Эльфийская песнь

Баэл вошел в тронный зал. Как и всегда, у дверей его встречали две рабыни — сегодня это были Кирена Роксия и герцогиня Мирианна. Высокая накачанная темноволосая драконодева и низенькая блондинка-человек составляли довольно забавный дуэт. - Наш господин! - хором провозгласили они, падая ниц. Видно недаром Каллиста заставляла их часами репетировать эту фразу — в итоге даже визгливый голосок Мирианны смог звучать гармонично с басом драконьей королевы. - Ваши рабыни счастливы служить вам! - Кирена, встань, - произнес Баэл, и экс-королева вскочила на ноги. Надо сказать, что король-лич не отличался выдающимся ростом, и, когда они оба стояли на полу, Кирена Роксия была выше его на полголовы. Смотреть на своего повелителя сверху вниз драконодеве было некомфортно, потому она слегка согнула колени, чтобы казаться пониже... Император осмотрел королеву-рабыню. После их первой ночи она сделала для себя кое-какие выводы и изменила образ. Осознав, что ее пышные достоинства нравятся Владыке, она перестала их прятать — хотя пока еще не решалась носить цепочку на сосках, как делали самые отчаянные рабыни. Из одежды Кирена Роксия надевала теперь лишь длинную белую юбку с разрезом вдоль левого бедра. С ее помощью драконодева скрывала от глаз следы многочисленных телесных наказаний на своей заднице. Зато она перестала носить сапоги и начала чернить ногти на ногах. Чтобы не выглядеть слишком по-простецки, она надевала какие-нибудь украшения — сегодня это были ожерелье из продолговатых золотых пластинок и, конечно же, серьги с полумесяцами, которые император самолично повелел носить на рогах. Вдобавок ко всему, Кирена Роксия не стала заплетать косу и позволила кудрявым волосам свободно ниспадать на плечи. Теперь она уже не походила на дикую амазонку, а казалась скорее странствующей гадалкой или иноземной колдуньей. Нельзя было сказать, что в этом образе Кирена Роксия больше соответствовала вкусам Баэла, однако император был весьма доволен тем фактом, что драконодева столь радикально поработала над собой, чтобы угодить ему. Лич считал, что женщины, изначально не обладающие подходящими для наложниц качествами, должны, по крайней мере, из кожи вон лезть, чтобы стать более привлекательными — за эти-то старания он столько лет держал при себе Танвен, а теперь ей стали подражать и молодые рабыни, и их усилия радовали императора. Конечно же, Кирена Роксия обладала одним большим преимуществом по сравнению с Танвен — она была наделена скромностью (или же трусостью), соответствующей ее нынешнему положению. Бывшая великая воительница, колдунья и королева, она все еще была способна смущаться и робеть. Каллиста или Танвен на ее месте уже начали бы позировать, но Кирена Роксия лишь смиренно стояла на месте, пока Владыка разглядывал ее. В то время, как ее бесстрастно-доброжелательное лицо выражало лишь готовность повиноваться приказам, ее колени дрожали от страха — Баэл отлично это видел, и это ему нравилось. - Ты распределяла места сегодня? - спросил он у драконодевы. - Да, Владыка! - выпалила та. - Ладно, пойдем посмотрим... - Баэл не стал сразу ни хвалить, ни ругать ее, заставив томиться в ожидании. Он неспешно двинулся в сторону трона, и босая рабыня бесшумно последовала за ним. Мирианна, так и не получившая разрешения подняться, продолжила лежать на полу ничком, позволив себе лишь горестный вздох... Она провела в опочивальне императора позапрошлую ночь, но, поскольку на этот раз вместе с ней не было более опытной рабыни, не смогла угодить Баэлу как следует, и теперь он игнорировал ее существование. Экс-герцогиня была так огорчена и напугана этим фактом, что даже позволила Кирене Роксии поставить ее «на подхвате», надеясь, что так император хотя бы будет отдавать ей какие-то приказы... но в итоге на нее снова не обратили внимания. Зато Баэл задержался возле статуи Леворева, залюбовавшись занятным зрелищем. Между задних копыт каменного кентавра на четвереньках стояла обнаженная сильвийка. Звание смотрительницы гарема не защищало ее от наказаний, и сегодня она была наказана — за то, что набросилась на другую рабыню в присутствии императора. Этой рабыней, между прочим, была Кирена Роксия — вчера она работала подставкой для алхимического столика и, будучи измождена после жестокой порки, умудрилась его опрокинуть, а Каллиста обругала ее и ударила, не дождавшись, пока император вынесет свой вердикт... Разумеется, саму драконодеву тоже наказали — ей пришлось слизать с пола смешавшиеся между собой пролитые зелья, из-за чего все ее чувства обострились в десять раз. После этого каждая из рабынь всыпала ей по десять ударов розгой. Крики несчастной королевы было, пожалуй, слышно на другом конце города — однако она переживала в жизни и не такое, так что уже к вечеру снова смогла встать на ноги. К Каллисте же император был более суров — она провела всю ночь с каменным членом во рту. Сейчас, когда Баэл наблюдал за ней, зайчиха изо всех сил старалась показать, как усердно она подвергает себя наказанию — ее губы были сомкнуты на самом основании громадного члена, который, должно быть, проник ей глубоко в глотку, благо неизвестный, но без сомнения талантливый скульптор изваял его именно так, чтобы изгиб способствовал такому проникновению — по щекам суровой сильвийки катились слезы, ее руки дрожали, а ноздри часто и шумно вдыхали воздух... - А ты чем занята? - император повернулся к розоволосой эльфийке, стоявшей подле наказанной зайчихи с пачкой розг в руках. - Слежу, чтобы она не отлынивала, мой повелитель, - отвечала та. Работой Танвен было лупить Каллисту розгой, если та решит дать себе передышку и слишком уж заметно вытащит член из глотки. Эту обязанность эльфийка самовольно возложила на себя, согласившись даже не спать ночью, чтобы поквитаться со своей давней соперницей за все прошлые избиения. - В этом нет необходимости, - произнес Баэл. - Каллиста сама знает, что должна достойно принять наказание. Пойдем. На самом деле преданность Каллисты своему владыке все-таки не могла перебороть ее естественную потребность в дыхании, и время от времени она пыталась дать себе передышку — так что сейчас на ее заднице уже места живого не было. Однако перечить императору эльфийка не посмела и, почтительно поклонившись, последовала за ним, оставляя сильвийку наедине с ее наказанием... У шеста для развратных танцев крутились еще две эльфийки — Сильва и Джемини в ее темной форме. Кирена Роксия решила, что темнокожая темноволосая и бледная светловолосая танцовщицы прекрасно смотрятся вместе — тем более, что танцевальные навыки обеих были на высоте. Для Джемини нашлась практически точная копия ленточного танцевального костюма Сильвы, отличавшаяся лишь декором украшений и цветом — Сильва носила нежно-лиловый, а темной близняшке достался желтый, дивно смотрящийся на ее пурпурной коже. Эльфийки исполняли медленный синхронный танец и как раз, когда подошел Баэл, они начали разматывать ленты на грудях друг у друга... - Отличная пара, - одобрил Владыка. - У тебя неплохой вкус. Кирена Роксия низко поклонилась. На самом деле она не вполне заслужила эту похвалу — просто Каллиста была наказана и распределять роли рабынь стало некому. Танвен сразу после ужина заявила, что пойдет надзирать за зайчихой, и спорить с ней никто не стал. Ну а наутро нужно было как-то решить, кто куда встанет — Сильва предложила бросить жребий, но Мирианна начала ныть и просить, чтобы ей позволили держать поднос. Джемини, которая была сегодня в темной форме и никого, кроме Баэла, не боялась, собиралась уже дать бывшей герцогине на орехи, и тут уж драконодеве пришлось вмешаться — темная эльфийка получила по башке и отправилась работать к шесту. Поразмыслив еще немного, Кирена Роксия попросила Сильву встать туда же, решив, что две эльфийки составят хорошую пару, а сама отправилась встречать императора у дверей, прихватив с собой Мирианну. Корвина была в императорской опочивальне, так что больше расставлять было некого, и «творчество» королевы драконов на этом и закончилось — она всего лишь разбила четверых рабынь на пары. Однако в случае неудачи все палки непременно достались бы ей, так что и похвалу она решила принять... - Танвен, выпори себя за самоуправство, - распорядился Баэл после того, как отдал должное вкусу Кирены Роксии. - Столько же ударов, сколько получила от тебя Каллиста. Лишь безумец мог предположить, что эльфийка посчитала, сколько раз она ударила Каллисту розгами за целую ночь — но это действительно было так. Баэл хорошо изучил свою рабыню за шесть десятилетий, а она хорошо изучила его. Глупо было даже сравнивать те удары, которые она с размаху обрушивала на ягодицы зайчихи, и те, которые она смогла бы нанести самой себе при всем желании — потому Танвен восприняла порку не как наказание, а скорее как плату за право отлупить Каллисту, и горячо выразив Владыке свою признательность, спустила трусы и начала лупцевать себя по заднице, громко отсчитывая удары. - Возьми поднос, - коротко бросил Баэл Кирене Роксии которая готовилась в свою очередь получить приказ о самобичевании. - Так, а где у нас Мирианна? - Мой господин, она осталась у дверей зала, - напомнила драконодева. - Вы не дали ей разрешения следовать за вами. - Точно. Совсем забыл, - на самом деле, конечно же, король-лич не мог ничего «забыть». Он, скорее всего, испытывал герцогиню или же провоцировал ее, однако и дальше позволять ей всего лишь лежать ничком на полу было бы незаслуженной щедростью, потому Баэл позвал ее. - Мирианна, ко мне! Как и обычно, его голос прокатился по всему залу — Кирена Роксия уже так привыкла к этому, что даже перестала вздрагивать, когда слова Владыки отзывались дрожью в ее костях. В каком-то смысле это даже доставляло ей удовольствие... Однако на Мирианну в этот момент стоило посмотреть — услышав зов хозяина, она вскочила, как ошпаренная, и чуть ли ни на всех четырех пустилась бежать через весь зал. Ее сходство с собачкой, подмеченное Баэлом с самого начала, было особенно очевидно в такие моменты.. Подбежав к трону, герцогиня упала ниц и осыпала сапог императора поцелуями. - Ваша раба... счастлива служить... - выдавила из себя запыхавшаяся рабыня. - Счастлива служить... вам, Владыка! - Тебе будет непросто заработать еще один шанс, - прямо сказал ей Баэл. - Буду стараться изо всех сил! - заверила Мирианна. Кирена Роксия посмотрела на нее с возмущением. Коротышке герцогине пока еще рановато было паниковать — ведь на этой неделе она уже побывала в опочивальне. А вот к драконодеве Владыка был куда более жесток — до рокового срока оставалось два дня, а она — опять! — не получила приглашения. Баэлу явно хотелось посмотреть, что она выкинет на этот раз — так что он упорно игнорировал все ее старания обратить на себя внимание. Да и Каллиста не позволяла драконодеве выложиться на полную — как зайчиха и обещала, она делала все возможное, чтобы превратить жизнь драконьей королевы в ад. Каждый раз, когда ей разрешали выпороть Кирену Роксию, эта порка приводилась в исполнение с максимальной жестокостью, а когда пороть было не за что, сильвийка просто избивала ее по вечерам — и, конечно же, использовала ее как свою подстилку. Ну а после сегодняшнего наказания Каллиста должна будет стать еще злее — если ни она, ни Кирена Роксия не попадут сегодня к Баэлу в опочивальню, драконодеву ожидает поистине адская ночка, и назавтра она навряд ли сможет продемонстрировать императору нечто выдающееся. А потом снова останется всего один день... - Тебе тоже стоит как следует постараться сегодня, - сказал драконодеве Баэл, каким-то образом догадавшийся, о чем она думает. К этому моменту Мирианна уже получила приказ зажать в зубах цепочку, соединяющую ее соски, и теперь, заливаясь слезами, терпела эту пытку, а император уже некоторое время наблюдал за Киреной Роксией, погрузившейся в свои мрачные мысли... - Да, Владыка! - воскликнула та. Действительно, сегодня император был снисходителен к ней, и она даже удостоилась похвалы — что было особенно странно, учитывая ее вчерашний проступок. Не время было предаваться унынию. - Могу я услужить вам как-то еще? - Для начала ты могла бы достойно выполнить то задание, с которым не справилась вчера. - Я готова, Владыка! - Кирена Роксия сама не понимала, как умудрилась опрокинуть стол, и была уверена, что уж со второй-то попытки справится с работой подставки. - Пусть Мирианна возьмет у тебя поднос, - распорядился лич. Стремясь выполнить его приказ, экс-герцогиня вскочила на ноги так поспешно, что выронила изо рта цепочку. - Ой! - воскликнула она. - Простите меня, Владыка! Она попыталась снова засунуть цепочку в рот — для чего ей пришлось безжалостно растягивать собственные груди — но в этот момент Баэл щелкнул пальцами и на середине цепи появился увесистый металлический шарик. Цепочка вырвалась из рук у Мирианны и потянула ее соски вниз, заставив рабыню закричать от боли. - Пусть будет вот так, - произнес император, на что несчастная герцогиня смогла лишь кивнуть, глотая слезы. Тем не менее, она приняла из рук у драконодевы поднос с кубками и, как бы ни велико было искушение помочь себе, поддержав цепочку с грузом краем подноса, продолжила честно терпеть пытку. Между тем, император перевел взгляд на Танвен, которая уже отсчитала себе семьдесят три удара и теперь просто стояла, демонстрируя Владыке свою изполосованную задницу. Еще один щелчок пальцев — и на цепочке, соединяющей груди эльфийки, появилось сразу два таких же шарика, как тот, что был у Мирианны... - Благодарююю, - простонала розоволосая рабыня. - Можешь надеть трусы, - милостиво разрешил Баэл. - Поставь большой поднос на Подставку Роксию, а потом сама встань на него. - Слушаюсь, мой повелитель... - отозвалась эльфийка и направилась за подносом-столешницей, в то время, как Кирена Роксия опустилась на четвереньки, готовясь принять наказание, которое уже не казалось таким простым, как вчера... Бесспорно, драконодева была способна выдержать вес тощей эльфийки вместе с подносом — и смогла бы удержать его не только на спине, но и на руках, если бы потребовалось. Беда была в том, что не только от Кирены Роксии, но и от Танвен требовалось стоять неподвижно, каким-то образом удерживая равновесие с подносом, который не был прикреплен к спине драконодевы ничем, кроме веса стоящей на нем эльфийки — достаточно было, чтобы хоть одна из рабынь дернулась, и вся конструкция развалилась бы — и тогда наказание, которому подвергалась Каллиста, наверняка показалось бы им обеим сущим пустяком... Баэл окинул взглядом свое творение и удовлетворенно кивнул. Он расставил на подносе чаши и алхимические приспособления, так что ступни Танвен оказались окружены ими. Теперь эльфийка не смогла бы даже восстановить потерянное равновесие, отодвинув ногу. - Кирена, можешь сказать Танвен пару слов, если хочешь, - предложил лич. - Держись, пожалуйста... - взмолилась драконодева. Сейчас все шло к тому, что она второй раз подряд не сумеет удержать на себе стол — глупо будет рассчитывать на пощаду после такого. - Заткнись, коза рогатая, - в своей обычной манере отозвалась эльфийка. - Стой смирно, если задница дорога. Ни одна вменяемая рабыня не позволила бы себе встрявать в пребранку в присутствии императора — особенно после того, что случилось с Каллистой — так что Кирена Роксия предпочла смолчать. Баэл приступил к опытам, которые, как и обычно, длились около двадцати минут. Все это время Танвен, Кирена Роксия и даже проникшаяся атмосферой Мирианна не позволяли себе расслабиться ни на мгновение и даже дышали с большой осторожностью. И вот, император закончил приготовление сегодняшнего зелья... - Танвен, наклонись и выпей, - распорядился он. У драконодевы сердце ушло в пятки, когда она представила, какой акробатический трюк сейчас придется исполнить эльфийке. Однако Танвен за шестьдесят лет рабства вытворяла и не такое — слегка выгнув попку назад, чтобы сместить центр тяжести, она согнулась и сложилась пополам, так что ее подбородок оказался на уровне коленей. Баэл поднес к ее губам кубок с зельем, и она выпила, мысленно готовясь к тому, что это окажется один из тех возбуждающих напитков, от которых ты чувствуешь себя так, будто тебе шило вставили во влагалище... Но то было исцеляющее зелье — горькое на вкус, но бесконечно желанное всеми рабынями. - Благодарю, мой повелитель... - прошептала эльфийка, чувствуя, как утихает боль в ее напоротой заднице. - Могу я слезть и отблагодарить вас, как следует? - Слезай, - милостиво разрешил Баэл. Танвен спустилась на пол... и как раз в тот момент, когда ее вторая ступня сошла с подноса, тот опасно накренился. Эльфийка едва-едва успела ухватить его рукой. Алхимические принадлежности посъезжали к краю, однако ничего не пролилось... рабыни испуганно уставились на императора, ожидая его решения. Неужели они все-таки не справились? - Поставь все как было, - потребовал лич, и Танвен вздохнула с облегчением. У нее была абсолютная память, о чем Владыка, конечно же, знал. Эльфийке потребовалось не более пяти секунд, чтобы восстановить первоначальное положение предметов на подносе, после чего она склонилась к ногам императора. - Благодарю вас за милосердие и честь быть исцеленной вашими руками... - когда нужно было подлизываться к хозяину, она знала все вежливые и витьеватые слова, и даже выражение ее лица становилось приветливым и невинным — полная противоположность того, как она общалась с другими рабынями. - Прошу, обрушьте на мою попку еще более суровые наказания! - Ты уверена? - в громовом голосе Баэла послышалась насмешка. - Конечно, мой повелитель... - Танвен, казалось, была способна ублажить мужчину одним лишь голосом. - Как еще я могу отблагодарить вас за милосердие, кроме как постараться стать еще лучшей рабыней? А что еще сделает меня лучшей рабыней, как не суровое наказание? Я знаю, вы еще не простили мне мое самоуправство... - Верно, - согласился император. - Скажи мне — Каллисту ты тоже порола, чтобы сделать ее еще лучшей рабыней? - Нет, - незамедлительно ответила Танвен. - Ее я порола, чтобы показать, где раки зимуют. Император расхохотался. Спустя шестьдесят лет эта эльфийка все еще удивляла своей дерзостью, будучи при том самой страстной и любвеобильной рабыней из всех, что он имел за свою бесконечно долгую жизнь... И она стала такой уже здесь, в гареме, в результате его воспитания, что особенно льстило Баэлу. Если бы не ее яростное стремление истребить весь остальной гарем и остаться единственной наложницей императора, он бы, пожалуй, сделал ее смотрительницей. Каллиста была замечательной, но, к сожалению, смертной — рано или поздно ей придется подыскать замену... - Сейчас мы освободим Каллисту, а ты трахнешь своей задницей член Леворева, - произнес император после некоторого раздумья. - Пусть это послужит тебе уроком. - Да, мой повелитель! - радостно воскликнула эльфийка. - Надеюсь, наглая зайчиха как следует смазала его для меня! - Ну вот иди и проверь, - распорядился Баэл, а затем перевел взгляд на Кирену Роксию, которая все еще стояла на четвереньках под алхимическим столиком. - Кирена, ты сможешь сама отнести этот поднос на место? - Разумеется, Владыка, - драконодева ловко перехватила поднос руками и поднялась на ноги, держа его над головой. Быть может лучшие танцовщицы гарема и превосходили ее в акробатическом мастерстве, все же она была гибкой и изворотливой, словно змея, чего не ожидаешь от девушки ее габаритов. И тут она услышала, как император щелкнул пальцами. Она вся сжалась, ожидая, что сейчас на ее грудях появится тяжелая цепь с зажимами... Этот элемент она так и не решилась включить в свой наряд — хотя в спальне император заставил ее надеть такую цепь, ее соски были слишком чувствительными, чтобы носить это целый день — а точнее, она бы кончила уже минут через десять... Конечно, желания Владыки были превыше всего — честно говоря, драконодева опасалась, что он не приглашает ее в опочивальню как раз потому, что она не покорилась и не стала носить цепь, которую он для нее наколдовал. Каждый день, одеваясь, она брала эту цепь в руки и каждый день откладывала на самый крайний случай... Однако сейчас она испугалась появления цепи потому, что не знала, сможет ли и дальше удерживать равновесие, если зажимы начнут разрывать ее соски. Однако никакая цепь не появилась — вместо этого юбка драконодевы развязалась и упала к ее ногам. - Ты уже достаточно прятала свои бедра сегодня, - объявил Баэл. Под юбкой Кирена Роксия была обнажена и ее ягодицы, покрытые рубцами от побоев, предстали взору императора... Она предпочла бы, чтобы он не рассматривал их так пристально — в отличие от шрамов, полученных в бою, которые она носила с гордостью, следы порок были знаками позора — того, что она оказалась никудышной рабыней и была наказана за это. Разглядывая их в зеркале по утрам, драконодева дрожала от стыда... Надеясь, что Владыка всего лишь решил полюбоваться на ее задницу, которая, возможно, сохранила какие-то следы былой соблазнительности, Кирена Роксия покрутила бедрами, продолжая удерживать поднос-столешницу над головой. - Ладно, поставь его на место, а сама возвращайся на свое. Команда «на место» была самой желанной для всех рабынь — она означала, что тебя приглашают вернутся к держанию подноса. Та, кто стояла подле трона, имела возможность побеседовать с императором и завоевать его расположение, блеснув остроумием или умело подольстившись к Владыке. Королева драконов была не слишком хороша в таких делах, однако сегодня Баэл явно был благосклонен к ней, и она не могла упускать такую возможность. Алхимический столик был возвращен на место, и Кирена Роксия забрала у Мирианны малый поднос с кубками. Экс-герцогиня тут же получила новый приказ: - Приведи ко мне Каллисту. Когда одной рабыне велели привести другую, это означало, что следует взять специальную цепь, прикрепить ее к рабскому ошейнику той, кого вызывает император, и привести ее, ползущую на четвереньках, на цепи. Вот только обычно это Каллиста водила всех остальных — Мирианна никогда еще не видела, чтобы кто-то «приводил» к императору саму грозную зайчиху, которую она боялась до дрожи в коленках... Кирена Роксия, напротив, приготовилась наслаждаться шоу — ее вполне устраивало, что Каллиста вкусит всех тех унижений, которым подвергала других рабынь... Разумеется, и драконодева и Мирианна просто были в гареме слишком недолго — им было неоткуда знать, что смотрительница частенько подвергается еще более жестоким истязаниям, чем остальные рабыни. И, конечно же, она бы никогда не получила свое звание, если бы не умела смиренно переносить наказания... Танвен заняла место Каллисты под статуей кентавра, а сильвийку Мирианна повела к трону. Изможденная долгой пыткой, она покорно шла туда, куда ее вели. Рот зайчихи был приоткрыт, и ей явно было непросто переставлять ноги — семьдесят три удара розгами от Танвен не были шуткой. - Владыка, твоя рабыня Мирианна вернулась и привела рабыню Каллисту... - доложила герцогиня, натягивая цепь и «подтаскивая» сильвийку поближе к трону — на самом деле, та шла добровольно, и то был лишь необходимый ритуал. Когда Каллиста встала перед императором на колени, ее рабская поза была безупречна, как и всегда, однако она не могла или же просто не смела заговорить — в конце концов, ее наказали как раз за то, что она открыла рот без разрешения. Из-за опухших глаз и губ сильвийка выглядела довольно жалко, однако во взгляде теплились огоньки разума. - Что скажешь? - почему-то Баэл обратился к Кирене Роксии. - Она уже достаточно наказана, как по-твоему? Драконодеве пришлось осторожно подбирать слова — ведь Танвен уже пострадала за то, что пыталась ужесточить наказание зайчихи. Не было сомнений, что император ценит Каллисту выше, чем кого-либо из своих рабынь, и такой мелкий проступок не пошатнет ее положение смотрительницы гарема. С другой стороны, Кирене Роксии терять было нечего — Каллиста и так уже ненавидела ее и навряд ли смогла бы начать обращаться с ней еще хуже при всем желании. Принимать в расчет следовало лишь желания Баэла — но как догадаться, чего он ждет? - По ней этого не видно, Владыка... - честно ответила королева драконов, так и не сумев ничего придумать. И тут рука в латной перчатке легла на ее обнаженные ягодицы. Кирены Роксия не знала, как это толковать — знак одобрения, предупреждение следить за языком или просто комплимент ее фигуре? В панике драконодева попыталась найти слова, чтобы объясниться. - Я... имела в виду... - Давай сначала послушаем, что она сама скажет, - прервал ее император. - Каллиста, тебе разрешается молить о пощаде. Сильвийка попыталась пошевелить нижней челюстью. Это далось ей с явным трудом, однако она смогла выдавить из себя несколько слов. - Прошу... смилуйся... - продолжая держать колени раздвинутыми, а пятки — соединенными, зайчиха склонилась лбом до самого пола. - Твоя рабыня... ощутила твой гнев... - тут ей, видимо, стало совсем невмочь и она тихонечко заскулила. - Ыыыыы... глубоко раска... раскаивается... Пощади, Вла... дыка... - Ну что, достаточно убедительно? - поинтересовался император у драконодевы, которую продолжал в буквальном смысле держать за задницу. Та уже успела вспотеть от ужаса, гадая, стоит ли ей пойти на попятную или попытаться угодить Владыке честным ответом. - Владыка, когда наказание действительно жестокое, ты будешь молить о пощаде, не дожидаясь разрешения... - все-таки решилась сказать Кирена Роксия. - И когда она просит прощения, разве не должна показать, что готова ради него на все? - А ты разбираешься в извинениях... - рассмеялся Баэл. - Что ж, тогда придумай следующее наказание для Каллисты. Заставь ее показать мне глубину своего раскаяния. И вот тут Кирена Роксия поняла, что доигралась... Куда уж ей давать Владыке советы по поводу наказаний? И даже если она сможет предложить что-нибудь стоящее, наверняка Баэл заставит ее пройти через то же самое — Танвен ведь уже отправилась полировать статую Леворева следом за зайчихой. - Я... - вяло промямлила драконодева, как будто это ее рот всю ночь долбили каменным членом. Казалось, самое время было упасть на колени, разрыдаться и обозвать себя идиоткой... - Я... могла бы станцевать для вас, стоя на ней... на напоротой заднице Каллисты. Если вам угодно, Владыка... В итоге она смогла выдумать только это. То даже не была ее собственная идея, а повторение того наказания, которому она сама подверглась в прошлый понедельник — Каллиста часа полтора танцевала стриптиз, стоя на груди у скованной по рукам и ногам драконодевы — и «отпинала» ее при этом так безжалостно, что Кирене Роксии пару дней было больно даже дышать. Не то, что бы королева драконов жаждала мести — если она и ненавидела зайчиху, то уж точно не за это — она лишь подумала, что должна предложить наказание, в котором будет участвовать не только Каллиста, но и она сама. - Каллиста, покажи-ка нам свою напоротую задницу, - потребовал Баэл. Сильвийка неловко развернулась и встала на четвереньки... - О, да. Танвен, как всегда, безжалостна... Что ж, эта рабыня в твоем распоряжении, Кирена. Приведи мне ее плачущей и молящей о пощаде. - Я не подведу, Владыка! - воскликнула драконодева, отлично зная, что в случае провала плакать и молить о пощаде будет уже она сама. Поднос был в очередной раз передан Мирианне, и Кирена Роксия направилась к тумбе, ведя на цепи покорно-безразличную Каллисту. Сильва и Джемини, уже все потные от усердной работы, охотно уступили им место у шеста и отправились к трону, чтобы предложить Владыке свои услуги. Однако ему было настолько не до них, что он просто поставил эльфиек на колени по обе стороны от себя... В отличие от первого раза, когда она исполняла для него непристойный танец, теперь Кирена Роксия полностью завладела вниманием императора... Для начала ей следовало как-то уложить зайчиху на тумбе. Когда Каллиста плясала на ней, ноги драконодевы были прикованы к ее рогам, а руки заломлены за спину — якобы, чтобы грудь выпирала сильнее. Однако у самой Кирены