Имя мне - легион

События развивались без каких-либо отклонений от наиболее вероятных вариантов, при этом текли неторопливой рекой и явно не собирались галопировать в ближайшее время. Мейз сопровождал леди Фулви, как и Тезеус, в рамках визитов вежливости — и нередко в уме прикидывал оптимальные варианты проникновения в усадьбы так, чтобы ни одна сволочь не заметила. Ещё леди Фулви нередко изъявляла желание встретиться с, как сплёвывал один аристократический выпендрёжник, чернью. Благо, леди его не слышала и не могла поучить уму-разуму; так что настроения за пределами круга местных патрициев для них троих секретом не были. Мейз играл роль безмолвного стража, лениво наблюдающего за всем вокруг, Тезеус вообще находился в своих мыслях и выплывал только тогда, когда обращались непосредственно к нему. Миледи была чрезвычайно требовательна к тому, как она приказала им себя вести, и испытать на себе её гнев они не хотели. Нельзя было сказать, что она роняла семена сомнений в подпольно распространяемом учении Сабазия, однако они втроём могли без опаски и без охраны ходить даже в самые бедные районы. Возможно, частично тут помогла игра в благотворительность, но Мейз знал: в эту игру леди Фулви всегда играет искренне. А потому вскоре часть детей из таких вот бедняцких углов без лишнего шума и проволочек забрали на орбиту под крылышко к Маэвис. Родителей и остальную родню Тезеус, по его же словам, постарался незаметно вывезти подальше от Новы-Василос, но так, чтобы ни у кого не возникло желания проследить, куда тут путешествует один из гостей со звёзд. Задача не слишком сложная, с точки зрения Мейза, но следовало учитывать нюансы. — Тебе нужен отдых, — заметила леди спустя полторы недели после прибытия, стоя на балконе резиденции Пандиона Четвёртого, облокотившись о перила и глядя вдаль. Сегодня она была особенно прекрасна: ниспадающие белоснежные волосы, перехваченные в полуслучайных местах почти невидимыми заколками с крохотными голопроекторами, яркие огненные бабочки, которые проецировались этими самыми проекторами, со сброшенным с плеч тёмно-лиловом верхнем платье с тысячей переливов цвета, с тёмным шитьём по краю, в белом, покрытом серебряной вышивкой платье без рукавов, без вырезов, просто прямоугольное платье в пол. В макияже Мейз не очень разбирался, но мог поклясться, что видимое его отсутствие — это непростая задача, а ведь дополнительно леди Фулви наверняка специально придала себе вид эдакой хрупкой и утончённой красавицы. Чтобы все, кому посчастливится её лицезреть, попадали, а потом бы обсуждали, как же так, подобная красота — и не замужем! А ещё такой воинственной прикидывалась, подумать только. — Матушка? — Мейз встал рядом. В небольшом замешательстве и спиной чующий, что за ними наблюдают. — Тебе нужен отдых, — повторила она и вздохнула. — К тому же, нужно напомнить об обещанном. Я так давно не получала вестей… — Леди картинно сложила вместе ладони и прижала к груди; в рыжих глазах её дрожали слёзы. Актриса, великолепная актриса. — Как пожелаете, матушка. — К тому же, — уже обычным голосом и на мёртвом языке, который никто на Визасе не мог знать, добавила она, — посмотришь, что он делает. И отдохнёшь. Высадку Мейз произвёл в нескольких часах пешего хода от места, где Байл занимался своими загадочными апотекарскими делами. То есть собирал генетические образцы и контактировал с теми, кому когда-то очень не повезло оказаться не в том месте не в то время. В историю Визаса Мейз не вникал, но заметку сделал: спросить, что произошло на Стеклянистой Пустоши и по какой причине. В пустошах не нужно было искать подтексты среди