За границей вероятностей

Несколько дней спустя, когда корабль Квилла опускается на Землю и Локи в сопровождении брата объявляется на пороге храма, Стивен задаётся вопросом: а для чего тот вообще прилетел? Локи вполне мог обучать его через сны, а сам путешествовать вместе с братом. Затем ему приходит в голову, что, возможно, Локи ещё недостаточно восстановился после пятилетнего анабиоза — вживую он выглядит куда хуже, чем в снах: иссиня-бледная кожа, отливающая алым радужка, впалые щёки, повышенная утомляемость, лёгкий тремор. Будь он человеком, ему был бы немедленно прописан постельный режим, сбалансированная диета, витаминный комплекс, но Локи не был человеком да ещё обладал вздорным характером, крайне чувствительным к любым попыткам его контролировать, так что свои рекомендации Стивен счёл за благо придержать при себе. Только сделал мысленную пометку тщательнее продумать меню на ближайшее время, если гость решит задержаться. А гость очевидно намерен задержаться. Стивен мог бы открыть портал прямиком в Новый Асгард — почти решается предложить это, — однако Локи интересуется с завидным простодушием, где он будет спать, и Стивен отводит его в ближайшую гостевую спальню. Затем они с Тором о чём-то тихо переговариваются, тот крепко обнимает его на прощание, просит Стивена присмотреть за братом и уходит. О Новом Асгарде ни слова. Стивен решает пока просто принять ситуацию как есть, тем более, что храм никак не реагирует на нового постояльца, а это значит — хочется верить, — что от Локи не исходит угрозы. Следующие несколько дней Локи ходит за ним повсюду, как приклеенный. Время от времени даёт советы, периодически комментирует что-нибудь ехидным тоном, но большей частью помалкивает и вообще как будто старается вести себя понезаметней. На нервы, что ли, действовать опасается? И ведь самое удивительное, что его присутствие рядом в течение дня, равно как и советы с комментариями, ни капли не раздражает, напротив, Стивен привыкает к нему так быстро, что уже через два дня начинает лихорадочно озираться, если не слышит поблизости мягкой поступи, шуршания страниц или тихого гудения под нос. Озирается — и наталкивается взглядом на внимательный взгляд, от которого под сердцем проходит едва ощутимый холодок — точно скальпелем провели. Занимаются они по вечерам. Локи плетёт узоры заклинаний, как старая ткачиха — ковёр (он видел в Непале, как работают мастерицы): тончайшие нити энергий летают под руками так легко и свободно, что глаз не отвести и в то же время почти невозможно уследить за порханием пальцев. Он мог бы любоваться часами, но время неумолимо, и Стивену с каждым днём всё меньше хочется думать о том, когда Локи решит, что расплатился с ним сполна за своё спасение. *** Обиталище колдуна похоже на причудливый витраж — эклектика и непредсказуемость. Никогда не угадаешь, что ждёт тебя за новым поворотом, что скрывается за следующей дверью: скучный кабинет, зелёный луг или другое измерение. Хаос и мешанина Локи по вкусу — не так уж и безнадёжны эти мидгардцы. Храм наполнен магией, как праздничная чаша — ароматным вином. Он чувствует её ток, ощущает, как всё вокруг буквально дышит магией. Санктум Санкторум кажется Локи живым. Незримое присутствие почти заставляет его оглядываться за спину, даже когда он в комнате совершенно один — и это становится главной причиной, почему он решает остаться здесь, а не отправиться к своему народу: он не хочет быть один. Там — ему выделят жилище и постараются забыть о его существовании, он знает это. Здесь с ним всегда будет душа храма и чуть реже — его хранитель. С обучением Стрэнджа Локи не торопится: знаний даёт понемногу (и тот ловит их на лету), заклинания выбирает энергоёмкие — почти на грани человеческих сил. И всякий раз поражается, откуда у Стивена уже на следующий день берётся столько энергии, чтобы продолжать. Выплетая узоры заклятий, Локи то и дело ловит на себе восхищённый взгляд Стивена. Ему редко доводилось встречать тех, кто способен оценить красоту его магии, его мастерство — в сущности, только обучавшая его матушка да скупой на похвалу отец знали цену его умениям. Грандмастеру же было откровенно наплевать — его заботил только собственный досуг. О Торе и его друзьях — что давних, что нынешних — и говорить не приходится: далёкие от магии, они её в невежестве своём лишь презирали и страшились, не вникая в суть, не понимая природы вещей. Стивен Стрэндж отличается от всех: он алчно впитывает в себя