***
Тем временем в цитадели была группа девушек, считавших себя куда более несчастными, чем наши проказницы. В подземелье, к примеру, томились две пленницы, всем своим видом вопиющие о раскаянии во всех жизненных решениях, приведших их к настоящему моменту — нагие, прикованные цепями к потолку и, за лодыжки — к тяжелым каменным ядрам, не позволявшим им сдвинуть ноги или хотя бы сменить позу — и с обильными следами телесных наказаний, начиная от простой порки и до анального изнасилования... Первой, более запоротой, была Феврония, добавившая к и без того не скудному списку своих преступлений предательство человеческого рода и бытие вампирской сучкой. Все ее действия и даже наряд, в котором ее схватили, не оставляли сомнений в ее виновности — она буквально прискакала на поле боя с пробкой в заднице — и кабы не намерение Стилфиста придержать ее для возможного обмена, она бы отправилась на костер еще вчера. В итоге же ей заменили казнь на обычное женское наказание, что, однако, было палкой о двух концах... Теперь тело молодой ведьмы было истерзано плетьми как сзади, так и спереди, а задний проход занимала пробка иного рода — толстая корка засохшей спермы, оставленной многочисленными семяизвержениями. В рот ей, чтобы не слушать ее истерик, вставили кляп и оставили, беззвучно ревущую, висеть на цепях, касаясь пола лишь носочками ног... Ну а рядом в схожем положении и разве что немного лучшем виде содержалась Либра — и если Феврония заслужила свое наказание по крайней мере частично, то несчастная героиня не сотворила ничего особенного и сама считала себя жертвой неоправданной жестокости. К сожалению, ее мнение никого не интересовало — и в связи с появлением ее предыдущего хозяина и подозрениями, что он попытается вернуть свой бесценный трофей, ее было решено поместить под усиленную охрану вместе с другой вампирской любовницей... Никто не верил, что лейтенант Неа сможет отбить свою рабыню, если враги заявятся за ней — скорее их обеих бы похитили. Причем это были слова самой наемницы — предыдущего знакомства с Серкой ей хватило, чтобы заработать вампирофобию на всю оставшуюся жизнь, а меньше всего она желала бы стать игрушкой в руках собственной рабыни, что почти наверняка случилось бы, окажись они обе в лапах принца — и тогда месть Либры была бы страшна. Потому Неа сама не собиралась ночевать сегодня в своей комнате, а опасную собственность поспешила сбыть с рук... Но одно лишь пребывание в темнице не расстроило бы многострадальных узниц после всего, что с ними уже случилось — все дело было в том, что в качестве «усиленной охраны» к ним приставили Артура. В прошлом такое уже случалось — и Либра немало пострадала от издевательств недовольного паладина... Но теперь они находились не у него в комнате, а в тюремной камере, где у него не было кровати и любимой Вивиан, на которую можно было бы излить свое негодование — следовательно, он был гораздо злее. Неудивительно, что заключение началось для несчастной героини с порки и изнасилования в задницу — практически то же, что случилось с Февронией, разве что ту наказывали чуть ли не всем городом... а вот Артур явно был настроен именно против эльфийки. - За что мне это? - рыдая, вопросила та. Мучитель не вставил ей кляпа и совершил, возможно, ошибку — или же ее жалобы доставляли ему удовольствие. - Не задавай тупых вопросов, - мрачно бросил он и хлопнул рабыню ладонью по промежности, заставив жалобно заскулить. Но даже сейчас через это нытье проступал стон возбужденной мазохистки — Артуру был хорошо знаком этот звук и этот тип женщин. И уж точно не Неа воспитала из Либры такую. У нее был настоящий хозяин, перед которым она не строила из себя несчастную девочку — и для паладина ее вина была так же очевидна, как и Февронии: - Сама ведь мечтаешь о том, как твой кровосос за тобой придет и вы с ним устроите оргию на наших костях. - Неправда! - возопила лицемерная эльфийка. - Я пострадала от его рук больше, чем кто-либо! Почему вот эту сучку не наказываете — она тоже была его рабыней! «Этой сучкой» была обозвана следующая по степени несчастности девушка в крепости после этих двоих (хотя где-то прозябала еще оставшаяся без хозяйского внимания Вивиан, но до ее страданий уж точно никому не было дела). А вот Мелони угодила в темницу с двумя злодейками по жутко несправедливой причине — всего-то ей хватило глупости пожаловаться Луканию, что она боится быть похищенной вампирами. Она и в самом деле боялась, но в основном это был хитрый план с целью повисеть у хозяина на шее... однако оказалось, что юноша боится ее похищения гораздо сильнее — и поскольку ему сегодня выпала очередь сторожить городскую стену, он договорился, чтобы его рабыню тоже «взяли на хранение». Теперь бедная девушка не понимала, что она здесь делает... Конечно, никто не собирался издеваться над нею, как над теми двумя — ее и связать-то сначала хотели простыми веревками, но она сама напомнила, что является огненной волшебницей, и попросила заковать ее по-честному. В итоге ее посадили на цепь — не приковали на вытянутых руках, а просто надели на руки кандалы, а к ноге прикрепили ядро — с ним она могла стоять, сидеть на полу или даже лежать, но предпочла встать на колени, как благовоспитанная рабыня. Луканий потрепал ее по макушке и даже заставил сделать минет на прощанье — и эта часть ей очень сильно понравилась, но теперь она была без него, в страшном подземелье, и что хуже всего, не одна — по соседству находились страшный паладин и еще более страшная Либра, занимавшиеся всякими непотребствами... Юная волшебница боялась даже смотреть в их сторону и изо всех сил старалась слиться со стеной камеры. Когда же злая героиня набросилась на нее с этими несправедливыми обвинениями (она не сучка, и вдобавок не была рабыней Серки — в том смысле, в каком его рабынями были Феврония, Либра или даже Кея), Мелони аж рот разинула от возмущения, но в итоге так и не посмела ничего возразить... На удивление, в ее защиту неожиданно высказался сам Артур: - Эта сучка приползла к своему господину с гирями в ушах, умоляя ее простить, - та еще оправдательная речь, конечно, но содержавшая действительный факт из ее биографии... Мелони покраснела и уставилась в пол, решив, что больше в эту ночь точно ничего не скажет. А Артура такое развитие событий вполне устраивало — о маленькой эльфийке он позабыл, как только высказал свой аргумент, и сосредоточил все внимание на главной жертве, для убедительности взяв ее за волосы: - А о тебе рассказывают совсем другую историю — у Серки ты была ручной садисткой, мучая других женщин такими способами, которые мужику и в голову не пришли бы. Мелони, несмотря на только что данный обет молчания, активно