***
Между тем завершивший свою работу Стилфист присел отдохнуть. Тела «убитых» им храмовников испарились, и он остался совсем один... а точнее, так могло показаться, но уже через пару минут из соседней комнаты появилась Тритония. Каким-то невообразимым образом во время боя все напрочь позабыли о ней. - Так и не нашлось никого подходящего? - спросила она у рыцаря. - Это была Ада, - уверенно, но безрадостно ответил тот. - Но она не дошла. Тем лучше для нее... - Ты отлично справился, - ободряюще сказала посланница небес. - Даже не верится, что делаешь это в первый раз. Серафина в свое время так паниковала, что не сможет все сделать правильно... - Но при этом у нее-то все получилось, - невесело отозвался Стилфист. - Ну это смотря что считать успехом... Оба ее подопечных стали в итоге стражами, а у тебя лишь двое из одиннадцати — и то это пока не точно. Если говорить о благе этих людей, то ты сделал все так, как будет лучше для них... - Вот, господин, умойте руки, - из второй комнаты появилась Эбигейл, неся в руках большую чашу с водой. - Звать меня «господином» — перебор, - фыркнул Стилфист. - Отчего же? - девушка преклонила колени рядом с сидящим на полу рыцарем и преподнесла ему воду. - Вы — хозяин этого этажа, а мы — ваши подданные... - Гости, - немедленно поправила разошедшуюся дочь Тритония. - Матушка, вы, может, и гостья, а я здесь еще пожить собираюсь! - дерзко возразила девушка. - Благословите меня, господин. Благословлять дочь ангела и святого императора казалось довольно диким, но Стилфист не стал спорить и, умыв руки, возложил ладонь ей на голову. - Ты уходишь? - между делом спросил он Тритонию. - Да. Но сначала нам нужно поговорить, - и посланница небес опустилась на пол и села под боком у рыцаря. Эбигейл, между тем, собиралась унести воду для омовения, однако Стилфист поймал ее и усадил рядом с собой. - Давай посидим и послушаем твою мать, - предложил он. - Я не уверена, что должна слушать о таких вещах... - девушка слегка зарделась, однако не посмела воспротивиться воле храмовника. - О «таких вещах» я не буду рассказывать, - сухо отозвалась Тритония, а затем начала свой рассказ. - Мы с Серафиной обе согрешили, но вина лежала на мне. Это я придумала отправиться к людям и вывести их из Башни, а Серафина сначала просто следила, чтобы я не натворила лишнего. Но в итоге я и ее ввела в грех, и Небеса были закрыты для нас обеих... Но Серафина ни разу не обвинила меня за это — вместо этого она стала мне доброй и заботливой наставницей. Даже когда я начала делить ложе с Юлием, она ничего не сказала мне... - Ну вот, а говорила, что не станет о таких вещах рассказывать... - пробормотала смущенная Эбигейл. - Бесстыдная мать! - Так значит, Серафина была старшей... - произнес Стилфист. - Мне казалось, что из вас двоих она попроще. Несмотря на свой внушающий трепет внешний вид пламенная посланница небес была проста в общении — насколько это вообще возможно для ангела — и куда более снисходительна к людям, чем Тритония, и молодой оруженосец успел привязаться к ней за то короткое время, что они были знакомы. Тритония же создавала впечатление неприступной ледяной королевы — из всех известных Стилфисту людей с ее суровостью могли посоперничать лишь Элки и Вааркус. Сравнивая их с Серафиной, любой решил бы, что последняя ниже по положению. - Ангелы были сотворены в один миг, так что мы и сами не знаем, кто из нас старше, - сухо отозвалась Тритония, но затем все же согласилась с его замечанием. - Я и сама долго думала, что главнее Серафины, но в итоге она оказалась надежной старшей сестрой, а я — капризной младшей... Я говорю тебе это не чтобы покаяться, а чтобы ты понял, почему Серафину отпустили первой. Думаю, Господь попустил ей быть заточенной здесь лишь для того, чтобы я не сошла с ума за эту тысячу лет... - Я надеялся встретиться с ней еще раз... - неожиданно произнес Стилфист. - Послушайте, - вдруг сказала Эбигейл. - Почему я почти не помню тетушку Серафину? Разве мы не жили с ней вместе почти тысячу лет? - Глупая... - отозвалась ее мать. - Я подхожу к этому месту, так что слушай внимательно! - но затем она вновь обратилась к Стилфисту. - Ты не знаешь, но на самом деле, приняв титул стража, ты тогда «освободил» и меня... С того дня Эбигейл начала расти. - Что значит «начала расти»? - полюбопытствовала девушка. - Значит, что до этого ты была младенцем — вопящим и требующим молока. Таким было мое наказание — тысячу лет нянчить тебя и не спать по ночам. Не знаю, как только Серафина это терпела — не будь ты моим ребенком, я бы, наверное, прибила бы тебя и твою дуру-мамашу заодно... Но после того, как Сандерстоун стал командиром Сандерстоуном, ты начала расти, как обычный человек. Полагаю, это означает, что я свободна... - Так вы все-таки уходите, матушка? - вздохнула Эбигейл. - Прости, дитя. Место ангела — на небе, место смертного — на земле... по крайней мере пока ты не отдашь свой долг смерти. Проживи жизнь как следует и присоединяйся ко мне. Но если будешь безобразничать — поблажек не жди! - Хорошо, матушка, - вновь вздохнула девушка, зная, что возражать ее матери бесполезно. - А вот с тобой будет посложнее, - объявила посланница небес Стилфисту. - С того момента, как я уйду, тебе придется исполнять твои обязанности... Уверена, господин уже объяснил тебе. - Ага... - безрадостно кивнул рыцарь. - Я могу получить еще немного времени, если найду того, кто меня подменит... но никто из них не подошел. Но это уже мои проблемы — а ты иди. - Тебе не запрещено общаться с внешним миром, - Тритония смягчилась до такой степени, что решила дать своему преемнику подсказку. - То, что мы с Ланселотом жили тут, как святые схимники — так это только потому, что на земле некому было нас навещать. - Разве не в этом смысл многовекового заточения? - хмыкнул Стилфист. - Лет через тридцать-сорок и меня будет некому навещать. Впрочем, есть Рин, а она протянет подольше... Когда они пойдут обратно, попрошу передать ей, чтобы тащила свою задницу сюда. - Если твоя эльфийка сумеет сюда влезть, я буду впечатлена, - презрительно отозвалась Тритония. - Думаю, Немань прирежет ее хотя бы из ревности, - Эбигейл решила, что горевать по поводу скорого отбытия ее матери бесполезно и попробовала пошутить. Им обеим было невдомек, что в это же самое время упомянутая стражница кричала в уши Стилфисту совершенно противоположное: - Давай ее сюда, хочу с ней познакомиться! Что это за рабыня такая, которая даже готовить не умеет? Я из нее сделаю человека! - До тебя она не дойдет, - зловеще пообещала Изольда. В итоге, выслушав этот обмен мнениями, рыцарь лишь хмыкнул. - Позаботься о моей дочери, - вдруг произнесла Тритония. - Я не против, чтобы она жила здесь, но будет лучше, если ты отправишь ее к людям. Только не к своим головорезам, а к приличным каким-нибудь... - Я боюсь, мои «головорезы» все еще одни из самых приличных, - отозвался Стилфист. - Если, конечно, ты не хочешь сдать ее в какой-нибудь женский монастырь. - Это ее жизнь, пусть сама решает, - посланница небес определенно хотела бы, чтобы ее дочь вела праведную жизнь в каком-нибудь монастыре, но понимала, что принудительному подвигу будет грош цена. - Но одно вы мне двое должны пообещать. Ты не будешь пытаться посадить мою дочь на трон... А ты не будешь соглашаться на это, если он попросит. - Конечно! - немедленно согласилась Эбигейл. - Я вовсе не хочу ничем править! Стилфист, однако, промолчал, и посланница небес пристально посмотрела на него. - Не выйдет из этого ничего хорошего. Я не просто так заставила Юлия взять себе другую жену. И ты не просто так привязан к этой башне. Империей людей должны править люди, а не какие-то там высшие существа. Чем слабее правитель, чем ближе он к слабостям и порокам своих подданных — тем лучше он понимает их и тем лучше сможет о них позаботиться. Мы с тобой презираем людей, и она, выросшая среди ангелов, тоже быстро начнет презирать их. Такие, как мы, не должны становиться правителями. - Ну тогда покажи