Роксии была довольно скудная фантазия на позы, так что она просто положила сильвийку пластом, а цепь, свисавшую с ее ошейника, несколько раз обмотала вокруг рта. - Если ты действительно захочешь, то сможешь попросить пощады и с закрытым ртом, - объявила она своей жертве, однако та и бровью не повела, продолжая игнорировать драконодеву. Кирена Роксия сердито цыкнула и, прикрепив цепь от собственного ошейника к шесту, встала обеими ногами на кровоточащие ягодицы сильвийки. И тут она наконец-то услышала слабый стон — первое свидетельство того, что выдуманное ею наказание действует. На самом деле оно должно было действовать чертовски хорошо — пусть даже королева-воительница отощала от бессонных ночей и пыток, в ней все еще было не меньше восьмидесяти килограмм. Ну а на заднице у Каллисты не было живого места, и она, по идее, должна была адски болеть вообще при любом движении... Драконодева пошевелила бедрами и переступила с ноги на ногу. Зайчиха вновь издала болезненное мычание — но на мольбу о пощаде это не тянуло. То был лишь знак того, что она испытывает боль, а Кирене Роксии нужно было добиться куда большего. Она не стала прибегать к низким уловком — например, прыгать у Каллисты на заднице — в первую очередь потому, что наказанной была не только сильвийка, но и она сама. И даже без всяких наказаний, она обязана была каждодневно плясать у шеста по полдня — так что спешить было совершенно некуда... Королева-рабыня завела неспешный танец, который называла «изящным» — он состоял из плавных движений бедер, рук и живота, перемежавшихся акробатическими трюками, демонстрирующими гибкость танцовщицы. Раньше драконодева думала, что грациозность не свойственна ее могучему телу, и такое представление в ее исполнении будет выглядеть донельзя глупо, а у кого-то может даже вызвать тошноту — но другим рабыням удалось убедить ее, что получается довольно мило. Даже взыскательная Сильва похвалила однажды этот танец, да и Кирена Роксия замечала, что император подолгу наблюдает за ней — что само по себе было высшей похвалой. Словом, экс-королева с удивлением открыла у себя талант стриптизерши. Сегодня, однако, изящная красота ее танца резко контрастировала со звуками, которыми он сопровождался — стоны Каллисты становились все настойчивей. Когда Кирена Роксия задрала правую ногу к ушам, чтобы показать зрителям свою киску, то увидела, что ее ступня стала красной от чужой крови... Однако император не казался удовлетворенным, да и сама драконодева понимала, что еще не добилась цели — ей нужны были мольбы о пощаде, а не просто крики... Потому следующим она решила исполнить куда более дерзкий и горячий танец живота. Ноги танцовщицы стали двигаться резвее — и в мычании наказанной зайчихи наконец-то послышалось что-то, похожее на слова... Очередное движение танца требовало от Кирены Роксии опуститься на корточки, и она воспользовалась этой возможностью, чтобы размотать цепь на лице Каллисты. - Говори! - потребовала она, поднимаясь на ноги и топая ножкой. - ЫЫыыыОЩаААА... - проревела несчастная сильвийка. Она не могла раскрыть рот достаточно широко, чтобы внятно выкрикнуть слова. Но, когда крик стих, Кирена Роксия услышала тихий болезненный стон. - Я пойду... с тобой к Вла... Владыке... плача и моля... - Отлично... - с облегчением выдохнула драконодева. Она уже не знала, как еще ей принуждать Каллисту, если та выдержит эту пытку так же стойко, как и порку от Танвен. Впрочем, выдержке Каллисты в любом случае можно было позавидовать — она ведь даже не была связана и все это время наверняка боролась с собственными бойцовскими инстинктами, требовавшими сбросить Кирену Роксию с ее задницы. - Теперь нужно, чтобы Владыка это услышал. Громче кричи. И она возобновила свой танец. Зайчиха визжала, тщетно пытаясь выдавить из онемевшего рта нужную фразу... - ААааВАЛАДыЫЫЫЫКаААААОЩаААААДыЫЫЫЫ... - на большее ее в итоге так и не хватило, и скорбный рев слился в одно сплошное «ААА», срывавшееся на визг при каждом шаге танцовщицы. - Кирена Роксия, спляши на члене, - наконец раздался приказ императора, перекрывший собой визг сильвийки. Драконодева замерла, пытаясь сориентироваться. Член, конечно, имелся в виду железный — обтянутый кожей металлический стержень, торчавший из тумбы в полуметре от шеста. А точнее, их было аж четыре — чтобы наказать большее количество рабынь в случае необходимости — но Кирена Роксия собиралась воспользоваться тем, что был обращен к императорскому трону. Насчет того, как именно ей предстоит «сплясать», у нее также не было сомнений. А вот что делать с Каллистой? Судя по всему, ее наказание все еще не закончено... - Двигайся, - распорядилась драконодева, пинком заставляя сильвийку подползти к краю тумбы. Теперь грудь и живот Каллисты держались на весу, зато Кирена Роксия смогла уложить ее так, чтобы орудие пытки было зажато у зайчихи между ног и касалось промежности, а сама опустилась на корточки, стоя у наказанной рабыни на заднице. Она хотела упереться руками позади себя, но тут ей на глаза попались заячьи уши, и она схватилась за них. Каллисте пришлось прогнуться назад, так что ее лицо оказалось обращено прямо к трону — как ни посмотри, то была идеальная поза для наказания... - Чего умолкла? - спросила Кирена Роксия. Похоже, у нее начала открываться склонность к садизму. - Ты всего лишь попросила прощения — теперь покажи Владыке, что действительно жаждешь быть прощенной, - она надавила пятками на кровоточащие раны зайчихи. - Умоляй, пока он тебя не простит! И Каллиста начала умолять — со слезами, визгами и стонами — так, как Кирена Роксия и хотела. Однако и самой драконодеве предстояло вытерпеть жестокую пытку. Каким бы безжалостным ни было изнасилование щупальцами, тогда она была лишь беспомощной жертвой. Теперь же ей предстояло самой натянутся на железный член, который оказался куда толще, чем казалось сверху. Драконодева могла лишь гадать, как другие рабыни трахают себя огромными каменными членами статуй — и была всем сердцем благодарна Владыке за то, что на ее долю выпал куда более гуманный вариант этой пытки... Однако она отдавала себе полный отчет в том, что просто вставить во влагалище железку — недостаточно. Ей сказали «сплясать на члене» и, если она будет двигаться, как вареная курица, над нею, как и над Каллистой, поставят рабыню с розгой. Подумав так, драконодева заставила себя скакать быстрее, как бы больно это ни было. О боли, которую она сама причиняет сильвийке, она и думать забыла... В итоге, уже через пару минут обе рабыни наперебой взывали к императору, убеждая его, что жаждут его прощения. Ну а Баэл, конечно же, был глух к их мольбам. Зато он приказал Джемини привести Танвен, и все четыре незанятых рабыни выстроились подле трона, созерцая наказание Кирены Роксии и Каллисты. В основном, конечно же, они смотрели на Каллисту — и даже бывалые Танвен и Сильва покрывались холодным потом, представляя, какой должна быть боль, чтобы заставить эту несгибаемую зайчиху так кричать... Наконец, Кирена Роксия кончила и кое-как слезла с члена. Вообще говоря, это была дерзость — ей бы следовало насиловать свою киску до тех пор, пока Владыка не позволит остановиться — но у нее уже не было на это сил... Вместо этого она наклонилась к стрежню и взяла его в рот, слизывая свои соки. Обсосав орудие пытки по всей длине, она подняла голову и взмолилась: - Прошу, Владыка, помилуйте вашу рабыню! Затем она схватила за уши полубеспамятную зайчиху и, подтащив ее к члену, рявкнула: - Сосать! Для измученного ротика Каллисты то была самая страшная пытка, и она сразу же жалобно замычала, однако драконодева безжалостно надавила на ее затылок, заставив заглотить глубже. - А теперь проси! - повелела она, позволяя зайчихе освободиться. - Прошу... Владыка... - прорыдала Каллиста, едва шевеля губами. У нее уже не было сил кричать на весь тронный зал... однако Кирена Роксия собиралась заставить ее найти в себе эти силы. - Громче! - потребовала она, шлепнув сильвийку по окровавленной заднице. - Прошууу! Вла... - Еще громче! - Владыкаааа! - завопила Каллиста, через силу разинув рот. - Простиииии! - Вот так, - одобрила драконодева. - Так, теперь я... Она наклонилась, чтобы заглотить стержень. У нее не было больше идей, и она просто собиралась поочередно пытать себя и Каллисту, пока Баэл не помилует их или не выберет новое наказание... - Кирена Роксия, - услышала она в тот момент, когда ее губы коснулись железного члена. - Приведи ко мне Каллисту. По всему телу драконодевы растеклось облегчение, сравнимое по доставляемому наслаждению с оргазмом... Она победила. И вот она уже подтаскивает к трону плачущую и скуляющую сильвийку — как и обещала. - Владыка, прости меня... - всхлипнула Каллиста, обхватив ноги своего господина и прижавшись к ним щекой. В этом не было ничего от ее обычной идеальной позы. - Я глупая... дерзкая зайчиха... прогневала тебя и была спра... справедливо наказана... тобой и твоими... рабынями... Я глубоко раскаиваюсь... - Владыка, помилуйте вашу рабыню, - Кирена Роксия не стала терять времени, и тоже опустилась на колени. Император так и не сказал ей, что прощает ее за опрокинутый поднос — и после всех сегодняшних стараний она надеялась услышать хотя бы это. - Неуклюжая подставка Кирена Роксия посмела опрокинуть ваш стол и испортить ценные ингредиенты... Благодаря вашему суровому наказанию она полностью осознала свою вину и смиренно молит вас о прощении... - Повелитель, простите и меня тоже! - к извиняющимся рабыням присоединилась Танвен. Грузила на ее цепочке громко стукнулись об пол, когда она преклонила колени. - Моя задница была безжалостно оттрахана, и я осознала свою вину! Готова ублажать вас две ночи подряд во искупление своих преступлений! - Все трое прощены, - милостиво объявил император. В подтверждение его слов, шарики, мучившие груди Танвен растворились в воздухе. Мирианна издала недоверчивый стон, поняв, что лишь ее наказание продолжается. - Танвен и Мирианна — к шесту. Кирена — на место. Каллиста... иди сюда. Последнего приказа молодые рабыни не слышали еще ни разу, а Танвен, услыхав его, издала срамное эльфийское ругательство, которого Кирена Роксия не поняла... зато понял Баэл. - Язык прикуси, - сказал он, и эльфийка-мазохистка немедленно подчинилась, в буквальном смысле прокусив свой язык до крови. - Вот с прикушенным и пляши. Танвен и Мирианна отправились навстречу своей пытке — у одной кровоточил язык, у другой на сосках висел груз, грозящий превратить ее танец в какую-то адскую пляску... Каллиста, напротив, оказалась вдруг в раю. Она сидела на коленях у Баэла, обхватив его плечи, и правая рука императора лежала у нее на заднице... Впрочем, его левая рука обхватила бедра Кирены Роксии, но на это сильвийка была готова закрыть глаза — в конце концов драконодева всего лишь стоит возле трона, а не лежит на груди у Владыки, как самая настоящая любимая наложница. - Каллиста, ты больше не должна избивать Кирену без моего приказа, - объявил Баэл блаженствующей сильвийке. - Слушаюсь, Владыка... - промурлыкала та, млея от того, как пальцы его латной перчатки сжимают ее израненные ягодицы. - Буду с нетерпением ждать... - Я тоже, - осмелилась вставить драконодева. Она догадывалась, что как только они с зайчихой останутся вдвоем в спальне, все снова станет по-старому, но по крайней мере сегодня, в день своего триумфа, не собиралась давать Каллисте спуску... Однако зайчиха лишь бросила на нее взгляд полный чувства собственного превосходства — дескать, я сижу на коленях у Владыки, а ты всего лишь поднос для него держишь, кто я и кто ты? - Уверена, я еще не раз приведу тебя к Владыке рыдающей и молящей о пощаде... - злобно прошипела Кирена Роксия, на мгновение забыв даже, в чьем присутствии они затеяли перебранку. Но внезапно Баэл даже поддержал ее. - Мне понравилась работа Кирены, - произнес он. - Надеюсь, ты усвоила свой урок. - Конечно, Владыка... - заверила своего господина зайчиха. - Твоя рабыня была наказана без... безжалостно, - пусть и с трудом, но Каллиста старательно выговаривала каждое слово. - В слезах молила... о пощаде, но ты был глух к мольбам... и мое сердце раз...разрывалось от боли и раскаяния... Я поклялась никогда больше не раз... разочаро...вывать... не разочаровывать тебя, мой Владыка... Если же я вновь оступлюсь... прикажи Кирене наказать меня вдвое строже! - Господин! - разглагольствования зайчихи прервала Сильва. Они с Джемини все это время продолжали стоять на коленях по обе стороны трона, выставив свои тела на обозрение непонятно кому. - Вашей аудиенции просит Дормонт Ужасный Пожиратель. В дверях тронного зала действительно показался темный рыцарь. Сегодня Баэл не назначил рабыню, ответственную за встречу гостей, так что обязанность доложить ему о приходе посетителя взяла на себя опытная Сильва, давно уже знавшая всех, кто мог сюда прийти, по именам. Каллиста посмотрела на эльфийку — а точнее, на ее спину — с явным одобрением. - Пусть войдет, - распорядился лич, и эхо его голоса донесло ответ до Дормонта. В этот момент смотрительница гарема начала нервно ерзать — ей безумно нравилось сидеть на коленях у Владыки, но мысль о том, что некому встречать хозяйских гостей, не давала ей покоя. Из-за того, что Корвина все еще отсыпалась, а сама Каллиста «прохлаждалась», рабынь было недостаточно. Сильвийке казалось, что это бросает тень на величие ее Повелителя. - Владыка... - прошептала она, все еще с трудом выговаривая длинные фразы. - Прикажите мне встречать... гостей. Негоже только... что наказанной рабыне без...