Эльфийская песнь

Мертвенно-бледная эльфийка стояла у шеста, к которому была прикована за запястья, и трясла бедрами, демонстрируя интересные места — благо природа щедро одарила ее как передом, так и задом. Однако ответом на столь прелестную презентацию стал безжалостный щелчок плети... Удар не коснулся ее тела, но пленница все равно вздрогнула — ей уже дали понять, что не окажут снисхождения ни ее юному возрасту, ни былому положению. - Неубедительно, - ее мучительница — вампирша-блондинка в облегающем наряде из кожи, развратней которого могло быть лишь его полное отсутствие — осталась недовольна выступлением. - Я же все делаю! - с мольбой воскликнула горе-танцовщица. - Что не так?! - Все движения тобой исполнены, - бесстрастно подтвердила наставница. - И ты красива. Возможно, какого-нибудь мальчишку ты смогла бы соблазнить и так... Но настоящий мужчина хочет от твоего танца не этого — он хочет видеть, что ты хочешь его. И ты должна хотеть — иначе ничего не выйдет. - Но я не хочу... Здесь даже мужчины никакого нет! - Врешь, хочешь! - блондинка вскочила с кресла, на котором сидела, по-королевски закинув ногу на ногу, пока настоящая королева плясала перед ней, словно дешевая шлюшка — и, приблизившись к жертве, цапнула ту когтями за задницу. - Говорят, ты и при жизни была потаскухой еще той, но это даже неважно — теперь ты одна из нас и хочешь трахаться постоянно, с того самого момента, как вылезла из своего гроба — уж я-то знаю! Просто кончай ломаться и признай, что тебя тянет оседлать каждого мужика, которого ты встречаешь! - Я не такая... - всхлипнула юная вампирша. - Я ко... - Теперь — такая, - отрезала старшая. - И если хочешь быть королевой, придется тебе стать королевой куртизанок. Что касается мужчины, то он всегда должен существовать как минимум в твоем воображении... а плясать ты должна так, будто его член уже в тебе. Вперед! - она хлопнула узницу ладонью по промежности, одновременно щелкнув плеткой — и свергнутая королева, уже привыкшая отзываться на этот звук, словно дрессированная зверушка, стремительно задрыгала бедрами... - Ладно, это было забавно, - то ли от страха, то ли из-за того, что хлопок в чувствительном месте придал ей резвости, на этот раз у нее получилось удовлетворить требования мучительницы. Однако та сразу же выдвинула новые: - Теперь расставь ноги шире и покажи, как ты натягиваешься — мужчинам нравится смотреть на это и воображать, что они тебя имеют — и ты тоже должна. Просто представь, что сидишь на мужике своей мечты! Эльфийка послушно попыталась представить Талинора — единственного, кто мог соответствовать этому описанию на тот момент — но затем вспомнила о его предательстве, и ей стало тошно от одной мысли, что она даст ему прикоснуться к себе снова. Да и он вряд ли испытал бы что-то, помимо отвращения, увидев свою королеву теперь, когда она превратилась в это. Ее кожа стала бледной, как у трупа, во рту росли ужасные клыки, глаза светились в темноте, а от собственных желаний и мыслей ей самой было мерзко... В итоге вместо танца снова получились какие-то трепыхания, а сама плясунья едва не разрыдалась. Расплата не заставила себя ждать — Вирджиния схватила ее за шкирку и прижала к шесту — да так, что ребра захрустели. Затем была порка — болезненная и унизительная — с соответствующим финалом: мучительница не переставала шлепать, гладить и терзать ее до тех пор, пока жертва не обкончалась. Да, она никогда не была образцом невинности, даже не считая связи с Талинором — и частенько ласкала себя. Но испытать оргазм от рук другой женщины — до самого последнего времени такой разврат находился за пределами ее воображения. - Что, получила удовольствие? - закончив с ее промежностью, злая вампирша продолжила пытку в другом месте — схватила пленницу за груди и принялась выкручивать соски, требуя ответа. Сопротивляться было невозможно — как руки, так и ноги были присоединены к шесту цепями — и после полуминуты тщетной борьбы с болью экс-королева выдала позорное признание: - Да... - Что должна сказать? - Благодарю, госпожа! - взвизгнула она, ибо издевательства над ее грудями продолжались. Лишь после этого кандалы на руках ослабли и ей позволили сползти на пол — но то было не помилование. - Целуй мне сапоги, - мучительница огласила следующий приказ, заставивший царственную узницу поднять на нее ошарашенный взгляд. - Ты слышала. Можешь мне воспротивиться? Если нет, то целуй! Снова щелкнула плеть — на этот раз промчавшись в миллиметре от лица эльфийки — и возмущенный взгляд сменился ненавидящим, когда та осознала, что Вирджиния не шутит. Да, все было так, как она сказала — их было лишь двое в этой маленькой комнатке, и у младшей вампирши не было никаких шансов отбиться от матерой злодейки, вдобавок носившей титул Зодиакального Героя... - Злишься? - рассмеялась та. - Это хорошо. Запомни это чувство бессильной злобы — и вспоминай каждый раз, когда сама будешь ломать беспомощных девочек. Твои жертвы должны ощущать то же, что и ты сейчас — только так будешь знать, что обрела истинную власть. А теперь целуй! На этот раз удар плети был настоящим, хоть Вирджиния и не била в полую силу — но непривычной к пыткам высокородной эльфийке хватило — она в тот же миг склонилась и припала к сапогам мучительницы, скуля и моля о пощаде, словно жалкая сучка... И после этого унижения ее, зареванную, но неспособную даже покраснеть из-за недостатка крови в организме, усадили на пыточное устройство, уже хорошо знакомое — ибо эта «тренировка» стала для нее постоянной. Большой искусственный член вошел в ее лоно и щелкнули кандалы, соединяя руки за спиной. - Фантазия у тебя бедная, так что придется тренироваться, - с насмешкой провозгласила злодейка. - Запоминай ощущения — и в следующий раз танцуй лучше. Плача, она быстро закивала головой, готовая на все, лишь бы избежать побоев — и покорно дождавшись нового щелчка плети, обозначавшего начало наказания, принялась скакать... - Радуйся, что у тебя в жизни есть секс, - презрительно фыркнула Вирджиния. Заняв освободившееся место возле шеста, она мысленным приказом заставила кандалы защелкнуться у себя на руках и принялась плясать, чтобы выплеснуть накопившуюся страсть, которую вечной девственнице больше некуда было деть... В ее случае, хоть она даже не раздевалась, было отлично видно, насколько ей хочется. - Эти навыки пригодятся тебе снаружи. Еще спасибо мне скажешь, Сарья. - Сарья! - ее с силой тряхнули за плечи, и она проснулась — чтобы обнаружить, что во сне умудрилась взобраться на господина и оседлать его член — то есть сделать как раз то, что ей было запрещено в эту ночь. Сбоку от храмовника сидела Рин, крайне недовольная (ей тоже хотелось и тоже было нельзя), а сам он взирал на проказницу-вампиршу с весельем, предвещавшим той скорое наказание в особо извращенной форме: - У тебя что, лунатизм? - Ой, - только и смогла пискнуть она, осмотревшись по сторонам. Ситуация и впрямь получилась пикантнейшая — ведь они находились не у себя в комнате, а в караулке, где помимо них ночевало еще человек десять. Не простые солдаты, конечно — все в ранге от лейтенанта и выше — но все равно два десятка голодных глаз, перед которыми девушка поскромнее постеснялась бы предстать даже в одежде. На Сарье же не было ничего, кроме ошейника и черно-золотой завязки, стягивавшей ее волосы в роскошный хвост. Для прикрытия у нее имелось лишь одеяло, которым храмовник накрывал себя и своих рабынь ночью — но теперь оно было отброшено в сторону и вся эта красота оказалась на виду. А поскольку через окошко в комнату уже проникали первые лучи солнца, ничего не мешало зрителям разглядеть ее во всех деталях, включая и свеженькое клеймо на правой ягодице... Никто не спал — приподнявшись на своих лежаках и стоя в полный рост, рыцари и лейтенанты жадно пялились на рыжую бесстыдницу. А тут еще и Элки появилась — и замерла на пороге, скрестив руки на груди и разгневанно взирая на непотребную сцену. - Слезай, - Стилфист хлопнул принцессу по заднице — специально или нет, именно по правой ее