Чужой среди ...чужих...

      Кисти рук у Гарри ещё не зажили до конца и он, опираясь на локти, попытался приподняться так, чтобы сесть. Мадам Помфри, заметив движения юноши, тут же кинулась к нему на помощь. — Гарри, Вам ещё рано прилагать физическое усилие. Внутренние швы могут разойтись. Пожалуйста, не напрягайтесь, — заботливо устраивая своего необычного пациента так, чтобы он мог сидеть, опираясь спиной на подушку, строго ворчала медиведьма, — и постарайтесь не нервничать, — она суровым взглядом окинула стоявшего в нерешительности рыжего гриффиндорца. — А Вы, мистер Уизли, постарайтесь не волновать своего друга. Даю вам пятнадцать минут, а потом, мистер Поттер, Вам надо принимать зелья и отдыхать. — Поправив одеяло и подушку, она ласково прикоснулась к неожиданно отросшим за эту неделю до самых плеч волосам парня. Женщина, продолжая недовольно ворчать на «таких друзей, с которыми и врагов не нужно», удалилась в свой рабочий кабинет. Рон робко приблизился к кровати и машинально сел на табурет, стоявший рядом. Он боялся посмотреть в глаза своего друга. А Гарри, наоборот, внимательно рассматривал его. Рон словно был лишним и ненужным в своей многочисленной семье. Это только на людях семья Уизли казалась дружной и внимательной друг к другу. А на самом деле каждый в ней был сам за себя. И старшие братья, и сам Рон, как голодные зверьки, пытались урвать себе кусок, получить что-то своё, личное. Рон — вечно голодный, одетый в обноски, даже волшебная палочка на первых двух курсах была чужой и старой. Весь второй курс Рон «работал» со сломанным инструментом, и на это никто из братьев, учившихся на старших курсах, не обратил внимания, пока Гарри сам не предложил Рону купить новую палочку, когда они перед третьим курсом закупались школьными принадлежностями. Гарри сказал, что это будет подарком Рону на Рождество и день рождения. Ведь благодаря именно этой сломанной палочке они с Роном не стали постояльцами в психотделении больницы Святого Мунго, а уложили туда профессора Локхарда. А то, что близнецы Уизли, имея на руках бесценный артефакт, «карту Мародёров», не заметили, что три года рядом с их братом находится не крыса по имени Короста, а крыса по имени Питер Петтигрю? Неужели любопытные доне́льзя близнецы никогда не слышали этого имени? Просто им было это всё по барабану. Они не очень любили своего младшего брата и постоянно издевались над ним. Когда Гарри и Рон отправились в Запретный лес к акромантулам, чтобы узнать у них правду о том, кто на самом деле виноват в смерти девушки, ставшей призраком и поселившейся в туалете для девочек, где она и умерла много лет назад, Рон рассказал, что боится пауков. Ему было пять лет, это возраст, когда юных магов выводят первый раз в общество волшебников, бабушка Мюриэль подарила ему мягкую игрушку, коричневого медвежонка, который мог сам ходить и произносить имя своего хозяина. Это была единственная игрушка, которая принадлежала только ему одному и была только его. Маленький Ронни не успел наиграться с медвежонком, как в одно утро проснулся от того, что кто-то или что-то страшное и лохматое ползает у него по лицу… Это был огромный паук.! От испуга у мальчика произошёл магический выброс, и он спалил этого паука, и не только паука, но и подушку, на которую сбросил его со своего лица, и сам едва не сгорел. Оказывается, близнецы, а им было по семь лет уже, смогли превратить игрушку младшего брата в паука и наслаждались в ожидании реакции ребёнка. Конечно же, их наказали, но не за то, что напугали брата, а за то, что испортили вещь! Рону тоже досталось за сгоревшую подушку, и он спал без неё, пока Билл, самый старший брат, не отправился в Хогвартс на учёбу, и только тогда Рону отдали его комнату и всё, что было в ней. Если старшие братья и сестра были терпимы в обществе, то воспитанием младшего никто не озаботился. Его даже не научили есть и вести себя за столом прилично. Скорее, приучили к тому, что если с максимальной скоростью не закинешь еду в рот, можешь остаться голодным, потому что братья-хулиганы портили его еду, превращая её во что-то несъедобное и противное, а