***
— Тебе не было страшно? — заботливо спрашивает Шон, и слегка приобнимает за талию. — Нет, — омега прижался к парню, но резко почувствовал боль от симптомов. — Мне… Нужно отойти. — Да, хорошо. Я подожду тебя возле кафе. Хан совсем забыл об этой болезни. Может, Шон не тот? Он полтора часа сидел с ним в кино, и симптомов не было. А может у него как у Феликса по накопительной? Потому что альфа кажется ему очень привлекательным. Или он ещё не встретил того, чтобы понять, какого это? Или встретил.? Почему-то в этот момент он вспомнил о том парне из автобуса. Кроваво-красного цвета лепестки посыпались изо рта. Интересно, где он? А что, если они истинные? Но Хан этого никогда не узнает, потому что ушёл. — Я всё, — омега подошёл к парню, который с волнением через стекло поглядывал на столики, видимо, выбирая, и иногда переводил взгляд в сторону уборной. — А… Столик возле окна или у стены? — Возле окна, — Джисона взяли за руку и повели к столику у окна. Омега нежно улыбнулся, ведь такой заботе со стороны альфы нельзя было не умильнуться.Я влюбился?
***
— Чан! Чан! Бин! Это! Срочно! — подбежал русый к стойке и попытался отдышаться. — Что? — Я, кажется, встретил своего истинного. — И как ты это понял? — Я когда запах его почувствовал, сердце чаще забилось. Он был такой приятный, родной. А лицо у него такое красивое, и щёчки... Похож на миленькую белочку — парень невольно улыбнулся, и под заинтересованные взгляды друзей приподнял рукав своей кофты. На запястье виднелись красное пятно, ещё не превратившееся в метку. Она будет постепенно вырисовываться, а пока видно только полукруглую полосу — И ещё вот, когда я к нему прикоснулся. — Вау — с улыбкой сказал Чан — Хоть у кого-то все хорошо. — Ну... Я встретил его в трамвае, и он убежал. Так что всё не так уж и хорошо. — М-да...***
— Феликс, Хёнджин! Я вернулся! Что... — Джисон только зашёл в квартиру, и не успев договорить замер, почувствовав запах молока. Он был очень стойкм и слышен со входа — Ф-феликс! Хёнджин, ты- Хан, возможно, верил, что его друг-альфа не сделает с Ли ничего, но это только возможно. Альфа не может устоять перед запахом течного омеги, как и омега во время течки хочет альфу. Может быть вариант, что Хван ушел, чтобы не сорваться, но тогда он, вероятно, изнасиловал первую встречную омегу или бету. Подходя к двери спальню, Джисон услышал всхлипы, и стал переживать ещё больше. Нервно сглотнув, он повернул ручку двери, и та открылась. Перед ним на кровати лежал, свернувшись калачиком, Феликс, и тыкался носом в плечо Хёнджина. Сам альфа защемил себе нос прищепкой, обнимал омегу, аккуратно гладя рукой живот под рубашкой. — Ч-что происходит? — испуганным голосом спросил Хан, подбегая к Ли. — У него течка — поднял голову Хван — иди к нему, я пойду в аптеку за лекарством, а то у тебя нету. — А...ага — Джисон приобнял Феликса, поглаживая по голове — Ты как? — П-плох-хо — парень всё так же дрожит — Я х-хочу Чанбина. — Естественно ты хочешь... Стой, а почему именно его? Тут ведь был Хёнджин. — Омегам с ханахаки во время течки нужен тот, из-за кого они заразились — пытаясь глотнуть больше воздуха, говорил парень — И это ужасно. Хан промолчал. А что на это можно было ответить? Возможно, есть что-то, что он мог ему сказать, но зачем? Изредка всхлипывая, Ли заставлял Джисона вернуться в реальность. О чём он думает? Хороший вопрос. Но если бы он сам знал на него ответ...***
Быстро выбежала из дома, Хван направился в аптеку, что находилась на соседней улице. Покупателей было не много, только один парень перед ним. Когда аптекарь пошла за нужным тому парню лекарством, тот повернулся, услышав знакомый запах. Это был Чанбин, которого послали за пластырями. Со, увидев Хёнджина, и учуял смесь этого стойкого, сильного и течного запаха вместе с мятным, чуть не начал биться в истерике. «Значит, течку с ним проводит» — подметил для себя. «Но Джисон сказал, что он беременный. Как так возможно? Может, он соврал? Да, скорее всего» — Здравствуйте, можно блокаторы? — альфа наклонился к окошку. «Да, действительно, течка. Но как он мог оставить Феликса одного? Или с ним Джисон?» — размышлял парень, делая вид, что роется в рюкзаке (сам не понимая, зачем) пока другой говорил, что ему (точнее, Феликсу) нужно. Со, кажется, уже пропахся этим молочным запахом. Надышался, по крайне мере, точно. Только бы не... Чёрт, встал. Застегнув рюкзак и натянув свою толстовку ниже, брюнет пошёл к месту работы. Идти было не долго, и парень дошел***
