Дверь исполнителя желаний

7—8 февраля 1964 года пятница—суббота

В той прежней жизни Гарри как-то раз наведался в Литтл Хэнглтон, послушал рассказы о проклятом особняке, залез туда без спроса, потом прошелся по дороге ведущей от дома Риддлов в соседнюю деревушку, мимо владений Гонтов. Никого из прямых потомков Слизерина не осталось в живых, а их наследие спряталось от чужих глаз. Тогда было лето, вокруг шумела и колыхалась зелень. И казалось, вглядевшись в переливающуюся на солнце листву и траву, как под толщей воды, вот вот различишь старую хибару. Гарри не сумел снять чары, в те свои настоящие молодые годы, он ничего не знал ни об источниках, ни о родовой магии. Да и сейчас смутно представлял, как оно все работает. Затаив дыхание, Поттер наблюдал за манипуляциями Риддла, тот водил пальцами в воздухе, сосредоточенно хмуря лоб. Над правым плечом темного мага висел люмус, тусклый, как у взломщика. В его зыбком свете проступили очертания прутьев, сначала рука Тома прошла сквозь них, потом ухватила, потянула. Калитка не поддалась. — Откройся, — прошипел Риддл и дернул. В ответ — ругань ржавых петель. Чары развеялись, впуская незваных визитеров в сад. Ночью деревья чувствовали себя привольно. Их ветви будто бы ожили, состязаясь в умении изобразить самую стремную химеру. Гарри поежился и перевел взгляд на своего спутника, тот опустил голову, изучая подмерзшую грязь. — Что нам нужно делать? — Тебе — ничего. Я сам справлюсь. — Так же как в Запретном лесу? — поинтересовался Поттер, хотя знал, людям вроде Риддла нельзя напоминать об их промахах. — Тебе разве не говорили, что колдовать там опасно. — По крайней мере, мне никогда бы не пришло на ум швыряться магией на льду озера. —Знаешь, чтобы помериться палочками, нужны двое, — огрызнулся Гарри и тут же себя одернул, нашел время бодаться. Им наоборот нужно было объединить силы. Но что Риддлу стоит разговаривать нормально? Нос от этого еще ни у кого не отвалился. — Прости, я, правда, задираюсь, когда не надо. — Ага, — Том хмыкнул, давая понять, что оценил его попытку вести себя по взрослому. — Впрочем, мне нравятся парни с характером. — Ладно, пошли, — Гарри мотнул головой в сторону хлипкой развалюхи. Рядом с ней Визжащая хижина выглядела привлекательной и гостеприимной. Стены жилища Гонтов покосились, а крыша сползла вниз, будто шляпа слишком большого размера. Первым внутрь влетел Люмус, осветив грязное помещение с очагом в стене. В центре стоял грубый дощатый стол, под ним — пара табуреток. Здесь не было ни плиты, ни мойки, ни какого либо другого намека на современные удобства или уют. Гарри поморщился, вдохнув сырой воздух. Пахло влажным слежавшимся бельем. Он не знал, что сказать. Любая попытка приукрасить убогую правду как кипятком бы ошпарила болезненное самолюбие Риддла. Том с отстраненной брезгливостью озирался вокруг и тоже ничего не говорил. — Господа волшебники… Они оба разом обернулись на тонкий писк. В темном углу скукожилась худенькая фигурка. — Господа волшебники… — существо робко выползло на свет. Это был домашний эльф, но какой то очень уж болезненный, руки и ноги — как спички, зато глаза — два темных блюдца. Бледная кожа туго обтягивала широкий череп. Одного уха не было, второе опасливо прижалось к голове. Вместо наволочки эльф носил старый грубый мешок. — Я — Литтл, служанка семейства Гонтов. Чем я могу помочь? — ее буквально трясло от страха, но чувство долга было сильнее. — Могу предложить господам волшебникам чай. Молодая госпожа собирала для него травы. — Молодая госпожа — это… — голос Риддла споткнулся, имя матери не шло с языка. — Госпожа Мерупа, молодая госпожа. Она очень хорошо разбиралась в травах. У нее даже свой садик был за домом. Очень она любила растения и так