Эльфийская песнь

Наступило воскресенье — день осеннего равноденствия и последний день фестиваля по старому стилю. Согласно давней традиции, этот вечер каждый должен был завершить у себя дома, в кругу семьи, потому гости-крестьяне покидали замок... ну а рабыни стояли в колодках «провожая» их. Обнаженные задницы со свежими клеймами тянулись в два ряда, образуя «дорожку», ведущую к воротам. Слева — Барбара, Феврония, Сильвия и Вероника, справа эльфийки — Гвеннет, Эсса, Вивиан, Рин и Лессен. Отсутствовали лишь Мелони и Кея — которых их хозяева не позволили ни пороть, ни клеймить. Ну а из присутствующих клейма не было лишь у Рин — она предстала перед «судом» в третий день праздника вместе в Вивиан, и была трахнута в задницу, в то время, как ведьму высекли кнутом, а затем и заклеймили. Но, хотя грозовая волшебница и избежала более жестокой казни, это не слишком то радовало на фоне всего, через что ей пришлось пройти за эту неделю — целыми днями она работала в борделе, а тут еще и Сильвия взялась приходить пороть их с Вивиан по утрам... На некогда безупречную кожу обеих эльфиек было теперь жутко смотреть — на ногах, спинах и задницах не осталось живого места. Это было что-то, чего Рин не могла понять — и дело было даже не в том, что она куда хуже мазохистки-Вивиан переносила порки и после первого же удара по больному месту начинала визжать, как резаная — возмущала бессмысленность этих пыток. Неужели паладину так нравилось смотреть на изуродованных побоями женщин? Какой вообще тогда смысл иметь двоих эльфиек, основным достоинством которых была именно красота их вечно молодых тел — а запоротые они не больно-то отличались от человеческих простолюдинок? Как только Рин ни молила Артура о прощении, как ни упрашивала хотя бы объяснить ей, в чем она провинилась и что должна исправить — чаще всего он просто затыкал ей рот членом, а если и отвечал, то что-то вроде «это воспитание, дура». В итоге, эльфийки продолжали страдать... а точнее, страдала одна из них — другая же безропотно сносила все, а затем продолжала радостно ублажать своего хозяина, будто такая жизнь была пределом ее мечтаний. Единственное сомнение, оставшееся у Рин по этому поводу — кто из них с Вивиан на самом деле сошел с ума — ведьма ли, в буквальном смысле полюбившая свою плеть, или она сама, которая все еще никак не могла начать воспринимать ежедневные экзекуции, как нечто само собой разумеющееся? Но даже если бы она смирилась, ее нежное тело не стало бы от этого крепче — силы волшебницы были на исходе... Отчаявшись, Рин решилась даже попросить убежище у Сарьи — по жестокой иронии судьбы, ненавистная вампирша была единственной, кто могла сейчас ее спасти — но не задаром, разумеется. Помимо всех насмешек и унижений, которые волшебнице пришлось перенести, пока молила Сарью о помощи, она еще и принесла клятву, что «госпожа» сможет наказывать ее на протяжении недели — но только в следующем месяце. Иными словами, она «купила» себе передышку ценой будущих страданий... В пятницу это сработало, и Рин благополучно избежала порки — но в субботу Артур просто не позволил вампирше ее забрать и оттрахал вдвое жестче обычного. К счастью, основные обязанности карнавальной королевы относились в основном к первым двум дням праздника, а в остальные дни она всего лишь объявляла об экзекуции очередной пары рабынь, а затем все садились есть. Традиции определяли, какие блюда следует вкушать в каждый из дней, но особенных развлечений с участием рабынь не предполагали — так что вместо особенных были самые обычные. Сильвия и Лессен танцевали стриптиз, проститутки сосали за монетки... Артур привязывал Рин вместе с Вивиан к своему креслу и, хоть он, в отличие от Стилфиста, редко делился с рабынями едой, по крайней мере, волшебница получала возможность помолчать и отдохнуть. И вот, она таки дожила до конца фестиваля... Навряд ли это означает, что начиная с завтрашнего дня ее перестанут пороть, но по крайней мере клиентов в борделе будет уже намного меньше — причем уйдут худшие из них. Солдаты Стилфиста, все-таки, были гораздо сговорчивей — когда Рин, которой из-за свежих рубцов было теперь одинаково больно трахаться раком и лежать на спине, просила разрешения ублажить их в позе наездницы, они чаще всего соглашались. Были, конечно, и настоящие садисты, которые специально старались сделать ей больно — но, по прогнозам Сильвии, после семи дней праздника у большинства из них уже должны были закончиться деньги... С понедельника работа в борделе превращалась в «халтуру» — по крайней мере, так обещала старшая рабыня. Ну а сейчас они обе стояли, выставив задницы напоказ, а самые дерзкие из уходящих клиентов не упускали возможности «попрощаться» со своими любимыми шлюшками. - А вот и Рин! - очередной крестьянин хлопнул волшебницу по промежности, а услышав сдавленный визг, пошел еще дальше и вставил палец ей в киску. - Ну-ка, обслужи меня на прощанье. Рин закатила глаза — впрочем, поскольку она стояла задницей к народу, этого никто не увидел — а спорить она не стала. Сейчас для нее даже самый безобидный шлепок по заднице обернулся бы непереносимой болью, так что стоило быть посговорчивей — и она подвигала бедрами, «лаская» его палец. - Эй, а можно я ее трахну? - аппетит приходит во время еды, и, получив желаемое, крестьянин окончательно обнаглел. Другие сразу переполошились — неужели рабынь в самом деле можно было трахать, а они не знали? Однако сержант-караульный немедля ответил: - Только двадцать пять серебряков положи на бочку сначала. Это все-таки проститутка, а не бесплатная дырка! - удивительно, но даже такая реплика смогла поднять самооценку Рин, и она радостно улыбнулась солдату в ответ. - Ну тогда не надо... - вздохнул разочарованный крестьянин. В итоге, он все-таки шлепнул волшебницу по заднице, и она завизжала от боли. - Эй, не хочешь платить — так убери руки от наших шлюх! - сержант спровадил наглеца, но затем повернулся к Рин. - А вот у меня ты отсосешь бесплатно, - объявил он уже обрадовавшейся было заступничеству эльфийке. - Ну вот, а говорили — не бесплатная дырка... - вздохнула та. - Эй, мы же друзья? Рин еще раз тихонечко вздохнула. Все-таки, это был не просто сержант, а тот самый, что командовал отделением арбалетчиков — они частенько пересекались, когда Рин приходила в гости к Лессен, а порой сержант и сам приходил к ней — в бордель. Ему нравились минеты волшебницы, и при случае он всегда оказывал ей покровительство... Пусть даже в душе она презирала саму себя за то, что стала шлюхой, но все-таки к некоторым клиентам испытывала чувство благодарности и даже нечто, похожее на привязанность... - Конечно! - поспешно заверила она его. Затем, подумав немножко, поправилась. - Я не смею звать себя вашим другом, господин, но с радостью готова вас обслужить... - Вот и умница, - похвалил ее сержант, доставая из штанов член. Под насмешливыми взглядами стоящих по сторонам Вивиан и Лессен, Рин принялась за отсос... - Лессен, а ты, если будешь ржать, вообще в задницу получишь сейчас! - к немалой радости волшебницы, одна из насмешниц немедленно получила выговор. - Ночью опять спать никому не давала! - Это было позапрошлой ночью, господин... - с горечью отозвалась жрица. Вчера Клаус опять развлекался с кем-то еще — и эта «кто-то» была Лессен хорошо известна. Их специально заковали с разных концов цепочки, чтобы они не сверлили друг друга убийственными взглядами... - Больно много рассуждаешь, - фыркнул сержант. - Тебе рот закрыть? Поняв, что ее любовные злоключения никого не волнуют, Лессен заткнулась. Ну а солдат, хотя и пригрозил ей, но трахать все равно продолжал Рин... А тем временем с обратной стороны «строя» рабынь Бен прощался с Февронией. И, в отличие от большинства «прощающихся», он обошел колодки и приблизился к девушке со стороны ее лица. - Чего-то желаете, мой господин? - спросила та, поднимая на него глаза. Пусть даже ее опыт с ним был не самым приятным, а вдобавок невероятно унизительным, Бен все-таки не был для нее обычным клиентом. В отличие от вампиров и всех, кому ей приходилось отдаваться по приказу Сарьи, он заставил ее чувства всколыхнуться. И она даже назвала его «своим господином» намекая, что хотела бы, чтобы это было так... Однако трогательный момент оказался полностью разрушен, когда один из проходивших позади нее крестьян шлепнул молодую рабыню по срамному месту, заставив застонать. Выражение лица дрессированной сучки мгновенно стало похотливым, и Бен отвернулся. - Я приду на фестиваль в следующем году, - бросил он перед тем, как уйти. - Я буду ждать! - выпалила Феврония, и в ее голосе было столько мольбы, что юноша остановился и обернулся. - Жаль у меня никогда не будет столько денег, чтобы тебя купить, - вздохнул он, потрепав рабыню по макушке. - Хотя бы вспоминай обо мне... - отозвалась та со слезами в глазах. - Я... могла бы... поцеловать... - Чего? - переспросил парень. Феврония затихла. Не подобало рабыне, которая своим грязным ртом перепробовала члены стольких мужчин — не говоря уже об исполнении всевозможных прихотей ее госпожи — предлагать кого-то поцеловать. Ну а попрощаться по-рабски у нее не хватало духу... но затем она все же решилась. - Достаньте ваш член, господин... - зардевшись попросила она. - Я поцелую его на прощанье. Бен удивился и смутился, но в итоге не смог противиться искушению — едва он услышал слова Февронии, как ему самому неистово захотелось, чтобы она это сделала. Он вытащил свое достоинство и поднес к губам девушки... - Мой господин... - томно прошептала рабыня и нежно чмокнула его. Тут уж парню стало совсем не по себе, и он поспешил отстраниться. - Эй, распутница! - чтобы как-то скрыть свое смущение, он решил ее отругать. - Следи тут за собой и не забудь поблагодарить леди Сарью! - Конечно, - лицо Февронии помрачнело, и она с горечью усмехнулась. - Весь год теперь ей буду сапоги лизать, чтобы позволила с тобой увидеться в следующий раз... Бен не нашелся что ответить на такое, так что в итоге просто погладил ее по волосам еще раз и ушел. Феврония уже во всю плакала — не столько из-за него, сколько потому, что осознала, насколько тоскливой и безнадежной стала ее жизнь, раз ей придется страдать и мучиться целый год, прежде, чем она сможет провести ночь с кем-то, кто ей не вполне отвратителен... - Как трогательно, - усмехнулась Сильвия. Разумеется, они с остальными рабынями развлекались во всю, наблюдая за Февронией и Беном. Но тут ее вдруг постигла неожиданная кара — Сильвия почувствовала, как на ее обнаженную спину посыпались холодные монеты. - Эй, я плачу двадцать пять серебряков! - объявил какой-то небывало щедрый мужчина. - Можно мне ее трахнуть? Сержант, который все еще был занят получением оральных услуг от Рин, лишь махнул рукой. Теперь настал черед Февронии с усмешкой посмотреть на Сильвию, когда старшая рабыня сжала зубы от боли в заднице. У этого крестьянина был не только большой кошелек, но и большой член... - Что там, Сильвию трахают? - поинтересовалась грозовая волшебница, ненадолго отрываясь от работы. Она слышала донесшийся сзади вопрос — и здесь было лишь четыре проститутки, двое из которых стояли в одном ряду с Рин, а третьей являлась она сама... Следовательно, либо трахнуть захотели именно Сильвию, либо сержант превысил свои полномочия, продав кого-то, кого ему продавать не следовало. Эльфийка спросила его, беспокоясь именно о втором варианте. - А тебе все расскажи, - усмехнулся сержант. - Не тебя — и радуйся. Рин коротко усмехнулась и снова взяла в рот. Двигать головой в колодках не получалось, так что она трудилась лишь губами и языком — и это была именно та часть работы, которая нравилась ей больше всего — и в которой, по отзывам клиентов, волшебница была особенно хороша... На этот раз сержант даже не стал трахать ее в горло, а позволил эльфийке довести его до оргазма при помощи ловких движений языка. - Хороша, как и всегда, - подвел он итог после того, как сосалка проглотила его сперму. Ей не нужны были напоминания, чтобы почистить член после отсоса — напротив, она сама напомнила об этом, когда солдат собирался отстраниться: - Позвольте, я почищу. Вивиан, стоявшая справа, посмотрела на бывшую начальницу, как на последнюю шлюху. Сама она была ласкова лишь со своим господином, а ко всем прочим, кто ее имел, относилась, как к насильникам... Возможно, потому-то ее так часто насиловали. Мораль Рин была куда гибче. Есть время для презрения к себе и есть время для работы — выполняя свои обязанности профессионально, она избегает конфликтов и наказаний — так она считала. В конце концов, уж по сравнению с Артуром, который бил даже тех женщин, которые все делали правильно, с большинством солдат было совсем нетрудно поладить — и сержант был из таких. Рин уже даже и не мечтала о том, чтобы вновь принадлежать одному только Господину — если Стилфист пожелает принять такую шлюху, как она, она с радостью станет его рабыней. Но если нет — ей придется и дальше служить этим людям. И в глубине души она уже готовилась к такому исходу... - А не хочешь меня выбрать сегодня? - неожиданно предложил сержант, залюбовавшийся старательно вылизывающей его член эльфийкой. Он говорил о давней традиции — в последний день фестиваля карнавальная королева могла провести ночь с любым неженатым мужчиной по своему выбору — причем позволялось это как рабыням, так и свободным девушкам, исполнявшим роль королевы. В деревнях засидевшиеся в девках крестьянки использовали эту возможность, чтобы удачно выйти замуж — к сожалению, шанс выдавался лишь дважды в год, отчего воспользоваться им могли далеко не все. В городах все было еще интересней — там было полно богатых холостяков, а в идеальном случае неженатым мог оказаться даже лорд-правитель. Здесь, конечно, присутствовал известный риск — в отличие от деревенских парней, лорды и чиновники запросто могли отодрать карнавальную королеву, а наутро преспокойно выгнать взашей — но девушки незнатного происхождения все равно использовали этот шанс, надеясь закрепиться в богатом семействе хотя бы на правах наложниц. В итоге, у правителей некоторых городов были целые гаремы из бывших «королев»... Сержант, конечно, имел в виду совсем не это. Он лишь попытался намекнуть эльфийке, что для нее это — законный способ «сбежать» от жестокого паладина и провести хотя бы одну ночь в компании более сдержанного мужчины. Вряд ли он знал подробности об отношениях Артура с рабынями, но свежие следы плетки говорили сами за себя... Рин поняла его намерения и даже почувствовала