закивала — именно так все и было! Со следующим выводом паладина она тоже была согласна на сто процентов: - Они засадили тебя сюда, потому что боятся, что оказавшись на свободе, ты снова учинишь над ними расправу. Так что все это — следствие твоих собственных дел. Нечего тут строить из себя жертву... А теперь наклоняйся и соси! - конечно же, он вступил в спор с бабой не для того, чтобы доказать ей ее неправоту — а чтобы после того, как эта неправота будет доказана, как следует наказать. Прикованные запястья Либры не позволяли ей преклонить колени для отсоса — однако он взял ее за шкирку, требуя нагнуться так, чтобы достать до его члена. - Я не могу! - взвизгнула эльфийка. Задание было невыполнимо — даже вывихнув себе руки, она не преуспела бы — и паладину должно было быть об этом известно. - Как будешь расплачиваться? - осведомился он, беря ее за задницу в переносном и прямом смысле слова. Но задница у Либры болела от порки и уже свершившегося над ней насилия — даже простое прикосновение пальцев заставило ее сдавленно застонать... - Отымейте меня в киску... - униженно взмолилась она. Это была такая жалобная просьба, что даже каменное сердце прониклось бы сочувствием. Но Артур вновь разгадал ее игру. - Намокла, что ли? - спросил он и проверил. Его догадки подтвердились: - Вот же сучка мазохистская... - омочив пальцы в выделениях ее промежности, он вытер их о ее же губы. Либра уставилась на него с мольбой и ужасом... В этом мире она презирала всех, кроме Серки — а уж людей и подавно. Свою так называемую «госпожу» и ее подружек, и других эльфиек, что стали человеческими подстилками — как и предполагал Артур, она мечтала дожить до момента, когда увидит их насилуемыми в задницы и брызжущими слюной через намордники... Даже Стилфиста она боялась, но не особо-то уважала — но этот рыцарь каким-то образом видел ее насквозь. Он и его злая сука, с которой станется еще и отомстить ей за то, что «провела ночь» с ним... Вивиан обладала монополией на пошив нижнего белья и более интересных нарядов — хозяин, поощрявший ее хобби, давно скупил для нее всю материю и нитки, что имелись на складе отряда, так что теперь даже те рабыни, что могли шить сами, вынуждены были выпрашивать у нее материалы — а она в эти моменты проявляла свои худшие качества, включая поистине ведьминскую злопамятность! Либра уже представила, как лижет ей жопу за трусы... Сейчас, впрочем, ей стоило побеспокоится о своей собственной. - Пожалуйста... - прошептала она, уже понимая, что сейчас произойдет. Не зря все-таки она была рабыней Серки — а тот умел и любил разрушать надежды своих рабынь, пусть даже это были сущие мелочи, вроде надежды не быть трахнутой второй раз в больную задницу... Артур тоже это умел. - Нет уж, - безжалостно отозвался он. - В жопу. И он сделал это с ней — и что хуже всего, ей понравилось... Мелони сидела тихонько в уголке, слушая стоны кончающей от анального изнасилования извращенки, и украдкой подглядывая, скучала по Луканию. Феврония же стояла рядом и, не смея дышать, дожидалась своей очереди — в глубине души она понимала, что очередь настанет и тогда даже кляп не сдержит ее ора... Была в камере и еще одна рабыня — Вероника, помещенная под охрану примерно по той же причине, что и младшая эльфийка (разве что она подозревала, что ее господин еще и собирается развлечься в карауле с какой-нибудь шалавой, вроде Лаврентии). Мелони от одной такой мысли сошла бы с ума, но Вероника с некоторых пор стала относиться к этим вещам куда спокойнее — словно ее положение сверхъестественным образом сделало ее взрослее. - Если там будут другие рабыни, трахайте их только в жопу, - именно так она и сказала Роберту после прощального отсоса, а когда он, отвесив ей шутливую оплеуху, ушел, завалилась спать — и даже вопли соседок не могли ее разбудить. «Неужели она в самом деле не боится?» - с удивлением думала Мелони, время от времени поглядывая в сторону молодой воительницы, чтобы убедиться, что та по-прежнему спит. Каким-то образом она умудрялась завидовать и страдающей Либре, и спящей Веронике и чувствовала себя самой бедной и забытой рабыней на свете... Неужели в той кладовке в караульной башне не нашлось больше места, чтобы приковать там одну эльфийку? В своих мечтах она встречала его со скованными руками и отставленной задницей, беспомощная и всецело предоставленная его произволу, а он хватал ее и имел так же жадно, а она стонала так же сладко и глубоко, как Либра сейчас... Несколько раз девушке пришлось напоминать себе о присутствии посторонних и одергивать руку, тянущуюся к промежности. А потом она плюнула на них и сделала это все равно.***
Не все хозяева настолько беспокоились о своих рабынях, чтобы прятать их от вампиров — Кристен, например, бросил свою в комнате и спокойно ушел по делам, полагая, очевидно, что никому она не нужна. Сама Кея так не считала — она хорошо помнила свой первый раз, более жуткий, чем у любой из знакомых ей женщин... Одна мысль о том, что она может вновь оказаться перед Серкой и тогда ее наверняка накажут за «побег», приводила девушку в такой ужас, что она не могла ни есть, ни спать, ни даже заниматься уборкой. В каждом шорохе ей мерещился шелест крыльев явившихся за ней монстров. Потому она забилась под одеяло, дополнительно накрыв голову подушкой — менее страшно не стало, но придумать для себя более надежной защиты бедная волшебница так и не смогла... Если господин застанет ее в таком виде, то наверняка накажет, но сейчас она бы с радостью подставила задницу для порки или извращенного изнасилования — чего угодно, лишь бы это делал с ней живой человек. - Господин?! - раздался скрип двери — и эльфийка поспешно сбросила с себя одеяло. Ее готовность к наказанию заметно поубавилась — в любом случае, надо поприветствовать хозяина, как воспитанная рабыня... Но на пороге показался незнакомый силуэт, причем женский — и в первую минуту Кея не на шутку перепугалась, но присмотревшись повнимательней, признала вторженку. - Вы же Лаврентия, проститутка? - встав с кровати, она подошла к женщине и уставилась на нее, уперев руки в боки. - Господин вас снял? В ответ бывшая командирша уставилась на эльфийку с обидой — и одновременно некоторой долей любопытства. Она, конечно, не успела запомнить всех рабынь — это ее им представили, причем весьма позорным способом, а их тогда был в комнате косой десяток — и уж точно ей неоткуда было знать, кто там кому принадлежит. Идя сюда, она вообще не представляла, что у снявшего ее офицера есть своя рабыня... Кея выглядела, как очень молодая девушка, только лишь начинающая раскрывать свою привлекательность, но одета была очень вызывающе. Ее наряд, вдохновленный одним из ранних