Я болен...тобой?

      Я вскочил на кровати весь в холодном поту. Меня трясло, ребра начали болеть от резкого движения. Я пытался отдышаться, сосредоточится на том, где я и что вообще происходит. Отдаленно я слышал голос Френка, но никак не мог понять, что же он пытается сказать. Мое состояние паники никуда не делось, дышать было тяжело, при каждом вдохе меня будто электричеством било, а воздуха все так же было катастрофически мало.       И куда пропала ночь? Я точно помню, что слушал музыку перед сном, словно это было пару секунд назад, но почему уже утро? Когда я успел заснуть, спал ли я вообще? В голове не укладывается. И самое главное: я четко помню голос Уилла. Так, будто слышу его сейчас, но тут его точно нет. Не понимаю, вообще ничего не понимаю...       Дрожь била все сильнее, воздуха было все меньше. Стало страшно. Очень. Кровь будто прекратила двигаться вообще, несмотря на то, что сердце билось как бешеное, до боли. Желание сжаться в комок и накрыться одеялом росло с каждой секундой, но не было даже возможности пошевелиться, мышцы словно одеревенели. Я не мог дышать, двигаться, плакать. Все что мне оставалось это сохранять частичку сознания и умирать от боли. В том, что я умру, у меня не было сомнений, будто не могло быть иначе. От этого безумный животный страх только усиливался.       Неожиданно чья-то горячая рука коснулась моего лба. Я чувствовал эту горячую сухую кожу, и только это сейчас имело значение. Ни звука, ни луча света, даже ни одной мысли не было сейчас.       Обеими руками я схватился за этот спасательный круг и держался так крепко, будто от этого зависела моя жизнь. В эту секунду страх пропал, будто и не было его никогда. "О Господи… Неужели…"– услышал я тихий шепот. Раскрыв глаза, я увидел перед собой доктора Браннера с обеспокоенной улыбкой. – Ты как, мальчик мой? – голос его выдавал волнение, даже немного дрожал. В ответ я кивнул головой. Доктор выдохнул и осторожно высвободил свою руку. Он проверил мои показатели, с каким-то неизвестным мне смыслом кивнул Фрэнку и пошел к выхожу.       Уже перед закрывающейся дверью он обернулся, и я увидел его взгляд. Этот взгляд был страшным. Он не выдавал никаких явных эмоций, но столько боли было в нем, что вынести было трудно. Этот странный необъяснимый взгляд не был предвестником ничего хорошего.       Как только я наконец остался один, не считая Френка, в относительно спокойном состоянии, я решил, что нужно обдумать эти странности. Но, видимо, предполагать, что Френк не считается, мне не стоило. – Ты в норме? – спросил он это таким голосом, будто сейчас расплачется. Выглядел он, собственно, так же. На то, чтобы успокаивать и его, у меня не было никаких сил, поэтому я просто кивнул ему и отвернулся, чтобы продолжить размышления. Но не тут то было. – Ты очень неспокойно спал, – начал мой сосед свой рассказ, – я начал переживать, подумал, что сниться кошмар, поэтому счёл это за нечто не столь важное. А потом ты проснулся. Ты не кричал, просто вскочил, словно из тебя выбило весь воздух. Я начал звать тебя, но ты не отзывался, попытался спросить все ли в порядке, но ты лишь громко дышал и дрожал. Честно, не видел такого раньше, это было страшно. Тебя трясло так, что я переживал, что ты свалишься с кровати. Я правда испугался и позвал на помощь. Доктор не смог растормошить тебя, ты был как в своем собственном мире, из которого тебя не выдернуть. Тебе вкололи успокоительное, поэтому сейчас ты вероятно заснешь, – на этой фразе я понял, что очень хотел спать, удивительно, как я этого не заметил. – Ты как ненормальный, уж прости за сравнение, вцепился в руку доктора Браннера и держал ее так минут десять. Все это, на самом деле, пугает меня, ты точно сейчас в порядке?       В порядке ли я? Интересный вопрос. Знать бы на него ответ. В моей жизни происходит черт знает что, и я не знаю, как это решить. Нет, я определенно не в порядке.

Кивок.

