они полностью восстановят твое зрение, и тебе больше не придется носить очки. — Да, сэр. Заклинание взбаламутило воздух, будто камешек, брошенный в воду. Без зрения начинаешь подмечать всякое, до чего обычно не доходит очередь, когда мозг переполнен образами и яркими красками. Из шуршания, едва слышного скрипа, да поттеровских предположений возникла смутная картина: Дамблдор наколдовал себе стул, устроился поудобнее, отряхнул мантию. — Я принес тебе угощение, — судя по звуку, профессор положил на тумбочку что-то небольшое. Гарри не был до конца уверен. Одного дня в темноте было слишком мало, чтобы научится определять разницу. Парень, занимающий койку у окна, откашлялся. Чем он там занимался? Не книжку же читал. Его задело дыханием виверны, и сетчатку пожгло сильнее, чем у Поттера… — В коридоре ждут твои друзья, — Дамблдор прервал затянувшиеся молчание, — и еще кое-кто… — Риддл? — Гарри проклял свой глупый язык, но чертово имя нельзя было вернуть назад. — Нет, Флимонт и Джеймс. Все Поттеры очень за тебя волнуются. — Ага, — безучастно проронил Гарри, а про себя решил, что если эти визитеры тоже принесут сладости, то он все отдаст Кэтти Радио. Девчонка забежала к ним в палату в обед, гордо заявила, что ее зовут Кейтлин Симонс, но здесь ее называют Радио и где-то час болтала без умолку. По нескольким вскользь брошенным фразам Поттер понял, что ее редко навещают. Ей подарки будут нужнее и возможно даже принесут радость. — Я знаю, ты сказал профессору Слагхорну, что сам себя поранил, но я этому не верю. Думаю, ты покрываешь Тома Риддла. — Если бы не быстрые действия Риддла, вред от заклинания был бы больше, так лекарь говорил. — Гарри, скажи правду, — голос Дамблдора чем-то походил на воду, он старался сгладить острые края чужих мыслей, сделать их похожими на удобную гальку. — Вы считаете, Риддл может причинить кому-нибудь вред? — Внутри Тома — тьма, такие люди не приносят другим ничего хорошего, они могут лишь распространять свою темноту вокруг. Гарри сморгнул, ресницы с шорохом задели повязку. — Так почему вы ничего не предпримите? Заприте его внутри артефакта, блокируйте магию, посадите под надзор. Профессор вздохнул. — Боюсь, попытавшись его остановить, мы получим еще более страшное чудовище. Я уже говорил тебе, что у него очень сильный дар, будто попавший к нам из самого начала времен. Но наш мир уже слишком стабилен и неподатлив для подобной магии. В наше время она может лишь разрушать. С ней нужна осторожность, которая требует времени и хорошо спланированных действий. А пока, Гарри, я прошу тебя, не обманывайся. Любовь не имеет ничего общего с увечьями и насилием. Своим молчанием ты не защищаешь Тома, ты лишь потворствуешь злу. «И что вы сделаете, если я скажу правду?» — чуть не подначил его Поттер, но в последний момент удержался. Зачем ему эти игры? Все ставки уже давно сыграны, а новые смысла делать нет. Так что он просто повторил ту ложь, что часом раньше скормил Слагхорну: — Я сам себя поранил. Хотел привлечь внимание одного парня, не рассчитал силы. Вот и все. Вы наверняка проверили мою палочку, да и палочку Риддла тоже. Дамблдор мог возразить, что поттеровская палочка какое-то время находилась в руках Тома. Да и лучший ученик школы не раз показывал, что может колдовать без вспомогательных средств. Но профессор спросил о другом: — Какие чары ты использовал? — Острого света, — без запинки ответил Гарри. Лекари пару раз упоминали их, пока осматривали его глаза, и колдун на всякий случай запомнил. Пригодилось. — Обдумай мои слова, — спокойно произнес Дамблдор, ничуть не смущенный тем, что попытка подловить собеседника провалилась, — и приходи, когда будешь готов