образов Рин (до того, как та начала появляться на публике в сетчатом белье или просто нагишом) — кусок материи небесно-голубого цвета, игравший роль платья, свисал спереди, но ничего не закрывал сзади, и трусиков под этой «юбкой» не было, а груди стягивала полупрозрачная лента, через которую явно проглядывались соски... вкупе с девчачьим личиком это создавало впечатление ребенка, нарядившегося шлюхой — и Лаврентия сперва опешила, пытаясь понять, всерьез ли это ревнует ее к своему хозяину. - Мне было сказано придти сюда... - в итоге она все-таки вспомнила о том, что эльфийки устроены иначе и «девочка» почти наверняка старше нее — и запоздало смутилась. Да, она была проституткой, и даже хуже того — бесплатной давалкой. И да, ее сняли и она была этому рада — потому что в кои-то веки ее клиент имел ранг лейтенанта, что давало некую иллюзию равенства между ними. Но к настоящему моменту опороченная воительница была рада уже просто тому, что ей не придется делать это с несколькими мужчинами за раз и на глазах у целой очереди желающих... Но она не сумела повторить все это в глаза юной рабыне, а под пристальным взглядом последней даже попыталась прикрыть интимные места. - Значит, снял, - хладнокровно заключила волшебница, а затем сделала нечто еще более бесстыдное — взяла гостью за руки и заставила убрать их от грудей и промежности. Лаврентия была выше и гораздо крепче эльфийки — она бы с легкостью могла дать ей отпор, но после жестокого «воспитания», которому подвергли ее солдаты Синей Розы, экс-командирша не знала уже, кому в этой крепости она имеет право противиться... А Кея действовала решительно, как будто имела на это право — и воительница смирилась. Мысленно она была уже готова к тому, что сейчас ее поставят на колени или даже побьют — у девушки было такое лицо, будто она того и гляди влепит ей пощечину. Бить Кея никого не собиралась — но новоявленную соперницу и впрямь разглядывала с немалым раздражением. Господин постоянно твердил ей о том, какая она никчемная рабыня и какие смехотворные гроши она получала бы за свои услуги в «серьезном заведении»... Неудивительно, что в итоге он предпочел ей шлюху! Но во внешности Лаврентии не было ничего особенного — блондинка, чуть потемнее, чем она сама, но с куда более грубыми чертами лица и крепким телом, значительно уступающим в красоте грациозной и гибкой эльфийке. Разве что размер грудей мог впечатлить, но ее ведь сюда привели не чтобы молоко из нее доить! Однако при всем своем возмущении волшебница должна была признать, что у этой бабы есть то, чего сильно недостает ей — зрелость. Ну а с другой стороны, румянец на щеках Лаврентии и то, как она стояла, говорили о том, что она не получила подобающего рабского воспитания — солдаты много имели ее, но ничему толком не научили... Ну кто вот будет встречать своего господина в таком виде? Кея подумала, что никчемной шлюхе стоило бы засунуть в задницу кочергу, но это была уж точно не ее работа — и в итоге она лишь пренебрежительно хмыкнула. - Господину не понравится, что вы без одежды, - с явным удовольствием сообщила она. - Товар должен быть в красивой обертке. - Но у меня ничего нет... - глядя в пол, отвечала воительница и невольно вновь попыталась прикрыться. - Руки! - рявкнула эльфийка, и напуганная шлюха вытянулась перед нею в струнку. - Таких, как вы, только в колодках трахать... На этом уничижительном комментарии можно было и закончить, ибо Лаврентия готова была уже расплакаться от обиды — она вообще-то ни о чем из этого не просила и к Кристену в постель не напрашивалась (разве что совсем чуть-чуть)! Но Кея не была еще одной ревнивой рабыней — она просто смотрела и подмечала вкусы своего хозяина, уже предчувствуя будущие наказания, могущие обрушится на ее многострадальную задницу за то, что ее размер груди, рост и прочие вещи, на которые она совершенно бессильна была повлиять, не соответствуют его запросам... В сущности, уже само появление проститутки означало, что господин недоволен ею — и теперь она пыталась понять, что будет хуже — если Лаврентия окажется первосортной давалкой и полностью удовлетворит Кристена (после чего бедной эльфийке придется объяснять, почему она не такая) или же если та провалится и разозлит господина еще больше? Шлюху-то он в итоге отпустит, а злость срывать будет на своей рабыне... Лучше довольный хозяин, чем злой — насмешки можно стерпеть, а если и накажет, то чай не казнит... К таким выводам девушка в итоге пришла и, еще раз выразив взглядом свое отношение к незваной гостье, процедила: - У нас есть белье похожего размера — от госпожи Гвеннет осталось. Давайте попробуем примерить... Лаврентия обалдело кивнула — она все не могла поверить, что эта неприлично молодая эльфийка имеет в их рабской иерархии более высокий ранг, чем она, но воспитание Сильвии делало свое дело — ее учили, что она самая распоследняя шлюха в этой крепости и кто угодно имеет право отдавать ей приказы. Потому она безвольно дала Кее себя одеть — хоть выбранный эльфийкой наряд из полупрозрачного красного шелка был очень развратным — никогда в жизни Лаврентия и близко не носила чего-то настолько бесстыдного. В таком костюме создавалось впечатление, что это она пытается соблазнить Кристена, как самая аморальная шлюха — что вполне соответствовало представлению Кеи о ней. - Ну вот, теперь вы, может, стоите пару грошей... - удовлетворенно кивнула та, не упустив случая дать едкий комментарий. На самом-то деле Лаврентия выглядела уже более чем сексуально, и за нее могли бы дать больше, чем за саму Кею. - Только столбом не стойте. Господина нужно встречать на коленях, руки убрать за спину, а рот... В этот момент вновь отворилась дверь, и эльфийка не успела закончить — вместо этого Лаврентия увидела воплощение ее инструкций на деле — она и моргнуть не успела, как девушка оказалась на полу с раздвинутыми ногами. Ее руки были сцеплены за спиной за локти, а ротик широко разинут. Такой позе научила ее госпожа Ринонса — и Кристен, впервые увидев, был так доволен, что у него, по его собственным словам, впервые на нее встал... Из чего Кея заключила, что это самая эффективная и развратная рабская техника, и стала практиковать ее постоянно. Что до воительницы, та сперва остолбенела, но затем все-таки опустилась на колени. Не то чтобы она действительно хотела соблазнить Кристена — тот был не сильно-то лучше остальных солдафонов — такой же мужлан, просто дослужившийся до офицерского звания. Но все же покамест это был ее самый высокопоставленный клиент — и в итоге она решила последовать рекомендациям эльфийки... Позу у нее вышло повторить не идеально, а раздвинуть колени она то ли не догадалась, то ли не решилась, но зато