подтекстов, высматривать дым среди тумана и зеркал. Можно было просто идти, ориентируясь по сигналу и самодельному компасу, и в самом деле отдыхать — и поражаться, насколько же тётушка мудра в своих решениях. Ему действительно требовался отдых. Ну, а Паук… а что Паук, Паук против общества Мейза обычно не возражал. Вроде как. Высоко в небе кружились птицы. Мейз хмыкнул, остановился и вытащил из своего невеликого багажа небольшой стазис-контейнер, где лежали куски свежего мяса. Он подумывал приготовить их на костре, когда дойдёт до места, но… Но почему нет, подумал он, примагнитил контейнер, закинул остальное обратно за спину и пошёл дальше. Заметив, что птицы — гипотетические птицы, напомнил он себе, потому что вдруг на деле это летающие ящерицы или ещё что, — спустились немного ниже, он вытащил кусок мяса и вскинул его вверх на раскрытой ладони. И замер. Ему, по сути, дали свободное время; ему позволили дурачиться и заниматься ерундой, поскольку доклады легко получить и другими способами. Ему дали отдохнуть, и теперь Мейз поступал глупо и просто так, из чистого любопытства. Он услышал птичий крик, ощутил ветер и как кто-то быстрый и пернатый почти коснулся его бронированной ладони, хватая подачку. И улыбнулся. В конце концов, он никуда не торопился, мог идти и проверять, будут ли местные хищные птицы снова и снова хватать то, что он им предлагает. И размышлять, чуют ли они запах крови, понимают ли, что им не причинят вреда, считают ли происходящее чем-то особенным — или просто это местные пернатые неудачники обрадовались, что добыча появилась сама по себе. — Подождёшь, — бросил ему Фабий, на миг оторвавшись от пациента. Мейз кивнул и на всякий случай отступил на несколько шагов. Он и так не стал близко подходить, чтобы никого не пугать и не слушать всё, что апотекарий сочтёт нужным ему сообщить на тему умственного развития. Зато теперь он мог заняться одним очень простым делом, которое не требовало находиться рядом. Но одиночество осталось для него роскошью. — Цо’то? Мейз задумчиво повертел в руках приволочённый с собой котелок. Стоило немалых усилий и бесконечно вежливых фраз, больше схожих с ножами в шёлке, чтобы забрать его с кухни губернатора. Никто не понимал здесь простых вещей. Даже Коринф. — Котелок, — терпеливо сказал он. — Чтобы готовить еду. Маленький мутант несмело склонил голову вниз и вскинул почти сразу вверх. Внешне он был достаточно похож на человека, чтобы Мейз не потянулся к оружию, ещё и по размерам больше напоминал ребёнка. И проявлял какой-никакой, а интерес. Космодесантник осторожно разжёг огонь. Да, пришлось воспользоваться брикетом топлива, но шататься по округе в поисках хоть какого сухостоя хотелось ещё меньше. Так что сейчас он соображал простейший походный обед из того, что приволок с собой. Маленький мутант с интересом следил за его действиями, а стоило появиться аромату еды, подтянулось ещё несколько, видимо, собратьев. Они когда-то были людьми. Мейз покачал головой. Нет уж, подобные размышления ни к чему хорошему не приведут. Однако если это даст местным немного хорошего настроения и ещё больше улучшит отношения Фабия с ними, то… почему бы и нет? Матушка вот одобрила бы. — Открой рот. Фабий скосил глаза на ложку и поджал губы. С момента прибытия прошло несколько одинаково длинных и спокойных дней. Они вдвоём сидели в походной лаборатории, и Мейз не видел причин, по которым следует забывать о еде в принципе. Так что он сварил всё же отдельную похлёбку, в процессе подкормив хищную птицу, и пришёл с мрачной решимостью исполнить свой долг. — Я так весь день могу, — заявил Мейз. Фабий закатил глаза и допустил