мне подходящего человека, - попросил рыцарь. Разумеется, он уже думал об этом — а точнее, с самого момента встречи с Эбигейл он практически только об этом и думал. Любой житель Империи, независимо от политических взглядов, в тайне желал родиться во времена императора Юлия. На самом деле тогда, может, и не слишком-то хорошо жилось, но к настоящему моменту все это уже стало легендой — легендой, горячо любимой народом. И Эбигейл могла бы стать претендентом, сулящим возвращение в эту самую легенду — и при этом она поддерживала легенду самого Стилфиста, как человека, взошедшего на Башню. Рыцарь был уверен, что даже без его непосредственной помощи его сторонники смогли бы получить достаточно поддержки, чтобы посадить ее на трон. - Нет, - в ответ на просьбу Стилфиста предложить ему другую кандидатуру, посланница небес покачала головой. - Один раз я уже совершила эту ошибку. Мы с тобой не должны никого выбирать. Господь уже избрал достойного наследника и позаботился наделить его и талантами, и подобающим происхождением. Открой глаза — и ты сам увидишь это. - Ну вот, я открыл — и пока я вижу только твою дочь, - пробурчал рыцарь. - Ну так смотри в другую сторону! - уставшая препираться с ним посланница небес отвернулась, и тут ее взгляд упал на крышку люка, что вел на нижний этаж. - Знаешь... я могла бы посидеть с тобой, пока не вернутся остальные. - Нет, им это ни к чему... - Стилфист и сам уже понял, кто находится по ту сторону люка, и начал подниматься на ноги. Одна лишь Эбигейл с недоумением смотрела на двоих стражей, столь резко сменивших тему. - Я сам. - Эй, командир Лаву! - рявкнула Тритония, вставая. - Долго еще собираешься прятаться? Зайди попрощайся хоть! Крышка поднялась и в комнату даже не вошел, а впрыгнул Вааркус. На этот раз он был в своем знаменитом шлеме и выглядел весьма грозно. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что с Тритонией и Стилфистом разом не сладит — потому и отсиживался в засаде. Мысль о том, что посланница небес захочет с ним попрощаться, ему не приходила... как и ей самой. Когда черный рыцарь последовал ее приглашению, она задумалась над тем, что же хочет сказать. - Ладно... нравится мне это или нет, но вы оба избраны стражами этого этажа. Оставляю это... - и так уже не слишком пафосная речь была прервана, когда Эбигейл, осознав наконец, что ее мать вот-вот просто возьмет и исчезнет, бросилась к ней и в слезах обхватила руками, прижавшись к ее спине. - Ну вот... как-то так. Пойдем, дитя. Посидишь пока в комнате. Посланница небес увела свою дочь, но оба рыцаря продолжали стоять не шевелясь, пока не почувствовали, что она покинула Башню. - Ну что, начнем? - осведомился Стилфист. Он не шевельнул и пальцем, однако на его голове сам собой возник шлем, сделанный будто бы из затвердевшего света. Не то чтобы храмовник надеялся, что сможет таким образом защититься от сокрушительных атак своего бывшего наставника, но перед серьезным боем внял совету Немань — как и она, Вааркус вполне мог отслеживать направление ударов противника по глазам. - Без болтовни, да? - хмыкнул черный рыцарь. - Похоже, ты наконец-то стал учеником, достойным меня... Ну а я стал стариком, которому хочется поболтать. Круг замкнулся, не находишь? В прошлый раз ты обвинил меня в нарушении присяги — но теперь и сам нарушил свою. Ты кричишь на каждом углу, что служишь теперь Богу, а не императору — но и эти слова вложил в твою голову я. Мы оба создали по рыцарскому ордену — и мой гораздо сильнее, чем твой, а твой тебе даже не подчиняется. В этом вся разница. Как и положено хорошему ученику, ты стал младшей и худшей копией своего наставника. Amen amen dico vobis non est servus maior domino suo. - А по-моему, разница в том, что вы со своим орденом помогаете безумному личу завоевать мир. Вааркус коротко усмехнулся. - Я бы с радостью помог с этим кому-нибудь еще, но что-то не вижу желающих... Все-таки тирания куда лучше подходит для великих свершений. Не будь Юлий тираном, как бы он создал Империю? Не будь тираном Марк, как бы он объединил ее после того, как она распалась? И, в сущности, это всех устраивало... Тиранию отделяет от хорошей формы правления лишь ответ на один вопрос — является ли сам тиран хорошим человеком? Но форма, при которой люди могут менять своих королей каждый раз, когда им что-то не понравится, не будет хорошей, даже если хорошие вообще все. Потому что даже хорошие люди никогда не будут довольны друг другом. Вот ты, например, - он указал на Стилфиста пальцем левой руки. - Осуждаешь меня, хоть сам делаешь то же самое. Осуждаешь Августа, а собираешься сделать то же, что сделал он... Вся твоя борьба сводится к тому, что ты борешься с людьми, которые на твоем месте делали бы то же, что и ты — а оказавшись на их месте, будешь делать то же, что и они. - Ну и что? - пожал плечами храмовник. - Даже так я навряд ли дотяну до Баэла... - Пожалуй, да, - согласился черный рыцарь. - Но в итоге даже тирания с плохим правителем оказывается лучше, чем насаждаемая тобой «власть закона» — при ней, хотя бы, остается надежда на то, что плохого правителя однажды сменит хороший. А что пообещаешь людям ты? Скажешь «я сверг Августа, потому что он нарушил закон, и если следующий император нарушит закон, то свергну и его»? Людям не нужен правитель, ответственный перед законом. Им нужен правитель, в непогрешимость которого они могли бы верить. А ты, вытаскивая на свет грехи правителей, забираешь и веру, и надежду — остается лишь постоянное ожидание предательства. - У них есть Бог, чтобы верить в него, - коротко отозвался Стилфист. - К сожалению, Богу недосуг править земными царствами. Так появляется Император — образ Бога на земле. Царь, которого нельзя осудить. Царь, которого нельзя заменить — а можно лишь верить в него и подчиняться. - Ну да, а потом мы получим «образ императора в этом замке» и «образ короля в этом доме», - иронично хмыкнул храмовник. - Страну тиранов, властвующих над тиранами помельче... Нет, Тритония была права — правитель должен быть человеком, как и все — тогда сможет понимать своих подданных и любить их. Тогда и они станут любить друг друга. А что до образа Божьего, то каждый человек уже имеет его внутри себя — он называется «совесть». Для вас ваша цель заменила собой совесть, а для меня жизнь по совести стала целью. И пока это так, я буду прав, чего бы я ни делал. - Удобная система, мальчик, - усмехнулся Вааркус. - Позволяет совсем не думать о других людях и их интересах. - Как будто вы с вашим тираническим правлением думаете о людях... - О людях — нет. О человечестве — да. В конце концов, я войду в историю, как Юлий или Марк, а ты останешься в памяти людей неудавшимся революционером, который стремился к лучшему, но не достиг ничего... - И именно поэтому вы пришли меня убить? - подвел итог Стилфист. - Чтобы не дать мне стать «неудавшимся революционером»? Как-то не слишком стыкуется. - Нет, убить тебя я собираюсь, потому что твой господин Максимус так мне приказал... Впрочем, ему-то, наверное, будет лучше, если умрем мы оба — мы сделали то, что нужно, и теперь не нужны. Но если один из нас выживет, то сможет дальше заниматься своими делами. За этим я и пришел. - Вы что-то путаете... Тот из нас, кто выживет, должен будет остаться здесь и выполнять обязанности стража. Ничего о том, чтобы заниматься своими делами. - Почему не совместить одно с другим? - пожал плечами Вааркус. - Из этого места получится отличный штаб... как и планировалось изначально. - Штаб, неприступный для своих настолько же, насколько и для врагов? - фыркнул Стилфист. - Идея так себе... - Для моих головорезов это не проблема, - пожал плечами черный рыцарь. - Если будет надо, они и сюда залезут. - Без шансов, - заявил Стилфист. - Как хотите, но самую отпетую банду головорезов на свете возглавляю я. - Ты это... про них? - из-за шлема лица Вааркуса не было видно, но, вероятнее всего, в этот момент он скривился. - Кучка бессмертных грешников, которые веками сидят на своих этажах