Потеряно/продано

      Возвращение в Алабаму оказалось омрачено еще и внезапным визитом инспектора. Пока я нервно теребила свой регистрационный браслет, Бен, к счастью, взял ситуацию в свои руки. За разговором он увел инспектора Митаку на задний двор, чему тот, будучи вдвое меньше Бена по габаритам, вовсе не противился.       Я же решила дотащить свои вещи до спальни, но, распереживавшись из-за инспекции, бросила чемодан в коридоре и поспешила вниз, чтобы произвести хорошее впечатление.       На улице светило яркое солнышко, и, как я видела, Бен уже уговорил инспектора выпить и смеялся вместе с ним над какой-то шуткой. Весело кивая, мой муж отхлебнул пива и встретился со мной взглядом через стеклянную дверь. Он чуть наклонил голову, и я, поняв намек, быстро ретировалась вглубь дома. У Бена не было причин подставлять меня, так что стоило довериться ему, тем более что, кажется, он владел ситуацией.       Поскольку моя помощь не требовалась, я побрела наверх, зашла в отведенную мне спальню — обстановка в ней действительно выглядела достаточно просто и легко сходила за гостевую. Чемодан я все-таки перенесла в спальню Бена — чтобы создать впечатление, будто она у нас общая, — и принялась мерить ее шагами, надеясь, что у Бена все под контролем. Вероятно, так и было. Бен умел быть обаятельным. Теперь я очень хорошо это знала.       Наверное, прошло не меньше двух часов, когда я услышала голоса внизу и звук открывающейся входной двери. Я вышла из комнаты, выглянула за перила и увидела, как Митака махнул рукой Бену, а Бен, прислонившись к дверному косяку, поднял бутылку с пивом в прощальном жесте. Послышалось, как завелся двигатель машины. Неужели это… все? После стольких дней страхов, подготовки?..       — Выползай, котенок, — раздался голос Бена. — Горизонт чист.       Он смотрел на меня, задрав голову вверх, пока запирал дверь. Глотнув пива, он улыбнулся.       — А вот и моя малышка. Ты уже разобрала свои вещи?       — Это… это закончилось? — с робкой надеждой спросила я.       — Конечно. Он сказал, что заглянет через пару недель, но, думаю, я все улажу, — Бен проверил замок. — Так ты разобрала багаж?       — Э-э… Пока нет. Сейчас займусь.       Он кивнул, снова отхлебнув пива. Теперь мы остались одни. Я до сих пор не смогла найти свой телефон, так что предстояло как-нибудь купить на этой неделе новый.       — Я помогу, — сказал Бен.       Мой пульс участился… я не хотела принимать его помощь — если честно, искренне предпочла бы, чтобы он держался от меня подальше. Но Бен уже поднимался по лестнице, и когда он входил к себе в спальню, я нерешительно плелась за ним, надеясь, что сумею схватить свой чемодан и смыться. Теперь, когда угроза инспекции миновала, я имела право переехать в собственную комнату.       Бен поставил пиво и бросил мой чемодан на кровать. Наклонился, расстегивая на нем молнию, пока я тревожно сжимала руки. Тут творилось что-то странное. Это не была открытая угроза, но…       — Можешь сходить в душ, — произнес Бен. — Поможет расслабиться. Полет был долгим.       — Я могу перенести мою одежду… в другую комнату?       Бен безмолвно вытряхнул весь чемодан на постель, перевернул его вверх дном и швырнул на пол с громким стуком. Я вздрогнула — сердце замерло в груди — и решила, что благоразумнее пойти в душ.       У меня осталась только та одежда, что была на мне, но надеть ее еще раз — не проблема. Выскочив в коридор, я прошмыгнула в душ, где заперлась, и позволила себе почистить зубы. Ожидая, пока в душе согреется вода, я открыла шкафчик над раковиной, чтобы проверить мою заначку супрессантов на экстренный случай… и не нашла их. На полке стояла одинокая пустая банка.       