тактическую ошибку: начал открывать рот, чтобы высказать своё мнение. Мейз немедленно воспользовался его оплошностью. — Глотай. Пауза. — Специи? — уточнил Фабий. — Больше ты меня так не подловишь. — Достаточно одного раза, — пожал плечами Мейз. — Ешь давай. Я наготовил на… месяц, наверное. И тебе, и твоим пациентам. Фабий молча забрал плошку с ложкой и развернулся обратно к столу с вычислительной аппаратурой. — Постой за мной. Мейз встал. Забавно это было: усталый апотекарий ел, а боевой брат стоял за ним, как будто выполнял роль спинки кресла. — Ты ведь раньше никогда не был в апотекарионе, верно? — тихо спросил Фабий. Ел он, разумеется, аристократически аккуратно — ну, и чтобы не испортить свою работу тоже. — Никогда не был. — Как-то не доводилось. — И не только ты. Примерно двадцать пациентов никогда не проходили через мои руки, даже когда мы… умирали. Мать… — пауза, — мать не покидала стен моей вотчины. Но мало что помогало даже тогда. — Спроси у неё. Тебе-то она не откажет. — Спрошу. — Пойду прогуляюсь по пустошам, — помолчав, добавил Мейз. — Не буду тебе мешать, да и вдруг к тебе кто-то ещё решит наведаться, а тут я. Потом вернусь, заберу образцы на орбиту… Матушка о них спрашивала. — Хорошо. Предрассветные сумерки делали всё загадочным. Но когда он вскинул было руку, то с небес раздался птичий крик. Мейз замер. На закованные в броню пальцы уселась птица. Она цеплялась осторожно, искала удобную позицию, расправляла острые по силуэту крылья и открывала слегка загнутый острый же клюв. Улетать она явно не собиралась. Мейз хмыкнул и достал последний кусочек мяса. Сохранил на всякий случай, и вот — пригодилось. Птица величественно приняла подачку и раскрыла крылья — не улетать, балансировать. — Что, думаешь остаться? — улыбнулся он. Птица заклекотала и примерилась к плечу. Он помог ей устроиться на наплечнике и спокойно пошёл дальше. В конце концов, потом можно будет спросить, что это за птица такая. А сейчас у него просто появился по-своему симпатичный компаньон. Возможно, стоит поймать для неё местного грызуна — исключительно для поддерживания отношений. Возможно, в какой-то момент она улетит сама по своим делам. Правда, когда Мейз в самом деле поймал какое-то мелкое животное, разорвал и дал птице, та повела себя неожиданно: попыталась кусочек мяса впихнуть в своего благодетеля. Пришлось принимать подачку и смеяться, что стал птенцом. Птица, впрочем, осталась довольна и, поднявшись в воздух, далеко не отлетала. Солнце близилось к зениту. Обычные люди вряд ли прошли такое расстояние пешком, но Мейзу хотелось идти всё дальше и дальше, подбирая живую и не очень местную фауну и запихивая в небольшие стазис-контейнеры. И, конечно, подкармливая птицу… которая улетала куда-то вперёд теперь вместе с добычей, но возвращалась. Постоянно возвращалась. В преддверии вечерних сумерек Мейз увидел, куда же его неожиданный спутник улетал. К гнездовью. К огромному гнездовью таких птиц среди пожухлой травы. К полуброшенным гнёздам, за которыми пытались приглядывать, но что-то определённо пошло в их птичьей жизни не так. Он опустился осторожно на колено рядом с тем гнездом, возле которого опустилась его птица. Рядом с тремя крапчатыми яйцами и полуприкрывшим их иссыхающим телом второй птицы. Его птица крикнула. — Ты хочешь, чтобы я их забрал? И потом долго объяснял, что я не спятил, раз пытаюсь проецировать человеческие реакции на животных, добавил он про себя. Как оказалось, птица хотела, чтобы он забрал всех. В какой-то момент Мейз плюнул и, отойдя в сторону, поставил маяк. Вернётся, как он сказал уже небольшой стае птиц, и заберёт остальных. А