***
Рассвет лишь едва забрезжил, а четыре рабыни — Сильвия, Эсса, Гвеннет и Вероника — уже стояли перед сэром Робертом. Все они, за исключением младшей, могли лишь гадать, почему они оказались в его комнате в такую рань. Проституткам было приказано явиться обнаженными, и по дороге их терзали не лучшие предчувствия... Когда они вошли, Вероника, взлохмаченная, потная и грязная — словом, затраханная — обслуживала сидящего в кресле рыцаря ртом. - Достаточно, - прервал ее Роберт. - Встань к остальным. - Да, господин, - всхлипнула девушка. По ее лицу несложно было догадаться, что она плакала некоторое время назад — и Сильвия мигом заподозрила, что ее призвали сюда из-за очередной выходки ее протеже. - Сильвия, не желаешь ее сменить? - осведомился рыцарь. Разумеется, вопрос был риторическим — старшая рабыня немедленно опустилась на колени и принялась ласкать его член. - Мне передали, что ты просила о наказании для себя, - продолжил Роберт, и только тут Сильвия начала догадываться, что происходит. - Да, господин! - подтвердила она, уже готовая к тому, что сейчас ее высекут и выставят на позор — сегодня был первый день фестиваля, и в замок еще с вечера начали прибывать крестьяне из окрестных селений. Самое время было потешить их традиционным зрелищем... - Я заслуживаю самого сурового наказания за халатное отношение к воспитанию вашей рабыни! - Это точно, - усмехнулся рыцарь, зыркнув на Веронику. - Полагаю, тебе стоит навещать ее по утрам перед работой — с плеткой. Видела бы ты, какую истерику она сегодня закатила... - Я буду приходить пороть ее каждое утро! - с готовностью заявила Сильвия. - Но и меня саму надлежит выпороть за истерику Вероники! - Да. Сначала я собирался снять тебя на весь день и наказать как следует... Но потом подумал, что это, скорее будет наказанием для твоих подруг, которым придется вдвоем обслуживать всех посетителей. У нас полно гостей, и многие из них первым делом попрутся в бордель... Эльфийки безмолвно, но довольно активно закивали — в прошлый раз, когда Сильвия получила выходной, им было непросто справляться с наплывом посетителей, а теперь, когда появились новые клиенты, работать пришлось бы без продыху. - Так вот, мы решили сделать наоборот, - объявил Роберт. - В колодки во дворе будет выставлена Вероника — с объявлением о том, что она дочь Иканна. Это ведь делает ее более ценным трофеем, чем ты... Вероника жалобно всхлипнула. До сих пор ее происхождение оставалось секретом для большинства обитателей замка — но если солдаты, по крайней мере, уважали прославленного рыцаря, то крестьяне в первую очередь знали его как жестокого феодала, безжалостного не только к врагам, но и к своим подданным. И теперь Веронике, его дочери, предстояло предстать перед толпой... она не столько стыдилась, сколько боялась — так что и причина ее истерики была на этот раз достаточно уважительной. - Радуйся, что тебя не в бордель посылают! - безжалостно заявил своей рабыне рыцарь. - Кроме Вероники мы выставим во двор Гвеннет и Эссу, как пример захваченных эльфийских волшебниц, ну и Февронию — мы ведь как раз ради крестьян на нее облаву устраивали. Ну а обслуживать клиентов в борделе будут две наказанные шлюхи — ты и Рин. - Слушаюсь, господин... - отозвалась Сильвия, целуя его член. - Можешь идти работать. Гвеннет и Эссу я собираюсь трахнуть — чтобы придать им более подходящий вид... А Вероника постоит и посмотрит. Ты поняла, рабыня? - Да, господин, - отозвалась заплаканная девочка. Волшебницы, между тем, не стали терять времени и прильнули к ногам Роберта. - Прошу, сэр Роберт... - взмолилась Эсса, прижимаясь грудями к его правому колену и жалобно хлопая ресницами. - Не нужно наказывать нас плетьми... - В колодках-то? - переспросил рыцарь. - Ну, часовые будут время от времени вас лупить, чтобы вы не засыпали. Но я могу сказать им, чтобы пожалели Гвеннет... - он погладил огненную волшебницу по ее кудрявым седым волосам. В отличие от Эссы, она не стала тратить времени на мольбы и сразу принялась сосать член рыцаря, который так и не смогли удовлетворить Вероника и Сильвия. - Ну и тебя, если будешь хорошо работать. - О, я буду хорошо работать, - пообещала ледяная волшебница, поднимаясь на ноги и поворачиваясь к Роберту попой. - Смотрите, какая у меня глубокая задница! На самом деле ей было далеко до растраханных дырок Рин или той же Сильвии — но и ее Сарья частенько наказывала деревянным членом, так что попку Эссы можно было оценить как «отлично подготовленную». - Ну вот людям во дворе и покажешь свою задницу, - фыркнул рыцарь, шлепая наглую рабыню по промежности. - Ну а я собираюсь трахнуть тебя так, чтобы ты обкончалась и была вся измазанная, как настоящая шлюха... - в этот момент он кончил в рот усердной огненной волшебницы. - Не глотай. Открой рот и давай сюда свои сиськи. Гвеннет подчинилась, и семя потекло по ее подбородку на шею и грудь. Ну а Роберт поводил своим членом по ее грудям, чтобы еще больше запачкать эльфийку. - Эсса, собери все, что пролилось, себе на лицо. А ты, Гвеннет, возбуди меня грудями... Вероника, куда это ты пальчики потянула? Руки за голову, ноги раздвинуть! Пока Роберт «подготавливал» рабынь к предстоящему наказанию, Сильвия возвратилась в бордель. Там она обнаружила Рин — уже раздетую и разминающуюся у шеста... Старшая рабыня с горечью осознала, что единственная, кто может помочь ей дожить сегодня до вечера — это грозовая волшебница. Что ж, вероятно, она была не худшей из возможных напарниц — уж всяко лучше Вероники... - Ну что, подруга? - спросила бывшая наемница, тоже берясь руками за шест и начиная шевелить бедрами. - Готова поработать? - Ага... - отозвалась Рин. Ей тоже можно было лишь посочувствовать — мало того, что грозовой волшебнице выпало то же наказание, что и Сильвии, вечером ей предстояло исполнять обязанности карнавальной королевы. Но пусть ее лицо и выдавало беспокойство, она хотя бы не позволяла себе такой глупости, как слезы. - Сегодня скачем помедленнее, - Сильвия не знала, будет ли от ее инструкций смысл. Они с Гвеннет были опытными шлюхами и могли отчасти влиять на действия клиентов, направляя их в благоприятное русло. Обладает ли такими навыками Рин, оставалось загадкой. - Пусть у нас лучше будет очередь из необслуженных клиентов, чем мы сдохнем еще до начала фестиваля. - Ага, - вновь ответила эльфийка. - Не трясись, - фыркнула старшая рабыня. - Тебя всего лишь трахнут много раз подряд. Ты же баба — твое тело для этого предназначено. Чай, не помрешь. - Вы тоже дрожите, - резонно заметила Рин. - Ну да, дрожу, - подтвердила Сильвия. - Слушай, может нам кляпы вставить? Будет хоть не так позорно... Однако ни вставить кляпы, ни сделать что-либо еще проститутки уже не успели — открылась дверь и вошли первые клиенты. И, как назло — а скорее, как и следовало ожидать — это были те двое, что издевались над ними в прошлый раз. Радовало лишь то, что они не исполнили свою угрозу «привести третьего». - А вот и наши шлюшки! - радостно объявил тот наемник, что угрожал отыметь Рин в жопу на фестивале. - Ну что, сегодня-то все ваши дырки рабочие? - Да, господин, - безрадостно объявила Сильвия. - Все наши дырки к вашим услугам. - Я тебя не слышу, шлюха, - сказал наемник волшебнице. Та зачем-то пыталась продолжать танцевать, но он развернул ее к себе и взял за подбородок. - Да, господин... - сглотнув, повторила Рин. - Все мои дырки к вашим услугам. - Ну так подставляй пизду! - Господин, шлюха Рин стоит двадцать пять серебряных монет за час, - осмелилась напомнить клиенту Сильвия. На самом деле, она не знала — быть может, Артур снова приказал своей рабыне работать проституткой задаром — но ей уж очень не нравился этот нахальный наемник. Если бы в отряде, где она была офицером, кто-то из солдат так обращался бы с проститутками — пусть даже они были бы пленницами и рабынями — она бы руки ему переломала. - Ну а ты у нас сколько стоишь, сучка? - внимание мужчины переключилось на старшую рабыню — он отпустил эльфийку и схватил за волосы Сильвию. - Двадцать пять — задница и рот, сорок — влагалище... - процедила бывшая воительница сквозь сжатые от боли зубы. - Ну так вот деньги! - объявил наемник, бросая на пол горсть монет. - Сто тридцать серебряков. Берем обеих на два часа. Под насмешливыми взглядами солдат Сильвия опустилась на четвереньки, чтобы подобрать и пересчитать монеты. - Вы можете выбрать спальню и проститутку, господа, - со вздохом сообщила она, убедившись, что все верно. - Нет уж, мы возьмем обеих вместе! Сильвия лишь развела руками, понимая, что спорить с клиентами бесполезно, и они все равно будут творить все, что вздумается. - Пошли работать, Рин... - сказала она. - А Рин твоя у меня сейчас огребет за то, что в тот раз не дала! - затащив эльфийку в комнату, наемник безо всяких прелюдий бросил ее поперек кровати, и пристроился сзади... Это был один из тех случаев, когда волшебница предпочла бы быть трахнутой в задницу, однако ее мнения никто не спрашивал... - Черт, она совсем сухая! - объявил солдат после пары толчков. - Ничего, смотри, что я придумал! - отозвался его товарищ, укладывая Сильвию прямо на Рин. Воительница оказалась на спине у эльфийки, но лежала задом наперед — ее подбородок уперся в ягодицы волшебницы, а ноги оказались прямо у нее перед глазами. - Ого! - одобрил тот, кто трахал эльфийку. - Неплохо. Ну-ка, старшая сучка, смажь мне член! Киска Рин оказалась освобождена, а в следующий момент ушей эльфийки достиг хлюпающий звук, свидетельствующий о том, что Сильвия принялась «смазывать» член. И сразу же второй клиент раздвинул ноги экс-лейтенантши в стороны и обнаружил «спрятавшуюся» за ними волшебницу... - А ты мой смазывай! - потребовал он. - Буду иметь эту шлюху в задницу! Он шлепнул старшую рабыню по попке. - Да в такие дыры и без смазки войдет! - рассмеялся его товарищ, в свою очередь отвешивая шлепок Рин. Похоже, это развлечение пришлось мужчинам по вкусу, и на задницы несчастных рабынь посыпался град ударов... Мало того — у Рин сверху еще и Сильвия елозила — неудивительно, что ее попытки делать минет в такой обстановке не увенчались успехом. Тот из солдат, которого обслуживала Сильвия, уже удовлетворился ее стараниями и, вынув член у нее изо рта, снова принялся трахать эльфийку — а она все еще продолжала обсасывать член... Получалось, что Сильвия прохлаждалась, пока эти двое пользовали Рин с обеих сторон. В итоге, ее киска не смогла терпеть такого издевательства и бесстыдно кончила. - Вот ты шлюха! - то ли возмутился, то ли восхитился клиент. - Говоришь нельзя, а на самом деле только и ждешь, чтобы тебе присунули! Таких, как ты, только в жопу долбить надо! В подтверждение своих слов он и в самом деле вставил член ей в задницу. Второй клиент, между тем, наконец принялся иметь Сильвию, но эльфийке стало не сильно легче — теперь воительница в буквальном смысле скакала у нее на спине... Наемники явно наслаждались болезненными стонами рабынь, потому как всеми силами старались заставить их эти стоны издавать — в ход шли шлепки, дерганье за волосы, уши, а в случае с Сильвией — даже и ремень. Наконец мужчины, утомившись, присели отдохнуть на кровать — но у них оставались еще уйма времени и две оплаченные шлюхи, которых они стремились как следует покарать — разумеется, рабыням было приказано встать на колени и сосать. - А вот тебе, чтобы не заскучала, - объявил клиент Рин, протягивая ей найденный им на тумбочке член-тренажер. - Вы хотите, чтобы я натянулась киской или задницей? - решилась уточнить волшебница — то были первые слова, что она сказала с тех пор, как ее сняли. - Нет, длинноухая, не натянулась, а ОТТРАХАЛА себя в свою похотливую дырку, - рассмеялся солдат. - Ты должна кончить три раза. Вперед! - Господа, если желаете, я могу возбудить вас танцем, - подала голос Сильвия, надеясь остановить этих извращенцев, пока они и до нее не добрались. Вот только у нее ничего не получилось... - А вот и тебе член! - Ну-ка, давайте устроим соревнование — кто сможет больше раз? Словом, хоть эти двое и не смогли впечатлить Рин ни выносливостью, ни жестокостью — до Артура им, как ни крути, было далеко — но поиздевались знатно. Когда время стало подходить к концу, мужчины снова уложили рабынь на кровать и повторно отымели в задницы — а затем ушли, невероятно довольные собой. - Вот уроды... - простонала Сильвия. Скачка на деревянном члене утомила ее куда сильнее, чем сами клиенты, и она решила, что еще пару минут полежит, уткнувшись носом в простыню. - Кстати, я победила. - Ну и шлюха! - немного обиженно отозвалась эльфийка. В то время, как сама она так и не смогла выполнить приказ клиентов и довести себя до оргазма три раза, Сильвия перевыполнила «план», кончив четырежды. - Как вообще можно получать удовольствие от такого? - А как ты кончаешь от того, что сосешь? - фыркнула старшая рабыня. - Ладно, хватит валяться. У нас там очередь. - Нет, давайте полежим еще немного... - взмолилась Рин, но воительница уже поднялась с кровати и дала нерадивой подчиненной мотивирующего пинка. В холле, как и ожидалось, собралась толпа мужиков. В общем-то, в крестьянской среде посещение борделей не одобрялось — рабынь использовали для деторождения и полевых работ, а не ради бессмысленного разврата — и все же несколько молодых парней не удержались и пришли вкусить запретного плода. Были и завсегдатаи из числа солдат — бедным проституткам даже считать их не хотелось. - С вашего позволения мы умоемся, господа, - сообщила клиентам Сильвия и повела эльфийку к кадке с водой. Им обеим досталось — спермой были перемазаны не только лица и бедра, но и спины с животами, и волосы... - А какие цены у вас? - спросил кто-то из крестьян, кому уже не терпелось. - Двадцать пять, господин, - коротко отозвалась Сильвия, оттирая засохшее семя с щеки. - За сорок можете накончать мне во влагалище. - Как дорого... - заохали деревенские. - Да вы чего? - возмутилась старшая рабыня. Быть может, она была бы и не против, если бы все они просто ушли, но отпустить их, не прорекламировав «товар», было бы совсем уж безответственно. - Вы просто не пробовали нашу Рин. Знаете, как она сосет? За такой минет и золотого не жалко! - Это точно, - поддержал кто-то из солдат. - Сосет по-королевски. Рин мысленно послала обоих своих «доброжелателей» гореть в аду — разумеется, из-за них ее сразу же купили. Впрочем, и Сильвия быстро «нашла» себе клиента. Пусть деревенские парни и мечтали о сказочной эльфийке, солдаты предпочитали крепкую и умелую Сильвию. Рабочий день обеих проституток только начинался...***