и пинают балду? - Они встанут на одном этаже, если будет надо, - сухо ответил храмовник. - Здесь вам не штаб для вашей орды язычников. Никто недостойный не взойдет на Башню. - Так это — твой ответ? - с презрением произнес черный рыцарь. - Ты в самом деле собираешься бросить все и стать здесь стражем? Тогда мне точно стоит тебя убить — раз у тебя не осталось в этом мире важных дел, дай доделать их тем, у кого они есть! - Итак, мы начинаем? - осведомился Стилфист, не комментируя «предложение» своего наставника. - Начали! - воскликнул Вааркус, выхватывая из ножен Пожиратель Душ. И в тот же миг он взмахнул мечом, вовсе не заботясь о том, что храмовник находится вне прямой досягаемости его оружия. Но Стилфист упал ничком, и волна воздуха, порожденная клинком Вааркуса, прошла над ним. Еще через мгновение он перекатился и вновь оказался на ногах, стараясь держаться по левую руку от противника. - Черт, - выругался черный рыцарь, который, похоже, планировал рассечь комнату надвое. - Забыл, что нам нельзя ломать свой этаж... - Неудобно, - согласился Стилфист, хотя на самом деле его куда больше волновала безопасность девушки, сидящей в соседней комнате. Вааркус был не из тех, кто берут заложников или режут непричастных направо-налево, но он точно не стал бы горевать, если бы прибил Эбигейл ненароком. - Может, выйдем? - О, - темный страж бросил взгляд в сторону служебной двери. - Так она здесь не для того, чтобы нужду справлять? - Кто знает, - пожал плечами храмовник. - Ну ладно, пошли, - Вааркус подошел к двери и, отворив ее, шагнул в ночь. Стилфист, сложив крылья за спиной, последовал за ним.***
Как и многие вещи в Башне, лестница, по которой поднимались храмовники, оказалась намного длиннее, чем казалась сначала. Она уводила все дальше вправо и вверх и, даже если изначально отряд и находился внутри Башни, то теперь уже должен был оказаться далеко за ее пределами... вот только где? - Преподобная, а что ты все-таки увидела за куполом? - когда, по его расчетам, они взобрались уже выше, чем купол собора, Мартин решил пристать к Джустине. После своей попытки посмотреть, что находится снаружи, жрица помалкивала. - Отстань, - буркнула она. - Знаешь, как тяжело все время поддерживать эти крылья? - Давай я тебя понесу, - уже во второй раз за сегодня предложил рыцарь. - Еще чего! Не вздумай трогать меня своими грязными руками! - Ну так иди на костылях! - не остался в долгу Мартин. Однако ругань руганью, а силы Джустины в самом деле были на исходе — не говоря о крыльях, она уже неделю находилась в состоянии боевой готовности. Способности боевой жрицы приумножили ее физические силы, но теперь предела достигла ее способность поддерживать концентрацию — вообще говоря, она и так уже установила абсолютный рекорд — и во многом то была заслуга шокового состояния. Все еще пытаясь удержать крылья, Джустина начала падать... В итоге, Мартин все-таки подхватил ее своими «грязными» руками. - А может меня нести кто-нибудь другой? - устало прошептала жрица. - Нет, - сурово ответил рыцарь. Остальные члены отряда сами с ног валились от усталости. Бодренькой, помимо Мартина, выглядела лишь мать Сильвестра, но она помогала идти своей настоятельнице, а даже если бы и нет — не заставлять же ее нести человека на спине. - Так что ты все-таки увидела за куполом, преподобная? - Солнце, - вздохнула Джустина, у которой уже не было сил спорить. - Не бери в голову. - А вы заметили? - подала голос мать Виктория. - Когда мы дрались с сэром Стефаном, снаружи была ночь. А теперь, получается, уже день? - Навряд ли, - пробормотала Джустина, но так тихо, что лишь несший ее рыцарь смог расслышать. - Лучше не думайте об этом, - «перевел» он. - Просто идем дальше. И затем, без каких-либо признаков порога или двери, они вдруг оказались на открытой площадке, вроде террасы. Вопреки тому, чего стоило бы ожидать на такой высоте, снаружи не было холодно, не дул ветер и легко дышалось. Розоватый цвет неба наводил на мысль о раннем утре, однако храмовникам было не до того, чтобы любоваться зарей — в конце концов, солнце находилось сейчас прямо перед ними... Прямо посередине площадки сияло светило столь яркое, что в ту сторону невозможно было смотреть. - Это и есть то «солнце», которое ты видела, преподобная? - Не... не уверена, - пролепетала Джустина. В тот раз она увидала солнце, висевшее прямо над куполом — так близко, что если бы не стекло, до него можно было бы дотронуться рукой — и была поражена, но тогда свет был не таким слепящим, как сейчас... - Нет! - между тем, мать Арья уже все поняла. - Это наш господин! На колени! За время своего путешествия они столько общались со стражами, которые постоянно называли Максимуса «господином», что теперь аббатиса неосознанно выбрала это же слово, а все остальные сразу же поняли, кого она имеет в виду. Они пали ниц, и через какое-то время из света донесся голос: - Арья Пайсис, Джустина Сомертон, Мартин Валлентайн — подойдите. Названные храмовники поднялись и на дрожащих ногах двинулись вперед. Вопреки ожиданиям, дивный свет не опалил их — однако глаза пришлось зажмурить, и фигуру говорившего они так и не разглядели. Более того — сколько бы они ни шли, приблизиться к архангелу так и не вышло — они лишь удалились от своих товарищей. Наконец, Максимус заговорил снова, и рыцарь со жрицами восприняли это, как знак остановиться. - Прежде, чем мы начнем говорить о деле, следует сказать о вашей затее. Вы хотели узнать мое мнение о деяниях сэра Стефана, не так ли? Арье сразу же стало стыдно. Конечно, для большинства членов экспедиции целью было восхождение само по себе — тайтуситы не оставляли попыток все эти годы по причинам, никак не связанным со Стилфистом. И все-таки, формальным поводом для последнего похода стали именно разногласия из-за восстания, казавшиеся теперь такими смехотворными... Чем выше они поднимались, тем меньше задумывались о первоначальной цели похода — и даже просить архангела объявить Стилфиста главой максимитов уже не имело смысла. И вот теперь, стоя перед Максимусом, Арья и не знала уже, что хочет ему сказать — а оглянувшись назад и осознав, скольких людей она угробила ради этого момента, аббатиса зарыдала от стыда. - Нет-нет, - прошептала она сквозь слезы. - Мы уже все поняли... - сказала и осеклась, потому что поняла, что для Мартина и Джустины вопрос, возможно, не утратил актуальности — эти двое настолько радели о судьбе Империи, что вполне могли обвинить Стилфиста в измене даже перед архангелом — так она подумала... Но на самом-то деле спутники аббатисы терзались схожими угрызениями, так что ни один из них не посмел возразить. Впрочем, архангела было не провести молчанием. - Сейчас вы молчите, но когда вернетесь на землю, эти помыслы вновь начнут одолевать вас, - сказал он. - Потому я все равно скажу. Сэр Стефан выполнил свою миссию и отпущен в мир творить, что ему вздумается. За свои дела он даст ответ пред Господом — вас же это никоим образом не касается. Вы — слуги Церкви, и не ваше дело свергать или защищать императоров. - Но сам Стилфист так не считает! - осмелилась возразить мать Джустина. Арья и Мартин в недоумении уставились на нее — неужели она в самом деле посмеет спорить с архангелом? - «Мне отмщение, и Аз воздам» — говорит Господь, - Максимуса дерзость жрицы ничуть не смутила, и он ответил цитатой из Писания. - Даже я, Божье Правосудие, жду, пока Господь повелит мне свершиться. Он же ждать не пожелал — и потому должен стать стражем. Но ты, если восстанешь против него, будешь виновна в том же самом — так готова ли ты занять его место на сорок восьмом этаже? Жрица не решилась ответить, и после полуминутного молчания архангел продолжил. - Он принес величайшую жертву — зная о цене, которую придется заплатить, он решил ради блага земной империи отказаться от блаженства Рая и быть заточенным со грешниками. Герой, достойный занять место на вершине Башни, появился впервые за тысячу лет — и тысячу лет он будет ждать следующего достойного, что его