дельничать... - Нет уж... для тебя найдется работа поинтересней, - отозвался Баэл. - Встань на четвереньки. Зайчиха послушно соскользнула на пол, устроившись прямо перед троном. Даже такую простую позу она постаралась принять так, чтобы как можно заметней выставить задницу — желание Владыки было вполне понятно его самой преданной рабыне. Ее нагая попка была сейчас как раз посередине между роскошными сиськами Сильвы и лиловыми грудями Джемини, словно главное блюдо на столе, окруженное яблоками... - Правильно, - одобрил император. - Теперь коснись руками плеч... - он щелкнул пальцами, и на Каллисте появились деревянные колодки, сковавшие ее шею и запястья. - Ну вот, теперь ты похожа на «только что наказанную рабыню»... Голову положи у меня между ног. - Слушаюсь, Владыка... - произнесла зайчиха, упираясь подбородком в край трона. - И рот открой, - Каллиста разинула ротик с выражением невообразимого блаженства на лице, хотя на деле должна была ощущать адскую боль. Похоже, ей нравилось стоять так перед Владыкой... Кирена Роксия не могла этого понять, но затем ей пришла безумная мысль — если бы их господин был живым, стоять перед ним на четвереньках, часами ожидая, пока он соблаговолит дать тебе в рот, было бы очень захватывающе... Между тем, темный рыцарь преодолел тронный зал и приблизился к трону. Дормонт был почти также известен, как и его господин Вааркус — и служил Баэлу еще до создания Шварцриттерштафела. Он был хорошо знаком давним обитательницам гарема и, в свою очередь, неоднократно имел возможность обозреть их тела с самых разнообразных углов. А еще, по словам Каллисты, он всегда первым насиловал рабынь, выброшенных императором на потеху толпе. Не было сомнений, что его глаза, едва заметные за прорезями в шлеме, смотрят на обнаженных красавиц с вожделением. Его взгляд скользнул по выдающимся достоинствам Сильвы, задержался на исполосованной заднице Каллисты, а затем переместился на Кирену Роксию. Неожиданно для самой себя, драконодева наклонилась поближе к императору... Как и большинство темных рыцарей, Дормонт был живым человеком, и мог отыметь ее так, как мужчина имеет женщину, и бывшая королева даже мечтала о чем-то таком... но не с ним. Она вздохнула с облегчением, когда рука императора покровительственно сжала ее левое бедро. - Владыка, - Дормонта невозможно было обвинить в дерзости. Хотя каждая из рабынь успела почувствовать на себе его взгляд, осмотр этот длился считанные мгновения, и лицо черного рыцаря всегда была обрщено к императору. - Я пришел доложить об открытии гробницы Аркана... - Вааркус все еще гостит у Серки? - прервал рыцаря Баэл. Кирена Роксия, услышав знакомое имя, навострила уши. Обычно она не вслушивалась в разговоры императора с приближенными, однако сегодня ее задание было не столь утомительным, как обычно, да и ноги не успели толком устать. - Командующий не сообщает мне о своих перемещениях, - бесстрастно ответил Дормонт. - Ладно... Так о какой из гробниц Аркана мы говорим? Это гробница в Кинае? На этот раз встрепенулась — пусть и едва заметно — Каллиста. Кинай на Драгасларе был ее родным местом, где она жила до двадцати двух лет, пока ее не захватили и не перевезли в Элирию. А захватил, между прочим, Дормонт. Он сообщил тогда еще чистой и несломленной зайчихе, что она станет рабыней, и был тем, кто впервые поставил ее на колени и заставил сосать член... За семь лет, проведенных в гареме, Каллиста научилась игнорировать его похотливые взгляды, но не сомневалась, что когда она окажется выброшенной «на помойку», черный рыцарь с большим удовольствием отпразднует их «воссоединение». - Нет, Владыка. Гробница Аркана здесь, в Талдеркениге. - Этот старик любил вздремнуть то здесь, то там... - рассмеялся император. Его наставник Аркан многократно умирал и вновь оживал, так что куча гробниц по всему миру была нужна ему для того, чтобы отсыпаться после очередной «гибели». Все же, его заклятие бессмертия было недостаточно совершенным, и он окончательно упокоился чуть менее тысячи лет назад. Но чары древнего лича пережили века и многие из гробниц до сих пор оставались запечатанными его заклинаниями. - Полагаю, Аркана внутри не оказалось? - Нет, Владыка. Он почти наверняка покоится в Кинае... однако мы наблюдали за гробницей в Талдеркениге, чтобы конфисковать сокровища, как только чары ослабнут. - И что, там нашлось что-нибудь интересное? - Да, Владыка. Мы обнаружили немало артефактов, а также наложницу Аркана — живую. Она была запечатана в саркофаге... - Раю? - уточнил лич. Если до этого в его голосе можно было различить нотки скуки, теперь он казался заинтересованным. - Она говорит, что ее зовут Рая, Владыка, - подтвердил Дормонт. - Каким-то образом Аркан смог погрузить ее в спячку на девять столетий... Я полагал, что это заинтересует вас. - Любопытно... - задумчиво произнес Баэл и все шестеро рабынь мигом припомнили свои грехи за последнюю неделю... Мог ли Владыка вышвырнуть из гарема одну из них, чтобы включить в него «любопытную» наложницу? Конечно мог. Император обвел своих рабынь взглядом, и у каждой затряслись поджилки. Одна лишь Каллиста спокойно стояла и смотрела на Владыку снизу вверх полным преданности взглядом. Когда Баэл осмотрел остальных и перевел взгляд на нее, она потянулась к нему, вытягивая шею, и призывно затрясла ушками... Даже Кирена Роксия была вынуждена признать, что не видела в жизни более милого зрелища. И это сработало! Император схватил зайчиху за шкирку и, разломав им же созданные колодки, притянул ее ближе и вновь усадил к себе на колени. - Нет, - провозгласил он. - В моем гареме сейчас нет свободных мест. Наложницу Аркана можете оставить себе. - Да, Владыка, - поклонился Дормонт. - Мы подготовим список артефактов, когда они будут опознаны. - Действуйте, - отозвался Баэл, жестом отпуская его. Когда рыцарь уже направлялся к выходу, лич вдруг снова заговорил. - Раю не убивать... Пусть живет. - Она будет жить, Владыка, - повернувшись, Дормонт вновь поклонился, но тон его был таким, словно он сказал «она будет умолять о смерти». Кирене Роксии отчего-то стало радостно, что она — не эта Рая... - Благодарю, Владыка... - вырвалось у нее само собой. - Благодарю, Владыка... - сразу же подхватила Сильва. Следом эти слова повторила Джемини и даже Каллиста, понявшая, что раз она не может остановить это самовольное изъявление вероподданических чувств, нужно и самой принять в нем участие. - Надеюсь, у вас найдется что-нибудь более убедительное, чем эти слова, - усмехнулся лич, играя с сосками прижавшейся к его груди сильвийки... Та возбужденно трясла ушами и из последних сил сдерживала оргазм. На самом деле, она была готова кончить уже от того, что ей позволили сидеть у Владыки на руках. Кирена Роксия хмуро посмотрела на императора и его любимую рабыню. Баэл был сегодня необычно добр со всеми, но с Каллистой — как-то по особенному. Сначала драконодева просто ревновала — в конце концов, она успешно справилась со сложным заданием, доведя Каллисту до истерики — так почему Владыка в итоге приласкал как раз зайчиху? Затем она начала что-то понимать... Для Баэла самой ценной рабыней была та, что вытерпела самое тяжелое наказание. Недаром Танвен каждодневно истязала собственную грудь и чуть ли не напрашивалась на пытки огромными членами каменных статуй. Эта эльфийка провела в гареме больше полувека и отлично знала предпочтения своего хозяина... Но почему же Каллиста вела себя так странно? Будучи смотрительницей гарема, разве могла она не знать, как правильно молить императора о прощении? Разве с ее опытом можно было не понять, что в распоряжении Баэла есть такие пытки, которые кого угодно сломают и превратят в скулящую сучку? Почему же она не бросилась заверять его в своем раскаянии, как только ее сняли со статуи Леворева? Неужели сама считала, что заслуживает еще большего наказания? Рыдать и слезно молить о пощаде — первая вещь, которой учатся рабыни, попавшие к жестокому хозяину. И обычно они начинают просить прощения еще до начала наказания, зная, что чем быстрее господин насытиться их криками и мольбами, тем быстрее они будут прощены. Но что, если Каллиста была действительно честна со своим хозяином — и просила пощады лишь тогда, когда действительно не могла больше терпеть? Тогда ее молчание говорило не о нежелании умолять Владыку о прощении, а лишь о том, что она все еще не доведена до предела. Тогда и все ее слезы и мольбы в самом конце также были искренними, как и заверения о раскаянии... И, конечно, Владыка внял этим заверениям, зная, как много они значат из уст рабыни, которая никогда не лжет. Если все было именно так, то Кирена Роксия, пытаясь наказать зайчиху как можно строже, лишь помогла ей завоевать благосклонность императора. И теперь та лежит у него на руках и чуть ли не кончает от счастья, а он даже отказался от новой бессмертной рабыни — наверняка, чтобы провести ночь со своей верной сильвийкой... Размышления драконодевы прервало появление Корвины — оказалось, что за пытками и прочими забавами прошло уже полдня... Красавица-тенгу припала к ногам императора, и тот благосклонно кивнул ей. А ведь всего неделю назад казалось, что он никогда больше не пригласит воронью королеву в опочивальню. Но Корвина, оказавшись пред лицом гибели, взялась за дело с утроенным усердием, каждый день меняя наряды и придумывая новые испытания для себя, чтобы произвести впечатление на Баэла. Вчера она пришла нагишом, но с короной из разноцветных перьев на голове и павльиним хвостом за спиной — причем хвост был прикреплен к анальной затычке, вставленной в попку вороньей королевы на длину ее указательного пальца. Свои собственные перья Корвина тоже не пожалела, раскрасив их зеленой и синей краской. Когда она в таком виде станцевала перед императором, тот решил дать ей последний шанс и вызвал в опочивальню — одну. И вот, на следующий день после такого успеха, когда разумная рабыня предпочла бы поберечь силы для будущей недели, воронья королева снова явилась в новом наряде. Он выглядел, как металлические трусики и лифчик, однако Баэлу было известно происхождение этого костюма — он был изготовлен специально по просьбе Танвен, но в итоге даже эльфийка-мазохистка не смогла носить его постоянно, и надевала его лишь как знак исключительного раскаяния. Изнутри «белье» было покрыто шипами, и Корвина должна была испытывать адскую боль, даже просто стоя на месте — не говоря уже о том, что творилось, когда она начинала двигаться. Тем не менее, она смогла дойти до тронного зала и преклонить колени перед своим повелителем — потому кивок Баэла и был таким снисходительным. - Королева Корвина, покажи нам свою грудь, - повелел лич. Тенгу со стоном стащила с себя пыточное устройство и взглядам изумленных рабынь предстали ее сиськи, покрытые множеством кровоточащих ранок. Сильва закусила губу и отвела взгляд, ойкнула темная Джемини, и даже у безразличной к страданиям других Кирены Роксии глаза полезли на лоб от такого зрелища. Что за ненормальная могла надеть на себя такое по доброй воле? - Отлично, - произнес Баэл. - Надевай обратно. Королева ворон устремила на Владыку умоляющий взгляд... - Ты сама выбрала такой наряд, - сказал он ей. - Надевай и ступай к шесту. Тенгу поклонилась и чуть ли не бегом помчалась плясать — приказ императора был достаточно милосердным, ведь он означал, что уже довольно скоро она сможет раздеться... Взлетев на тумбу, она оттолкнула от шеста Танвен и Мирианну и закружилась в страстном и болезненном танце. - Владыка... - подала голос Кирена Роксия. Видя, что не только Каллиста и Танвен, но и Корвина подвергла себя жестокой пытке ради благосклонности императора, она поняла, что должна бросить себе вызов. Большую часть дня она практически отдыхала, стоя с подносом, и боль от истязания железным членом почти прошла. Даже ее задница уже не так болела. - Могу я просить о чести? - Сильва, забери у нее поднос, - распорядился Баэл. - Кирена, можешь просить. - Владыка, вы обещали, что я буду публично лишена анальной девственности, - твердо произнесла драконодева, преклоняя колени в безупречной рабской позе. - Я жажду служить вам каждой из своих дырок, и мне стыдно, что я до сих пор остаюсь девственницей... - Не ты одна, - ответил император. - Джемини и Марианна тоже дожидаются своей очереди. Темная эльфийка прожгла драконодеву недовольным взглядом, уже догадываясь, к чему идет дело, однако Кирене Роксии было наплевать на судьбу ее задницы. - Это так, Владыка, - сказала она. - Потому я и молю вас о чести лишиться анальной девственности первой из ваших новых рабынь! - Так почему же ты не сделала этого сегодня, когда я приказал тебе сплясать на члене? Я ведь не сказал, как именно ты должна это сделать. Коленопреклоненная королева опешила от такого вопроса. Она и подумать не могла, что Баэл ожидал от нее чего-то подобного. Однако отступать все равно было уже некуда... - Простите, Владыка! - взмолилась драконодева, касаясь лбом его сапога. - Я подумала, что это слишком просто и недостаточно позорно для такой рабыни, как я! - У тебя есть лучшие идеи, как это можно сделать? - вопросил император. - Думаю, да... - ответила Кирена Роксия. Она заранее придумала план, который, как ей казалось, должен был понравится императору, хотя и сулил ей еще большую ненависть других рабынь. - Однако для этого понадобится вторая рабыня-девственница. - Интересно... - произнес Баэл. - Продолжай. По мере того, как она излагала свои больные фантазии, Джемини смотрела на нее со все большим отвращением и ужасом. И тут император окончательно добил несчастную эльфийку. - Раз у Джемини два тела, то и девственности ей лишаться дважды, - задумчиво произнес он. - Пусть ее темная форма сделает это в паре с тобой, а светлая — в паре с Мирианной. - Джемини слишком слаба, владыка, - вдруг осмелилась возразить Каллиста. У нее уже не было сил сдерживаться, и, если бы она продолжила сидеть на руках у Баэла, то позорно кончила бы несмотря на то, что ее влагалища даже ничего не касалось.. - Позвольте мне сделать это. - Я должен напомнить тебе, что ты не девушка? - с усмешкой осведомился лич. Любая другая рабыня потеряла бы дар речи, представив, сколь далеко может зайти такое «напоминание», но сильвийка в очередной раз доказала, что ей дозволено чуть больше, чем остальным. - Пусть с моей стороны не будет свечки, - предложила она, и в ее голосе зазвучало желание. То ли она хотела трахаться, то ли трахнуть Кирену Роксию — драконодева не могла