Пока большинство жителей Империи готовились к осеннему фестивалю, а некоторые уже начали отмечать, лучшие сыны человечества провели весь день сражаясь. Битва на тридцать восьмом этаже Башни Вознесения не была похожа ни на одну другую. По своей ожесточенности она напоминала те сражения, что происходили на тридцатом этаже, когда тайтуситы пытались преодолеть его, не ведая его секрета — но там сравнительно небольшому отряду могучих витязей противостояла бесчисленная и отлично организованная орда скелетов, здесь же все было наоборот — каждый участник битвы был могучим витязем, и храмовники оказались далеко не самыми сильными... При этом, все сражались против всех. Там, где храмовникам удалось собраться вместе, они кое-как держали оборону против древних воинов. В других местах мертвецы дубасили друг друга — и иногда под горячую руку попадались люди. Если бы только обитатели этажа задались целью перебить пришельцев, им не составило бы большого труда — не только их было раз в десять больше, чем храмовников, но и каждый из них был так силен, словно был истинным стражем этого этажа... Но пусть даже они дрались между собой, в этом было мало утешения — по мере того, как древних витязей становилось меньше, они все чаще обращали внимание на храмовников. Пока они нападали по одному, их удавалось кое-как одолеть, но когда начали набрасываться по пятеро и даже десятеро, все стало гораздо хуже... ряды рыцарей редели. Исходя из своего опыта, мать Арья хотела бы отдать приказ прорываться к выходу — вот только было совершенно непонятно, где этот выход находится. Этаж представлял собой большой пиршественный зал, заставленный столами — и никаких дверей, кроме той, через которую они вошли, здесь не было. Неплохо было бы получить подсказку от Стилфиста, вот только он был занят... Поединок между первым храмовником и ложной богиней происходил будто бы независимо от общего сражения. На это зрелище определенно стоило бы полюбоваться — если бы только все потенциальные зрители не были слишком заняты тем, чтобы не погибнуть самим. Стилфист и его противница носились по залу, перелетая через столы и отталкиваясь от стен, и совершенно не обращали внимания на окружающий хаос — не потому, что им не хотелось, а потому, что если бы один из них хоть на мгновение отвлекся бы, то тут же оказался бы убит... Впрочем, это в большей степени относилось к Стилфисту. Что до Немань, то она поначалу дала своему противнику поблажку — слишком высоки были ее ожидания от этого поединка, чтобы закончить его первым же ударом. Но уже вскоре храмовник пообвыкся и перешел в наступление. Его преимущество было в том, что стражница не могла создавать себе оружие из ничего, а у Стефана его было предостаточно — два клинка в руках и еще три кружились вокруг него, прикрывая уязвимые места. И, конечно же, это оружие не могло потеряться или сломаться — в конце концов, он в буквальном смысле создал его из света. А вот девушке, когда очередной ее меч ломался или оказывалось выбито у нее из рук, приходилось искать на полу новое оружие — пусть даже теперь оно было разбросано повсюду. И все же Немань звали богиней меча не просто так. Ее стиль был противоположен и стремительным контратакам Тристана и смертельно точным ударам Изольды — то был непрерывный шквал выпадов, ни оставлявший окна для ответных ударов. Даже с пятью мечами Стилфист еле-еле успевал отражать все атаки. И даже когда ему удавалось обезоружить Немань, это давало лишь краткую передышку — хоть стиль лжебогини и концентрировался на наступлении, она могла уворачиваться от ударов так же стремительно, как и наносить их. Потому, стоило ей остаться без оружия, как она ускользала прочь... При этом, она, очевидно, была единственной в этом зале, кто искренне наслаждался происходящим. - Блестяще, - прокомментировала она, когда храмовник в третий раз сломал оружие у нее в руках. - Если бы в мое время были такие мужчины, я бы, пожалуй, даже вышла замуж... И все-таки, тебе нужно пять мечей, чтобы остановить девушку с одним. А что, если я сделаю так? - не сводя глаз со Стилфиста она присела и подобрала с пола два меча, удачно лежавших рядом. - Ну, ты же не думал, что ты единственный, кто может драться двумя руками? Начнем второй раунд! Стражница вновь перешла в наступление. С двумя клинками ее атаки, может, и стали менее точными, но зато их скорость еще более возросла — теперь Стилфист не мог не то что контратаковать, но боялся даже сделать шаг в сторону... И все же Немань вновь подвел выбор оружия — один из подобранных ею мечей принадлежал убитой тайтуситской монахине, другой — какому-то древнему воину. Клинки отличались по размеру, весу и балансу, что не лучшим образом влияло на координацию между левой и правой рукой лжебогини. Это еще раз напомнило рыцарю о том, что он-то может выбирать оружие по своему вкусу, и, улучив момент, он удлинил и без того внушительные световые мечи еще на тридцать сантиметров. Теперь он мог атаковать, находясь за пределами досягаемости девушки, у которой и оружие и руки были значительно короче, в то время, как более короткие летающие клинки поддерживали внутреннее кольцо обороны... Храмовник вновь начал оттеснять свою противницу. - Отлично... - одобрила та, когда он прижал ее к стенке. - Вот теперь мне придется последовать твоему совету и сходить за моим оружием... Усмехнувшись, она выскользнула из казавшейся совершенной ловушки Стилфиста и помчалась к центру зала. Рыцарь понятия не имел, что она задумала — в прошлый раз Немань на протяжении всего поединка билась ножом для разделки мяса, что был у нее в руках, когда пожаловали Стефан и Фредерик. Теперь же оказалось, что у лжебогини все-таки имелся припрятанный арсенал... А точнее, этот «арсенал» в буквальном смысле свалился с потолка, стоило стражнице воздеть руки — два древковых орудия, напоминавших мечи на очень длинной ручке. В Империи были известны глефы и пришедшие с востока нагинаты, однако оружие Немань отличалось необычной формой клинка — обоюдоострого и прямого, как у рыцарского меча, длиной около полуметра. Древко у более длинного орудия было почти двухметровым, а у того, что стражница держала в левой руке — примерно вдвое короче. - Ну держись! - мрачно усмехнулась Немань. - Теперь я серьезна. Она бросилась в атаку, но не учла лишь одного — просто удлинение оружия ничего ей не дало, ведь Стилфист, уже пришедший к мысли об увеличении своих волшебных мечей, мог продолжать делать это до бесконечности. Вероятно, размахивать двадцатиметровым клинком ему было бы не слишком удобно, но в данном случае этого и не потребовалось — увлекшаяся поединком лжебогиня устремилась вперед по прямой и, когда сияющие клинки в руках рыцаря удлинились разом метров на пять, даже ее рефлексы не смогли поспеть за скоростью света, и она напоролась на них. Впервые — как при жизни, так и после смерти — богиня меча оказалась ранена в бою! Она выпустила оружие из рук и упала на пол... - Ну, чего не добиваешь? - поинтересовалась она секунд через двадцать, приоткрыв один глаз. Стилфист продолжал стоять на своем месте и выжидающе смотрел на нее. - Я пришел сюда не для того, чтобы тебя зарезать, - просто пожал плечами он. - Аааа, так ты ждешь, пока я открою путь наверх, - Немань рассмеялась сквозь кашель, схаркнув кровью. - Может, мне еще трусы перед тобой снять? «Прошу, господин — отныне мой этаж и мое тело принадлежат вам по праву победителя», - передразнила она. Голос, между прочим, оказался до жути похож на Рин. Воистину, актерские навыки стражницы-воительницы-служанки были на высоте. - Так, что ли? - Ну, в прошлый раз примерно так оно и было... - припомнил рыцарь. - Позволь мне признаться, - произнесла стражница, приподнимаясь на одно колено. - Прошлый раз ты выжил лишь потому, что я с тобой игралась. Будь я серьезна, соблазнила бы тебя и прикончила. - В прошлый раз это заняло так долго, потому что половину времени я пялился на твою задницу, - в тон ей отозвался Стилфист. - Ха-ха, а ты неплох, командир, - Немань выпрямилась и подняла руку к потолку. Похоже, несмотря на дырки в плече и в боку, она чувствовала себя совсем не так плохо, как притворялась минуту назад. - Что ж, четвертый раунд! И в этот миг, наконец-то, явился проход на тридцать девятый этаж — движущаяся винтовая лестница спустилась из-под потолка прямо по центру зала. И в тот же миг небольшой предмет упал в раскрытую ладонь стражницы. То был короткий тонкий клинок — нож для женского самоубийства, но в руках стремительной богини меча он был самым грозным оружием... и убить им она собиралась вовсе не себя. Стилфист атаковал мгновенно. С того момента, как появилась лестница, затягивать поединок с Немань стало бессмысленно и опасно. Заботиться о ее чувствах или воинском кодексе рыцарь уж точно не собирался — в отличие от Тристана и Изольды, она происходила из тех времен, когда слова «война» и «благородство» редко появлялись в одном предложении. Как она сама и сказала, для нее любые методы, включая соблазнение и притворство, были приемлемы, если соответствовали ее целям — и Стилфисту такой подход был по душе (по крайней мере, пока таким занималась женщина) — он проявил по отношению к ней столько же благородства, сколько она проявила бы по отношению к нему... вот только все оказалось напрасно. Двумя быстрыми резкими движениями Немань отбила атаку удлинившихся со скоростью света мечей. Ее кинжал, возможно, даже не был заточен — в конце концов, он предназначался для прокалывания артерии на шее — но и с его помощью она смогла отвести стремительные клинки храмовника в сторону — ровно настолько, чтобы спастись. - Медлишь! - объявила стражница, запрыгивая на лестницу. В их предыдущем поединке она использовала ее же, чтобы получить над рослым оруженосцем преимущество высоты. Ну а теперь по лжебогине стало гораздо труднее целиться — чуть что, она скрывалась за изгибом винтовой лестницы. Стилфист понял, что фокус с удлинением оружия второй раз не пройдет — то было уже не фехтование, а скорее стрельба, и ему недоставало опыта в таком виде боя, чтобы поразить ловкую стражницу. Оставалось лишь сойтись с ней в ближнем бою и оттеснить вверх по лестнице до самого выхода — как и в прошлый раз. - Знаешь, а со своими световыми мечами ты куда больше похож на бога, чем я... - произнесла девушка, когда он приблизился. - Как думаешь, если бы ты жил среди дикарей, как я, они бы и тебе начали поклоняться? - Не знаю, - пожал плечами храмовник. - Возможно. - Так за что же я здесь сижу? За то, что родилась не в подходящий век?! Признаки ярости лжебогини становились все заметней — похоже, раны от мечей Стилфиста причиняли ей невообразимую боль, и она была близка к тому, что ее современники называли состоянием берсерка... все это делало ее лишь опасней. - Ты здесь потому, что Господь Бог призвал тебя на службу, - спокойно отозвался рыцарь. - Вот так просто? - фыркнула воительница. - Так ты себе это объясняешь? - Я — это я, а ты — это ты. Тот, кто именуется богом, должен послужить людям — этим ты и занимаешься. И Астерион, и Маат, и те двое, что на сорок шестом... все служат — и ты служи. - Эти люди этого не заслуживают... им и обычную служанку было бы жалко отдать! - Что ж, полагаю, они так же недостойны своего бога, как и мы — своего. Но он терпит — и ты терпи. С каждым словом он оттеснял ее все выше и выше. Сила Стилфиста будто бы возросла — хоть у Немань были и преимущество в высоте, и легкое оружие, которым она идеально владела, и несравненная ловкость — но рыцарь, используя лишь один из своих мечей, продолжал ее оттеснять. Она ничего не могла поделать, кроме как вспомнить их предыдущий поединок... и это воспоминание привело ее в еще большую ярость. - Как. Ты. Смеешь. Читать. Мне. Нотации! - лжебогиня обрушила на своего противника град стремительных ударов, но каждый раз неизбежно натыкалась на его клинок. - Я видела — ты грешишь! Насилуешь женщин! Предал царя! - Все так, - ответил храмовник. - Но я здесь — потому что так надо. Отступать было больше некуда — под натиском рыцаря Немань легла на верхнюю ступеньку лестницы, и меч Стилфиста оказался приставлен к ее горлу. - Сдаюсь, - прошептала она. - Трусы снимать? - Да успокойся ты со своими трусами... Эй, вы! - Стилфист повернулся к своим спутникам. - Давайте за мной! Однако было уже поздно — пока они сражались, храмовники оказались полностью окружены, и теперь, прижатые к стене, еле держались под натиском языческих воинов. - Слишком просто хочешь... - рассмеялась стражница. - Теперь иди, делай мою работу — убивай всех этих пьяниц. Я посижу тут. Честно. Не больно-то мне хочется в трехсоттысячный раз это делать... - Ну ты хотя бы пожрать приготовь, - вздохнул рыцарь. - Полдня тут за тобой гонялся... - О. Только-только победил, и уже отправляешь меня готовить тебе обед! Кто я, по-твоему — эльфийка? Я, вообще-то, готовлю только по ночам — а днем могу только драться. Твой Бог так решил. - Немань! - Ладно-ладно, все поняла... Обед приготовлю, постель согрею. Что-нибудь еще? Стилфист, разумеется, уже не слушал — он помчался спасть уцелевших храмовников. - Ого — похоже, меня завоевали и бросили... - прокомментировала лжебогиня. - Кажется, я все лучше и лучше понимаю эту длинноухую.***
Тем временем «длинноухой» предстояло доложить хозяину о результатах своей работы. Оставляя в стороне чувство невообразимого стыда, который должна была бы ощущать в такой ситуации любая женщина — и которого давно уже не чувствовала привыкшая к унижениям Рин — это все равно было нелегко. Клиенты не давали шлюхе-волшебнице спуску — преклонив колени перед Артуром, она тихонечко заскулила от боли в заднице, а от запаха семени всех, кто сегодня кончал на нее, смешавшегося с ее собственным потом, было трудно дышать. - Мой господин, - с трудом шевеля губами произнесла эльфийка, высыпая на пол кучу монет, которые принесла сюда завернутыми в трусики. - Сучка Рин заработала сто двадцать пять серебряков. - Как-то не густо... - усмехнулся паладин. На самом деле, математика была проста — один час с проституткой стоил двадцать пять монет, и раз прошло около шести часов, Рин навряд ли смогла бы заработать больше. Но эльфийка туго соображала и оттого попалась в ловушку коварного рыцаря. - Простите, господин! - взмолилась она. - Новые девушки пришли и увели у меня всех клиентов! - Новые девушки? - переспросил Артур. - Так они уже прибыли... Тут уж даже больная голова Рин начала работать — волшебница было немало удивлена, когда в бордель завалились две незнакомые ей девушки, а теперь оказалось, что паладину было известно об их прибытии... Так или иначе, эльфийке сразу же стало не до того, потому как рыцарь сразу же продолжил допрос. - И сколько же раз в тебя кончили? - поинтересовался он. Рин запомнила, что в прошлый раз он уже задавал такой вопрос, поэтому на этот раз она считала. - Два раза во влагалище, три — в задницу, и восемнадцать раз — в рот... - доложила она. - Восемнадцать раз? - фыркнул паладин. - Твои минеты и правда популярны. Кстати, Вивиан... - Господин... - жалобно вздохнула ведьма. Еще минуту назад она была в порядке и вовсю потешалась над жалким видом Рин. Волшебница перевела взгляд с Вивиан на Артура и обратно, пытаясь понять, что же так расстроило ее соперницу. - Она пообещала, что сможет сделать больше раз, чем ты, - зловеще усмехнулся рыцарь. - Я жду. - Слушаюсь, господин... - Вивиан еще раз печально вздохнула, но делать было нечего — вытащив хозяйский член из штанов она принялась за выполнение заведомо провального задания. Оставляя в стороне то, что ей предстояло каким-то образом отсосать восемнадцать раз подряд — разве господин сможет столько кончать? Ведьма подозревала, что когда Артур решит, что с него достаточно, ей придется пойти в бордель и отработать остаток «долга». Грозовая