поговорить. А сейчас — поправляйся, это самое главное. — Спасибо, сэр, — когда не было других возможностей, ничего не оставалось, как отваживать доброжелателей безупречной вежливостью. *** От посетителей было много шума и суеты, от которых темнота не отступала, а наоборот уплотнялась. Гарри терялся в этой разноголосице, в лавине вопросов, пожеланий, предложений, утешений. К счастью скоро явилась медсестра и быстренько выгнала толпу обратно в коридор. Поттер вымученно улыбнулся им напоследок. Джеймс принес радиоприемник, чтобы ему не было скучно, сказал, что когда сам болел, то слушал спортивные передачи. Гарри поблагодарил и все. Он не смог больше ничего из себя выжать, упустив шанс узнать отца чуть ближе. Еще немного горечи капнуло в общий котел. Поттер покрутил ручки настройки и нашел трансляцию квиддичного матча. Играли Серас против Торонто. Некоторое время он пытался перевести сбивчивую речь комментатора в образы: юркие темные силуэты на фоне синего неба, и ждал Кэтти Радио, у нее хорошо получалось отвлекать от невеселых мыслей. Потом захотелось в туалет. В прошлый раз его провожала туда медсестра, судя по голосу немолодая. Она вместе с ним вошла в уборную, ласково посоветовала делать это сидя и ненадолго оставила его одного, сгорающего со стыда и желающего себе провалиться сквозь землю. Сейчас Гарри собирался справиться сам. Он выключил трансляцию как раз, когда ловцы опять упустили снитч, обе команды были откровенно слабыми, нашарил ручку тумбочки и спрятал приемник в ящик. Еще давно его научили одному полезному заклинанию, которое помогало определять направление к выбранной цели. По ощущениям выходило так, будто дверь начала издавать едва слышный настойчивый зов. В общем, нужно было лишь идти на него. И все было хорошо, пока рука держалась за спинку кровати, но в конце концов ему пришлось разжать пальцы. Вместе с материальным ориентиром Гарри лишился и большей части уверенности. Осторожными шаркающими шагами он двинулся к двери, выставив перед собой руки. Сосед по палате гулял где-то со своей девушкой. И тишина вокруг была не многим лучше темноты. Как тут не представить, что прямо сейчас мир вокруг тает и следующий шаг будет шагом в пустоту? Ладонь уперлась в дверь. За ней, к счастью, были люди. Они расплескивали вокруг себя звуки, беспечно, будто малыши шлепающие по лужам. Гарри закусил губу и шагнул в коридор. «Туалетное» приключение отняло непропорционально большое количество сил. Покинув уборную, Поттер застыл в коридоре, страх буквально приморозил ноги к полу. Из-за усталости и прочей мерзости темнота была не только перед глазами, но и в голове. Гарри вдруг понял, что вообще не может вспомнить, как выглядят коридоры. Совсем. Будто память тоже ослепла. — Вы в порядке? — спросил какой-то джентльмен. — Мне позвать доктора? — Спасибо, не надо. Здесь есть, где присесть? Мне нужно немного отдохнуть. — Да, вот там есть лавка. Я отведу вас. Крепкая ладонь взяла Гарри под локоть. Колдун благодарно улыбнулся. Сев, он первым делом пошарил вокруг себя, изучая гладкую деревянную поверхность. Скамейка должно быть выглядела простой и неказистой, но стояла здесь лет сто и простоит еще столько же. Поттер немного перевел дух. Как же люди всю жизнь живут с этой темнотой? Как они не боятся выходить в город, работать, вставать по утрам? «Нужно потерпеть всего три дня», — подбодрил себя Гарри и тут же закрутил вечную пластинку: «а вдруг что-то пойдет не так?» Как же ему тогда быть? Так и блуждать в темноте, цепляясь за неравнодушные руки? И как найти в дорогу домой, он ведь и зрячий не особо с этим справлялся…» — Привет. Сердце сжалось при звуке знакомого голоса, по спине побежали