Невесомые чувства

Выйдя из машины, Безруков запрокинул голову, рассматривая в дом. Это был пятый адрес за последнюю неделю, по которому они приехали, выбирая квартиру. В Сергее будто открылось второе дыхание. Приятные хлопоты и не менее приятные перемены будоражили, заставляли мечтать и тихонько улыбаться своим мыслям. Да, он не молод. Да, юность не вернёшь. Но кто сказал, что нужно поставить на себе крест и свыкнуться с тем, что имеешь? Много думая по этому поводу, Безруков пришёл к выводу, что мысль о том, что «возраст уже не тот» и была первопричиной остальных страхов и неуверенности. Всю свою жизнь он не выходил из зоны комфорта, существуя рядом с супругой, живя не столько чувствами, сколько удобством. Да, первые годы брака он любил Веру, но потом что-то изменилось. «Ничего не случилось — жизнь случилась». Как же верно сказала об этом Цветаева. Теперь рядом с Сергеем был Олег. Внимательный, цельный, уверенный в себе, чётко знающий, что ему нужно и чего он хочет. Пожалуй, он был идеальным партнёром. Безруков смотрел на него с внутренним восхищением. Жизнь на Востоке сделала Меньшикова мудрее и глубже, чем большинство его сверстников. Порой, слушая очередной рассказ Олега, Серёжа чувствовал, что утопает, теряется, отключается от мира. В такие моменты в голове не было и не могло быть никаких сомнений. — Как тебе здесь? — спросил Меньшиков, подбрасывая ключи от машины в ладони и осматриваясь. Впереди находилось водохранилище, позади — лесополоса. Воздух здесь был гораздо чище, чем в центре столицы, хотя до него было ехать всего двадцать минут на машине. Комплекс состоял из пяти домов, выстроенных из красного кирпича. Дома тянулись в небо и приковывали внимание своим величием. В квартирах была сделана дизайнерская отделка, присутствовали современная мебель и сантехника. Сергею понравился тихий двор, ощущалось, что жильцов почти нет — дома только начали сдавать. — Мне нравится. А тебе? — Мило, — чуть улыбнулся Меньшиков, и они вместе с Безруковым прошли в первый подъезд. Риэлтор встречал их на пятнадцатом этаже. Ласково улыбаясь, женщина взахлёб рассказывала о преимуществах такого расположения комплекса, о том, из каких высококачественных материалов изготовлена мебель, насколько экологически безопасны краска на стенах и паркет, а потом что-то ещё и ещё, но дальше Сергей не слушал. Он смотрел на то, как рассеянное тёплое солнце скользит по нежно-бирюзовой стене на кухне и чувствовал, что да — это то, что нужно. Это их с Олегом дом. Поэтому, когда в конце беседы Меньшиков спросил у Серёжи его мнение, тот ответил, что хотел бы здесь жить. И их вкусы совпали. Переезд занял почти неделю. Когда с ним было покончено, мужчины поехали в большой магазин техники, чтобы прикупить микроволновую печь и аэрогриль. Меньшиков ходил между стеллажей и изучал модели, Сергей шёл следом, не собираясь как-либо влиять на решение Олега. Остановившись у симпатичной красной микроволновки, он взглянул на ценник и провёл пальцем по табло с кнопками. Затылок «загорелся» так, как то часто бывало, когда на мужчину кто-то пристально смотрел. Напрягшись, Безруков обернулся, и вздрогнул от неожиданности. В соседнем ряду стояла Вера. Она была одета в серое драповое пальто, на шее пестрел розовый атласный шарф. Минимум косметики, свежая стрижка — видимо, жизнь женщины стала налаживаться. Цепкий взгляд был таким каменным, что Сергей не выдержал и отвернулся. — Я выбрал. Чёрная, красивая. И все функции, что нам нужны. Ты… в порядке? — Олег внимательно посмотрел на мужчину и прищурился. — Там… Вера. Только не оборачивайся, — прошептал Сергей. — Не буду. Давай лучше искать продавца. Что за сервис, — проворчал Меньшиков и слегка улыбнулся. Вечером, когда мужчины сидели за столом и ели курицу, приготовленную в новом аэрогриле, Олег решил выяснить, что именно гложет Сергея, который после встречи с бывшей женой казался встревоженным и погружённым в свои мысли. — Да ничего особенного, — оторвав взгляд от тарелки, отозвался Безруков и посмотрел на Меньшикова. — Я не скучаю и не ностальгирую, не думай. Просто какое-то неприятное чувство. — Всё в прошлом, помни это. — Конечно. Спасибо, что всё понимаешь. Это так ценно. — Я уже слишком большой мальчик. Жизнь знаю, знаю и людей, — ухмыльнулся Олег. — Давай пригласим в гости Миронова. Он будет рад. — Давай. В последнее время он сам не свой, но оно и понятно. — И ещё нужно слетать за границу. — Зачем? — удивился Безруков. — Чтобы развести тебя с Хабенским, конечно же, — изогнув бровь, весомо ответил Меньшиков. — Тут этот брак недействителен, да, но там вы всё ещё женаты.  — Точно… А я и забыл, — улыбнулся Сергей и отрезал от куска курицы небольшой ломтик.