волшебница не испытывала никакого сочувствия по отношению к Вивиан — напротив, ей показалось, что на этот раз требования господина вполне справедливы. - Ладно, Рин, будем считать, что ты неплохо поработала... - паладин придумал забавный способ дрессировки своей любимой рабыни и был в приподнятом расположении духа. - Сходи в баню и вымойся. Фестиваль начнется на закате — к этому времени ты должна быть готова. - Да, господин, - отозвалась волшебница. На ее беду, в этот раз Артур заметил, что она с трудом открывает рот. - Что у тебя с голосом? - осведомился он. - Моя челюсть болит от работы... - должно быть эльфийка вздохнула слишком громко или посмотрела как-то не так — потому что паладину показалось, что она жалуется. - Ясно, - произнес он и потянулся за ремнем. Он собирается лупить ее до тех пор, пока у нее голос не прорежется, или что? - Господин, я уже в порядке! - взвизгнула перепуганная волшебница и едва не заплакала от боли в нижней челюсти после резкого движения... - А я-то подумал, что тебя нужно отлупить, чтобы голос прорезался, - Артур не преминул подтвердить ее догадку относительно своих намерений. - Раз в порядке, то иди. Рин поклонилась — на этот раз молча — и, подобрав плащ, пулей выскочила из комнаты. Боль было невозможно терпеть — а от мысли о том, что весь вечер ей придется в буквальном смысле орать, легче не становилась. Волшебница решилась наконец сделать то, чего ей очень не хотелось — тайно пойти к матери Еве и умолять ее о помощи... Она направилась было в сторону часовни, но потом поняла, что если заявится грязная и смердящая, то аббатиса, наверняка, выставит ее вон — в итоге, она все-таки повернула в сторону бани. Во дворе было еще оживленней обычного — солдаты собирали столы, а крестьяне пытались как-то разместить скот. По имперской традиции, правитель земли проводил праздник для жителей — но они должны были приходить с подарками. Обычно каждая деревня присылала от себя свинью или даже корову — так лорд мог быть уверен, что сможет угощать своих гостей на протяжении всей недели. Конечно, приносили и дичь, и просто деньги — но все это не так бросалось в глаза, как очередь крестьян с коровами, тянувшаяся от самых ворот. Стилфист не был законным правителем окрестных земель, однако после победы на Иканном — и, что было, возможно, еще более важно — поимки «ведьмы-оборотня» — крестьяне воспринимали его, как такового. Ну а поскольку храмовник отсутствовал, дары от его имени принимала Элки. Рин приметила ее издалека и поспешила скрыться. Почему-то ей казалось, что для воительницы-пуританки фестиваль со всеми предстоящими оргиями будет той еще пыткой — она не могла ни запретить его проведение, ни даже отказаться от присутствия. Сама волшебница не знала, как она относится к празднику. Конечно, он был для нее лишней морокой, но также предоставлял необычное разнообразие для рабской жизни, в прочие дни сводившейся к сексу, мытью полов и выгребанию говна. Что до предстоящих оргий, то после всего, через что Рин уже прошла, ей уже глупо было бояться общественного позора. Единственное, что действительно ее страшило — это что господин побрезгует принять назад такую шлюху, как она. Иногда ей снилось это — как он смотрит на нее с отвращением и отсылает в бордель — и она просыпалась в холодном поту, а первым, что она видела перед собой, был член Артура, на котором она скакала вчера и будет снова скакать сегодня... Вот эти пробуждения действительно были тяжелыми, и ей хотелось плакать от осознания собственного ничтожества. По сравнению с этим, в публичном осмеянии уже не было ничего страшного. Кстати, говоря о публичном осмеянии... у ворот народу было даже больше, чем во дворе. Там стояли выставленные напоказ «трофеи». Рин не удержалась и тоже подошла посмотреть — в конце концов, она думала, что сама окажется в таком же положении и была удивлена, и даже немного обижена, когда вместо этого ее просто отослали в бордель. Выставление пленниц на общее обозрение было страшилкой, которой матери пугали молодых эльфиек, рассказывая о варварских обычаях людей — так что даже когда Рин ничего еще не знала о групповом сексе, стриптизе и борделях, о колодках и позорных столбах она была уже наслышана. Когда ее только-только взяли в плен, она так себе все и представляла — что будет стоять, прикованная, пока Талинор ее не спасет... наивная! Сегодня Артур сказал ей, что в колодки закуют Гвеннет и Эссу — дескать, у них «там есть на что посмотреть». Рин не считала, что красота тела определяется длиной ног и размером сисек. Конечно, паладин просто насмехался над ней — но в итоге она пошла и посмотрела. Напротив входа в замок были вкопаны два столба. Табличка на одном гласила «Elfae Ignis Maleficum Cunnus», на другом — «Elfae Glacies Maleficum Cunnus». Тут и так все было понятно — тела Гвеннет и Эссы были сами по себе достойным восхищения зрелищем, и даже богатенькие сержанты, у которых была возможность видеть этих двоих голышом практически каждый день, не забывали время от времени полюбоваться — а уж похвастаться такой «добычей» перед деревенщинами и вовсе почитали за святое дело. Эльфийки были привязаны к столбам так, чтобы их голени были слегка согнуты, а груди выгнуты вперед — за лопатки им просунули по полену. Обе волшебницы были раскрасневшимися и мокрыми от пота — то есть выглядели примерно также, как и в обычный рабочий день. Дополнительный эффект достигался игрой слов, понятной лишь носителям языка — «Maleficum» на табличках можно было понять и как «колдунья», и как «осужденная». Получалось что-то вроде «эльфийская колдунья приговоренная быть шлюхой». Помимо этих надписей, «наказание» состояло еще и в том, что каждые несколько минут приставленный к рабыням охранник бил одну из них по бедру розгой. - Аааах... - простонала Эсса, получив очередной удар. - Я — Эсса из Долины Ручьев, была нечестивой эльфийской ведьмой. Теперь я рабыня лорда Стилфиста, и зарабатываю для своего господина серебро, продавая свое тело в борделе. Всего за двадцать пять серебряков я стану вашей! После того, как волшебница на весь двор объявляла о своем наказании, от нее на время отставали, и солдат переходил к следующей рабыне. Так или иначе, а эльфийки еще легко отделались — отчасти потому, что им удалось вовремя подлизаться к сэру Роберту. Закованной в колодки Февронии пришлось куда тяжелей. Надпись у нее над головой гласила, что она является ведьмой и оборотнем, а на лице у нее был застегнут собачий намордник. По человеческим меркам она была довольно хороша — в конце концов, ей не было еще и двадцати пяти — но когда она стояла в колодках, согнувшись пополам, все изъяны ее фигуры становились более очевидны, да и намордник не прибавлял ведьме привлекательности. В добавок ко всему, ненавидящие ее крестьяне еще и начали швыряться в девушку гнилыми яблоками — корзина с испорченными фруктами и овощами стояла неподалеку именно для таких целей. Рин знала от Сарьи, что Феврония не была на самом деле оборотнем, да и солдатам должны были сказать об этом, но крестьянам знать было неоткуда, и перед ними она должна была изображать оборотня — потому, каждый раз, когда ее ягодиц касалась розга, девушке приходилось выть и гавкать, изображая собаку. Словом, если привязанные к столбам эльфийки были объектами общего восхищения и непристойных шуточек, то Февронии достались уничижительные насмешки и даже открытая ненависть... Ну а главным «экспонатом» была Вероника — это стало очевидно с того момента, как начальство решило больше не скрывать тайну ее происхождения. Девушка была закована в малые колодки — те, которые не закрепляются на земле, а одеваются прямо на человека — зато табличка с объявлением, под которой она сидела, была самой большой. «Sir Eacannus Filia, Tabernus Servus» — то есть «дочь Иканна, чистильщица обуви». Рин вынуждена была признать, что несмотря на ее привычность к издевательствам, это наказание все еще оставалось бы унизительным даже для нее. Что до Вероники, а также крестьян, наблюдавших за этим зрелищем — все они были в шоке. Житель империи мог быть продан в рабство за долги или преступления, но это касалось лишь крестьян и бюргеров. Отдавать в бордель пленных наемниц было нормально. Но Вероника была дочерью рыцаря и по уставу имперской армии ее можно было только казнить, обезглавив мечом — а в большинстве таких случаев благородной девушке позволяли совершить самоубийство. И уж точно ни при каких обстоятельствах благородная девица не могла быть принуждена лизать сапоги! Конечно, повстанцы больше не были частью имперской армии, но то, что они совершили, все равно поразило гостей — но нельзя сказать, что им это не понравилось. Иканна в народе не любили, но сейчас это было не так важно — люди получили возможность почувствовать свое превосходство над юной аристократкой, что была вынуждена безропотно вылизывать их сапоги. Пусть Вероника не имела ничего против того, чтобы стать рабыней — в конце концов, она была воспитана матерью-наемницей, которая учила ее, что она должна выполнять все приказы победителей, если окажется в плену. При этом сама Луиза предпочла самоубийство плену — но у Вероники никогда не возникало желания последовать ее примеру. Рабство, грязная работа, даже проституция — ко всему этому она была более или менее готова. Но сейчас девушка плакала от унижения и старалась не отрывать глаз от сапог, которые она «чистила» — чтобы ненароком не встретится взглядом с кем-нибудь из людей. Даже Рин, не понимавшая всех тонкостей, была поражена. Она подумала, не зашли ли повстанцы слишком далеко и не подрывают ли их действия устои людского общества? Разумеется, долго размышлять на отвлеченные темы рабыня не могла — эта мысль лишь промелькнула у нее в голове, а затем она сочла за лучшее убраться подальше — тем более, что Гвеннет, сиськи которой подверглись активному ощупыванию со стороны любопытных зевак, устремила на грозовую волшебницу обиженный взгляд, который будто бы говорил, что на ее месте должна была быть Рин... Ну а Рин, посмотрев на Веронику, мысленно поблагодарила Артура за то, что отправил ее в бордель — пусть он и имел в виду наказать ее, волшебница в самом деле предпочитала работу проститутки тому, чем занималась сейчас юная рабыня... Рин неоткуда было знать, но ее мысли по поводу наказания Вероники разделяли несколько человек — прежде всего мать Ева, которая была бы не прочь вовсе наложить запрет на публичный разврат, а также сама Элки, которая тоже была бы не прочь наложить запрет на публичный разврат, но еще и возражала против того, чтобы в нем принимала участие именно Вероника. Но в конечном счете решение принимал сэр Роберт — хозяин рабыни. Элки изложила своему сводному брату все аргументы касательно подрывания устоев общества и прочего, но рыцарь на этот раз твердо стоял на своем. - Ты мне всучила эту бездельницу, так теперь не мешай ее воспитывать, - резко возразил он. - А нет — так забери ее с глаз долой. Воительница опешила — хоть Роберт и любил поворчать, редко он позволял себе говорить с ней таким тоном — она хотела уже надавать ему по шее, но затем взяла себя в руки. Если она начнет указывать брату, как ему обращаться с его рабыней, то потом ей придется целыми днями слушать его жалобы на эту непослушную девчонку... - Ладно, - с явным неудовольствием произнесла Элки. - Делай, как знаешь. И так остатки чести Вероники оказались принесены в жертву. Разумеется, девушка чувствовала себя самой несчастной из рабынь. Она кляла всех на свете — себя, Сильвию, мать, господина... но однообразная работа, вроде вылизывания сапог, помимо того, что была утомительной, обладала еще одним замечательным свойством — она очищала головы рабынь от лишних мыслей. Вероника сначала злилась, затем мечтала о том, чтобы все это поскорее закончилось, и наконец вовсе перестала думать — она просто механически повторяла одни и те же движения... Она так увлеклась, что даже не сразу заметила, что ноги, обутые в очередные сапоги, кажутся какими-то уж слишком знакомыми... подняв глаза, она обнаружила, что вылизывает обувь не кому-то, а своему хозяину. - Господин, - севшим голосом взмолилась девушка. - Простите меня... Она обняла бы колени рыцаря, если бы ей не мешали колодки на руках. Заплакала бы, но глаза пересохли и не могли плакать больше... В итоге она просто стояла и смотрела на него снизу вверх молебным взглядом — и этот взгляд очень понравился Роберту. Однако он решил, что должен подвергнуть свою рабыню еще одному испытанию. - До начала фестиваля еще полтора часа, - объявил он ей. - Продолжай работать. - Да, господин... - прошептала Вероника. В ее глазах не отразилось ничего — ни боли, ни обиды, ни мольбы. Теперь это были глаза рабыни, ожидающей приказаний своего хозяина. - Вот такую рабыню я хочу трахнуть, - одобрил Роберт. Это была та черта, которая понравилась ему еще с первой ночи — она была тогда такой напуганной и безотказной... Потом Вероника освоилась и расслабилась — но рыцарю больше была по вкусу та девочка с испуганным взглядом. И сейчас он увидел ее снова. - Готовься. На этот раз Вероника отреагировала, стыдливо сжав губы. Не от того, что он сказал, что хочет ее трахнуть — в этом не было ничего особенного — а от того, что после этого заявления она, закованная в колодки, униженная и измазанная в грязи, начала намокать. «Боже, чего же я за извращенка такая? - на следующие предложенные ей сапоги она набросилась так, будто это была тарелка с пирожками. - Он же просто сказал, что собирается меня трахнуть. Я и так это знала... А ведь мог бы отыметь здесь, перед всеми...» Голова юной рабыни вновь наполнилась мыслями — но на этот раз все они были о том, как еще господин мог бы опозорить ее перед зрителями. Она еще не знала, что очень скоро ее мазохистские мечты станут явью...***