у нее была пара выдающихся достоинств и прекрасно подчеркивающий их наряд, в то время как через ленточку Кеи просвечивали лишь два небольших бугорка... Решив соревноваться честно, эльфийка сама себя обрекла на поражение. - Ого, - впечатлился Кристен, взглянув на проститутку, которую он неожиданно для самого себя подобрал в коридоре. Теперь она выглядела несколько иначе, и он похвалил себя за спонтанное решение: - А одежду где взяла? Лаврентия трусливо оглянулась на Кею, в ответ получив негодующий взгляд: - Тебе задали вопрос, шлюха! - шепотом подсказала эльфийка. Если бы господин захотел придираться, уже за одно это ее ждала бы кара — впрочем, за разговоры без спроса обычно трахали в рот, и Кея со временем пришла к выводу, что это — не худшая из возможных прелюдий для рабочего вечера. В данном случае ей, видимо, предстояло всю ночь наблюдать, как господин развлекается с этой шлюхой — так может хоть пососать ей дадут? - Ваша рабыня... дала мне этот костюм, - но Кристен просто проигнорировал девушку и позволил проститутке со второй попытки ответить на его вопрос. Эльфийка едва не заревела от злости... Не «дала», а «одолжила» — и не просто так, а «чтобы угодить вам, господин»! Эта неблагодарная шлюха явно собиралась подставить ее по полной... В этот момент господин подошел и положил руку на голову — не Лаврентии, а ей. Юная рабыня возбужденно выдохнула. Неужели в самом деле она будет сегодня первой? - У тебя есть вкус в одежде, - вместо того, чтобы вытащить из штанов член, Кристен сделал ей комплимент — кстати, вполне искренний. О том, что Кея умеет выбирать наряды для себя, он знал и раньше, но оказалось, что она готова украшать для своего господина и других женщин — то, чем немногие рабыни могли или, по крайней мере, хотели заниматься. - Почему сама не надела? - Думаю, на мне это смотрелось бы абсурдно, господин... - безрадостно ответствовала девушка. Костюм, снятый с Гвеннет, совершенно точно оказался бы ей велик, но дело было не только в этом — она просто не подходила на роль роскошной развратной красавицы — и ей хватало мозгов, чтобы это понимать. - Верно, - Кристен кивнул, соглашаясь. Даже куда более невинный наряд, что его рабыня носила сейчас, придавал ее образу долю той самой «абсурдности» — но так было лишь до тех пор, пока ты не начинал ее трахать. Тогда-то нотки разврата, скрытые за невинной внешностью, пробуждались и она становилась еще больше похожа на свою наставницу. На выход ей бы стоило надеть что-нибудь более темное и подчеркивающее формы, но дома господин предпочитал видеть ее именно в этом — и совершенно недаром конструкция одежды позволяла иметь ее, не раздевая. Но сегодня это блюдо было припасено на сладкое... - Я шел по коридору и увидел эту шлюху, - объявил лейтенант юной волшебнице. - Решил сделать контрольную закупку — посмотреть, чем пользуются наши солдаты. «Закупка, господин — это когда вы платите что-то за товар», - сердито подумала Кея (разумеется, ей хватило ума не пререкаться с хозяином вслух). Она совершенно не нуждалась в объяснениях от него. Если у человека есть секс-рабыня, и он не трахает ее, а приводит другую женщину — значит, он ею недоволен. Это все, что ей нужно было знать! - Могу ли я подготовить задницу для своего наказания, господин? - глухим голосом осведомилась она. Кристен не стал ее переубеждать. У его рабыня были задатки мазохистки — более того, ревнивой мазохистки — и он знал, откуда они там взялись. Но большим плюсом этих эльфиек было то, что обиженные они становились усерднее и вдвое сильнее старались тебе угодить... - Ты должна все время готовить свою задницу к наказанию, - ответил он, издеваясь. - Простите, что потратила столько времени впустую... - на глазах у обалдевшей Лаврентии, слушавшей их диалог с ужасом, девушка поднялась на ноги и подошла к тумбочке, на которой лежали три главных инструмента для воспитания и тренировки — член-тренажер, намордник и анальная пробка. Встав раком с опорой на тумбочку, эльфийка взяла последний предмет и с коротким стоном засунула его себе в задницу... То было добровольное наказание, назначенное самой себе — высший акт рабской дисциплины, но также он носил в себе и элемент провокации, который Кристен не мог не отметить — «подготавливая» задницу, хитрая девчонка подразумевала, что ее в эту задницу трахнут... Можно было, конечно, оставить ее ни с чем, но такой жестокости она все-таки не заслужила. - Мелкая, а чего ты задом встала? - вместо этого Кристен решил поставить ее на место другим способом. - Не хочешь посмотреть, как работает профессионалка? - Я могу и послушать, господин... - закатила глаза девушка — ну вот и пошли намеки на то, какая она неумеха! - Если будешь нос воротить, то так ничему и не научишься... Хочешь потом за мной с сережками бегать, как Мелони? - позорный подвиг рабыни Лукания, ставший благодаря парочке болтливых сучек известным всем рабыням в крепости, а от них — и их хозяевам, использовался теперь для запугивания ленивых и непослушных. Но пугалка пугалкой, а страшные сережки действительно существовали, и коли будет на то хозяйская воля — нацепишь их как миленькая, и не только на уши... Бедная Кея немедля повернулась и встала с другой стороны тумбочки. Ну а лейтенант не стал тратить больше времени на разговоры — подцепив двумя пальцами за ошейник, он поднял Лаврентию с пола и швырнул на кровать. - Что ж, похоже, слухи, что ты отбиваешься — неправда... - экс-командирша взирала на нависшего над нею мужчину, испуганно вжавшись в подушку, но никак не смела выразить свой протест. В ответ же на этот насмешливый комментарий она лишь горестно хмыкнула — да, отбивалась когда-то, пока ее не научили себя вести... от тех «уроков» отметины на заднице до сих пор не прошли. Но Кристен, возможно, предпочел бы, чтобы она проявила непослушание — он сразу схватил ее за руки, и пленница подумала сперва, что он просто хочет заставить ее убрать их за голову, чтобы безнаказанно развлекаться с ее грудями — к таким «забавам» она уже успела привыкнуть — но все оказалось гораздо хуже. Она и оглянуться не успела, как ее запястья оказались закованы в кандалы, по какой-то причине имевшиеся в изголовье кровати. Эльфийка со своего места издала насмешливый звук — похоже, она-то хорошо знала, что произойдет дальше... Теперь Кристен восседал у своей жертвы на груди и вся верхняя часть ее тела была полностью в его власти. Это вам не безвкусные забавы солдафонов — на сей раз она угодила к настоящему извращенцу. Вывалив из штанов свое достоинство, он продемонстрировал его ей, как палач демонстрирует орудие пытки: - Ну и как ты любишь это делать? - Грудью, - со стыдом, но без промедления ответила командирша. Ей было