***
День рождественского маскарада пришёл слишком быстро, Натали делала вид, что ничего не происходит, и работала. Она видела, как Амели вернулась от стилиста, как собралась и уехала на заказанной специально для неё машине, а затем, как Габриэль Агрест садился в собственный лимузин и как Горилла многозначительно кивнул перед тем, как повернуть ключ в замке зажигания. Натали осталась одна, выдохнула и, собрав всё необходимое, заказала такси. Стилист, с которой она договорилась, была одной из ведущих стилистов Парижа, только бывшей, потому что вот уже два года являлась женой состоятельного человека. Белокурая стройная Клеменс всегда привлекала внимание мужчин, а благодаря знакомству со знаменитостями, ей удалось составить удачную партию и больше не работать ни дня в своей жизни. Клеменс хорошо знала Натали ещё по тем временам, когда та сопровождала жену своего босса на макияж, причёску или подбор образа, но не считала её подругой — просто относилась к ней непредвзято. — Привет, проходи, — улыбнулась она, открывая дверь своего дома. — Так неудобно приходить к тебе, зная, что теперь доступ к твоей работе есть очень и у очень немногих, — робко ответила Натали, осматривая комнаты, через которые они шли. — Не переживай, я знаю куда тебя пригласили. В этом году нам не пришли приглашения, потому что Эд собрался поехать по работе в Осло, — Клеменс привела её в помещение, оборудованное под кабинет стилиста. Здесь она принимала важных персон, составляла их образы, помогала подобрать одежду, конечно за деньги, но и ради удовольствия, — И так, с чего начнём? — Я доверяю тебе полностью, но мне бы хотелось скрыть красную прядь волос. — Чтобы не быть узнанной, да? Агрест идёт туда, не иначе... — Ну, да. С Амели Грэм де Ванили. Клеменс приоткрыла рот, снимая с полки чёрный шарообразный флакон. — С этой су... сте... совершенно прекрасной женщиной? — Странно, что ты удивлена. Она точная копия Эмили, оба вдовцы... — Ну, даааа... — с сомнением протянула Клеменс и потрясла флакон — Это экспресс тонировка, я сделаю твои красные локоны тёмными, но будь осторожна, чтобы не попала вода. Она всё сразу смоет. Покажи сначала, что у тебя с одеждой, чтобы я имела представление о сочетании причёски, платья и маски, плюс ты должна выбрать украшение для головы, заменить очки на линзы... и ещё... — Что? — Натали опустилась в мягкое кресло перед зеркалом. — Я взяла на себя ответственность попросить Эда, чтобы он дал тебе нашего водителя на время и одну из наших машин. Не хочу, чтобы ты в составленном мной образе ехала в такси. — Это было абсолютно лишнее. — Не сопротивляйся, раз ты пришла ко мне, я сделаю из тебя богиню.***
Габриэль ходил средь гостей, и рассматривал наряды, — здесь был элегантный Армани и строгий Ив Сен Лоран, яркий Дольче&Габана и задорный Версаче, изящный Живанши и загадочный Юдашкин, ну и, конечно, он сам. На женщине в маске совы было его платье из старой коллекции, которое стало так популярно в мире, что пора было уже заключать договор с масс маркетом и выпускать его целой размерной линейкой. Вечер начался совсем недавно, а Агреста уже утомило это всё, и он всерьёз решил уйти отсюда пораньше. Ему не хотелось проводить вечер с Амели — вдали от дома Габриэль вдруг задумался над тем, почему вообще делит с ней постель. Он раздумывал и о том, что признался Натали не случайно, и, возможно, Адриан был прав... им всем нужно идти дальше, Бражник пытается добиться своего уже больше года и за это время ни на йоту не приблизился к цели, — вдруг это знак судьбы, настойчиво пытающийся донести суть ситуации до человека, который упорно настаивает на своём. Агрест вздохнул, поставил бокал с шампанским, из которого отпил всего два глотка, и, поправив маску, развернулся, чтобы идти к выходу, но вдруг резко замер. Створки высоких дверей на другом конце залы над двойной лестницей, образующей два