В поисках своего места

Подумать только, у Тэхёна скоро будет такой же маленький папин защитник и помощник. Джисон очень внимательный, несмотря на свой возраст, и он всё же умудрился один пакет, хоть и лёгкий, забрать себе, чтобы не перекладывать всю тяжесть на хрупкие плечи омеги. «Пошёл в магазин за хлебушком, называется, и в итоге подцепил альфу. Ух, как Хосок заревнует», – вот такие вот мысли обитают в светлой головушке Кима, пока рядом стоит его новый друг с невероятно милыми щёчками и цепкими пальчиками, крепко удерживающими старшего за ладонь. Омега настолько погрузился в думы об этом малыше, что не придал значения тому, что альфочка указал на правильную кнопку этажа только с третьей попытки… Просто Джисон помнил, что кнопка в левом ряду и высоко, а ещё он помнил, что перед хёновой дверью стоит пару горшков с растениями, поэтому осматривал пролёт и если не замечал оных, то возвращался обратно. А Тэхёну только в радость подольше побыть с таким дитём, потому как самому невтерпёж увидеть своего, который сейчас обитает под его собственным сердцем, частенько пинаясь. Хосок шутит, что растёт футболист, а Тэ говорит, что это точно балерун. Ким даже пачку уже приметил, которую обязательно купит на днях для своего малыша. – Джисон, а сколько тебе? – спрашивает Тэхён, стоя уже у двери и нажимая на звонок. Странно, что долго не открывают. – Четыре! – альфочка бойко отвечает и переступает с ноги на ногу, предвкушая встречу с хёном. – И уже в магазин один? – удивлённо переводит взгляд на малыша, выпучив глаза. – Мне скоро пять, – Чон дует губки, посмотрев обидчиво из-подо лба. – Я большой, – топает ножкой, чуть не выронив из ручек пакет. – Ох, конечно, – спешит исправиться, – малыш, ты очень взрослый; вон мой хлеб несёшь. И что бы я делал без твоей помощи? – наигранно вопрошает, чтобы Джисон почувствовал серьёзность его слов. Малыш не заставляет себя ждать, гордо подняв подбородок, мол, да, вот такой вот я альфа. Ким улыбается солнечно, излучая тепло всем своим видом. Какой же альфочка милый. А ещё мимоходом проскальзывает мысль, что палец устал нажимать на звонок. – Джисон, а почему твой папа не открывает? Или, может, у тебя есть ключ? Чон качает головой отрицательно, уже понемногу теряя радость в больших чёрных глазках. Но всё меняется, когда из-за двери слышится хрипловатое «Кто?». – Хён! – Джисон немедленно отзывается, начиная хлопать по дереву ладошками. – Хён? Брат, что ли? – бурчит себе под нос Тэхён. Но тогда почему в магазин отправили не его, а четырёхлетнего мальчика? Тем временем альфочка продолжает звать хёна, и просить открыть. Ещё одна странность в копилку. Что за?.. После звуков от нескольких поворотов разных замков дверь распахивается, и по всей лестничной площадке распространяется насыщенный сладкий персиковый аромат. Ох, это же… – Джисон, ты что здесь делаешь? – спрашивает в ужасе Чимин, падая на колени и принимая в свои объятия малыша, резво вбежавшего в квартиру и оставившего пакет из своих рук покоиться на полу. Альфочке сейчас не до него, ведь папа хён обнимает его. – Хён, я к тебе, ты ведь болеешь, – тараторит, коверкая некоторые буквы от нахлынувшей эмоциональности, – и я сбежал из садика к тебе. Хён-хён, я хочу вылечить тебя. Хёёён, я так скучал, хён… п-па… – начал заикаться. – Тише, малыш, тише, – гладит по волосам и спинке, прижимая к себе ближе. Чимин чувствует, как у него мокнет плечо, и причина этого становится ясной, когда от альфочки доносятся всхлипы. – Ш-ш-ш, не плачь, маленький мой, всё хорошо: я тут, с тобой. Тэхён всё продолжает удивляться, не понимая, что тут творится. Омега выходит из оцепенения, когда взгляд «хёна» вопросительно и немного настороженно поднимается на него. Ким промаргивается, и делает шаг к ним, чтобы поставить пакеты на пол в квартиру (хотя с его-то животом не совсем удобно наклоняться) и взять свой хлеб, который Джисон уронил. Ну, пока он в целлофане, то ничего с ним не случится. – Я пойду, – тихо говорит Тэ, не желая нарушать такое трогательное