знать, но молилась лишь о том, чтобы император отказал зайчихе. - Каллиста уже была сегодня в твоей власти, - сказал Баэл, в очередной раз успешно определив, о чем она думает. - Полагаю, это будет справедливо... Джемини, принеси подсвечник. Эльфийка, которая чувствовала себя так, будто только что вырвалась из когтей смерти, радостно помчалась за подсвечником. Нужен был один из тех, что свеченосцы носят в руках — деревянный резной жезл, на конце которого сделан паз для свечи. Ходили слухи, что свечи, используемые во дворце, сделаны из человеческого жира — а Танвен утверждала, что лет двадцать назад лично наблюдала процесс изготовления свечек из одной слишком уж обленившейся рабыни. Впрочем, Сильва, которая была в гареме еще дольше нее, эти слова не подтверждала... Так или иначе, молодые рабыни старались думать о свечках, как о самых обычных, а Кирене Роксии и вовсе было наплевать, из чего или кого была сделана свеча, которую засунут ей в задницу. Поняв, что изменить уже ничего нельзя, и остается лишь достойно вынести ею же придуманное наказание, драконодева опустилась на четвереньки и стала ожидать своей участи. - Думаю, тебе будет легче, если Каллиста поможет тебе в начале, - произнес император, когда запыхавшаяся Джемини вернулась с подсвечником. Фитилек свечи был обрезан, чтобы не мешать, и зайчиха, усевшись на Кирену Роксию сверху, начала запихивать подсвечник в ее девственную попку. Непонятно, что лич имел в виду под словом «легче» — Каллиста, как и ожидалось, была безжалостна и вершок за вершком заталкивала свечу внутрь. В каком-то смысле это можно было считать смазкой — но даже ее сильвийка смогла превратить в жестокую пытку. Впрочем, Кирена Роксия сама все это придумала, так что просто терпела, сжав зубы... Свечка вошла целиком и следом за ней внутрь проник краешек подсвечника. Девушка завизжала... - Думаю, она готова, владыка, - объявила Каллиста. Драконодева, конечно же, и близко не была готова, но ей слова не давали. Опустившись на четвереньки напротив Кирены Роксии, зайчиха ввела обратный конец подсвечника себе в попку. Безо всякой подготовки он вошел так же глубоко, как был вставлен в задницу экс-королевы, и мог бы войти еще глубже, если бы Каллиста не остановила проникновение, сжав подсвечник колечком. Все это еще раз показывало, насколько много анальной практики было за последние годы у зайчихи, и насколько неравным было их с Киреной Роксией «состязание». По замыслу драконодевы, рабыни должны были заталкивать подсвечник друг в друга, пока их ягодицы не соприкоснуться — на деле же Каллиста просто насиловала ее, короткими толчками заводя свечу все глубже и глубже — и уже очень скоро несчастная королева начала сомневаться, достаточно ли глубока ее задница. К счастью, в этот момент вмешался император. - Джемини, я хочу, чтобы твоя светлая форма подгоняла их розгами, - объявил он. Эльфийка даже пискнуть не успела, как с потолка на нее обрушился удар молнии... и вот на месте темнокожей брюнетки появилась хрупкая бледная блондинка — самое забитое создание в гареме, которому император предпочитал ее темную близняшку, более смелую и умелую в срамных играх. - Мой господин... - пролепетала она, склоняясь к ногам Баэла. - Благодарю, что позволили вновь лицезреть вас... - Тебе повторить приказ? - осведомился владыка. Он «вызвал» светлую Джемини не потому, что она ему нравилась, а потому, что порка в ее исполнении смотрелась бы забавнее. И Кирена Роксия и Каллиста могли бы переломить хрупкую эльфийку надвое одним пальцем, но сейчас они были беззащитны перед ней — а ей было, за что с ними поквитаться... - Нет, господин! - воскликнула Джемини. У Близнецов были общие воспоминания и после перерождения они отлично осознавали, где находятся и что делают. - Ваш приказ понятен! Эльфийка взяла в руки розгу и сразу же хлестнула Кирену Роксию по спине. - Работать, рабыня! - потребовала она своим тоненьким сопрано. - Смысл этого наказания не в том, чтобы ты позволяла себя трахать! Как будто Кирена Роксия сама этого не знала... Изо всех сил сжав подсвечник меж бедер, она попыталась толкать его в сторону Каллисты, но та упорно сопротивлялась. Пусть драконодева и была сильнее физически, бедра зайчихи были куда лучше натренированы скачками на статуях и прочими «упражнениями». Но тут Джемини решила хлестнуть и Каллисту тоже — должно быть, просто не удержалась от искушения поквитаться за многократные избиения — специально или нет, она ударила ее прямо по ягодицам, и сильвийка на миг ослабила «хватку»... - Молодец, Кирена. А ты — работай лучше! - розга обрушилась на попку Каллисты еще раз, и стало уже очевидно, что эльфийка издевается. Ее удары лишь мешали сильвийке напрячь мыщцы, пока драконодева пропихивала подсвечник глубже. Джемини обеспокоенно оглянулась на императора и даже отпустила Кирене Роксии пару «подстегивающих» ударов по спине, чтобы изобразить беспристрастность, однако Баэлу, похоже, было все равно. К тому же, судя по стонам зайчихи, та, в отличие от драконодевы, получала от происходящего удовольствие... Похоже, она снова потешалась над неопытными рабынями, позволяя им себя «наказывать». Но стоило Кирене Роксии попытаться зайти слишком далеко, сильвийка воспротивилась и ответила резким толчком, от которого у драконодевы глаза полезли на лоб. Когда их тела наконец соприкоснулись, подсвечник был намного глубже в заднице у несчастной королевы... Это было именно так больно, как она себе и представляла, но именно боль давала ей надежду на благосклонность владыки. Сказать по правде, не было ни малейшего шанса, что Баэл не пригласит к себе Каллисту, однако Кирена Роксия все еще надеялась, что пойдет второй — а сильвийка, скорее всего, для того и вмешалась в придуманную ею игру, чтобы ее этой надежды лишить. - Чего остановились? - вопросила Джемини, еще раз хлестнув каждую из рабынь розгой. Дальше, по замыслу Кирены Роксии, им полагалось трахать друг друга, толкаясь ягодицами. На деле же они обе насадились уже так глубоко, что могли двигаться лишь с большой осторожностью, и вместо толчков неловко елозили по дереву туда-сюда... - Пошевеливайтесь! - Каллиста, ну и как тебе игра, придуманная Киреной? - осведомился император. - Рога бы ей... отшибла за такие выдумки... - простонала зайчиха. - Давайте немного усложним задачу, - предложил Баэл. Разумеется, его «предложения» были обязательны к исполнению. - Джемини, привяжи их друг к другу за запястья. Страдания драконодевы и зайчихи продолжились — из-за подсвечника, на который они обе были насажены, им приходилось стоять так, чтобы их спины были на одной линии, в то время как заломленные назад руки, наоборот, заставляли их изогнуться. В этой безумной позе им приходилось как-то двигать бедрами, потому что эльфийка нещадно лупцевала их розгами, требуя «пошевеливаться». Минут через пятнадцать, когда императору наскучили их стоны, он приказал заткнуть им рты и вернулся к приему просителей. Теперь уж Кирене Роксии было не до того, чтобы вслушиваться в их доклады и просьбы — из всех она обратила внимание лишь на одну напыщенную вампиршу, которая пыталась пожаловаться Баэлу на «неподобающее обращение» со стороны нескольких черных рыцарей. Драконодева не понимала, что за идиотка могла добровольно заявиться сюда и хладнокровно смотреть на то, как семь обнаженных красавиц — в прошлом не менее влиятельных женщин, чем сама эта нахальная девица — подвергаются немыслимым унижениям и пыткам, да еще и продолжать докучать императору глупыми жалобами. Конец был довольно предсказуем — Баэл постановил, что его рыцари не сделали ничего плохого, и повелел наглой вампирше лично принести им извинения за свою клевету. «Надеюсь, теперь тебя научат уму-разуму», - так, должно быть, думала сейчас каждая из рабынь. Не только Кирена Роксия и Каллиста страдали — Мирианна, Корвина и Танвен уже четвертый час сменяли друг друга у шеста. Пока одна плясала, двое других «полировали» железные члены по краям тумбы. И это все еще можно было считать удачным днем — ведь император находился в дивно хорошем расположении духа, и каждая получила сегодня свою долю внимания. Ни одна из рабынь даже в мыслях не посмела бы жаловаться — а свободная женщина, не осознающая, сколь великим даром она обладает, да еще и смеющая чем-то возмущаться, казалась им существом из иного мира. Ей просто было здесь не место — в этом все семеро были согласны между собой, а Джемини даже посмела облечь эту мысль в слова. - Отлупить бы ее, да в колодки на двор... - пробормотала она, когда вампирша покинула тронный зал. Император услышал ее и усмехнулся. - Без нас отлупят, - сказал он. - Что ж, давайте посмотрим, что у вас получилось... Джемини, приведи ко мне этих двоих. - Слушаюсь, господин... - отозвалась эльфийка. Веревки были развязаны, и измученные рабыни кое-как слезли с подсвечника, ставшего для них практически родным... - Джемини, как только владыка позволит, я запорю тебя до смерти. Семь раз, - угрожающе прошептала Каллиста, как только ее рот был освобожден от кляпа. Кирена Роксия промолчала, но была, в общем-то, согласна с зайчихой — Джемини со слишком уж большим рвением исполнила приказ «подгонять» их. - Да вы и так бы запороли, - безразлично отозвалась эльфийка и, вместо того, чтобы тащить их на цепи, схватила сильвийку за заячьи уши, а драконодеву — за волосы. Сейчас они могли лишь подчиниться ей... «Идти», к счастью нужно было всего метра три — и вот две рабыни уже прильнули к сапогам своего господина. - Помилуйте, Владыка... - взмолилась Кирена Роксия, на своей шкуре усвоившая тот урок, который она пыталась утром преподать зайчихе — молить о пощаде нужно, как только появляется такая возможность. - Ваша рабыня была лишена анальной девственности и наконец-то готова служить вам всеми своими дырками... Простите, что была неуклюжей в первый раз и позвольте мне набраться еще опыта! - Благодарю за суровое наказание, владыка... - просто сказала Каллиста, но даже у нее в глазах стояли слезы. После всех сегодняшних порок у нее на заднице почти не осталось кожи — слова «спустись шкуру» сразу приходили на ум при виде этого зрелища. - Каллиста, хочешь еще наказаний? - насмешливо осведомился лич. - Пощади, владыка... Твоя рабыня больше не вынесет, - честно ответила зайчиха. - Я сама напросилась, но жестоко заплатила за свою самонадеянность... Прости меня, владыка! - Твое заплаканное лицо — это просто нечто, - усмехнулся Баэл. - Помнишь, как мне пришлось трудиться, чтобы увидеть его в первый раз? К удивлению остальных рабынь, сильвийка густо покраснела при этих словах. - Помню, владыка... - вздохнула она, уткнувшись носом в пол. - Мы тогда думали уж, что ты бессмертная, - подала голос беловолосая эльфийка. То был один из редких случаев, когда она заговорила без разрешения. - Никто еще не терпел пытки так стойко... А твой первый член был длиннее этого подсвечника. - Веселые были времена... - император согласился с Сильвой, продолжая при этом разговаривать с Каллистой. - Теперь ты стала совсем ручной, но, думаю, мне стоит наказывать тебя почаще — когда ты молишь о пощаде, проявлятся твоя милая сторона. - Да, владыка, - кротко отозвалась зайчиха. - Кирена Роксия... - Баэл перевел взгляд на драконодеву. - Покажи мне свою задницу. Этот приказ был незамедлительно исполнен. Королеве драконов было не в чем себя упрекнуть — она достойно вытерпела наказание, хотя во многом это удалось благодаря кляпу, который не позволил ей умолять о прекращении пытки... Кирена Роксия могла лишь догадываться, насколько сильно изполосована ее попка — на самом деле, она не очень-то отличалась сейчас от задницы Каллисты — но знала, что император не на следы побоев хочет посмотреть. - Что ж, тут еще есть, над чем работать, - объявил лич, закончив осмотр. - Сегодня будешь оттрахана во все три дырки. Сердце драконодевы бешено заколотилось и она едва удержалась, чтобы не застонать от восхищения. Он сказал это — он возьмет ее сегодня в опочивальню! Баэл, впрочем, и не собирался поддерживать интригу. Он хлопнул в ладоши, и рабыни выстроились перед троном. Бесстрастная Сильва, красная и покрытая потом Танвен, непривычно скромная Каллиста, все еще смущенная какими-то давними воспоминаниями, бледная Корвина с кровоподтеками по всему телу, едва переставляющая ноги Мирианна, невредимая и оттого ни на что не надеющаяся Джемини, и дрожащая от нетерпения Кирена Роксия... - Полагаю, сегодня мы закончим пораньше, - объявил император. - Мне не терпится посмотреть, как Кирена Роксия и Каллиста уживутся друг с другом. - Благодарим за великую и незаслуженную честь, владыка! Будем счастливы разделить с вами ложе! - хором воскликнули две радостные рабыни, склоняясь к его ногам. Остальные поклонились им — сегодня выбор императора никого не удивил, и те, кому не повезло, мечтали лишь об ужине... Лишь выйдя в коридор, драконодева осознала, что едва держится на ногах. Она получила вожделенное приглашение, но как теперь будет обслуживать владыку всю ночь, понятия не имела... - Каллиста, а мы... справимся? - осмелилась спросить она, потому как зайчиха тоже выглядела изможденной и шла, пошатываясь. - Пф! - уши сильвийки от возмущения встали торчком. - Не вздумай опозориться и испортить мою ночь с Владыкой. Шкуру спущу! - Поняла, поняла... - вздохнула королева драконов. - И как у тебя на все сил хватает... - Нужно просто любить Владыку... Если жаждешь отдаться ему, то силы найдутся. Кирена Роксия лишь недоверчиво покачала головой... Услышать от Каллисты о любви она не ожидала, да и словам «любовь» и «владыка» было не место в одном предложении. - А Владыка — ты думаешь, он любит нас? - с сомнением поинтересовалась она. - Меня — да, - уверенно ответила зайчиха. - А тебя пока еще не за что. В тот день Кирена Роксия сделала два неожиданных открытия. Первое — рабыне нужно иметь богатую фантазию. Второе — Каллиста, которую она считала до сих пор чокнутой садисткой, на самом деле мазохистка, и не чокнутая, а самая что ни на есть Сумасшедшая — с большой буквы С.