Эта банка была не из-под моих супрессантов. Я с интересом взяла ее, чтобы посмотреть этикетку, но наклейка была оторвана до крохотного обрывка надписи «…OLIDE» с краю. Наверное, какое-то лекарство Бена.       На душ мне понадобилось от силы минут десять — рекордное время на самом деле, потому что я до икоты боялась, что он вздумает зайти сюда. Зато после я действительно почувствовала облегчение и вышла посмотреть, что делает Бен. Я серьезно намеревалась получить личное пространство.       Я подошла к комнате Бена и увидела его — он стоял над кроватью, перебирая мою одежду. Безрукавка открывала его татуировки, и его руки казались еще огромнее.       — Слушай, Бен, — аккуратно начала я. — У меня пропала запасная упаковка супрессантов… У меня еще осталось немного, но я волнуюсь. Что, если…       — Тебе они нужны прям позарез? Все же в порядке, если ты не околачиваешься вокруг альф? Или я не прав?       — Ну-у…       Он глянул на меня через плечо и рассмеялся:       — Только посмотри! Сейчас замерзнешь до смерти. — Бен щелкнул пальцами, подзывая меня ближе. — Иди сюда, заверну тебя во что-нибудь тепленькое.       У меня пересохло в горле. Я потерла шею, смущенная его обаятельной улыбкой, но то, как он вскинул брови, заставило меня поторопиться. Не знаю, почему я так поступила… Как будто я была обязана это сделать, как будто, если я этого не сделаю, меня ожидают неприятности… Не те, при которых он расскажет иммиграционной службе о фиктивном браке, но… что-то еще.       — У меня может начаться течка, если я окажусь рядом с альфой, — попыталась объяснить я. — И… э-э… ну, ты понимаешь.       — Да брось, все обойдется. Все равно далеко от дома ты не уйдешь.       Между делом он принялся методично раздевать меня, совсем как в примерочной на Вирджиния-Бич. Я дрожала, ворочая разом омертвевшим языком во рту, застигнутая врасплох внезапным приступом обезвоживания. Я рассеянно почесала горло. Напоминало аллергию. Может, Бен воспользовался новым одеколоном?       Бен присел, поддев большими пальцами кромку моих трусиков. Живот согрело от его дыхания, и я ощутила нежное прикосновение губ над пупком… И что-то внутри перевернулось. Покраснев, я кашлянула.       — Э-э… — выдохнула я. — Я думаю… мне… Может, мне стоит сходить к врачу…       Он стянул с меня нижнее белье и позволил ему упасть на пол. Я сглотнула, внезапно охваченная волной головокружения, и схватилась за плечо Бена, чтобы не упасть. Ого!.. Что это со мной…       Бен вздохнул, а потом тепло сменилось дорожкой поцелуев — я сжалась, когда осознала, что он собирается сделать. Приподнявшись на носки, я попыталась вежливо отодвинуть его, но тут он схватил меня за бедра — его пальцы врезались в кожу. Кончик носа Бена пощекотал мой живот, опускаясь ниже, и я ухватилась за его волосы, путаясь в них пальцами при первом жарком прикосновении его языка.       — С тобой все в порядке, — прошептал Бен, коснувшись губами нежной кожи на внутренней стороне бедра. — С тобой все в полном порядке, малышка.       Его рот углубился между моих бедер — я прикусила губу. Это дарило странные ощущения: силы, чего-то агрессивного, захватнического, но меня бросало в пот. Звуки и запахи обострились, мое тело превратилось в сплошной комок гормонов и импульсов, который не заботили мои мысли и чувства. Не переставая работать языком, Бен издал глухой стон и сжал мои бедра, чтобы побудить меня двигаться… Что я и сделала, стараясь ни пискнуть.       