хорошо за ними ухаживала. Гарри покосился на Тома, вспомнил, как сам, будто голодный, бросался на любую информацию о родителях. Хватался за все, что угодно лишь бы составить живой близкий к правде образ. Иногда он напоминал себе одного из тех современных художников, которые складывают портреты из всяких повседневных вещиц, но не слишком талантливого. Его «картины» мало походили на настоящих людей. Понятливая эльфийка снова отступила в тень и растворилась, а на столе появилась жестяная коробка. Риддл открыл ее, выпустив аромат летнего луга. Гарри посмотрел через его плечо на чаинки, перемешанные с цветочными лепестками. Он не знал, сколько лет можно хранить чай, но этот пах свежестью, хоть сейчас заваривай. — Ну что, по чайку? — на Тома вдруг накатило какое-то безбашенное веселье, улыбка искривила рот, голос зазвучал громче. Поттер не успел ответить, на столе уже возникли две белые кружки, и в воздухе повисла большая капля воды. Магия крутила ее, нагревая до кипения. Риддл прищурился и, не сводя глаз с капли, небрежно спросил: — Так я их всех убил? — Ты никого не убивал. — Брось, ты понимаешь, о чем я, — Том поморщился, — там в твоей реальности я убил всю свою родню? — Только со стороны отца. — Ну да… Капля забурлила, исходя паром, и магия рассекла ее надвое, разделив по кружкам. Наколдованной ложкой Риддл насыпал в них чай, помешал и озадаченно наморщил нос. Что-то шло не так. — Чай заливают кипятком, — тихо сказал Гарри, сердце щемило от странной нежности. В ответ Риддл посмотрел ему в глаза, грубо залезая в душу. — Почему ты не пожелал изменить прошлое? — Что? — «Я хочу изменить свою жизнь, но при этом хочу быть уверен, что мои действия в прошлом не повлияют на настоящее. Никак». Это ведь твои слова. Я прочитал их в одной из твоих тетрадей, — Том ухмыльнулся. — Но я… — Поттер попытался вспомнить, когда и зачем он записал свое желание. Не смог. Да и не до этого сейчас было. — Ты скрыл от меня эту часть твоего желания. Почему? Ноги сами собой сделали несколько шагов назад, Гарри спохватился и усилием воли заставил себя остановиться. От правды не увильнешь. — Потому что у меня там семья: жена и трое детей. Старшая заканчивает школу. Глаза Риддла расширились от удивления, Гарри будто превратился для него в маленького зеленого человечка с Марса. — Сколько тебе лет? — Сорок. — Сорок? — Том расхохотался. — Да я во все могу поверить, — продолжил он, не отсмеявшись, перемежая слова отрывистым фырканьем, — в исполнителя желаний, в живой хорукс, в альтернативную реальность, но только не в то, что тебе сорок. — Но мне — сорок, — Гарри подкрепил свое признание беспомощной улыбкой. — И ты бросишь свою семью ради меня? — спросил Риддл уже без всякого смеха. Гарри решил для себя, что да, но когда настал момент произнести решение вслух, он заколебался. Кэс нужно было его присутствие: нужно было видеть отца на своем выпускном, прочитать гордость и счастье на его лице. Нужны были его глупые советы и ощущение, что ее любят бескорыстной и абсолютной любовью. Его шалопутному среднему нужна была твердая рука, и хоть Гарри никогда не справлялся с ролью строгого родителя, все лучше, чем ничего. А Ронни… у него кожа была еще тоньше, чем у сестры и брата. Он — умница и не по годам серьезен, но ему нужен был человек, который сможет выслушать, не комментируя, не осуждая, не высказывая своего мнения. А еще Гермиона, Невилл, Луна, Фред, Джордж… И Джинни. Он не любил жену, но она не заслужила того, чтобы одной разгребать то, что они натворили вместе. Эти мысли затягивали молчание, превращая его в трясину. Том оскалился: — Так я и знал. Меня никогда не выбирают. Ни усыновители, ни другие дети, ни даже гребаные растлители малолеток, — его глаза вспыхнули злобой. — Но