***
В кабинете немного прохладно, окно приоткрыто и, наконец-то, без решёток. Пахнет какими-то медикаментами, но Чон уже привык. На стеллаже рядом стоят множество маленьких пробирок и колб с разными разноцветными жидкостями и надписями. В углу тихо шумит небольшой телевизор, показывая какую-то развлекательную передачу, но до него никому сейчас нет дела. Чонгук терпеливо сидит возле врача и ждёт, пока тот что-то записывает о его состоянии. Омега сейчас сосредоточен на своей работе, поэтому поправляет сползшие на нос очки и быстро выводит буквы на чистом листе. Звук ручки, плавно скользящей по бумаге успокаивает, а сам Мин выглядит серьёзным и холодным. Впрочем, как и всегда. Чонгук вспоминает их недавний разговор посреди ночи, когда только они в абсолютно пустом холле больницы и красивые яркие звёзды среди тьмы. Юнги-хён на самом деле очень добрый и мягкий, только нужно было познакомиться поближе. Он может помочь, может поделиться, выслушать и дать совет; вправить мозги, когда нужно; потрепать по голове и похвалить; утешить или приободрить. Для Чонгука он не просто врач-психотерапевт, для Чонгука он — друг. Друг… У Чона давно никого не было, с кем можно просто пообщаться, весело провести время и насладиться компанией, кроме Тэхёна. Про тех знакомых в клубе, имена которых он даже не вспомнит, он давно уже забыл, ведь не намерен больше к ним возвращаться. Сейчас у него новая жизнь, новые друзья, ещё не родившийся Хеджин и родной Тэхён. Тэхён. Этот любимый омежка всегда заменял ему всех, сумел стать центром всего мира так быстро и бесповоротно, влюбив в себя и полюбив в ответ. Чонгук влюбился сразу, влюбился в эти искрящиеся карие глаза, в квадратную широкую улыбку, в милую родинку на кончике носа, которую так любил целовать с утра, в длинные трепещущие ресницы и в детскую наивность. Он любил их совместные завтраки, любил тепло родного тела, пахнущего ванилью, любил тихо целовать в лобик, когда он заснул прямо на нём, любил гладить по спине и слушать весёлые истории, любил его бархатный глубокий голос и заалевшие щёки, любил держать его на коленках, утыкаясь носом в тёплую шею, и чувствовать пальцы у себя в волосах. Он любил его всего и сразу. И любит до сих пор. — Я уже закончил, — Юнги поднимает усталый взгляд на альфу и трёт переносицу, одновременно зевая и снимая очки. — Хён… — негромко зовёт тот. — Что? — Я… Я хочу к нему… Пожалуйста, хён… — на глазах невольно наворачиваются слезы, в руках мелкая дрожь и знакомая боль в груди. — Он зовёт меня, я должен быть рядом, должен помочь. Омега не менее устало выдыхает и встаёт со стула, подходя к Чонгуку ближе и притянув к себе. Он запускает тонкие пальцы в густые волосы и чувствует, как альфа утыкается лицом ему в живот, подавляя всхлипы, и обнимает за поясницу. Он мелко содрогается в рыданиях и крепче сжимает худое тело руками, кажется, перестав дышать. Юнги заботливо гладит по голове и что-то шепчет, еле заметно улыбаясь. Чон сейчас похож на маленького потерявшегося ребенка, который ищет успокоения где-то в дремучих спящих лилиях, что спрятали свой яд и вновь белыми стали, убрав алый красный. — Ты должен быть сильным ради них. Ради них…***