Никогда еще на тридцать восьмом этаже не было так тихо в это время суток. Обычно битва длилась весь день и к тому моменту, как Немань сражала последнего из своих соплеменников — а за тысячу лет она ни разу не проиграла, не считая двух поражений против Стилфиста — солнце уже садилось. Будь все так и в этот раз, никто из храмовников бы не выжил — древние воины перебили бы их всех до единого. В отличие от тридцать четвертого этажа, здесь было не сорок рыцарей, а сотни бойцов, каждый из которых не уступал храмовникам первого поколения — и, в отличие от тридцать четвертого этажа, здесь нельзя было выбирать, кто пойдет сражаться — язычники набрасывались на всех подряд. Не было особой разницы, приведешь ты сюда десять солдат или тысяч — сил мертвых воинов было достаточно, чтобы перебить любую армию, а в оставшееся время они дрались между собой. Храмовникам нечем было похвастаться — их оборона была сломлена так же, как и любая другая. Даже огонь боевых жриц не смог удержать языческих витязей на расстоянии... К счастью, у них был Стилфист, который одолел Немань и вернулся в битву. Благодаря ему все закончилось к полудню — но дожить до этого момента смогли лишь сорок семь из его спутников... Впрочем, в их числе были и самые выдающиеся участники похода — лорд Элрик, сэр Мартин, мать Арья, мать Сильвестра, одноногая мать Джустина, Ада, Эбигейл и, конечно же, Тритония — так что возможно, что хотя бы некоторые из них выжили благодаря своим навыкам, а не помощи Стилфиста. Но даже так, им было бы не одолеть ложную богиню даже напади они ввосьмером, и им было бы не спасти других своих товарищей — это они осознали особенно хорошо, и ими овладело чувство стыда, что было даже сильнее скорби по павшим соратникам. Хоронить тела не было ни возможности, ни смысла — на заходе солнца этаж должен был вновь преобразиться в пиршественный зал, и все постороннее исчезло бы отсюда. Жрицы пропели молитву, выжившие подкрепились рыбным супом, наспех приготовленным побежденной стражницей, и отряд двинулся вверх по лестнице. - Уверен, что ничего не хочешь? - пока остальные поднимались, Стилфист присматривал за ложной богиней, и она, видимо, восприняла это, как знак внимания с его стороны. - Ты заслужил свою награду, - рыцарь посмотрел на нее с упреком, и она обиженно надула щечки. - Ну что?! Эти подонки трахают меня каждый день без спроса, а тебе я сама предлагаю, и ты отказываешься? Я для тебя какая-то дешевая шлюха? - Не до того, - отозвался рыцарь. Чувства, которые он испытывал к Немань, трудно было облечь в слова. В основном это было восхищение, но приправленное значительной долей осуждения. В свое прошлое восхождение он не возразил ей достаточно решительно, и она в самом деле сняла перед ним трусики и раздвинула ноги. Ему стало так стыдно перед его наставником, что он поспешил выбежать на верхний этаж... Но с тех пор Стефан много общался с женщинами, включая и проституток, и рабынь, и начал отчасти понимать чувства лжебогини. Как минимум, он никогда не назвал бы ее «дешевой шлюхой». - Ну господииин, - проскулила Немань, вновь идеально передразнив интонации Рин, и приподняла подол платья. - Тогда, может, хоть на обратном пути? - Ты думаешь, он у меня будет, этот обратный путь? - помрачнев отозвался храмовник. - Эй, ты должен вернуться! - возмутилась воительница. Воля Небес на его счет была неведома им обоим, но если бы он оставил ее только ради того, чтобы остаться на одном из верхних этажей, она бы этого не приняла. - Если ты помрешь, то подведешь сразу троих влюбленных в тебя девушек! - Троих? - иронично переспросил рыцарь. - Ты никого не забыла? - Ой, еще же Мифзуна... - хватилась лжебогиня. - Ах ты, подонок! Почему, если у меня больше одного мужчины — то я шлюха, а если у тебя толпа баб — то это нормально? - Скажи мне кое-что, - произнес Стилфист, проигнорировав ее вопрос. - Как ты уклонялась от моих мечей? Расправляясь с остальными обитателями этажа, он заметил, что хотя его мастерство в обращении с дальнобойным оружием оставляло желать лучшего, никто все равно не мог заметить удары его световых мечей и отреагировать на них вовремя. Он и сам бы ни за что не уклонился от такой атаки. - До удара, - пожала плечами Немань и рассмеялась в ответ на его недоуменный взгляд. - По глазам слежу. Шлем надевать надо! Рыцарь тоже рассмеялся — зная, что от мастериц вроде Изольды и Немань никакая броня не поможет, он не стал искать замену сломанному нагруднику, а шлем отдал одному из рыцарей, который потерял свой. - Ладно, ты прав, - вдруг произнесла стражница. - У тебя нет времени. Он уже вас нагоняет. - Я все еще надеюсь, что он заблудится на тридцать девятом... - вздохнул Стилфист. - Наивно, - фыркнула Немань. - Думаешь, что у тебя есть над ним моральное превосходство? Твой наставник ни в чем тебе не уступает, а во многом даже превосходит... Ради нашей любви, которой, кстати, у нас с тобой еще не было, я постараюсь задержать его так долго, как смогу — но даже я буду полагаться в основном на свою готовку... А тебе там и надеяться не на что. - Ты уже забыла, что я только что тебя победил? - напомнил рыцарь, но все-таки потрепал стражницу по волосам, почувствовав, что должен похвалить ее. - Я поддавалась, - заявила лжебогиня с выражением невообразимого блаженства на лице. - Сэр, тот, о ком она говорила — это Вааркус? - спросила Ада, все это время терпеливо дожидавшаяся Стилфиста. Остальные члены тоже остановились перед выходом, но намного выше — лишь эльфийка стояло достаточно близко, чтобы слышать разговор, и лишь она знала достаточно, чтобы понять его смысл. С другой стороны, живя в монастыре, она знала о печально известном Вааркусе гораздо меньше, чем прочие жители Империи. Для нее он был просто вражеским полководцем с языколомным именем. - Да, он идет за нами, - подтвердил рыцарь. - Но как... там же внизу... - помимо того, что на первом этаже находился Санктус Паллас, где темного рыцаря навряд ли встретили с распростертыми объятиями, попасть на второй можно было, лишь пройдя через монастырь тайтуситов — ее монастырь, между прочим. - Лучше об этом не думать, - мрачно отозвался Стилфист. - Сосредоточься на том, что ждет впереди. Эй, все! - подойдя к люку, он повернулся к своим спутникам. - Следующие три этажа — самые сложные во всей Башне. Вы можете застрять там на тысячу лет — на полном серьезе. Особенно ты, преподобная мать — тебе я бы посоветовал остаться здесь. Думаю, местные будут не особенно в тебе заинтересованы. - Ага, чтобы они меня насиловали каждый день? - сердито отозвалась мать Джустина. Даже на костылях она продолжала упорно идти вперед, и приняла участие в сегодняшнем сражении — к счастью, как и сказал рыцарь, в глазах древних воинов искалеченная женщина была недостаточно достойным противником, чтобы обращать на нее внимание. Вероятно, по схожим причинам среди выживших было непропорционально много жриц и эльфиек. Впрочем, версия, что язычники не тронули их, чтобы потом изнасиловать, тоже имела под собой почву. - Ну уж нет! - Мы все идем, сэр Стефан, - объявила мать Арья. - Объясните, что нас ждет впереди. - Лабиринт, - ответил рыцарь. - Ловушка для разума. Ваши убеждения и ваша решимость будут подвергнуты испытанию. Там, внутри, затерян сороковой этаж. Когда и если вы сможете достигнуть душевного равновесия, вам удастся его преодолеть. Если этого не случится — вы присоединитесь к тем, кто пытался до нас. - О ком вы говорите, сэр Стефан? - переспросила аббатиса дрогнувшим голосом. - До нас никто так высоко не доходил, ведь так? - Они уже были здесь. Еретики — те, кто не послушали императора Юлия и пошли наверх, вместо того, чтобы пытаться выбраться из Башни. - Симон Волхв, - произнес Элрик, который, хотя и не был сторонником восхождений на Башню, знал большую часть древних легенд. Имя Симона стало нарицательным для тех, кто пытался обманом или подкупом получить церковные должности, а сам он в свое время считал себя жрецом всех существующих богов. - Да, он, - подтвердил Стилфист. - Как я и сказал, в этом лабиринте можно застрять на тысячу лет. Помолитесь и заходите, когда будете готовы. Он шагнул в люк и растворился в темноте. По крайней мере, так это выглядело для всех остальных храмовников, а сам он немедленно очутился в чертоге, напоминавшем подземный храм или гробницу. Вдоль стен стояли немногочисленные подсвечники, дающие лишь очень тусклый свет, в остальном вокруг было пусто и темно... но уже через мгновение рядом с рыцарем появилась мать Сильвестра. - Преподобная, - удивленно повел бровью Стилфист. - Ты уже? - А? - переспросила монахиня. - Я... - Ты только что преодолела тридцать девятый этаж. Ты, похоже, святая. - А вы? - Для меня все иначе, - хмыкнул рыцарь. - Я видел архангела Максимуса, так же близко, как вижу вас — так что я больше не могу верить, я просто знаю. Заслуги в этом никакой нет. - Ну так и что же дальше? - Сильвестра обеспокоенно озиралась в поисках своей сестры, что вошла в люк следом за ней. - Дальше мы должны пройти вон туда, - Стилфист указал вперед. - Где-то по пути нас перенесет на сорок первый этаж, который ничем не отличается от тридцать девятого. - Так это и есть три этажа? Просто пройти по коридору? - Нет, это не будет просто... Ты преодолела первое испытание — молодец. Но это было до того, а теперь они начнут смущать тебя всякими ересями. - Они? - жрица стала озираться еще испуганней. - Да. Но я предпочел бы подождать еще несколько человек.. Для остальных все может быть не так просто, как для нас. Тут, словно в опровержение его слов, появилась Ада. - Сэр! - воскликнула она, бросаясь к Стилфисту. - Куда вы убежали?! Я вас искала! И, ни капли не смущаясь присутствия преподобной матери, она повисла у рыцаря на шее. - Вот оно как... Как видишь, совсем не обязательно быть святой подвижницей, чтобы здесь пройти, - сообщил он Сильвестре, одновременно взъерошивая рукой волосы эльфийки. - Можно быть влюбленной девочкой. - Я не... - Ада густо покраснела, но рук не разжала. - Ну да... такая и есть. - Сейчас вот придет твоя настоятельница, она тебе покажет, - Стилфист постарался быть строгим. Впрочем, ждать Арью им не пришлось. - Ада, - сурово произнесла Сильвестра. - Слезь со сэра Стефана и сосредоточься. Сейчас еретики будут смущать нас своими лжеучениями. - Еретики? - эльфийка насторожилась и привела себя в боевую готовность. - Где? - Вот и я пытаюсь понять, где, - отозвалась жрица. - Насколько я поняла сэра Стефана, смысл ловушки в том, что мы должны пройти испытание до встречи еретиками и после нее. - И они не могут выйти так же, как и вы, - добавил рыцарь, наконец освободившийся из объятий Ады. - Не так страшны их лжеучения, как рассказы о том, чего они только не перепробовали за эту тысячу лет. Сбивает с толку... - А может, нам уши заткнуть? - предложила эльфийка. - Осторожно!! Последний возглас относился к огненному шару, примчавшемуся откуда-то из дальнего конца зала. Однако Стилфист был начеку — он развернулся, поймал магический снаряд рукой и запустил его обратно. - Ну, если ты сможешь отбиваться от них с заткнутыми ушами, то ты явно достойна здесь пройти! - Сэр Стефан... - позади Ады возникла мать Арья. - Матушка, мы под огнем еретиков! - поспешила доложить Сильвестра. - Остальные смогут присоединиться к нам только после того, как преодолеют свои сомнения! - Поняла, - отозвалась аббатиса-воительница. - Давайте обороняться, пока они не подойдут. - Кстати, а где госпожа Тритония? - вдруг спросила Ада. - У нее-то не должно быть никаких проблем, да? - Думаю, она не появится, - ответил Стилфист, отбивая еще один огненный шар. - Вообще, нам с ней не стоит здесь показываться... Я не смогу с вами пойти. Собирайтесь с силами и идите вперед. Я буду ждать наверху. - А где моя матушка? - спросила появившаяся следом за аббатисой Эбигейл. - Она сказала мне не думать о глупостях и куда-то пропала... Монахини и сами хотели бы получить разъяснения на этот счет, но когда они повернулись к Стилфисту, он уже исчез.***
Рин оделась и подготовилась к выходу. Раньше она никогда не вела фестивали, хотя говорить на публику ей было не впервой — в конце концов, она успела в жизни побывать и командиром и ученой. Другое дело, что сегодня она была не столько оратором, сколько экспонатом — о чем лишний раз напоминал этот извращенский костюм... Волшебница еще раз проверила, что дырки на вуали и лифчике находятся точно на нужных местах, и двинулась вперед. К ее изумлению и даже испугу, люди встретили ее аплодисментами. Это была та часть человеческой культуры, что она не могла понять — когда ей сказали, что карнавальная королева — «общелюбимый персонаж», она по привычке опошлила это, решив, что ее будут «любить» все подряд. Но теперь получалось, что это была не обычная солдатская шуточка, а самая настоящая правда. Большой Зал ни за что не вместил бы всех гостей, да и Элки-то не особо хотела пускать гражданских внутрь главного здания — а ну как они диверсию устроят? Столы для праздника расставили прямо во дворе — получилась огромная буква П, на «верхней» перекладине которой располагался стол для офицеров, а за остальными вперемешку сидели солдаты и крестьяне. Между прочим, среди гостей были не только мужчины, но и женщины, и даже дети. Рин вдруг устыдилась своего развратного костюма и начала сомневаться по поводу запланированных «развлечений» — когда она все это придумывала, считала что фестиваль — это одна большая оргия... Конечно, лейтенант Кристен, Сарья и Артур одобрили ее план, но никто из этих троих не мог считаться авторитетом в области морали. В итоге, Рин порядком струхнула. Сначала она старалась идти «блядской» походкой, которой научила ее Сарья. Сама-то волшебница всегда предпочитала сапоги на низком каблуке, и ходила «по-нормальному», но вампирша показала ей, как правильно носить высокий каблук и крутить бедрами. Несколько раундов порки и полчаса скачки задницей на члене «помогли» Рин закрепить навыки... но теперь, увидев, как на нее смотрит мальчик лет десяти, эльфийка устыдилась и ускорила шаг. На самом деле она волновалась напрасно — или, точнее, в происходящем не было ее вины. При всем желании жители Империи не смогли бы уберечь своих детей от всего разврата и безобразий, что творились вокруг. У тех, что побогаче, в домах были рабыни, носящие откровенные наряды. Те, что победнее, видели проституток на улице — да и публичные казни преступниц редко обходились без сексуального насилия. Даже в деревне девушку, уличенную в краже или обмане, могли поставить к позорному столбу голышом, независимо от возраста — и это считалось более милосердным наказанием, потому как юношей за те же преступления секли кнутом. Некоторое из тех «детей», кого сейчас стыдилась Рин, успели в своей жизни не только стать свидетелями такого наказания, но и подвергались ему сами. Но эльфийке этого знать было неоткуда... а потом она вдруг вспомнила, что творится по другую сторону стола, вдоль которого она идет, и поняла, что беспокоиться незачем — ибо уже поздно. В центре «буквы П» было подготовлено зрелище — пара колодок, в которые были закованы две обнаженные преступницы — Вероника и Феврония. Весь день они подвергались осмеянию у ворот, а теперь их привели сюда. Обе рабыни стояли раком, отклянчив задницы и расставив ноги — любой, кому позволяло зрение, мог разглядеть все интересные места. Рин подошла и встала между закованными девушками. - Приветствую, господа! - сказала она. За столами все еще продолжали рассаживаться гости, стоял галдеж, и ее слова едва-едва были слышны. Впрочем, то было к счастью, потому как Рин внезапно вспомнила, что она не в борделе и здесь есть не только «господа»... - Приветствую, миледи! - во всю глотку проорала волшебница, поклонившись сидящей в самом центре офицерского стола Элки. Воительница даже не глянула в ее сторону, а вот Сарья, что сидела по правую руку от командирши, помахала Рин ручкой. Оставалось лишь гадать, сколь большую роль играла вампирша в ее избрании карнавальной королевой — сама Рин была уверена, что от начала до конца это был заговор с целью опозорить ее перед как можно большим количеством людей. Впрочем, позора в любом случае не избежал бы никто. Вот, например, Вивиан, обнаженная и гладко выбритая, стояла позади кресла своего господина, а поводок, прикрепленный к ее ошейнику, другим концом был обмотан вокруг ножки. «Гладко выбритая» касалось не только лобка и подмышек — на голове ведьмы также не осталось волос. То было наказание за утреннее «поражение» — Вивиан так и не смогла доставить своему господину необходимого