пока нужно забрать в безопасное место то, что уже взял. — Ты спятил? — У нас до сих пор полно места, — огрызнулся Мейз. Перелёт на шаттле и так был нервным: удержи взятые гнёзда и успокой пернатых, которые беспокоились страшно, а теперь ему тут молоденький идиот что-то высказывает. Понаберут по объявлению, так сказать. — И я просил прислать библиария. — Он уже идёт, — успокоил его второй встречающий. — Магоса я тоже оповестил, скоро будет. Разумеется, библиарий пришёл раньше. Разумеется, одна из птиц решила, что нашла себе куда более удобное место, разумеется, оказалось, что птицы непростые, птицы умеют формировать надёжные связи с хозяином — тем, которого сами выбрали. Разумеется, пришлось пообещать поискать информацию о них, разумеется, приковылял на своих паучьих ножках магос, разумеется, они пошли осматривать подходящие помещения… — Вот это, — сказал Мейз. Тёплое, сухое, просторное. Руками сервиторов тут создадут нечто близкое к природной среде обитания, но пока гнёзда пришлось сгрузить на пыльные поверхности контейнеров. Почти все птицы перебрались к своим детям… и пришлось срочно растаскивать гнёзда, чтобы никто ни с кем не пытался подраться. — Я слетаю по маяку, — сказал библиарий. — Какие-то советы дашь? Ну, кроме питания. — Если начнёт в тебя совать мясо, не отказывайся. — Само собой, Мейз. Само собой. Мейз надел шлем и подключился к внутренней сети. Мигала иконка вызова. — Мейз? Мейз! Раз уж Фабий решил сам выйти на связь, дело явно пахнет жареным. — Да? Что-то стряслось? Пока Фабий коротко рассказывал, что всё-таки стряслось, причём явно серьёзно цензурируя события — видимо, поблизости был кто-то, кому следовало знать как можно меньше, — Мейз слышал писк на втором канале. Его кто-то настойчиво вызывал, но перебивать Байла… — …и матушка велела, если я свяжусь с тобой раньше, чем она, немедленно лететь к ней. — Спасибо. Звучало донельзя глупо, но тепло. В конце концов, ему Паук ничего не сделал, да и относился, если можно так выразиться, с симпатией. Один вызов закончен, второй канал теперь можно принять. — Немедленно лети в столицу. Голос леди оглушал. Хоть снимай шлем и тряси головой. — Планы меняются. Тезеус будет ждать, прилетите вместе. Прихвати что посерьёзнее, ситуация быстро выходит из-под контроля. — Насколько? — Он… — взрыв помех от вздоха. — Он почти довёл всё до гражданской войны. Времени мало. Быстро ко мне, Мейз! Это приказ! Времени могло быть мало, но на ещё один визит во владения господина канцлера нашлось. График действий, похоже, становился безумно плотным, раз миледи ожидала их буквально на посадочной площадке вместе с Абдемоном и Телмаром. — Спасибо, что сопроводили меня, — улыбнулась им леди. — Можете возвращаться к своим обязанностям. Мейз… что это за прелесть? — Не могу сказать точно, миледи, — очень осторожно почёсывая свою птицу под подбородком, отрапортовал Мейз. — Имел смелость… — …наглость, — тихо буркнул Тезеус, глядя вслед удаляющимся Абдемону и Телмару. — …смелость попросить братьев взять на борт небольшую популяцию этих красавцев. — Мне нравится, — одобрила леди Фулви. — И Алиме, думаю, они тоже понравятся. Но поторопимся же, долго нас ждать не будут. У господина канцлера очень много дел в последние дни… Визас горел, и в том не было лично их вины. Леди Фулви чётко повторила, что обещала не вмешиваться в дела брата, так что всё он пусть решает сам, а господин канцлер Коринф, ах, простите, Беллерос, пусть поступает согласно своим планам; старенький учёный, знакомый канцлера, был в восторге от птицы и рассказал, что раньше таких держали благородные дома для охоты, но вот в чём проблема — птицы