теперь выбирать буду я. И до Гарри наконец дошло, кто такой Том Риддл. Здоровый сильный одаренный маг смотрел на мир глазами калеки. Все кусочки пазла встали на свои места, и понимание вышибло почву из под ног. Мир закружился, будто на него налетело темное заклятие. Гарри пошатнулся, уперся затылком во что-то. Предметы снова обретали четкость, хотя Поттер уже догадался, что увидит. Он больше не чувствовал вони отсыревших тряпок, в нос лезли запахи пыли и старого дерева. И не нужно было оборачиваться, чтобы понять за его спиной — дверь. Та самая дверь исполнителя желаний. * * * Старик с обезображенным лицом сидел над красными крупинками. — Вот и все? — тихо спросил Гарри. — Ты получил желаемое и вернулся назад, — костлявые пальцы перемешали острые кристаллики. — Я хочу загадать новое желание, — Поттер прислонился к двери, так ему было спокойнее. Еще он старательно смотрел перед собой, боясь увидеть свои снова постаревшие руки. Боясь окончательности своего возвращения. — Какова будет цена? Исполнитель желаний повернулся, чтобы глянуть на просителя здоровым глазом. — Я хочу твою смерть. Ты готов отдать ее мне и занять мое место? — В чем будет подвох? Уродство старика не вызывало отвращения, но и желания примерить на себя тоже. Впрочем, Гарри решил, что как нибудь переживет, главное, что цена в принципе была ему по силам. — Время, когда я мстил людям, устраивая им ловушки, прошло, — голос существа лишился канонадной громогласности. — Как и то время, когда я пытался им помочь, научить, сделать лучше. Сейчас меня интересует только возможность умереть. — Я стану таким как вы? — Со временем станешь. Но у тебя будет свой путь. Риддл просчитал бы все по нескольку раз, продумал бы каждую буковку, а он предпочитал просто идти ва банк с усмешкой на лице и слабостью в коленках. — Я хочу, чтобы обе реальности продолжили существовать и еще… я хочу быть и тут и там. Хочу разделить свою душу, раз уж она все равно расколота. — Я дам каждому осколку тело, а дальше дело твое — сдюжишь ли ты две жизни сразу? — Я двадцать лет фактически и не жил, вот и пригодятся все нерастраченные силы. Хватит на полный колдовской век. — У тебя будет полный колдовской век… у каждой половины твоей души, — безгубый рот разъехался в улыбке. Покладистость старика настораживала, но у Гарри не было козырей, только наглое отчаяние. — Потом она снова станет целой, и ты займешь мое место. — Я займу ваше место. — И я умру. После того как мы заключим сделку, тебе останется только сфокусировать мою магию на источник. Твоя палочка останется здесь, как и другие вещи, принадлежащие этой реальности: карта твоего отца и мантия-невидимка. И в новой реальности у твоих родителей будет другой ребенок, не ты, — исполнитель желаний вытянул руку. В глупом порыве Поттер коснулся шершавой поверхности двери, прося не исчезать без него. А потом направился к прилавку. Они пожали руки, но по настоящему сделку скрепила кровь, Гарри поморщился, боль от внезапного укола не была сильной, он просто ее не ждал. Темнота накрыла плотным мешком, заложила уши. Гарри покачнулся. Сначала он не понял, что помогло ему сохранить равновесие и почему сквозь холод, заморозивший нутро, проникло тепло. Потом темнота обмелела, он больше не смотрел в слепую черноту. Глаза были закрыты, под веками мельтешили красные точки, лоб прижимался к чьему-то плечу. И обнимали его так крепко, что вдохнуть было трудно. — Ты мать твою совсем сдурел!? — Риддл... — Поттер открыл глаза, убеждаясь, да — Риддл. — Все нормально. Все хорошо. Мне предстоит занять место Исполнителя желаний. Я отдал ему свою смерть, а в замен получил возможность прожить две жизни в двух реальностях. Правда, душу пришлось разделить напополам. Это не только тебе