числа оргазмов. Артур давно уже понял, что его рабыня больше не стыдится своей наготы и публичного секса, потому решил опозорить ее иначе. Сегодня ведьме предстояло в прямом смысле ночевать во дворе. Не будь Рин королевой, она бы сейчас либо стояла в колодках, либо была бы привязана к другой ножке все того же кресла, и Вивиан сверлила бы ее ненавидящим взглядом... Подумав об этом, волшебница чуть приободрилась и продолжила. - Приветствую, господа и дамы, граждане Империи! Рада приветствовать вас на фестивале! - Люди за столами начали потихоньку успокаиваться и стало можно орать потише. - Меня зовут Рин, Постельной Бестией. Когда-то я была волшебницей и советницей эльфийской королевы, но теперь я простая рабыня — ваша рабыня на сегодня! Вся эта фраза от начала до конца была вписана в сценарий Сарьей. Гостям, однако, очень понравилось, и они захлопали — и овации стали еще громче, когда Рин начала танцевать. Это был лишь короткий танец для разогрева, в ходе которого она несколько раз повернулась, позволяя зрителям рассмотреть себя со всех сторон. Собственно, с таким костюмом раздеваться было и необязательно... - Но прежде, чем мы начнем праздник, необходимо исполнить закон, - вновь заговорила волшебница. - У нас здесь две преступницы, ожидающие наказания. Никогда бы она не подумала, что будет рада этой обязанности, но сейчас Рин почувствовала огромное облегчение. «Веселье» еще только начиналось, а она уже была красная, как рак... Казалось бы, ее уже и видели голой, и имели, все, кому не лень, и даже групповым сексом она занималась — но оказалось, что когда на тебя смотрят разом сотни глаз, ощущения совершенно иные... Теперь ей было за радость перевести внимание зрителей на две другие жертвы. Имя преступницы и состав преступления писался на пергаменте, прикрепленном веревочкой к колодкам. Рин взяла в руки один из них и прочитала — по памяти, потому как с чтением официальных имперских документов у нее все еще было туго. - «Феврония Джюнерабле, девица благородного происхождения, - Рин с размаху шлепнула девушку по заднице, чтобы обозначить для зрителей, кто из двоих является Февронией. Ведьма лишь жалобно замычала. Прежде всего, в рот ей был вставлен кляп, так что спорить она бы не смогла, да и не собиралась — она знала, что берет вину на себя ради сестры. Это была та самая казнь, которой она ожидала с самого начала. - Обвиняется в занятии колдовством. Расследование показало, что она является ведьмой-оборотнем и в облике зверя нападала на людей и скот. Ею были растерзаны, в числе прочих, благородные храмовники из Братства святой Кейтлин, посланные на ее поимку!» По рядам прокатился возмущенный ропот — некоторые из гостей были из той самой деревни, где жила Феврония, и жителей которой она, как считалось, убила, а даже те, кто не слышали раньше о ее злодействах, были глубоко возмущены убийством храмовников. Рин шлепнула ведьму еще раз и заслужила одобрительные выкрики зрителей. Даже тем, кому безразлична была Феврония, приятно было посмотреть, как полуголая красавица лупит ладонью другую, совершенно голую девку. Видя, что всем нравится, она устроила небольшую порку, продолжая наносить удары, пока не стихли последние требования продолжать. - «В конце концов она была схвачена нашими храбрыми солдатами под предводительством сэра Артура и доставлена сюда для суда!» - закончила чтение Рин и перешла ко второй приговоренной. - «Вероника Грейс, внебрачная дочь сэра Иканна Рейдера, служившая под началом своего отца. Сэр Иканн и его наемники разоряли деревни и вешали жителей по обвинению в измене. Сам сэр Иканн пал в бою с сэром Амродом де Лаком, нашим капитаном — потому за его преступления будет отвечать его дочь.» На этот раз требования отшлепать рабыню зазвучали даже громче — и исходили они в основном из солдат. Одни в самом деле ненавидели ее отца, а другие просто не простили девушке того, что она была выкуплена из борделя и так и не стала шлюхой. Вероника получила свою долю шлепков — как и у Февронии, ее рот был заткнут кляпом, потому как ее мнение никого не волновало. - Обе этих преступницы были приговорены лордом Стилфистом к лишению дворянских привилегий и продаже в рабство! - объявила волшебница. - Они уже стали шлюхами... - здесь Рин запнулась, но затем все же решила продолжать. Если дети здесь узнают пару новых слов, виновата будет не она, а тот, кто придумал этот извращенский праздник! - И, поверьте мне, их дыры не остаются без работы! Но помимо этого будет и дополнительное наказание, которое мы приведем в исполнение перед вами — ведь это против вас, граждан Империи, они совершали свои преступления! Зрители одобрительно загалдели. Обращение дворянских дочерей в рабство было большой редкостью, и все же обе девушки заслуживали смертной казни — в таких случаях это допускалось, если сама дворянка отказывалась от своего достоинства и в особо униженной форме умоляла сохранить ей жизнь, то ее делали рабыней. Крестьяне не чувствовали, что Феврония и Вероника осуждены достаточно строго, и хотели дополнительного наказания... - Одна из них будет публично изнасилована, другая — выпорота кнутом. И мы определим это... при помощи игры. Люди насторожились — приговоры обычно не распределяют при помощи игр, верно? Элки за офицерским столом мрачно усмехнулась — она тоже была несогласна. Идею предложила Сарья, а потом она вдруг очень понравилась сэру Роберту. В итоге, командирша махнула рукой — в конце концов, это были их шлюшки, и они могли творить с ними все, что пожелают. - Сейчас я выну у них кляпы и та, которая сможет извиниться больше раз за одну минуту, получит более легкое наказание! - под «легким», разумеется, подразумевалось изнасилование. Впрочем, обе рабыни были не понаслышке знакомы с телесными наказаниями, и следовало ожидать, что они предпочтут еще немного позора порке кнутом... Зрители расслабились, некоторые засмеялись, другие закричали «правильно!». Эта «игра» была тем самым унизительным наказанием, которого они хотели для юных «преступниц». К Рин подошла помощница — Мелони. В отличие от карнавальной королевы, она была одета более или менее прилично — в сандалии и нижнее белье невинного белого цвета. В руках юная эльфийка несла песочные часы, которые могли отмерить одну минуту времени... Рин встала между осужденными девушками, взявшись руками за их кляпы, чтобы выдернуть их одновременно. - Простите, простите, простите... - затараторили несчастные, едва их рты оказались свободны. - Нет, так не пойдет, - волшебница зажала им рты и заговорила громко — обращаясь к рабыням, но так, чтобы слышно было всем. - Мелони, пересыпь обратно. Так не пойдет! Разве вы не знаете, как полагается просить прощения? «Простите меня, пожалуйста» — вот что вы должны говорить — и громко, чтобы все могли вас слышать. Вы ведь перед людьми извиняетесь! - Правильно, правильно! - одобрили «люди». Громче всех, между прочим, радовались крестьянские девушки — похоже, им пришлась по душе идея осрамить аристократок еще сильнее. - А это ведь будет сэр Роберт? - Вероника воспользовалась заминкой, чтобы задать этот вопрос. - Понятия не имею, - ответила Рин. - Кнута что ли хочешь? Старайся как следует. Девочка поджала губки — и, несмотря на свои слова, волшебница понимала ее чувства. Готова быть публично трахнутой, но хочет чтобы это был ее господин — Рин и сама была такой раньше. Хорошо быть наивной маленькой рабыней и думать, что ты не шлюха... Кляпы были водворены на место, Мелони вновь собрала весь песок в одной половинке часов, и начался второй заход. На этот раз пленницы извинились «как следует». - Пятьдесят шесть раз, - подвела итог Рин. Как бы ни старалась Феврония, она сбила дыхание и несколько раз запнулась — волшебница судила строго и засчитала только безупречные попытки. - У меня шестьдесят девять, - сообщила Мелони, следившая за Вероникой. Грозовая волшебница покосилась на огненную — зная, как юная эльфийка боялась кнута, она вполне могла пожалеть Веронику и надбавить ей немного... Но так или иначе, а она уже сказала это при людях, и Рин оставалось лишь повторить. - Феврония — пятьдесят шесть раз, Вероника — шестьдесят девять! - провозгласила она. - Феврония будет высечена кнутом. Вероника будет изнасилована... тебе повезло — это сэр Роберт, - тихо добавила Рин, увидев, кто поднялся из-за офицерского стола. - А мне? - с надеждой спросила Феврония. - Лейтенант Кристен... Вздох облегчения, вырвавшийся из уст ведьмы, был чуть ли не громче, чем у Вероники. Рин знала — та боялась, что пороть будет Сарья. Сама волшебница, впрочем, не считала, что Февронии сильно повезло — какой бы садисткой не была ее госпожа, Кристен был намного более профессиональным исполнителем. - Дамы и господа, сэр Роберт и лейтенант Кристен! - объявила Рин, которой полагалось комментировать все происходящее. Мелони, до смерти боявшаяся и порок и изнасилований, поспешила скрыться, а вот грозовая волшебница никуда не могла деться. - Будьте уверены, эти негодяйки заплатят за свои преступления — уж лейтенант Кристен-то порет, как надо, это я вам точно говорю! - на самом деле, она могла судить о способностях Кристена лишь на примере других рабынь, но ей полагалось говорить о чем-то, вот она и не затыкалась. - Ну а сэр Роберт... - Рин, помоги-ка мне, - потребовал подошедший рыцарь. - Слушаюсь, господин, - громко и четко ответила эльфийка, хотя на лице у нее появилось некоторое смятение. «Ну вот тебе и всеобщая любовь, - подумала она. - И десяти минут не прошло...» Так или иначе, а ей пришлось опуститься на колени, чтобы помочь Роберту с его вялым членом. За столами захлопали — для зрителей начиналась самое настоящее веселье. - Если позволите, я сделаю это рукой, - попросила Рин, застигнутая врасплох таким развитием событий. К тому, что ее снова сделают шлюхой, она была готова, но Роберт, вроде бы, никогда ею особо не интересовался. Или он делает это, чтобы еще больше подразнить Веронику? - Мне нужно комментировать, сэр. - Ну, попробуй, - хмыкнул рыцарь. Ему было интересно, как она собирается комментировать ЭТО. - Итак, дамы и господа, наши дорогие гости, начинается казнь ведьмы-оборотня Февронии! - провозгласила Рин, поворачиваясь лицом к наказываемой рабыне. - Количество ударов остается на усмотрение лейтенанта Кристена. Я уверена, лейтенант сделает все так, что все вы будете удовлетворены! РАААЗ! Рот Февронии снова был заткнут кляпом, так что она не смогла даже нормально заорать — лишь протяжно застонала. На заднице рабыни остался глубокий рубец, в то время как Рин, находившаяся по другую сторону, могла наблюдать гримасу боли, исказившую ее лицо. Кляп был здесь не только для тишины — без него несчастная могла бы прикусить язык от боли... - ДВААА! - между тем сама волшебница стояла на коленях и ласкала рукой член Роберта буквально перед самым носом у его рабыни Вероники. Девочка пожирала его глазами, словно драгоценное лакомство — что немного не соответствовало ее положению приговоренной. Впрочем, заметить это могла лишь Рин и, возможно, сам Роберт. - Ты лучше комментируй то, как ты дрочишь, - с усмешкой потребовал рыцарь. - О да, господин, ваша рабыня с большим удовольствием отдрачивает ваш большой член, - заискивающе отозвалась эльфийка. К этому моменту она уже напрочь позабыла о присутствии детей. - Будьте уверены, дорогие гости — сегодня задница этой малолетней преступницы будет порвана! - Что они творят... - сердито пробормотала Элки, которой приходилось наблюдать за этим позорищем. - Могли бы хоть молча этим заниматься... - Ваш брат умеет развлечься, - рассмеялась Сарья. Мать Ева, между прочим, вовсе отказалась идти на фестиваль под предлогом проведения его по «языческому» календарю — ну а на самом деле просто не захотела смотреть на весь этот разврат. В итоге, место по левую руку от Элки занимал сэр Артур... и он привел с собой голую рабыню! Воительница не знала, куда ей податься. - Итак, Феврония получает двадцать один удар — кстати, именно столько ей лет, - продолжала комментировать происходящее Рин. Несчастную ведьму можно было лишь пожалеть — Кристен не сдерживался особо и прекратил экзекуцию, лишь когда понял, что жертва потеряла сознание. Теперь никто не посмел бы сказать, что она недостаточно наказана за свои преступления. - Между тем, Вероника получает в задницу. Что она об этом думает — давайте послушаем... С этими словами волшебница вытащила кляп. Вероника пребывала в экстазе. Она была маленькой извращенкой, и теперь ее хозяин не сдерживаясь имел ее в задницу перед сотнями людей — так что она могла лишь издавать нечленораздельные звуки. Кому-то, кто никогда не сталкивался с мазохистками, они могли показаться криками боли и мольбами о пощаде, но Рин, которая жила под одной крышей с Вивиан, сразу узнала этот безумный взгляд. - Похоже, она уже превратилась в безумную шлюшку, которая с радостью принимает член в задницу! - провозгласила волшебница. - Видели бы ее ее родители! Люди засмеялись. Между тем, Рин не знала, как ей еще оскорбить Веронику, которая явно больше всех радовалась происходящему. Тут вдруг на помощь пришел лейтенант Кристен. - Думаю, она может поработать еще. Сэр Роберт, не возражаешь? - Давай, - Роберт махнул рукой. Он получил свою рабыню из борделя, и до этого ей уже приходилось сосать у других мужчин, включая и Кристена — так что ревновать было немного поздно. Получив согласие хозяина рабыни, лейтенант подошел к ней спереди и вставил член ей в рот. Вероника была уже не в том состоянии, чтобы начать сосать, так что он просто стал трахать ее в горло. - Вот теперь-то она получит! - объявила Рин. В самом деле, теперь происходящее больше походило на наказание. Публичные изнасилования преступниц имели целью не только унижение последних, но и предостережение зрительницам — чтобы они не вздумали заниматься чем-то противозаконным. Что касается мужчин, то их могли кастрировать, лишать пальцев на руках или языка. Когда Рин впервые рассказали об этом, она не поверила, что кого-то действительно можно удержать от совершения преступления такими вот «шоу». Но теперь, глядя на Веронику, она уже сомневалась — даже ее саму бросало в пот при мысли, что однажды она может оказаться на месте юной рабыни... Роберт и Кристен не знали жалости. Под любопытными взглядами зрителей они достаточно долго терзали свою жертву, а затем кончили ей в дырки. Когда они отошли от нее, Вероника была в таком же беспамятном состоянии, как и Феврония. - Итак, наказание свершилось! - у Рин не повернулся язык назвать это «правосудием». - Обе они останутся в колодках до утра, так что любой из вас может подойти и убедиться, что они наказаны достаточно сильно. Ну а теперь... перейдем к ПРАЗДНИКУ! Зрители захлопали еще яростней, чем при первом появлении волшебницы. Она поклонилась на все четыре стороны, и представила следующих участниц шоу — эти, к счастью, были здесь добровольно. - Первыми будут выступать две жонглерки — Рита и Карен! - «жонглерками» были те самые девушки, что с утра помогли Рин и Сильвии с работой в борделе. По их собственным словам, они были странствующими циркачками, которые прибыли в замок, чтобы заработать во время фестиваля. Так они сказали... но