половине. Клеймо отозвалось на шлепок жгучей болью, напоминая рабыне о ее положении... А ведь та была готова продолжать, невзирая на позор! Появление воительницы даже сильней разожгло в ней это желание — ибо она видела в той соперницу и ни за что не упустила бы шанс урвать лакомый кусочек на глазах разом у нее и у Рин... Но для храмовника, очевидно, мнение Элки значило больше, чем простой рабыни — он отказался от своих первоначальных намерений и Сарья была изгнана с позором на радость обеим своим соперницам: - Иди в угол и подумай над своим поведением. Под одобрительными и завистливыми взглядами публики она поползла наказываться, багровея от стыда, но еще больше — от обиды. Каждое действие, каждый приказ господина были направлены на то, чтобы поставить ее на место. Ты рабыня — вот твое клеймо, ты рабыня — твое мнение ничего не значит, ты рабыня — иди и подумай об этом... а ведь она добровольно ему отдалась! Могло быть, конечно, еще хуже — на месте Стилфиста тот же Серка отдал бы провинившуюся наложницу воинам — и страшно даже подумать, как поступил бы в схожей ситуации Баэл. На фоне этих по-настоящему злых господ ее нынешнее «рабство» казалось детской игрой... но лишь казалось. Сарья знала, что ее господин может сделать с ней что угодно — у него была возможность, а дальше все зависело от его прихоти — и боялась этого. Этот страх был еще одним — пожалуй, даже главным — компонентом ее унижения — рабский страх. Именно из-за него она даже пискнуть не посмела, когда ее погнали, а быстро и безропотно подчинилась — чем ее главная соперница не преминула воспользоваться. - Господин, эта бесстыдница вас возбудила? Позвольте мне исправить... - она недаром сидела все это время в идеальной рабской позе, изображая из себя пай-девочку, тогда как на самом деле была самой испорченной сукой в комнате. Стоило заветному месту освободиться, как она наклонилась к хозяйскому уху и зашептала — может, для людей это и было слишком тихо, но Сарья-то все слышала! Она аж дернулась от возмущения... конечно, то была месть ей за «доделанный» вчера минет — но все равно обидно. А обидней всего то, что волшебнице Стилфист разрешил — и даже одеялом не накрыл, когда та улеглась у него между ног и принялась бесстыдно лобызать его член у всех на виду! За что тогда, спрашивается, ее поставили в угол — и кто здесь «бесстыдница»?! - Господин, я должна встать лицом или задом? - спросила вампирша, едва не плача. В ход пошли все приемы завлечения, которым ее учили — поднявшись на корточки, царственная блудница потрясла обнаженными достоинствами, оглаживая их руками и изо всех сил желая своего господина... Этот урок она наконец-то усвоила — и всего-то понадобилось, что найти настоящего мужчину, не воображаемого, который будет достоин ее желаний! Но он теперь даже головы не захотел повернуть в ее сторону — однако все-таки позволил сохранить соблазнительную позу: - Лицом к людям — и извинись перед ними за это безобразие. - Простите меня, господа, за это позорное зрелище... - раздвинув коленки и поддерживая руками груди, провозгласила принцесса — но под «позорным зрелищем» она подразумевала не свои действия, а происходящее перед ней. И в комнате был по крайней мере один человек, что разделял это мнение — Элки. Решительно подойдя к сосущей волшебнице, она пнула ту ногой в бесстыдно выставленный зад. - Ты тоже! - Простите меня за мое бесстыдство, госпожа, - Рин пришлось вытащить изо рта хозяйский орган, который она как раз перед этим умудрилась полностью заглотить, и ответить воительнице. Но она не лезла в карман за словом, полностью уверенная в благосклонности своего хозяина и в том, что он получает удовольствие от ее действий — потому включила в свои «извинения» долю насмешки — то, на что раньше лишь Сарья могла решиться: - Я лишь помогу господину снять возбуждение и верну его вам. - Да мне он нахрен не нужен! - раздраженно бросила Элки — как минимум три четверти ее гнева справедливо принадлежали Стилфисту и лишь одна — его шлюшкам-рабыням. - Я буду на стене! Сказав так, она ушла — под насмешливые взгляды офицеров, большинство из которых не скрывая завидовали везунчику-командиру, которому удалось не только заполучить старательную эльфийку-волшебницу и бесстыдную шлюхопринцессу, но и украсть сердце самой неприступной девы по эту сторону двух рек. Сам же он не стеснялся хвастать своими приобретениями, хоть у некоторых из присутствующих были свои «сокровища» — сэра Эктора, к примеру, ждала дома безотказная Гвеннет, а лейтенанта Гордона из Черных Уланов — красавица-жена. Но они не были бы мужиками, если бы, имея своих женщин, не поглядывали с завистью на чужих... Храмовник эти взгляды проигнорировал и лишь сокрушенно прокачал головой в ответ на грубый комментарий Элки — однако сделанного было не воротить, а выдающиеся навыки умелой сосалки не позволяли ему даже искренне пожалеть о своем выборе — и он не стал останавливать ее, ограничившись полушутливым выговором: - Сегодня трусов не получите, ни одна, ни другая! - рабыни радостно закивали, как будто того и ждали — в таких «наказаниях» было мало смысла, если их не продлевать при каждом удобном поводе, а они сегодня предоставили своему хозяину прямо-таки знатный. Сарья еще позволила себе виновато закусить губу, ну а ее соперница уже смирилась с необходимостью ходить голышом в ближайшую пару недель — и, коротко подтвердив получение приказа, продолжила сосать. Ее самоотверженность была полностью вознаграждена следующим объявлением рыцаря: - Это ваше общее наказание, но Сарья получит еще и свое — на усмотрение старшей рабыни. Здесь уже вампирша позволила себе возмущенный стон — и Рин в самом деле не стала ее жалеть: - Порка по пизде, - безжалостно и грубо объявила она. - Чем провинилась, то и накажем. Храмовник поморщился — он предпочел бы, чтобы его рабыня выражалась более благопристойно, да и выбрать она могла что-то поинтересней — но он уже имел ее в рот, и в более строгом наказании за слова не было необходимости. - Заканчивай, - коротко распорядился он, ударяя эльфийку членом по губам. - Потом пори. Волшебница тихо вздохнула — она только начала свою работу и заканчивать ее так быстро не была готова, да и не могла — по крайней мере своими силами. Однако ей хватило одного мгновения, чтобы понять желания господина и принять верное решение: - Используйте мой рот так яростно, как вы хотите, чтобы я наказала эту бесстыдницу! - провозгласила она и до боли разинула челюсти, отдавая себя в его власть. Рыцарь усмехнулся, на этот раз полностью довольный, и взял ее за затылок. Теперь Сарье было бы трудно жаловаться на несправедливость своего наказания — быть может, ее и отправили в угол и выставили перед всеми обнаженной — но Рин-то просто выебали, при том что она также была голой и у всех на виду... В ответ на глубокие проникновения волшебница сдавленно стонала, и вампирше, которой достался удачный угол обзора, были хорошо видны слезы, текущие помимо воли рабыни из ее глаз. Господские сослуживцы, находившиеся по другую сторону, наблюдали нечто не менее занимательное — в такт движениям храмовника двигалась задница эльфийки, а между ног истекала соками возбужденная киска. Какой бы преданной рабыней она ни была, она точно не могла получать удовольствие от такого — или, как минимум, желала куда большего — того, что ей не было позволено получить, так что в конце она обречена была остаться с одним лишь позором — одновременно затраханной и совершенно неудовлетворенной... Но зато им удалось «закончить» довольно быстро — всего за три или четыре минуты, после чего волшебница рухнула на пол, кашляя и давясь семенем, а ее господин наоборот поднялся на ноги. - Почисть, - приказал он Сарье, которая по-прежнему стояла в углу, вывалив напоказ срамные места. Та прильнула к члену, испуганно наблюдая, как на заднем плане старшая рабыня, проглотив все, что было у нее во рту, и слизав пролитое с пола, поднимается на ноги... Так делает минет наложница на глазах у законной жены в страхе перед неизбежной расплатой — зная, что каждое ее