сменит... Я не буду одобрять или осуждать его — скажу лишь, что в этом не было нужды. Подумайте — если Господь даже вас помиловал, неужели Он погубит целую страну? Потому не советую вам следовать примеру сэра Стефана — его руками или как-то иначе, Господь устроит спасение Империи — без вашего участия. После этих слов Джустина упала ниц и громко ударилась лбом об пол. - Простите меня! - воскликнула она. - Я все поняла! Арья и Мартин последовали ее примеру — пусть они и не пытались возражать архангелу, но имели схожие мысли. Максимус, вроде как, говорил очевидные вещи, которые они и так должны были знать из Писания — но лишь после его слов Мартин и Джустина поняли, что не готовы стать узниками Башни — по крайней мере, не ради Августа. Арья, однако, подумала о другом, и архангел, видя ее помыслы, обратился к ней. - Что ж, Арья Пайсис, теперь скажи мне — о чем ты пришла меня просить? - Господин, молю, заточите меня на сорок восьмом этаже! - воскликнула аббатиса. - Я погубила сотни своих чад, пытаясь добраться сюда, и я должна совершать панихиду по ним каждый день на протяжении тысячи лет — лишь так я могу искупить свою вину! Теперь настал черед Джустине и Мартину с изумлением смотреть на свою старшую спутницу. Чувство вины было знакомо и им, но они все еще надеялись искупить свои грехи менее радикальным способом. Арья же, похоже, совсем отчаялась — это было понятно и из ее попыток «самоубийства» в сражениях со Стилфистом и Пелеидом, но теперь стало еще более очевидно. Только искренне возненавидевший себя человек стал бы просить о таком наказании. - Нет, - ответил Максимус. - Сорок восьмой этаж существует не для того. Человек, утративший веру в Закон и отвергшийся Рая ради привнесения справедливости в мир, способен быть безжалостным к грешникам и стать для них хорошим командиром. Так же и эти грешники, видя людей куда менее достойных, чем они сами, не имеют жалости к ним и потому служат хорошими стражами. Из тебя же ни стража, ни командира не получится... Но ты можешь остаться. - Правда?! - воскликнула аббатиса, резко отрывая лицо от пола. - Да, - подтвердил архангел. - Но сначала... Сильвестра Люписо, Виктория де Вест, Жанна Корникопия, Вальтер Гримблик, Виктор Робинсон, Ален д'Эжид, Реджинальд Шевальер и Мелхола Моссистоун. Подойдите все! - Радуйтесь! - провозгласил Максимус, когда храмовники, преисполненные праведного ужаса, собрались вокруг него. Большинство из них поспешили последовать примеру матери Арьи и пасть на колени. - Ваше восхождение было лучше предыдущего... Души ваших товарищей не будут пленены в этой башне — все они стремились к Небесам, хоть человеку вовсе не нужно восходить на эту башню, чтобы оказаться в Раю — и Господь, позволив каждому претерпеть в меру его прегрешений, принял их в райские обители... Слова архангела были прерваны громкими рыданиями матери Сильвестры. Арья и Мелхола также плакали, не таясь. Остальные постарались выразить свои эмоции более сдержанно. - Вы не должны винить себя, ибо они получили то, к чему стремились, - заключил Максимус. - Вы же, однако, имели на уме нечто иное — и потому вам придется понести еще подвиги, прежде, чем вы будете достойны ступить на Небеса... Арья Пайсис. Вот собор на сорок девятом этаже — и ты можешь остаться и служить в нем. Я не делаю тебя стражем, и ты сможешь уйти, когда сама решишь, что готова. - Благодарю вас, господин, - прорыдала растроганная аббатиса. - Это — величайшая честь... - Да, - подтвердил архангел. - Что до Братства святого Тайтуса, которое ты основала, то мы попросим мать Викторию восстановить и возглавить его. Твои чада смогут приходить и встречаться с тобой на тридцатом этаже... если, конечно, мать Виктория не хочет попросить чего-то еще. - Нет, господин! У меня все! - немедленно отрапортовала мать Виктория. Молодая жрица увлекалась богословием и в начале восхождения думала спросить архангела о посмертной участи праведных язычников... Но по пути насмотрелась такого, что уже не была уверена, хочет ли знать ответ на свой вопрос. - Тебе стоит позаботиться о собственном спасении, - сказал ей Максимус. - Когда человек становится настоятелем, это не значит, что он достаточно хорош, чтобы стать примером для других — напротив, это значит, что ему дается последний шанс проявить себя в заботе о ближних. Постарайся. - Поняла... - пролепетала Виктория. - Сэр Стефан станет главой ордена максимитов — вы ведь для того и шли сюда, чтобы услышать от меня эти слова? - архангел, похоже, попытался пошутить. - Впрочем, пока сэр Стефан отсутствует, временным главой станет сэр Реджинальд. Ты еще не готов к собственному путешествию, Реджинальд Шевальер — тебе стоит поработать над собой. Сэр Реджинальд был одним из рыцарей, что поддались искушению Анадиомены — сознавая свою вину, он не посмел даже заговорить с архангелом и ограничился простым кивком. - Как первому из орденов, максимитам следует помогать новым орденам и хранить единство Церкви. Никому не объявляйте войны, но поддерживайте мир и увещевайте отступников. Пока будете делать так, мое благословение пребудет с вами. - Есть, сэр! - только и смог выдавить из себя новоиспеченный магистр. Прочие храмовники пребывали в некотором недоумении, хоть никто и не смел озвучить своих сомнений — Реджинальд и Виктория имели самые скромные заслуги среди присутствующих и не казались самыми достойными кандидатами на руководство наиболее уважаемыми из храмовничьих орденов. - Если у вас возникнут трудности с выбором преемников, я могу избрать и следующих глав для ваших орденов, - сказал Максимус, отлично зная, о чем они думают. - Вам будет нетрудно узнать мою волю через сэра Стефана и мать Арью. Что касается остальных, то вы избраны для иной миссии... впрочем, вы и сами об этом знаете. В чем вы клялись, когда приносили присягу храмовников? - Нести свет Истинной Веры... - нестройным хором отозвались наименее напуганные из храмовников. - Верно. Та же миссия была возложена и на сэра Стефана, но он не справился с ответственностью — сначала переложил ее на верховную жрицу, а потом предпочел взойти с вами на Башню. Однако я не стану его судить — достаточно и того, что он привел сюда вас... Теперь вы возьмете на себя его миссию. Как и ему, я даю вам власть передавать вашу силу любому, кто имеет веру. Идите и научите все народы — и тех, кто примет ваше слово, посвящайте и отправляйте на проповедь. Создайте новые ордена, носящие имена не ангелов, но праведных людей, что послужат вам примером... Ты хочешь о чем-то меня спросить, Мартин Валлентайн? - Да, господин! - Мартин, по крайней мере, был не настолько напуган, что скрывать свои мысли — к тому же, он уже смекнул, что архангел все знает и ответит даже на незаданные вопросы — потому просто сказал то, что думал. - Я был восхищен доблестью и силой веры тех эльфиек, которых обратила мать Арья. Значит ли это, что и другие нелюди могут быть спасены? - Разумеется, - подтвердил архангел. - И не только они. Люди запада и юга не участвовали в строительстве этой башни — и тогда это было им во благо, но теперь они прозябают во тьме язычества. Тебе, Мартин Валлентайн, надлежит возглавить Орден святого Юлия и направиться к ним с проповедью. - Господин, проповедник из меня не очень... - честно ответил рыцарь. - Тебе с этим помогут. Джустина Сомертон, ты станешь капелланом ордена, который создаст сэр Мартин. Для тебя это последний шанс — если останешься в своем нынешнем ордене, то погибнешь. - Ваша воля — закон, господин! - воскликнула жрица. - Как смею противиться архангелу? У ее спутников было несколько иное мнение на этот счет — именно она-то как раз вполне могла начать противиться — но по крайней мере сейчас боевая жрица выглядела одумавшейся. Что до ее мыслей, то Максимус не стал их комментировать, так что они остались сокрытыми. - Я посылаю вас не воевать с нежитью, а нести свет надежды людям, живущим под властью злочестивого императора, - проинструктировал командиров нового ордена архангел. - Для них подчиняться