Сильвия, отозвав волшебницу в сторону, посоветовала ей быть с ними поосторожней. В Империи бродячие артисты занимались, помимо выступлений, шпионажем, проституцией и работорговлей. Их боялись почти так же сильно, как любили их представления, а Церковь еще пару веков назад подвергла всех представителей этой профессии отлучению. Впрочем, их выступление действительно стоило того, чтобы взглянуть. Рита, одетая в красный танцевальный костюм, лишь немногим более пристойный, чем те, что носят рабыни, жонглировала тремя кинжалами, а Карен в соблазнительном черном наряде — какой-то горящей штуковиной. При этом они двигались по кругу, обходя Рин и закованных в колодки рабынь. И затем, даже не прекращая двигаться, они поменялись — Карен перебросила Рите свою горящую штуковину, а та запустила в нее кинжалами — и жонглирование продолжилось. Зрители были в восторге. Волшебница, находившаяся в центре всего этого представления, была почти так же напугана, как восхищена. - Эээ... обе жонглерки работают у нас в борделе. Вы можете навестить их завтра утром! - девушки обещали дать Рин сто серебряков, если она сделает это объявление во время их выступления. Похоже, они и правда собирались неплохо заработать. - Что это... похоже, к представлению присоединяются лейтенант Неа и... Дурина? Об этой части волшебницу не предупреждали — выступление жонглерок вообще появилось в планах в последний момент, а происходящего сейчас вовсе никто не ожидал. Рин даже не знала имени четвертой девушки — одной из наемниц, что Элки наняла во время последнего доформирования. - Дуриана! - сердито поправила эльфийку воительница. - Ой, прошу прощения, госпожа Дуриана! - волшебнице оставалось лишь поклониться и признать свою ошибку. - Итак, видимо, это танец с нагинатой и танец с саблями! Неа и некоторые другие наемницы готовили свои танцевальные выступления для второго дня праздника, но теперь, увидев, какие овации получают пришлые циркачки, они приревновали. У них не было при себе танцевальных костюмов, но было их мастерство — лейтенантша крутилась волчком, вращая вокруг себя нагинату, а Дуриана исполнила восхитительный танец с саблями. Актрисы, впрочем, не возражали против соперничества — они расширили круг и дали место наемницам. А потом вдруг Рита насмешливо кивнула Неа и жестом предложила бросить ей свой горящий снаряд... и девушка согласилась! Рин думала, что ей пришел конец, когда крутящаяся нагината пролетела прямо перед ее носом — ну а для девушек все закончилось успешно. Рита показала, как она может жонглировать нагинатой, а Неа продолжила крутиться с огненной штуковиной в руках. - Я... кто бы мог подумать, что у лейтенанта Неа есть такие таланты! - волшебница решила, что ради собственного выживания она должна похвалить танцовщиц — иначе они так и не уймутся. - Это восхитительно! Мне сто шестьдесят лет, и я никогда не видела такого выступления! Зрители были вполне согласны — хотя мало кому здесь было сто шестьдесят лет — и громко зааплодировали.. - Рин, тоже танцуй! - крикнула со своего места Сарья. Этот призыв был немедленно подхвачен многими солдатами — поклонниками Рин. Пришлось ей встать в круг пятой и тоже начать плясать... Жонглировать ей было нечем, так что это был простой танец живота — зато у нее был самый сногсшибательный костюм и, если на то пошло, лучшая фигура. Быть может, по меркам эльфиек она не выделялась красотой, но с точки зрения людей женщина с идеальной кожей, без лишнего жира и заметной мускулатуры уже могла считаться ангелом. Пусть даже у Сильвии и были некоторые более выдающиеся достоинства, но Сильвии здесь сейчас не было. Рин получила свою долю оваций. Наконец, это издевательство закончилось. Танцовщицы покинули «сцену», а волшебница вздохнула с облегчением и вытерла пот со лба. - Спасибо, спасибо всем! - крикнула она в ответ на продолжающиеся аплодисменты. Сарья, между тем, довольно громко объявила, что Рин, между прочим, тоже можно иногда снять в борделе — не приходилось сомневаться, что ради этой-то «рекламы» она и попросила ее потанцевать. Волшебница поспешила перейти к следующему объявлению. - А дальше у нас всеми любимое состязание — МОРДОБОЙ! Люди возрадовались еще громче. Эльфийка гадала, как кому-то может нравится занятие, в процессе которого ты регулярно получаешь по лицу — как ни крути, человечество было очень странным народом... Так или иначе, а судя по количеству поддержки, солдаты были правы — мордобой и правда был любимым соревнованием имперцев. - Сегодня мы решили устроить два отдельных состязания. Наши солдаты очень сильны и победить их обычному человеку невозможно — потому солдаты будут соревноваться с солдатами, а наши гости — между собой. Призы для гостей — победитель сможет получить на весь завтрашний день одну из этих рабынь — в полное пользование! Она хлопнула по задницам полубеспамятных Веронику и Февронию. Зрители ликовали. - Но это не единственный приз! Кроме этого, в соревновании для гостей примет участие наша проститутка — Сильвия. Тот, кто одолеет ее в бою, получит эту высококлассную шлюху на всю ночь бесплатно! Вперед выступила одетая в одни лишь черные трусики Сильвия. Ее прекрасные груди были выставлены на всеобщее обозрение, к тому же сегодня она заморочилась и завила кудри. В итоге, выглядела рабыня просто шикарно. Количество желающих принять участие немедленно возросло вдвое... хоть на самом деле им не стоило так радоваться. Скрытая от участников состязания горькая правда состояла в том, что хотя обиженный на свою рабыню Роберт и согласился сделать ее призом в соревновании, Рин и Сильвия были вовсе не уверены, что он в самом деле хочет отдать Веронику какому-нибудь вонючему мужику. Сегодня рыцарь мог быть зол, но завтра он отойдет, и поймет, что натворил — но будет уже поздно. Сможет ли он потом не думать о своей рабыне, как о грязной шлюхе? Тогда Сильвия вышла со своим планом, и Рин, чья собственная ситуация была очень похожа на то, что происходило с Вероникой, согласилась на него. Бывшая воительница была уверена, что сможет одолеть любого из крестьян. Она должна была выиграть турнир и объявить, что в качестве приза на день забирает Февронию в бордель, где любые участники соревнования смогут отыметь ее бесплатно. Так и люди были бы довольны, и Вероника бы не пострадала. Но тут в их интригу вмешалась интриганка королевского уровня. Она внезапно перемахнула через стол и закричала: - Я тоже! Буду участвовать на тех же условиях, что и Сильвия! Я ведь гостья здесь или нет? - Вы уверены, госпожа? - переспросила Рин, пытаясь осознать происходящее. Как и все выходки вампирши, эта была совершенно внезапной. - Конечно! Людей спроси, - уверенно ответила Сарья. Сегодня на ней было короткое кружевное платье без рукавов, едва прикрывавшие низ попы. Ее роскошные бедра, тонкие руки и соблазнительные плечи были на виду — и она покрутилась, чтобы дать зрителям возможность оценить свое тело. - Хотите позволить мне участвовать? Естественно, все хотели. - Но, я не знаю, как наши гости смогут сражаться против вашей темной магии, госпожа! - Рин сделала последнюю попытку спасти положение. - Конечно, я не буду использовать темную магию, - отмахнулась вампирша. - Только мои руки и ноги! Клянусь! Все одобрительно закивали — руки и ноги Сарьи не выглядели серьезной угрозой. Рин вопросительно посмотрела на Элки — но и та махнула рукой. Командирша надеялась, что Сарью изнасилуют — то было единственное изнасилование, но которое она рада была бы посмотреть. Рин желала шлюхопринцессе того же самого, но понимала, что раз Сарья сама вызвалась участвовать, то надежды на такой исход мало... - Итак, в соревновании примет участие принцесса Сарья! - в конце концов объявила она. - Ай! Прекрасная леди из далекой страны! - поспешно добавила эльфийка, когда вампирша когтями вцепилась ей в задницу. - Тот, кто одолеет ее, получит право провести с ней ночь... Она добровольно вызвалась, дорогие гости! Я буду тут ни при чем, госпожа, - последняя фраза была обращена уже к самой Сарье. - А что насчет призов для солдат? - крикнул кто-то. Желающих принять участие среди гостей было полно — практически столько же, сколько и крестьян мужского пола — но солдаты все еще сидели на местах. Они понимали, что в конце концов придется драться с кем-то из офицеров — и никто не горел желанием быть побитым. - Призы для солдат — победитель получит три билетика в бордель и золотую монету! - объявила Рин. - Второе место — два билетика и пятьсот серебряков. За пятсот серебряков меня можно снять на двадцать часов, господа! - эта часть была еще одной «вставочкой» от Сарьи. Удивительно пошлые, эти фразы почему-то пользовались невообразимым успехом у слушателей. - Третье место — один билетик и сто серебряков. Это четыре часа с шлюхой, вроде меня! - Неплохо! - за такие призы солдаты готовы были драться с кем угодно, а золотая монета была неплохой наградой для кого бы то ни было. Сразу же появилось множество желающих поучаствовать в состязании. Разумеется, их радость была недолгой... - Я буду участвовать, - объявила Элки, поднимаясь со своего места. Ее бесил этот разврат и весь этот дурацкий праздник, и теперь она имела законный повод покарать тех, кто заставил ее его устроить. - Сэр Артур, Роберт, вы тоже идете. Я видела всех, кто вскочил, - объявила она солдатам, некоторые из которых попытались притвориться, что они с самого начала не хотели участвовать. - Пойдемте, пойдемте. Паладин усмехнулся и встал со своего кресла. Он был компетентным подчиненным и знал, что если командир хочет набить тебе морду — лучше не спорить. Ну а Роберту было далеко не впервой становиться жертвой горячего характера своей сводной сестры. Что до солдат, то их можно было лишь пожалеть... Для мордобоя отгородили четыре небольших площадки в стороне от столов. Участники должны были снять с себя все доспехи и перчатки. Бить разрешалось только выше живота, при этом разрешались удары ногами, но они тоже должны были приходиться выше живота. Целью было сбить противника с ног, но как только появлялась кровь, тот, у кого она пошла, объявлялся проигравшим. Неа, Кристен, Надия и еще один наемник выступали в роли арбитров. Разбивку на пары провели жеребьевкой. Рин собрала у участников жетоны — у солдат то были настоящие жетоны с именами, а у мужиков их роль играли любые небольшие предметы, владельца которых можно было быстро определить — и сложила их в пустые бочонки из под вина. Затем Мелони, глаза которой были завязаны, стала вытаскивать предметы по два. - Проигравшие бойцы выбывают из соревнования, победители снова попадают на жеребьевку, - объяснила Рин. - Итак, Мелони, тяни первые два жетона... О, боги! В первом же бою сойдутся командир Элки и сэр Роберт!!! Поскольку участников было слишком много, схватки на разных площадках проходили одновременно, а эльфийки в это же самое время продолжали разбивать участников на пары — так что получить полное удовольствие от соревнований могли лишь зрители, не принимавшие в них участие. Ну и сами бойцы, разумеется. Бой Элки с братом был зрелищным, но недолгим — рыцарь уклонился от восьми ударов, на девятом получил по лицу и упал. - Так тебе, - фыркнула воительница. Все, кто наблюдали за этим, уже поняли, что победить Элки сегодня не суждено никому. Между тем, в крестьянском соревновании Сильвия и Сарья быстро доказали, что не являются такой легкой добычей, как надеялись их противники — в первых поединках им не потребовалось и минуты, чтобы победить. Впрочем, другие участники не возражали — чем сильнее баба, тем приятнее будет ее «оседлать». Соревнования были долгими — у солдат записалось тридцать человек, у крестьян — больше ста. Это означало, что будет как минимум пять раундов в солдатском соревновании, и семь — в крестьянском. А поскольку все это происходило на малом количестве площадок, побоище должно было растянуться на несколько часов. Роль играли не только навыки, но и выносливость — и почти все были уверены, что в конце концов девушки выдохнутся — особенно «хрупкая» Сарья. А значит, в конце кому-то предстоит получить превосходную награду. Прошел час, и у солдат завершились два раунда, а у крестьян подходил к концу первый. Элки и Артур не встретили до сих пор серьезного сопротивления. Ну а в первой схватке «второго» крестьянского раунда неожиданно столкнулись Сильвия и Сарья. Тут даже Рин усомнилась, что Мелони не подглядывает — то был самый удачный из возможных раскладов! Сильвия уже успела отдохнуть после первого поединка и была полна сил, ну а Сарья даже в случае поражения не рисковала быть кем-то изнасилованной. Мужчины, конечно, были разочарованы — количество потенциальных «призов» разом снизилось на одну треть. - Ну, что, Сильвия, - Сарья, похоже, была единственной, кто верила, что сможет победить в этом бою. Она с ухмылочкой потирала руки. - Я слышала, ты похвалялась, что можешь побить кого угодно в этом замке. Пора преподать тебе урок. - Если выиграю, смогу сдать вас в бордель? - дерзко спросила старшая рабыня. Зрители восторженно зааплодировали этому предложению. - ЕСЛИ выиграешь, делай что хочешь, - фыркнула вампирша. - Начали! - скомандовала Надия, которая была судьей в этом поединке. - Ха, пожалуй, мне стоит снять сапоги, - хихикнула Сарья, уворачиваясь от первой атаки противницы. В самом деле, стоя в песке на высоких каблуках, она навряд ли смогла бы выдержать хоть один удар. - Что, уже начали раздеваться? - подначила вампиршу Сильвия. Она не собиралась давать противнице поблажек или времени на снятие сапог. - Правильно, уже пора. В результате, секунд через пять случилось неизбежное — рабыня съездила Сарье по морде и та упала назад... но успела вовремя опереться на руки. Ни ее задница, ни спина не коснулись песка — по правилам, это не считалось падением. - Бой окончен! - объявила Надия. - Сильвия, у тебя кровь. - Сука... - возмутилась проститутка, осознав, что произошло. - Она... Она мой кулак укусила! - А почему нельзя? - осведомилась Сарья, поднимаясь на ноги. На самом деле, она тоже разбила губу, но вампирская регенерация позволила избавиться от этой раны быстрее, чем ее заметили. Если бы кто-то сказал, что видел на ее губах кровь, она бы ответила, что это кровь Сильвии. - Судья, в мордобое можно кусать кулак? - Ну, наверное, да — он же был выше живота... - не очень уверенно ответила молодая лейтенантша. На ее памяти таких прецедентов не было. - Точно! Укус засчитывается, как атака головой — это разрешено. Принцесса Сарья победила! - Барби, дай-ка сюда ошейник, - попросила вампирша дожидавшуюся ее помощницу. Она подошла к ошеломленной поражением Сильвии и застегнула на ней ошейник с поводком. - Ну. Давай на четвереньки. - Я... - Сильвия не плакала, когда ее насиловали в задницу, но готова была заплакать сейчас. Сарья унизила ее, превзойдя в том, в чем бывшая наемница считала себя лучшей. До сих пор, отдаваясь мужчинам в борделе, она считала себя сильнее, чем большинство из этих мужчин, и думала, что ей всего лишь не повезло в жизни — но теперь проиграла сопливой вампирше... - Пойдем, пойдем, - Сарья дернула поводок вниз, заставляя униженную воительницу опуститься на колени. - И трусы снимай. Рин, между