искреннюю благодарность за это предложение, но все равно покачала головой. - Простите, - сказала она. - Я должна выбрать господина Артура — если хочу, чтобы меня перестали лупить каждое утро. Вивиан скептически хмыкнула, услышав эту реплику — ей рассуждения волшебницы показались наивными — с чего она взяла, что ее перестанут пороть, если она выберет господина? Сделать такой выбор — это ее безусловный долг, как рабыни. Однако озвучивать свою позицию ведьма не стала, а сержант, напротив, счел объяснение Рин удовлетворительным. - Что ж, удачи тебе, - он пожал плечами и вернулся на свой пост. И стоило ему отойти, как эльфиек сразу же начали лапать не наигравшиеся за время фестиваля гости... Хоть Рин подозревала, что этих нищебродов просто денег не было на бордель, вот они и отыгрывались на бесплатных развлечениях — вроде как тот мужик, что поимел ее в рот в день танцевального соревнования. - Гляньте-ка, а эта вся мокрая! - пренебрежительные мысли волшебницы в адрес крестьян были прерваны пренебрежительным же комментарием одного из них, кто только что ощупал ее промежность. - Потекла от того, что сосала! - А эта, видимо, от того, что пялилась! - объявил тот, что лапал Лессен. - Вот шлюхи! Все начали потешаться над бедными эльфийками, и даже привычная к унижениям Рин почувствовала, что краснеет, ну а Лессен уже была красной, как помидор — их постыдные секреты начал обсуждать разом весь двор. Крестьяне начали с удвоенным интересом щупать других рабынь, но так ничего интересного и не обнаружив, вернулись к издевательствам над волшебницей и жрицей. - Рин, тебе так нравится сосать? Так и быть, если хочешь, можешь отсосать и у меня! - Если бы работала как следует, сержант не остановился бы на половине дела — понимаешь, о чем я? Но если хорошенько попросишь — я могу тебе помочь, - одновременно с этим предложением кто-то вставил эльфийке в киску разом два пальца. - Я даже заплачу за это двадцать пять серебряков, если будешь умолять: «трахните меня, господин!» Рин и Лессен стойко держались — даже понимая, что у них не скоро еще будет возможность помочь себе руками, они не собирались уступать столь бесстыдному шантажу. Для Рин нынешнее состояние так и вовсе было привычным — в борделе она порой часами отсасывала у клиентов, возбужденная и неспособная себя удовлетворить... Но тут шоу вдруг было прервано стонами, раздавшимися с другого конца цепочки эльфиек. Оказалось, тот же мужик, что до этого трахал Сильвию, теперь высыпал еще двадцать пять монет на спину Гвеннет и принялся уже за нее. - Эй, ты всех шлюх переиметь что ль собрался? - спросили у него. - Ага, - невозмутимо отозвался тот. - Чего всю неделю-то делал? - А силенок хватит? - все начали потешаться над ним, но один из гостей увидел здесь возможность, чтобы еще поиздеваться над волшебницей. - Держись Рин, к тебе уже идут! - расхохотавшись объявил он. Эльфийка в очередной раз закатила глаза... поскорей бы они уже убрались!

***

Примерно в то же самое время, когда гости фестиваля покидали замок Райен, обитатели монастыря святого Палласа провожали в путь нового главу своего ордена. Казалось бы, передача полномочий от загадочным образом погибшего Элрика к мятежнику-Стилфисту могла бы вызвать кучу вопросов — а у него было не так много людей, способных засвидетельствовать слова архангела. Но на деле это решение почти не вызвало нареканий — и тому поспособствовали три фактора. Прежде всего, орден св. Максимуса был основан Стилфистом. Он считался первым членом их братства, и они позиционировали себя именно как первый орден, созданный первым храмовником — неудивительно, что даже те из максимитов, кто всячески дистанцировались от его последних деяний, все еще восхищались им и подвигом, что он некогда совершил. Весь орден в целом носил в себе какой-то отпечаток убеждений своего создателя — недаром борьба с нечистью и поддержка имперской армию стояли для максимитов лишь на втором плане — а в первую очередь они стерегли Башню, на вершине которой обитал тот, кто наделил их силой... недаром оно называлось братством Максимуса — хотя с тем же успехом его можно было назвать и братством Стилфиста. Даже если бы Элрик умер в своей постели, а следующего гроссмейстера выбирали бы голосованием, многие отдали бы голоса за него, даже рискуя навлечь на себя гнев Августа. Второй причиной было небывалое преображение уцелевших спутников Стилфиста. Все они получили новые чудесные силы, а в случае с некоторыми чудом казалось уже то, что они смогли уцелеть и вернуться. Очень трудно было не поверить теперь их словам — особенно для храмовников, вся философия которых строилась на том, что они получают силу от архангела, чтобы нести волю Небес. И теперь те, кто побывал на вершине Башни, как некогда и сам Стилфист, стали в глазах этих людей живым воплощением Божьей воли... К их словам не просто прислушивались — все десять вариантов их беседы с Максимусом в пересказе каждого из участников были записаны, а затем читались глашатаями на всех улицах города. Копии были направлены верховной жрице Фаол и в другие храмовничьи ордена. Ну а третьей и самой неожиданной причиной оказались распоряжения самого лорда Элрика, отданные перед отбытием. Тот, как оказалось, установил наследование титула гроссмейстера по времени членства в ордене — что моментально сделало Стилфиста кандидатом номер ноль. Помимо этого, Элрик постарался отобрать себе сопровождающих из числа наиболее старых или наиболее уважаемых максимитов — чтобы даже в случае, если уцелеют лишь двое или трое, их слова было достаточно для остальных. Все это наводило на мысль, что не только Стилфист и Арья получили видения перед началом похода... старый магистр или знал о своей грядущей судьбе или же предвосхитил ее. Все дела были приведены в полный порядок и ждали лишь нового гроссмейстера, чтобы их принять. Ну а Стилфист спешил как можно скорее убраться из города. Уже назавтра начиналось официальное празднование фестиваля по всей стране — в Санктус Паллас должно было съехаться огромное число гостей, включая и видных имперских вельмож. А следом в любой момент могли подоспеть и толпы паломников, услыхавших вести о новом послании архангела... Понятно, что в итоге они так и так услышат всю историю, но если он лично останется здесь, и приверженцы императора начнут пытаться его арестовать, а максимиты и паломники примутся защищать — праздник может обернуться самой настоящей битвой. Этого Стилфист не хотел — по крайней мере, не здесь — и, согласно распоряжениям Максимуса, в первый же день передал властные полномочия сэру Реджинальду, а сам стал собираться в путь. Он понимал, что не сможет использовать помощь своего ордена в борьбе против Августа — даже если бы он желал этого, Максимус уже запретил своим последователям участвовать в войнах. Тем не менее, они не могли отпустить своего нового гроссмейстера без сопровождения — устав запрещал ему покидать пределы Башни без как минимум двоих рыцарей и троих оруженосцев. Эти требования пришлось соблюсти, хотя не очень-то хотелось — получалось теперь, что если он вступит в бой с солдатами императора, храмовникам-сопровождающим придется выбирать между исполнением устава и запретом архангела... впрочем, по поводу их возможного выбора сомнений не было. Все-таки, они были рыцарями и считали защиту своего сюзерена безусловным долгом на уровне защиты семьи и личной самообороны. Вся же ответственность за их деяния ложилась на его плечи — возможно, ему придется вовсе воздержаться от личного участия в сражениях, чтобы не навлекать на своих горе-охранников обвинения в измене — ведь он знал, что они не разделяют его убеждений. Стилфист только закончил беседовать с сэром Реджинальдом (или теперь следовало называть его «лордом Шевальером»?), как к нему приблизилась Сильвестра, ведущая под уздцы коня. Новоназначенные магистры и капелланы будущих орденов тоже потихоньку разъезжались — тем из них, кто получил совместные назначения, повезло чуть больше — Мартин и Джустина, к примеру, ускакали в закат еще вчера, причем на одном коне. Остальные, не готовые сходу перейти к отшельнической жизни, искали себе попутчиков... - Сэр Стефан, вы ведь в замок Райен направляетесь? - спросила молодая жрица. - Я посмотрела по карте — это почти по пути в Ревин Маус. Можно мне с вами? На самом деле, им не было «почти по пути» — в Ревин Маус нужно было ехать практически прямо на север, замок же Райен лежал чуть южнее города, но намного западней. Но Стилфист понял, что Сильвестре, проведшей столько лет в стенах монастыря, просто страшно путешествовать одной. Честно говоря, он не представлял, как эта девушка должна в одиночку основать хотя бы монашеский орден, не говоря уже о храмовничьем... Оставалось надеяться, что Максимус знал о ней что-то, чего не знает он. - Хорошо, - ответил он жрице. - Уже сейчас выходим — ты готова? - Да, - подтвердила та. - Благослови, преподобная мать, - как и большинство участников похода, Реджинальд неоднократно получал лечение от Сильвестры и проникся к ней большим уважением. Молодая аббатиса с улыбкой благословила его. - Я все никак не привыкну, - хотя она и была жрицей, но из-за ее возраста ее чаще принимали за обычную монашку и очень редко спрашивали благословения. - Ты теперь мать-настоятельница... - усмехнулся Стилфист. - Кстати, как будут называться твои последователи — антониты или антонийцы? - Да погодите, их еще где-то найти надо... - тогда, на Башне, она была полна энтузиазма, но теперь уже начинала сомневаться. - Кто вообще ко мне пойдет? Как вообще собрать орден — вы что-нибудь можете мне посоветовать, сэр Стефан? - Ну, я ударил одну девушку по башке, и после этого она пообещала, что будет служить мне до самой смерти... потом, правда, сбежала. Так или иначе, тогда мне сказали, что я не могу принять свою рабыню в орден, а других кандидатов у меня не было, и всех остальных выбирала мать Фаол... Так что я знаю не больше твоего. - Погодите... - произнесла Сильвестра, - Та, о ком вы сейчас говорили... Вы ЕЕ хотели сделать храмовником? - То, как я представлял храмовников изначально, и то, что получилось — две большие разницы, - отозвался рыцарь. - Нет, мне кажется, вы были правы, - заявила жрица. - То, что вы собирались сделать... это ведь практически то же самое, чем мне велел заниматься господин Максимус! Получается, вы все верно делали с самого начала, просто вам не позволили! - похоже, отныне она решила восхищаться Стилфистом еще сильнее. - Так или иначе, я не преуспел — как и сказал Максимус, завершать придется тебе. Я не очень много общался со зверолюдьми с тех пор — а в основном, как ты знаешь, я их убивал... Однако у меня сложилось впечатление, что им это нравилось. - Им ведь не могло на самом деле нравиться, что вы их убивали? - Ну, тем, кого я в самом деле убил, это навряд ли понравилось, а вот остальным... Понимаешь, они дикий народ. Насилие для них — форма общения... как и для нас, впрочем, но в куда большей степени. Женщине — тем более, монахине — трудно это понять... Однако раз уж архангел избрал именно тебя для этой работы, то он, пожалуй, все-таки имел в виду нечто иное. Думаю, ты найдешь свой собственный путь. - Да уж, не думаю, что я просто так смогу ударить кого-то по голове... - согласилась жрица, сомнения которой по поводу собственной пригодности лишь усилились. - Сэр Стефан, мать Сильвестра, вы поедете вместе? - к увлекшимся беседой храмовникам приблизилась мать Мелхола, ставшая теперь настоятельницей Братства святой Ады. Даже Стилфист все никак не мог привыкнуть к этому названию, как и к тому, что его первая эльфийка стала святой покровительницей целого ордена храмовников. - Можно и мне с вами? Эльфийке-аббатисе предстояло проделать очень долгий путь — обогнуть Темнолесье с востока и севера, преодолеть всю Междуречную Возвышенность и снова двинуться на юг, чтобы в итоге зайти во владения эльфов с запада. Все эти земли были охвачены войной — не только имперскими междоусобицами, но и борьбой эльфов с нежитью, причем Мелхоле стоило опасаться каждую из сторон конфликта. Эльфийка в монашеских одеяниях смотрелась белой вороной, а о существовании «кающихся» за пределами Башни никто толком и не знал... Даже у простых крестьян могло возникнуть к «ряженой» матушке множество вопросов. - Конечно! - сразу же согласилась Сильвестра, даже не спросив Стилфиста... Тот хотел было призвать монашек к порядку, но остановил себя — во-первых, они были теперь главами орденов, причем не формальными, как он, а самыми настоящими. Вопрос еще, кто из них кого может призвать к порядку... Во-вторых, по сути предложения у рыцаря возражений не было. Если на то пошло, ему самому также предстояло совершить путешествие через занятую врагом территорию. С двумя же пробужденными монахинями мощь его небольшого отряда возросла раза в полтора. - Мать Сильвестра, мать Мелхола, - сказал он, беря обеих настоятельниц за плечи. - Пойдемте уже. Одним из немногих преимуществ нового звания Стилфиста стал подаренный собратьями по ордену конь — конечно, у храмовника был свой, но путь от замка до Башни он проделал пешком, чтобы не привлекать к себе внимания. Зато теперь сможет вернуться назад гораздо быстрее. Именно этого он сейчас и хотел... что-то подсказывало ему, что за время его отсутствия, длившегося целый месяц — он покинул замок двадцать первого августа, а сегодня было уже двадцать второе сентября — его подчиненные наломали дров. «Надеюсь, Рин с Сарьей не поубивали друг друга...» - подумал он, садясь в седло, и вздохнул... Слово «поубивали» в применении к эльфийкам стало восприниматься теперь совершенно иначе. Конечно, он сталкивался с гибелью товарищей и до этого — всю свою молодость он провел на войне, где и терял людей, и сам убивал — в том числе и эльфов, и даже женщин... Но вот его женщины никогда еще не умирали. Смерть Ады стала для него первой утратой, после которой он ощущал не только скорбь и боль, но и отчаянную нехватку погибшей в его жизни... Конечно, он готовил себя к этому. При любом исходе похода им пришлось бы расстаться — ему вообще со всеми придется расстаться в конце концов, когда он уйдет сторожить сорок восьмой этаж. Все же в их с Адой отношениях осталось что-то незавершенное — что-то, что он должен был сделать и не успел... «Бог дал — Бог взял», - сказал себе храмовник. И все-таки, он решил, что с остальными своими женщинами закончит все как следует. И это относится не только к Рин, но и к Сарье, и к Мифзуне. Ни одна из них больше не убежит от него просто так!

