Там, где кончается ненависть

«Это случилось больше двадцати лет назад. Одна из промозглых осенних ночей опустилась на Париж, полностью окутывая его своей мглой. Начал моросить дождь. По улицам бродили жандармы, а сирены выли то там, то тут, пугая прохожих и жителей близстоящих домов. Над всем этим хаосом и сыростью возвышалась Эйфелева башня, на шпиль которой забирались двое молодых людей. Светловолосый парень с тёмно-голубыми глазами помогал зеленоглазой блондинке, иногда подсаживая, иногда подтягивая наверх. Дождь уже лил во всю, когда они измазанные и счастливые, оказались у шпиля. — Думаешь, он придёт? — спросила девушка, смущенно краснея. Их взгляды пересеклись. По тому, как они сидели, как вели себя и говорили, было ясно, что их отношения находятся в самом своём начале, и всё интересное только ожидает их в будущем. — Конечно, придёт, — заверил парень, — Он всегда приходил раньше, когда ему требовалась помощь. Теперь помощь нужна нам всем. Она хотела спросить что-то ещё, но не стала, заметив тёмную фигуру в небе. Супергерой приземлился на платформу прямо перед ними, его силуэт приобрёл очертания. — Здравствуйте, молодые люди. Я Нефритовая Черепаха, Хранитель талисманов Мастер Фу. Вы были избраны, чтобы служить этому городу и спасти его! — говорил невысокий кареглазый мужчина средних лет, доброе лицо которого улыбалось из-под зелёного капюшона, на спине крутился самый настоящий панцирь, укрывающий его как щит. — Мы готовы, — произнесли они одновременно и встали. — Преклоните колено и ответьте мне на несколько важных вопросов. Парень и девушка переглянулись, и сделали, как он сказал. Руки Хранителя легли на их головы. — Клянётесь ли вы Габриель и Эмили хранить тайну своей личности, беречь талисманы и Париж, пренебрегая другими своими желаниями и потребностями. — Клянёмся! — Клянётесь ли вы Габриель и Эмили уважать Квами ваших талисманов, советоваться с ними и беречь их? — Клянёмся! — Клянётесь ли вы Габриель и Эмили никогда не использовать талисманы во зло, против сил природы или для собственной выгоды? — Клянёмся! — Клянётесь ли вы Габриель и Эмили вернуть талисманы, когда миссия ваша будет исполнена, и я призову вас? — Клянёмся! — ответили оба без колебаний. — Удача с вами, друзья мои. Я нарекаю вас МисьеПапийон и ЛедиПавлин. Будьте честными, смелыми и отважными. Дуусу и Нууру Квами ваших камней, — он раскрыл руки, отдавая Габриелю талисман Мотылька, а Эмили талисман Павлина. Они встали и поклонились ему. — Я верю в вас. Но помните одно, талисманы связаны и ваша жизнь изменится в соответствии с этой привязанностью. Идите и спасайте Париж! — он отсалютовал им, прыгнул и исчез во мгле. Минули годы, и вот уже молодая семейная пара Габриель и Эмили Агрест спасают столицу Франции. МисьеПапийон и ЛедиПавлин вечные союзники, вечные спутники и две стороны одной медали. Влюблённый до безумия мужчина, и самая счастливая на свете женщина. Они не боятся смерти, они не боятся проиграть, потому что знают, что сильнейшая из всех мотиваций сидит дома и смотрит с няней мультики, играет в развивающие игры и гуляет в совершенно безопасном саду. Габриель не мог вспомнить день, когда всё пошло не так. Зато