движение лишь подогревает гнев госпожи, и в итоге, как бы хорошо она ни работала, будет только хуже. Так и вышло. - Я пошел на стену, - объявил храмовник, убирая вылизанный вампиршей орган в штаны. - А ты смиренно прими свое наказание. - Но... Позвольте мне последовать за вами! - взмолилась Сарья, едва сдержавшись, чтобы не сказать «останьтесь со мной». Без всякого преувеличения она боялась за свою шкуру — ибо Рин и прежде придиралась по малейшему поводу, а сегодня имела не только желание, но и законные основания эту самую шкуру спустить — и ей была дана от Стилфиста полная власть на это. Вампирша была готова пойти с ним на стену — голая, на четвереньках, даже на поводке — лишь бы не оказаться в руках у грозной соперницы. - Я г-готова принять наказание перед вами. Это не з-займет много времени... - Не нужно, - отрезал рыцарь. Ему не особо-то нравилось наблюдать, как одна его любовница лупит плеткой другую. - И на стене тебе делать нечего. Лучше слетай потом на кухню и принеси мне завтрак... - Да, господин... - обреченно выдохнула экс-принцесса. Побыла с утра стриптизершей, побыла чистильщицей члена — чего бы и официанткой не поработать? - Только не позволяй никому изнасиловать тебя по дороге. - Господин, для этого у нас есть Рин! - раздраженно бросила она — и сразу же пожалела, ибо в руках у волшебницы уже была плетка — и та грозно щелкнула ею, мигом напомнив Сарье другую ее наставницу. - Повтори, что ты сказала, рабыня... - Я лишь указала на известный факт, госпожа, - вампирша попробовала отбрехаться, но не тут-то было: - Вот тебе другой известный факт, - с каменным лицом отчеканила Ринонса. - Господин оставил твое наказание на мое усмотрение, а значит и количество ударов — тоже. Буду лупить тебя столько, сколько захочу! И после такого-то заявления господин ушел, оставив ее во власти жестокосердной мучительницы, даже не пытавшейся претендовать на беспристрастность, ну а та принялась делать именно то, что обещала — лупить ее плеткой по срамному месту, как самую жалкую и безропотную суку! Если волшебнице и было капельку жаль свою жертву — все-таки, Стилфист был с той очень строг и уже не первый день нарочито позорил на публику — а та все-таки была принцессой и могла еще не до конца отринуть остатки эльфийской гордости, о которых давно позабыла Рин — но довольно быстро она убила в себе это чувство, вспомнив об очевидном: Сарья была Сарьей. Да, эльфийка — бывшая, да, принцесса — теперь уже тоже бывшая, но она по-прежнему оставалась кровосоской и сучкой — и далеко не бывшей. Поменяйся они с Рин ролями, вампирша бы точно сумела подобрать для соперницы еще более болезненное и унизительное наказание. Даже сейчас волшебница могла чувствовать у себя на языке вкус ее подошв, коих она в свое время облизала немало... - Сидеть! - заставлять ее лизать свои подошвы Рин не стала, но и щадить не собиралась. Когда принцесса задергалась от ее ударов, она сурово указала той правильное положение: - Руки на сиськах держи. Коленки шире. Вот тебе еще! Что должна сказать? - Благодарю за наказание, госпожа... - прошипела вампирша с нескрываемой ненавистью в голосе и во взгляде. На самом деле от нее ждали мольбы о пощаде, но черта с два она позволила бы Ринонсе так себя опозорить! Большинство благоразумных рыцарей покинули помещение вместе со Стилфистом, но несколько остались, явно желая понаблюдать за страданиями одной красавицы-рабыни от рук другой. В их глазах Рин была обыкновенной шлюшкой — а кто-то, возможно, буквально вертел ее на члене — а Сарья, унизившись перед ней, опустилась бы еще ниже — до звания подчиненной бордельной девки... Недопустимо! Потому она собрала все вампирские силы в кулак и терпела пытку, не издавая ни единого лишнего звука. А Рин конечно же поняла это и всеми силами старалась ее сломить, тщательно целясь, чтобы удары приходились по самым чувствительным местам... Длилось это их «сражение» долго, и мужчины, устав наблюдать за двумя извращенками, в конце концов просто ушли. Это подарило долгожданную свободу обеим участницам экзекуции — волшебница, обматерив свою упрямую жертву, влепила ей пощечину — а та в свою очередь быстро перестала ломаться. Они с Рин знали друг друга слишком хорошо и претерпели в присутствии друг друга бесчисленные унижения и страдания — так что притворяться перед ней одной не было уже никакого смысла. - Смилуйтесь, госпожа... - простонала вампирша, обнимая правую ногу мучительницы и зажимая ее между роскошными грудями. - Я уже полностью осознала свою вину... - Ага, как только они ушли! - раздраженно бросила волшебница. - Перед ними, значит, будешь строить из себя несломленную жертву, чтобы завтра уже по всему городу ходили слухи, какая я злодейка и как тебя мучаю. Лицемерка... - Но вы тоже такая, - неожиданно справедливо заметила Сарья. - Мы обе эльфийки, в конце концов... - Не после того, как ты меня заставляла прилюдно в задницу долбиться... - фыркнула Рин, и этот смешок не предвещал шлюхопринцессе ничего хорошего. Та замерла, испуганно глядя на старшую рабыню снизу вверх. - Что ж, я пыталась быть к тебе снисходительной, но, похоже, поставить тебя на место можно единственным способом. Целуй мне сапоги. Вампирша вздрогнула — ибо это были именно те слова, которые она больше всего боялась услышать. Она уже стояла так перед женщиной и получала такой приказ, и подчинилась ему — и до сих пор эта сцена являлась ей во снах... И Рин была точно такой же — они обе сперва пострадали сами, а теперь пытались утвердиться, заставляя других проходить через то, что испытали. - Ложись, - видя ее смятение, волшебница толкнула Сарью на пол, и та послушно упала, продолжая держать колени широко раздвинутыми, а задницу подставленной для продолжения порки. Но госпожа уготовила ей нечто худшее... Поставив свой каблук прямо на ее истерзанные нижние губы, она вопросила: - Итак, какой из дырок ты предпочтешь его «облизать»? - Ртом... ртом, госпожа! - остатки королевской гордости словно ветром сдуло, и несчастная рабыня сама подалась вперед, разевая ротик... Но тут Рин поставила ногу ей на грудь. - Стой. Я придумала кое-что получше, - встав над вампиршей так, чтобы ноги стояли по разные стороны от ее плеч, а не мытая после вчерашних оргий промежность нависла прямо над ее головой, волшебница опустилась на корточки. Сарья ждала ее с высунутым язычком, готовая, если необходимо, лобызать госпоже киску — такое наказание ее испорченный разум воспринимал как менее унизительное, чем целование сапог. Вот только облизывать ей предстояло совсем не киску... Усевшись сопернице на лицо, Рин торжественно огласила приговор: - Целуй мне зад, шлюха. С языком! Если не увижу, что ты плачешь от стыда, то решу, что ты недостаточно наказана — и начну все с начала. Вампирша, впрочем, и так уже заливалась слезами. - Когда господин разрешит мне выбрать наказание, я с тобой то же сделаю! - пообещала она. Ненавидела ли она Рин в этот момент? Определенно. Однако две ее наставницы отличались, как небо и земля. Окажись Вирджиния в ее власти, Сарья убила бы ту без промедления и позаботилась бы искоренить всякое напоминание о ней и о своем позоре. С Рин же они были соперницами, ровней — и мысли о ее убийстве даже не посещали принцессу, а их соперничество со взаимным «обворовыванием» и насмешками было центральной частью романа со Стилфистом, делавшей его как минимум вдвое более захватывающим... Так что Сарья и в самом деле хотела лишь того, о чем сказала — завоевать хозяйскую благосклонность и поменяться с мучительницей местами. И вот еще доказательство их с Рин особых отношений: в ответ на такую угрозу волшебница лишь рассмеялась и даже не подумала наказать. - Сделаю с вами, госпожа! - беззлобно, но настойчиво поправила она. На самом-то деле в этой ситуации поводом для гордости было уже то, что садистка-вампирша не смогла придумать лучшего издевательства и лишь повторила за ней. После такого уже не было нужды опускаться до физического насилия — можно было просто давить насмешками. - Давай, лижи чище — и я попрошу господина трахнуть