***

Наступил вечер. Надоевшие всем за неделю гости наконец-то покинули замок, и начался праздник «для своих». Не было больше смысла сидеть во дворе, так что столы вернулись в Главный зал, а те, что собирались специально для фестиваля, были разломаны на дрова. После этого все солдаты, что не были заняты в карауле, отправились в баню с проститутками. Элки, видимо, отчаялась уже следить за общественной моралью и решила просто дотерпеть до конца фестиваля... или, возможно, тут была некая доля милосердия — она ведь собиралась послать этих людей на смерть уже завтра. Так или иначе, а солдаты неплохо повеселились, хотя, конечно, в бане была невероятная толкучка, и большинству из них баб удалось разве что пощупать. Ближе к вечеру, когда стало чуть посвободней, мыться пошли мужчины-офицеры со своими рабынями... Рин, однако, не поучаствовала ни в одном из этих «мероприятий» — вместо этого они с Февронией и Барбарой помогали поварам на кухне. Готовить волшебница, конечно же, не умела, однако Артура это мало волновало — когда Элки приказала послать несколько рабынь помочь с готовкой, он сразу же отправил Рин, а сам пошел в баню с Вивиан... В итоге, почти всю вторую половину дня волшебница мыла и нарезала овощи для пирогов, и освободилась лишь после того, как они отправились в печь. К этому моменту все мужчины и большинство наемниц уже помылись, и очередь дошла до женщин-офицеров — тех, с кем Рин в последнюю очередь хотела бы оказаться в одной бане... Однако до начала пира оставалось не больше часа, так что выбирать эльфийке не приходилось. - Разрешите войти? - осведомилась она, заглядывая в парилку. Элки обладала весьма примечательной привычкой швыряться тяжелыми предметами во всех, кто не по Уставу спрашивал разрешения зайти — независимо от того, были эти люди военными или нет. Как-то раз Рин уже стала жертвой такого «взыскания» и заработала шишку на лбу... - Заходи, - как и боялась волшебница, командирша в самом деле была здесь, однако пребывала, похоже, в хорошем настроении. Вместе с Элки были Неа, Надия, а также Сарья — при этом вампирша лично терла растянувшейся на лавке воительнице спину — не исключено, что хорошее настроение последней было связано как раз с этим. Рин не могла представить, как Элки принудила вампирскую принцессу стать ее банщицей — в голову приходило разве что прямое насилие... Эльфийка сглотнула. Как бы не попасться под горячую руку кому-то из них. - Вольно, - бросила Элки вытянувшейся в струнку волшебнице, отметив про себя, что для шлюхи-эльфийки та стоит довольно неплохо. - Можешь приступать. - Слушаюсь... - обрадованно выдохнула Рин, но тут к ней обратилась Сарья. - Вы уже закончили с готовкой? А где мои девчонки? - Да, госпожа, - перед волшебницей встала непростая задача — не нахамить Сарье, но и не разозлить Элки. Если она сразу упадет ничком и обзовет себя тупой шлюхой, воительнице вряд ли это понравится... - Феврония и Барбара вернулись в вашу комнату, госпожа. Они не посмели прийти сюда без вашего разрешения. - Хм, а может сбегаешь за ними? - вампирша, что удивительно, тоже не выглядела злой. - Отставить, - подала голос Элки. - Договорились же — без шлюх идем. - Прошу прощения, госпожа! - выпалила Рин. Она отлично понимала, что в глазах Элки также входит в категорию «шлюх» — впрочем, она уже и в собственных глазах в нее входила. - Я немедленно уйду! - Останься, - буркнула воительница. - Ты нужна. - П... поняла... - волшебница уже окончательно запуталась, но решила хотя бы из вежливости предложить свои услуги. - Если вам угодно, я могла бы потереть вам спину. - Нет, командира я сама помою! - немедленно возразила Сарья. Теперь Рин окончательно убедилась, что это не Элки решила вдруг поработить вампиршу, а та сама вызвалась ее обслуживать — видимо, хотела подлизаться с какой-то злодейской целью. - Ты потом мне потрешь. - Постриги мне ногти на ногах, - воительница и сама отлично справлялась с уходом за своим телом, но все-таки она была дочерью дворянской семьи — в прошлом у нее были служанки, и она умела пользоваться их услугами. Если на то пошло, она даже к сексу с рабынями относилась снисходительно — иначе бы не стала так упорно впаривать Веронику Роберту — презирая лишь всякие излишества. К простым же рабским услугам, вроде помощи в бане, она не питала никакого отвращения, и быстро нашла поручение для эльфийки. Рин послушно взялась за ножницы и преклонила колени возле ног Элки и позади вампирши, которая, сидя на бедрах у воительницы, терла ей спину. - Сарья, я сказала, что мы пойдем без шлюх, не просто так, - между тем, командирша начала выговаривать принцессе. - Твоя Барбара служила во вражеской армии, да и Феврония непонятно за кого в этой войне... Что, если они сбегут и предупредят наших врагов? Ты не должна говорить им об операции до тех пор, пока она не начнется. - Уууу... - потянула вампирша. - Ну хорошо, я поняла. Значит, и на пир их брать не стоит? - Именно, - подтвердила Элки. Рин, между тем, подумала, что ей стоит притвориться глухой, чтобы не услышать чего-то лишнего, но тут воительница прямо обратилась к ней. - Рин, теперь ты. Завтра утром оба наших отряда покинут замок. - Я поняла, госпожа, - сдержанно ответила эльфийка, на самом деле не понимая, почему именно ей решили сообщить об этом заблаговременно. Тем не менее, она не стала задавать вопросов, решив, что Элки сама все объяснит — и оказалась права. - Хватит звать меня «госпожой», - сначала, впрочем, та придралась к ее обращению. - Госпожа для тебя вот она. А я — «командир Элки» или «мэм». - Да, мэм! - поспешно согласилась Рин, и тут воительница резко перешла к делу. - Если одна из твоих эльфиек сбежит, пока нас не будет, я тебя повешу. - Да, мэм... - выдавила из себя эльфийка. Вроде бы, ей не сообщили сейчас ничего нового, и это весьма походило на их со Стилфистом первоначальную договоренность — вот только храмовник давно отказался от коллективной ответственности, а Рин уже месяц не была старшей рабыней, и начала привыкать к тому, что отвечает только за себя. - Сильвия будет по-прежнему отвечать за всех вас — и ее я тоже повешу, если что-то случится — но ты также должна нести ответственность командира — так я считаю, - разъяснила Элки. - Это отличается от того, что говорил тебе Стилфист, когда уходил сражаться с Иканном? - Мой господин... он... - Рин начала говорить, но у нее встал комок в горле, и она так и не смогла произнести фразу до конца. Стилфист, уходя на бой, дал ей оружие и сказал, что она может убить себя, если сочтет нужным — и он не угрожал ей казнью, а просто взял честное слово, что они не станут убегать... Но даже если бы дело все-таки дошло до казни, Рин была уверена, что Господин не стал бы ее вешать. - Это не важно... Я... поняла ваш приказ, госпожа... то есть мэм! - Вы так безжалостны, командир, - хихикнула Сарья, обернувшись и убедившись, что волшебница в самом деле плачет. - Довели бедную Рин до слез. - Надеюсь, своих подчиненных ты не слезами собираешься контролировать, - Элки, естественно, не стала оборачиваться и продолжила отдавать распоряжения, лежа на лавке. - В замке останутся десять человек — вы не должны доставлять им проблем. Если знаешь, с кем будет трудно управиться — скажи сразу, и я запру их в темнице. Ну а если ты сама что-то планируешь — то учти, что твою заместительницу сэр Артур решил взять с собой — и в случае чего ее лысая башка слетит вместо твоей! - В этом нет необходимости, гос... мэм! - заверила Рин. Но на самом деле она понятия не имела, как поведут себя остальные. За Гвеннет и Мелони еще можно было ручаться, в Лессен уже были сомнения, невозможно было сказать, что на уме у Эссы, а с Кеей она уже очень долго не то что не разговаривала, а даже не встречалась... - Я восстановлю свою власть над подчиненными, если вам будет угодно, - в итоге, волшебница пришла к более честной формулировке. - Не нужно запирать никого в темнице. - Хорошо, - сухо отозвалась воительница. - Сарья, достаточно. Слезай с меня. - Командир, вы все еще не ответили мне, - льстиво напомнила вампирша. - Могу ли я взять с собой Барбару для кормежки... или лучше это будет Феврония? - Барбара может перебежать к врагу, а Феврония может просто сбежать — она вроде бы из этих мест... Обе не подходят. Не можешь ты кормиться кем-то еще? - Мы уже обсуждали это. Мне нужны мои собственные рабыни! - Тебе же давали эльфийку... - проворчала Элки. - Какого черта ты ее профукала — и взяла как раз тех двоих, кого нельзя выводить из замка? - Ну, командииир, - Сарья молебно сложила руки на груди. - Сэр Роберт же берет с собой Веронику — значит, вы верите, что она не сбежит. Почему не поверите Барбаре? Она у меня послушная. - Хорошо, - процедила воительница. Даже намек на то, что она дает какие-то поблажки своему брату, выводил ее из себя — на этот раз еще и потому, что она действительно их давала. Роберт заявил, что будет брать свою «собственность» куда захочет, и начал ссылаться на многочисленные прецеденты. Да, возить рабыню в поход против армии, к которой она изначально принадлежала, было неразумно — но в истории Империи такое случалось далеко не первый раз, и в числе тех, кто пренебрегал здравым смыслом ради своей похоти, было с десяток императоров и несколько прославленных рыцарей, включая и Стилфиста — и хотя от последнего рабыня в итоге все-таки сбежала, но это произошло не во время такого похода... Ну а теперь Элки пришлось дать добро еще и Сарье. - Но она должна быть закована в колодки день и ночь — и глаза пусть будут завязаны. - Если хотите, я ей их выколю! - с готовностью предложила Сарья. - Это лишнее, - быстро ответила Элки и села на скамье. - Ну, теперь ты ложись — я потру тебе спину... - Ой, - вампирша вдруг смутилась. - А точно нужно? У меня Рин есть! - Нет. Такие услуги должны быть взаимными — не хочу, чтобы показалось, что я тебя унижаю. - Это называется не «унижать», а «доминировать», - с хитрой улыбочкой поправила принцесса. - И если бы вы хотели сделать это со мной, то, боюсь, я ничего не смогла бы поделать... - Ложись уже! - в итоге воительница просто взяла спорщицу за плечи и уложила на скамью лицом вниз. Впрочем, та довольно быстро пришла в себя. - Рин, не сиди без дела — почисть мне пятки! - распорядилась она. - Госпожа... как именно я должна? - осторожно уточнила волшебница, зная, что обычно имеет в виду Сарья под таким приказом. - Неужели я должна объяснять тебе такие вещи? - фыркнула вампирша. - Языком, разумеется! - Тьфу, смотреть тошно... - с отвращением произнесла Элки, когда Рин, хоть и бросив на нее виноватый взгляд, но все же не смея противиться прямому приказу своей госпожи, принялась лизать той пятки. Воительница демонстративно отвернулась и, усевшись вампирше на ноги, начала сердито тереть ее спину. - Ой, командир, не так сильно! - Терпи. Нужно вытравить из тебя всю грязь! - Ай... У вас оригинальное чувство юмора, командир! - Сарья застонала от боли, но одновременно и от мазохистского удовольствия. Две лейтенантши с опаской покосились на этих двоих и совершенно независимо друг от друга приняли решение убраться поскорей. Рин, к сожалению, была лишена такой возможности...

