Беглянка

Барри просыпается одна. На мгновение становится страшно — потому что да, это было, она просыпалась в квартире Лена, зная, что он не придет сюда больше, и она никогда его не увидит… а потом она украла его. Себе. На сутки. Барри садится в кровати. За окном — закат. На ней — футболка Лена. И становится еще страшнее, потому что… это Спидфорс. Это Спидфорс. И она бессильна против его ласковых иллюзий, призраков, что призваны успокоить ее мятущуюся душу в этом заключении. Они давали ей дом, где можно остановиться ей, вечно спешащей и вечно опаздывающей. А потом она вспоминает. Побег из Спидфорса. Наставивший на нее крио-пушку Лен — другой Лен, Лен, который ее никогда не знал, Лен, который был уверен, что она мертва. Не ее Лен. Барри вздыхает, качает головой и встает, чтобы сделать… хоть что-то. Она не бежала с тех пор, как покинула Спидфорс — в этом она была почти уверена. Оставалось еще неосознанное проявление способностей, но есть блокираторы, и, может, она сможет повторить один из них — Циско крайне был настойчив, чтобы она заучила наизусть простейшие схемы, потому что нет, ему не нравилось то, что в другом мире, среди чужих мета-людей она может оказаться без чего-то, что может спасти ее жизнь, лишив противника сил. Оказывается, она разучилась делать всё медленно. Лен в ее мире спокойно относился к тому, что его иногда-девушка может бегать со сверхскоростью, и всегда смеялся, когда она опаздывала, а Барри всегда засматривалась на его улыбку… Лен из Спидфорса был почти таким же, но… героем. Они спасали мир — лениво, словно на пенсии. Тот мир, мир Спидфорса, было кому спасти, кроме них двоих, и они просто жили, иногда вспоминая, что могут что-то большее, чем простая и очень счастливая жизнь. Какая красивая несбыточная греза. Как раз для сердца миров. Квартира местного Снарта отличается от любой версии квартиры ее Лена. Наверное, потому что это не ее Лен. Нужно запомнить. Обязательно. Зубная паста и нераспакованные щетки лежат на привычном месте. В шкафу находятся кастрюля и макароны, а из труб течет достаточно чистая вода. Ну, Барри на это надеется. Барри не очень хочет есть — больше спать, но прорыв вымотал ее, и надо было восполнить силы, даже если она не планирует ничего такого же мощного в ближайшем будущем. Барри просыпается от громкого голоса Мика: — Ну вот! Я ж говорил! Лен невозмутимо тушит загоревшуюся плиту из своей крио-пушки и оборачивается на, оказывается, задремавшую за кухонным столом Барри. — Вспышечка — та еще катастрофа в быту, — довольно сообщает Мик, а Лен смотрит на нее странно, будто он и не чужой, а почти свой. Но нет. Это ей кажется, конечно, кажется!.. Барри смаргивает остатки сна и окончательно просыпается. Не одна.