меня в подготовленную тобой дырку — может быть, он придет в хорошее расположение духа и тогда тебе тоже что-то перепадет... - Можно я уже пойду? - взмолилась принцесса, видя, что проигрывает сегодня по всем фронтам. - Там господин завтрака ждет, между прочим! - Не беспокойся, я помогу ему скрасить ожидание... И так далее, и тому подобное... Прошло не менее получаса к тому моменту, как волшебница, вдоволь наиздевавшись, отпустила наконец зареванную соперницу и, придав той ускоряющего пинка, выпроводила из башни через окно. Сама она спустилась по лестнице на первый этаж, намереваясь пойти на поиски господина, но там обнаружила, что все солдаты уже покинули башню и уходя заперли ее снаружи на замок — таким образом Рин оказалась в заточении, и то было наверняка осознанное решение Стилфиста, решившего, что его рабыне нечего делать на стенах. Оставалось лишь покориться хозяйской воле — вновь поднявшись в караулку, она опустилась на четвереньки рядом с его лежаком и уткнулась носом в пол, а задницу выставила вверх, надеясь, что если не эта поза, то хотя бы свеженькое клеймо вызовет у господина желание воспользоваться ею по возвращении... В душе эльфийка уже догадывалась, что ждать ей придется до самого вечера — но для преданной рабыни в том не было ничего необычного, и она тешила себя надеждами, что именно такое терпение является одним из главных достоинств, подчеркивающих ее качество по сравнению с невоспитанными девчонками вроде Мелони и Сарьи. Сарья же между тем пользовалась полной свободой передвижения — к счастью, господин приказал ей слетать за завтраком, а не сходить — и ей не было нужды тащиться по земле, демонстрируя городским зевакам жалкий вид своей запоротой промежности и заплаканных глаз — а улетая, она успела заметить замок на воротах башни и почувствовала себя полностью отмщенной... Плоха та младшая рабыня, что не умеет воспользоваться отсутствием старшей — а вампирша себя плохой рабыней не считала. Она решила, что дома быстренько приведет себя в порядок, захватит на кухне поднос с разными вкусностями и полетит с ним прямо на стену. Найти господина с неба будет нетрудно — воображение развратницы-принцессы уже нарисовало сцену, как она ложится перед ним, раздвигая ноги, а поднос ставит себе на живот, предлагая разом его и себя... Так она точно сможет заработать пару очков — и, кто знает, может даже вернет себе право носить трусы первой, посрамив Рин? Одним словом, она была вполне счастлива, несмотря на утреннее унижение. Возможно, это и не та жизнь, о которой она мечтала — но все лучше, чем гнить в вампирских застенках, дожидаясь, пока освободится место в гареме Баэла и унаследовать в итоге должность пожизненной стриптизерши. А вдобавок ей не нужно больше было напрягаться, чтобы представить себе мужчину, ради которого она была бы готова на все — теперь она спала с таким каждую ночь. Даже ее сегодняшний прокол, приведший в итоге к публичному позору, говорил в первую очередь о том, что она имела возможность его совершить — объект ее желания находился в пределах ее досягаемости. Она не была больше жалкой извращенкой, ласкающей себе по ночам или забавляющейся с рабынями — и уже это заставляло ее ощущать превосходство над Вирджинией и подобными ей сучками (к числу коих она сама относилась в прошлом). Она выросла над своей заклятой врагиней и над собой — более чем достойный повод для счастья. Но, как это часто бывает в жизни, прошлое настигло ее. Совершенно неожиданно вампирша осознала, что сила, переполнявшая сегодня ее крылья, является плодом не только душевного подъема... Ревин Маус накрыла зловещая аура, усиливающая — практически оживляющая — все мертвое. В мире существовал лишь один источник такой силы — и Сарья, чертыхнувшись, развернулась в воздухе. Она сама не знала, что собирается делать, если все в самом деле окажется так — если самый сильный и самый жуткий колдун на планете явился, чтобы силой вернуть ее себе — но по крайней мере надеялась успеть предупредить Стилфиста — и попрощаться... Но она ошиблась. Не Баэл пришел за нею, а Серка, в очередной раз совершивший один из тех безумных актов, благодаря которым его почитала и покорялась ему вампирская знать, свято верившая, что главное для аристократа — это эпатаж. Еще в это воскресенье принц находился вместе со своей армией на окраинах Темнолесья. Сейчас было утро среды — и вот он уже стоял у стен Ревин Мауса, проделав беспрецедентный марш-бросок через вражескую территорию, на который ни одна нормальная армия не должна была быть способна. Потому, собственно, он и оставил армию позади, взяв с собой лишь вампиров, что могли передвигаться по воздуху. Теперь же, оказавшись на месте, принц собирался «воссоздать» свое войско, использовав в качестве материала неимоверное число мертвых, появившихся в результате многочисленных стычек между войсками Августа и повстанцами, происходивших по всей области... Способность Серки усиливать зомби, дарованная магическим плащом, была давно и широко известна, но у него была и другая, о которой до сего дня не знал практически никто — истинный Зов Короля Мертвых, оживлявший любых непогребенных покойников в радиусе нескольких миль. В итоге он просто летел, а следом за ним тянулась вереница оживших мертвецов, растянувшаяся едва ли не на полстраны... Предполагалось, что на такое способен лишь Баэл — и конечно же принц скрывал свою силу не без причин. Быть вторым обладателем уникального таланта еще опаснее, чем первым — особенно учитывая, кем в данном случае являлся «конкурент». Для двух звезд такой величины одного небосвода было бы маловато — и даже «Безграничная» Империя не нуждалась в двух императорах... Серка отлично это понимал — и решился раскрыться лишь потому, что был как никогда близок к цели, к которой шел четыреста лет. И даже теперь победу пытались увести у него из-под носа! Баэл с одной стороны и Стилфист с другой — два достойнейших врага, которых было не одолеть, сражаясь вполсилы — не оставили ему иного выбора... Но даже так он не рискнул бы пойти ва-банк, если бы не ряд предшествующих событий, первым из которых стала неожиданная гибель Тауруса, а последнее происходило примерно в это же самое время в окрестностях крепости Томмогольм, куда принцесса Люсиена отвела свой потрепанный отряд... Томмогольм, сосед-близнец замка Райен в цепи крепостей, выстроенных древними императорами по периметру Междуречья, сохранил свое значение (и куда лучше сохранился сам) даже после того, как с эльфами в последний раз был заключен мир — ибо преграждал собой дорогу в южные области страны и столицу и по своей стратегической ценности не уступал даже Ревин Маусу. Но в отличие от необъятного города, замок был почти лишен гражданского населения — то была укрепленная армейская база, где обучались военному делу новобранцы с окрестных сел, а за исключением их, инструкторов и гарнизона здесь жило лишь небольшое количество слуг — и не было даже борделя! Неудивительно, что Люсиена выбрала именно это место, чтобы восполнить потери и одновременно не дать выжившим расслабиться (по ее мнению никто из них не заслужил отдыха). Однако дисциплина пребывала в плачевном состоянии уже сейчас — рота потеряла разом и командира и жрицу, в ней было много раненых, а некоторые были вдобавок отравлены каким-то ядом — в результате чего переход до Томмогольма занял у них полных четыре дня... а прибыв на место, они обнаружили замок полностью опустошенным. Крепостные ворота были закрыты, но сколько бы в них ни стучали, никто не открывал, а на стенах не было видно часовых. Утратив терпение, принцесса приказала вышибить ворота, и хоть это потребовало немалых трудов, в итоге солдаты ворвались внутрь и их глазам предстала жуткая картина. Повсюду — на земле, на лестницах, на башнях — валялись мертвые тела. Причину, учитывая недавно пережитое ими самими нападение, нетрудно было угадать — дело рук нежити! Очень быстро нашлись и наглядные доказательства — среди мертвых тел обнаружились немертвые, пожирающие своих бывших товарищей... Хотя число зомби было очень