Голод

      Одинокая хижина на краю поселения не вызывала никаких чувств, кроме жалости к её обитателю. Дом был давно заброшен, поэтому никто не возражал, чтобы в нём поселился немощный бездомный, который в силу возраста и старых увечий не мог зарабатывать себе на жизнь посильным трудом, как прежде, но с удовольствием и нескрываемой радостью был готов присматривать за местными ребятишками, рассказывая им множество историй, и местные жители относились к нему с сочувствующим уважением, помогая, кто чем мог. Пусть никто до конца не знал его прошлого, так всё равно создавалось впечатление, что старик не одинок. Он угасал с каждым днём, ведь всё в этом мире однажды заканчивается, а красивые истории о небожителях остались лишь сказаниями. В конце концов никто не знал даже настоящего имени того, кого звали Ол Фэн. Но как бы окружающие ни пытались помочь, перед естественным течением времени люди бессильны.       Ши Цинсюань догадывался, что его дни сочтены, он никогда не ожидал, что примет это так спокойно, даже невозмутимо, с улыбкой прощаясь с заглядывавшими к нему соседям.       Добрые люди...       Было что-то неизменное в том факте, что нет-нет да заходили в хижину неравнодушные. Молодой человек в тёмных одеждах тоже зашёл, приподнимая занавес, заменивший плохонькую дверцу.       Неизвестно, ожидал ли старик, что однажды это произойдёт, но лицо его прояснилось, хотя сознание уже мутилось, отсчитывая минуты; он узнал, не решаясь поверить.       И не решаясь называть имени.       Хэ Сюань кивнул соседской женщине, которая не решалась совсем оставить умирающего в последние моменты, и та ушла, а он подошёл ближе, не сводя с Ши Цинсюаня немигающего взгляда янтарных глаз.       Жизнь такая хрупкая.       — Ты всё-таки пришёл...       Хриплый едва различимый голос прорезал душную тишину, в которой двое смотрели друг на друга. Хэ Сюань даже не кивнул в ответ, словно чего-то ожидая и от этого кровь стыла в жилах. Ши Цинсюань и так уже практически мёртв, что ещё могло понадобиться демону у его смертного одра?       Хэ Сюань явно делал вид, что не понимал этих мыслей, он всегда делал такой вид. А потом резко вскинул руку, хватая за ладонь Ши Цинсюаня.       Подняться оказалось легко. Ши Цинсюань засмеялся.       — Хэ-сюн, вот уж не ожидал, что ты правда придёшь. Ты же мне не кажешься? Спасибо, что навестил, хотя вот совсем это обличие мог не принимать...       Тело было лёгкое-лёгкое, а ещё было спокойно и весело, и невозмутимость человека рядом казалась родной. Они вышли из хижины. Хэ Сюань молчал, Ши Цинсюань заливисто что-то щебетал, ощущая себя вновь молодым, словно сбросив груз всей своей жизни.       — Тебе пора.       Хэ Сюань вновь обратил на Ши Цинсюаня немигающий взгляд, прерывая поток благодарностей и глупостей, которые тот болтал, скрывая удивление. Некоторые люди склонны впадать в ступор, а Ши Цинсюань видел уже слишком многое, в итоге устав всему придавать значение. Он только удивлённо моргнул два раза подряд, принимая в руки протянутый, ни на что не годный, но новый и красивый веер, очень похожий на его прежний, с отсутствующим видом глядя, как таят собственные пальцы, становясь совершенно прозрачными.       — Спасибо, Хэ-сюн?       Хэ Сюань безучастно смотрел, как с растерянной улыбкой растворяется душа перед ним, уходя дальше по циклу перерождений, окончательно завершая одну из бесчисленных историй в этом мире.       Может, однажды кому-то повезёт больше?