***

И вот наконец наступил вечер... Оставался один только последний пир, и Рин, находившаяся на исходе физических и моральных сил, надеялась, что просто переждет его и пойдет спать — точнее, ей предстояло идти ублажать Артура, но волшебница решила, что будет думать об этом, когда доживет до этого момента... Она осознала, что «дожить» не получится, когда ее задницу натянули уже на седьмой или восьмой за сегодня член. - По...пощадите... - простонала взмыленная волшебница. У нее уже не осталось сил, чтобы скакать дальше, а бедра болели хуже, чем после любой порки. В ответ на ее мольбу наемник, на котором она сидела, схватил жирными от мясных блюд руками ее груди и начал мять их, выкручивая пальцами соски. - Скачи, сука! - от возбуждения его орган все более раздувался, давя на натертые края рабской попки. Эльфийка ничего не могла поделать с собой — ее дырочка сжалась, делая боль еще сильнее... - Господин... - всхлипнула она. - Ааааай! - «господин», так и не дождавшись от нее активных действий, сам принялся трахать ее снизу. - Аааай! Аааай! У волшебницы не было уже сил удерживать себя в вертикальном положении, и ее тело шаталось из стороны в сторону. Тут уж даже захмелевший наемник понял, что продолжать трахать ее в такой позе будет слишком неудобно... надавив рабыне на затылок, он опрокинул ее вперед, уперев лицом в обеденный стол между двумя полупустыми тарелками. - Обленилась, сука, - прокомментировал он, поднимаясь на ноги и засаживая Рин в киску. Эта дырка эльфийки была не менее усталой, чем две другие — остатки семени мужчин, что кончали в нее сегодня, обильно сочились наружу, стекая по бедрам. Наемника, это, впрочем, ни капли не смущало... В голове у рабыни было темно и мерзко, как в заплесневелом чулане. Она машинально двигала бедрами, пытаясь подмахивать, но едва осознавала, что делает... Ее имели — а кто, где и почему, было не так важно. В полуметре от нее, на другой стороне стола, трахали еще кого-то — волшебнице было хорошо видно, как подпрыгивает обнаженный живот этой шлюхи — и, если она хоть что-то понимала в скачках на члене, ее соседку имели сейчас в задницу... но кто это была? Рин попыталась напрячься и вспомнить, кто же сидел напротив нее, но так и не смогла. Мужчина, который ее трахал, все еще держал руку у нее на затылке, так что поднять голову и посмотреть не получалось... Да вообще, она и не понимала толком, почему вдруг захотела это узнать. Внезапно Рин получила ответ на свой вопрос — мужчина напротив, видимо, решил последовать примеру сослуживца и опрокинул свою сучку на стол. Ее голова очутилась буквально перед носом у грозовой волшебницы — оказалась, это была Эсса. Обычно невозмутимое личико проститутки было искажено гримасой боли, рот разинут, глаза выпучены... Впрочем, Рин догадывалась — ее уже достаточно раз трахали перед зеркалом, чтобы она поняла это — что у нее самой примерно такое же выражение сейчас. Эльфийки тупо уставились друг на друга — у них уже не было сил, чтобы сострадать, а лицо напротив воспринималось, как обычный фон — бессмысленный, но вполне соответствующий ситуации. Не способные даже орать как следует, они тихонечко скулили, дожидаясь оргазма клиентов... Хотя что бы это изменило? Мужиков здесь было еще полно, и все ждали своей очереди. - Эй, давай меняться? - Рин услышала этот голос откуда-то сверху и поняла, что это говорит тот, кто трахает Эссу. - Давай, - немедленно согласился тот, кто имел ее саму. Грозовая волшебница была «вознаграждена» грубым шлепком по заднице. - Эта не больно-то резвая! - Давай моя пролезет к тебе по столу, а ты пусти ко мне Рин под столом, - что ж, тот, кто предложил обмен, по крайней мере помнил, как ее зовут... - Я слышал, ты обожаешь сосать члены из задницы. Последняя реплика, конечно же, была гнусной клеветой — Рин ненавидела это... однако клиентам почему-то очень нравилось заставлять ее это делать. Так или иначе, а сил на споры не было, да и навряд ли они чем-нибудь помогли бы... Волшебница слезла со стола и заползла под него, провожаемая пинком под зад от неудовлетворенного наемника. К счастью, на ползающих под ногами шлюх не обращали толком внимания, так что ей было не обязательно преклонять колени в «правильной» позе. Усталая рабыня воспользовалась этим, чтобы дать ногам отдых, сев с опорой на руки. - Ну что, какова на вкус задница этой белобрысой? - ее новый клиент продолжал насмехаться — впрочем, он не ждал от нее ответа и, поводив членом по губам эльфийки, надавил пальцами на ее щеки, заставляя открыть рот. Рин принялась сосать... И в этот момент ее внимание привлек звук «БУМ», отчетливо прозвучавший даже среди шумного пира. Выглянув из-за ноги клиента, волшебница увидела, что произошло — плясавшая на табуретке по центру зала Лессен все-таки свалилась. Сильвия, что танцевала рядом, пока еще держалась, но и она занималась этим делом уже пару часов, а значит конец был близок... К упавшей эльфийке подошел рослый воин, который, наклонившись к ней, поочередно отломал каблуки у ее туфель. С этого момента жрице запрещалось стоять на ногах — солдат приподнял ее за волосы ровно настолько, чтобы губы эльфийки достали до его члена, и пропихнул его в рот. После показательного отсоса посередине зала злосчастной танцовщице предстояло присоединиться к Рин и остальным... - Не отвлекайся, сучка! - засмотревшаяся рабыня получила звонкую оплеуху по лицу. - Работай! И вот это были те самые солдаты, которых она считала лучше «понаехавших» крестьян... Однако сегодня они в самом деле не отказывали себе ни в чем — как будто каким-то образом догадались о намерениях Элки и знали, что пируют здесь в последний раз. Впрочем, начиналось-то все достаточно безобидно — по традиции, в последний вечер публика могла попросить о повторении тех развлечений, что больше всего понравились за время фестиваля. И они выбрали даже не порку рабынь в колодках, а всего-то навсего стриптиз и угадывание девушек под масками животных. В этом действительно не было ничего особенного — так что Сильвия и Лессен отправились танцевать, а Рита, Карен, Эсса, Гвеннет и Рин разделись и выбрали себе маски... Всего-то переспать один раз с тем, кто тебя отгадает — не велика беда, тем более для проституток. Их и в самом деле очень быстро отгадали — а все дело было в новеньких клеймах на бедрах у эльфиек, расположение которых запомнили солдаты. Рин, у которой клейма не было, это не сильно помогло — когда Гвенеет и Эсса оказались исключены, отличить ее от человеческих женщин не составило труда. Она прямо сказала тому, кто это сделал, что собирается воспользоваться своим правом карнавальной королевы и провести ночь с Артуром, а солдату предложила обслужить его завтра — однако он потребовал немедленного «платежа». Бросив виноватый взгляд на паладина, который даже не обернулся в ее сторону, Рин оседлала член победителя... Этот первый раз она исполнила просто замечательно, и затем ее сразу же отпустили. А вот потом началось самое плохое. А все дело было в туфлях на высоком каблуке, которые их всех заставили надеть. Это был даже не приказ — когда Рин вышла из бани, она обнаружила, что ее сапоги пропали, а на их месте стоят новые туфли. Примерно то же случилось и с остальными проститутками. Сильвия, увидев эту обувь, сразу предупредила, что сохранять равновесие в ней будет чертовски непросто, особенно с непривычки — даже Сарьины сапоги, что носила Рин, были гораздо устойчивей... Волшебница была предупреждена, но все равно попалась. Просить господина пойти с ней в спальню было еще слишком рано — так что она, как и остальные рабыни, стала обходить столы, разнося еду — и пока она делала это, солдаты то и дело щипали и шлепали ее по ее голой заднице. И вот после очередного шлепка, пришедшегося по больному месту — а у Рин практически вся попка была одним большим «больным местом» — она навернулась и упала на пол. В тот же миг ее схватили и засунули под стол... То была одна из самых любимых фестивальных традиций — если «уронил» девушку, можешь ее трахнуть — и теперь солдаты потребовали от Рин ее соблюдения. Впрочем, она была не одинока в своем несчастии — остальные, включая и артисток, попались точно так же... То была ловушка, которую солдаты готовили очень долго — они ведь даже узнали размер ноги каждой из проституток и раздобыли подходящие туфли. Рин не знала, злиться ей или восхищаться — впервые с тех пор, как она стала общественной шлюхой, кто-то так заморочился, чтобы ее отыметь. Так или иначе, деваться было некуда — необычайно тихая Элки сегодня не делала ничего, чтобы пресечь безобразие. Все началось с обычных минетов с переползаниями от одного клиента к другому, но как только солдаты убедились в своей безнаказанности, началась самая настоящая оргия. Рин извлекли из-под стола и снова усадили на член — причем это оказался член того же самого мужика, который уже оттрахал ее сегодня! - Слишком быстро хотела сбежать, ушастая, - рассмеялся он. - Будешь теперь жопой скакать. И Рин пришлось «скакать жопой». Ну а когда этот негодяй наигрался с ней, то просто пересадил на соседа. И что самое обидное, как будто ее услуг было ему мало, он тут же заявил, что хочет попробовать «нашу бабу», и, поймав под столом Риту, заставил ее сосать. Словом, солдаты развлекались, как могли... К тому моменту, как Рин снова очутилась под столом, она уже поняла, что про ночь с Артуром можно забыть — да и кого бы она не выбрала, у нее уже не будет сил на нормальный секс. Она едва могла ползать на четвереньках, а ее дырки поглотили за сегодня столько спермы, что она чувствовала себя надутым мячиком... Затраханная волшебница надеялась только на то, что после очередного клиента ей удастся «потеряться» под столом и мирно проспать под лавкой до утра... А ведь Вивиан прямо сейчас обслуживает их господина за офицерским столом, и ночь наверняка проведет с ним — быть может, в итоге он даже избавит ее от ежедневных порок! Рин даже не столько завидовала ведьме, сколько мучилась «предвкушением» того, с каким презрением с превосходством та будет смотреть на нее завтра. В былые времена она утешила бы себя тем, что когда ее настоящий Господин вернется и она снова станет его рабыней, то поквитается со всеми своими обидчицами. Теперь она уже не надеялась на это... Обычная работа в борделе с разумным числом клиентов и без беспричинных телесных наказаний, плюс, может быть, доброе отношение к ней старшей проститутки — таков был предел ее мечтаний теперь. Очередной солдат кончил ей на лицо, и пальцы, удерживавшие затылок эльфийки, разжались. Она поспешно поползла прочь, превозмогая боль, сопровождавшую любое движение измученных ног, ради того, чтобы убраться подальше, пока ее снова не выдернули из-под стола и не усадили на чей-нибудь член... И вдруг она столкнулась нос к носу с Лессен. Лицо жрицы также было перепачкано семенем, и вид она имела довольно жалкий, но все-таки с завидным упорством ползла куда-то. Эльфийки уставились друг на друга в полном недоумении — каждая не могла понять, почему другая ползет не в ту сторону. Лессен еще не так отчаялась, как Рин, и надеялась добраться до своего бессовестного, но все-таки любимого господина. Волшебница же стремилась убраться на дальний край стола, где вдали от начальства сидели самые пьющие и потому самые безобидные на данный момент бойцы — сейчас им не было бы уже под силу даже вытащить эльфийку из-под стола, не то что отыметь. - Вы в порядке? - спросила жрица. Должно быть, полубезумный взгляд затраханной волшебницы заставил ее забеспокоиться. Лессен могла порой быть той еще сучкой, но она уж точно не желала видеть, как ее давняя подруга и бывшая начальница сойдет с ума от секса. - Дура... - буркнула в ответ Рин. - Со мной ползи. Несмотря на свое тяжелое состояние, она сразу поняла, что задумала Лессен — часа два назад она сама надеялась, что сможет доползти до Артура, и тогда все станет хорошо... но это была ловушка! Преодолеть целый стол жадных до халявных шлюшек солдат было просто невозможно, и даже Рин, которую подруги завистливо называли «сосальной машиной» в итоге сдалась... - Кто это тут у нас? - в этот момент замешкавшиеся рабыни были пойманы. Один из наемников Элки, менее пьяный, чем остальные, нашел в себе силы наклониться и заглянуть под стол и обнаружил их. - Эльфосучки... как раз вовремя! А ну сосать, вы обе! Рин обреченно вздохнула. Из-за Лессен она снова попалась... Эльфийкам ничего не оставалось, кроме как подползти ближе к бдительному наемнику и, высунув головы из-под стола, с двух сторон прильнуть