все так же противно заглатывать вонючие мужские члены — а если бы она делала это с каждым, кого ей приходилось обслуживать, у нее бы самой давно начало смердеть изо рта... К счастью, у нее были достаточно привлекательные груди и многие клиенты не могли отказать себе в удовольствии использовать их как терку. Кристен снисходительно усмехнулся и позволил ей попробовать... чего она не учла, так это того, что сегодня ее руки были закованы, а удовлетворить столь взыскательного клиента было труднее, чем простого солдата — его орган явно получал меж пары сжатых тугим лифчиком дынек какое-то удовольствие и заметно увеличился в размерах, но затем неумелой куртизанке дали понять, что время вышло — лифчик был сорван и достоинства Лаврентии беспомощно развалились в стороны. Не говоря ни слова, жестокий лейтенант отхлестал ее по ним членом — и значение этих действий нетрудно было понять: наказание за провал. Выбора уже не оставалось, и Лаврентия, что не была ни полной дурой, ни (больше) невинной девочкой, сама открыла рот, понимая, что искупить вину может единственным способом. К сожалению, она не только не любила, но и не очень хорошо умела это делать, потому события развивались по наихудшему сценарию: неудовлетворенный ее потугами Кристен пихал член все глубже и глубже и в итоге просто изнасиловал ее в глотку... Увы, к такому обращению некогда гордая воительница также успела привыкнуть. Принимая орган на всю длину, она задыхалась, но терпела, а когда мучитель наконец вытащил, смиренно замерла с открытым ртом, пока он кончал ей на язык и на лицо. - Ну, до нашей сосалки тебе далеко... - Кристен бросил взгляд на Кею, в данный момент взиравшую с чувством собственного превосходства на неумелую шлюху и глупого господина, который предпочел ту воспитанной и усердной рабыне — будь она на месте Лаврентии, ее губы уже скользили бы по хозяйскому члену, извиняясь за неудачный минет и поднимая его для следующего захода... Но этой высокородной мямле требовалась для такого подсказка: - Первый блин комом. Как будешь исправляться? - Благодарю, что воспользовались... моим ртом... - сгорая от стыда, пролепетала воительница. Она знала, что должна сказать «позвольте почистить ваш член», но это было для нее уже слишком... В итоге она просто уставилась на мучителя виноватым и молебным взглядом — дескать, давай пропустим ту часть, где я унижаюсь, и перейдем к следующей. Кристен все эти ошибки отметил, но наказывать пока не стал. - Предложи себя, - потребовал он, вставая с пленницы, так что в итоге его взору предстало все ее тело. В ответ та раздвинула ножки — довольно профессионально, следует признать. Кто-то попроще, возможно, уже был бы готов стянуть с нее соблазнительные красные трусики или даже трахнуть прямо в них — но суровый воспитатель проституток не был «кем-то попроще»... И он уже слишком много спускал сегодня этой нахалке, которая даже будучи шлюхой умудрялась делать такое лицо, будто никому ничего не должна. - Почему молча? - холодно осведомился он. - Думаешь, увидев твою пизду, все должны сразу кончать от радости? Считаешь себя неотразимой красавицей? - Нет... - стыдливо уставившись на свои груди, Лаврентия пролепетала: - Пожалуйста, воспользуйтесь мной, господин... - Плохо, - в ее представлении эта фраза, вероятно, была верхом разврата, но Кристен мог слушать такое по десять раз на день от девах намного более привлекательных — особенно во времена, когда ему подчинялись Сильвия и Гвеннет. - Скажи так, чтобы у меня встал. - Позвольте... Окажите мне честь, позволив обслуживать вас... - к этому моменту несчастная командирша уже была краснее, чем ее белье — и наблюдать за выражением стыда и отчаяния на ее лице было в самом деле приятно, хотя ни страстного голоса, ни фантазии на по-настоящему соблазнительную фразу у нее так и не появилось. Все таки Кристен позволил себе запустить руку к ней в трусики — но вновь остался недоволен. - Не мокрая. Что же ты за проститутка, что не умеешь ни мужчину возбудить, ни сама возбудиться? - Простите... - «Простите» тут не хватит, - лейтенант вытащил из штанов ремень и щелкнул им. - Задирай зад. Она задрала — куда ей было деваться? — и оказалась напорота, уже не в первый раз за время своего пребывания в плену, но впервые причина была настолько позорной... Ей стыдно было даже кричать и просить о пощаде, ибо она знала, какой приказ неизбежно последует за этой просьбой. Но Кристен умел прижать к ногтю даже самых непослушных сучек. Всыпав неумехе двадцать ударов пряжкой по мягкому месту, он вновь щелкнул ремнем и потребовал: - Раздвигай. - Не надо! - взмолилась Лаврентия, ибо следовало быть абсолютной блондинкой, чтобы не понять, что будет дальше. - Тогда сделай так, чтобы я тебя захотел. - Позвольте я еще раз отсосу... - воительница, загнанная в угол, смогла предложить лишь такой вариант — но это было уже гораздо лучше, чем все предыдущие попытки. На лице наконец-то появилось выражение рабского смирения и готовности служить... - На этот раз сама? - Да... Я буду очень стараться! - трогательно заверила пленница. - Ладно. Но только ножки все равно раздвинь — если мне не понравится, буду тебя лупить. Пришлось бедняжке исполнять свой второй за ночь минет, лежа в унизительной позе и в любой миг ожидая избиения — и это настолько повлияло на ее мышление, что она даже сама, без подсказки догадалась облобызать клиенту яйца. Для такой недотроги это был уже огромный шаг вперед, и Кристен удостоил ее старания удовлетворительной оценки. - Что ж, посмотрим, чему еще ты смогла научиться... - он повернулся и, сведя ноги воительницы вместе, стянул с нее трусики. Дальше она уже сама догадалась, что ноги следует немедленно вернуть в раздвинутое положение — и тем спасла себя от второго раунда порки. - Ну и какую из этих дырок ты хочешь предложить мне? Эту, неподготовленную? - Какую вам будет угодно, господин... - простонала бедная пленница. - Ууу, в твоей башке есть мозги... или они все-таки здесь? - он шлепнул ее по предполагаемому местоположению ее мозгов — и рабыня усердно закивала, будто подтверждая, что они в самом деле находятся именно там... Она уже на все была готова, но Кристен не преминул испытать ее еще раз. - Ну а смазку где возьмем? - лишь когда Лаврентия с безропотной готовностью разинула рот, он убедился, что на сегодня с этой сучки хватит воспитания. Попка экс-командирши была смазана ее собственной слюной и немедленно использована. Уже достаточно разработанная, но оставляющая ощущение крепости благодаря накачанным мышцам бедер — Кристен наконец понял, за что солдаты так полюбили свою новую игрушку — ее неумелое обслуживание вкупе с угнетенным выражением лица и старательно сдерживаемыми стонами