помнил, что Эмили вдруг начала упрекать его в излишнем использовании талисмана, превышении своих полномочий. Он не понимал, искренне не понимал, почему она стала против, ведь всё это было для неё, для сына и для их общего счастья. Последний злодей, которого они победили вместе, вовсе и не был злодеем, он был исследователем, вбившем себе в голову, что Талисманы существуют и их можно найти в Париже в тайнике под Эйфелевой башней. Габриель ярко представлял, словно видел наяву, их последнее совместное превращение. Как пропустил Эмили вперёд, входя в комнату с круглым окном, которое раскрылось при их появлении, как она встала напротив него, улыбнулась и кивнула, и как он откинул полосатый шарф, а она сняла пиджак. — Нууру! Расправь Светлые Крылья! — воскликнул он, превращаясь в МисьеПопийона. — Дуусу! Расправь свой пышный хвост! — вторила ему жена, превращаясь в ЛедиПавлин. Тогда Габриель Агрест носил белоснежный костюм с тростью и очень собой гордился, Эмили же облачалась в зелёное с настоящими павлиньими перьями на длинной юбке. Она была невероятно обворожительна, и он даже не знал, кого из них любил сильнее Эмили или ЛедиПавлин. Однако чем дальше они уходили от этого события, следуя по дорогам жизни, тем сложнее становились их отношения, тем чаще Габриель прибегал к силам талисмана по поводу и без. Эмили злилась, пыталась ему помешать, но не могла. Он хорошо помнил, как стал скрываться в тени, чтобы не тревожить любимую, как поднимался наверх один и перевоплощался без её ведома. Однажды Габриель открыл в себе то, что годами было скрыто в глубине души: сила, которая поразила его, увлекла и влюбила в себя. Он больше не мог терпеть, не мог ждать, когда Мастер призовёт его, чтобы забрать Нууру, и решил наведаться к нему сам. Агрест планировал завладеть всеми талисманами, каждым из камней чудес, которые были у Хранителя и которые тот оберегал сильнее себя самого. Не получилось, зато в руках его оказалась книга, очень важная книга о магии Квами. Для Эмили же версия этой истории была такой, что Мастер Фу исчез, и не собирается забирать талисманы, отдавая им Нууру и Дуусу в вечное пользование. Она поверила. Тогда-то Габриель впервые и поднял Тёмные Крылья. Это были невероятные ощущения: всепоглощающая свобода, неограниченность действий, неограниченность желаний, полная безнаказанность. Жене, конечно, он не сказал, но поскольку связь талисманов была сильна, она почувствовала это. Почувствовала — что-то не так. Перевоплощаясь в саду, когда он так неаккуратно сжал брошь Павлина, Эмили желала лишь вразумить его, спасти… но Габриель оставался слеп. В страхе перед будущим города и собственного ребёнка, она сделала самую безумную вещь — нашла Хранителя Талисманов. Эмили предупредила Нефритовую Черепаху, предупредила его об опасности, но так и не смогла вторично поговорить с ним. Больше ни с кем не смогла. Её муж, безутешный вдовец, знал, что есть камни, способные её вернуть и верил в это, обвиняя в том, что случилось, всех, кроме самого себя. Так завершилась эпоха героев ЛедиПавлин и МисьеПапийона, и началась эра Бражника, при котором в Париже вплоть до этого момента не было ни одного спокойного дня.»