мать ругала их только за то, что они переводят пищу, а не за то, что издеваются над младшим братом. Когда Рону исполнилось одиннадцать лет, к ним пришёл в гости сам директор Хогвартса, Альбус Дамблдор. Он уже тогда произвёл на мальчика неизгладимое впечатление своей величественной магической мощью и в тоже время простотой в общении обыкновенного человека. А то, что этот необыкновенный волшебник разговаривал именно с ним, как со взрослым, объясняя ему его задачу — подружиться с Мальчиком-который-выжил, делая упор на то, что это очень важная и почётная просьба, которую, кроме Рона Уизли, он не может никому доверить, сделало своё дело. Никому не нужный, забитый братьями и заброшенный родителями ребёнок внял словам старого интригана и принял свою миссию со всей ответственностью. Рон, как дракон, охранял своё сокровище, никого не подпуская к Гарри, даже не отгонял, а делал всё так, чтобы другим было некомфортно рядом с ними. Если вдуматься, то у Рона, кроме Гарри Поттера, а впоследствии и Гермионы Грейнджер, друзей и не было, при том, что рыжий неплохо разбирался в квиддиче и отменно играл в шахматы… Жадный, завистливый, ревнивый и при этом потрясающе ленивый, Рон не понимал одного: хочешь чего-то — сделай хоть что-нибудь для достижения желаемого. Нет, Рон Уизли хотел всё, но при этом ничего не желал делать самостоятельно, он был ведомым, не желающим принимать решения, но упорно тянулся за чужой славой и деньгами… Сколько прошло времени этого тягостного молчания, ни Рон, ни Гарри не заметили. Каждый думал о своём, вспоминая свои прошлые приключения… — Я, Рональд Билиус Уизли, добровольно отрекаюсь от семьи Уизли. Отрекаюсь от отца Артура Викториуса Уизли, от матери Моллисет Уизли, в девичестве Пруэтт, от братьев Джорджа Гидеона и Фреда Фабиана Уизли, от сестры Джиневры Моллисет Уизли. Прошу мадам Помфри засвидетельствовать мою просьбу и обращение к Богине Магии, — Рон опустился на колено, прижал правую руку к сердцу, а левой опёрся о пол, почтительно склонив рыжую голову. — УСЛЫШАНО, — раздался в тишине металлический голос. Через несколько мгновений голос продолжил: — ПРИЧИНА ДЛЯ ОТРЕЧЕНИЯ ОТ СЕМЬИ НЕДОСТАТОЧНО ВЕСКАЯ. ОТКАЗАНО. …Когда Гарри окончательно пришёл в себя, он понял, что не только чувствует, но и видит силу и магию других волшебников. От Невилла и мадам Помфри исходила мягкая, успокаивающая волна. От Дамблдора — властная, пугающая, больше похожая на цунами, сметающая всё рядом с собой и подчиняющая себе струя магии. У Фаджа она практически не ощущалась. Нет, сила в нём была, но какая-то бесполезная, бесцветная и несамостоятельная, как будто затаившаяся в ожидании приказа. От Рона было такое же ощущение, как и от министра Магии. — Рон, ты что творишь? — хрипло зарычал на него Гарри. — К чему всё это представление? Что скажут твои родители? Как ты можешь просто так отречься от своей семьи? Не думаешь, что этим ты наносишь им обиду? — Навряд ли, — равнодушно пожал плечами Рональд, — я думаю, что они даже не заметят этого. Я никогда не был им нужен. Лишний рот, лишние траты… Билл, Чарли и Перси давно уже вышли из семьи, а Молли и Артур до сих пор этого не знают. — Они что, тоже отреклись? — Нет, не отреклись. Просто Билл работает с гоблинами, и они приняли его в свою общину. Чарли… Ну у того свои заморочки, он… гей и живёт с парнем, Молли сама отреклась от него, когда сказала, что таким, как он, не место в их семье, и даже не поняла, что сделала своими словами. Ну, а Перси всегда был сам по себе. Он каким-то образом выяснил, что он не родной сын Артура. Кто его отец, я не знаю, скрывает. Мне почему-то кажется, что это Ремус Люпин. Уж очень тот к нему хорошо относится. Да и похожи они. Не замечал? Я тоже всегда считал, что не являюсь родным сыном Артура, но после сновидений о наследии удостоверился, что сын. Ненужный, нечаянно зародившийся — но родной сын. Я как-то услышал, что Молли почти до самых родов не знала, что беременна мной. Странно, правда? Какие же они тогда маги, если не смогли определить беременность? — Предположим, что ты прав. Но разве это повод отрекаться от родной