Парни, а именно две омеги, которые благополучно выпихнули альфу из квартиры, решили остаться ночевать в доме Хана. Феликс, потому что у него вряд-ли найдутся силы дойти, а если и найдутся, то как те альфы, которые будут к нему липнуть. А Джисон, логично, потому что это его квартира. Ли лёг спать, а Хану позвонили. Это был Шон. — Алло, привет. Ты как? Нормально дошел? — Ну да, сейчас же тебе как-то отвечаю. — А, хорошо. Я, собственно, за этим и позвонил. Хот нет, есть ещё кое-что. Думаю, мы не сможем встречаться. Я нашел истинную. — А... Ну... Удачи вам — больше ничего сказать не мог. — Спокойной ночи — Спокойной. «Ну да, Джисон, кому ты нужен?» плохие мысли приходят, как и очередной рвотный позыв. Эти ужасные розы, но с прекрасными алыми лепестками. Кровь придает им более красивый оттенок, но чувствуя эту боль, Хан не может любить их. Только ненавидеть. Ненавидеть вместе с тем, из-за кого заболел. Почему это происходит с ним? За что? Знать бы ответ. Но можно лишь гадать, между этим с болью отблёвывая бархатные лепестки, пропитанные алой жидкостью, и судорожно хвататься за сердце, когда цветы вновь начинают пускать корни, и стеблями царапая в кровь всё нутро. Почему именно розы? Эти шипы делают так больно... Или это осознание невзаимных чувств? Ну да, ханахаки же начинаются от несчастной любви, безответной, одностороннем, как ещё можно сказать? Они приносят физическую боль, в подарок к моральной. От невзаимной любви сердце болит, может быть, серьёзно, но душа... Ты просто чувствуешь себя ужасно. Возможно, кто-то наоборот ничего не чувствует, потому что сил не осталось; возможно, кто-то чувствует печаль, кто-то теряет смысл жить, а у кого-то начинается депрессия, или агрессия, и их закрывают в психушки. Каждый человек чувствует всё по-разному. У кого-то невзаимность стучит по голове, у кого-то сердце разбивается на миллионы осколков. У кого-то это пекущие следы от слез на щеках и искусанные в кровь губы, у кого-то алые узоры от ещё не заживших шрамов после той попытки вскрыться. У кого-то это мертвое тело, лежавшее в луже крови на асфальте, или болтающееся в петле под потолком, а у кого-то сотни, тысячи шрамов от проросших из под кожи стеблей цветов, и сжимающееся сердце, что полностью обвито корнями. «Никому ты, Хан, не нужен» — очередной всхлип и мокрая дорожка, ведущая от глаза по щеке в низ, спускаясь к подбородку и капая на кофту. Казалось, слёзы знали маршрут заранее, и постоянно только по нему и шли. От этого пекло ещё сильнее, и омега старался стереть капли с лица, но они текли по-новой. Ещё вчера он, увидев Феликса, не верил, что будет таким же, а сейчас доводит себя до этого состояния (что, практически, получилось) за один вечер. А ведь у Ли это за пол года! — Джисон — тихий голос доносился из дверного проема, но не успел парень повернуть голову, как над ухом раздалось — Чего грустим? Рыжеволосый обнял Хана со спины и положил голову тому на плечо. «А чего веселиться? Мы умираем. При чём долго и мучительно» — хочет было ответить синеволосый, но молчит. Долгие две минуты молчит, пока Ли опять не спрашивает, что произошло. — Невзаимно. — Что? — Тот парень... Это... Невзаимно. У него истинная — и не сдерживая слёзы тычется в шею Феликса — Я думал, что это может быть взаимно, потому что заразился, а не сам заболел — и посмотрел на омегу — А ты, вообще, чего встал? Иди спи, плохо будет. — Плохо мне и так будет, а ты можешь спастись от ужасного настроения. — Как? — Позвони Чанбину насчёт этого... Как оно там называется?.. — Понял. Сейчас. Гудок. Ещё один. Долгие гудки режут уши и заставляют переживать. Третий гудок. «А может они спят?». Четвёртый. «Пятый и сброшу». А вот и пятый. Не успев нажать на кнопку сброса, парни услышали голос из устройства. — Алло? — Привет, это Чанбин? — Да. — Я Джисон. Мне сегодня Чан дал Ваш номер, помните? — Да. «Он всегда будет 'да' отвечать?» — Я по поводу репетиций... — Завтра в 11:00. Адрес скину СМС-кой. — Спасибо, п-пока. Альфа, судя по голосу, был явно чем-то раздражен. Может быть ему не понравился Джисон? Или что-то другое? Увидев на лице Хана волнение, Ли приобнимает того за спину. — Всё хорошо, не переживай. — Я не переживаю. Они заснули на диване в обнимку спустя некоторое время. Завтра у Сона важный день, и ему нужно хорошенько выспаться, не простудиться и... И Феликс ищет оправдание, чтобы поухаживать за другом, накрывая их обоих одеялом. — Спокойно ночи. — Ммм... Спокойной.