к его члену. Не лишнего ему сразу двоих? Об этом подумали они обе, однако пока никто из окружающих не собирался останавливать этого дерзкого парня, рабыни могли лишь подчиниться. - Ничегосе! - фыркнул один из соседей наемника — впрочем, совершенно беззлобно. Он уже успел отодрать Карен и был вполне доволен собой. - Две лучшие бабы в замке... Не жирно? - Хочу проверить, какая лучше сосет, - невозмутимо отозвался тот. - Да у Рин рот даже лучше, чем пизда, - немедленно прокомментировал еще кто-то. Вместо того, чтобы останавливать своего товарища, солдаты с интересом наблюдали за его «экспериментом» и делились своим опытом. Рин, впрочем, была уже слишком обессилена, чтобы реагировать на эти сомнительные комплименты, и механически выполняла свою работу. К счастью, у нее был богатый опыт парных отсосов с Вивиан, потому думать особо не требовалось. А вот Лессен, еще не утратившая остатки рассудка, была донельзя смущена «комплиментами» и всей ситуацией, а тут извращенец-экспериментатор добил ее неожиданным вопросом. - Ну а у тебя какая дырка лучшая? Не зная, что на такое отвечать, жрица предпочла оттеснить Рин в сторону и полностью взять член в рот, в надежде, что наемник предпочтет удовольствие продолжению расспросов, но не тут-то было... - Ты что, оглохла, сисястая? - Лессен была схвачена за уши и безжалостно выдернута из-под стола. Она закричала от боли, но это мало кого тронуло — мужчина усадил ее к себе на колени так, что возбужденный усилиями эльфиек орган касался ее промежности и, продолжая держать за уши, потребовал ответа. - Какая дырка? - Моему... господину нравится моя задница... - простонала жрица. Это отчасти было правдой — хотя скорее эльфийке просто не хотелось, чтобы этот грубый человек трахал ее в ее самую чувствительную дырочку. - Задница, да? Еще бы... Так и хочется тебя наказать, - хмыкнул наемник. Ему не понравился слишком вялый отсос двух эльфиек, так что он решил перейти к чему-то более агрессивному. - Может, если тоже засажу тебе в задницу, ты будешь сосать получше? Он грубо развернул жертву, усадив ее спиной к себе, и принялся запихивать свое достоинство в упомянутую дырочку. Жрица болезненно застонала — ее попка была и близко не так растрахана, как у Рин — однако мужчина твердо вознамерился ею овладеть. Более того, он развернул свой стул боком, чтобы происходящее было лучше видно сидящим рядом товарищам. - Руки за голову, сука! - потребовал он, а сам руками раздвинул коленки эльфийки в сторону. Все достоинства Лессен оказались выставлены напоказ. - А ты — лижи мои яйца и жди своей очереди! Последняя реплика относилась к Рин. Волшебнице пришлось полностью вылезти из-под стола и усесться между ног у жадного наемника... Впрочем, она сожалела лишь о том, что ее план скрыться ото всех и затаиться под столом провалился — остальное же ее не слишком волновало. Они с Вивиан чуть ли не каждую ночь оказывались в схожем положении, да и трахаться у всех на виду Рин давно уже привыкла — и покамест была еще способна исполнять простые приказы. Однако сегодня солдатам было мало такого шоу. Еще один вояка, которому надоело быть простым зрителем, решил присоединиться — подойдя к жрице спереди, он вытащил из штанов член и вставил ей во влагалище... Не ожидавшая двойного проникновения Лессен испуганно закричала и даже попыталась протестовать, однако тот, кто имел ее в задницу, немедленно схватил эльфийку за уши и приказал сидеть смирно. На этом ее попытка бунта и закончилась... Между тем, у двоих увлекшихся изнасилованием жрицы-рабыни мужиков «украли» Рин. Кто-то просто схватил ее за ноги и потянул назад и вверх. Волшебница едва успела упереться руками перед собой, как ее начали трахать в задницу... снова. - Эй, может хоть этого не надо? - разумеется, такое зрелище, развернувшееся прямо у всех на виду, не могло не привлечь внимания. От офицерского стола подошла лейтенант Неа. - Это уже выходит за рамки традиции, вы так не думаете? В сущности, она была абсолютно права. Исконный смысл традиции состоял в том, что если женщина так напилась, что оказалась под столом, она не может быть в претензии к тому, кто воспользуется ее беспомощностью — в итоге же это становилось причиной многочисленных злоупотреблений. Многие девушки, особенно деревенские, лишались невинности именно на таких фестивалях — но шоу с групповым изнасилованием традиции все-таки не подразумевали. По уму, за Лессен стоило бы заступиться Клаусу, но ему было не до того — они с Гвеннет заключили сделку, выгодную для них обоих — когда ефрейтор «отгадал» огненную волшебницу, она сразу залезла под стол, отдавшись ему добровольно, чтобы он взамен не выдавал ее другим солдатам. В итоге, даже не будучи карнавальной королевой, хитрая Гвеннет умудрилась «выбрать» себе мужчину, пока покинутые своими хозяевами Рин и Лессен отдувались вместо нее... Что до Неа, то она пришла «спасать» не столько эльфиек, сколько своих подруг Карен и Риту, которые, хотя и были проститутками, все-таки не были обязаны ублажать всех подряд за бесплатно. Пока еще обе артистки оставались под столом и работали в основном губами, но дело шло к тому, что разгулявшиеся солдаты поимеют во все дыры и их тоже. Сердобольная лейтенантша пришла остановить это, пока не стало слишком поздно. К сожалению, ее добрые намерения пошли прахом — а все из-за того, что она слишком много выпила за этот вечер... Когда один из наемников, которых она пыталась призвать к порядку, резко повернулся к ней, Неа отпрянула и оступилась. По счастью, позади нее оказался солдат, к которому она и приземлилась на колени... - Осторожно, лейтенант... - усмехнулся внезапно осчастливленный пьяница. - Вы ведь так и под стол упасть можете. В этих словах прозвучало предупреждение — быть может и не намеренное, но вполне справедливое — о том, что традиции распространяются не только на рабынь. Неа прожгла мужчину сердитым взглядом... - Лейтенант, а вы девушка? - он был уже слишком пьян, чтобы заметить ее неудовольствие и продолжил приставать. Воительница сердито фыркнула и вскочила на ноги. Не была она девушкой — просто старалась придерживаться более высоких стандартов, чем большинство ее коллег — хотя при такой работе это не всегда получалось... Сейчас же, как ни обидно это было признавать, пьяный солдат был абсолютно прав. Можно было наложить на него взыскание за домогательства к офицеру, но если она споткнется и упадет под стол, ее все равно отдерут, и она будет не в праве жаловаться. Разумнее всего было поскорее убраться — и именно так Неа и поступила. Свою задницу она все-таки ценила больше... В итоге, рабыни так и не получили помощи — напротив, солдаты почувствовали свою безнаказанность. Стоило Неа отойти от стола, как к развлекающимся мужикам присоединилась изрядно перебравшая Дуриана... В отличие от молодой лейтенантши, она не боялась «упасть под стол» и вообще не планировала проводить эту ночь в одиночестве. Ну а прямо сейчас она собиралась в очередной раз поиздеваться над Рин, которую невзлюбила еще со второго дня фестиваля. Пьяной хулиганке явно казалось, что дважды повторенная шутка становится вдвое смешнее — не могла она взять в толк, что Рин регулярно обслуживает свою извращенку-госпожу и давно уже привыкла к таким вещам. Ну а в нынешнем состоянии волшебница уже вообще почти не соображала, так что когда наемница закатала юбку и села ей на лицо, она безо всякого промедления принялась лизать то, что было у нее между ног. Однако Дуриана вознамерилась опозорить эльфийку еще больше — она кликнула своих подруг, громко объявив, что «эта языческая телка» охотно порадует кого угодно... Но тут терпение лопнуло уже у Сарьи. Превратить гордую наставницу Ринонсу в человеческую шлюху было забавно, но когда какие-то непонятные бабы начали доминировать над ее рабыней, в вампирше взыграла ревность. - Простите меня, я утомилась, - громко объявила она, поднимаясь из-за стола. - С вашего позволения, командир. Элки, которая и сама уже отмеряла последние минуты для «сборища извращенцев», кивнула ей, и вампирша, ловко перемахнув через стол, по прямой направилась к выходу. В отличие от Неа, она твердо держалась на ногах, несмотря на количество выпитого — а ведь каблуки ее сапог были немногим короче тех, на которых ходили рабыни. Из всех женщин здесь лишь она да Сильвия, по-прежнему плясавшая на табуретке, могли справиться с такой длиной... - Рин, что за грязь ты вечно тащишь в рот? - проходя мимо грозовой волшебницы, Сарья будто бы ненароком остановилась. Дуриана как раз подначивала одну из своих подружек спустить трусы и дать эльфийке отведать своей киски. - Лучше почисть-ка мне сапожки. Когда в разрывавшейся от боли голове Рин прозвучал знакомый голос госпожи, она радостно устремилась ему навстречу. Наемницы и солдаты с отвращением скривились, когда она лизнула подошву вампирского сапога... После такого даже самые пьяные из них не стали бы трахать ее в рот. Сама эльфийка, впрочем, осознала это лишь после того, как замедлились толчки долбившего ее в задницу члена. Неужели благодаря Сарье она в самом деле чуточку испортила им праздник? - Ничего не хочешь мне сказать? - с усмешкой поинтересовалась вампирша. - Благодарю вас, госпожа, что позволили мне, грязной рабыне, почистить ваши сапоги! - Рин, сознание которой слегка прояснилось, отвечала громко и четко. И в этот раз она имела в виду то, что говорила — Сарья в самом деле ее спасла. Пусть даже здесь было еще полно мужиков, желающих трахнуть ее в задницу и не только, но хотя бы от противных баб она на сегодня избавилась. Никогда еще взгляды презрения, которыми пронзали Рин окружающие, не радовали ее так сильно. - Ну раз так, то я пошла... - с нотками разочарования в голосе отозвалась вампирша. Рабыня подняла на нее недоуменный взгляд, но лишь мгновение спустя наконец сообразила, на что именно намекает ее госпожа — и то лишь благодаря тому, что увидела в ее руке уже приготовленный поводок. Из-за усталости и ноющей боли во всех местах она едва не прозевала выход... Пусть даже это был выход «через задницу», Рин сразу поняла, что обязана воспользоваться этой возможностью — сейчас было уже не до того, чтобы угождать Артуру. - Госпожа, позвольте мне провести с вами ночь! - крикнула волшебница в спину уходящей вампирши. На мгновение зал онемел — выходка эльфийки привлекла даже внимание офицеров, упорно старавшихся игнорировать происходящее за солдатским столом. Еще бы — никогда на памяти присутствующих карнавальная королева не выбирала себе в пару другую женщину! - Что ж, сегодня я не могу тебе отказать — такая ведь здесь традиция? - с явным удовольствием отозвалась Сарья, прикрепляя поводок к ее ошейнику. - Пошли. Рядом, сучка! И таким образом Рин была спасена. Ну а проходя мимо Сильвии, вампирша неожиданно объявила, что забирает и ее — и немедленно швырнула в старшую рабыню увесистым мешочком с деньгами — похоже, она собиралась неплохо повеселиться в остаток ночи. Сильвия явно была унижена тем, что ее снимают не для человеческого секса, а для каких-то извращений, ну а Сарья и не скрывала этого — сразу же заставила проститутку встать на четвереньки и, сложив поводок вдвое, прикрепила обратный конец к ее ошейнику, так что обе рабыни оказались у нее на привязи... однако по крайней мере одна из них была всем довольна и следовала за госпожой с радостью, пусть даже каждый шаг причинял ей боль. Если когда-то Рин и считала, что лучше отдаться толпе мужиков, чем провести ночь с Сарьей, то теперь глубоко раскаивалась в своем заблуждении. Сегодня она была готова обожать вампиршу вполне искренне. После того, как две самые лучшие рабыни ушли, веселье пошло на спад. Элки позволила наемникам еще минут пять поиздеваться над Лессен, а затем ударила кулаком по столу и рявкнула: - ЧТО ТАКОЕ ПИР, СОЛДАТЫ?! - ПОДГОТОВКА К БИТВЕ! - она вдолбила в них этот ответ так глубоко, что даже услышав ее голос во сне, бойцы не смогли бы не ответить. - Отлично, - произнесла воительница, поднимаясь на ноги. - Подготовка закончилась — завтра идем воевать. Выходим на рассвете — а десять человек, которые придут последними, останутся здесь. Под «останутся здесь» понималось «не пойдут в поход и не получат добычи», ну а до рассвета оставалось, пожалуй, часов пять, а то и четыре с половиной... Перед несчастными пьяницами и мучителями эльфиек начали вырисовываться не самые радостные перспективы. После своего короткого объявления Элки уселась на место и продолжила пить, как ни в чем не бывало — но всем и так уже стало ясно, что фестиваль окончен.

