Секретный рецепт.

      «Темные коридоры незнакомого дома пугали и приводили в ужас. В изгибистом коридоре в темно-коричневых тонах не было ни окон, ни просветов и лишь тусклые, редкие лампочки освещали это мрачное место. Иногда по краям попадались редкие туалетные столики, цвета тёмного коридора, на которых располагалось нечто, похожее на пепел и расплавленную фольгу, иногда портреты незнакомых людей преклонного возраста. Среди них был человек, которого Он когда-то видел. Это был мистер Уилбур Вонка. Выглядел он довольно мрачно: на портрете был изображён доктор Вонка до пояса, в чёрном костюме, галстуке того времени, с мрачной улыбкой тирана, к которой подходили очки-полумесяцы, сдвинутые почти на кончик носа. Фон изображения был чёрным, но переливался к темно-коричневому. Откуда-то, из-за многочисленных дверей коридора, был слышен голос человека с портрета.       — Откуда ты взял её, Вильям? — Строгий, властный голос словно давил на своего оппонента.       — Я не знаю... Я не брал... Я не приносил... — Послышался тихий, запуганный, детский, слегка картавый голос.       — Не брал? Тогда как она здесь оказалась?! — На последнем предложении грозный голос дантиста перешёл на дьявольский крик, от которого сын такого человека начал хныкать как щеночек.       Комната, в которой проходил разговор, если его можно так назвать, была не светлее коридора. В ней находился большой каменный камин, по центру одной из стен, в котором разгоралось пламя завораживающего огня. Над ним висела голова оленя, на полу красовалась шкура медведя. На одном конце шкуры было большое, чёрное, кожаное кресло, на котором сидел мальчик с причудливым агрегатом на голове, 11 лет, с повинно опущеной головой. За креслом стоял зубной тиран, положив грубые руки на плечи своего сына. Он выглядел точно так же как и на коридорном портрете. Даже та мрачная, слегка безумная, улыбка была при нём. Наклонившись к уху своего ребёнка, стоматолог негромко, но со сталью в голосе, сказал:       — До тех пор, пока я не услышу правду, Вильям, ты будешь стоять на горохе.       Мужчина высыпал перед креслом мешок гороха, задрал брючины сына выше колен, и посмотрел на него. Мальчик поднял на отца испуганный взгляд, но ослушаться не посмел и встал коленями на горох, лицом к креслу, на которое сел зубной тиран. Мистер Вонка тщательно наблюдал за своим отпрыском, видел как ему было больно и даже наслаждался этим. Уже через 20 минут пыток у маленького Вильяма градом стекали слёзы по фарфоровым щекам...»       Чарли подскочил на своей кровати и резко сел. В сознании был слышен плач того мальчика ещё несколько минут. Переведя дыхание, Бакет потёр заспанные глаза.       — Тот мужчина... Это же доктор Вонка... — Чарли зевнул, — Но он не казался мне жестоким, когда мы с ним познакомились... Такой милый старик, который печет восхитительное печенье... Но если это правда, это может стать ответом на многие вопросы...       Юный кондитер подошёл к стене, посмотрел на часы и ушёл к окну. 5:39.       — Интересно, он спит? — Мальчишка помялся и одевшись, вышел из комнаты. Прислушался к звукам в комнате мистера Вонки и услышал сопение, – Спит...       Чарли решил прогуляться, и вновь пошёл по мрачным коридорам. Он не наткнулся ни на Умпа-лумпов, ни на белок. Зато увидел, что мистер Вонка забыл закрыть дверь в кабинет, чем Бакет и воспользовался.       — Все свои формулы личного пользования он прячет в кабинете, как мне кажется... Он конечно безалаберный, но раскидывать такое не будет. Ладно, будь, что будет.       Мальчик зашёл в кабинет и прикрыл за собой дверь. Включил свет и увидел вечный беспорядок на рабочем месте наставника. Мистер Вонка был слегка неряшлив, и для Чарли это новостью не было. Юный Бакет окинул стол внимательным взглядом, а затем присел в пустующее кресло своего учителя. На столе было раскидано множество разных документов, ведь управление шоколадной фабрикой требует и бумажных хлопот, которые не выполнят Умпа-лумпы. Рядом с исписанными белыми бумажками лежала чёрная перьевая ручка. Это была особенность Великого Кондитера – он обожал перьевые ручки и предпочитал писать именно ими. Чарли никогда не понимал такого влечения, да и вряд ли поймёт. Взгляд метнулся прямо: на краю стола, в ряд, стояли банки с разноцветными конфетами от одного угла стола до другого. Правее стояла кружка недопитого какао, рядом с незакрытой сахарницей. Бакет прислушался к своим ощущениям и почувствовал, как сидит на чём-то прямоугольном, небольшом и твёрдом. Поднявшись с кресла малыш увидел книжку в тёмно-фиолетовом переплёте. Не долго думая, наплевав на все правила приличия, мальчик открыл книгу и пришёл в изумление: это был личный дневник мистера Вонки. Полистав его до половины, Чарли понял две вещи – то, что он заполняется ежедневно, и то, что это далеко не единственный ежедневник кондитера. Воровато оглядевшись, Бакет открыл первую попавшуюся страницу: вонконовский почерк был, можно сказать, безупречен, с наклоном вправо, красивыми завитушками, и стал читать:       «Этот мальчик мне определённо подходит. С самого первого дня, как я увидел его, я точно понял – именно он хороший, нет, нет, отличный кандидат на моего наследника. И я не ошибся. Я не зря устроил грандиозную экскурсию, о которой не жалею. А почему, знаешь? Чарли сегодня подсказал мне отличную идею с моими новыми конфетами в форме человечков, волосы им стоит делать из тягучих орешков с кисло-карамельной кислинкой! С человечками это сочетается безупречно, а ведь он всего лишь месяц живёт со мной!...»       — Стоп. В каком смысле??? Неужели он и вправду следил за мной задолго до экскурсии??? Но, видимо ради благой цели... — Мальчик полистал в самое начало и закатил глаза, — Ну да, конечно, а дневник этот начинается с моего прибывания на фабрику. Смешно, смешно.       Юный кондитер посмотрел на время и понял, что ему стоит вернуться в кровать. Ещё 15 минут и проснется мистер Вонка. Если он узнает, что Чарли был не в постели, да ещё и в его кабинете... Страшно представить, что будет. С такими мыслями Звёздный Свет скорее поспешил в свою комнату, обдумывая планы на следующую ночь.