Хосок сидит за столом, повернутый к омеге боком, поэтому и не сразу замечает чужого присутствия у себя в кабинете. Здесь всегда было просторно, пахло уютом и теплом, которого порой так сильно не хватало Тэхёну. Он всегда мог найти здесь поддержку и понимание в виде доброго альфы с мягким кофейным взглядом, тёплыми руками и ореховым запахом. Сейчас же, ничего кроме внутреннего страха и опасности, омега не ощущает. Не за себя, за Хеджина. Чон перебирает в руках какие-то бумаги, а рабочий стол, помимо ноутбука, заставлен стопками важных документов и разноцветных папок. Его и не видно даже за всем этим, только темная макушка, опущенная вниз, и крепкие плечи, обтянутые плотной тканью пиджака цвета мокрого асфальта. Видно, что у него работы сейчас по горло, график загружен полностью, но Тэ надеется, что для него смогут выделить несколько минут. — Кхм, — он тихонько кашляет, привлекая к себе внимание. Альфа удивлённо поднимает взгляд, отрываясь от своих дел, а потом тут же тяжело вздыхает и роняет голову на сложенные руки. Его волосы взлохмачены, под глазами виднеются круги, вид уставший и замученный. Ким замечает на столе несколько пустых стаканчиков с кофе и маленький пустой блистер таблеток. Наверное, обезболивающие или успокоительное. Тэхён бы даже пожалел, если бы. Если бы. — Я, конечно, знал, что ты придёшь, но не думал, что это случится так скоро, — он откладывает бумагу на одну из стопок и откидывается на спинку кресла, медленно массируя шею. — Садись, — и указывает ладонью на стул, стоящий перед его рабочим местом. Омега проходит дальше и робко присаживается, подавляя дрожь и внутреннее замешательство. Он чувствует себя скованно, неуютно, словно беззащитная добыча перед голодной змеёй. Та только и ждёт, пока Тэхён даст слабину и ослабит бдительность, чтобы впиться острыми клыками в тонкую шею и яд свой по крови пустить. На него пристально два тонких зрачка смотрят, похожий на ромб, а омега видит в них себя. — Я… — тихо начинает он, но его тут же перебивают. — Подожди… Перед тем как ты начнёшь говорить, позволь я скажу первым, — Хосок запинается и молчит, так ине зная с чего начать. — Я вовсе не был готов к этому разговору сейчас, но раз уж ты здесь, то… Во-первых, я хочу попросить прощение за всё, что происходило там. Я был на взводе, ведь меня завалили кучей работы, хотя начальник по сути то я, — он горько усмехается. — Да ещё и приближающийся гон. Ты не подумай, я не спихиваю это на него, я всё же был в сознании, но не смог контролировать себя. Я переживал за тебя, но не смог нормально это показать, и всё получилось как-то вот так, — он поднимает взгляд вверх и Тэхён почему-то смотрит в ответ, не пытается отвернуться или убежать. Он понимает. — Те слова… Да, я не буду отрицать. Ты действительно мне нравишься, хотя это очень глупо с моей стороны, — он кидает быстрый взгляд на маленький живот омеги. — Не знаю когда это началось, но всё же отрицать не буду. Я до последнего верил что у нас может что-то получиться, всё ждал и ждал, а потом… Мне очень жаль, что я наговорил тебе тех обидных слов, но, к сожалению, обратно уже ничего не вернуть. Я хочу, чтобы ты знал, что я так не думаю. Ещё раз прости меня за всё это. Я пойму, если ты захочешь перевестись или вовсе уволиться, я даже готов помочь с поиском новой работы, ведь это было очень некрасиво по отношению к тебе и твоему… альфе. Последние слова даются с особым трудом, но Хосок всё же смог сказать всё до конца. Он понимает, что знатно натворил дел и ему придётся самому всё это расхлёбывать. Ему жаль за те слова, которые были лишь порывом злости его внутреннего альфы, который посчитал, что его омеге грозила опасность. Не его омеге. Жаль только, что у того Чонгук есть и маленький ребенок под сердцем. Хосок бы давно омегу себе забрал, только не может. Сейчас он не чувствует ничего, кроме вины, что глушит его уже который день, не давая сосредоточиться на работе как следует. Он уже не надеется ни на что, лишь хочет, чтобы Тэхён не был одиноким и грустным. Этот омега, пожалуй, был одним из дорогих ему людей, даже сам не подозревая об этом. Он