полукруга, распахнулись и впустили женщину, она словно впорхнула на площадку и подошла к перилам, глядя на зал сверху вниз. Габриэль завороженно наблюдал, так же, как и ещё дюжина других мужчин по всему залу, все взгляды были обращены к ней. Озёра её бездонных синих глаз обрамляла маска венецианского чёрного кружева, волосы, уложенные крупными локонами, были собраны сзади в небрежный свободный пучок, и ниспадали по бокам вдоль шеи; широкие змейки золотых линий на плечах составляли видимость коротких рукавов, спускались в вырез, захватывая ткань и сдерживая лиф, как корсет, плавно переходящий в струящуюся чёрную юбку; ткань излучала эфемерный почти осязаемый блеск, напоминая звёздное небо в ясную летнюю ночь. Женщина лёгким движением руки в чёрной перчатке коснулась перил, гордо повернула голову и стала спускаться. Носочек бархатной туфли-лодочки на шпильке заставил Габриэля прийти в себя. Он узнал это платье — своё творение, которым гордился и которое ненавидел, и искренне много месяцев не понимал, почему, даже после снятия с показов, многие так стремились заполучить этот экземпляр. Теперь это было просто очевидно. Женщина не шла, а плыла, её движения, улыбка ярко накрашенных губ, взмах ресниц — всё притягивало взгляды, словно магнит. Габриэль Агрест, заметив всеобщее внимание, почувствовал что-то сродни ревности, словно это платье было чем-то сокровенным... платье или женщина? Она уже оказалась внизу, неожиданно повернулась и прямо через весь зал взглянула ему в глаза. Он и так стоял без движения, а теперь точно потерял способность даже дышать. Кто она? Кто?.. Но грянула музыка, заиграл котильон, и момент лопнул, как мыльный пузырь, осыпая брызгами сожаления всё вокруг. Их разделил целый зал танцующих пар. Габриэль глубоко вдохнул, снова взял шампанское у проходящего мимо официанта, и на какое-то время потерял женщину из вида, он стал искать её глазами, и, когда уже решил, что ему она просто привиделась, нашёл её рядом с Одри. Одри невозможно было не узнать, да и сама она не очень-то старалась скрыть свою личность — для хозяев вечера это не имело особого значения. Агрест решился, нырнул между крайними танцующими парами, извинился, обошёл по краю залы и подошёл к намеченной цели немного позднее, чем собирался. — Вы верите в судьбу? — спросил какой-то мужчина, одетый в серебристый фрак и маску птицы, он предложил бокал женщине в чёрном. Габриэль остановился и срочно сделал вид, что шёл не к ним. Незнакомка стояла полубоком и не могла его видеть, она приняла шампанское, кивнула и улыбнулась. — Не верю. Всё это полная глупость, придуманная для того, чтобы знакомиться с хорошенькими женщинами. Компания разразилась долгим смехом, после которого Одри обошла мужчину и встала рядом с женщиной в чёрном. — Это же платье брэнда «Габриэль» не так ли? Та очень серьёзно взглянула на неё и, прежде чем ответить, сделала маленький глоток. — Его произведения не трудно узнать... — О, да. Очень талантливый модельер. А знаете... — Я прошу прощения, — вмешался незнакомец — позвольте пригласить вас на танец, — он без разрешения взял руку женщины в свою. Она аккуратно и очень вежливо убрала её. — Мне очень жаль, но я кое-кого ищу здесь. — О, — он заметно расстроился, Одри уже нашла новую цель для разговора, поэтому не мешала им — значит, вы не одна? — Говорят, красивые женщины всегда одиноки. Как, по-вашему, я красива? — Вы, наверное, шутите, мадам. — Нисколько, — она пожала плечами. — Так вы не танцуете? Незнакомка взмахнула длинными ресницами. — Ну, хорошо, только один танец, — она вложила руку в предложенную ладонь и вышла в центр вслед за ним. Заиграла музыка, и Габриэль без труда узнал короля всех балов – венский вальс. — Габрикинс, — шепнул кто-то сзади так внезапно, что он чуть не подпрыгнул на месте, засмотревшись на женщину в чёрном. — Одри, — шепнул он в ответ — как ты меня