***

Луканий возвратился в свою комнату чуть ли не бегом. В отличие от большинства солдат, он знал, что ему предстоит отправиться в поход, однако все равно не думал, что времени останется так мало... Он прихватил половинку мясного пирога для Мелони, которая сидела под замком по его приказу — юноше вполне хватило ее выходки в первый день фестиваля, так что он зарекся пускать ее на любые публичные мероприятия — однако по мере того, как он приближался к своей комнате, понимал, что вовсе не пирогом хочет ее сейчас «накормить»... Они теперь еще не скоро увидятся, не исключено даже, что не увидятся вообще — на войне ведь всякое бывает. Луканий твердо решил, что даже если его рабыня заснула, не дожидаясь его, он все равно разбудит ее — пусть это будет лишь один минет, а потом они будут разговаривать до самого утра, по крайней мере он проведет это время с ней. Мелони, конечно же, не спала — первоначально она и вовсе собиралась дожидаться своего господина в какой-нибудь откровенной позе, однако он очень уж долго не шел, и неопытная в таких вещах эльфийка не смогла сдержаться и принялась взволнованно расхаживать по комнате. Когда же Луканий все таки появился, она вновь не сдержалась и бросилась ему прямо на шею... Впрочем, юноша как раз обрадовался такой радостной встрече куда больше, чем самому соблазнительному предложению... но следующие слова юной волшебницы заставили его сжать ее плечи обеими руками. - Господин, мать Ева сказала, что я абсолютно здорова! - Луканий почувствовал, как сердце у него в груди бешено заколотилось. Он схватил эльфийку за плечи не потому, что хотел удержать ее, а потому что пытался сдержать себя. И ведь специально не пил сегодня — потому что в прошлый раз, когда он напился на пиру, у них случилась незапланированная оргия, которой он толком не помнил, а Мелони потом весь день требовала продолжения, и ему было очень стыдно за себя... Но теперь он снова был будто пьян, только без вина. Желание отыметь прекрасную рабыню прямо в дверном проеме становилось непреодолимым. Между тем, эльфийка, удивленная его странной реакцией, замолкла — и на пару мгновений вокруг стало так тихо, что теперь уже и Мелони услышала стук его сердца... Подняв глаза, волшебница увидела в глазах своего господина незнакомый огонек, который должен был бы напугать здоровую девушку. Вот только она, видимо, была все-таки больна — потому что ей сразу же захотелось, чтобы этот огонь вырвался наружу и пожрал ее целиком... - Господин, я могу раздеться? - облизав засохшие губы спросила рабыня. На ней было сейчас то развратное белье, которое подарила Сарья, и все ее самые интересные места были уже на виду, однако Мелони хотела поскорее сорвать с себя даже эту пародию на одежду. - Нет, - неожиданно ответил Луканий. Толкнув дверь, чтобы она закрылась, он подхватил эльфийку на руки и бросил на кровать. «Боги, как же я люблю, когда он так делает...» - восхищенно подумала та. Ее господин совсем редко показывал свою решительную сторону — и Мелони просто обожала такие моменты. Она до сих пор частенько играла пальцами со своей киской, вспоминая, как он отымел ее после пира в честь победы над Иканном — на самом-то деле, конечно, не произошло ничего особенного, но волшебница многократно приукрасила те воспоминания в своем воображении... Ей нравилось быть беспомощной рабыней в его руках — даже в те разы, когда он отказывался ею овладеть, она в тайне возбуждалась от одной только его суровости. Ну а в этот раз все было совершенно наоборот — юноша буквально завалил эльфийку, а затем, перевернув вниз лицом, потянул за бедра на себя. Возможно, он хотел, чтобы Мелони встала на четвереньки, но та поняла все по-своему и, подобрав ноги, легла ничком, уткнулась носом в подушку и выставила задницу вверх — специально или нет, она подставляла ему именно попку. Однако Луканий просто заставил ее расставить ноги пошире и, приспустив ее трусики ровно настолько, чтобы получить доступ к желанному отверстию, вошел в него. В следующие десять, а может даже и двадцать минут он ни о чем не думал и просто имел свою рабыню, наслаждаясь ее глубокими стонами и приятной теснотой ее влажной киски. Это было довольно бесцеремонно и вообще не похоже на него, но Лукания тоже можно было понять — всю первую половину ночи он наблюдал за тем, как солдаты вовсю развлекаются с женщинами, и теперь не смог удержаться — ему захотелось сделать это так, как делали они — не сдерживаясь, ни в чем себе не отказывая, сделать эту женщину полностью своей... Когда он наконец опомнился и остановился, решив, что зашел слишком далеко, то вдруг заметил, как яростно эльфийка двигала бедрами ему навстречу. - Господин, еще... - простонала она, поворачивая голову набок. - Ах ты, развратница... - фыркнул Луканий. Убедившись, что его рабыня в порядке и, похоже, всем довольна, он вдруг решил попробовать еще кое-что из того, что подсмотрел у других. Взяв волшебницу за плечи, он лег на спину, а ее поднял в сидячее положение. - Нет уж. Теперь ты сама скачи. - Господин... - пролепетала эльфийка, сама не зная, следует ли ей смущаться или радоваться, что он наконец-то отдал ей такой приказ. - Могу я хотя бы делать это... лицом к вам? - Ммм, нет? - юноша просто хотел немного поиграть с нею, однако Мелони неожиданно легко подчинилась. - Слушаюсь, господин, - объявила она, рукой помогая себе направить хозяйский член в нужное место. Затем она в самом деле начала скакать. - Ваша рабыня будет служить вам так, как вы пожелаете. От этих развратных и одновременно покорных слов — сочетание двух качеств, ни одно из которых не было свойственно Мелони — Луканий уже готов был кончить, но сумел сдержаться. Ему немало помогло то, что движения юной эльфийки не соответствовали ее решительным словам и были довольно вялыми — все-таки, она имела слишком мало практики, а такой опыт и вовсе получала впервые... Через пару минут сквайр решил, что можно сменить гнев на милость. - Ладно, так и быть — можешь сесть ко мне лицом. - Слушаюсь... Благодарю за это щедрое разрешение, господин, - Мелони с озорной улыбкой повернулась к нему. - Простите, я довольно неопытна, и делаю это не так хорошо, как другие рабыни... Но мое тело всецело принадлежит вам и вы можете... трогать везде, где захотите, - с этими словами она помассировала руками свои груди, словно заправская соблазнительница. В ответ Луканий схватил ее за ягодицы. В глазах эльфийки проскользнуло удивление и легкое возмущение. - Чего? - рассмеялся парень. - Сама же сказала — все это принадлежит мне. Где хочу, там и трогаю, правильно? - Так вам больше нравятся попки, господин... - озадаченно произнесла волшебница. - Я... слышала про такое. В ее понимании попа была местом, по которому бьют плохих девочек — и хотя она была не против того, чтобы ее время от времени воспитывали, прямо сейчас ей хотелось совсем не этого. В следующие несколько минут эльфийка особенно усердно трясла грудями, чтобы отвлечь своего хозяина от «неправильных» мыслей и обратить его внимание на лучшую часть себя... и в итоге у нее получилось. - Мелони, они что, растут? - понаблюдав за просвечивающими через сетчатый лифчик достоинствами волшебницы Луканий задал очень серьезный вопрос. - Да... - созналась эльфийка, вся красная — но от стыда ли? Ее голос был скорее страстным, чем смущенным. - Мы... эльфийки могут менять свои тела... когда нам хочется этого. - Чего «этого»? - с притворной наивностью уточнил сквайр. - Чего там тебе хочется? - Размножаться... - Мелони наклонилась к самому его уху и прошептала. - Когда нам хочется размножаться, наши груди становятся больше, а бедра — шире... - А ты хочешь... «размножаться»? - любоваться на то, как скромница-Мелони с лицом красным, словно наливное яблочко, вынуждена говорить такие слова, было одно удовольствие, и Луканий решил окончательно добить ее... ну а в итоге «добил» себя. - Да, господин, - волшебница прошептала это так страстно, что он все-таки не сдержался и кончил. Ну а следом за ним кончила и она... Затем с чувством выполненного долга эльфийка пристроилась у него на груди, глядя на него снизу вверх своими прекрасными зелеными глазами. Ее лицо было таким счастливым... и все-таки Луканий понял, что должен сознаться. - Мелони, - сказал он, взяв волшебницу за плечи. - Завтра мы уходим на войну. - Я с вами, господин! - не потратив на размышления ни секунды выпалила эльфийка. - Нельзя, глупая... Это война, понимаешь? Там я не смогу все время присматривать за тобой. Лагеря часто становятся целью нападения... с тобой может случиться что-нибудь нехорошее. Мелони быстро сдалась — она и сама понимала, что не создана для сражений. Всего один раз за всю ее жизнь, что была длиннее средней человеческой, она побывала в бою... и один раз испытала на себе что-то нехорошее — и этого было уже достаточно, чтобы понять, что ее господин абсолютно прав. - Так нечестно... - эльфийка тяжко вздохнула и уткнулась носом в грудь Лукания, чтобы не позволить ему увидеть навернувшиеся на глаза слезы. - Почему у нас снова нету времени? Каждый раз, когда все начинает налаживаться, вам нужно куда-то ехать... - Прости... - вздохнул юноша. - Нет, - всхлипнула волшебница. Она вовсе не хотела, чтобы господин перед ней извинялся — ведь виновата была она — и в том, что позволила себя изнасиловать, и в том, что ее хиленькое тельце восстанавливалось так долго, лишив их с Луканием всех радостей рабско-хозяйских отношений на целый месяц... - Я... ничего, - еще раз громко всхлипнув, она втянула в себя слезы, а затем вытерла глаза запястьем и героическим усилиями выдавила из тебя те слова, которые ее господин желал услышать — по ее мнению. - Пока вы еще здесь, я должна служить вам со всем усердием! - Ага, - Луканий погладил эльфийку по волосам. На самом деле, он чувствовал в точности то же, что и она — но почему-то именно в такие непростые моменты Мелони становилась неожиданно послушной и оттого особенно милой... - Ты уж не влезай в неприятности без меня. - Да со мной-то что будет... Это ведь вы на войну идете, господин! - возразила рабыня, но подумав немного, сменила тон. - Господин... можете поставить мне клеймо? - Ты с дуба упала?! - юноша едва не стукнул ее по башке за такое предложение. - Хотя бы представляешь, как это больно? - Господин, я потерплю... Зато с ним я всегда буду знать, что остаюсь вашей рабыней, что бы со мной ни случилось, - Мелони явно не до конца понимала смысл рабского клейма. С ее точки зрения, это была метка, обозначающая, кто является ее собственником — и разумеется, безумно влюбленная в своего хозяина эльфийка не только считала это совершенно нормальным, но и очень хотела такую получить. Из всех рабынь, что были в замке, лишь она, Рин и Кея избежали клеймения — так что им было и невдомек, что это не такая уж распространенная практика и большинство благоразумных рабовладельцев Империи давно уже от нее отказались. Рабыню клеймили лишь в случае, когда существовала реальная опасность того, что она сбежит, или же когда требовалось лишить высокопоставленную пленницу достоинства — офицерского, дворянского или, как в случае с подчиненными Рин, эльфийского — и «зафиксировать» этот факт таким образом, чтобы она не смогла впоследствии его отрицать... Иными словами, наличие на теле рабыни клейма было признаком ее непокорности и необходимости самого сурового обращения с ней. - Нет, - строго ответил Луканий. - Этого мы делать не будем. Хочешь чего-нибудь еще? - Я ваша рабыня, господин, - разочарование Мелони было хорошо заметно по полному безразличию в ее голосе — эта девчонка потихоньку осваивала все новые рабские хитрости! Вместо того, чтобы