***

На этой неделе Адриан работал, работал и ещё раз работал. Он мысленно благодарил Бражника, за то, что тот не нарушал спокойствия в Неделю Высокой Моды, но и злился, что не может встретиться с Маринетт даже в облике Кота Нуара. Адриан надеялся, что увидит её на открытии или на одном из показов, но все надежды оказались тщетны, а место в первом ряду оставалось пустым и бросалось в глаза своей тёмной бездушностью даже в свете софитов. Он выходил на подиум по инерции, мечтая только о том, чтобы всё это поскорее закончилось. В день Закрытия его ждал очередной рутинный сюрприз, однако пока Агрест младший этого не знал и спокойно одевался в гримёрке. — Адриан, твой выход через пять минут, — оповестила его Натали, приоткрывая дверь. — Проходи, я почти готов, — ответил он, надевая пиджак и выправляя из него ворот рубашки, — как дела? — Смотря о чём ты спрашиваешь? — уточнила Натали. — О тебе, твоих делах и об отце. Его снова не будет, да? — Да, он очень занят, Адриан. Ты должен понять… —…с потерей не все могут смириться, тебе уже не пятнадцать, — закончил Адриан, — да, я знаю. Она замолчала, и ему на мгновение показалось, что он обидел её, но Натали лишь выдержала паузу, вероятно, справляясь с совершенно противоположными эмоциями. — Ты так похож на него. Ты очень, очень на него похож. — Это не имеет значения, если он не придёт. За всё время, что я живу один, он ни разу не позвонил мне, кроме того дня, когда ты чуть не уволилась. Ни разу не заехал в гости и не пригласил сам. — Адриан, ты знаешь, надеюсь, что у тебя парный выход? — проигнорировала она его размышления. Он резко развернулся и встал спиной к зеркалу, в которое только что смотрелся. — Как парный? Раньше нельзя было сказать?! — Ну, я сама об этом узнала только сегодня. Партнёрша Барбара Палвин, она представит в этом году женскую парную коллекцию. — Вот! Он даже не удосужился мне сообщить, что коллекция парная, что я выхожу на подиум не один!.. — Адриан отмахнулся от кисточки, которой гримёрша постоянно тыкала ему в лицо, — И вообще... Парная коллекция Габриеля Агреста? Что ты с ним сделала, Натали? — Я в этом не участвовала, Адриан. Его идеи, его эскизы, - всё принадлежит ему. — Даже ты. Вот сюрприз! Мисье Агрест не имеет намерения спуститься с трона чуть ниже, хотя бы ради сына, которого он не видел ближе экрана монитора уже лет пять? — Адриан! — с укором воскликнула Натали. — Ещё и Барбара Палвин! — он снова отвернулся к зеркалу, поправляя воротник, — Мы замахиваемся действительно на мировую высокую моду? — Мы уже в ней. Не паясничай, и собирайся быстрее. Времени почти не осталось. — Да, да. Уже иду. Он вышел, бросив извиняющийся взгляд на помощницу отца, прошёл за кулисы, сдержанно поздоровался с Барбарой и приготовился. Свет ярко ударил в глаза, когда Адриан по привычке сделал шаг на подиум, дойдя до середины, он украдкой бросил взгляд на место Маринетт. Сердце пропустило один удар, потому что она была там и смотрела на него восхищённо и восторженно своими огромными глазами. На ней было белое платье-русалка, покрытое россыпью серебристых мелких божьих коровок, вырез которого сильно открывал плечи, образуя лёгкую кружевную вуаль вокруг рук. Иссиня-чёрные волосы лежали небрежно, подколотые только одной длинной заколкой, похожей на китайские палочки с камнями. Адриан засмотрелся, задумался и повернул не туда, на втором развороте, чуть не наступил Барбаре на ногу, заслужив взгляд полный негодования, и, в конце концов, совершенно смущенный поклонился. Им начали хлопать сначала не громко, а потом вдруг порывисто и так ярко, что своды помещения точно должны были содрогнуться. Модели поняли, что овации предназначены кому-то другому, повернулись спиной к приглашённым и увидели, как из-за кулис им навстречу выходит Габриель Агрест.