Мне становилось приятно… Очень приятно, если честно. Бен не кусал, не причинял боли, и когда его мягкие губы прильнули к клитору, я не сумела сдержать тихого вздоха. Крепче стиснув его волосы, я неосознанно притянула его ближе, чему он слишком охотно подчинился, — я выгнула спину, голова кружилась. Что-то свело внизу живота, и я со всхлипом напрягла бедра. Боже… Мне было так хорошо, но он даже не спросил… Он никогда не спрашивал…       Бен остановился, и я покачнулась. Он облизал губы, не отрывая взгляда от моих половых губ, и сунул в рот палец. Я вздрогнула, почувствовав что-то липкое на коже внутренней стороны бедра.       Бен снова схватил меня, но на этот раз он с осторожностью принялся вводить в меня средний палец, шепотом успокаивая мое участившееся дыхание. Комната плыла у меня перед глазами, я не понимала, что происходит, — хотелось лечь и просто ждать его, почувствовать, как он войдет. Еще одна судорога сжала его палец, и на этот раз по коже заструилась безошибочно узнаваемая влага.       Бен прерывисто вздохнул.       — Вот так, — его губы дотронулись до моего живота. — Хорошая девочка…       Я знала, что это смазка…       Страх пересилил все остальное. Выделение смазки значило, что у меня течка, а течка означала, что мне нужен альфа. Но я не хотела… Не хотела, чтобы это случилось.       Я оттолкнула Бену, вновь попытавшись освободиться.       — Бен… мне нужны… нужны мои супрессанты…       Он облизал вынутый палец, наблюдая за мной сквозь полуприкрытые темные глаза, и медленно поднялся. В свете послеполуденного солнца по его груди бродили тени, Бен потянулся вниз, чтобы расстегнуть ремень.       — Иди сюда, котенок, — позвал он с хрипотцой в голосе. — Я покажу тебе кое-что.       Теперь мой страх перерос в ужас. Я отчаянно замотала головой, попятившись от него, но он, поцокав языком, будто подзывая непослушную кошку, шагнул вперед.       Нет. Нет. Нет, нет, нет!       Я прижалась к стене, но не сопротивлялась, когда он ласково взял меня за предплечье. Что-то говорило не пытаться делать это, велело мне заткнуться, несмотря на леденящий кровь ужас. И пугала меня не иммиграционная служба… Не страх, что он не остановится, даже если я попрошу… Что-то неизвестное заползало под кожу, звенело в ушах и выворачивало мне желудок.       Бен широко улыбнулся, плотоядно облизывая зубы. Я услышала звяканье ремня, но не смела опустить глаза и с ужасом таращилась ему в лицо.       — Мне нужно… — заикнулась я. — Нужно…       — Тише, тише, котенок, — Бен сжал ручищей мою челюсть, захватывая в ловушку и глядя непроницаемым взглядом. — Я знаю, что тебе нужно.       Нас прервал звонок.       Я сумела выдохнуть, даже не заметив, как долго задерживала дыхание. Бен сузившимися глазами глянул на дверь и с явной неохотой выпустил меня. Господи! Господи, спасибо!.. Неужели кто-то еще пришел нас проведать?       Мой муж с тяжелым вздохом достал из комода мешковатую толстовку и фланелевые штаны, и пока он надевал их на меня, в дверь позвонили снова.       — Чтоб тебя! — процедил он и с извиняющим видом поцеловал меня в лоб. — Прости, котик. Не хотел ругаться.       Меня трясло, а смазка медленно стекала по бедрам. Если я не приму супрессанты в кратчайший срок, то не смогу предотвратить течку и окажусь в полном дерьме!       — Бен… — у меня задрожали губы. — Где мои таблетки?..       — Не хочешь прилечь? Устраивайся поудобнее. Я сейчас вернусь.       Нет… Нет. Я замотала головой, но он уже вышел из комнаты, на ходу застегивая штаны, и недовольно рыкнул, когда в дверь опять нетерпеливо затрезвонили.       Лечь.       Меня затошнило, я перепугалась до чертиков — было совершенно очевидно, что со мной происходит. Под челюстью зудела железа, и я чувствовала его запах на нёбе, терпкий, пряный, древесный, и я знала… но не хотела, чтобы это было правдой.       Я обхватила себя руками и на шатких ногах вышла из спальни к лестничному пролету — посмотреть, кто пришел. Может, гостю получится отвлечь его на какое-то время.       — Неужто ты забыл номер собственной матери?       Я бросилась к перилам — в дом вошла Лея, недовольно взирая на Бена. Одета она была как всегда и выглядела вполне благополучно. Бен не стал закрывать дверь, только закатил глаза в ответ и пробурчал что-то, но не успела я вымолвить словечко, как взгляд моей начальницы обратился к лестнице, где стояла я.       У меня слезы навернулись на глаза. Я помахала ей рукой, готовая расплакаться. «Помогите мне! Пожалуйста!»       Лея наклонила голову. Пристально оглядела меня, но не улыбнулась, даже не охнула, не отреагировала вообще никак! Ее холодные глаза изучили мое лицо, а затем прошлись по одежде.       — Она готова? — поинтересовалась вдруг Лея, не сводя с меня внимательного взгляда.       Бен прислонился к косяку и кивнул, протирая глаза.       — Как раз собирался разобраться с этим, мама. Только вот к двери пришлось бежать. Нельзя вламываться ко мне без предупреждения.       Холодок пополз по моей спине. Готова?..       Лея возвела глаза к потолку и, вздернув бровь, обернулась к сыну.       — Понятно. Позвонишь мне, когда дело будет сделано.       Бен покосился на меня. Я застыла на месте, неверяще внимая их кошмарному разговору, все еще по-детски надеясь, что мне снится кошмар. Она говорила мне, что он не альфа… Говорила, что он очень милый… Я доверяла ей… Я думала, она любит меня…       Мой супруг кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.       — Рей — хорошая девочка, — улыбнулся он и подмигнул мне. — Ну разве нет, котенок?       Лея тоже подняла голову, и меня придавило тяжестью взглядов двух альф, уставившихся на меня. Я попятилась от перил, медленно качая головой, крупные слезы катились по лицу. Нет. Нет! Это какой-то кошмар! Это не может быть правдой!..       Бен выпятил нижнюю губу:       — Нет? Из хорошей девочки тебе захотелось превратиться в плохую?       — Святые угодники, Бен! — рявкнула Лея. — Придержи это до моего ухода! — Она дернула плечом и покачала головой. — Не забывай: если ты не пометишь и эту, то отправишься прямиком обратно в тюрьму!       Бен продолжал следить, как я медленно отступаю. На его губах застыла ухмылка. И он чувственно провел языком по внутренней стороне щеки.       — Не волнуйся, — заверил он мать, когда она повернулась к выходу. — Эту я заберу.       Я споткнулась, грудь сдавило, а горло болезненно сжалось. Лея сказала еще что-то, а Бен ответил тихим смехом, но я уже неслась по коридору в ванную, чтобы спрятаться, — там хотя бы дверь запиралась! — и моя рука сначала соскользнула с ручки. Я заплакала, сама того не замечая, слишком испуганная, чтобы справиться с назревавшей истерикой.       Новости совершенно раздавили меня, я не могла трезво осознать всю серьезность ситуации. Я сползла на кафельный пол ванной и просто разрыдалась. Не знаю, сколько я просидела так, но…       Снаружи скрипнул паркет.       Мои рыдания мгновенно стихли. Шмыгая носом, я уставилась на дверь, ужасаясь, что Бен с легкостью ее выломает, но целую долгую минуту царила тишина. Стук сердца отдавался у меня в ушах.       — С тобой все в порядке, малышка?       Я задышала чаще, широко распахнув глаза. Наверное, со стороны я напоминала кошку, забившуюся в угол.       Бен вздохнул и побарабанил по двери.       — Хорошо. Я дам тебе немного времени, чтобы успокоиться, договорились? — И снова легонько стукнул. — Я приготовлю на ужин кое-что вкусненькое, если выйдешь сама.       Вновь заскрипели половицы — мне показалось, что он ушел. Задыхаясь, я спрятала лицо в ладонях и сидела так, пока голова не закружилась настолько, что я уже не могла терпеть. Я доползла до ванны и спряталась там, свернувшись в клубочек.       И решила не выходить оттуда.       Никогда.