***

Ваня сидел за столом перед ноутбуком и слушал музыку. Он считал себя меломаном, поэтому многие музыкальные направления могли что-то разбередить в его душе. Музыка всегда помогала ему в работе, поскольку дарила невероятное вдохновение. Пусть это было запрещено и тысячу раз глупо, но Янковский думал о Тихоне. Какой раз — Бог весть. Память подкидывала те светлые моменты из их общего прошлого, которые и складывались в конечном счёте в полную картину под названием «любовь». Иван уже смирился с тем, что прошлое — в прошлом. Он смог отпустить эти отношения, как и Жизневского, а тот вдруг снова появился в его жизни. Сперва Янковский думал, что прочитает одно его сообщение, а потому забанит. Позже. Может быть. А зачем, вообще, банить, если всё в прошлом и ничего не реанимировать? Прошлым утром Ваня вдруг поймал себя на мысли, что ждёт сообщения от Тихона. Это было ужасающим открытием. Перестав возиться с латте, который обычно делал с корицей и ванилью, когда на то было настроение, он тяжело опустился на стул и обхватил голову руками. Да, он ждёт очередное письмо от Тихона. Как ни прискорбно. Хорошо, что Костя тогда был на работе, иначе пришлось бы врать и изворачиваться. И вот Янковский снова в одиночестве. Сидит в пустой квартире, потягивает колу из жестяной банки и слушает музыку. Он так долго бесцельно блуждал по сайтам и читал всякие статьи, лишь бы не сделать кое-что страшное — не перейти-таки на страницу Тихона. Это означало бы полное фиаско. Иван вздрогнул, когда раздался характерный звук нового сообщения и в углу экрана возникло чёрное облачко. Сердце заколотилось, как бешеное — писал Жизневский! Сглотнув, Янковский медленно поднёс к губам банку с колой и чуть-чуть отпил. Затем, ощущая жуткое волнение, открыл вкладку с социальной сетью и вошёл в диалоги, щёлкнул по новому сообщению. И в эту секунду хлопнула входная дверь. Чувствуя себя преступником, Иван быстро нажал на красный крестик, закрывая окно. Парень провёл ладонью по волосам, стараясь успокоиться, и вышел в коридор. Хабенский снимал обувь. — Привет, — сказал Янковский. — Ты сегодня рано. — Привет, — слегка улыбнувшись, Константин разобрался с обувью и взял с комода большую коробку, которую принёс. Судя по надписям и изображению на ней, внутри была какая-то техника для дома. Большего Ваня не успел разглядеть. — Да, сегодня короткий день. По пути домой заехал в магазин, купил нам аэрогриль. Три дня назад Иван официально переехал к Хабенскому. Он уже забыл, как это — жить с партнёром. До Кости он делил быт только с Жизневским, и то было весьма давно. Ваня всё ещё ощущал сконфуженность, ему было непривычно, но приятно. Этот переезд означал что-то вроде новой главы в жизни. — Здорово! — Янковский пошёл за Константином, допивая колу. — И не говори, — тепло улыбнулся кардиолог, начиная возиться с покупкой. — Закинем в него курицу, да и всё. — Это ты круто придумал. Что на работе нового? — Ваня бросил пустую банку в мусорное ведро и сел за стол. — Да что нового… Люди как люди. Ничем не хуже тех пациентов, что приходили ко мне в платной клинике — понтов меньше, адекватности иногда даже больше. Янковский искренне восхищался решением Хабенского уйти работать в обычную больницу, где оперируют по очереди и квотам. Он, один из лучших кардиохирургов России, специалист, к которому выстраивалась очередь из знаменитостей и олигархов, пошёл оперировать стариков, живущих на пенсию. Ваня считал это очень самоотверженным шагом. — Ты такой молодчина, — с чувством сказал он. — Ой, брось, — Костя воткнул провод в розетку. — Так, зелёный огонь есть? Есть. Работает. — Нет, я серьёзно. Променять частную практику, где платят огромные деньги, на простую больничку — это… — У меня просто денег много, понимаешь? — оборвал его Хабенский и посмотрел прямо в глаза молодому человеку. — Я могу себе это позволить. Я могу позволить себе не работать, а заниматься только хобби. Считай, я это и делаю — занимаюсь хобби. Янковский стушевался, глядя на Костю, который казался одновременно слегка рассерженным и воодушевлённым. Было трудно понять, что именно он чувствует. И вдруг Хабенский подошёл к нему, погладил по щеке и наклонился, чтобы коснуться губами губ. — Мне приятно, что ты мной восхищаешься, но не считай меня святым, ладно? — прошептал он. — Ладно, — Янковский обнял