мало — не больше полутора десятков — так что даже горе-подчиненные Люсиены быстро разделались с ними. Такой отряд никак не мог захватить целый замок — больше было похоже, что это остатки куда большей армии, забытые при отходе — в результате чего безмозглые мертвецы вышли из-под контроля своих хозяев и обратились к единственному занятию, на которое были способны без приказа... Но даже это не могло объяснить, почему ворота замка остались целы и заперты изнутри — а по мере исследования вопросов становилось лишь больше. Многие тела находились в местах и позах, почти исключавших возможность участия в битве — в коридорах, в спальнях, в сортирах — а на некоторых вовсе отсутствовали следы насилия. Наконец передовая группа во главе с самой принцессой добралась до обеденного зала — и там они стали свидетелями сцены, срисованной из какой-то книги ужасов... Мертвецы сидели на стульях в неестественных позах со связанными руками и забитыми в глотки кольями, а с люстры свисало полуголое и обезображенное женское тело, сохранившее, однако, клобук на голове, по которому в нем можно было опознать жрицу. Ну а во главе стола восседала создательница всего этого безобразия — закинув ногу на ногу, она попивала вино, вполне комфортно ощущая себя в окружении трупов. Это явление, однако, ничего не объясняло и лишь более все запутывало. Раз вражеская командирша все еще находилась здесь, получается, то была не «забытая» часть большего отряда, а все ее силы? В самом ли деле она несла ответственность за произошедшее здесь или просто пришла поругаться над покойниками? И кто, в конце концов, открыл ей ворота? Безоружная и почти не одетая — в одной лишь шерстяной накидке на голое тело — она даже не попыталась сопротивляться и позволила себя схватить, чем еще больше озадачила Люсиену. У той было уже чертовски много вопросов — и влепив пленнице пощечину левой рукой (правая, сломанная в схватке с Таурусом, висела на перевязи и была непригодна даже для побоев), она приказала той отвечать. - Заставьте меня, - ухмыльнувшись беззубым ртом, предложила некромантка. Принцесса, не долго думая, вонзила меч ей в ногу. В другой день она сняла бы с нахалки сразу голову, но сейчас нужно было разобраться в произошедшем — помимо гибели большого количества людей, до которых Люсиене не было особого дела, ее собственный отряд был куда малочисленней гарнизона Томмогольма, и если поблизости все еще бродило чудовище, способное перебить столько народу, то все они находились в смертельной опасности. Но злодейка, очевидно, умела терпеть пытки куда лучше, чем сражаться — и даже начав проворачивать меч у нее в бедре, Люсиена услышала в ответ лишь сдавленное шипение, перешедшее затем в хриплый смех... Немного света на ситуацию смог пролить сэр Мэттью, объявивший, что их пленница — никто иная, как Зодиакальный Герой Козерога. К сожалению, Каприкорн появлялась на передовой куда реже покойного Тауруса, да и ее предшественники не отметились ничем значительным — на вопрос, могла ли она единолично учинить все это безобразие, Скорпион лишь недоуменно пожал плечами. - Допросите ее, - бросила принцесса солдатам, видя, что ее собственные методы не имеют успеха. Пускаться в крайние зверства на глазах у почитаемого ею рыцаря она не хотела — но с радостью препоручила эту работу мужланам: - Отрубите все конечности, если потребуется. Я хочу знать, в чем цель атаки, где их главные силы и как они захватили чертов замок! Обычно она еще напомнила бы, что палачам следует держать половые органы в штанах, но в этот раз не стала — умышленно. Возможно, отвратительная некромантка, ругавшаяся над трупами и не надевшая даже трусов, будто сама хотела, чтобы ее изнасиловали, заслуживала, чтобы именно это с ней и случилось? А даже если нет, Люсиена перестала испытывать к ней какую-либо жалость с того момента, как та посмеялась над ее неуклюжей попыткой пытать. У принцессы промелькнула даже мысль отдать пленницу в наложницы сэру Скорпиону — что равнялось очень извращенной казни, учитывая способности последнего — но она сдержалась — опять же не из-за жалости к некромантке, а потому что ей показалось подлым использовать своего рыцаря в таком качестве... Разумеется, в отряде нашлась масса желающих — тем более, что свободным от допроса было приказано собрать и похоронить трупы — и как раз на эту работу никто не рвался. Мигом с пленницы было сорвано манто — единственный предмет одежды в ее гардеробе... Оставался еще козий череп, закрывавший пол-лица, но его оторвать не удалось — он держался так крепко, будто прирос к голове. Тогда кто-то предложил «отпилить козе рога». «Коза» заметно испугалась и попросила не делать этого — чем, разумеется, лишь подогрела желание палачей подвергнуть ее этому символическому унижению... Ее привязали к лавке за запястья и щиколотки и попутно с «расчленением» ее причудливого головного убора выпороли ремнем. Затем — поскольку принцесса уже ушла и произвол мучителей некому было сдержать — один из них без лишних прелюдий отымел пленницу в попку, оказавшуюся глубокой и вполне подготовленной к такому обращению. На протяжении всего «дознания» подследственной не задавали никаких вопросов, а сама она не предлагала ответов, но и не возмущалась — так что поначалу ее даже сочли послушной. Но когда солдат, что пилил ей рога, сидя у нее на спине, пересел на перед и потребовал, чтобы она взяла в рот, некромантка не выдержала: - *** себе не отпили, - буркнула она и не стала ничего делать. Такой «бунт» заслуживал самой безжалостной кары — так что нахалку высекли теперь уже розгами. Три человека били ее одновременно по спине, ягодицам и бедрам, а четвертый — тот, кому она отказала в обслуживании — накалил на жаровне кочергу и приложил к ее непокорным губам... После такого наказания узница стала куда сговорчивей и как минимум не оказала никакого сопротивления, когда вместо кочерги ей в рот просунули член — а со слезами на глазах приняла его. Тем временем одному из мучителей пришла в голову новая идея, и когда с отпиливанием рогов и извиняющимся отсосом было покончено, обесчещенную героиню подняли с лавки и подвесили на люстру — так же, как была повешена замученная матушка, но предварительно отрегулировав длину цепи таким образом, чтобы носки жертвы едва-едва доставали до стола... Ей пришлось стоять на цыпочках, чтобы не задохнуться — а палач, член которого она только что обслужила, тоже забрался на стол и принялся иметь ее сзади. Весь процесс сопровождался бесчисленными насмешками и случайными ударами розг по выдающимся местам. Вид у Зодиакальной Героини был уже не таким бравым, как когда она стояла перед принцессой — скосив глаза на душащую ее цепь, она рыдала, исходясь воем от каждого толчка в исполосованные ягодицы. Ближе к окончанию полового акта этот рев стал непрерывным — и наконец ей кончили в зад. - Пойдем, пиздой меня обслужишь, - мучитель все еще не насытился, однако ему, видимо, надоело делать это стоя — потому он даже снял пленницу с люстры, полагая, что ее воля уже сломлена. И в самом деле — хваленая коза послушно оседлала его и отдалась прямо на столе — видимо, очень не хотела обратно на люстру... Но ее страдания были далеки от завершения — теперь и остальные палачи хотели того же, да и не только они — их товарищи, что могли наблюдать за происходящим, пока выносили из зала трупы, настойчиво требовали, чтобы с ними «поделились». Каждый раз вешать пленницу, им было, конечно, недосуг, так что они пошли более простым путем — поставили ту раком к стене и стали иметь по очереди, предваряя каждое изнасилование поркой, будто подчеркивая, что все это — законный допрос. Вопросов некромантке по-прежнему не предлагали, считая, что вскоре она сама с радостью обо всем доложит, чтобы прекратить пытку. Но злодейка терпела... - Сорок два... - пробормотала она после того, как очередной насильник излил в нее свое семя. - Чего ты там бормочешь? Считаешь нас? - Сколько вас там? - обессиленно вздохнула узница, медленно сползая по стене. - Всего пятьдесят восемь, - расхохотался солдат. - Немного уже осталось! - О, так я переработала уже, похоже... Думала, вас человек сто. - Чего?! - Того. Половины было бы вполне достаточно, - отозвалась Зодиакальная Героиня, но горе-дознаватель уже не слушал ее — все его тело скрутили судороги и он повалился на пол, в то время как Козерожка, напротив, поднялась на ноги. Вокруг недавних насильников корежило и буквально рвало на куски... Те немногие, кто еще не успел прикоснуться к отравленной наложнице, остались целы, но что они могли сделать? В панике метались, пытаясь помочь умирающим товарищам — но тех было уже не спасти... Кто-то, угадав «источник» постигшей их напасти, выхватил меч и рубанул злодейку, но тут же сам рухнул замертво. - Черт... - вытирая кровь на почти мигом заросшем порезе, скривилась Каприкорн. - Все-таки трахаться куда приятней... Ну, где там эта блондиночка? Пора ей поработать.