можно. — Гарри отчитался на одном дыхании и долго слушал, как Том крыл его отборным и витиеватым. И думал, о другой половине души, которую никто не согревал. Той приходилось тяжелее. Холод съеживался, уходил, а Риддл отпускать не собирался. — Долго собираешься меня держать? — Столько, сколько потребуется, — Том был абсолютно серьезен. — Хоть до утра? — Хоть до утра. — Ты хотел наложить на меня Обливейт, да? Заранее прикинул про себя такой расклад? — Все так, — подтвердил Риддл, в его тоне звучало и демонстративное нераскаяние и ожидание расплаты. — Обещай мне, что больше никогда не попытаешься изменить мой разум. — А что если не пообещаю? — ожидание превратилось в уверенность, что сейчас его выбросят. — Я не смогу тебе доверять, так что будем чаще ссориться. Оно нам надо? — Я не буду использовать магию, чтобы тобой манипулировать. Обещаю. — Том нахмурился, будто его заставили съесть то, что ему категорически не по вкусу, и добавил. — Объясни внятно, что ты загадал, и что у тебя потребовали взамен. — Ну, я проживу полный колдовской век, а потом моя душа снова станет целой и я стану следующим исполнителем желаний. Да и в этой вселенной у моих родителей будет другой ребенок, в смысле чтобы нас не было двое. Вроде так. Но пока главное — что полной аннигиляции не будет, — Гарри, все еще прижатый к Риддлу, задрал голову, пытаясь перехватить его взгляд. — Если мы сможем сфокусировать магию на источник. А мы сможем. — Какой самоуверенный, — Том погладил его по затылку. — В тебе уверенный, умник. А еще мне пришлось отдать мантию и свою палочку... — Вот и отлично, — заявил Риддл таким тоном, будто новость о том, что Поттер не может колдовать в полную силу, сделала его день. Змей, что с него взять. Объятие разжалось и темный маг, повернувшись, уставился в угол. — Литтл, мы хотим попасть к Источнику, открой нам путь. Эльфийка признала хозяйскую кровь быстрее, чем дом. Стена слева от закопченного очага почернела, превращаясь в провал, который дыхнул на чужаков сыростью. Том первым шагнул в темноту, на секунду Гарри прошиб страх, как когда он терял из виду кого-нибудь из своих детей. Он шагнул следом и оказался на узкой лестнице, буквально зажатый между сырыми каменными стенами. Риддл опередил его ступеней на семь, он двигался быстро, несмотря на неровность лестницы и слабый свет. Люмус здесь едва теплился. Внизу было еще хуже, к горлу подступила тошнота, куда ни глянь: на стенах, потолке, полу лежал густой слой буроватой то ли слизи, то ли засохшей грязи. В центре стояло дерево все в бугристых наростах. От него распространялся болезненно бледный свет. Воняло не сильно, но не хватало воздуха. Закружилась голова, опереться было не на что, Поттер не рискнул коснуться липкой стены. Риддл подошел к дереву, не замечая грязи под ногами. Ствол зашевелился, вся его кора была сплетением змей, которые вслепую повернули головы к незваным гостям. Во всяком случае Гарри не заметил ни у одной из них глаз. Зато услышал имена: Бентон, Аурелия, Граем, Кам, Эррол…Они теснились, будто не желая впускать кого-либо еще, однако приблуда лишь выше вздернул подбородок и прошипел: — Я — Том Марволо Риддл. Сын Мерупы и Тома Риддлов. Внук Марвало Гонта. — Ты сын магла и предательницы. Ты — полукровка. Очисти свою кровь. Тогда мы будем с тобой разговаривать. Самая толстая змея свесилась с ветки и призывно распахнула пасть, с ее клыков капал яд. Тут Гарри не выдержал и нагло влез между Риддлом и Источником. — Не слушай этот гадюшник! Тут все кругом полудохлое, слабое, угасающее. Ты нужен источнику больше, чем он тебе. Ты единственный, кто может вернуть этому месту жизнь, а оно ничего не может тебе предложить кроме пустословия о чистоте крови. Это обычное наебалово. Обмен ценного