всегда выражал свою поддержку и понимание одним лишь присутствием, мог выслушать и что-то подсказать. Хоть их отношения и не переходили черту «начальник-подчинённый», хотя Чон очень этого хотел бы, он был его другом. — Хосок-ши… — говорит Тэ, а потом тут осекается. Нет, он не должен думать об этом. Альфа сразу же замечает изменения в поведении младшего и его неуверенность, поэтому лишь пытается тепло улыбнуться и показать своим видом, что он готов слушать. — Да, Тэхён? — он не позволяет себе привычное «Тэхён-и», боясь спугнуть и так перепугавшегося омегу. Голос звучит непривычно резко и от чего-то холодно. Но Хосок терпел, он сможет потерпеть ещё. — Я переезжаю… Неловкая тишина повисает между ними, делая этот разговор максимально испорченным, и доводит всё до конца. Шестерёнки в голове у старшего постепенно складываются и начинает медленно выстраивать рабочий механизм. Он выдувает губы в трубочку и открывает глаза, шире чем следовало, яро показывая своё удивление. Не часто на его лице можно увидеть столько эмоций, ведь они в основном скрываются за маской строгого начальника-альфы. Всё, что когда-то видел Тэхён — привычная любезность. Омега еле заметно улыбается и страх как-то отпадает сам, хотя волнение всё ещё стоит рядом, где-то сзади, и обнимает за плечи, потянув вниз за собою. — И… — в голове куча вопросов, и Чон не знает, какой из них нужно задать первым. — Куда? — В Пусан, у меня там один знакомый живёт, — он откидывает светлую чёлку со лба и заправляет непослушную прядь за ухо. Взгляд привычно падает на панорамное окно, хотя с такой высоты всё кажется каким-то серым и скучным. Осень уже начала отступать, давая место холодной снежной зиме. Дерева и кусты стоят голые, лишь одни серые ветви с зелёным отливом остались. Качаются на неторопливом ветре из стороны в сторону и тихо шумят, словно плачут. Тэхён любил их яркие пёстрые цвета и свежий запах после дождя, любил прыгать в кучи опавшего листья и собирать крошечные букетики из них же. Любил гулять по парку, смотря на красивые пейзажи и держась за руки. Он постоянно забывал брать с собой перчатки, поэтому сбоку было слышно тихое бурчание и недовольство. Но всё же его ладони всегда грелись в чужих, запрятавшись в карман теплого пальто. Они всегда заходили в то кафе возле университета, возле которого познакомились. Так глупо и неосторожно, но именно эта встреча стала решающей для них двоих. Осень наполнена счастливыми моментами и воспоминаниями для Тэхёна. Их воспоминаниями. Но всё хорошее когда-то заканчивается. — Тэхён? — своё имя произнесённое начальником заставляет вернуться в реальность, а не в дорогое сердцу прошлое. — Я… — омега немного теряется, но тут же вспоминает цель его изначального визита сюда. — Я хочу, чтобы меня перевели на дистанционную работу, как и раньше. Такое же возможно? Я понимаю, что меня повысили в специальности и мои обязанности сейчас немного изменились, но Вы же не хотите терять лучшего редактора, верно? — в ответ кивок и заинтересованный взгляд. — А я не хочу терять свою работу. Я могу работать отдалённо, а материал мне могут присылать на почту, всё равно же… — он резко замолкает, когда его к его руке легко прикасаются, а вся уверенность мигом пропадает, будто не было её и вовсе. — Тэхён-ши… Твою почту я знаю. Я уведомлю об этом твоих коллег, — говорит Чон, тем самым намекая на одобрение предложения. Он тепло улыбается, пока омега шепчет тихое «Спасибо» и удаляется за дверью, так и не посмотрев на него в последний раз. После него остался лишь сладкий шлейф ванили и сухое «До свидания», хотя навряд ли они когда-то увидятся. Всё же все когда-то предают…