***

Между тем «блондиночка» принцесса поднялась на третий этаж, в комендантские покои, надеясь немного отдохнуть. Трупов в комнате, к счастью, не оказалось — командир гарнизона был, скорее всего, одним из тех, кого они видели в зале — но постель была скомкана, и на ней явно занимались какими-то непотребствами. Люсиена, покривившись, скинула на пол оскверненные одеяла, подушки, простыню и матрас, и улеглась на голые доски... - Останьтесь, сэр Мэттью, - окликнула она рыцаря, который, убедившись, что его госпожа кое-как устроилась, повернулся к выходу. - Раздеваться я не собираюсь. Скорпион недоуменно приподнял брови в ответ на последнюю часть фразы. Его, простолюдина, знаки внимания от царственной особы нервировали куда больше, чем радовали — и чем более явными эти знаки становились, тем больше беспокоили... Учитывая все обстоятельства — пропасть в социальном статусе, почти двадцатилетнюю разницу в возрасте и тот малозначительный факт, что он мог разъесть ее плоть до костей неосторожным касанием — им вообще бы не стоило видеть друг в друге мужчину и женщину. Впрочем, более беспечный рыцарь мог бы углядеть в невзначай оброненных комментариях принцессы простую любезность или шутку — дальше намеков она никогда не заходила — но Скорпион слишком хорошо знал Люсиену... Упрямая и склонная к эпатажным выходкам, она принадлежала к тому самому виду юных наследниц, что готовы и замуж выскочить и в монастырь уйти просто ради того, чтобы позлить родителей — и ее в самом деле привлекали мужчины постарше, а кумиром для нее был ее отец — брутальный старик, которому доспехи и шлем были куда больше к лицу, чем императорская мантия и корона... Словом, у Мэттью были все причины для беспокойства, однако он пока не придумал, как повежливей намекнуть августейшей подопечной, что ей стоит переосмыслить некоторые жизненные выборы — и мог лишь молиться, надеясь, что Господь сам вложит в ее дурную головушку немного ума. - Скажите, что вы думаете о нашей пленнице? - развалившись на незастеленной кровати, принцесса закинула ногу на ногу, а здоровую руку положила под голову — в доспехах все это выглядело довольно нелепо, но, видимо, так она пыталась дать понять, что ей хорошо и удобно. - Есть же какие-то тайные слухи среди Зодиакальных Героев? - Наш орден не из тех, что собираются пару раз в год потравить байки, - пожал плечами Скорпион. - Когда мы встречаемся, то обычно пытаемся друг друга убить... Все, что мне известно о Каприкорн — это что под черепом козы, который она носит на голове, у нее не хватает куска ее собственного черепа. - Ну, это такая известная история, что даже я слышала! - Люсиена рассмеялась, что было ей несвойственно. - Она домогалась до Вааркуса, и тот снес ей половину головы. - Да, так и было, - без особой радости подтвердил рыцарь. - К сожалению, помимо этой и еще нескольких историй о ее более удачных похождениях с другими военачальниками, о ней ничего не известно. - Она знаменита лишь тем, что куртизанка? - переспросила принцесса. На самом деле, конечно же, Каприкорн была ей не особо интересна — она просто поддерживала беседу таким образом. Однако Скорпион воспринял вопрос вполне серьезно: - Я бы не спешил с такими выводами, госпожа. Сила каждого Зодиака уникальна и почти не ограничена в развитии — при должной тренировке Тельцы могут насквозь пробивать стены, Львы разрывают людей на части голыми руками, а Рыбы способны двигаться так быстро, что кажется, будто у них по сотне рук... Но в жизни мы редко наблюдаем что-то такое — в основном потому, что Зодиакальным Героям, как и обычным людям, недостает упорства в тренировках, и они останавливаются, достигнув уровня, который сочтут «достаточным». Но есть и такие, чьи способности мало подходят для боя — в том числе и Скорпионы. Видите ли, я изучал истории своих предшественников, и оказалось, что немногие из них были рыцарями — но почти все убивали и убивали много. Видимо, когда само твое тело источает смертельный яд, совсем не обязательно драться с врагом в открытую... - Им просто не хватило ваших упорства и доблести, - с улыбкой прокомментировала принцесса. - Возможно и так, - ухмыльнулся рыцарь. - Так или иначе, я ничего не слышал о знаменитых воинах-Козерогах, и это скорее настораживает, чем успокаивает... Возможно, они предпочитают оставаться в тени — или же обладают жуткой особенностью, которую им приходится скрывать. - А нам та ведьма весь отряд не соблазнит? Что, если она убивает людей так — ну, то есть через постель? - Люсиена выдвинула это предположение в штуку, желая скорее повеселить своего собеседника, чем угадать — но не зная того, поразила разом обе цели. - Глубоко в этом сомневаюсь, - рассмеялся Скорпион. - Среди Козерогов были и мужчины — и для них это было бы весьма неудобно.... - Точно, - в свою очередь ухмыльнулась принцесса. - Но если бы вдруг она стала домогаться до вас, вы бы поступили с ней, как сэр Вааркус? - Ну, я бы... - герой собирался честно сказать, что никогда бы не стал калечить пристающую к нему девушку, но затем вспомнил, кому он это говорит — и предпочел формулировку, которую не получилось бы использовать против него: - Зависит от того, насколько надоедливой она была. - Вот как... - Люсиена поджала губки — да, она явно предпочла бы услышать не измененный вариант ответа. В отместку она предложила ему еще более каверзный вопрос: - А что бы вы сделали, если бы я отдала ее вам? Представьте — она лежит на вашем ложе, полностью в вашей власти и без этой своей дурацкой накидки — неужели бы не воспользовались? - Это было бы слишком жестоко... - Отнюдь, - возразила принцесса, переходя от шутки к почти серьезному рассуждению: - Империя не может дать вам достойную жену, но по крайней мере мы способны вознаградить вас рабыней. Убивать ее, насколько я понимаю, смысла нет — она просто появится где-то еще и скорее всего снова будет нашим врагом. Сажать ее в темницу и кормить за государственный счет — много чести. Пусть отрабатывает! - Боюсь, со мной это будет мало чем отличаться от убийства... - со вздохом отвечал Скорпион. Он предпочел бы не слышать таких слов из уст молодой девушки — и решение Люсиены отдать пленницу солдатам также не доставило ему радости... Обычно его госпожа была чище и если не милосердней, то по крайней мере благородней большинства имперских командиров — и не потакала бесчинствам подчиненных. Рыцаря-простолюдина искренне восхищали эти качества — но все же она оставалась дочерью Августа, человека, создавшего эту страну — так что считать ее невинной овечкой было глупо. Живя во дворце, молодая принцесса все знала и о рабынях, и об оргиях — и даже если не развратничала сама, то признавала как минимум естественность таких желаний. И, увы, она была права. - Так значит все-таки воспользуетесь... - хитро усмехнулась она. Конечно, он бы «воспользовался»! Живя в одной комнате с рабыней, что была так развратна и так красива, как Каприкорн, даже идеальный рыцарь не сдержался бы — и уж точно не Скорпион, страдавший от недостатка женского общества на протяжении многих лет... Но ему было нельзя — ибо, как он и сказал, даже прикосновение к члену, покрытому выделениями его проклятого