мурашки. Поттер дернул головой, стряхивая с себя наваждение. — Я принес тебе клубничных пончиков, — Том сел рядом. «Мои любимые, — Гарри втянул носом запах свежей выпечки и пряного одеколона, — Том Риддл — тварь, которая приносит людям тьму и клубничные пончики». Зря он заигрывал с болью, прятавшейся внутри, она не простила ему иронии, впрыснула нового яда. Там и злоба была и безнадежность и предательство. Рот скривился, в попытке спрятать страдание за презрением. — Я тебя не выдал, Риддл, и не выдам, так что не трать силы на лицемерие. — Как скажешь, — ответил Том быстро. Гарри не успел уловить интонацию, но почувствовал себя дураком. Влюбленным, уязвимым, глупым. Скорее всего темный маг сейчас усмехался, и прикидывал, а что еще можно стрясти с наивного идиота, пока у того гормоны действуют вперед мозгов. Поттер сгорбился, тоска зажала в тисках. Откуда у нее столько силы? Понятно откуда, ее подпитывало присутствие Риддла. Ублюдка нужно было шугануть, швырнуть ему то, что он хочет, и спасти себя от ложных надежд и новых самообманов. — Ты о будущем собирался узнать, да? Ну так вот, ты разбил свою душу и создал хоркруксы, начал войну, в которой погибло много людей, убил моих родителей, пытался убить меня, но Авада вернулась к тебе. Один ошметок твоей души, выбросило из тела, еще один застрял во мне. Он и сейчас там внутри, ощущается почти как родной. Ты вернул себе тело, а я его уничтожил вместе с осколком души. Дамблдор и авроры покончили с хоруксами. Мне сильно досталось, но лекари вытащили меня с того света. Хотя по хорошему стоило дать мне умереть, тогда бы вся эта история, наконец, закончилась. Том молчал и не шевелился, можно было подумать, что он не заметно испарился, и Гарри остался в одиночестве. По коридору ходили люди, разговаривали, но это ничего не меняло, не отогревало. — Я не хотел причинить тебе вред. Обычно я полностью контролирую свою магию, но вчера я не справился. Я поддался эмоциям и сожалею об этом. Дрожь в голосе Риддла била по живому, Гарри окрысился, не поддаваясь. — Мне поебать, что у тебя там с твоей магией. Я же сказал, что никому тебя не выдам. Все, можешь не подмазываться. Проехали. — Вижу, ты уже во всем разобрался, — голос Тома перестал дрожать и будто омертвел. — Ну и ладно. Ушел Риддл не прощаясь, а клубничные пончики остались на скамейке. Гарри все еще чувствовал их сладкий запах. Он тупо сидел, не зная, что делать дальше. Наверно вид у него был совсем потерянный потому, что очередная добрая душа предложила помощь. Так, ведомый чужой рукой, Гарри добрался до палаты, где его перехватила Кэтти Радио. Ее звонкое щебетанье перекрыло глухое бормотание тоски. Пускай лишь на время. ***17 января 1964 года пятница
Поттера выписали утром. Перед центральным камином в больничном холле собралась небольшая очередь, и у него было время, чтобы решить куда податься. Он выбрал Годрикову лощину. Следовало отдать Джеймсу приемник, а школьная рутина могла подождать. С другой стороны огненной пелены его поджидал сухенький домовой эльф. — Здравствуйте, я — к Джеймсу, — Гарри отряхнул мантию, магия убрала следы сажи и пепла. Эльф кивнул, но не успел ничего ответить, по лестнице затопотали резвые шаги. — Привет, — широко улыбаясь, Джеймс спрыгнул с предпоследней ступеньки. К камину он подобрался, стараясь наступать только на черные плитки шахматного пола. — Привет, я не надолго, хотел вернуть тебе приемник. Спасибо. — Да не за что, — мальчишка взял приемник и пристроил его рядом с китайской вазой, стоявшей на низком столике. — Я отнесу его в вашу комнату, мастер, — услужливо предложил эльф. — Спасибо, Спарки, а то я про него забуду… Слуга поглядел на молодого хозяина с