***

Тридцать третий этаж Башни был заполнен ядовитыми гадами — в буквальном смысле слова. Повсюду — на полу, на стенах и на потолке — копошились змеи, пауки, скорпионы, а кое-где путь пересекали рвы с гнилой водой, откуда за пришельцами наблюдали еще более пугающие твари. - Ну и как дальше? - осведомился Мартин. - Похоже, передышки ждать не стоит... - Напротив, - отозвался Стилфист. - Это спокойное место. По замыслу строителей, здесь должны были быть водохранилище и парк. - Либо у них были странные вкусы на домашних животных, либо что-то пошло не так... - усмехнулся Элрик. - Да нет, все в порядке. Звери здесь не злые — если не будете трогать их, они не укусят. - Не понял... Ты предлагаешь нам пройти через ВОТ ЭТО, ни к чему не прикасаясь?! - возмутился старый магистр. - Да, так будет проще всего... - подтвердил Стилфист. - Один укус любого из этих зверей — и ты покойник. - Вот уж утешили, сэр... - вздохнул Мартин, однако решился сделать первый шаг. Он перешагнул через одну из змей — та смерила рыцаря презрительным взглядом и поползла дальше по своим делам... - Идите вдоль левой стены, - продолжил наставлять своих спутников Стилфист. - В центральном зале, после рва, будет безопасный островок — там можно будет привал сделать. - А призраков там не будет? - спросила Ада. Змей и пауков она, будучи эльфийкой, не боялась. - На этом этаже никаких призраков, - заверил ее рыцарь. - Иди вперед, мы догоним. Эльфийка, обрадовавшись что в кои-то веки будет впереди, а не позади Стилфиста, помчалась помогать своим собратьям по ордену перейти змеиное море. Все больше храмовников, набравшись смелости, шагали вперед. Многие из них, видимо, надеялись, что от укусов их защитят поножи и окованные металлом сапоги. Стилфист не стал их переубеждать — не хватало еще, чтобы у них от страха ноги онемели... - Чего-то вы в этот раз не торопитесь, - обеспокоенно произнесла Эбигейл, видя, что Стилфист и ее мать все еще стоят на месте. - Что не так с этим этажом? - Все в порядке, - усмехнулся храмовник. - Просто я уже староват, чтобы через змеек прыгать... Нужно морально подготовиться. - Я, пожалуй, полечу, - сказала Тритония. - Ты иди. Эбигейл пожала плечами и вступила в кишащий гадами коридор. Холод, исходящий от ее стоп, заставил змей расползаться перед ней. Несколько жриц помоложе, увидав это, помчались следом, надеясь, что ледяная магия защитит и их. Мать Арья, с улыбкой покачав головой, закатала полы подрясника и пошла вперед — бывалая воительница явно еще не считала себя слишком старой, чтобы «прыгать через змеек». - Все ушли, - произнес Стилфист. - Бояться некого. - Господин, - ответил голос у него из-за спины. - Я пришла, чтобы перенести тебя на ту сторону. - Врешь, - фыркнул рыцарь. - Нет у тебя таких способностей. На руках понесешь, что ли? - Понесу... - подтвердила обладательница голоса. - Брось это. Я — всего лишь человек — сам дойду. Вон Тритонию донеси, если хочешь. - Как я и сказала, я долечу, - отозвалась посланница небес. - Лучше обед бы приготовила. - Слушаюсь, госпожа, - ответил голос, затем раздался странный шуршащий звук и все стихло. Оставшись одни, Стилфист и Тритония не выдержали и расхохотались. - Какая вежливая девочка... - Носить рыцаря на руках... вот бабы были в ваше время! - В какое это «мое время»? - нахмурилась посланница небес. - Я старше человечества, знаешь ли. Скорее уж она твоя ровесница, чем моя. - Ладно-ладно, почтенная старица, - усмехнулся рыцарь. - Вот скажи мне — как она безо всякого волшебства умудряется так быстро и бесшумно ходить? Если бы не мог чувствовать ее, никогда бы не заметил, что она стоит у нас за спиной. - По потолку она ползает, - объяснила Тритония. Стилфист поднял взгляд на потолок. На этом этаже он не сильно отличался от пола — так же поросший мхом и кишащий пауками. - Да уж, на потолок тут лишний раз смотреть не хочется... А ведь правила этажа и на нее распространяются, да? Если она коснется любого из этих паучков, он ее укусит и она умрет... Так неужели за тысячу лет она ни разу? - Так же, как и ты, мальчишка без талантов, смог выйти целым из девяти схваток со стражами — она достойна, вот и все... Если бы не остановилась здесь, была бы сейчас на твоем месте. - Или на вашем, - отозвался рыцарь. - Я не шучу, - сказала посланница небес. - Если ты поймешь, что не выберешься, то должен передать свои обязанности Форкиде. - Навряд ли я смог бы... - вздохнул Стилфист. - Похоже, небеса пока не отпускают меня. - Ты можешь умереть множеством способов, - покачала головой Тритония. - И, кстати, наступить на змейку на этом этаже — один из них... Ну, я полетела. Ты по земле? - О чем вы? - пожал плечами храмовник. - Я — человек, и хожу по земле, как подобает людям. - Лицемер, - улыбнулась посланница небес. - Ну, догоняй. Она оторвалась от пола и неспешно поднялась в воздух. Рыцарь, однако, был намного быстрее нее — вместо того, чтобы прыгать и шарахаться от змей, он просто шел напрямик, отклоняясь от курса ровно настолько, чтобы обходить препятствия. - Ого, - Тритонии пришлось приложить усилие, чтобы поравняться с ним. - А ты у нас ловкий. Может, еще и заклинания в воздухе ловишь? - Я тренировался, - честно ответил Стилфист. - Все эти годы... Я слушал о зверствах сэра Фредерика и понимал, что однажды мне придется понести ответственность. - Ты ведь понимаешь, что это так не работает? - хмуро посмотрела на рыцаря Тритония. - Когда ты разводишь костер, ты не готовишь мокрое полено, чтобы добавить своему костру трудностей — ты готовишь ведро воды, чтобы затушить его, когда придет время. - Так и кто из нас костер? - Не знаю. С какой стороны ни посмотри, ничего не понятно... - Знаете, что я думаю? - вздохнул храмовник. - Сэра Фредерика вообще не было в Замысле. Он был ошибкой — моей — и за нее мне придется расплатиться. В вашем примере костер не имеет своей воли и не может подложить сам себе мокрое полено. А я смог... - Глупости, - покачала головой Тритония. - Если бы нам было дозволено творить все подряд, мы с Серафиной несли бы ответственность за создание вашей империи. За все, что сделал Август, за все, что сделал ты, отвечали бы только мы — потому что без нас не было бы и вас... Но это так не работает. Мы просто делаем выбор — правильный или нет, и отвечаем только за него. Ты не захотел бросать своего наставника на произвол судьбы и уговорил Серафину взять его с собой. Было ли это правильно? Не могу придумать ни одной причины, почему нет. А к тому, что было дальше, ты никакого отношения не имеешь. Последствия — в руках Создателя. Стилфист и посланница небес в итоге пришли на место сбора раньше всех. Второй была Ада, затем начали подходить остальные. Несмотря на предостережение, трое все-таки наступили на гадов и умерли — включая и рыцаря из первого поколения храмовников. Стилфист знал, что так будет — у человеческой осторожности есть пределы, и с этим уже ничего не поделаешь. По крайней мере, никто не попал в пасть к крокодилу... Храмовники собрались на так называемом «островке» диаметром тридцать метров и с удивлением обнаружили, что их ожидает обед — горячий хлеб и мясо, сто шестьдесят три порции по числу уцелевших. - А откуда еда? - осмелилась спросить Ада. - Местная стражница приготовила для вас, - отозвался Стилфист, в очередной раз вызвав своим ответом бурную реакцию эльфийки — она аж калач изо рта выронила. - Вы же сказали, что на этом этаже никаких призраков, сэр!! - Никаких призраков, - развел руками рыцарь. - Она живая. Если бы вы попытались прорваться силой, пришлось бы с ней драться, но пока все делаете правильно, она вас не тронет... - И кто она? - полюбопытствовала мать Констанция. - Леди Эбигейл ничего не говорила нам о ней. - Потому что сама впервые услышала, - вставила Эбигейл. - Я думала, стражей всего десять... то есть, одиннадцать... - Больше, особенно если считать бывших, - поведала Тритония. - Сейчас я чувствую двенадцать стражей внутри Башни и еще двое шатаются где-то снаружи. - И еще двое, которые вроде как не стражи, но мало чем отличаются, - добавил Стилфист. - Одна, - поправила посланница небес. - Ту блудницу попрошу с нами не сравнивать! - Господи, вы сами не можете согласиться, сколько у вас кого... - пожаловалась Эбигейл. - Так вы нам расскажете об этой секретной стражнице или нет? - Форкида — древняя принцесса, которая бросила вызов красоте языческой богини Паллады и была за это проклята и превращена в чудовище и лишена возможности умереть. Она сторожит этот этаж уже около тысячи лет... - Постойте, сэр! - прервала рыцаря Ада, - Если ее прокляла языческая богиня, то за что ее в Башню-то? - Так мы могли просто силой прорваться? - между тем, Мартина волновал совсем другой вопрос. - Пусть человек — лучшее из божьих творений, но далеко не самое могущественное, - ответила сразу обоим мать Арья. - Людям надлежит быть смиренными. Если ты бросаешь вызов силам природы или демонам, полагаясь лишь на свои силы, ничем хорошим это для тебя не закончится. Тому же учит нас и весь этот этаж. Немудро было бы пытаться идти здесь напролом. - Это, несомненно, правильная мысль, однако Форкиду никто здесь не держит, - сказал Стилфист. - Она сама поднялась на тридцать третий этаж и попросила разрешения стать его стражем, чтобы жить вдали от людей — там, где никто не сможет ее увидеть... - Получается, она — что-то вроде отшельницы? - с живостью поинтересовалась аббатиса. - А не согласится ли она присоединиться к нашему ордену? Мы могли бы построить здесь храм. - Ну вот, начинается... - вздохнул Элрик. - Теперь мы уже и стражей обращаем? Оглянись вокруг, преподобная. По-твоему, это подходящее место, чтобы основывать здесь скит? - По-моему, это отличное место! - возразила Арья. - Подумай, каким подвижником нужно быть, чтобы прожить здесь тысячу лет! Так я могу с ней поговорить, сэр Стефан?! - Она вас слышит, - пожал плечами Стилфист, посмотрев туда, где изо рва с крокодилами виднелись голова и плечи стройной девушки. Она сидела в воде спиной к храмовником и была укрыта покрывалом, так что о ее внешности сложно было судить. - Прошу, не смотрите в эту сторону! - воскликнула она, поняв, что обнаружена. В ее голосе не было ничего чудовищного, а чуткие эльфийки мигом определили, что бессмертная стражница должна выглядеть лет на шестнадцать-семнадцать. - Я — дочь Форкия, и за свою дерзость я была обращена в чудовище. Мой вид так страшен, что любой, кто посмотрит на меня, обращается в камень — потому я должна жить здесь, вдали от людей. - Это — подвиг, который вы взяли на себя ради блага других... - произнесла Арья. - Если вы не хотите вступать в наш орден, можем ли мы, по крайней мере, получить что-нибудь из ваших вещей, чтобы хранить, как реликвию? - Не думаю, что я заслуживаю такого отношения, - скромно ответила Форкида. - В конце концов, я была язычницей... - Многие члены нашего ордена тоже были язычниками! - горячо возразила аббатиса. - Это ничего не значит! - Боюсь, ритуал посвящения, через который проходят ваши «кающиеся», мне не по силам, - сказала стражница с явным упреком, заставив даже Арью устыдиться. - Вместо этого, прошу вас остаться у меня хотя бы на три дня — вы сможете отдохнуть, а я позабочусь, чтобы вы ни в чем не нуждались. - Стоит принять это приглашение, - посоветовал Стилфист. - Дальше будет хуже. - Конечно, мы согласны! - воскликнул Элрик, почти не участвовавший в разговоре, зато за обе щеки уплетавший булку. - Преподобная, прекрати докучать нашей гостеприимной хозяйке! - В таком случае, я займусь приготовлением ужина, - произнесла Форкида и скрылась под водой. - Меня одного интересует, что за мясо мы едим? - вдруг поинтересовался Мартин. - Это же не та длинная шипастая ящерица? - Неужели вы никогда перепелов не ели? - спросила его Ада. - Это не крокодил — хотя и крокодилы вполне съедобны. - Никакой охоты здесь, - строго сказал Стилфист. - У Форкиды свои способы получать пищу. - Думаю, можно сказать, что ее кормят небеса... - пояснила Тритония. - Как в тех ваших историях, где ангел спускается с неба и приносит тебе еду. - Это Маат? - с живостью поинтересовалась Ада. - Она все приносит? - Лучше скажи нам, что будет на следующем этаже, - прервал эльфийку Элрик. - Вечно рассказываешь все в последний момент. Нам говорили, что там Тристан — это правда? - Да, Тристан, а на тридцать шестом — Изольда. - подвтердил Стилфист. - И забудьте все, что вы читали в книжках — эти двое из тех стражей, которые и не думают исправляться. Будет сложно — особенно с Тристаном. Ешьте как следует — этот парень заставит вас попотеть.