тем, сделала для себя шокирующее открытие — решение вампирши поучаствовать в соревновании не было спонтанным. Она изучила правила и нашла в них лазейки — похоже, Сарья готовилась к фестивалю так же долго, как и сама Рин. А отсюда следовало, что волноваться за судьбу Вероники и всех остальных рабынь, что должны будут стать наградой в сегодняшних состязаниях, больше не имело смысла — все будет так, как спланировала коварная злодейка... Победительница-вампирша подвела свою добычу к паладину, дожидавшемуся следующего боя. - Сэр Артур, я хочу сделать вам подарок в честь праздника. Вот — я выиграла рабыню и отдаю ее вам. Надеюсь, вы простите мне мои прошлые выходки? Вздох облегчения, сорвавшийся с губ Сильвии был таким громким, что Сарья усмехнулась и ткнула ее сапогом под зад. Артур тоже улыбнулся. - Ладно, - сказал он. - Но Рин вы сегодня не получите. - Что ж, хорошо, - хихикнула вампирша. - Приятной вам групповушки. В тот день в крестьянском состязании больше не случилось ничего интересного. Мужики старались, побеждали друг друга, но стоило им столкнуться с Сарьей, как все их мечты рассыпались в прах. Те, кто надеялись, что вампиршу подведет выносливость, явно не учли, что между боями она может лакомиться кровью из шейки своей рабыни и восстанавливать силы. Сарью было не остановить. Тем временем, в финальном бое солдатского мордобоя предсказуемым образом сошлись Элки и Артур. И в этот раз судьба была на стороне паладина — воительнице попалось несколько крепких противников, и пусть она не получила ни одного удара, но порядком выдохлась. Артур же был мастером грязной борьбы. Вместо того, чтобы непрерывно избивать противника, как это делала Элки, он выжидал момента и заканчивал бой одним точным ударом. В итоге, когда в последних раундах промежутки между поединками одного и того же бойца стали уменьшаться, он начал получать преимущество и подошел к финалу в куда лучшей форме. В итоге, Элки все же удалось ударить паладина по щеке, но он смог устоять на ногах, а его ответный удар сбил девушку с ног. - Победитель — сэр Артур! - объявил лейтенант Кристен. - Сэр, я с радостью вручаю вам эти билеты и золотую монету! - Это Божья кара, - сказал товарищу один из солдат, что стоял достаточно далеко и был уверен, что Элки его не услышат. - Если бы командир получила бы эти билетики, она бы наверняка их сожгла... - Точно! - согласился его товарищ. - Пусть лучше сэру Артуру достанутся. Грешно сжигать то, что важно для других. Неожиданно для двоих болтунов их слова были услышаны другими сплетниками и быстро разошлись по всему замку — Элки потом еще четыре дня ходила злая и штрафовала всех, к кому находила повод придраться. После того, как солдатский турнир закончился, освободившиеся площадки использовались для поединков гостей, и дело пошло быстрее. После двух с половиной часов активного мордобоя, состязания завершились безусловной победой Сарьи. - Тааак... - произнесла она, по-хозяйски подходя к стоящим в колодках рабыням, из которых она должна была выбрать себе награду. Обе девушки уже успели очнуться и узнать, что происходит — теперь Вероника в страхе ожидала расправы. - Что здесь у нас? Нуу, - Сарья специально растягивала удовольствие. - А где же тот парень, что дрался со мной в финале? Бен, правильно? Бен, иди сюда. Мне ни к чему девушка, так что я, пожалуй, уступлю ее тебе, как занявшему второе место. Вот Феврония — на завтра она твоя. - Эээ... благодарю, миледи... - произнес обалдевший парень. Люди вокруг одобрительно загалдели — многих не устраивал такой исход турнира, ну а теперь хоть кто-то смог получить в награду рабыню. Мужики стали хлопать Бена по плечу и восхвалять щедрую принцессу. Рин, между тем, была озадачена. Получалось, что Сарья раздарила все свои призы. Более того, если бы она хотела одолжить кому-то Февронию, то могла сделать это в любой момент — ведь то была ее рабыня. Неужели единственной целью участия вампирши было подлизаться к сэру Артуру? Волшебница не знала, что Бен прибыл из той же самой деревни, где жила раньше сама Феврония. Когда-то в детстве они даже были хорошими друзьями. Теперь ведьма с мольбой и страхом смотрела на этого юношу, а Сарья с любопытством наблюдала за ее реакцией. Она любила устраивать приключения для своих рабынь. - Итак, это было грандиозное состязание, но оно затянулось. Самое время подкрепиться! - поняв, что ничего не понимает, Рин вернулась к своим обязанностям. У них с Сильвией была запланирована еще одна интрига, и пока вампирша отвлеклась, план нужно было привести в исполнение. По сигналу карнавальной королевы, вдоль столов побежали рабыни с подносами. Холодные закуски и вино давно уже были на месте, а сейчас гостям предлагали горячие мясные блюда. Все прислужницы были в праздничных костюмах — ну то есть, они были голыми, но на головах у них были маски в виде животных. Эти маски были довольно большими, и скрывали не только лица, но и затылок, и шею, и верхнюю часть плеч. - Вы можете остановить любую из этих рабынь и назвать ее имя. Если с первого раза угадаете, кто под маской, она проведет с вами ночь, - объявила волшебница. В этом состязании явное преимущество было у постоянных обитателей замка, которые знали рабынь и могли опознать некоторых из них по росту, фигуре и форме сисек. - Ты Барбара, да? - попытал удачу один из наемников. - А вот и нет, - ответила девушка в маске лисицы. Она и правда напоминала по комплекции Барбару, вот только под маской была Рита, которую почти никто в замке не знал. Эта игра была не такой простой, как могло показаться. - Возьмите куриную ножку, господин, и приходите развлечься в бордель. - А это Лессен! - вот тут одному из солдат повезло больше. Клаус частенько выставлял свою рабыню напоказ, к тому же она обладала выдающимися внешними данными. - Вы правы, господин, - произнесла несколько смущенная жрица, снимая с себя маску оленя. - На эту ночь я буду вашей собственностью... - Клаус, это ничего? - спросил счастливый победитель ефрейтора, что сидел всего в паре мест от него. - Да брось! - отозвался тот, хватая за локоть рабыню в маске феникса. - О, Гвеннет! - Вы правы, господин, - с широкой улыбкой Гвеннет показала свое лицо. Было очевидно, что она очень счастлива быть отгаданной... Лессен прожгла этих двоих сердитым взглядом. - Эй, ты — Карен, - лейтенант Неа вдруг остановила девушку, маска которой изображала представление автора о тигре — правда походил он больше на львицу, разве что был полосатым. - Ну что, теперь проведешь со мной ночь? - Как угодно, госпожа, - рассмеялась Карен. Сидящие рядом несколько опешили — они и подумать не могли, что у ответственной за дисциплину есть такие наклонности. Ну а пока все озирались в поисках знакомых рабынь и смеялись над неудачными попытками товарищей, возле офицерского стола произошло нечто интересное. Невысокая, но обладающая довольно объемными грудями рабыня в маске барсука пулей промчалась мимо всех и подбежала к Луканию. - Господин, возьмите куриную ножку! - выпалила она. - Мелони, что ты делаешь? - воскликнул ошарашенный сквайр. - Вы угадали, - счастливая волшебница сняла с себя маску. - Я буду счастлива провести с вами ночь. Юноша готов был лопнуть от злости, а в это время сидевшая рядом с ним Надия начала ржать... Уже половине замка было известно о сложных отношениях Лукания с его эльфийкой, и том, что он уже около месяца отказывается от близости с ней. Распространенной солдатской шуткой было: «Ну что, видал сегодня Мелони? - Ага. - И что, так и нет? - Нет» — по опечаленному лицу юной эльфийки можно было легко определить, что «так и нет». - Луканий, раз выиграл — то бери уже, - усмехнулся лейтенант Кристен. После этого комментария ржать начали уже все. Улыбнулась даже суровая Элки. - Аааа... - сквайр и сам уже догадался, что его рабыня добровольно согласилась раздеться и поучаствовать в этом «соревновании», чтобы поставить его в эту ситуацию — так что винить было больше некого. Но сейчас он думал лишь о том, куда бы ее деть, чтобы она перестала трясти обнаженной попкой перед всем честным народом. - Мелони, полезай под стол! - Слушаюсь, господин! - радостно отозвалась рабыня. Под столом, на самом деле, было не сильно лучше — в том смысле, что ее голую задницу все еще можно было видеть. Зато там было несколько хороших возможностей для самой Мелони. Она знала, зачем рабынь сажают под стол... и была решительно настроена заняться именно этим самым. Ей было уже наплевать на то, сколько людей ее увидят — она хотела своего господина. Рин, наблюдавшая за происходящим издалека, издала вздох облегчения — их рискованный план сработал. Впрочем, это не означало, что их не раскрыли. - Ай да Рин! - усмехнулась Сарья, покосившись на торчащую из-под стола рыжую голову Мелони. - Тоже любишь устраивать приключения для своих девочек... Иди сюда! - она жестом подозвала грозовую волшебницу. - Моя госпожа? - сглотнула ушастая интриганка. Кто знает, какую цену ей придется заплатить за устроение чужого счастья... - На, возьми пирожок. Думаю, все согласны, что Рин сегодня заслужила. - Да, Рин молодец! - одобрил кто-то из офицеров. Другие согласно закивали — но для волшебницы было важно лишь мнение того, от кого зависела сейчас ее судьба. Она с тревогой посмотрела на Артура. - Продолжай, - кивнул паладин. - Пока неплохо. Для нее то была высшая похвала.***
- О, так вы уже здесь? Тритония стояла возле перехода с сорок первого этажа на сорок второй, и вглядывалась в темноту, стараясь не выдавать своего беспокойства, когда к ней присоединился подошедший сзади Стилфист. - Как добрался? - осведомилась посланница небес, не отрывая взгляда от ворот. - Освежающая пробежка. А как вы меня обогнали? - Спустилась снаружи по стене... Ты бы тоже мог. - Я все еще предпочитаю ходить по земле, - фыркнул рыцарь. Затем он тоже посмотрел в сторону выхода. - Беспокоитесь за дочь? - Какая глупость... - раздраженно ответила Тритония. - Я не настолько плохо ее воспитала, чтобы какие-то еретики смогли ее совратить! - Тогда почему вы так нервничаете? - Я не нервничаю — я злюсь. Они там уже восемнадцать часов! Эбигейл должна была уже выбраться, да и ваша мать Сильвестра — тоже... - произнеся это, посланница небес сделала шаг вперед, но тут тяжелая рука храмовника легла ей на плечо. - Нам туда нельзя, - сказал он. - Симон слишком хорош. Пресловутый страж сорокового этажа в самом деле был хорош — в болтовне. Он идеально дополнял защиту своего этажа, ибо мог вызвать сомнения даже у святого. Избавиться от него было практически невозможно, а послушав его речи пару минут, ты терял душевное равновесие на долгие часы и не мог покинуть ловушку лабиринта... Когда-то юный Стефан испытал это на себе. Но теперь все было иначе — когда Симон знал, с кем имеет дело, он просто говорил этому человеку правду о его прегрешениях, и тот уже не мог преодолеть лабиринт. Из-за этого Арминий, Силенция, Тристан, Изольда и Немань при всем желании не смогли бы подняться выше сорокового этажа. Для Стилфиста и Тритонии, к счастью, существовала возможность переместиться сразу на сорок восьмой — а затем, чтобы встретить своих спутников, им пришлось спускаться обратно. Пройти сороковой этаж напрямую они не могли — так что рыцарь был прав, останавливая посланницу небес. Вот только ей было наплевать. - Пусти, - потребовала она. - Я собираюсь пойти и устроить этой девчонке хорошую порку. Как смеет она, моя дочь, впадать в ересь?! - Мы ничем там не поможем, - спокойно произнес Стилфист. - Успокойся. - Ты смеешь вставать на пути у ангела? - Тритония явно не собиралась успокаиваться. Дочь была ее ахиллесовой пятой. Складки туники, что носила посланница небес, расправились, и из них показались прекрасные крылья, будто бы сделанные из снега... - Ну а если так? - осведомился храмовник, и Башня содрогнулась от верхушки до самого основания. - Вот оно как... - хмыкнула Тритония и, похоже, раздумала драться. - Интересно, а почему она не тряслась, когда командир Лаву вошел? - Потому что его сюда никто не звал! - раздраженно отозвался Стилфист. - Ладно, убедил — сегодня ты главный... - вздохнула посланница небес, и ее крылья распались на миллион мелких снежинок. - Будем ждать. - Вот и молодец, - одобрительно кивнул рыцарь. - Ты ведь знаешь, за что меня сделали стражницей, да? - произнесла Тритония после продолжительного молчания. - Это не потому что я родила от человека. Моя дочь — не плод греха, она невинна... - Разумеется, - мягко сказал Стилфист. - Я понимаю это. - Ну а раз понимаешь, придумай способ не дать этому нечестивцу ее испортить! Как нам ее оттуда вытащить?! - Интересно, она знает, насколько сильно вы ею дорожите? - хмыкнул храмовник. - Или вы показываете эти эмоции, только когда ее нет рядом? - Все-таки я согрешила... - вздохнула Тритония. - Потому и превратилась из чистого ангела в ничтожество. Боюсь за своего ребенка и схожу с ума, как обычная смертная женщина... Воистину грех наказывает сам себя. - Все матери таковы. Не думаю, что их стоит называть ничтожными. - Ну а ты? У тебя толпа женщин и три ребенка — ты совсем никогда о них не волнуешься? - Детей растит Мифзуна, - пожал плечами рыцарь. - Она решила, что так для них будет лучше... Дура, но что поделать? Я надеюсь, что, по крайней мере, она воспитает дочерей получше, чем эта глупая девчонка с тридцать второго этажа. - Ну а что насчет Ады? - поинтересовалась Тритония. - А что насчет нее — вон она идет... Действительно — из темноты показались сразу несколько храмовников, включая Аду, а за ними — еще люди. Несмотря на то, что прохождение лабиринта зависело от личных убеждений и решимости каждого, они почему-то появились все сразу. Стилфист и Тритония поспешили им навстречу, и посланница небес, найдя свою дочь, немедленно схватила ее за уши. - В какую ересь ты впала, негодница? Для чего я тебя учила?! - яростно вопросила она. - Матушка, я не впадала в ересь! - попыталась оправдаться девушка. - Я просто диспут слушала. - Сэр, вы тоже можете назначить мне наказание, если хотите, - с улыбкой объявила Ада, подходя к Стилфисту. - Что там за диспут у вас был? - поинтересовался рыцарь, сочтя за лучшее проигнорировать ее предложение. По какой-то причине, о которой он не особо хотел задумываться, все женщины, что у него были, в конце концов становились мазохистками... - Ну, сначала это была перестрелка, а потом они начали говорить, а мать Арья — им отвечать... - О. Умно, - одобрил Стилфист. Обычно то, сможет человек пройти лабиринт или нет, было вопросом собственной веры, но Арья вынесла вопросы веры на общее обсуждение, и в итоге ее последователи достигли единодушия — так они смогли преодолеть лабиринт все разом. - Хорошая работа, ваше преподобие. - Где вы тут увидели хорошую работу? - с горечью отозвалась аббатиса. - Восьмеро из моих подопечных поддались прелести и не смогли выбраться, и я не вижу тут никого из приспешников Симона — значит, мне не удалось переубедить ни одного. Очевидно, что я проиграла этот диспут. В самом деле, отряд храмовников поредел — теперь в нем оставалось лишь тридцать девять членов. Почти все «пропавшие» явялись эльфийками — и причина была печально очевидна. Кающиеся были в