ласковым прищуром, мол «а то я не знаю» и растворился в воздухе. — Как глаза? — Нормально, теперь я могу пересчитать все яблоки вон на той картине. — А мама боится делать глаза и мне не дает. Говорит, я еще маленький и магия может мне повредить, но я хочу быть ловцом и… Тебе очки сильно мешали? — Не особо, нужно только заклинание накладывать покрепче, чтобы они не свалились во время полета. — Да… — с сомнением протянул Джеймс и поправил очки, на вид такие же неуклюжие, как и те, что были у Гарри. — Я пока упустил лишь один снитч и то не из-за зрения. — Правда? Ты за кого играл? — карие глаза загорелись, — Папа говорил маме, что ты из другого времени, но ты все равно Поттер. «А ты, конечно, в тот момент чисто случайно оказался рядом», — Гарри усмехнулся и вспомнил Басти. Как же его сын похож на деда. И как же рвет душу любая настоящая привязанность. Ты вкладываешь часть себя в другого человека, будто в хоркрукс и навсегда теряешь покой. Не будет у него счастья без его детей. Не будет счастья без Риддла. Вот так желание обрести смысл жизни обернулось еще большей безнадегой. — Ну да, только не спрашивай меня о будущем. Джеймс расстроился, но не надолго, у него хватало вопросов о настоящем. — Но если ты — Поттер, почему ты учишься в Слизерине? — Так шляпа решила. — У моего друга почти вся родня — слизеринцы, и он хочет в Гриф, лишь бы от них подальше… — Нет, я не имею ничего против Гриффиндора или против вас. Но я… я — пролаза, мне в Слизерине самое место. — Ты и в прошлое пролез. — Ага, — Гарри улыбнулся, Джеймс поддержал. — Меня научишь? — Это была случайность, мне на них везет. — Эх… Слушай, ты на чем летаешь? — На Фэлконе. — Ого! А у нас только виндраннеры… А давай сейчас погоняем? Мне на Йоль снитч подарили. Поверим, кто ловчее. Джеймс глядел с нарочитой бойкостью, готовясь с беспечной улыбкой принять отказ. Вероятно, он привык к тому, что у взрослых вечно нет времени на игры. Новая боль предупредила, что Поттер опять не уберегся, отдал часть своей души отцу, который по возрасту годился ему в младшие братья. И было не важно, что эта реальность не продлится долго, он просто не мог иначе. — Давай, только не жди поблажек. Джеймс в ответ воинственно фыркнул и побежал выпрашивать у Спарки лишнюю метлу. *** Последним уроком в тот день стояла ЗОТС, и Гарри не рискнул ее забить. Хотшот не церемонился с прогульщиками: нагружал грязными отработками, задавал километровые дополнительные задания, изводил придирками на уроках... Поттеру не нужны были лишние проблемы. — Смотрите, кто явился, — крикнул Фенс, увидев его в дверях. — Наш исцеленный ловец. — И такой довольный, будто успел полетать с самим Джекдоу Джексоном, — добавила Джильда, впрочем, без обычного яда. «Нет, кое с кем покруче», — Гарри дал воспоминанию еще немного погреть его, а потом перевел взгляд на первую парту. Риддл склонился над учебником, повторяя материал урока. — Привет, я так и знал, что вы по мне соскучились, — Поттер ухмыльнулся товарищам по команде. Обычное дружелюбие по-слизерински. Он мог бы подсесть к любому из них, но направился к Тому. С каждым шагом радость испарялась. Блекло воспоминание о голубом зимнем небе, беспечном мальчишеском смехе, просторе. Глаза видели отлично, но в голову снова вползала ночь. — Я думал, ты будешь меня сторониться, — тихо сказал Риддл, когда Гарри занял свое привычное место. — И что мне это даст? Я лгал не для того, чтобы потом все похерить, так что будь добр — подыграй. — Ага, — Том усмехнулся и с лету изобразил типичное слизеринское дружелюбие, — С возвращением, без тебя факультет был, как детишка без любимого питомца. Получилось образцово показательно, но абсолютно безучастно.