Но Френку об этом знать не обязательно.       Проспал я долго, судя по ощущениям. Когда я проснулся, на улице был полумрак, точно определить время мне не удалось. Мышцы тянуло после сна, горло сушило. Я осторожно приподнялся на локтях, облокотился на спинку. К счастью, на тумбочке стояла бутылка с водой, поэтому одной проблемой стало меньше. Чжана не было: утро или вечер, наверное на каких-нибудь процедурах. Мне это к лучшему сейчас, побыть одному в состоянии бодрствования мне было почти жизненно необходимо.       Самой важной задачей сейчас было разобраться с мыслями в голове, потому что они напоминали рассыпавшиеся попрыгунчики, которые вдобавок ещё не успокоились и мечутся по голове. Нужно начать с самого начала. А когда это все началось? Видимо с моего рождения, черт тебя дери. Так, а если серьезно, то с момента как я попал в аварию, все по наклонной полетело в Тартар. События последней ночи вообще не укладываются в пределы разумного. Что за чертовщина то происходила? Френк сказал, что я спал, но я не помню как засыпал, а тем более просыпался. Я просто слушал эту чёртову песню… Стоп. Песня.       После этого я и не задумался об этом идиотском плеере, который выдал мне такое. Я начал выискивать глазами плеер, который спокойно, как оказалось, лежал на тумбочке, с сложенными наушниками. И кто это сделал? Точно уж не я.       Я быстренько размотал наушники и включил технику, листая назад в поисках этой песни. Я пролистывал песню за песней, мелодию за мелодией, пока не понял, что пошел по второму кругу. В недоумении я решил, что пропустил ее и промотал еще круг. И еще. Ни единого намека. Песни не было.       Быть такого не может. Это же невозможно. Хотя, может кто-то взял мой плеер, удалил песню, аккуратно его сложил, а потом вдобавок вырезал пару часов из моей памяти! Да чего мелочится, может и дней, и недель. Бессмыслица. Да и я точно помню голос Уилла, определенно точно.       Все, загадка решена: Уилл инопланетянин, который питается человеческим временем и музыкой из плееров. Объяснений пореальней в голову не приходило.       Черт, голова кругом. Я уже просто устал от необъяснимых вещей, которые происходят вокруг меня, но я буквально ничего не могу поделать. Я прикован к постели, не могу произнести ни слова. Я будто в дешёвом фильме ужасов, который мало того, что бессмысленный, так еще и ужасно скучный. Просто хочется уйти отсюда как из страшного сна. Чтобы все просто взяло и наладилось в один миг, потому что, как ни прискорбно, сейчас это единственный выход из ситуации. Такой же невозможный, как и то, что происходит сейчас.       Резко мне захотелось увидеть Уилла. Я просто был готов встать и идти к нему, но ходить я как раз и не мог. Френка, чтобы позвать его, или кого-нибудь вообще не было, а у меня были только блокнот и ручка. Разумеется, я могу написать его имя и ждать, пока он явиться, но это попахивало мистикой.       Мысленно разочарованно вздохнув, я съехал вниз. Жизнь дерьмо, так теперь еще и скучно вдобавок. Френка нет, к плееру я не притронусь еще очень долго, а заняться то больше нечем. Воспоминания об реанимации теперь не казались такими страшными, там хотя бы было радио.       Выискивая, куда деть свое внимание, я повернул голову к выходу. Сквозь щели жалюзи на стеклянных дверях виднелась жизнь больницы. Медсестры, доктора сновали туда сюда, таская бумаги и перевозя пациентов. Во всех этих действиях был смысл, какое-то предназначение. Возможно, сейчас какого-то пациента спасли, кто-то возможно умер, жизнь текла так быстро за пределами этих щелей, все там было живым. Лишь в моей одинокой палате не было ничего, что могло быть важным. Меня тянуло за эти двери, меня тянуло туда, к этой жизни, но я, как последний неудачник, не мог этого сделать. Лежа здесь, я чувствовал себя голодным человеком, который находится в шаге от царского стола, но не может взять и кусочка. А может, и не стоило мне ничего брать. Может, мой удел лежать на самом дне этой жизни, быть незаметным, ничтожным и бессмысленным.        Что случится, если я выйду туда? Буду ли я иметь такой же смысл для себя, смогу ли я помочь хоть кому-то или упаду, сбитый с ног какой-то замешкавшийся медсестрой. Стоят ли эти тяжелые для меня шаги того, что ждало меня за этой дверью? А может, я просто не отошел от успокоительного, поэтому вижу столь огромный смысл в одной стеклянной двери. Нет, это бессмысленно. Просто посплю. Вот и все.       Я уже собирался улечься поудобнее, как вдруг увидел до чертиков знакомую макушку. Уилл стоял прямо перед дверью, просто стоял и смотрел. Его лицо не было мне видно, но это не имело значения. Он стоял там и будто ждал меня. Он стоял там, за этой дверью, единственным препятствием, которое отделяло нас друг от друга. Нет, я не мог просто тут остаться.       Я не знаю, что тянуло меня, какие силы заставили сделать это, но я встал с кровати, поднялся на ноги. Внутри все заныло, ноги не держали как нужно, но я старался не обращать на это внимание. Я сделал первый шаг. Меня пошатнуло, но я выстоял. Я не смотрел никуда, кроме этой макушки, не чувствовал даже холод кафеля, который должен был жечь мои голые ступни. Еще шаг. И еще один. Последний. И вот я держусь за ручку.       Небольшое усилие, чтобы опустить ее показалось мне самым тяжелым, что я делал в своей жизни. Но я по какой-то причине был уверен, что оно того стоит. Дрожащей рукой я открыл дверь и сделал шаг за пределы палаты.