***

Маринетт мечтала увидеть Адриана, но рассказ Мастера Фу перевернул всё с ног на голову. Она долго мучилась, болезненно предчувствуя, к кому именно ей придётся идти за ответами, и в итоге решилась. ЛедиБаг всю неделю следила за особняком Габриеля Агреста, тщательно высматривала хотя бы малейший намёк на его причастность, но ничего не было. «В конце концов, книга могла попасть к нему случайно», — уговаривала себя Леди, но сама слабо этому верила. К концу Недели Моды, ей пришлось свернуть свою деятельность из-за приглашения на Закрытие и банкет по этому случаю. Маринетт никак не могла пропустить такое событие, потому и явилась на показ одной из первых, занимая место в почти пустом зале. На подиуме Адриан был так восхитительно красив, что от счастья защемило сердце, она, не отрываясь, смотрела на него, а, когда он оступился, решила, что её неудачи каким-то образом передались и ему. Агрест старший, конечно, наделал много шума, но по-прежнему ничем не выдал себя. Правда, его приход привёл к некоторой суматохе в рядах приглашённых, что помешало Маринетт пробраться к Адриану и поздороваться ещё в зале. Так и не добившись успеха, она сразу отправилась на банкет, но как обычно не смогла оказаться там во время, и опоздала так сильно, что явилась на порядок позже всех остальных. Её появление было подобно появлению золушки на балу: когда все только собрались, а музыка ещё не начала играть, что незамедлительно привлекло внимание к открывшимся дверям. Гомон зала смолк и сотни пар глаз повернулись в её сторону, мгновение спустя все заговорили снова. Маринетт осталась стоять на месте, не решаясь ни войти, ни покинуть эту любопытную компанию. — Если ты тут первый раз, то тебе нужен проводник, иначе эти хищники тебя растерзают. — Адриан, — она подпрыгнула, — Нет, не в первый, конечно… Прости, что не смогла посмотреть всё, но сегодня… Это просто бомба. — Это не я. Эскизы принадлежат моему отцу, я всего лишь вешалка для показов. — У вас всё так плохо с ним? — она осторожно взяла его за руку. Он вздрогнул, но руки не отнял. — Пойдём, потанцуем? — ему не хотелось об этом говорить. Это был фуршет, потому свободного места для танцев оказалось предостаточно, да и несколько пар уже вальсировали под тихую загадочную мелодию. Они вышли в центр, его рука легла на тонкую талию Маринетт, а другая обняла её ладонь и приложила к груди, в которой чётко и отрывисто билось беспокойное сердце. Она втянула воздух носом и всецело отдалась танцу, погружаясь в музыку и в ощущение близости человека, которого любила. И лишь одна мысль не давала покоя в этом блаженстве: зелёные глаза Адриана были очень знакомыми глазами кого-то ещё. — Твой отец не остался? — спросила Маринетт, когда спустя час оба устали танцевать и отошли к столику с бокалами шампанского и горкой винограда. — Нет. Он никогда не остаётся. Я вообще удивлён, что он явился на показ. Натали, была уверена, что его не будет. — Странно… — Да… Они смущенно замолчали. Он смотрел на неё, она в пол. — Адриан, — знакомый голос почти напугал обоих. Маринетт вскинула голову как раз во время, чтобы встретиться взглядом с Габриелем Агрестом. Сам Адриан, очевидно, был удивлён не меньше всех остальных и, кажется, забыл, как говорить. — Я хотел пригласить тебя на ужин, если ты не против. Мы давно не общались, так что... — его отец загадочно рассматривал пол и смущался сам. — Хорошо. Это будет очень кстати. Знакомься, отец. Это Маринетт… —…Дюпен-Чен, — закончил за него Габриель, — Я знаю, мы сотрудничали с ней, — он смерил девушку взглядом, — если хочешь, ты можешь пригласить на ужин и её. Я заинтересован некоторыми эскизами её работ. — Правда? — удивился Адриан. — Да. И очень давно, — ответил тот, пристально изучая серьги Маринетт, — интересные у вас серьги, мадмуазель. До встречи. Никто из них никогда бы не признался другому, какие чувства испытал в этот момент. Подозрение и надежда Габриэля слились воедино с недоумением Адриана и страхом Маринетт, создавая неуютную и до странности напряжённую атмосферу.

***

Ещё до того, как Адриан оказался на подиуме, а Маринетт увидела его, Габриель Агрест встретился с Натали, поймав её как раз после выхода из гримёрной. Он снял камень Мотылька, переложил его в коробку, и вручил ей. — Зачем? Что я должна делать? — удивилась она. — ЛедиБаг слишком рано начала меня подозревать, камеры внешнего наблюдения засекли её бдения у дома. Возможно, Хранитель помог ей понять истинную суть вещей. Мне нужно отвести от себя подозрения, и я бы хотел, чтобы ты прикрыла меня на время. Я должен поговорить с Адрианом. Натали приняла коробку. — Как будет угодно. Они разошлись в разные стороны: он на показ, она села в лимузин. В логове Бражника, Натали встала перед круглым окном, раскрывшемся с её приходом, брошь Мотылька блеснула на вороте чёрного пиджака. Она шептала эти слова как мантру: — Я на всё готова ради Габриеля Агреста. В воздухе перед ней возник Квами, хлопая большими печальными глазами. Натали вышла в центр, сжала кулаки и на выдохе произнесла: — Нууру! Подними Тёмные Крылья!