на иллюзию. Не ведись! Источников много — а ты один! Найдем еще какой нибудь. Дело недолгое. Том моргнул и попытался перебить, но Поттер опередил его возражения: — Я не дам тебе себя угробить. Если надо силой отсюда утащу, — он полез в карман за палочкой, но ее там, конечно, не было. — А черт… все равно утащу. — А ты забавный, когда ведешь себя, как мамочка. Успокойся, я не собирался соглашаться. — Иди ты… — Гарри не успел закончить, магия Риддла оттолкнула его в сторону и ударила толстую змею. — Встань у меня за спиной! — Ты знаешь, что делать? — Пойму по ходу танца, — ответил Том с беспечностью, за которую сам же постоянно критиковал Поттера. Комнату заполнила магия. Она напоминала туман, грязный пол скрылся под ее покровом. Тело Риддла напряглось, вытянувшись в струнку. Он принялся шептать, искушая, уговаривая, приманивая, обольщая… Но пьянили не слова, а сила, Гарри мог поклясться, что чувствует ее на вкус. О, что это был за вкус. Слаще пряного вина, он будоражил каждый нерв, воспламенял кровь, уносил мысли в безграничные пространства. Щупальце тумана мягко обвилось вокруг дерева, вливаясь в серебристое свечение. Змеи притихли то ли завороженные, то ли испуганные. Риддл не просил сделать себя частью рода, он предлагал источнику стать частью своей силы. И дерево вздрогнуло, резко втянув его магию. Кора из змей сделалась почти прозрачной и под ней проступили линии, похожие на вены, по которым вместо крови текло жидкое серебро. Темный маг победно рассмеялся, а дерево с неохотой прошипело его имя. И Гарри тоже стало смешно, источник напомнил ему, насупленного мальчишку, которого взрослые заставляют помириться с заклятым врагом. — Как ты? — спросил Том. — Как будто выпил. — Держись, самое веселье еще впереди, — он раскинул руки, по воздуху пробежала золотистая рябь. Теперь стены и потолок светились и в этом сиянии проступали магические знаки. Гарри зажмурился. Пол тряхнуло, и колдун инстинктивно ухватился за Риддла, но Том был будто оголенный провод. Сердце едва не остановилось. Самое страшное было ощущать, как под ногами набухает нечто огромное, распирая жалкую земную твердь. Что вот вот оно пробьет ее и, как мощный гейзер, взметнется к небесам. И они вместе с ним. Гарри хотел попросить Риддла, обуздать эту энергию, не выпускать ее на свободу, из пересохшего горла вырвался лишь жалкий хрип. И вдруг сила нашла другой выход, хлынула в источник и дальше, разбегаясь по магическим линиям, пересекающим землю. Ей не потребовалось много времени, чтобы обогнуть весь мир, да настоящие чудеса вполне могут уложиться в один вдох. Сделав круг, магия принесла с собой спокойствие, ощущение твердой почвы под ногами и того, что реальность работает как надо. — У тебя получилось, — Гарри прижал Риддла к себе. Том расхохотался и залепил ему рот поцелуем. Дерево осыпало их возмущенным шипением. А они в ответ захихикали, сказал бы ему кто, Поттер бы не поверил. Темные маги не умеют хихикать. Комната изменилась, посветлела, очистилась, и воздух теперь был свежим, как на лугу после дождя. Не воздух — шампанское. — Пошли наверх? — Подожди, — Том выжидающе уставился на дерево, змеи притворились спящими, но Риддл не отступился, тогда самая большая гадина нехотя отлепилась от ствола и выплюнула тусклый серебряный перстень с мутным камнем, тот на секунду замер и полетел к наследнику Слизерина. Том победно сжал трофей в кулаке. * * * Из стены, они вывалились все еще хмельные, Гарри исхитрился повиснуть на любовнике, хотя лестница была все такой же узкой. Но наверху их ждали. За столом сидели двое авроров: Уильям Поттер и женщина с худым длинным лицом и толстой косой. — Так значит это и есть твой американистый мальчонка? — спросила она, улыбаясь краешком полных губ.