узнала? — Ну, — она кокетливо пожала плечами и взмахнула веером из страусиных перьев. На ней было платье Версаче в цвете омбрэ, тёмно-серый лиф переходил в белый пояс с цветком, и ниспадал длинной свободной юбкой с розовыми бликами внизу, от плеч шёл шлейф из газовой ткани, придавая её образу королевский стиль — тебя невозможно не узнать. А что, никто ещё не назвал твоего имени? — Я ещё ни с кем и не разговаривал... Кстати, — Габриэль на мгновение задумался, словно собирался спросить что-то важное и не знал как, — ты всех в этом зале знаешь? Одри проследила за его взглядом и улыбнулась. — Мне кажется, или ты спрашиваешь о ком-то конкретном? Он помялся. — Нет... да... не знаю. Чёрт возьми, кто она? — Я пришла спросить у тебя... — она усмехнулась — Ты же знаешь, я, как хозяйка вечера, могу узнать здесь всех, но... с прошлого года, как раз, когда ты решил это событие пропустить, мне пришло в голову отсылать одно приглашение наугад. Поскольку они обычно не подписаны поимённо и их всегда приносит курьер, я дала ему право выбрать в какой дом доставить на одно приглашение больше. Я так развлекаюсь. Например, в прошлый раз тот, кому досталось лишнее приглашение, отдал его мороженщику. Я сразу узнала его тогда. Это весело. Агрест медленно перевёл взгляд на неё. — А сегодня ты не узнала в ней никого из знакомых? — Нет, — Одри взмахнула веером снова — я понятия не имею, кто она... Конечно, некоторые движения мне напоминают кого-то, но... этого не может быть. Габриэль, — она строго взглянула ему в глаза — сколько вам пришло приглашений? — Два. Мне и Амели, как договаривались. — Амели, ну, конечно. А где она? — Я знать этого не хочу, пожалуйста, не смей говорить ей, что я, это я. Одри рассмеялась, скрывшись за веером. — Секретики, Габрикинс? Как знаешь. Я не скажу, можешь на меня положиться. — Я знаю. Спасибо, Одри. Вальс завершился, начался полонез, который сменился лёгким фокстротом, кадрилем и полькой, а после в игру вступило танго. Габриэль знал, в круге его знакомых, особенно на этом вечере, танго не любили — слишком открытый и дерзкий был танец, раскрывающий всю тайную суть человека, тайные влечения, и, как и предполагалось, все разошлись, образуя пустое место в центре. Агрест скучающе наблюдал за людьми, допивая неизвестно какой по счёту бокал, когда Одри вдруг легонько толкнула его в бок. Женщина в чёрном вышла в центр, отдавая свой пустой бокал официанту, она качала бёдрами в такт музыки и юбка чёрного платья струилась по её ногам так, как никогда не струилась ни по чьим другим... Даже музыканты любопытно взирали на неё, оставив ноты и играя по памяти. Казалось, незнакомка вдохновляла всех. Она сделала полукруг вдоль восхищённых мужчин и сгорающих от зависти женщин, резко развернулась и взмахнула ножкой, подкидывая ткань юбки до самого колена, развернулась снова и столкнулась с грузной фигурой мужчины, в котором легко узнавался мэр Андрэ Буржуа. Одри рядом с Габриэлем недовольно фыркнула, только зря она волновалась за мужа, женщина в чёрном улыбнулась, склонила голову и снисходительно провела ладонью по его плечу — она ему отказала. Андрэ кивнул в знак согласия и отступил. Незнакомка пошла дальше, она вглядывалась в лица мужчин, словно кого-то искала, или только делала вид... Габриэль следил за её движениями, шампанское давало о себе знать, он мог не идти на этот призыв, мог не идти, но хотел. Его влекло к ней, и Агрест не мог понять, алкоголь ли действует так, этот бал или она сама... ему вдруг стало всё равно, что о нём подумают... он стремительно вышел вперёд, встал перед ней, склонил голову в полупоклоне и предложил свою руку. Она обернулась, лёгкий аромат дорогого парфюма повис в воздухе, её грудь поднималась и опускалась в вырезе платья, губы приоткрылись, словно от желания, бездонно-синие глаза заглянули в самое сердце, и взмах её ресниц решил его судьбу.