Клаус и Керолайн

Такие моменты Клаус ненавидел больше всего. Сейчас день, значит, пытаться что-то выудить из Марселя не получится. Днем они не виделись, да и было бы подозрительным, если бы Клаус собакой вертелся под его ногами. Поэтому он сидел дома и ждал. Его одолевала тоска. Элайджа опять у Хели...Боже...Он просто не был готов ко всему, что сейчас происходит. Быть отцом? Менять подгузники? Он лучше откусит себе руки...Единственное, что он сейчас чувствовал - жалость к себе, но упорно продолжал маскировать это чувство под ненависть. Держа в руке бутылку с какой-то отравой, он просто ненавидел всё и вся: солнечную погоду, счастье людей, которые проходили за окном. Планы с Марселем летели к чертям...Он уже сделал все то, что сказала ведьма, - доказал преданность, стал частью семьи, участвовал во всех их делах. Марсель каждый день говорит об их братстве,но...черт! Неужели так трудно сказать ему одно единственное слово - чем он держит ведьм? Понятно, почему ведьмы молчат, боятся, да и не хотят чтобы кто-то лишний раз знал. Эти мысли привели его к воспоминаниям о вчерашнем звонке Бекки...Эта девчонка окончательно потеряла голову! Забыла, кто ее семья!? Помогать Сальваторам?! Помогать Стеф...и он оборвал себя на этой мысли. Стефан все же был его другом. Одним из самых преданных, отказаться от Клауса его заставил сам Клаус, поэтому не мог он злиться на то, что тот сейчас против старого дурга. Именно это позволяло Никлаусу чувствовать нечто, похожее на жалость, однако, ничего больше. Он не сочувствовал, не желал помочь. Древний и сам не знал, с чего вдруг появилась такая сентиментальность: от алкоголя, наверное. Он вздохнул и перед глазами - снова видение светлых кудрей... Он, улыбаясь самой несчастной улыбкой, протянул руку, как будто правда мог их коснуться. Его рука зависла в воздухе и упала. И опять ненависть. И снова злость... Дверь скрипнула, впуская лучи солнца. Элайджа вошел и сощурился: если не считать света, что проглядывал из двери, комната была темна, шторы задернуты, светильники выключены. В большом кресле сидел Никлаус, который, кажется, даже не заметил появления брата. - Клаус, почему ты здесь? - Странный вопрос, я у себя дома..- безразлично ответил тот. - Ну да, конечно, - как будто сам себе промолвил Элайджа и пошел в сторону лестницы. Опустив ногу на первую ступеньку он застыл. - Знаешь, ты бы мог проведать Хели. Ребенок растет...Мэри говорит, что это произойдет совсем скоро. Тебе совсем не интересно, кто же это будет? - Мне это неважно,- смотря немигающим взглядом, ответил первородный. - Как знаешь, - Элайджа бессильно отвернулся. - И Клаус, Хели не нужен этот ребенок. Она бы давно прервала беременность, но ведьмы, да и я, не позволим ей этого сделать. - Что это значит? - Только сейчас гибрид повернулся лицом к брату. - Она...Ребенку нужна...Она..Она отдаст его мне? Просто так? - Нет, не совсем. Ребенок будет жить у нас, мы наймем ему няню. Проблема не в этом. Она хочет знать о своих родителях, хочет, чтобы ты показал и рассказал все подробности...и...- Элайджа замялся, ему это казалось смешным, но одновременно серьезным, - у вас будут двойняшки. Мальчик и девочка.