своему царю — благо, но быть язычниками они вовсе не обязаны. Дайте им выбор. - А если Баэл не позволит нам проповедовать? - вопросил Мартин. - Насильно не проповедуйте, но если он решит напасть на миссионеров или станет разорять храмы — тогда дайте отпор. Для этого ты там, сэр Мартин. - Мы поняли! - радостно отозвалась Джустина. Сейчас ее не беспокоило даже то, что придется провести остаток жизни в обществе «похотливого ублюдка» Мартина. Это задание звучало, как подвиг — даже в большей степени, чем ее служба у Багровых Драконов. В Башне и она, и Мартин стали настолько сильны, что на земле теперь навряд ли нашелся бы для них равный противник — обладая такой силой, заниматься одной лишь проповедью было бы скучновато... Но проповедь во враждебной стране, премежающаяся со сопротивлением нападкам злобного короля-лича — для такой миссии даже им не пришлось бы понижать планку. - Мерилом ваших подвигов станет число спасенных душ, а не убитых врагов, - еще раз напомнил Максимус, а затем обратился к следующей жрице. - Сильвестра Люписо, чего хочешь ты? - Господин, я хочу служить вам так же, как и сэр Стефан! - решительно отвечала Сильвестра. - Что ж, раз ты так глубоко почитаешь сэра Стефана, то сможешь завершить его дело. Когда я наделял его силой, то надеялся, что она будет использована не только для уничтожения, но и для обращения зверолюдей... но вместо этого ваша страна предпочла поработить их. Впрочем, сэр Стефан заслуживает похвалы — благодаря ему зверолюди научились уважать силу храмовников. Ну а тебе предстоит познакомить их с другой стороной нашего учения. Орден, который ты возглавишь, будет называться Братством святого Антония. Отправляйся в Ревин Маус и дальше на восток, в Пустоши. Там ты найдешь свою паству. - Слушаюсь, господин! - энтузиазму молодой настоятельницы можно было лишь позавидовать. - Подожди, а тебя точно можно посылать туда одну? - переполошилась Арья. - Конечно, матушка! - уверенно ответила Сильвестра. - Ревин Маус — это большой город. Если поначалу обоснуюсь там, то все будет в порядке... - Первым делом построй церковь в честь покровителя своего ордена, - старшая аббатиса принялась наставлять младшую. - Святой Антоний был соратником святого Юлия и, по легенде, был женат на зверолюдке. Их история станет хорошим примером для твоей проповеди. - Я все это знаю, матушка... - вздохнула не по годам начитанная жрица. Остальные храмовники невольно заулыбались — несмотря на свое стремление окончательно оставить мир, Арья все никак не могла перестать печься о своей любимой ученице. - Мелхола Моссистоун, каково твое желание? - вопросил архангел эльфийку. - Я хочу нести свет веры своим сородичам, - к этому моменту Мелхола уже поняла, что выбирают они не столько желания, сколько задания, и потому ответ был очевиден. Однако затем она с куда большей неуверенностью вопросила. - А можно мне... назвать мой орден в честь Ады? - Ты чего?! - набросилась на эльфийку Арья. - Она же не канонизирована! И вообще, тебе пока еще рано быть настоятельницей! - Я разрешаю, - объявил Максимус, и аббатисе пришлось замолкнуть на полуслове. - Отправляйся в Снежные холмы к Эфирному броду и начинай свою проповедь оттуда. Северная часть Эльфийской Чащи будет небезопасна в ближайшее время... Вальтер Гримблик, что скажешь ты? - Я буду рад служить вам везде, где вы прикажете, - отвечал сэр Вальтер — один из двух последних рыцарей-тайтуситов. - Ты ведь не это хотел сказать, - спокойно сообщил архангел. - Что ж... - вздохнул рыцарь. - У меня был младший брат, который пропал. Я подумал, быть может вы могли бы... поведать мне о его судьбе? - Будь знание наградой, путь, что ты прошел, заслуживал бы ее, - Максимус и не подумал гневаться на дерзновенную просьбу, хоть она его, очевидно, не порадовала. - Однако правда жестока. Твой брат попал в плен и, спасая свою жизнь, предал Империю. Теперь он состоит в Корпусе черных рыцарей, что возглавляет наш второй командир стражей, Фредерик Лаву. - Ваш командир — Вааркус?! - Наставник Стилфиста — Вааркус?! - Вааркус был здесь?! - и тому подобные вопросы раздались со всех сторон. Храмовники на миг даже позабыли о своем трепете перед архангелом. До сих пор они лишь слышали нелестные отзывы Стилфиста о его учителе, но понятия не имели что это окажется знаменитый злодей и главнокомандующий самой ужасающей организацией во Вселенной. - Он хорошо вам знаком, - объявил Максимус. - Тот, кто теперь называет себя «сэром Фридрихом» и «Вааркусом» — в прошлом рыцарь Империи по имени Фредерик Лаву. Последовала немая сцена — храмовники в запоздалом ужасе размышляли о том, каким же чудом им удалось выжить, повстречав смертоносную легенду. Даже Арья возблагодарила Небеса за то, что проиграла черному рыцарю в шахматы и не навлекла на себя его гнев... Ну а архангел воспользовался воцарившейся тишиной, чтобы вновь обратиться к сэру Вальтеру. - Что будешь делать теперь, когда ты знаешь? - осведомился он. - Я не знаю... - за полминуты до этого рыцарь вздохнул с явным облегчением — похоже, новость о предательстве брата огорчила его не так сильно, как порадовало известие о том, что брат жив. - Я должен сразиться с ним? - Не думаю, - ответил Максимус. - Лучше тебе отправиться на запад. Там, в землях, разоренных черными рыцарями, ты сможешь исправить часть злодеяний твоего брата, помогая людям. Когда же та земля исцелится от ран войны, найди другую, что будет нуждаться в твоей помощи. - Я понял, господин, - ответил Вальтер. - Я постараюсь... - Твое путешествие не будет одиноким. Ты встретишь немало добрых людей, что захотят тебе помочь. Вместе вы станете Братством святой Лелианы... - Господин, могу ли и я пойти с сэром Вальтером? - неожиданно спросила мать Жанна. Она чувствовала, что не готова стать настоятельницей собственного ордена, и, к тому же, не видела у себя талантов миссионера — забота о больных и нищих была ей больше по душе. - Если сэр Вальтер желает этого... - Конечно, преподобная! - немедленно ответил рыцарь. За время восхождения они все через столькое прошли вместе, что стали друг другу практически семьей — и, отправляясь на чужбину, он предпочел бы иметь рядом кого-то, на кого мог положиться. Тем более, лекарские навыки матери Жанны были на высоте. - Раз у нас будет орден, ты можешь стать капелланом. - Позаботьтесь друг о друге, - сказал им архангел. - Виктор Робинсон, теперь твоя очередь... - Господин, я — странствующий рыцарь, - честно отвечал сэр Виктор. - Когда лорд Элрик собирал людей, я оказался в городе и последовал за ним... но я не думаю, что готов к жизни в монастыре. Если можно, я хотел бы продолжить странствия. - Поступай как знаешь. Я не связываю тебя никакими обязательствами... Однако Господь и Божье Провидение все равно призовут тебя, когда настанет время. - Хорошо, я понял, - подтвердил рыцарь, не ведая, что ему предстоит потерпеть кораблекрушение вблизи Драгаслара и провести большую часть жизни, проповедуя Слово Божие зайцам. - Остался ты, Ален д'Эжид, - обратился Максимус к последнему из храмовников. Сэр Ален, как и сэр Реджинальд, был одним из тех, кто согрешил со лжебогиней, но смог избежать смерти от рук разбушевавшейся Джустины. - Господин, я тоже еще не готов! - немедленно заявил он. - Да и миссионер из меня никакой... - Ты наделен немалой силой, - отвечал архангел. - И только она тебе и понадобится. Отправляйся на север и, когда достигнешь мест, куда не ступала нога человека, построй храм во имя святого Бастиена. Приходить к тебе будут только великаны — если сможешь научить их хоть чему-то, уже будет хорошо. - Да-да, и радуйся, что я тебя не добила, - вставила Джустина, уже отошедшая от смиренно-смятенного состояния и вернувшаяся к своей обычной манере поведения. Так или иначе, а после ее комментария «недобитый» рыцарь уже не посмел возражать. - Не забывайте хранить мир между своими орденами и поддерживать нуждающихся в помощи, - напомнил Максимус. - Я не для того даю вам эту силу, чтобы вы перебили друг друга... И особенно это касается сэра Фредерика — не пытайтесь становиться у него на пути. - Ну а если они сами на нас нападут? - со слабой надеждой спросила Джустина. Под «ними» она подразумевала как Вааркуса, так и Стилфиста. - Тогда вы умрете, - просто ответил Максимус.***