создавало видимость сопротивления, будто бы только-только сломленного. На самом деле-то она была полностью безвольной давалкой, но с ней они могли чувствовать себя победителями... Более искушенный в постельных утехах лейтенант предпочитал умелых женщин, но все-таки не без удовольствия отымел ее в зад. Затем перевернул на живот и сделал это еще раз, держа ее за волосы и подгоняя, словно кобылу, шлепками по «крупу». В результате такого обращения несчастная жертва превратилась в лежащую пластом затраханную шлюху. Семя переполняло ее и вытекало наружу, засыхая на спине и ягодицах, а она так и продолжала лежать, безвольно выставив вверх наказанную задницу... - Платить тебе за такое «обслуживание» я бы не стал, но так и быть позволю остаться в постели до утра, - подвел итог Кристен, словно стремясь оскорбить ее еще больше. И даже за такой уничижительный отзыв бедной Лаврентии пришлось его благодарить... - Ты же понимаешь, ради чего такую, как ты, могут оставить до утра? - насмешливо уточнил он. - Угу... - горестно подтвердила пленница. - Хорошие трусы Кея тебе подобрала — не думал, что захочу трахать тебя так много, - Кристен не был сверхчеловеком и на сегодня ему самому было вполне достаточно. Однако у него осталась еще одна рабыня, не прекращавшая сверлить его обиженным взглядом... Оставить ее на всю ночь с пробкой в заднице было бы слишком жестоко, но и спускать такую дерзость было нельзя. - Мелкая, иди сюда. Едва он позвал, как она приблизилась — с таким видом, как будто ожидала как минимум извинений. С ее точки зрения, ее правота была полностью доказана — глупый хозяин повелся на дешевую шлюху и упустил возможность сделать это с компетентной рабыней. «Компетентность» Кеи была весьма сомнительна — но если позволять ей сравнивать себя с такими неумехами, она могла довольно быстро об этом забыть. - Чего радуешься? - он влепил ей несильную пощечину — но даже этого хватило, чтобы привести юную рабыню в чувство. Все-таки, несмотря на привычку к ехидству, она была воспитанной девочкой. - Я не радовалась! - соврала она и сразу же подставила задницу, пытаясь уклониться от спора. Нагнувшись раком, она развела ягодицы, предлагая господину собственноручно вынуть затычку и убедиться в качестве ее подготовки... И в отличие от стеснительной Лаврентии, маленькая сучка знала все правильные слова: - Попка рабыни готова к использованию, господин! - Увы, - хмыкнул лейтенант. - Задница Лаврентии оказалась лучше, чем я ожидал — в твоих услугах больше нет нужды. Кея шумно выдохнула — от возмущения у нее аж уши задрожали. Может, она и не мечтала быть трахнутой в задницу — но сознавать, что пытка, которой она сама себя подвергла, может оказаться напрасной, было просто-напросто обидно! - Молю, господин... - проскулила эльфийка, отчаянно двигая бедрами. - Ваша раба усердно готовилась — уверена, вы найдете мою дырочку куда более удобной... Ааах! - она застонала, ибо в этот момент ее хозяин решил проверить другую ее дырку, надеясь уличить ее в недостатке преданности — но нашел ее полностью готовой и там тоже. Пришлось ему ограничиться простой насмешкой: - О, намокла аж... Кея закатила глаза — она-то намокла еще в тот момент, когда только преклонила колени перед ним — ибо так подобало встречать господина хорошей рабыне... Но почему после того, как она стала похотливой давалкой по его воле, этот человек столь упорно не желал ею пользоваться?! Самым томным голосом, на какой была способна, юная рабыня взмолилась: - Я готова служить вам любой из своих дырочек, господин... Выберите хоть что-нибудь! - так и не дождавшись от него действий, она сама вытащила пробку из задницы и продолжила ублажать его словами — от ее бесстыдных предложений мужчина с меньшим опытом мог бы не только возбудиться, но и сразу кончить: - Моя попка растянута, моя киска течет, мой ротик готов смиренно ублажать вас до самого утра... - Ничего «смиренного» в твоем бесстыжем рту нет... - Кристен отобрал у нее затычку и потянул негодницу за волосы, зажимая ее голову у себя между коленями. И когда она уже понадеялась хотя бы на оральный секс, ей вместо этого вернули ее инструмент со словами: - Ну-ка, оближи. Нужно было видеть, как поникли ушки эльфийки, пока ее щеки залились стыдливым румянцем: такого унижения в ответ на свои старания она не ожидала. - Простите... - только и успела пискнуть она, как грязный предмет оказался у нее во рту. Затычка для рабских дырочек — совсем не обязательно только для задницы — и в прошлом Кее уже доводилось попробовать ее на вкус, когда господину надоедало ее нытье. Но она-то думала, что стала уже приличной рабыней и те времена позади! «Неужели я и правда такая же никчемная?» - воззрилась она на лейтенанта с немым вопросом, едва не плача от обиды. - Вот теперь у тебя лицо рабыни, - одобрил он, дополняя наказание девушки парой ударов по алым щечкам. Ее губки смешно пружинили на «кляпе», но она не была уже беспомощной жертвой, не знающей, что ей делать перед лицом хозяйского гнева — понимая, что господин просто-напросто любуется ее наказанием, она поиграла пробкой во рту, то почти выплевывая ее, то снова поглощая — и заодно продемонстрировала свою оральную технику, заметно улучшившуюся с тех времен, когда она была неумелой девочкой, краснеющей при слове «сосать»... В результате ее даже приласкали, но тон Кристена остался суровым: - Нужно почаще тебя наказывать — будешь знать, как смеяться над своим хозяином! - Я не над вами смеялась! - простонала рабыня, выплевывая обслюнявленную пробку. - Просто я знаю, что могла бы обслужить вас куда лучше, чем эта дешевая шлюха! - Да неужели? - легким шлепком хозяин загнал затычку обратно ей в рот. - А если не сможешь — готова обслуживать казармы вместе с ней? Юная волшебница воззрилась на него с испугом, но затем все-таки кивнула — она была уверена в своих силах и не допускала мысли, что может проиграть такой пародии на женщину, какой была в ее глазах Лаврентия. - К шесту, - последовал немедленный приказ. - Покажи, чего ты стоишь. Кея смутилась. Она знала, что ее танцевальные навыки далеки от совершенства — перед глазами у нее был пример многочисленных наставниц, начиная от госпожи Ринонсы, что для своего господина готова была задирать задницу до ушей, до бесподобных Гвеннет и Лессен. Но даже уступая им всем, младшая волшебница была все еще лучше своей соперницы, не умевшей ничего... да и на попятную идти было поздно. В итоге она всецело отдалась выступлению и превзошла себя — даже умудрилась в процессе показательно оттрахать себя затычкой, чему ее вообще никто не учил. - Жопой трясти ты и впрямь умеешь, - в итоге даже Кристен не смог отрицать очевидного. - Вот если бы вместо слов всегда