воссоединение. Но решил так только Ким, потому что в следующий момент Джисон вырывается из захвата Пака и ловит беременного за руку своими пальчиками. – Тэхён-хён, не уходи, – умоляюще смотрит, округлив и без того большие глазки. – Хён, – обращается к Паку, после снова посмотрев на стоящего омегу, – останься, Тэхён-хён. Хён, Тэхён-хён помог мне всё купить, а ещё принести, а ещё он мой друг, и я хочу познакомить его с Куки. Хён, ну пожалуйста, пусть Тэхён-хён останется, – удивительно, как он столько раз проговорил часть «хён», когда у двух омег от этого уже мысли перемешались в кашу. – А-а, – проговаривает Чимин, отходя от потрясения – когда это Джисон проявлял столько внимания к кому-то ещё, кроме своего отца? – Тэхён-ши, да? – Можно просто Тэхён, и лучше на ты, – Ким поправляет задравшееся в районе живота пальто. – Тэхён, останься хотя бы на чай, – Чимин поднимается с колен, продолжая рукой прижимать Джисона к себе. – Думаю – нет, не так – я уверен, что мне нужно хотя бы так поблагодарить тебя. Ну же, не стой на морозе, заходи и зови меня Чимин, раз уж мы на ты, – приветственно улыбается и хватает за руку, чтобы провести вглубь квартиры. – Но я же… – ищет, что сказать, потому что ситуация не укладывается у него в голове. У омеги перед ним течка, хотя выглядит он довольно уравновешенно, но аромат вокруг и немного влажные ладони не дают обмануться, и альфочка порывался к нему, сказал даже, что из садика сбежал, но он не папа. Тогда почему, что их связывает? Пусть Тэхёну и интересно, но он не собирается влезать в чужое дело. Ребёнок счастлив, и ладно. – Я, наверное, буду вам двоим мешать. – Нет! Тэхён-хён, останься, – у малыша снова глазки на мокром месте – прямо оружие массового (в этом случае тэхёнового) уничтожения, – я познакомлю тебя не только с Куки, а ещё с отцом, пожалуйста! – Ох, Чонгук… – словно сам себе говорит Чимин, приложив пальцы к губам, он и забыл об этом, полностью сосредоточившись на альфочке, а после уже громче обращается к Киму: – Тэхён, проходи, ты не помешаешь, наоборот. Мне надо… я сейчас, подождите меня здесь оба и раздевайтесь, – взволнованно кусает губы, даже не представляя, как будет объясняться перед ним. Пак закрывает входную дверь, чтобы Ким уж точно не ушёл, и быстро отправляется к себе в комнату, находя в ворохах одеяла свой телефон и чуть ли не роняя его на пол, когда активно встряхивает ткань. Немного подрагивающими пальцами омега ищет имя Чона в книжке контактов. Альфа сам вбил туда свой номер, во время одного из вечеров, когда снова опаздывал, чтобы потом иметь возможность предупреждать, если опять будет задерживаться. И вот Чимин остановил большой палец прямо над значком звонка, думая, как начать излагаться о сложившейся ситуации. «Ну здравствуй, Чон, твой сын у меня», – проносится в голове как один вариантов, а после Пак отгоняет эту мысль, потому что только фразы о выкупе не хватает: «За клубничный торт я верну тебе его, муа-ха-ха-ха». Злобный смех – ключевой момент. И всё же Чимин немного хихикает, представляя комичность такого развития событий. Весёлую ноту обрывает завибрировавший в руке телефон, который омега чуть ли не кинул в стену от страха и неожиданности, но вовремя спохватился, поняв, что это всего лишь звонок. На дисплее отображается «Чон Чонгук», и Чимин судорожно вдыхает воздух, стараясь придать голосу спокойствия. – Да? – невозмутимым показаться не получилось, так как голос всё же дал осечку в конце. – Чимин, прости, если помешал… – Чон долго молчит, и это на него не похоже совсем. Чимин берёт себя в руки, решая первым успокоить альфу, убрать напряжение. – Джисон у меня, – тихо, но уверенно говорит, ожидая реакцию старшего. – Оу… Тишина снова повисает в трубке, из-за чего слышны звуки сигналов машин, толпы людей – улицы, короче. Чимин плюхается на пол перед кроватью, подгибая одну ногу под себя, а другую прижимая к груди, положив на колено свою голову. С той стороны слышится глубокий и громкий выдох, словно у человека, издавшего такой звук, многотонный