***

- И это, по-вашему, трусы? - строго поинтересовалась Вивиан, тыкая грозовой волшебнице в лицо куском материи. - Станете такое носить? - Нет... - вздохнула Рин. Хотя ведьма продолжала по привычке называть ее на «вы», именно она была здесь главной, и сейчас волшебница получала от нее строгий выговор — уже третий за сегодня. - Вы так всю ткань переведете... - вздохнула Вивиан, выбрасывая испорченную неумелую швеей заготовку в корзинку для тряпок. - Если господин спросит, куда все делось, я вас покрывать не буду. Намек был достаточно прозрачным и волшебница поднялась на ноги. - Накажи...те меня, - попросила она, вставая и приспуская трусики. Ее ягодицы уже были красными от двух предыдущих порок, но пока ведьма лупила ее сама, она, по крайней мере, не ябедничала Артуру... Десять ударов хозяйским ремнем — и можно считать, что тебя простили... На самом деле, Рин понимала, что Вивиан, вероятно, никогда уже ее не простит — а если это и случится, она сама не сможет простить ее в ответ. От их былой дружбы не осталось и следа, и в последние дни волшебнице начинало казаться, что даже с Сарьей они ближе, чем с Вивиан. С вампиршей их связывало влечение к одному и тому же мужчине и, если разговор заходил о нем, взгляд госпожи теплел, а ее обычно жестокие насмешки становились игриво-шутливыми. Она собиралась отбить у Рин Стилфиста, о чем не стеснялась говорить напрямую, но, по крайней мере, не отказывала волшебнице в честном соперничестве. «Я сосу лучше тебя, и лорд Стилфист это знает» — вампирша могла не моргнув глазом сказать своей рабыне что-нибудь в этом роде — как будто они были двумя шлюхами, обсуждающими щедрого клиента... С Вивиан же все было иначе — стоило Рин произнести слова «мой господин» — независимо от того, имела она в виду Артура или Стилфиста — как в глаза ведьмы загорались огнем ненависти, и она начинала искать повод, чтобы стукнуть свою «соперницу» — а если они были наедине, то била ее и безо всякого повода. На фоне этого десять ударов ремнем за настоящую, а не выдуманную провинность казались справедливым и умеренным наказанием... Вот только в разгар экзекуции в комнату вошел Артур. Было около пяти часов пополудни, и эльфийки не ждали господина так рано. Они поспешно бухнулись на колени, как были — Рин со спущенными трусами, а Вивиан с ремнем в руках. - Развлекаетесь? - поинтересовался паладин голосом, не предвещавшим ничего хорошего. - Рин плохо шьет, господин! - выпалила ведьма. Как и ожидалось, она сдала бывшую подругу при первом признаке опасности. - И ты наказываешь ее... моим ремнем. Вивиан лишь потупила взор — она отлично чувствовала черту, после которой любые слова лишь ухудшат ее положение. Вместо оправданий она на вытянутых руках протянула ему ремень... - Очень интересно, - произнес Артур и, проигнорировав недвусмысленное предложение ведьмы, вытащил член из штанов. Ротик Рин был уже наготове, открытый и переполненный слюнями — как и Вивиан, она знала, что не избежит наказания, но всем своим видом показывала, что готова «отработать». Паладин бесконечно презирал ее, как и всех остальных эльфиек — но эта шлюха, по крайней мере, знала свое место и не пыталась скрывать свою блядскую натуру — и в том была часть его заслуги, так почему бы не пожать плоды воспитания? - Сосать, - коротко скомандовал он, поднося свой орган к губам волшебницы. Вивиан аж позеленела от зависти, но стоило паладину бросить взгляд в ее сторону, как она придала своему лицу безразлично-смиренное выражение и еще ниже склонила голову, продолжая протягивать хозяину ремень. Надо сказать, что желания своего господина она предугадала верно — Артур и впрямь собирался как следует отлупить ее, но сначала ему нужно было закончить с несколькими делами. - Рин, - обратился рыцарь к усердно вылизывающей его член эльфийке. - Трусы, которые ты носишь, сшила для тебя Вивиан — и если ты и не сошьешь что-нибудь сама, однажды она тебя разденет. - Да, господин... - смиренно отозвалась волшебница. На самом деле, уже то, что ей позволили носить нижнее белье, было небывалым милосердием — Рин, которая целых две недели была лишена такого права, научилась его ценить, но не стала бы рыдать, если бы снова пришлось ходить голой. Вивиан, вон, уже пятый день с голой задницей — и это не мешает ей смотреть на бывшую начальницу свысока. - Как вам будет угодно... - Да ты и сама бы хотела ходить нагишом и трясти перед солдатней голой задницей... - презрительно фыркнул Артур, пропихивая член ей в рот. - Впрочем, им это нравится. Мы предложили солдатам выбрать карнавальную королеву, и они захотели тебя. Рин опешила от такого известия — во-первых, потому, что понятия не имела, что все это значит, во-вторых, потому что не представляла, каким образом она вдруг оказалась в рейтинге предпочтений солдат на первом месте. В любом случае, у нее было еще немного времени, чтобы понять, как ей нужно отвечать, потому как сейчас ее рот был занят. Паладин, между тем, продолжал насмехаться: - Ты получила на два голоса больше, чем Сильвия... И на двадцать больше, чем Вивиан, - услышав эти слова, ведьма вскинула голову и злобно уставилась на Рин — так, будто бы та подкупала солдат, чтобы за нее проголосовали. - За тебя голосовал только я, - сообщил разгневанной эльфийке Артур и этого вполне хватило, чтобы она успокоилась и даже начала смотреть на волшебницу с чувством собственного превосходства. - Ну а за Рин проголосовали двадцать человек, которым понравилось обслуживание в борделе... Думаю, в следующий раз тебе стоит предложить им больше, чем просто отсос. Рин, зная, что это — просто еще одна насмешка, и отвечать не обязательно, продолжала старательно начищать хозяйский член... Зато Вивиан прямо-таки завелась: - Благодарю, что отдали голос за вашу рабыню, господин! - поклонилась она. - Пусть я и эльфийская сучка, но дам взятку, как положено у людей! Рыцарь усмехнулся — своеобразное понимание эльфийками человеческих традиций было поводом многочисленных шуток. В частности, Клаус с утра изрядно повеселил солдат и командиров, рассказав, как его рабыня представляет себе праздник солнцестояния. Впечатлена была даже Элки — впрочем, для порядка она все равно посоветовала ефрейтору запереть где-нибудь свою «гребаную шлюху», чтобы та не портила приличным людям праздник. «Приличных людей» в замке, впрочем, оказалось ровно пять человек — то были мать Ева, капитан Амрод, Луканий, Неа и сама Элки. Остальные яростно требовали участия Лессен и других эльфиек в фестивале, включая девушек-наемниц, который заявили, что у них с «длинноухими» будет танцевальное соревнование... Впрочем, Артуру вся эта история напомнила о том, что Рин, возможно, не понимает, чем ей придется заниматься — и потому-то так вяло реагирует. - Ты знаешь, что тебе нужно делать? - прямо спросил он. Волшебница на мгновение оторвалась от минета — лишь для того, чтобы покачать головой и вернуться в делу. В последние дни их отношения с Артуром почти наладились — и это наверняка было как-то связано с тем, что они наконец-то занялись сексом. Рин поняла, что как бы она ни пыталась угождать паладину рабскими речами и демонстрацией покорности, это лишь раздражает его, а вот против того, чтобы пользоваться ее телом, Артур ничего не имеет. Волшебница подозревала, что так он выражает свое презрение к ней, но ее это вполне устраивало — лучше так, чем кнутом или раскаленной кочергой. В итоге у них сложились отношения шлюхи и клиента — он презирал ее, но трахал, а она отдавалась ему без лишних мыслей и без болтовни. Вот и сейчас паладин за волосы поднял ее с пола и развернул спиной к себе... Вивиан горестно — и достаточно громко — вздохнула. - Фестиваль длится неделю... - начал объяснять Артур, но потом решил сначала трахнуть рабыню. Ее задница все еще не зажила, и эти два дня он «щадил» ее, имея в киску. Но его милосердию был предел, а Рин заслуживала наказания... Стоило головке члена коснуться ее задней дырочки, она болезненно вскрикнула. - Больно? Это тебе не на деревяшке сидеть, - рыцарь безжалостно вошел в попку волшебницы, заставив ту громко застонать. Рин уперлась руками в тумбочку и сжала зубы... однако терпеть было невозможно. Это было даже больнее, чем ее первый раз — каждое движение Артура задевало шрамы, оставленные деревянным членом, и боль была такой, будто в попку вставили ножницы и теперь пытались их раскрыть. Волшебница и сама не подозревала, что будет так плохо — когда она пыталась вставить палец, все было не так страшно... - Простите меня, господин! - взмолилась она. - Тупая неумелая шлюха испортила три куска ткани и не смогла сшить себе трусы! Впредь будет стараться лучше! - С чего ты взяла, что я тебя наказываю? - хладнокровно отозвался паладин. - Просто трахаю в жопу. Это твоя работа — терпи. Однако визги несчастной эльфийки были слишком истошными, и Артур остановился. - Тебе кляп вставить? - спросил он, беря ее за волосы и заставляя запрокинуть голову так, чтобы посмотреть ей в глаза. - Молю, используйте другие мои дырки... - со слезами попросила волшебница, надеясь, что он поймет, что боль действительно нестерпима. - Пожалуйста... Рыцарь сплюнул, и швырнул никчемную рабыню на пол, так что та оказалась у ног коленопреклоненной Вивиан. Ведьма, само собой, не стала молчать. - Засранка! - она яростно шлепнула Рин ладонью по заднице. - Как смеешь отказывать господину?! Господин, позвольте я шкуру с этой шмары спущу! - Нет, бить ее до конца фестиваля нельзя, - безразлично отозвался Артур. - Она же у нас главный экспонат. - Господин, позвольте шлюха Рин ублажит вас... до конца, - взмолилась волшебница, отрывая лицо от пола. Она не хотела, чтобы Артур понял ее неправильно — только-только все начало налаживаться... Но Вивиан уже переползла через нее и встала перед своим господином. - Господин, сучка Вивиан готова ублажить вас каждой из своих дырочек! - воскликнула она. - Выбирайте любую! - Тебе кто рот открыть-то разрешил? - поинтересовался рыцарь, прозрачно намекая, с какой дырки ей стоит начать. Без лишних слов ведьма опустилась на пол и начала сосать — старательно, но не особо радостно, как и всегда. - Фестиваль продлится неделю, - Артур, между тем, решил все же дать объяснения волшебнице. - В каждый из дней полагается заниматься чем-то определенным, но тебя в основном касаются первый, второй и последний. Твоя работа — быть на виду и представлять зрителям выступающих... для начала сходи к шлюхам и узнай, кто что будет показывать. И сама тоже готовься — на второй день у вас общий танец. - Да, господин, - поклонилась Рин, поняв, что свой сегодняшний шанс она уже упустила. Паладин лишь подтвердил ее догадку. - Иди, - сказал он. - И сегодня можешь не возвращаться.