любое знание, яростно стремится докопаться до самых основ и видит в действиях Локи систему и смысл. Локи откровенно наслаждается чужим немым восторгом, раз за разом выбирая самые трудные, самые замысловатые заклинания, какие знает, и с упоением отдаётся кипению магии в своей крови. В конце концов, почему бы и не прихвастнуть перед столь благодарной аудиторией? Возможно, настанет день, когда он раскроет Стивену секреты перевоплощения — магии, в которой ему не было равных в девяти мирах, думает Локи. Но нескоро. Совсем нескоро. Так дни текут за днями, и Локи живёт моментом, старательно отодвигая от себя мысли о будущем. *** Уже третье занятие Локи посвящает перемещениям в пространстве. На первом они досконально разобрали принципы и устройства порталов, которыми привык пользоваться Стивен, и теперь он может делать это даже без двойного кольца: земные мастера, как оказалось, не слишком хорошо понимали, что лежит в их основе, и потому нуждались в помощи артефакта, но по сути портал можно было открыть одной лишь силой воли и воображения. Всё второе занятие Локи рассказывал о тайных тропах, лазейках между мирами — протоптанных, стабильных дорогах, переменчивых течениях и спонтанно, бессистемно образующихся проходах и провалах. Учил, как их почувствовать, как распознать, какими пользоваться — и каких избегать. Третий урок — о мгновенных перемещениях. Навык, полезный больше в бою, потому что годится только для перехода в точку пространства, находящуюся в поле зрения. В отличие от порталов, которые вспарывают пространственную ткань, и магических троп, что соединяют миры, подобно нитям, мгновенные перемещения — Локи изгибает лист бумаги, соединяя угол с другим углом, находящимся по диагонали, — на долю секунды совмещает две находящиеся на расстоянии друг от друга точки. — Тессеракт, в основе которого лежал камень пространства, действовал точно так же. С той лишь разницей, что камню пространства подвластно всё пространство Вселенной, и он может весь мир скомкать, как лист бумаги, — объясняет Локи. — К слову… А что с ним стало после того, как вы одолели Таноса? Куда вы дели Камни бесконечности? Надо же. А ведь Стивен успел почти позабыть о том, что привело его к обучению у асгардского бога, — о потере камней и полной беззащитности их мира перед лицом внешних угроз. — Тор не рассказал тебе? — спрашивает Стивен. — Рассказал что? — Танос уничтожил камни. Пять лет назад он воспользовался силой перчатки, чтобы уничтожить половину живых существ во Вселенной, а вторым щелчком несколько недель спустя истёр в пыль сами камни. Их больше не существует в нашей Вселенной. — Тогда как же вы без камней вернули погибших? — Тони Старк изобрёл машину времени, и Мстители позаимствовали их из прошлого. Имя режется на языке осколком стекла, но Стивен собирает всю свою волю, чтобы не выдать голосом ни тени эмоций. — Тони Старк? — с позабавленным видом переспрашивает Локи. — Что ж, этого маленького мидгардца недооценивать опасно. Я даже почти не удивлён. Хотелось бы с ним свидеться. — Это невозможно. — Не доверяешь? Брось, я не смог подчинить его себе даже камнем разума, а теперь у меня и причин нет желать ему зла. Напротив, пообщаться со смертным, который сумел подчинить себе время без камня времени, весьма любопытно. Возможно, у нас нашлась бы пара общих тем для беседы. — Это невозможно не потому, что я так решил, — глухо роняет Стивен, и следующие слова покидают его, кажется, с самим дыханием жизни: — Это невозможно потому, что Тони Старк мёртв. Локи смотрит на него. Глядит остро, напряжённо, что-то обмысливая и сопоставляя у себя в голове. — «Колдун», — произносит он, и Стивен вздрагивает. — Так тебя звал Тони Старк? Это за его смерть ты так казнишься? Первый порыв — всё отрицать — Стивен подавляет. Нет смысла скрывать. — Да, — отвечает он, — это был Тони Старк. — И каким же образом ты повинен в его смерти? — Это имеет отношение к нашему занятию? — Нет. А впрочем, косвенно имеет. Чувство вины — отрава для мага. Оно как никакое другое нарушает внутреннее равновесие. Подтачивает его, расшатывает исподволь. И в самый неожиданный момент маг теряет контроль, и произойти может всё, что угодно. Не испытывай её. — Как ты? — вопрос против воли звучит едко, ядовито, но Локи только фыркает. — Да, как я, — отвечает он без тени смущения. — Я всегда делаю то, что считаю нужным, и не оглядываюсь назад. Так что послушай доброго совета, Стивен: желаешь стать сильным магом, забудь о вине