груз с плеч свалился, позволив, наконец, задышать полной грудью. Похоже, что до альфы долго доходила информация, что искать сына больше нет необходимости. – Спасибо. Ты мой спаситель, Пак Чимин, – твёрдо и искренне произносит Чонгук, посмеявшись в конце со своей же внезапной сентиментальности. Слова альфы застревают в голове, пробираясь к сердцу, чтобы заставить орган, отвечающий за чувства, забиться скорее, разливая кровь по всему телу, и в особенности в щеках и кончиках ушей. Но это не так, слова Чона ложны, Чимин ведь… – Чонгук, но Джисон сбежал только ради того, чтобы прийти ко мне. Я виноват, какой же я спаситель? – Не знаю? Спаситель семьи Чон, может быть? – Гук поднимает голову, смотря на небо, покрытое тучами, и подставляя лицо под капли дождя. Альфа уже успел представить, как его сын бродит по незнакомым улицам, как мокнет, мёрзнет и боится всего чуждого вокруг; как заходит не в тот переулок, попадает не к тем людям… Дальше Чон себе запрещал загадывать, ведь иначе не выдержал бы горя даже от представления возможности такого исхода. И теперь выходит, что он в отчаянии звонит Паку, хочет спросить у него, куда бы мог пойти Джисон, ведь омега столько всего о нём знает, может, даже больше самого Гука, хочет получить хоть какую-то зацепку, а в итоге… Чимин и взаправду только что его спас. – Наш личный супергерой, – словно смакует это новое звание, оставаясь довольным им. Чон расплывается в улыбке, услышав судорожный и сдавленный выдох от Пака, и ему хватает этого, чтобы понять, что омега впечатлён. – Я приеду через несколько часов, – решает вернуться к прежней теме. – Раз уж Джисон у тебя, значит, он в хороших руках. Я улажу в офисе свои дела, которые оставил на подчинённых, и приеду. Ты… Чимин, ты сам в порядке? У тебя ведь всё ещё течка, я полагаю. – Я… не беспокойся. Я ещё до прихода Джисона выпил слабый подавитель, чтобы приготовить что-нибудь поесть. Так что я просто ещё раз приму таблетку и дождусь… твоего прихода. «Дождаться прихода домой» звучит так, будто это обыденная семейная жизнь. И не догадываются ведь, что обоих посещают похожие мысли. – Хорошо, я постараюсь не задерживаться слишком и скоро приеду. У Чимина яркое желание вставить в конце этой фразы Чона «к тебе». У Чонгука, кстати, тоже. – Хорошо, тогда я пойду к Джисону. Пока, Чонгук. Альфа мычит в ответ, сбрасывая звонок, Чимин же продолжает удерживать телефон у уха, всё ещё находясь в этом разговоре. Столько внимания от Чона… Сердце Пака стучит опасно сильно. Омега хлопает себя по щекам, чтобы спуститься с небес в свою комнату на пол; ему надо сейчас выйти за эту дверь и позаботиться, наконец, о Джисоне. Ах да, ещё об их новом друге. Чимин не уверен, но он вроде пару раз видел этого парня в лифте. Пак выходит из комнаты, медленно ступая по ковру и по паркету голыми ступнями: у него в квартире тепло, да и он сам не так давно из душа. Он замирает на пороге кухни, когда видит трогательную картину того, как Джисон положил свои ладошки на живот севшему на стул Тэхёну и пытается заговорить с маленьким внутри, резво радуясь каждому почувствованному пинку. На Киме пушистый свитер нежно жёлтого цвета и бежевые просторные брюки; у него волосы цвета шоколада с лёгкими кудрями и светлая квадратная улыбка. Такой солнечный омега – интересно, как же выглядит его избранник, наверняка он тот ещё счастливчик. – Хён, ты пришёл, – Джисон подбегает к Паку, хватая того за руку, и тащит в сторону беременного. – Хён, ты тоже попробуй, – альфочка показывает, как надо поставить свою ладонь, Чимин спускается на колени перед Кимом, смотрит вопросительно и смелеет, когда тот кивает, придавая уверенности. Вроде живот животом, но всё меняется, когда приходит осознание того, что в нескольких сантиметрах от твоей ладони развивается маленький комочек, который по сути своей является целой жизнью. – Волшебно, не правда ли? – Тэхён прерывает заворожённое наблюдение за своим ребёнком. – Да, – сказать, что Чимин впечатлился, – ничего не сказать. Может, он и встречал