эти, то есть хаукаси, признают только одного хозяина и живут достаточно долго, а в неволе размножаются плохо. Мейз старательно записал всё, а Тезеус не менее старательно упаковал книги, которые господин канцлер, не слушая возражений леди Фулви, передал им в дар. Последние мгновения шаткого мира, после которых разверзся ад. С одной стороны, ничего необычного для тех, кого создали для войны. С другой, было непривычно оказаться наблюдателем. С третьей, путём сложных, но быстрых переговоров леди выбила возможность эвакуации простых людей подальше от военных действий. Пришлось задействовать технику легиона, но результат того стоил. Тем более, никто не спрашивал, куда людей увозят на самом деле. Официально транспортники спускались только чтобы вернуть технику или высадить техножрецов для обслуживания… Миледи словно бы не спала всё это время. Она постоянно находилась в движении, и они вместе с ней. Наблюдатели, которые фиксируют абсолютно всё, которых не трогают обе стороны конфликта. И когда она, не снимавшая броню с последнего их визита к Коринфу, приказала — совершенно внезапно, следует сказать, — быстро в полной выкладке запрыгивать на десантный шаттл и лететь с ней, они повиновались. — Фулгрим отправился решать какую-то проблему с ядерной бомбой, — бросила она им. — Нужно спешить. — Эвакуация губернатора? — Нет. Кирия. Быстрее мы лететь можем? Она стояла буквально у выхода. Держалась за ручку и невидяще всматривалась в металл. — Тезеус, ты взял, что я просила? — Да, матушка. — Прекрасно. Успели? — В приближении обмануть не удастся, матушка. Слишком мало времени. — Ничего, они всматриваться не будут. Сто… Открывай, мы выходим. Кирий, честно говоря, заслужил своё унижение. Но снять покусившихся на него мятежников было очень просто. По два выстрела — левый фланг на Тезеусе, правый на Мейзе и центр на миледи — и готово. — Вы обещали! Губы миледи тронула холодная, ядовитая улыбка. Мейз тихо фыркнул в шлем. Ах, наивный господин канцлер… Она никогда не давала обещаний, которые нельзя обойти. — Тезеус, повтори, пожалуйста, слово в слово то, что я сказала господину Коринфу. — Вы говорили, что если хоть что-то вызовет ваше неудовольствие, вы свободны от всех обязательств. — Верно. И что, думаете, покушение на моего сына я спущу с рук? И попытку убить моего брата? Нет. Если бы её не вызвали на дуэль за власть над Визасом (или за что там на самом деле), Мейз бы попросил перевода домой. Просто потому, что перестал понимать людей, перестал считывать их слой за слоем. Но её вызвали. А леди — леди после шока канцлера, что в контейнере у него, оказывается, не семейная реликвия лежит, величественным жестом взяла поданный Тезеусом ящик, вытащила эту реликвию и… Сломала. С некоторым усилием и об колено. После чего обломки бросила обратно в ящик и закрыла крышку. — Итак, — несколько издевательски сказала леди Фулви, — если на этом вы закончили, то я вообще не возьму в руки оружия. Знаете, это честно. Я даже могу броню снять, если вас так это беспокоит. Видимо, возможность драться с очень злой обнажённой красивой женщиной беспокоила вообще всех, так что решили просто оставить её без оружия. — Что она делает? — тихо прошипел в вокс лорд Фулгрим. Хорошо, что ему не нужно было объяснять. Он прибыл совсем немного раньше, но слышал всё, что леди Фулви говорила, и… не вмешивался. Разве что проследил, чтобы самостоятельно переползший поближе к братьям Кирий получил первую помощь. — Свою работу, мой лорд, — так же тихо ответил Мейз. И когда канцлер лишился головы одним взмахом заколки, Мейз облегчённо выдохнул. Теперь можно было наконец-то заняться отчётом.