Пока на «духовной» вершине Башни архангел беседовал со своими избранниками, на вершине физической кипела схватка между наставником и учеником, которая, по идее, должна была стать последней для одного, а то и для обоих. Могло показаться, что у Стилфиста почти нет шансов на победу в этом бою — Пожиратель Душ был совершенным оружием и находился в руках у совершенного воина. Пропусти храмовник хоть один удар, для него все было бы кончено. Но, несмотря на это, первые пятнадцать минут на поле боя доминировал именно Стилфист — или так казалось. Крыша Башни представляла собой круглую площадку диаметром метров пять. Некогда здесь располагались линза маяка и обсерватория, считавшиеся, соответственно, сорок девятым и пятидесятым этажами, но до настоящего времени они не сохранились и осталась лишь ровная крыша. На ней-то и стоял Вааркус, а Стилфист нарезал круги в воздухе, без труда избегая ударов жуткого меча. При этом он еще и весьма успешно контратаковал... Чтобы черный рыцарь не мог уклоняться от его ударов, храмовник постоянно держал правую руку со световым мечом вытянутой в сторону противника — таким образом, сам факт готовящейся атаки был очевиден, но ее момент оставался неожиданностью. Вероятно, Вааркус мог бы избежать ударов тем же способом, что и Стилфист — если бы носился по площадке туда-сюда — но вместо этого он просто стоял на месте. Итак, могло показаться, что схватка складывается благоприятным для храмовника образом — он видел, что его удары достигают цели, в то время, как воздушные атаки Пожирателя Душ били мимо... Однако прошла четверть часа, и ничего не изменилось. Вааркус получил больше ударов, чем смог бы выдержать любой человек, храмовник и даже тролль. Становилось очевидно, что заточенные в мече души подпитывают не только силу атак черного рыцаря, но и его живучесть. Еще хуже было то, что у Стилфиста заканчивалось время. Летать было тяжело — тем более, что этаже на тридцатом он и вовсе не смог бы оторваться от пола... Лишь здесь, подле источника своей силы, храмовник был способен продержаться в воздухе длительное время — но ему ведь приходилось не просто висеть, а еще и маневрировать, и атаковать. Создание дополнительного света для удлинения меча тоже требовало сил... Между тем, его противник просто стоял на месте и размахивал мечом — хорошо натренированный рыцарь мог продолжать такие упражнения несколько часов, ну а уровень подготовки Вааркуса и вовсе находился за пределами человеческого воображения. Наконец, Стилфист понял, что такими темпами у него просто не останется сил для добивающего удара. Стража мог убить лишь другой страж того же этажа, находящийся на этом же этаже — а они сейчас были снаружи. Чтобы победить, одному из них нужно было хорошенько «приложить» противника, лишив его способности к сопротивлению, затащить внутрь и затем добить. Оставалось загадкой, как это собирался сделать Вааркус — похоже, он верил в способность своего бывшего ученика защититься от чудовищных ударов Пожирателя Душ и использовал их лишь для того, чтобы измотать противника. Или же, возможно, он был готов выдержать несколько «раундов» боя с перерождениями, подобрав выигрышную тактику по ходу дела. Так или иначе, было очевидно, что битву на выносливость он выигрывает. Потому храмовник решил резко поменять тактику, прибегнув к своей сильнейшей атаке... То был, конечно же, Праведный Суд — резко спикировав вниз, Стилфист шумно приземлился на площадку и, предваряя атаку Вааркуса, изверг из своей ладони струю белого пламени. Надо сказать, что у черного рыцаря, в отличие от Пелеида, не было возможности уклониться — площадка, на которой они сражались, была слишком мала, и карающий огонь охватил ее целиком. Получается, действия Вааркуса ни на что уже не влияли... Сила этой способности казалась абсолютной — грешник наказывался за грехи, праведник спасался — впрочем, подавляющее большинство людей нельзя было отнести к праведникам, так что все, попавшие под действие белого огня, получали какой-то урон в зависимости от тяжести своих грехов... Но в этот раз произошло нечто иное. Вааркус заслонился от пламенной струи мечом, и Пожиратель Душ разлетелся на куски, сам же черный рыцарь уцелел. Был ли Вааркус грешен? Уж точно не менее, чем прочие люди — как минимум, за последние полтора десятилетия он перебил такую кучу народа, что посрамил всех тиранов и злодеев прошлого. И, если бы он совершил все эти убийства обычным оружием, для Праведного Суда этого было бы достаточно, чтобы сжечь его дотла... Однако Вааркус пленил души всех своих жертв. Пожиратель Душ обладал двойным эффектом — жизненные силы сраженных им передавались владельцу меча, души же оставались заточены в самом оружии, увеличивая его атакующую мощь. Теперь же получалось, что перед Праведным Судом Стилфиста оказалась не одна душа, а больше тысячи — черный рыцарь как бы отгородился от атаки другими грешниками... и не только. На первый-то взгляд могло показаться, что он резал всех без разбора, но на деле Вааркус заточал в Пожиратель Душ только язычников и дикарей, ведущих соответствующий образ жизни. Сам же он, за исключением нарушения присяги, был не так уж плох — женщин он не насиловал, чужого добра не присваивал, жизнь вел аскетичную. Что до безумного числа его жертв, их Праведный Суд учитывал в последнюю очередь — как признавал и сам Стилфист, в войне правых не было — следовательно, присутствующие здесь узники меча были виновны в том же, в чем и тот, с кем они сражались... В итоге же сил храмовника просто не хватило, чтобы отправить в небытие всю тысячу с лишним душ — часть узников Пожирателя Душ была освобождена, а сам проклятый меч — сломан, но до черного рыцаря очередь не дошла... Потеряв самое совершенное в мире оружие, любой бы был раздосадован или хотя бы опешил, но не Вааркус. Для него это был ожидаемый результат — восемнадцать лет с того дня, как он впервые увидел Праведный Суд в деле, он собирал души именно для этого момента. Успех его замысла был тем более невероятен, что у Вааркуса не было никакой возможности испытать придуманный им метод защиты — он готовился противостоять способности, которую видел лишь единожды. И все-таки у него получилось... Но черный рыцарь не дал себе ни мгновения, чтобы порадоваться своему успеху — едва убедившись, что он все еще жив, он подскочил к Стилфисту и ударил того кулаком в лицо. Можно было страшиться могущества и мастерства Вааркуса или же восхищаться ими, но на деле никто из его врагов не испытал их в полной мере до сего дня — лишь теперь он явил себя во всей красе. До сих пор он побеждал почти всех противников простым ударом с места — потому никто не мог сказать, какими еще способностями он обладает и чего от него стоит ждать. Однако теперь он с поразительной точностью воспроизвел способность Пелеида — и храмовник оказался застигнут врасплох. Сбитый с ног, он отлетел к краю площадки, на лету распахнув крылья — как будто собирался вылететь за ее пределы и лишь потом восстановить вертикальное положение... но вместо этого в последний миг замер на краю и контратаковал, разделив крылья на перья и обрушив на Вааркуса залп из тысячи лучей. Это был уже не Праведный Суд, а обычная атака, которая поразила бы любого, в кого смогла бы попасть. Но черный рыцарь и в этот раз смог спастись — подпрыгнув в воздух метров на пять, он оставил световые клинки далеко внизу. После этого обмена ударами противники смогли наконец сделать передышку и оценить ситуацию. У Стилфиста не было больше сил на мощные атаки. С другой стороны, Вааркус лишился своего самого страшного оружия — он все еще держал в руках осколок меча, которым надеялся защититься, если храмовник вновь применит Праведный Суд, но ценность такого оружия в обычном бою была