беременных пап в детском саду, но ни разу с ними не контактировал так близко, и это совершенно иной уровень. – Я знаю, что хотел уйти сразу же, но можно я немного задержусь? – спрашивает Ким, заломив брови. – Джисон такой пупс, – шепчет Паку, словно по секрету, ведь альфочка взрослый, хах, – я обожаю детей, да и дома сейчас никого нет. Хосоки на работе, написал, что у него какое-то ЧП произошло, и он немного задержится. Омега смотрит, будто побитый щенок, просящий, чтобы его не оставляли одного на холодной и опасной улице под дождём, который бьёт сейчас своими крупными каплями в окно. Такой честный и простой. Наверняка за ним толпами бегали альфы. – Конечно. Оставайся, Тэхён, – Чимин расплывается в ответной улыбке, когда Ким расслабленно улыбается. – А-а-а, мне немного неловко, но можно узнать, что сегодня произошло? – Ким мнётся, надеется, что не переходит черту своим вопросом. – Я ведь услышал, что Джисон-а сбежал из садика. Как он вообще смог? – Мне вот тоже интересно, может расскажешь, малыш? – Чимин смотрит на мальчика в какой-то степени строго, вроде как в воспитательных целях, чтобы показать, что данный проступок был далеко не самым разумным, и ждёт ответа. – Хён, отец сказал, что ты болеешь, – альфочка пристыжённо опускает голову, мыском ноги мажа по полу, и тихо продолжает, чуть ли не всхлипывая: – Я хотел вылечить тебя, хён. Когда отец болеет, а я за ним ухаживаю, то он очень-очень быстро поправляется, а ещё говорит, что у меня золотые ручки. Поэтому… хён, давай я тебя вылечу, а потом ты можешь наказать меня, – поднял личико, с надеждой посмотрев на старшего. Чимин так и застывает, прокручивая слова альфочки у себя в голове. Это просто невероятно: Джисон думал только о нём. Этот маленький мальчик, за которым нужно подтирать щёчки, которого надо причёсывать и брать на руки, чтобы не позволить ступить в грязную лужу, в процессе не выдерживая и обнимая крепко, зацеловывая личико, которого нужно холить и лелеять, чтобы уберечь от печали, которая его настигает периодически лавиной одиночества, сам решает взять всё в свои руки и позаботиться о дорогом сердцу человеке. Альфочка постарался подойти к поставленной им задаче со всей серьёзностью, понимая, что по головке его из-за данной выходки не погладят, ответил на вопрос по делу и добавил в конце о собственном наказании. – Джисон, малыш, – только и может вымолвить Пак, снова возвращаясь к своим мыслям и понемногу притягивая младшего за ручки, чтобы после обнять и поцеловать в макушку. – Ох, это так, так мило! Я сейчас расплачусь, – нарушает тишину Ким, останавливая Чимина на полпути задуманного. – Тэхён-хён, но ты уже плачешь, – Джисон сдерживает слабую улыбку, зная, что вопрос ещё не закрыт. – Правда, что ли? Чимин, можно салфетку? – Ким громко всхлипнул в конце в доказательство слов малыша. Пак дотягивается до коробочки, которая лежит недалеко, и выжидает, пока Ким не вытащит несколько. – Лучше оставь всю пачку, – выхватывает из рук омеги кирпичик с салфетками внутри, вытянув оттуда пару штук и шумно высморкавшись. – Я если начал плакать, то это надолго, – объясняется Тэхён, вызвав лёгкую улыбку у Чимина, и машет рукой, мол, продолжайте, я тут просто посижу и продолжу лить слёзы, смотря на вас. – Хён, ты простишь меня? Не сердись сильно, пожалуйста, – Джисон хватается за ладонь омеги, смотря большими блестящими глазками, обращёнными только на него. – Я больше так не буду, папа. Давай я обниму тебя, – сразу же оборачивает ручки вокруг шеи старшего, – и ты начнёшь поправляться. Пак каменеет всем телом на мгновенье, после сразу же прижимая маленького к себе крепко-крепко, боясь, что разрыдается прямо на его плече. Впрочем, с плачем успешно справляется беременный омега, снова громко сморкаясь. – Всё в порядке, малыш, – отвечает Пак охрипшим голосом: он не собирается заострять внимание на обращение Джисона, потому что, обнимаясь с ним вот так – на полу кухни, с дождём, звуками всхлипов и запахом подгорающей курицы в духовке на фоне, – Чимин понимает, что