за что бы то ни было. Живи без сожалений. Ты можешь испытывать жалость, сострадание, боль или ярость — они послужат тебе, коли сумеешь правильно ими распорядится. Но от вины беги, как от чумы. — Чувства — это не кусок гниющей плоти, который можно запросто от себя отрезать и выбросить прочь. Локи чуть морщится от этих слов и качает головой. — Сожаление возникает тогда, когда ещё не сделан последний шаг. Когда ты ещё можешь предпринять что-то, дойти до конца пути, каким бы он ни был, а ты всё топчешься на месте. Его слова вдруг что-то задевают в Стивене, заставляют заново осмыслить последние недели, за которые снедавшее его тяжёлое чувство настолько отпустило, что он чуть было о нём не позабыл. Значит ли это, что он как раз и двигался вперёд по этой тропе сожаления к моменту, когда получилось бы сказать «я сделал всё, что мог»? — И какой такой последний шаг я не сделал, по-твоему? — Откуда мне знать, если я и первого твоего шага не знаю? Расскажи мне всё, и мы подумаем, что можно с этим сделать. — А консультации подобного рода входят в условия нашей… сделки? — Будем считать, что я преподаю тебе урок… душевного равновесия. Стивен невольно усмехается. И рассказывает всё, начиная с момента, когда упавший с неба Халк проломил собой крышу и лестницу храма. Когда он завершает рассказ, Локи долго молчит и смотрит на него задумчиво. Наконец произносит с расстановкой: — Увы, в отличие от моей матушки, весьма талантливой в предвидении, меня сим даром Норны обделили. Наверное, в детстве я слишком часто путал нитки старухам. Но меня терзает один вопрос: ты просмотрел миллионы вариантов будущего, однако ограничил их лишь исчезновением угрозы Таноса — и не удосужился посмотреть дальше? Что, не хватило фантазии задуматься о том, что будет после такой победы — с тобой, с миром, с Тони Старком? Впрочем, — взмахивает Локи рукой, — я не осуждаю, ты не думай. У меня самого в прежние времена недоставало терпения вглядеться в возможные перспективы. Одна только попытка захватить Мидгард чего стоит. Что бы я с ним делал, с захваченным?.. Неважно. У меня было пять лет, чтобы подумать над своим поведением. А теперь твой черёд учиться на ошибках. Итак, ты проверил вероятности победы над Таносом, но что будет затем, не проверял, а теперь у тебя и возможности такой нет. Скажи мне, Стивен, если бы ты мог всё — что бы ты сделал, чтобы избавить себя от чувства вины? Хотя догадываюсь: ты вернул бы к жизни Тони Старка? — Да, — признаёт Стивен, не узнавая собственного вдруг охрипшего голоса. — Но это невозможно и недопустимо. Смерть нельзя отменить. Порядок вещей нельзя нарушать — цена… Локи не дослушивает: хохочет. Громко, весело, едва не хватаясь за живот. Затем смолкает и глядит на него, по-птичьи склонив голову набок. — Похоже, я зря терял с тобой время. Скажи-ка, Стивен, неужели всё, чему я тебя учил две недели, так и не дало тебе понять: магия не базар, где ты за фокус платишь медяк, а за чудо — златник. То, что ты можешь или не можешь сотворить магией, определяется лишь величиной твоей силы, твоим могуществом. Ты говоришь: нельзя отменить смерть, но сам же избрал будущее, в котором вернулась к жизни половина обитателей Вселенной. Почему можно воскресить миллиарды никчёмных смертных, убитых Таносом, но нельзя — человека, который, судя по всему, один стоит многих и о котором ты так переживаешь? Перчатка с шестью Камнями бесконечности — это абсолютная сила, она может всё. Шесть первородных кристаллов, управляющих всеми аспектами бытия, могут уничтожать и созидать, умерщвлять и воскрешать — без ограничений. — Брюс Беннер говорил, что просил перчатку вернуть Наташу Романофф вместе с распылёнными, но это не помогло. — Что я могу сказать, — разводит руками Локи, — плохо просил. Магия — это энергия, которую необходимо направлять. Не просить. — Допустим. Но я до сих пор не понимаю, что ты предлагаешь. Камни уничтожены. Машина времени Тони Старка, скорее всего, тоже. И этой абсолютной силы больше нет. — Не спеши с выводами, Стивен. Мы можем найти способ восстановить Камни бесконечности. И, вероятно, воскресить Тони Старка. Быть может, за это придётся дорого заплатить. Быть может, у нас ничего не выйдет. Это будущее, которое лежит за границей виденных тобою вероятностей. И я спрашиваю тебя: готов ли ты шагнуть за грань и пройти путь до конца — до победы. Или до поражения? Стивен смотрит на Локи, гадая: не это ли тот ответ, который он искал? Стивен кивает и говорит: — Готов.