скандалить, она отвечала тихо и смиренно, не давая господину возможности обвинить ее в хамстве, но притом недвусмысленно выражая свое неудовольствие. - Вы должны говорить мне, чего хотите, а не меня спрашивать. Луканий хмуро посмотрел на горе-актрису, а потом просто шлепнул ее по заднице. Он тоже усвоил несколько простых правил и первым из них было: не позволять длинноухой интриганке себя дурить. - Если ты хочешь тратить мое время на свои обиды, то я лучше посплю, - объявил он. - У тебя будет много времени, чтобы подумать о своем поведении — будешь как Рин локти кусать. Какая наставница, такая и ученица... - Я не это имела в виду, господин! - юная волшебница поспешно пошла на попятную — пусть и не вполне осознанно, Луканию удалось сыграть на ее чувстве вины за то, что из-за ее состояния они потеряли целый месяц времени. - И я не такая, как Рин!!! - Да? И чем же вы отличаетесь? - ехидно поинтересовался юноша. - Я более... послушная, - соврала рабыня. - Рин тоже «послушная». Сегодня на пиру она послушно обслужила человек десять, а то и пятнадцать, и даже у девушек подлизала кое-что, - Луканий не любил Рин, потому не задумываясь поведал своей рабыне о постыдных «достижениях» ее бывшей начальницы. Не будь брать Мелони на праздник так опасно, он хотел бы, чтобы она посмотрела на это своими глазами. - А потом еще Сарье подошвы лизала и громко за это благодарила. - Я не такая! - юная волшебница схватила своего господина за плечи. Она не знала толком, как собирается «доказывать» ему, что отличается от Рин, и начала уже паниковать, почти поверив, что он и правда не видит разницы. - Я очень люблю вас, господин, и с радостью подчиняюсь вашим приказам... - последняя часть высказывания была очевидной ложью, и она замялась. - Все, что я хотела сказать... что была бы рада, если бы вы проявили больше настойчивости и использовали меня так, как вы сами хотите, не спрашивая моего мнения... Вот. - Я и не спрашиваю твоего мнения — это ты со мной все время споришь, - напомнил Луканий. На самом деле он не злился, но решил, что сейчас самое подходящее время для воспитания. - Ну, я... да, но... Если бы вы просто трахали меня, господин, такого бы не было! - наконец выпалила эльфийка, упершись кулачками в его грудь и слегка привстав. Вся сцена была просто очаровательной. - Да неужели? - хмыкнув, сквайр положил ладонь на живот волшебницы, а затем пробежался пальцами по ее телу и запустил руку под лифчик. - Да! - радостно простонала эльфийка. - Я бы покорно подчинилась вам, чего бы вы ни пожелали! - Врешь и не краснеешь... - Правда, господин! - воскликнула рабыня. Вырвавшись из не слишком крепкой хватки Лукания она повернулась к нему спиной и нагнулась, выставляя задницу. - Только скажите, чего вы хотите! Намек был слишком явным — она даже ягодицы руками раздвинула. Луканий никогда еще не имел ее в попку — зато это сделали с ней те насильники. Учитывая это, самому сквайру не казалось лучшей идеей повторять этот болезненный для его рабыни опыт — однако сама Мелони, очевидно, была иного мнения, и с какого-то момента эта идея плотно засела у нее в голове. Конечно, он мог бы просто воспользоваться своим правом выбора иначе, но это решило бы проблему лишь временно — рано или поздно Мелони осмелела бы настолько, что прямо попросила бы трахнуть ее в попку... И какая-то часть юноши хотела как следует проучить эльфийку, чтобы впредь не напрашивалась. К тому же, существовал ведь совсем крошечный шанс, что если он будет вести себя с ней, как она хочет, она и вправду станет послушной... - Я буду иметь тебя в попку, рабыня, - постаравшись звучать посуровей объявил он. - Да, господин! - даже не видя ее лица, Луканий по голосу мог определить, как возбуждена эльфийка. Похоже, оставалось лишь продолжать вести себя, как рабовладелец. - Она довольно узкая — так уж и быть, я позволю тебе смазать. Это называлось «рабской смазкой» — тем из рабынь, кого не предполагалось затрахать в задницу до потери сознания, позволялось облегчить себе наказание, смазав член собственной слюной. Луканий видел такое несколько раз — и, как оказалось, Мелони тоже знала, о чем речь. - Слушаюсь, господин, - она развернулась к нему лицом и наклонилась, чтобы взять в рот — действительно, необыкновенно послушная. Ну а чего бы ей бунтовать, если он отдавал именно те приказы, которые она мечтала услышать? Луканий задумался над тем, может ли он хоть как-то удержать свою любвеобильную рабыню в узде, а пока он размышлял, та уже закончила с «подготовкой» и вновь подставила задницу. Лежа ничком с задранной кверху попкой и раздвинув ягодицы, она выглядела, как заправская наложница, и юноша неожиданно отметил, что ее бедра в самом деле стали шире... - Не сдерживайтесь, господин! - потребовала она. Ну вот что, спрашивается, он мог с ней сделать?

***

- Пощазите, госпоза... - в слезах взмолилась Сильвия. Пусть это и заняло время, Сарья все-таки сломила выносливую воительницу. Сейчас та стояла перед ней на коленях, связанная тугими веревками, глубоко впивавшимися в ее груди и промежность. Спина рабыни была исполосована ударами розги, а в заднице торчал член-тренажер — но к этим-то пыткам она, по крайней мере, привыкла. Тем же, что заставило Сильвию молить о пощаде, была зажженная свечка в руках у вампирши. - Язык высунула! - безжалостно потребовала мучительница, сдавливая пальцами свободной руки ее челюсть. Трепещущая рабыня несмело высунула изо рта кончик языка — и в тот же миг на него приземлилась большая капля расплавленного воска. Сильвия завизжала. - Пощазите... - вновь проскулила она. Воительница уже полностью капитулировала и готова была пойти на любое унижение ради прекращения этой пытки — но Сарья все никак не унималась. - Хочешь пощады? - насмешливо поинтересовалась она. - Тогда лижи мне задницу! С этими словами она присела на краешек кровати и раздвинула ноги. Сильвия в ужасе уставилась на нее. Дело было не в какой-то глупой гордости — она пошла бы на что угодно, но ее обоженный язык разрывался от боли при любой попытке пошевелить им, не говоря уже о том, чтобы лизнуть что-то... Под видом «помилования» садистка-вампирша подсовывала ей еще более жестокую пытку. - Госпоза, мой язык... - прорыдала рабыня, с трудом произнося даже короткую фразу. - Твой язык? - с притворным недоумением переспросила Сарья. - Думаешь, мне стоит добавить еще воска? - Нет!!! - воскликнула Сильвия, видя, что вампирша сдвинула ноги и начала вставать. - Что значит «нет»? Открывай рот! - Я бузю визать! Сязьте обгатно, пгошу... - она умоляла в слезах, но в итоге лишь схлопотала звонкую пощечину. - Ты ничего не попутала, рабыня? - насмешливо осведомилась вампирша. Ей, конечно же, доставляло большое удовольствие видеть могучую воительницу в таком состоянии. Пусть унижать Ринонсу было и приятней, но той в последнее время и так хватало унижений — Сарья даже начинала жалеть ее, потому и переключилась на другую жертву. Феврония и Барбара — простые деревенские девчонки — были не так интересны, потому как сразу принимали ее превосходство и все, что она им готовила. В идеале Сарья предпочла бы сломать кого-нибудь чистого и величественного, вроде Элки, но в качестве временной игрушки и Сильвия вполне годилась — отчего-то эта шлюха позволяла себе смотреть на других женщин с презрением. Это-то презрение и должно было сделать ее унижение стократ горше. - Здесь я решаю, что ты будешь делать. Открыла рот и высунула язык! Быстро — если не хочешь, чтобы я тебе в другую дырку воску налила. Пытка продолжилась. Тем временем, буквально в полуметре от вампирши спали три ее рабыни, которых не могли разбудить даже вопли Сильвии. Те минуты, когда их госпожа была занята издевательствами над кем-то еще, были для них драгоценны, и они ни за что не могли позволить себе их терять... - Языком работай, - когда рыдающая воительница наконец согнула спину и прильнула губами к заднему отверстию своей мучительницы, та напомнила ей, что одних губ будет недостаточно, а затем насмешливо покосилась на Рин, которая спала, поджав под себя ноги. Протянув руку, Сарья легонько шлепнула ее по обнаженной заднице. - Эй, «госпожа Ринонса», кто позволил тебе дрыхнуть на постели твоей королевы? Глаза грозовой волшебницы немедленно распахнулись. Всего полмгновения потребовались ей, чтобы сориентироваться, а затем она проворно соскочила на пол и упала к ногам вампирши по правую руку от связанной Сильвии. - Не щадите меня, госпожа! - воскликнула она. - Тупая шлюха Рин сама не заметила, как заснула, и заслуживает сурового наказания! Позвольте мне занять место Сильвии! - Глупая, - прыснула Сарья. - Это была шутка. Я сама велела положить тебя на кровать. Ты не помнишь, где отрубилась? В самом деле, когда они вернулись в комнату этой ночью, Сарья приказала Сильвии и Февронии сплясать для нее — с одной стороны, ей стало интересно, сколько еще продержится старшая рабыня, которая и так все вечер танцевала в туфлях на высоком каблуке, а с другой — захотелось сравнить навыки молодой ведьмы с профессиональной танцовщицей, чтобы с полным на то основанием наказать первую за недостаточную прилежность. Ну а «подружкам-сосалкам», как вампирша насмешливо называла дуэт Рин и Барбары, было поручено вылизывание хозяйских сапог. Через какое-то время грозовая волшебница отключилась, и Сарья милостиво позволила Барбаре перенести ее на кровать. - Благодарю за эту честь, госпожа... - растерянно произнесла Рин. У нее болели практически все части тела, а голова была словно в тумане — потому-то она так легко купилась, когда Сарья обвинила ее в преступлении, которого она не совершала. - Простите, я не помню ничего... - Давай я напомню тебе, - с ангельской улыбкой вызвалась Сарья. - Тебя трахали, как последнюю шлюху, и ты, чтобы спасти свою шкуру, попросила меня взять тебя на эту ночь. Но когда мы пришли в комнату, ты отрубилась, даже не закончив чистить мои сапоги. Обещала и не дала — это называется мошенничеством, ты в курсе? - Мне нет прощения, госпожа, - с готовностью признала волшебница. Чем больше она вспоминала, тем лучше понимала, что терять ей особо нечего — дома ее ждут недовольный Артур и очередная порка от Сильвии. И, раз они обе находятся здесь, она даже опоздать на экзекуцию не сможет. - Но я ваша рабыня — вы сделаете со мной все, что пожелаете... - О, так групповое изнасилование делает женщин находчивей? - с сарказмом поинтересовалась Сарья. - Что, думаешь, раз уже продала мне тело и душу, то можно не извиняться? Вынь-ка у Сильвии из задницы член и «спляши» на нем — для начала. Рин без промедлений подчинилась приказу. Достав перепачканный тренажер из Сильвии, она задала лишь один уточняющий вопрос: - Могу я облизать? - Нет, - просто ответила вампирша. Волшебница с мученическим видом приподнялась и, продолжая сидеть на коленях, ввела орудие пытки в себя. Как и следовало ожидать, влагалище после вчерашнего адски болело, а стоило ей начать двигаться, как боль проявилась и во всех рабочих мышцах профессиональной проститутки. Рин даже не попыталась сдерживать крики — все равно именно их госпожа от нее и добивалась — она просто трахала себя и стонала. - Барбара, - Сарья окликнула еще одну из спящих рабынь. - Погладь мой костюм для верховой езды. - Вы куда-то уезжаете, госпожа? - как и Рин, блондинка моментально проснулась, стоило госпоже ее позвать. - Разогрей утюг как следует, - вампирша полностью проигнорировала вопрос рабыни и продолжила давать указания. - Он нам еще понадобится. Барбара не посмела уточнить, для кого именно из них «понадобится» утюг, но послушно подкинула дров в камин. Между тем, Феврония тоже проснулась и, не