крови? Да, они, возможно, не уделяли тебе достаточно внимания, но ведь вас действительно много, и от этого теперь никуда не деться. Зачем такие радикальные методы? Что это сможет изменить? — Я хотел просить тебя принять у меня вассалитет, — прошептал рыжий, не поднимая взгляда на бывшего друга. — Ты не думай, что это спонтанное решение. Я всё обдумал… — Хороши дела! — возмущённо воскликнул Гарри, — Он всё обдумал! А у меня спросил? Нужен ли мне такой вассал, как ты? — А что не так со мной? — непонимающе спросил Рон. — Мы дружим с первого курса. Вместе побывали во многих приключениях. Что не так-то? — А ты не понимаешь? Ты действительно ничего не понимаешь? — Гарри разозлился ещё сильнее, увидев, что Уизли смотрит на него вопросительным взглядом. — Да, ты был, вернее, я считал тебя своим лучшим другом, но ты никогда не был со мной до конца! Ты всегда отходил в сторону и не поддерживал меня! Как я могу тебе верить после того, что вы со мной сделали? Рон, я ведь мог умереть, а ты стал бы убийцей. — Мы не хотели тебя убивать, — испуганно потряс головой Уизли, —  Если честно, я не понимаю, зачем надо было выводить тебя из строя перед самым началом турнира? Мне было всё равно, кинул ты свое имя в Кубок сам, или это сделал кто-то другой. Ведь главное, что Кубок выбрал тебя. Гермиона тоже бросила своё имя в Кубок. Ей ведь в сентябре исполнилось семнадцать лет. Не знаю, на что она рассчитывала. Но после того, как ты стал чемпионом, она как с цепи сорвалась. Я пытался объяснить ей, что у неё нет никаких шансов против тебя, и не только из-за того, что она девушка и магглорождённая. Ты по всем параметрам магически и физически сильнее её. Так это её ещё сильнее взбесило. А уж когда ты отнял у неё последнюю надежду на отношения с Виктором Крамом, вот тут-то и началось настоящее представление. Она распылила в нашей гостиной порошок рассеянности и принуждения и начала вбивать в головы гриффиндорцев свои домыслы о тебе. Не поддались лишь те, у кого есть комплект наследника, но таких среди наших мало. Да что там мало. Мне кажется, что только у Невилла он и есть. Но и братья Криви не поддались этим чарам, не знаю, почему. Наверное, они настоящие твои фанаты. Дин Томас тоже не принимал участие в обсуждениях. Он просто редко стал появляться в гостиной, всё больше с Полумной Лавгуд общался и с Когтевранцами. Финниган, кстати, тоже нечасто бывал в гостиной последнее время, поэтому я даже удивился, когда Гермиона пришла вместе с ним на дежурство по замку. Знаешь, сказать, что я был под Империо, не могу, но что-то давило на меня, почему-то я беспрекословно слушался Грейнджер. И до сих пор не понимаю, зачем Финнигану было наступать тебе на руки. Он так упорно отрицает то, что был с нами, что я думаю, Грейнджер стёрла ему память, так же, как и тебе. Гарри, я ни разу не ударил тебя, честное слово. Бил ногами именно Финниган… — Рон помолчал немного, а потом выдал: — Знаешь, я начал подозревать, что это был и не Симус вовсе. А кто-то под его личиной… И боюсь, что это была Джинни… Ведь когда мы вернулись в гостиную, Финниган пошёл не в нашу спальню, а в комнату девушек-пятикурсниц. Но тогда я не обратил на это внимания. Сам находился в какой-то эйфории. Гермиона осталась у меня в комнате, и мы с ней всю ночь занимались… Ну ты, наверное, понимаешь, чем? А потом я вообще забыл про то, что произошло этой ночью. Понимаешь, совсем забыл! И только сегодня за ужином об этом вспомнил… Вспомнил обо всём. — Ты не ударил меня ни разу… — с сарказмом проговорил Гарри, закрывая лицо покалеченными ладонями. — Как великолепно! Но ты там был! И не сделал ничего, чтобы предотвратить это… И почему ты думаешь, что в личине Симуса была Джинни? Ей-то что надо? — Ей с самого детства говорили, что она будет подружкой Гарри Поттера. Потом станет невестой и впоследствии женой Лорда Поттера. Джинни всегда была эгоистичной дрянью. Она хотела, чтобы ею восхищались, хотела красивых платьев, украшений, чтобы у неё были слуги, деньги и развлечения. А с кем у неё всё это может быть? Ведь не дура, понимает, что статус предательницы крови не даст ей всего того, что она