тела, грозило гибелью — а уж соитие было просто-напросто казнью, более жестокой, чем если бы он засунул жертве копье во влагалище... - Нет, - твердо ответил он царственной искусительнице. - Я просто ее не возьму. Ни один человек не заслуживает такого, даже враг... - Наконец-то правильный ответ, - Люсиена широко улыбнулась и сразу же вцепилась в его руку. Они оба были в перчатках, так что это было пока еще безопасно — но Скорпион все-таки поспешил освободиться. - Ваше Высочество, вам нельзя... - Молчите! - прошептала девушка, поднимаясь на кровати и прижимаясь к его груди. Это явно был тот случай, когда страсть затмевала инстинкт выживания — и рыцарь должен был остановить принцессу... Однако ее действия пока не угрожали ее жизни, и потому он не был уверен, какой уровень насилия ему позволено применить. Притом сама Люсиена была зверски сильна и даже убила Зодиакального Героя — дерясь с ней не в полную силу, он мог и не справиться. А то, что она делала, было безумно, опасно — но вполне соответствовало природе скорпионов... соитие ценой жизни. В итоге инстинкты зверя, в честь которого он был назван, взяли верх — и вместо того чтобы просто оттолкнуть девушку от себя, он прижал ее к ложу и упал сверху. Их прервал истошный вопль, донесшийся со двора. Рыцарь мигом опомнился и, вскочив с кровати, подбежал к окну. Люсиена, сердито закусив губу, тоже поднялась. - Что там? - Похоже, происходит что-то страшное, - отвечал Скорпион, избегая смотреть в ее сторону. - Я вижу тела наших солдат... - Видимо, мы все-таки узнаем, что произошло с гарнизоном, - невозмутимо заключила принцесса, беря в руку меч. - Пойдемте... А насчет того, что сейчас было — забудьте и не думайте об этом. Мне понадобится вся ваша преданность, если хотим выжить. - Это само собой разумеется, - подтвердил герой. В общем-то, они могли больше ничего не говорить — и возможно все даже стало бы, как раньше. Но Люсиена вдруг сама все испортила — романтик в ней победил: - Я не отказываюсь от своих слов... - приблизившись к рыцарю прошептала она. - Вы можете взять меня в любой момент. После такого ему, конечно, было уже невозможно «не думать об этом», как она требовала всего мгновение назад — но поскольку девушка, сделав свое бесстыдное заявление, выскочила в коридор, ему пришлось поспешить за ней. - Попробуем прорваться к стойлам, - объявила она, как ни в чем не бывало. Впрочем, Скорпион сзади не мог видеть ее лица, а из-за темноты в коридоре не было видно и ее красных ушей. - Вам понадобятся ваши конь и копье, да и мне сейчас будет легче сражаться верхом. - Да... - рассеянно подтвердил рыцарь, все еще не способный выкинуть из головы произошедшее. Копья он действительно оставил в конюшне, но у него был меч, также покрытый ядом, да и все его тело являлось смертельным оружием — он был уверен в способности победить любого врага даже без копья и без коня. Но впереди их ждала неожиданная встреча — если можно было назвать «неожиданным» появление единственной врагини, о присутствии которой в замке они точно знали — из-за угла коридора показалась рогатая козья башка и раздался издевательский голосок: - Сэр Скорпион, где ты? - да, это была Каприкорн — целая и невредимая, так что невозможно было поверить, что недавно ее насиловали и пытали, и по-прежнему абсолютно голая. Она ползла на четвереньках, что было навряд ли связано с полученными ею повреждениями, а скорее всего — просто с тем, что ей нравилось так передвигаться. Соблазнительно виляя голым задом и встряхивая свисающими грудями, она выбралась из-за угла — и тут увидала свою жертву: - Сэр Скорпион, твои воины нихера не умеют... Трахни меня сам! - Пошла прочь, проститутка! - пока Зодиакальный Герой стоял, в высшей степени озадаченный этим зрелищем, его царственная спутница не стала тратить времени на размышления — возможно, она еще и не осознала даже, каким образом их пленница выбралась на свободу и связано ли происходящее сейчас в замке с нею, но ее меч уже устремился к голове искусительницы... Удар пришелся по козьему черепу и расколол его надвое, даром что нанесен был левой рукой. Каприкорн отпрянула, прижимая половинки руками друг ко другу (из-за этого не было видно, насколько быстро они срастались) и плюхнулась на задницу, все еще продолжая играть беспомощную шлюху. Но тут опомнился уже Скорпион — и подхватив злодейку с пола, прижал к стене, в буквальном смысле взяв за горло: - Это все-таки ты сделала?! - пытки были ему отвратительны — возможно, из-за того, что он и так убивал своих жертв с предельной жестокостью и был сыт ею по горло — потому он не вызвался допрашивать бесстыжую «коллегу» в первый раз. Но теперь уже было не до шуток и второй отряд имперской армии погибал — а ее вина становилась все более очевидной. - Все эти мертвые — твоих рук дело?! - Какие мертвые? Ничего не знаю... Я трахаться хочу, - она продолжала издеваться, и рыцарю пришлось сжать ее горло сильнее. - Какая твоя способность? Говори! - И это все, что ты можешь? - прохрипела пленница, очевидно задыхаясь, но не становясь от этого менее дерзкой. - Покажи мне свою способность — и тогда увидишь мою... Скорпион вместо ответа ударил ее кулаком в живот. Возможно, он не хотел бы, чтобы принцесса видела его таким, но он был убийцей — таким же, как его предшественники, ассасины и отравители — только носящим доспехи, чтобы скрывать свою сущность до поры до времени... Его претензии на благородство и галантность не мешали ему, когда приходило время делать работу — при необходимости он убил бы эту женщину точно так же, как и мужчину — и одного удара хватило даже ей, чтобы понять это. - Ладно, сойдет, - она подняла руки, сдаваясь — и в тот же миг живот рыцаря пронзила жуткая боль — и он, отпустив свою жертву, осел на пол. - Вот моя способность — ты доволен? - Теперь ты... - Люсиена бросилась было на выручку, но в этот раз Каприкорн даже не дала ей ударить. Загорелись, разрываясь от боли, разом нога, челюсть и макушка принцессы — даже не успев осознать этого, она оказалась на полу корчащейся в судорогах. - Бить меня три раза — это был явный перебор, - прокомментировала злодейка. - Теперь страдай. Поставив таким образом обоих своих противников на колени, она поднялась, приосанилась и повелительным жестом предложила своим прислужникам выйти из укрытия. - Я забыла сказать — у меня теперь куча новых зомби вместо тех, что вы сломали, - «новые зомби» были наделаны, разумеется, из солдат отряда Люсиены, павших жертвами ее проклятия. Само это, впрочем, не имело уже никакого отношения к способностям Зодиака и было обычной некромантией, которой бывшая императорская наложница научилась понемногу у слуг своего повелителя и совсем немножко — у него самого. Теоретически Козерогам не требовались помощники — их способность позволяла уничтожать целые армии, просто возвращая врагам ту боль, что они причиняли в ходе бесплодных, но совершенно закономерных попыток убить Козерога. Однако эта Каприкорн была не просто обладательницей зодиакальной силы, но и чокнутой сучкой — монстром, воспитанным во чреве Баэлова гарема. Она могла бы просто позволить врагу ударить себя мечом и забрать его жизнь в ответ — но вместо этого предпочитала претерпевать боль определенным способом (что, с ее точки зрения, делало последующие страдания ее мучителей весьма забавными). Точно так же и зомби были нужны ей не для поддержки в бою, а для издевательств — во-первых, просто позволить своим насильникам умереть казалось ей слишком мягким наказанием. Во-вторых, наличие ассистентов при пытках открывало море дополнительных возможностей: - Что ж, меня они все уже выебали — так что будет справедливо, если теперь они выебут вас обоих... Однако злорадство некромантки было несколько преждевременным — сэр Скорпион поднялся на ноги. Одного удара в живот было маловато, чтобы его уложить — а специфическая природа этой «раны» дала ему все необходимые подсказки о способностях противницы. Быстро избавившись от перчаток, он ухватил заболтавшуюся злодейку за запястья. - Хотела видеть мою способность? Получай! - яд