прошлом язычницами и в истинную веру их обратили насильно — потому слова Симона оказались особенно действенны в их отношении. Арья выглядела такой огорченной, что, казалось, была готова высечь сама себя... Тем не менее, она все-таки решила воздать должное уцелевшим. - Мелхола, Ада, Ноеминь... - сказала она трем последним эльфийкам. - Вы должны знать, что я очень горжусь вами. То, что вы смогли преодолеть это испытание, говорит о том, что не только человек, но и эльф может верить, и верить искренне! Девушки потупили глаза — каждая из них знала, насколько она на самом деле не достойна этой похвалы. - Мы не смогли бы зайти так далеко без ваших наставлений, матушка... - ответила за всех мать Мелхола, в то время как две другие эльфийки готовы были провалиться сквозь все сорок этажей от стыда. - Не время предаваться самобичеванию, - вмешался Стилфист. - Вы заставляете нашу противницу ждать. В самом деле, она давно уже была здесь — пока рыцарь и посланница небес дожидались появления своих спутников, стражница сорок второго этажа тихонечко сидела в главном зале, но заслышав шум, пришла посмотреть, в чем дело. Вновьприбывшие храмовники находились в просторном коридоре, но дальше по курсу он сужался и в самом узком его месте незваных гостей поджидала высокая женщина в доспехах и с копьем в руках. Насколько можно было судить по не скрытой шлемом части лица, она была уже немолода — лет тридцати пяти или даже сорока. Рослые девушки склонны были морить себя голодом, чтобы оставаться стройными и не походить на шкафы — как Стилфист, к примеру, который, хоть и не страдал склонностью к полноте, был высок и широкоплеч, так что его угрожающая фигура производила должное впечатление — но если бы так выглядела женщина, ее сложно было бы назвать красавицей. Потому хорошими воительницами обычно становились девушки иной комплекции — плотненькие, но невысокие. Однако в данном случае это было не так — тело стражницы обладало приятными глазу пропорциями, но при том было очевидно, что она находится в превосходной боевой форме. Храмовники подняли оружие, готовясь к отчаянной схватке — до сих пор женщины-стражницы оказывались намного опасней мужчин... - Командир Сандерстоун, командир Тритония и леди Эбигейл могут пройти, - суровым голосом, что вполне соответствовал ее внешности, объявила стражница. - Остальных я убью. - Еще одна сумасшедшая... - прокомментировал Мартин. Как и его наставник, он был мастером провокаций, но в этот раз его эффективность чуть не стоила ему жизни — быстрее, чем он успел закрыть рот, воительница метнула свою пику. И судя по скорости этой атаки, сила ее рук не уступала самым современным торсионным катапультам. Рыцаря спасло лишь вмешательство Тритонии — она взмахнула трезубцем и в воздухе возникла глыба льда, послужившая щитом. Пика пробила ее насквозь, но сбавила в скорости, и Стилфист отбил ее ударом меча. - Уфф... спасибо, сэр... и миледи, - выдохнул изумленный Мартин. Что ж, по крайней мере они узнали, на что способна их противница. Разумеется, было бы слишком просто, если бы им удалось еще и лишить ее оружия — она вытянула руку, и воткнувшаяся в стену пика сорвалась с места и помчалась обратно к ней. - Стоп, - потребовала Тритония. - Прежде, чем вы начнете, давайте мы уйдем. Ты же сказала, что пропускаешь нас. - Извольте, - пожала плечами стражница. - Я остаюсь, - объявил Стилфист к огромному облегчению некоторых храмовников. Другие же ничего иного от него и не ожидали. - Матушка, я тоже хочу остаться! - воскликнула Эбигейл. - Пошли, - сухо отозвалась посланница небес, беря дочку за ухо. - Сейчас не до шуток — это самый жестокий страж. Растерзает и не поморщится. - Верно, - подтвердила воительница, получившая столь нелестную характеристику. Пока Тритония и Эбигейл шли через коридор, она решила наконец озаботиться представлением. Храмовники, между тем, поспешно перестраивались в оборонительное построение — но она наблюдала за их приготовлениями без особого интереса. - Меня зовут Гейр. Я была предводительницей отряда дев-воительниц на службе у императора Септимия. Однажды мои подчиненные отказались последовать за мной на безнадежное сражение. Тогда я убила их всех и вступила в бой одна — за это я оказалась здесь... Но я не считаю, что сделала что-то неправильное. По закону я имела право казнить дезертиров. И я не требовала от них того, на что не была готова сама. Я умерла, сражаясь за своего императора. Думаю, я права. - Раз Господь отправил тебя сюда, значит ты этого заслуживаешь! - выкрикнула мать Арья. Впрочем, ей хватило здравого смысла оставаться за спинами рыцарей и стеной их щитов. - Все так, - невозмутимо согласилась Гейр. Тритония и Эбигейл уже покинули коридор. Не теряя попусту времени, дева-воительница бросилась в атаку. Храмовники попытались перегородить коридор чем-то вроде построения «черепахой», пусть даже малое количество щитов позволило им прикрыться лишь с той стороны, с которой ожидалось нападение. Гейр могла перепрыгнуть через них и напасть сзади, но не сочла нужным себя утруждать — подцепив один из щитов за нижний край она взмахнула пикой, вырывая его из рук воина, который его держал, и перебрасывая через себя — и тут же обратным концом оружия ударила рыцаря, пробив ему лоб. Как только в построении образовалась «трещина», она просунула в нее руку и, схватив одного из храмовников за плечо, дернула вперед, а ногой оттолкнула назад бойца из второго ряда. Черепаха начала распадаться. В то же самое время, стражница продолжала «диспутировать» с аббатисой. - Раз уж Господь меня сюда поставил, я исполню свой долг и убью вас. А вы исполните свой и умрите с честью. В этот момент, наконец-то, храмовники начали контратаку — а точнее, начал ее Стилфист, потому как остальные явно не поспевали за разбушевавшейся воительницей. Тройка светящихся мечей налетела на Гейр, отвлекая ее от рыцарей, которых она с такой безжалостностью разбрасывала. Стражница отвлеклась, но не отступила — вместо этого, перехватив пику за середину, она ловко отражала удары световых мечей. Тут остальные наконец опомнились, и на Гейр излился поток небесного пламени — вот только это не очень-то ее побеспокоило. - Ее Величество отрубила тебе ногу? - стоя в столпе огня, воительница обратила взор на мать Джустину, что, прислонившись к стене и зажав под мышкой костыль, пыталась принимать участие в сражении. - А говорят, что я жестока... Она вновь метнула пику. Тритонии поблизости уже не было, и тут бы увечной жрице пришел конец, но два рыцаря-максимита, догадавшиеся, на кого положила глаз бессердечная стражница, заслонили монахиню своими телами — пика пронзила их обоих, но до Джустины не достала... Стилфист воспользовался тем, что Гейр осталась ненадолго без оружия и, подскочив к ней, нанес свой фирменный удар кулаком в голову. Лишь эта атака наконец заставила воительницу отступить — а точнее, полететь кувырком. Но разбить ей голову не вышло — она успела закрыть висок левой рукой... - Сражайся со мной, - потребовал Стилфист, когда его противница восстановила равновесие. - Как вам угодно, - невозмутимо ответила Гейр. В этот момент световые мечи в руках храмовника удлинились и пронзили ей живот. Ради большей внезапности атаки рыцарь оставил руки опущенными, так что прицелится смог лишь приблизительно — не в какую-то конкретную точку, а просто в корпус. Не удивительно, что в итоге этого не хватило — Гейр, не пытаясь ни уклониться, ни избавиться от торчащих в ней клинков, метнула в Стилфиста пику. Он тоже не стал защищаться, а вместо этого вытащил мечи и вонзил их снова... Ну а стражница притянула свою пику обратно и ловким ударом кончиков пальцев по тупому концу вновь послала ее вперед. Два несокрушимых противника обрушили друг на друга ливень невероятных дистанционных атак. Между ними было метров шесть, и это расстояние пика Гейр преодолевала меньше, чем за мгновение — ну а мечи Стилфиста были еще быстрее. За какие-то пять секунд храмовник получил пять ударов и нанес двадцать. И все же из них двоих он пока еще обладал смертным телом — потому он упал первым... - Я знаю, вас это не убьет, - объявила Гейр, подхватывая свою пику. Световые мечи наконец исчезли, и воительница смогла двигаться — ее тело было усеяно невообразимым количеством кровоточащих ран, но падать замертво она явно не собиралась. - Вернемся к нашим баранам. - Она слишком опасна в дальнем бою! - Ада обладала далеко не самым высоким званием в своем ордене, но в атаку бросалась всегда первой. Как и в тот раз, когда Стилфиста ранил Тристан, она была в ярости — но это не замутняло ясность ее суждений, а, напротив, делало ее изобретательней и опасней. Мелхола и Ноеминь последовали за своей сестрой... и одна из них сразу же поплатилась за это жизнью. Пика стражницы вновь рассекла воздух и вонзилась прямо меж пышными грудями Ноеминь. - Хватаем! - крикнула Ада. Она не думала сейчас о том, что еще одна из ее сестер умерла — единственной ее мыслью была мысль о победе. Мать Мелхола не успела уследить за происходящим, но самой Аде удалось вцепиться руками в пику прежде, чем Гейр призвала ее назад. Волшебное оружие было не остановить — и эльфийка догадывалась об этом. Потому, когда пика сорвалась с места, она позаботилась о том, чтобы крепче держаться руками... и приготовить ноги для атаки. Непобедимая стражница получила от нее сапогом по лицу. Пусть даже такая атака не могла серьезно навредить воительнице, это было так дерзко и оскорбительно, что Гейр на мгновение опешила. Этого мгновения хватило эльфийке, чтобы ударить мечом по шее. Если отрубить голову, они все умирают — это было то, что она понимала о всех этих жутких стражах. Вот только у нее не получилось... Гейр наклонила голову и поймала клинок, зажав его между щекой и плечом. - Ты неплоха, - объявила она. Эльфийка все еще держалась за ее пику мертвой хваткой, а левое запястье Гейр было сломано атакой Стилфиста и изогнулось под таким углом, что использовать руку было невозможно. Так что воительница выпустила пику и правой рукой схватила эльфийку за горло. - Но этого недостаточно. Она ударила Аду коленом в живот. Мать Мелхола и опомнившиеся храмовники спешили эльфийке на помощь, но были все еще слишком далеко, а безжалостная стражница не теряла времени даром. Она узнала в глазах своей противницы знакомую решимость, что часто видела в зеркале, и поняла, что вернуть свое оружие сможет лишь после смерти эльфийки... - Сэр, я держу ее! - из последних сил крикнула Ада. За свое упорство она была вознаграждена еще одним ударом ноги. В глазах потемнело, и она почувствовала, что ноги ее не удержат. Но в самый последний миг перед ее глазами пронеслось самое прекрасное зрелище из всех, что ей доводилось видеть. Окутанный молниями и почти столь же стремительный, как и его световые мечи, Стилфист промчался мимо, увлек Гейр за собой и впечатал в стену. На самом деле, он поднялся мгновением ранее, разбуженный криком Ады — и сразу понял, что дело плохо. Гейр была слишком стойкой и слишком сосредоточенной на своей миссии. Она не сдвинулась бы с места и не перестала бы атаковать, даже если бы ее резали на куски. Удлиняющиеся мечи были эффективны, лишь как колющее оружие, и не могли нанести ей столь тяжелых увечий, чтобы она не смогла продолжать. Потому рыцарю пришлось воспользоваться другой способностью, хотя он и не хотел так поступать. - Justorum confiscetur! - произнес он, и в тот же миг всем, кто был в коридоре, стало трудно стоять на ногах. Ада подумала, что падает только она, но на деле покачнулась даже стойкая Гейр. А затем Стилфист сорвался с места со скоростью, что не достигало еще ни одно смертное существо, и схватил стражницу раньше, чем она смогла отреагировать. Он проволок ее через коридор, прижал к стене и начал избивать. Это могло показаться жестоким, но храмовник знал, что ему придется зайти куда дальше. Бессмертная стражница могла двигаться даже после ранений, смертельных для обычного человека — но ее конечности все еще держались на костях и приводились в движение мышцами. И Стилфист собирался сломать все это... Гейр пыталась отбиваться, пока ее руки и ноги все еще работали, и за все время она не издала ни единого стона. Когда он наконец закончил, она криво усмехнулась и сообщила: - Ты забыл сломать мне челюсть. Я кусаться буду. - Лежи уже, - сурово отозвался рыцарь. Он не гордился тем, что ему пришлось над ней учинить — пусть он и дорожил Адой, но и Гейр не была для него пустым местом. Как минимум, они делали общее дело, и он глубоко уважал ее непоколебимость и мастерство. Даже если бы она убила всех, кого он знал, он не стал бы мстить ей за то, что она делала свою работу. Похоже, что и она была на него не в обиде. - Это почти так же жестоко, как то, что сделали со мной в прошлый раз... - с жутковатой кривой улыбкой произнесла воительница. - Я еще не была стражницей, но уже казалось им бессмертной — и они расчленили меня... Конечно, я ненавидела — и их, и девчонок, что не захотели разделить мою участь со мной. Поэтому я и закончила здесь — не смогла до конца остаться чистым праведным рыцарем... - Никто из нас не смог, - отозвался Стилфист, поворачиваясь к ней спиной. Гейр повезло чуть больше, чем Немань или Изольде — она может теперь отдыхать и отращивать сломанные кости. Ей не придется выдержать еще один бой с Вааркусом... Мать Арья и две другие целительницы тщетно пытались откачать Аду. Целебные ритуалы могли заживить раны, но они не воссоздавали заново разорвавшиеся на части внутренние органы. Сердце эльфийки осталось цело, так что она не должна была умереть прямо сейчас — но медицина была бессильна ее спасти. - Сэр, я ничего не вижу... - простонала Ада. Она узнала Стилфиста по звуку шагов и начала двигать рукой, пытаясь найти его. Арья взяла ее руку и вложила в ладонь рыцаря. - Сэр... можно последнюю просьбу? - Чего? - спросил Стилфист. Ему не впервой было хоронить товарищей или быть свидетелем их смерти. Он знал, что должно произойти. - Я хотела... увидеть небо. Если... там будет светло... может, я увижу... хотя бы свет. Мать Мелхола зарыдала в голос. Ей, как никому, были понятны чувства Ады — они обе родились под сводами Башни и никогда не были снаружи, если не считать поспешных переходов на двадцать девятом и тридцать пятом этажах. Им было тогда не до любования небом... - Это возможно, - ответил Стилфист, беря умирающую эльфийку на руки и отрывая ее от пола. - Спасибо, сэр... - прошептала та. - Если вы можете, возьмите с собой еще и сестру Ноеминь, - вдруг попросила мать Арья. - Уверена, она хотела бы того же. - Ладно, - отозвался рыцарь. - Давайте ее сюда. Ада, подержись за свою сестру. С двумя эльфийками на руках он направился в сторону перехода на сорок первый этаж — самым быстрым путем наверх для него был лабиринт Симона. - Ты отпустила его, преподобная? - единственным, кто решился что-то сказать, даже после того, как Стилфист скрылся, был лорд Элрик. - Они мои дети... - отозвалась аббатиса. - Что за родитель не исполнит последнюю просьбу своего ребенка? Мелхола зарыдала пуще прежнего. Остальные молчали, но чувствовали себя не сильно лучше — им предстояло подниматься дальше одним. Без Стилфиста.