мужчину за плечи, вставая. Они слились в сладострастном поцелуе, лаская языки друг друга. Было жарко и волнительно. Ладони Кости поглаживали спину Ивана сквозь ткань его вытянутой синей футболки. Мужчина уже обожал вечно потрёпанный и немного сонный видок своего молодого любовника. Было в этом что-то… шалое. И вот кардиолог стянул футболку с Ивана, вынужденно прерывая поцелуй. Обхватив его руками поперёк талии, Хабенский посадил Янковского на стол, который был пустым, посему не пришлось ничего сбрасывать. Он покрывал горячими поцелуями шею, ключицы, грудь парня, поглаживая его бока. Ваня млел, мягко сжимая плечи мужчины. Он то откидывал голову назад, то смотрел на то, как Константин ласкает его тело. Кожу покрыли мурашки, когда кардиолог потянул вниз мягкие домашние штаны парня вместе с бельём. Было странно, будучи обнажённым, сидеть на деревянном столе и чувствовать нарастающее возбуждение. Хабенский в нетерпении расправился со своими джинсами и резко приспустил их вместе с трусами. Янковский опустил взгляд, рассматривая стоящий член любовника, при этом продолжая гладить его плечи горячими ладонями. — Как в фильме, — прошептал Иван, касаясь губами шеи мужчины. — Порно? — ухмыльнулся Константин. Сжав ноги парня чуть выше колен, он дёрнул их на себя, мягко опрокидывая Ваню на спину. Тот тихо рассмеялся, обхватывая ладонью свой член и начиная дрочить. — И в порно тоже… — С тобой я будто лет десять скинул, — прошептал Хабенский, блеснув глазами цвета виски. Сплюнув на пальцы, он приложил подушечки среднего и указательного к узкому анусу Янковского, и начал ласкать его снаружи, потирая и слегка нажимая, но пока не проникая. Парень застонал и, продолжая мастурбировать, прогнулся в груди. Костя наклонился к ней, облизал сосок и втянул его в рот. Иван издал громкий стон и положил свободную руку на волосы мужчины. Ему безумно нравилось всё происходящее, в этих волшебных ощущениях ничего не стоило затеряться. Продолжая посасывать сосок Вани, Константин начал медленно вводить один палец в его горячее отверстие. Янковский постанывал, балдея, наслаждаясь происходящим, а Хабенский медленно растягивал его, не торопясь. В какой-то момент Ивану пришлось перестать дрочить, чтобы не кончить раньше времени. Он гладил волосы, плечи и руки мужчины, пока тот заменял пальцы влажной головкой члена, и начинал проникновение. — Мой, — рыкнул Костя, входя целиком и жмурясь от шикарных ощущений. Он сжал ноги Янковского под коленями и пошире развёл их. — Твой, — полупьяно прошептал Ваня, приподнимая голову и со стоном рассматривая себя. Как пошло! И оттого особенно пикантно. Костя сразу задал быстрый темп, откровенно трахая парня. Было жёстко и сильно. Звуки шлепков разлетались по кухне, смешивались со стонами Ивана. Когда он, ощущая приближающийся оргазм, вцепился в стол, кусая нижнюю губу, на его лицо упал весенний солнечный свет. И это придало разрядке особенное тепло, особую нежность. Он кончал себе на живот, постанывая: «О да… дааа». А Костя, только увеличивая темп, из-за чего стол покачивался, спускал сперму в расширенное отверстие, отчаянно жмурясь и стискивая зубы. …Позже, когда Константин занимался маринованием курицы для гриля, Иван, разнеженный горячим душем после потрясного оргазма, вошёл на свою страницу в социальной сети и с замиранием сердца щёлкнул по иконке аватара Жизневского. Он успел понять, что это селфи, и Тихон с умным и грустным видом смотрит в объектив. На нём была красная кепка. Сердце Янковского ёкнуло и, чтобы не передумать сделать то, что решил, пока принимал душ, он нажал на «заблокировать пользователя». Затем Ваня вышел из социальной сети, ощущая странное облегчение.

***

Была пятница. Иван находился у заказчика, а Хабенский, закончив рабочий день в три часа дня, вошёл в одну из кафешек на Тверской, купил рогалик и турецкий кофе, разместился за столиком. День был ярким и солнечным. Мужчина задумчиво ел, поглядывая в окно. Случайный взгляд скользнул по залу и вдруг Костя увидел его. Серёжу. Сердце судорожно сжалось. Хабенский рассердился на самого себя — разве ему не должно быть всё равно? Мужчина увидел по количеству приборов на столе, что Безруков один. Тот слегка улыбался, глядя в экран смартфона и что-то неспешно печатая. Повинуясь дикому порыву, Константин встал и направился в сторону Сергея.