сочился из ладоней, разъедая руки Козерожки. Конечно, она немедленно вернула боль ему обратно — но рыцарь, корчась, продолжал давить. - Надеешься, что сможешь терпеть дольше, чем я? - выпучив глаза, прошипела она. - Ну смотри — я много тренировалась! - Сэр Мэттью, выбрось ее в окно! - в этот момент в себя пришла принцесса. Увечья, которые она ранее причинила злодейке, не были смертельны — к счастью для них обеих. Каприкорн это давало шанс надругаться над своей мучительницей еще при жизни — но и самой Люсиене оставляло надежду на спасение. Привстав на уцелевшую ногу — хоть снаружи обе они выглядели целыми, изнутри одну разрывало так, будто в ней в самом деле торчал меч — дочь Августа оценила ситуацию и приняла практически единственное верное решение. Скорпион, не привыкший сомневаться в ее тактическом гении, подчинился — и размахнувшись швырнул злодейку точно в указанное ему в окно. Внизу находился стог с сеном, так что та не получила от падения серьезного ущерба — но это означало также, что его не получил и Скорпион. Каприкорн оказалась временно выведена из игры — ей предстояло пересечь двор, подняться по лестнице на второй этаж и затем бежать по коридорам, чтобы вновь настичь жертв. Конечно, на месте оставалась еще толпа зомби — но это были всего лишь зомби, а Меттью с Люсиеной, пусть и раненые, намного превосходили обычных людей, живых или мертвых. - Вернемся по коридору и выйдем на стену через западную башню, - предложила принцесса, когда рыцарь помог ей подняться. Яд с его ладони угрожал разъесть ей кольчугу, но до этого момента оставалось еще какое-то время, а в остальном находиться в его объятиях было даже приятно... Вместо того чтобы драться с мертвецами одной рукой и на одной ноге — а у ее товарища обе руки были теперь небоеспособны — Люсиена решила просто убежать. Среди прочих преимуществ, что имели живые люди над безмозглыми зомби, было и преимущество в скорости — когда поблизости не было некроманта, чтобы контролировать их движения напрямую, те вообще все делали весьма неторопливо. - Хорошо, что замок Н-образный... Замок в самом деле имел два крыла и несколько выходов во внутренний двор — включая и те, что вели сразу на стены. Из-за того, что Каприкорн атаковала снизу и к тому же плохо ориентировалась в чужой крепости, имперцы имели над ней преимущество — в худшем случае они могли даже рискнуть и спрыгнуть со стены наружу, что все еще оставляло им неплохие шансы выжить и спастись. Словом, игра в догонялки по незнакомому замку оказалась не такой веселой, как злодейка предполагала... Ее способность была полезна лишь тогда, когда враги пытались ее атаковать — хоть следует отдать ей должное, она очень хорошо умела провоцировать эти нападения. Но теперь она столкнулась с двумя противниками не только хладнокровными, но и — что куда хуже — осведомленными о ее способностях. Ни Скорпион, ни уж тем более Люсиена не собирались умирать здесь ради того, чтобы отомстить ей за гибель своих воинов. Удачный побег был бы для них победой, а учитывая, что сбежать они собирались вместе с знаниями о способности Каприкорн, которую все предыдущие Козероги успешно скрывали на протяжении десяти столетий — для самой Козерожки он стал бы полным поражением. В результате злодейка занервничала и вместо того чтобы вернуть зомби во двор и перекрыть все выходы, а лучше — оцепить замок снаружи, чтобы точно никто не сбежал, она допустила все возможные ошибки: во главе всей оравы мертвецов принялась гоняться за беглецами по коридорам — так что те, сохранив, несмотря на раненую ногу Люсиены, солидную фору, выбрались на стену и преспокойно спустились к воротам, где сделали остановку, раздумывая, стоит ли им рискнуть и попробовать добежать еще и до конюшни или спасаться из замка пешим ходом... И тут ворота, в очередной раз выбитые, распахнулись, и во двор ворвался большой отряд воинов — живых, к огромному облегчению принцессы и рыцаря. Арбалетчики мигом нацелились на преследователей-зомби, хорошо заметных на фоне серого вечернего неба, а щитоносцы сформировали перед стрелками непроницаемую стену — на такую слаженную работу было любо-дорого смотреть. - Граф Азазель? - Люсиена узнала командира отряда — молодого блондина, практически ее ровесника, обладавшего также некоторыми другими чертами фамильного сходства — и обратилась к нему с удивлением. В общем-то она не ожидала его здесь увидеть — ведь его город был в данный момент захвачен повстанцами, чем он уже навлек на себя гнев своего царственного родственника — несомненно, ему стоило бы быть там, во главе осады, пытаясь вернуть утраченное. Но если принцесса не ожидала увидеть графа Альджерийского, то он уж точно не чаял ее здесь встретить. - Ваше Высочество? - от неожиданности граф даже поклонился, хоть это мало соответствовало его первоначальным намерениям. - Что здесь... - Ловим некромантку-героя Козерога, - принцесса опомнилась первой и мигом принялась отдавать распоряжения. - Пусть ваши стрелки будут осторожны — она может убивать всех, кто ее ранит. Нужно перестрелять зомби, а саму ее изловить сеткой или просто руками. - Лейтенант, ты все слышала? Выполняй! - граф переадресовал приказ заместительнице — коротко стриженой девушке с таким же цветом волос, как и у него. По слухам, лейтенант Сара Рейк была бастардкой предыдущего графа Альджерийского и через то — единокровной сестрой графа нынешнего. По другим слухам, эти двое были любовниками — а были и такие, что объединяли обе истории в одну. Но независимо от того, что о ней болтали, лейтенантша Азазеля была понятливой девкой, способной улавливать желания своего господина с полуслова — коротко кивнув, она без промедления принялась выкрикивать стрелкам одни приказы, в то время как другим солдатам передавала жестами совершенно другие... Азазель тем временем повернулся к царственной собеседнице, чтобы кое-что уточнить: - Но где же ваши воины, Ваше Высочество? - Все мертвы. Скорее всего. Дилетан... - не успев закончить роковую фразу, которую ей ни в коем случае не следовало произносить, принцесса ощутила сильный удар по голове — стоявший позади солдат безо всякой жалости врезал ей молотом по затылку. Та же участь постигла и сэра Скорпиона... Уже проваливаясь в темноту, Люсиена успела услышать последнее распоряжение графа: - Взять ее, а этого добить! И так еще одна принцесса пала. Когда почти три дня спустя она очнулась, то обнаружила себя в самом жалком положении — голой, закованной в колодки и уже лишаемой анальной девственности — в то время, как фиксатор во рту и длинная очередь солдат сулили горькое будущее также и ее переду. Короткая нецензурная надпись на лбу сообщала о новой профессии бывшей воительницы и наследницы трона... Что до Козерожки, то солдаты Азазеля честно пытались изловить и ее тоже, но та, сочтя, что «обслуживания» третьего отряда насильников за два дня не выдержит даже ее закаленное тело, сделала то, что не удалось Люсиене — сиганула со стены и смылась, слегка разочарованная потерей трофеев, но вполне довольная своими свершениями в целом. Однако главным бенефициаром всех этих событий была не она и даже не Азазель, а Серка — и не только потому что из-за охватившего Междуречье хаоса его дерзкое вторжение осталось ненаказанным, но и потому что в этот самый момент шпионка-Козерожка отсутствовала в рядах его армии, и он мог вдали от любопытных глаз использовать все заготовки для своего собственного мятежа. Даже если у Баэла были еще осведомители, навряд ли кто-то из них мог осознать полные масштабы его возросшего могущества и своевременно доложить императору... Таурус и Каприкорн могли бы его раскрыть — но один был теперь мертв, а другая — на секретном задании, и ни к одному из инцидентов Серка не был причастен напрямую. То была величайшая победа величайшего интригана — или, если рассуждать чуть иначе, тот, кто ждал возможности четыреста лет, должен был рано или поздно дождаться... Теперь перед ним стоял лишь город, набитый жалкими смертными, Стилфист — единственный достойный враг, и за ними — Сарья.