дожидаясь, пока и ей придумают задание, подползла поприветствовать хозяйку. - Ну что, сучечка? - Сарья ласково потрепала по макушке молодую рабыню, пока та терлась щекой о ее бок. - Потрахалась со своим дружком на фестивале? Ну а теперь, на время, пока меня не будет, оправляешься в бордель — думаю, это справедливо. Феврония не посмела возразить — лишь горестно вздохнула, думая о том, сколько это самое «отсутствие» может продлится. Вампирша не стала держать ее в неведении, но и дать точного ответа не могла. - Сегодня утром мы выступаем в поход. Я буду отсутствовать неопределенное время, - объявила она и быстро обернулась, чтобы пронаблюдать за реакцией своих рабынь. Барбара и Феврония определенно выглядели озадаченными. Что до Рин, то на ее лице отражалась лишь боль из-за пропихивания деревянного члена в больную дырку — впрочем, Сарья сама была там, когда Элки объявила волшебнице о своих планах, так что от нее удивления и не ожидала. Оставался лишь один вопрос... - Ты знала? - спросила вампирша у Сильвии, которая не показала никакой реакции. - Зогазывавась, - промычала та и вернулась к своему занятию, наивно полагая, что чем больше будет это делать, тем быстрее закончит... однако Сарья желала иного. - Это ведь ты так лупцуешь мою Рин, что на ней уже места живого не осталось? - капризно осведомилась она. - Она даже трахаться уже нормально не может — посмотри, ну кто так скачет? - Я вишь исповнява пгиказ ее госпозина... - ответ Сильвии, возможно, не был бы так похож на попытки оправдания, если бы не жалкая манера, в которой ей приходилось произносить слова... На самом-то деле, конечно, они с Артуром пришли к этому по обоюдному согласию — он предложил, а она с радостью согласилась. Да и Вивиан, похоже, получала извращенное удовольствие от ежедневных порок. Страдала лишь Рин — и даже она понимала, что жалобы здесь неуместны. И тем более неуместным было вмешательство Сарьи в дела, которые ее не касались. - Правильно, - согласилась вампирша. - Но Рин не единственная здесь, кто нуждается в воспитании, верно? Вот ты, например — дрянная шлюха, которая плачет перед клиентом. Это ведь никуда не годится, согласна? Сильвия прожгла мучительницу разгневанным вглядом — после всех пыток она ставит ей в вину слезы, которых с таких усердием от нее добивалась?! При всем ее стремлении угождать клиентам, должен был быть предел разумного — так что она решила просто не отвечать на этот вопрос и молча выслушала «приговор» Сарьи. - Думаю, тебе тоже не помешает ежедневная тренировка. Раз все равно ходишь пороть Рин, будешь каждое утро лизать ей задницу. Лить тебе на язык воск или нет, пусть решает сама Рин... думаю, вы сможете найти общий язык. - Ваш пгиказ понятен... - быстро ответила воительница, не желая, чтобы Сарья добавила что-то еще. Однако вампиршу было не так просто провести. - Конечно, ты можешь решить, что я тебе не хозяйка, или попросить Кристена отменить мой приказ... Но я тебе не советую, - на лице злодейки вновь появилась та прекрасная улыбка, с которой она рассказывала Рин о ее вчерашних «приключениях». - Знаешь, по таким ценам, по которым у вас шлюх продают, я могу купить каждую минуту твоей жизни вплоть до глубокой старости... и превратить ее в ад. Если я вернусь и узнаю, что ты не исполнила мое пожелание, то все наказания, которые ты должна была получить от Рин, а заодно и все, которым подвергла ее, получишь от моей руки. Ты поняла? - За, - вздохнула рабыня. Сарье нельзя было отказать в сообразительности — она не только предугадала, как Сильвия может избежать ее наказания, но и устроила все таким образом, чтобы благополучие воительницы всецело зависело от Рин. Если эльфийка оклевещет ее, сказав, что она не исполнила Сарьин приказ, ей придется несладко... Более того, если Сильвия не хотела больше страдать от расплавленного воска на своем языке, ей нужно было пренебрегать своими обязанностями и пороть Рин не так сильно, чтобы заслужить ответное милосердие. Ну а если бы рабыни захотели играть совсем грязно, то могли бы просто не наказывать друг друга, а потом соврать, что все сделали... И создавалось впечатление, что именно к такому решению вампирша их и подталкивает. Но она не была бы собой, если бы не подвергла воительницу этому унижению хотя бы единожды. - Что-то ты плохо меня поняла, - сварливо заявила она. - Сейчас утро или нет? - Утго... - подтвердила Сильвия, бросив быстрый взгляд в сторону окна. Небо имело светло-серый оттенок, и можно было догадаться, что скоро рассвет. - Так почему ты до сих пор не лижешь задницу? Рин, обопрись на локти — будем тренировать эту суку! - Госпожа, я... - простонала волшебница. Несмотря на боль, она успела возбудиться, пока трахала себя, и теперь хотела закончить. - Ты что, развлекалась, что ли? - хмуро глянула на нее Сарья. - Сейчас тебе станет не до веселья. Услышав это предупреждение, Рин поспешила слезть с члена и встать на четвереньки. Сильвия направилась было к ней, но вампирша остановила ее. - Стоять! Рин, ты должна руководить ею. Скажи: «Сильвия, за работу!» - Сильвия, за работу... - нерешительно повторила эльфийка, догадываясь, что как только Сарья уйдет, она получит от старшей рабыни по полной программе. - Нормально скомандуй. - Сильвия, за работу! - Рин почти уже забыла, как приятно отдавать приказы командным тоном. А ведь когда-то она была старшей рабыней, и Сильвия ей подчинялась... Теперь это случилось вновь. - Вот, и так она лижет, пока ты ее не остановишь, - проинструктировала волшебницу Сарья. - Если тебе кажется, что она недостаточно старается, можешь не засчитать ей попытку и приказать прийти позже для продолжения тренировки. Будь с ней строже. Чем лучше ты ее воспитаешь, чем меньше тебе потом придется делать за нее ее работу. - Я поняла, госпожа, - заверила Рин. Ее больше не нужно было учить жестокости. - Тупая шлюха Рин воспитает для вас эту рабыню! - Ваш костюм готов, госпожа, - в этот момент к Сарье приблизилась Барбара с выглаженным нарядом. - Хорошо. Поставь утюг на спину Рин и помоги мне одеться, - непредсказуемость была одной из самых страшных черт Сарьи. Только что она подвергала унижению Сильвию, и тут как бы между делом приговорила к казни эльфийку. Рин сжала кулаки так сильно, что едва не продавила ладони до крови... Она понимала, что молить о пощаде бесполезно, и все же ей не хватало силы воли, чтобы сохранить спокойствие пред лицом такого наказания. Ее руки и ноги задрожали, а по щекам покатились слезы. - Плачешь еще до начала наказания? - усмехнулась вампирша, вытирая пальчиком одну слезинку. - Что ж, поделом тебе. «Госпожа сделает со мной все, что пожелает» — ты сама это сказала. На нижнюю часть спины Рин приземлился горячий утюг. Естественно, она завизжала... Самым сложным было заставить себя не сбросить утюг и не начать кататься по полу, но бывалая рабыня отлично знала, что за такое ее ждет еще более страшная кара. - Если он упадет, то ты сядешь на него сверху сама знаешь чем, - немедленно подтвердила ее опасения Сарья. Каким-то образом голос вампирши достигал ее сквозь ее собственный визг. - Сильвия, а тебе кто-то разрешал останавливаться? Работай. Вампирша издевалась над ними, пока Барбара одевала ее. Так называемый «костюм для верховой езды» представлял собой очень короткое платье алого цвета, не закрывавшее даже середины бедра. Часть выше груди была выполнена из тонкой сеточки. Раньше у Сарьи было и нижнее белье к этому наряду, но она подарила его Мелони — так что Барбара предложила ей простое белье из черного кружева. - Лифчик не нужен, - покачала головой вампирша. Рабыня послушно кивнула и преклонила колени, чтобы надеть на свою госпожу трусики. - Вам потребуется какая-то сменная одежда, госпожа? - Хм, сейчас выберем... Неси сюда саквояж. И кстати, я не сказала? Ты едешь со мной. - Разумеется, госпожа, - Барбара хоть и была блондинкой, но все-таки не полной дурочкой. Раз Сарья уже сказала, что отдает Февронию в бордель и отдала распоряжения Рин на время своего отсутствия, то оставалась лишь одна, кого она могла бы взять с собой в качестве кормушки. В общем-то, Барбара была и не прочь вырваться из опостылевшей башни... правда, она еще не знала, что ей придется идти в колодках и с завязанными глазами. - Госпожа, хотите взять этот наряд? - она показала Сарье комплект из трусиков, лифчика и вуали. Все это было выполнено из полупрозрачной алой ткани. - Хм, да, уложи его, - кивнула вампирша. Иметь рабыню, которая разбирается в твоих вкусах, было сущим удовольствием. - А этот? - следующий наряд состоял из украшенного блестками платья с очень глубоким вырезом сзади и черных трусиков с металлическими застежками на боках — их можно было снять одним движением руки. - А этот оставим Рин, - неожиданно объявила Сарья. Из-за того, что грозовая волшебница так и не научилась шить белье, а Вивиан отказывалась делиться с ней своим, ей было нечего носить... хотя она и во сне не ждала увидеть, что госпожа пожелает поделиться с ней своей одеждой. Разумеется, акт дарения оказался обставлен самым унизительным для рабыни образом. Вампирша наклонилась к ней — к этому моменту Рин уже перестала орать в голос и лишь тихонечко выла от боли — и затолкала трусики ей в рот. - Вот, это тебе. Носи на здоровье. Со слезами на глазах волшебница кивнула. Пусть даже то были слезы боли, ситуация была весьма горькой сама по себе — от садистки-госпожи-соперницы она получила больше милосердия, чем от собственных подчиненных... Вроде бы, ей стоило ненавидеть Сарью, но также она не могла не ощущать некоторого раскаяния по поводу того, что в свое время не уделила юной принцессе должного внимания. Смогли бы они подружиться, будь все иначе? Могла бы Сарья не стать узурпаторшей, покойницей и вампиршей, а она, в свою очередь — рабыней, если бы она сделала тогда другой выбор? - Рин, ты знаешь, за что наказана? Рабыня, чей рот был занят трусами, согласно кивнула. За то, что не молила о прощении, как следует. Если бы молила — наказали бы за другое. - А ты ведь все правильно сказала, - неожиданно объявила вампирша. - Ты — моя рабыня, и я сделаю с тобой, что пожелаю. Я просто хочу, чтобы ты помнила об этом, пока меня нет. Даже если Стилфист вернется, ты все еще останешься моей рабыней — и будешь ею до конца своих дней. Ты обещала, - Сарья оторвала полуостывший утюг от спины волшебницы и полюбовалась на оставленный им след. - Ну а пока, когда Сильвия будет попадать по твоему ожогу плеткой или когда мужики будут лапать тебя за задницу, и он будет болеть — вспоминай, что у тебя есть госпожа. - Ммм, - утвердительно прорыдала Рин. - Ладно, похоже, что уже скоро рассвет... пора нам выдвигаться... Думаю, тебе тоже стоит пойти и попрощаться с сэром Артуром. А ты, Сильвия, должна получить распоряжения в качестве старшей рабыни. - Госпожа, Рин еще не объявила, что я могу остановиться, - отозвалась старшая рабыня. Кажется, ее языку стало чуть полегче. - Молодец, схватываешь на лету. Ты ведь все равно придешь сегодня ее пороть — вот тогда и закончишь свое дело. Пойдем. - Госпожа, я не могу, - напомнила Сильвия. Она все еще была крепко связана и, помимо прочего, не могла разогнуть ног, так как ее бедра были привязаны к голеням. - Ой, точно... Феврония, развяжешь Сильвию и после этого можешь отправляться в бордель. Рин, Барбара, вы со мной. - Госпожа, можно мне надеть что-нибудь? - уточнила рабыня-блондинка. - Обойдешься, - отозвалась Сарья. Что до Рин, то она не могла ничего спросить, но и нужды в этом не видела — и так было ясно, что она должна следовать за госпожой на четвереньках и с кляпом во рту — ну а кроме этого «кляпа» у нее просто не было никакой одежды.