сомнительна. Таким образом, теперь рыцари наконец-то могли сойтись в рукопашную, не опасаясь смертоносных дальнобойных атак друг друга. Стилфист создал для себя световой меч обычной длины, и Вааркус, переложив осколок Пожирателя Душ в левую руку, сделал то же самое — клинок, появившийся в его правой ладони, был идентичен оружию храмовника во всем, за исключением своего черного цвета. - Вот теперь-то мы начнем, - усмехнулся черный рыцарь. Он по-прежнему не выказывал признаков разочарования потерей Пожирателя Душ — впрочем, это говорило лишь о том, сколь высоко он оценивал Праведный Суд, от которого готов был защититься даже такой ценой. Можно было предположить, что и прочие способности своего ученика он уважает не менее — неспроста же скопировал у него меч. Со стороны же Стилфиста главной проблемой было то, что он порядком выдохся, пока летал вокруг Башни, Вааркус же сохранил силы, потому как с самого начала готовился к поединку на мечах. Храмовник понимал, что в равном бою ему не победить — потому собирался использовать свою способность управлять оружием. Все-таки, он был оригинальным обладателем этой техники, а Вааркус — нет... Сил на поддержание крыльев не было, но на короткие выпады все еще вполне хватало — так что Стилфист создал еще пару мечей, которые закружились в воздухе вокруг него. - Еще два меча... как скучно, - прокомментировал черный рыцарь, выдав тем самым, что повторить этот прием он и правда неспособен. Впрочем, он тут же отыгрался. - Ты уверен, что не хочешь использовать ту же силу, что применил против Гейр? Я не в претензии, знаешь ли — я ведь и сам копирую твои способности. Кто там у тебя? Эльф, вампир и кошка? Давай их всех сюда! - Нет, это неправильно, - отозвался Стилфист. В самом деле, Justorum confiscetur была оригинальной техникой Вааркуса — потому-то он так эффективно использовал Пожиратель Душ, потому-то так искусно копировал чужие способности. Храмовник же воспользовался этой силой лишь однажды, когда был разъярен гибелью Ады — и не собирался повторять этот опыт... Помимо прочего, он не был уверен, не навредил ли в прошлый раз Мифзуне, Сарье и Рин, и тем более не мог знать, не угробит ли он девчонок совсем, если растратит их силы в схватке с Вааркусом. - Это касается только меня и вас. Нечего тащить сюда других. - Упрямец, - усмехнулся Вааркус. - Этого не понадобилось бы, если бы все эти годы ты тренировался со своими способностями, а не прятал их непонятно от кого! «Эту силу не надо использовать на людях»? Что за глупость — для чего же она еще? В итоге, ты даже и стрелять своими лучами толком не выучился. Что ты теперь мне сделаешь?! После этого вопроса он переместился и атаковал. Но на этот раз черный рыцарь кое-чего не учел — в его правой руке был теперь не всемогущий Пожиратель Душ, а световой меч — оружие, неспособное одним ударом обезвредить могучего врага вроде Стилфиста. Храмовник же применил свой излюбленный прием — позволил Вааркусу себя пронзить, а затем поймал его за руку. Клинок в его левой руке отвел удар осколка Пожирателя Душ. - Ну, кое-что я все еще умею, - объявил Стилфист и ударил противника головой. Они оба были в шлемах, так что одного удара оказалось недостаточно, однако храмовник тут же нанес второй. Забрало Вааркусовского шлема треснуло... - Сила есть — ума не надо, да? - черный рыцарь сразу же вырвался из хватки противника. Благодаря поглощенной силе тысяч жертв, он был ничуть не менее силен, несмотря на разницу в возрасте — скорее удивляло то, что Стилфист мог потягаться с ним. Однако бой с равными шансами Вааркуса не устраивал. Потому он оттолкнул храмовника от себя и встал в оборонительную стойку. - Ну а как у тебя с фехтованием? После этого они наконец сошлись в поединке, как нормальные рыцари. Здесь Стилфисту было не в чем себя упрекнуть — в отличие от сверхспособностей, с обычным оружием он тренировался немало, и был уже далеко не тем мальчишкой, которого Вааркус некогда обучал. Теперь это был воин на пике мастерства, и мастерство это сложилось уже не под влиянием Вааркуса, а каких-то других, неведомых спарринг-партнеров. Однако и сам храмовник неожиданно столкнулся с незнакомым ему противником — вроде бы, это был все тот же сэр Фредерик, но он словно помолодел. Исполнение приемов стало чище, а в ударах было больше силы. Наставник, которого он когда-то не мог превзойти из-за нехватки опыта, теперь превосходил его в силе, ловкости и прыти. - Ностальгично, - усмехнулся черный рыцарь. Каждый из них столкнулся с противником мечты, но лишь один был заинтересован в том, чтобы этот поединок продолжался как можно дольше — Вааркус, который дожидался, пока его противник окончательно выбьется из сил. Поняв, что Стилфист все еще способен поймать его на контратаке, коварный черный рыцарь стал намного осторожней и лишь отражал все выпады храмовника, твердо намеренный продержаться до победы. У Стилфиста, однако, был совершенно другой план — с самого начала он планировал выложиться на полную и достичь победы в первом же поединке. Вааркус был слишком проблемным противником, способным учиться прямо по ходу боя, и, к тому же, будучи его наставником, мог использовать Justorum confiscetur на нем. Исследовав техники Стилфиста, он смог бы начать отбирать их — потому в серии поединков, где они раз за разом погибали и возрождались бы, число побед храмовника стремилось бы к нулю. Пока же у него еще оставались козыря в рукаве, и пусть даже он довел бы себя до полного изнеможения, от изнеможения он бы не умер — главное было вывести из строя Вааркуса. Сначала Стилфист собирался подгадать момент и использовать Праведный Суд повторно и видел в этом свой единственный шанс на победу, но черный рыцарь постоянно держал обломок Пожирателя Душ наготове — и непонятно было, сколь мощную атаку проклятая реликвия все еще способна выдержать. Пришлось искать другой путь... Вдохнув поглубже, храмовник создал крылья и взлетел. На этот раз он учел высоту возможного прыжка Вааркуса и решил атаковать сверху, чтобы не дать противнику шанса увернуться. Прямо в воздухе его крылья разделились на светящиеся лезвия и обрушились на многострадальную площадку. Сам Стилфист, естественно, тоже рухнул вниз с десятиметровой высоты — но он надеялся, что результат атаки будет стоить того... Не сработало. Чтобы защититься, Вааркус создал собственные черные крылья и закрылся ими так же, как Стилфист в поединке с Пелеидом. Пока еще это была не конфискация техники, а подражание, но становилось все очевидней, что черный рыцарь готовится к применению Justorum confiscetur... - Черт, - произнес он, распахивая крылья. - Какие тяжелые... и как ты летаешь на этих штуках? Храмовник, между тем, кое-как поднялся на ноги. Пришел момент для использования техники иного рода — той, к которой никогда не прибегал молчаливый наставник Стилфиста, но которую тот освоил самостоятельно и передал всем своим ученикам — провокации. - Ваши техники — лишь жалкая пародия и намного слабее настоящих, - усмехнулся он, потирая ушибленные колени. - Если я явлю всю свою мощь, вы не сможете так защититься. Так что поспешите и используйте свой Justorum confiscetur! - Ну давай. Покажи мне что-то, что мне захочется конфисковать, - разумеется, Вааркус повелся. Он был готов к серии из множества поединков, в которой преимущество будет постепенно переходить к нему, и не видел большой проблемы в том, чтобы проиграть первый. Чтобы достичь настоящей победы, нужно было не испепелить, а обездвижить противника — и для этого абсурдно мощные техники Стилфиста как раз таки не годились. Потому черный рыцарь закрылся крыльями и стал дожидаться атаки храмовника. Стилфист кивнул и вновь создал у себя за спиной сияющие крылья — но на этот раз они росли не из его плеч, а распахнулись в воздухе у него над головой, словно гарда огромного меча. А затем храмовник поднял руки вверх, и у меча появилось лезвие... В ту ночь жители Империи могли лицезреть дивное чудо — в небе над Башней Вознесения возник клинок из света — достаточно большой, чтобы его сияние было видно на дальних концах страны. Чтобы создать его, храмовник выжигал из себя последние силы — применив эту способность, он уже навряд ли смог бы стоять... То была завершенная техника, и, честно говоря, поблизости сейчас не было ни одной достойной цели до нее — если только Стилфист не пожелал срубить под корень саму Башню. Однако на самом деле он метил в честолюбие Вааркуса. Увидав исполинский клинок в десять метров длиной и полметра шириной, черный рыцарь запоздало понял, что хочет последовать совету своего ученика — и дело было даже не в том, что, если бы сияющий меч обрушился на Вааркуса, то разрубил бы его вместе с защитой, а в перспективе на будущее. Позаимствованные у Стилфиста крылья годились черному рыцарю разве что в качестве щита — при том, что от Праведного Суда они бы не защитили. Запас душ в сломанном мече рано или поздно подошел бы концу, и Вааркусу требовалась какая-то еще техника для защиты или упреждающего удара... и эта выглядела подходящей. Даже без дополнительного удлинения клинка, им можно было поразить любую цель на площадке и даже за ее пределами. Ну а со временем такой меч смог бы стать заменой утраченному Пожирателю Душ... - Justorum confiscetur! - провозгласил Вааркус, и клинок над головой Стилфиста исчез, а коварный похититель немедленно принялся создавать его темную копию — ее в ночном небе видно не было, так что люди о ней так и не узнали — даже стоявший в десяти шагах Стилфист с трудом мог разглядеть уходящий в небеса темный меч... - Эх, зажжем! - воскликнул черный рыцарь, когда клинок был готов... Но в этот миг с пальцев обессиленного Стилфиста вновь сорвалось пламя Праведного Суда. Широкий луч черного света приходилось держать двумя руками, и отразить атаку было уже нечем... - Что ж, первый раунд за тобой, - усмехнулся Вааркус прежде, чем стать кучкой пепла. Он знал, что не пройдет и получаса, как он возродится вновь, и все еще считал такой размен оправданным... Едва черный рыцарь исчез, как Стилфисту стало легче дышать — Justorum confiscetur отпустила. Второй раз испытать на себе эту технику ему точно не хотелось бы... и он не собирался этого делать. За спиной храмовника вновь появились крылья, но он уже не рискнул использовать их для полета и спустился вниз по наружной лестнице, служившей еще древним смотрителям башенного маяка — по этой же самой лестнице на площадку поднимался Вааркус. - О, а вот и вы, - стоило Стилфисту закрыть за собой дверь, как на этаже начали появляться вернувшиеся храмовники. Рыцарь заметил, что их всего десять, и понял, что мать Арья осталась наверху. - Сэр Стефан! - Сильвестра бросилась к нему. Он не удивился бы, если бы после всего, что было, она захотела бы его побить... но вместо этого жрица упала ему в ноги. - Я плохо подумала о вас и сказала то, чего не должна была. Простите меня! - Извини, преподобная, - произнес рыцарь, наклоняясь и поднимая ее на ноги, словно упавшего ребенка. - У нас очень мало времени. Нужно отправляться в обратный путь. - Вы пойдете с нами?! - с восторгом и надеждой воскликнула молодая жрица. - Вы пойдете с нами? - с явным неудовольствием переспросила мать Джустина. - Разве вы не должны теперь сторожить свой этаж? - О, преподобная, отличные ноги, - отозвался Стилфист. В самом деле, на Джустине были теперь два ярко сияющих в полумраке комнаты сапога, достающих до колен — похоже, менее пафосный аналог техники крыльев. Впрочем, судя по тому, что жрица специально закатала подол рясы и демонстрировала всем свои новые «ноги», сама она считала их очень красивыми и достойными всяческого восхищения. - Этаж покамест будет сторожить сэр Фредерик, - получив от Джустины полный презрения взгляд, рыцарь все-таки ответил на ее вопрос. - Вааркус?! - практически хором переспросили несколько храмовников. - Ага. Он появится здесь минут через двадцать — если не хотите с ним повстречаться, за это время нужно добраться хотя бы до двадцать девятого этажа — ниже тридцатого он спуститься не сможет. - И как вы предлагаете нам за двадцать минут пробежать двадцать этажей? - раздраженно осведомилась Джустина. Всячески демонстрируя Стилфисту свое неудовольствие, она, тем не менее, упорно называла его на «вы», проявляя таким образом своеобразную благодарность. - Вот так, - отозвался Стилфист, кивая в сторону двери, через которую они с Вааркусом выходили драться. От такого предложения храмовники на некоторое время лишились дара речи. - Сэр, - наконец произнес Мартин. - Насколько это разумно? - Ну... я только что выжил в поединке с самым страшным чудовищем на свете и хочу сказать, что на фоне этого — совершенно разумно... Вы ведь понимаете, что вы больше не люди, да? Вы посланцы Божии. Для вас теперь естественно сходить с небес на землю. - Могу я пойти с вами, господин? - пока храмовники обдумывали сказанное, из спальни высунулась Эбигейл. - Конечно, - ответил Стилфист. - Ты ведь уже собрала свои вещи. Если подумать, Тритония с самого начала приказала дочери собирать вещи — те немногие пожитки, которые были у нее здесь — и это распоряжение не имело бы никакого смысла, если бы Эбигейл осталась жить на Башне вместе с прикованным к своему этажу Стилфистом или если бы всех храмовников перебил Вааркус и провожать ее вниз было бы некому. Так что посланница небес, скорее всего, уже провидела исход поединка... Через двадцать минут, когда черный рыцарь оживет, он обнаружит, что не может покинуть пределы своих владений — этажей, охраняемых стражами. Однако два командира Башне были не нужны — следовательно, один из них все еще мог уйти. Пусть это и выглядело, как побег, Стилфист собирался воспользоваться возможностью — в конце концов, он победил и заслужил еще немного времени в миру. Ну а устранение Вааркуса от руководства войсками Безграничной Империи и подавно должно было стать благом для всего человечества... Сам Стилфист осознал это лишь в процессе поединка, но все сложилось наилучшим возможным образом. - Я это... не умею летать, - напомнила Эбигейл. - Я тебя понесу, - благосклонно ответил Стилфист. - Ой, а можно меня тоже? - попросила мать Сильвестра. - Эй! - Джустина немедленно схватила Мартина за плечи. - Что? - хмуро осведомился тот. - Я не умею летать, преподобная. - Зато я умею, - важно заявила жрица. - И раз ты теперь магистр моего ордена, я тебя понесу. Радуйся! - Господи, - вздохнул новоиспеченный глава ордена. - Нам ведь придется провести остаток жизни с тобой... - Вот именно, - подтвердила Джустина. - И ты у меня не будешь бегать к своей эльфийке! Стилфист невольно пожалел Мартина — впрочем, возможно, что архангел именно затем и прикрепил Джустину к этому новому ордену, и крылатая жрица правильно поняла свою миссию... - М-мы ничего такого не собирались делать! - замахала руками упомянутая эльфийка. - Мы собираемся исправиться... - Эй, вы все можете спуститься и сами, вообще-то, - сообщил им Стилфист. - Крылья тут не нужны — просто сосредоточьтесь на том, что направлятесь на миссию. - Да как-то страшновато, сэр... - признался Мартин. - Да наплевать! - отозвалась Джустина, подталкивая рыцаря к двери. - Пойдем, гроссмейстер. Я тебя довезу. - Ну что, - спросил Стилфист. - Готовы к падению с небес?***
- Мы будем ждать твоего возвращения, командир... - Сейчас наш командир — сэр Фридрих, - строго напомнила Гейр. - Чокнутая маньячка, я всегда подозревала, что он тебе по душе! - прошипела Немань. - Вы же с ним одинаковые... парочка мясников. - Сэр Фридрих — достойный рыцарь, - неожиданно вмешалась Изольда. - Не тебе его оскорблять, язычница! - Ребят, просто постарайтесь не перерезать друг друга... - с пятикилометровой башни даже падать было долго, и пока Стилфист летел вниз, он продолжал слышать голоса своих подчиненных. - Надеюсь, нам не придется снова ждать тебя восемнадцать лет, а, командир? - осведомилась Немань. Храмовник легко мог представить, как она стоит сердитая, уперев руки в боки. - Нет, я просто завершу кое-какие дела и вернусь, - пообещал он.