из уст альфочки это слово вылетело слишком обыденно, слишком естественно – как родное. – Я чувствую, как ты меня уже лечишь. У тебя и правда такие золотые ручки, Джисон-а. – Чимин промаргивается часто и смотрит наверх в потолок, чтобы не дать выход скапливающимся слезам. – Хён, мы же принесли тебе фрукты, так ты ещё быстрее поправишься, – слишком резко для Пака вспоминает Джисон, резво убегая в коридор за пакетами, чтобы принести их, волоча каждый по полу. Пока альфочка занят важным делом, Чимин силится успокоить расшалившиеся эмоции. – У него нет папы? – еле слышно шепчет Ким, получая кроткий кивок от Пака, который может уже попрощаться со своей новой пачкой салфеток, ведь беременный снова начал заливаться слезами. Чимин вспоминает о курице, достаёт её и режет, убеждаясь, что есть можно. За это время Джисон успевает также сбегать за Куки, который, по его словам, обязательно поможет Тэхён-хёну больше не плакать. Приходит пора для обычного обеда, чаепития и знакомства поближе. Резко пришедший в жизнерадостное состояние Ким рассказывает всё о себе, начиная с пелёнок и заканчивая фотографиями его и Хосока со снимком УЗИ их ребёнка. Чимин даже на лекциях в университете столько информации за такой промежуток времени не получал, ему уже даже кажется, что он знает Хоби (Тэхён его так ласково зовёт) лучше, чем этот альфа сам себя. Ким, кстати, в процессе своего рассказа не раз успел ему отправить сообщения, получая ответы с кучей поцелуйчиков и желанием поскорее добраться домой. Омега от этого сиял, озаряя своим светом пасмурную погоду вместо солнышка, и покрывался румянцем на щеках: годы идут, а чувства не угасают ни на йоту. Малыш, как только закончил причмокивая уплетать всю положенную на тарелку еду (Тэхён не выдержал и сделал пару снимков щекастого альфочки), приготовленную руками любимого хёна, повернулся на его коленях так, чтобы было удобнее обнимать старшего и продолжать лечить. Омеги разговаривали и разговаривали, в процессе чего так и проворонили момент, когда альфочка заснул в объятиях Пака. Чимин отнёс его в свою комнату и уложил в постель, накрывая одеялом, кладя рядом Куки и нежно целуя в лоб напоследок. Когда омега вернулся на кухню, то застал разговаривающего по телефону Кима: на том конце трубки явно был его альфа, потому что сладких обращений в таком количестве Пак больше нигде не слышал. – …малыш просто душка. Цветочек мой, ты не представляешь, как мило он выглядел, когда просил передать апельсин, как он расплывался в кроличьей улыбке… Чимин улыбнулся Тэхёну, принимаясь убирать со стола грязную посуду, пока тот продолжал пересказывать свой насыщенный день. Спустя некоторое время, когда Пак уже выключил воду из-под крана, вытирая руки полотенцем, а Ким отправил фото альфочки, которого «склеил» в продуктовом, из динамика громко и чётко послышался ответ Хосока. – Тэхён, это же сын моего начальника! Тэхён, ты что, украл ребёнка?! Моё ЧП на работе было из-за его пропавшего сына. У нас же скоро свой родится, ну Тэ, зачем ты так? Нас же посадят, Тэээ, – на одном дыхании. Чимин даже удивлённо приподнял брови от объёма его лёгких. – Чон Хосок, а ну не распускай нюни, – приказным тоном. В трубке послышалось, как альфа громко сглотнул. Ох, Ким знает, что Хо легко заводится, когда он говорит так, но сейчас не до этого. – Во-первых, я не крал малыша, а нашёл, во-вторых, почему «нас»? Предположительно, крал я один. – Тэхён-а, я ведь куда угодно за тобой, ты моё солнышко, и без тебя я заблужусь в этой тяжкой из-за твоего отсутствия жизни. – Хосок-а, это очень мило, но… – говорит так, будто сейчас взвалит на альфу неподъёмную ношу. – Но? – Тюрьмы у альф и омег раздельные, так что твой план изначально обречён на провал, – Ким выдыхает сокрушённо, мол, больше не увидимся. – Ну Тэ~, вот я приеду и… и… – Что «и»? – И расцелую, ты только жди меня, солнышко моё. – Хорошо, подсолнух мой, пока-пока. Ким отключается, улыбаясь и целуя экран телефона, на котором изображён альфа, а после шкодливо подмигивает Паку.