хочет. И только ты мог стать тем самым мостом в богатую жизнь. Ведь раньше что-то намечалось между вами. Молли и директор её убедили в том, что если ты спас её жизнь, то должен будешь жениться на ней. Я слыхал, что директор и Уизли составили брачный договор, чтобы родители Джинни не подали в суд на школу, которая не смогла обеспечить безопасность их дочери. Я тогда не придал этому значения, но этим летом услышал разговор между директором и Молли в доме Уизли. Они как раз обсуждали этот договор, и Молли беспокоилась о том, что Сириус может помешать их договоренности и отменить брачный контракт, так как является твоим магическим крёстным, а значит, и официальным опекуном. Директор тогда сказал, чтобы она не волновалась понапрасну. Блэк находится в бегах, и его разыскивает министерство, чтобы привести приговор, поцелуй дементора, в исполнение. Молли предложила сдать его самим министерству, чего, типа, тянуть резину. Но директор сказал, что пока тот активно не вмешивается в жизнь своего крестника, он не помеха. «Не стоит сейчас Гарри волновать». Видимо, помнит твоё выступление после третьего курса, — хихикнул Рон. — Я об этом разговоре тоже только сейчас вспомнил. По всей вероятности, они меня всё-таки поймали за подслушиванием и стёрли память. — Я не понимаю, если и Молли и Джинни были так уверены, что мне не отвертеться от этого брачного контракта, то зачем надо было меня калечить? Ведь убивать меня им было невыгодно, — непонимающе спросил Гарри — Крам, — ответил Рон. — Виктор? — удивился Гарри, — При чём здесь Виктор? Я не скрывал, что общаюсь с ним с того самого чемпионата по квиддичу. И вы знали, что эти летние каникулы я провёл у него дома в Карелии. В чём проблема? — Да, ты не скрывал ваше общение. Вот только на какой стадии находится это ваше общение? — насмешливо спросил Рон. Гарри покраснел и смущённо отвёл взгляд от друга. Да, он не решался рассказать друзьям всю правду, боялся, что они не поймут и осудят его. Боялся потерять друзей… — Гермиона тоже ещё два года назад положила глаз на Крама. Она даже писала ему письма, а он отвечал… — Я знаю, Виктор рассказал мне о её письмах. Но в них ничего не было такого, чтобы могло намекнуть на нездоровый интерес девушки к парню. Просто письма знакомой, желающей узнать о жизни в других магических странах, — недоумённо пожал плечами Гарри. — Может, так и было, не знаю. Но когда болгары прибыли в Хогвартс, и она увидела вас…целующимися, крышу у неё снесло окончательно. Она и время выбрала, когда болгар не будет в Хогвартсе. Ты же всё своё свободное время проводил с ними. Если бы ты видел, как она радовалась, когда директор объявил, что они отправятся домой перед первым туром. Я такой счастливой не видел её даже на третьем курсе, когда она стала первой ученицей на курсе, обойдя на полбалла Малфоя. Ну, а подговорить Джинни — раз плюнуть. Как же, у неё забирают то, что она уже считает своим! — Рон, — задумчиво произнёс Гарри, — ты так легко сдаёшь своих подельников, чтобы отмазать себя, что становится даже страшно думать, на что ты способен, если… Ты же запросто можешь сдать меня Волан-де-Морту, если тебя прижарит. — Гарри! — гневно воскликнул Рон, и взмахнул руками, но тот перебил его… — У тебя был шанс, ты мог остановить Грейнджер, или, во всяком случае, хотя бы предупредить меня, но ты этого не сделал. Не думаю, что я хочу знать причину такого поступка… Ты упустил свой последний шанс стать приличным волшебником. — Гарри нахмурился: — Как думаешь, вот почему людям дают второй шанс, но не третий и не четвертый? Потому что, если предал однажды, так и будешь продолжать в том же духе. Ты сначала предал нашу дружбу, меня, потом свою семью, а сейчас — подругу. Девушку, с которой спишь. Рональд Уизли — ты по жизни ПРЕДАТЕЛЬ! И ничто тебя не изменит. Уходи. Я не хочу больше ни видеть, ни слышать тебя. Рон ничего не ответил Гарри, а только злобно зыркнул на него и опрометью выскочил из палаты, громко хлопнув притом массивной дверью. Гарри долго смотрел вслед своему бывшему другу… Он не мог понять, чего добивался Рон, отрекаясь от своей семьи? И зачем ему вассалитет? …