***

Натянув трусы и накинув плащ, волшебница покинула комнату. Она была почти не обижена — о том, что Артур не собирается ждать, пока заживет ее попка, она и так знала. Дал два дня отдохнуть — и на том спасибо. А вот что она оказалась неготова его принять, было действительно неожиданно. Бессмертные эльфийские тела, пусть и хрупкие на вид, куда легче переносят увечья, чем человеческие, и Рин уже привыкла к тому, что, как бы ее ни трахали, наутро она может встать и трахаться снова. Но на этот раз все было не так... волшебница подумывала даже о том, чтобы сходить показаться матери Еве, но вспомнив случай с Мелони, отказалась от этой мысли... Аббатиса явно считала себя самым главным человеком в замке и не стеснялась делать выговоры даже командирам. Вивиан жаловалась, что каждый раз, когда Ева устраивала Артуру выволочку за жестокое обращение с ней, паладин потом весь день ходил сердитый и смотрел так, будто сейчас убьет... «Да ну ее, лучше потерпеть, - решила волшебница. - Он же отпустил меня, когда понял, что мне и правда больно — быть может согласится дать мне еще пару дней, чтобы все зажило...» Приняв такое безответственное решение, Рин отправилась к казарме стрелков. Она очень приблизительно представляла, как организовать празднование Ман Фовэрь по эльфийским традициям, а о том, как люди отмечают солнцестояние, не знала вовсе ничего, так что решила первым делом распросить Лессен. Однако этот план провалился — несмотря на непоздний час, жрица уже развлекала своего господина. Они даже укрылись сверху одеялом, но звуков, которые доносились из под него, было вполне достаточно, чтобы понять, как Лессен наслаждается процессом. - Я лучше пойду... - пробормотала Рин. Ей было неприятно смотреть, как Вивиан трахается с Артуром, и сейчас она ощутила то же чувство — оно называлось завистью. Лессен, конечно, никакой зависти не заслуживала — ее хозяин просто развлекался и знать не хотел о ее чувствах. И все же, она неподдельно радовалась, когда ей выдавался шанс доставить удовольствие своему любимому господину. Но одна несчастная волшебница не имела даже этого... - Чего хотела-то? - спросил один из арбалетчиков, которые уже настолько привыкли к развлечениям Клауса и его рабыни, что просто не обращали на них внимания и спокойно играли в карты на тумбочке. - А, ну я... «Встань на колени, когда говоришь со свободным», - Рин одернула сама себя и опустилась на колени перед задавшим ей вопрос солдатом, хотя и догадывалась, что ему наплевать на ее манеры. - Меня выбрали карнавальной королевой... - Мы знаем, - перебил ее другой арбалетчик. - Если кто-то из вас проголосовал за меня, я от всего сердца благодарю вас, - вежливо сказала волшебница, касаясь лбом пола. - Да мы все за тебя были, - фыркнул сержант. В карточной игре он не участвовал, однако и не делал ничего, чтобы пресечь безобразие. - Не за эту же голосовать, которая нам спать каждую ночь не дает... - Большое спасибо, - еще раз поклонилась Рин. Кажется, этот сержант был одним из тех, у кого она в сосала в прошлое воскресенье... или не был? - Прошу прощения, если не смогла обслужить всех достаточно внимательно. - Сосешь ты отлично, - прямо сказал сержант. Все-таки, он там был... - Сыграй с нами на раздевание, - вдруг предложил один из солдат. - Сэр Артур же не будет наезжать из-за этого? - Не будет... - с вздохом согласилась волшебница. Вообще говоря, этот парень перешел черту, но Рин не была уверена, что она — именно та, кто должна ему об этом сказать. Рабыне не следовало оспаривать приказ свободного человека, даже если тот не был ее хозяином — если бы Артуру что-то не понравилось, он мог бы заявить о своих претензиях потом. Но, как правильно сказал солдат, Артур не станет возмущаться — скорее он будет недоволен, что они играли в азартные игры, чем что в процессе была раздета его рабыня. Волшебница оглянулась на сержанта в поисках поддержки, но тот лишь пожал плечами. - Как вам угодно, господа... - только и оставалось вздохнуть ей. - Но я не очень хорошо разбираюсь... - Мы тебя научим! На самом деле, карточным играм люди научились от эльфов — но Рин не очень интересовалась такими вещами и знала только названия карт... но у людей они, как выяснилось, назывались иначе. Вместо Королевы был Король, а вместо Жрицы — какая-то непонятная Дама. Витязь назывался Вальтом, хотя был вполне узнаваем. Названия мастей тоже были другими... В итоге, конечно, Рин довольно быстро оказалась раздета донага. Она, впрочем, и не ожидала иного исхода, и постаралась воспользоваться возможностью, чтобы расспросить солдат о фестивале. - А, ну вот весной был совсем простенький праздник... - начал рассказывать один из них, тасуя карты. - Королевой тогда была дочь старосты одной деревеньки. Ничего так девчонка, надеюсь папаша ее не прибил потом... - Да тут она, в замке, - вмешался в разговор сержант. - Не слышали что ли? Григ ей тогда ребеночка заделал, приехала вот разыскивать... - А этот точно Григ был? - забеспокоился один из арбалетчиков. - Я ее тоже того... - Ну, она говорит, что он... Элки велела — мамашке-шлюшке отрубить голову, а ребенка в монастырь. А преподобная говорит, что голову рубить не надо, но пускай Григ на ней женится... Ждут теперь командира, чтоб разобрался. - Эээ... а что должна делать карнавальная королева? - обеспокоенно спросила Рин. К этому моменту она проигралась настолько, что должна была сидеть на корточках, расставив ноги в стороны и раздвинув половые губы пальцами левой руки. - Да ты не беспокойся, всем давать не обязательно, - фыркнул один из солдат. - Это все добровольно, - объяснил сержант. - Тебе будут предлагать, а ты отказывайся. - Но... я же рабыня... - Тем более. Всех шли к сэру Артуру, а лучше — к командиру Стилфисту. Нет командира — нет разрешения. «А что, так можно было?!», - обалдело подумала эльфийка. - Помню Мифзуна всегда так делала... - произнес солдат по прозвищу Дед. На «деда», он, впрочем не тянул — на вид ему было лет сорок-сорок пять — но все-таки был старше остальных. - «Хозяина моего спросите» — и бежать. - Мифзуна — это ведь королева зверолюдей, да? - спросила Рин. То тут то там солдаты называли это имя, и, по их словам, эта женщина тоже была рабыней Стилфиста. Волшебница давно хотела узнать больше, но не знала, у кого спросить. Фестиваль мигом был забыт... - Она была шлюшкой командира много лет назад, - объяснил Дед. - А командир тогда был юнцом, вроде как наш Луканий — но уже очень сильным. Он тролля мог убить одним ударом... и в сучке своей души не чаял — никому не давал ее трогать. А она его кинула — прихватила деток и смылась... пороть было надо. - У них были ДЕТИ?! - воскликнула эльфийка так громко, что даже Клаус с Лессен ненадолго высунулись из под одеяла, чтобы посмотреть, что стряслось. - Не знаю, у них или нет... - пожал плечами ветеран. - Кошки эти вечно брюхатые, даже на войне. Командир ее в бою взял, и все у них было как в сказке — рыцарь и пленная королева. А по весне она родила и сбежала... Говорят, она та еще фурия была — кучу народу поубивала. Начальство так командира и не простило, что позволил ей смыться... потому он и прозябал всю жизнь в сраной крепости на краю земли. - Понятно, чего он восстал... - вставил один из молодых солдат. - Непонятно, чего так долго терпел... - проворчал Дед. - Но вы знаете, та кошка и правда его боялась. Нам наши деды говорили — не подходите к ней, она может человека голыми руками пополам переломить... но мы, конечно, все равно подходили. И сиськи показать просили и ноги к ушам задрать — и она ни разу не огрызнулась даже, все терпела. А если лапать начинали — посылала к Стилфисту и убегала... И его она называла «хозяяяин» таким голосочком, от которого у тебя сразу встает. Как она могла его потом кинуть — не понимаю... - Бабы... - цинично прокомментировал сержант. - Грига вон не кинула — разыскала. Лучше что ли? Легче эльфийку себе завести и трахать спокойно — она хотя бы не родит. - Вообще-то, эльфийка может родить от человека... - тихо произнесла Рин. Эти слова вырвались у нее помимо ее воли, пока она пыталась переварить «новости» о ее господине. Удивительно, что после такого предательства он не стал относится к рабыням, как Артур... Правда, какая-то часть эльфийки нашептывала ей, что Стилфист просто пытался заменить ею сбежавшую Мифзуну и излить на Рин ту заботу, которую та не приняла... «Хочешь бежать или наложить на себя руки — попробуй, я возьму в рабыни другую эльфийку» — так он ей когда-то сказал. Но будь это правдой, он ведь нашел бы замену Мифзуне давным-давно, верно? Скорее Рин просто напомнила ему его бывшую рабыню — ведь обеих он захватил в бою и обе были сначала гордыми и непокорными, а потом стали послушными игрушками... - А?! - солдаты, между тем, очень хотели получить разъяснения по поводу рожающих эльфиек. - Эльфы просто очень редко рожают... Для этого нужно состояние особой эмоциональной привязанности, граничащей с одержимостью, - нудным голосом объяснила волшебница, не отвлекаясь от своих размышлений. Ей как раз пришла странная мысль — если бы в тот проклятый день она швырнула свою молнию не в Сарью, а в господина, могло бы все быть иначе? Быть может, он схватил бы ее и изнасиловал прямо на глазах у вампирши? Быть может, ему нужна дерзкая и непокорная дикарка, и потому он потянулся к Сарье? До сих пор волшебница была уверена, что знает все о предпочтениях своего хозяина, но теперь начала сомневаться... - Но когда оно есть, можно родить даже от человека... Лишь произнеся эти слова, она наконец осознала, что именно сказала. «Состояние особой эмоциональной привязанности, граничащей с одержимостью» — это было как раз то, что она испытывала по отношению к господину. Не тогда, до его отъезда — тогда она просто занималась с ним сексом и радовалась, что может ему угодить — но сейчас, когда все ее мысли были поглощены тем, как стать ближе к его идеалу... Получается, она собирается родить от него детей? Задав себе этот вопрос, Рин охнула и прикрыла рот ладошкой. Солдаты, впрочем, не заметили ее смятения, потому как были слишком заняты, потешаясь над Клаусом. - Клаус, ты там поосторожней, - окликнул его сержант. - А то отправит тебя преподобная в отставку детей растить — и прощай, свободная жизнь. - Я вовсе не собираюсь рожать... от человека! - из под одеяла показалась Лессен, красная, как рак. - Рин, хватит рассказывать всякую ерунду! У тебя вообще стыда нет?! - Работай давай! - рука ефрейтора схватила жрицу за волосы и вернула ее под одеяло. - Господин Клаус, могу я поговорить с Лессен о фестивале... когда она освободится? - окликнула арбалетчика волшебница, вспомнив, зачем она пришла. - Лессен не освободится до утра! - решительно отозвался тот. - Куда тебе до утра?! - фыркнул один из солдат. - Не слушай его, Рин. Через пару часов угомонятся. - Тогда, с вашего позволения, я пойду, - произнесла эльфийка, поднимаясь на ноги и подбирая с пола свое белье. - Мне еще с Сильвией надо поговорить... - Стой, - сказал сержант. - О фестивале они тебе так нихера и не рассказали. Первый день — самый сложный. Сначала хозяева встречают гостей и сажают их за стол. Потом из всех девчонок выбирают карнавальную королеву, и начинается веселье. У нас в деревне устраивали соревнование по резьбе — у кого лучше выйдет королева, получает поцелуй. Но у нас здесь одни вояки, так что лучше мордобой. - И стрельбу, - вставил Дед. - Стрельбу — попозже, как все напьются. Так веселее выходит... - Погодите, так я должна всего лишь конкурсы провести? - сконфуженно спросила волшебница, которая успела уже напридумывать всякого, наслушавшись рассказов. - Первым делом ты должна не затыкаться ни на минуту, - наставительно произнес Дед. - Вот у нас служила такая Лиза — она всю ночь без умолку болтать могла, ее каждый раз королевой выбирали, хоть и страшная была... - Пьянка может затянуться до утра, поэтому состязаний придумай побольше, а как все устанут — тогда шлюх выпускай, - проинструктировал Рин участливый сержант. - И заранее разузнай, кто в чем хорош, чтобы было, что о них рассказать, пока они соревнуются. Вот Дед у нас — чемпион по стрельбе после бутылки вискаря. - Какая разница, кто там какой чемпион? - отмахнулся Дед. - Главное, чтобы было весело. Попроси Сильвию с Лессен устроить битву сисек — вот мы поржем! А на мордобой лет пять назад быка выпускали. И бык дошел до финала, где дрался с командиром! Чем тупее состязания, тем смешнее. - В общем, кон-курсей этих твоих — штук тридцать надо, - подытожил сержант. - Еще тебя будут угощать бухлом — отказываться ты не должна, но особо не набирайся. - Если упадешь под стол, тебя можно трахнуть, - объяснил тот солдат, который учил Рин играть в карты. - Традиция такая. Потому и поют. - Спасибо, что предупредили... - вздохнула Рин.