было дело — цены бы тебе не было... Лаврентия может подтвердить! То был даже не намек, а констатация факта — дело в том, что просто наблюдать за танцем своей юной рабыни лейтенанту показалось недостаточным, и он решил развлечься, заставив злосчастную проститутку в очередной раз заглотить его орган — теперь та в буквальном смысле пожинала плоды стараний Кеи... Но девушке было уже не до ревности — она сама сгорала от возбуждения. - Господин, ваша раба готова служить вам словом и делом... - обхватив руками шест, она нагнулась, прогибая поясницу и демонстрируя свои дырочки — киска была теперь заткнута пробкой, а подготовленная задница призывно зияла. И Кристен наконец сделал то, чего она хотела — отодвинув в сторону вялую сосалку, встал с кровати и подошел к куда более явно желающей его сучке. Едва ощутив его орган у себя в попке, та завизжала от удовольствия, похоже, готовая кончить прямо сквозь затычку... - Хороша, шлюшка... Думаю, сейчас за тебя можно было бы выручить золотых десять. - Благодарю, господин... - юная волшебница знала, что от ее хозяина то была наивысшая похвала — еще бы, ведь она почти удвоила свою стоимость! - Лаврентия, не хочешь поучиться у нее? - что до разбитой военачальницы, то она удостоилась от Кристена издевательского комментария, пока ее соперница с восторженными стонами натягивалась на вожделенный член: - Если бы ты выступала так же, у твоих услуг могла бы появиться цена... - Сдайте ее госпоже Ринонсе на воспитание, - зло усмехнулась Кея. - У нее мигом запляшет! Но ее хозяин с давних пор благоволил старшей рабыне, так что любые шуточки в адрес той немедленно пресекались — нахальной эльфийке пришлось пережить пару очень глубоких толчков, после которых она далеко не сразу вернула себе способность слышать и понимать слова: - Да, Рин воспитала из тебя хорошую сучку, - к этому моменту господин уже начал извергаться в ее попку, а сама она полностью обкончала многострадальную пробку, собравшую сегодня соки из всех ее дырок... Девушка и с ног бы уже свалилась, но господин крепко держал ее за запястья, продолжая воспитывать: - Как думаешь, что она сказала бы, узнав о твоих сегодняшних подвигах? - Не надо... - взмолилась проказница. - Я уже взрослая женщина, господин, и готова сама ответить перед вами за свои дела! Накажете меня в задницу еще раз десять — и может быть простите? - В попку? Десять раз? - насмешливо уточнил лейтенант. - И никакого больше секса до тех пор? Рабыня обернулась через плечо и закивала — предлагаемое наказание она воспринимала, как меньшее, чем то, что может учинить над ней ее начальница (или, скорее, понимала, что наказания от рук господина являются в той же степени и знаками внимания, в то время как в руках Ринонсы ее ждали бы лишь позор и мучения). То и другое показывало, насколько опытной даже младшая из эльфиек успела стать — что уж говорить о ее подругах, дрессировке которых было уделено больше времени? Ни одна из них не предпочла бы общество своей бывшей госпожи хозяйскому ремню и уж тем более — хозяйскому члену. Слышать, как плакса-Кея провозглашает себя «взрослой женщиной», было забавно, но Кристен был определенно доволен результатами ее воспитания. Он взял обессилевшую рабыню на руки и отнес на кровать, опустив рядом с такой же замученной командиршей. - Сама научишь танцевать эту шлюху. Пора и тебе обзавестись ученицей, - постановил он, приземляясь сверху. Сегодня ему достались поистине королевские подушки... - Слушаюсь... - устало прошептала Кея. Сейчас она с трудом могла представить, как именно будет кого-то учить, но в одном была уверена — знакомства с горячей кочергой этой шалаве теперь уж точно не избежать!***
Дело шло уже к вечеру, когда за особо охраняемыми пленницами наконец пришли — впрочем, не тот вампир, на помощь которого они тайно надеялись, а другая, не сулившая им ничего, кроме новых страданий... Счастливые Вероника и Мелони к этому моменту были уже забраны своими хозяевами и наверняка теперь во всю резвились, отыгрываясь за пропущенную ночь, а две невезучие узницы, безжалостно наказанные, безвольно болтались на цепях, склонившись к полу головами и обвисшими грудями. Стоило к их задницам просто прикоснуться, как они бы разревелись... Даже Артур устал издеваться и просто стоял, прислонившись к стенке — но на гостью уставился с интересом. - Разрешите войти, господин? - та прислонилась к решетке камеры, игриво просовывая сквозь нее нагие груди. - Что, тебя тоже прислали посидеть? - хмыкнул паладин. - Сейчас быстренько подвесим и оприходуем! - Нет... - промурлыкала Сарья, в равной степени польщенная и напуганная этим предложением. - В руках господина моя задница получает не менее строгое воспитание, чем узкие попки этих сучек... - Узкие? Ну-ка, заходи посмотри! - Ммм... - оказавшись в камере, вампирша в самом деле осмотрела казенные части узниц — и потрогала, разумеется, и пальцы внутрь позасовывала, заставив обеих сперва проснуться, а затем и разрыдаться. - Но у меня больше, господин... Желаете взглянуть? - Заткнись, сучка, - Артур лишь отмахнулся — он и не сомневался, что командир без устали пользует свою новую игрушку, уделяя особое внимание именно ее заднице... черт, кто угодно бы так делал на его месте — ведь она однозначно этого заслуживала! - Говори, зачем пришла. - Господин решил этих двоих повесить... ой, то есть подвесить, - злодейка совершенно умышленно оговорилась, чтобы посмотреть, как затрепещет все еще удерживаемая ею за задницу Феврония. - Мне приказано доставить их на башню. Там их уже ждет уютненькая клеточка с захватывающим видом на город... и никакой кормежки. Сдохнут — значит, не нужны они Серке! - Вам там, похоже, снаружи совсем скучно, - хмыкнул Артур, и Сарья в ответ подмигнула ему. Она знала, что господин ее не настолько жесток, чтобы морить женщин голодом — разве бы только они были толстозадыми коровами и это пошло бы им на пользу, как Элоизе — но двоим негодяйкам было неоткуда об этом знать, и она хотела хорошенько их попугать... Вампирша была в приподнятом настроении неспроста. Прежде всего, Постельная Бестия была сокрушена ею в ожесточенной схватке — закономерный итог того, что посмела принять вызов, отъездив сперва всю ночь на хозяйском члене! Но для Сарьи даже такая победа была победой — не так уж много она их одерживала, ведь господин явно благоволил Рин — и она не стала щадить проигравшую. Сперва припомнила сучке ее же слова и заставила вычищать языком семя из Элоизиной задницы, а потом и из своей. Затем Сарья, сидя у соперницы на лице, попросила господина трахнуть ее в киску — и он даровал ей этот победный «раунд», признав справедливость ее требований. Ну а Рин оставалось лишь играть роль подстилки — и покорный язычок у нее в заднице удовлетворил вампиршу едва ли не в большей степени, чем хозяйский член во влагалище. От их совместных усилий она быстро кончила, и избытки соков, вытекающих из ее киски, полились в подставленный рабский ротик... вскоре туда же извергся и господин. Старательная сосалка все подчистила и вылизала, исполнив все прихоти, в том числе и Сарьины — и за столь усердную работу ей даровано было помилование и позволение не ходить весь день в наморднике. Это тоже была важная функция госпожи — проявлять милость к своим подчиненным — и Сарья была вдвойне рада, зная, что волшебница благодарит ее вполне искренне... Ну а затем настала ее очередь вилять задницей — отчасти именно ожидание этого и заставило ее проявить столь несвойственную снисходительность... К ее удивлению, прогулка по городу оказалась не такой страшной, как она ожидала. Люди пялились, конечно, на красавицу-вампиршу, ведомую Стилфистом на поводке и одетую лишь в сапожки и ошейник, и шептались за спиной, давая ей вполне заслуженные прозвища... но к такому она уже была привычной, а слово «шлюха» давно считала названием профессии, а не оскорблением. Особой же ненависти во взглядах горожан Сарья не обнаружила. Вероятно, не все здесь были так же умны, как Элки, и способны понять, чего ради на их город обрушилась армия вампиров — но скорее дело было в том, что они вообще пока не начали искать виноватых. Даже те, кто успел пострадать от вчерашнего нападения, в первую очередь поражались тому, что легендарный храмовник лично явился расспросить их об их бедах. Стилфист был слишком популярен — с ним люди не боялись даже нежити — а присутствие вампирши в качестве его персональной рабыни добавляло еще большей эпичности его образу. Немногочисленные возгласы, призывавшие покарать Сарью, были брошены скорее в шутку и подразумевали не сожжение на костре, а «казнь» иного рода — ту, о которой шлюхопринцесса и сама была готова просить... Во многом причиной столь приподнятых настроений был и тот факт, что за ночь ничего не произошло. Появления Серки и его приспешников ожидали и в городе, и в цитадели, и в камере с пленницами, и даже в спальне самого Стилфиста — но они не объявились нигде. Скорее всего, принц слишком уважал своего противника, чтобы решить, что одна лишь темнота даст ему достаточное преимущество, и тщательно обдумывал свой следующий ход — но людям это дало ложную надежду на то, что супостаты «обломали зубы» и, возможно, вообще больше не вернутся. Сарья знала Серку гораздо лучше, и ее такая «передышка» не на шутку обеспокоила — а когда она сказала об этом господину, оказалось, что и он разделяет ее опасения. Чем дольше вампиры не атаковали, тем очевидней становилось, что вот-вот они вернутся и будут на этот раз отлично подготовлены... Потому Стилфист и Сарья и решили разыграть этот дерзкий гамбит, выставив сучек Серки из безопасного подземелья на улицу — после такого вероятность, что он явится за своим добром, становилась близка к ста процентам, но это было лучше, чем ожидать удара в неизвестное время и неизвестном месте. Так они думали — ну а их оппонент в этот момент в самом деле готовился — хоть и очень своеобразным образом. Сарья не понимала его так хорошо, как полагала — а точнее, ее понимание вампиров было замутнено ее собственным опытом... Серка же был не только вампиром, но и владыкой — пусть покамест и с маленькой буквы. В отличие от добряка-Стилфиста и собственницы-Сарьи, он был способен пожертвовать парочкой рабынь, даже искренне любимых, ради великой цели... И он-то как раз полностью отдавал себе отчет в том, что не понимает своих врагов. Последняя выходка Стилфиста, когда тот бросился спасать неприятельский лагерь, застала принца врасплох — и именно это заставило его отступить и переосмыслить свою стратегию. Однако Серка не сидел без дела — и если в городе ночью было тихо, то за его стенами, напротив, бушевала кровавая буря. Вампиры использовали темное время суток, чтобы расправиться с остатками императорской армии, оказавшими столь героическое сопротивление днем. Но настала ночь — и поскольку Стилфист так и не решился дать своим врагам убежище за стенами города, те остались почти полностью беззащитными. В темноте крылатые вампиры могли похищать людей буквально из-под носа у их товарищей, через полминуты сбрасывая обратно обескровленное тело — которое, повинуясь Зову Короля Мертвых, сразу же обращалось в зомби и становилось врагом всему живому... Спастись от столь пугающей и нечестивой тактики солдаты императора могли, лишь простояв всю ночь в плотном строю — и они пытались, но все-таки были людьми — и под утро, когда их силы были на исходе, орда нежити атаковала. Сражение предыдущего дня повторилось, но на этот раз чаша весов склонялась в пользу вампиров — из-за темноты арбалетчики не могли стрелять, и даже боевые жрицы при всем их могуществе были почти беспомощны, поскольку тратили кучу сил, пытаясь осветить пространство вокруг себя и обнаружить хоть какие-то цели... В основном от их атак страдали зомби, минуту назад бывшие их собственными товарищами, истинные же кукловоды парили высоко в небе и били наверняка. Когда солнце наконец взошло над лагерем, это был лагерь мертвых... Большинство солдат обратились в нежить или пребывали в таком состоянии, что части их тел были бесполезны даже для некромантов. Но Серка не был бы Серкой, если бы позволил всем так просто умереть. Уничтожением императорской армии он стремился не только избавиться от дополнительного противника и увеличить собственные силы, но и собрать информацию. Для допроса были захвачены женщины — жрицы и воительницы имперской армии. Знали они наверняка не меньше мужчин, зато работать с ними было куда проще и интересней. И на этот раз Серка был поистине суров. Пленниц у него был целый табун, и чтобы показать им, что шутить с ними шутки не собирается, принц сразу приказал казнить главную аббатису и старшую женщину-офицера — не дав им вымолвить ни слова в свое оправдание, их заковали в намордники и накинули веревки на шеи, а затем отдали во власть двух огромных зомби. Повешенные на дереве, несчастные то задыхались в петлях, то подскакивали от толчков насилующих их монстров — и после долгих мучений встретили тошнотворный конец на глазах у своих подчиненных... По рядам наемниц пронеслись испуганные вздохи, в то время как самые нестойкие матушки уже вовсю ревели. - Вы все будете допрошены, - объявил девушкам вампир-адъютант, отряженный руководить процессом. Сам Серка не опускался до разговоров с грязью — он наблюдал, сидя поодаль на троне, пока эльфийская жрица, полностью нагая и более роскошная, чем любая из представленных здесь женщин, вылизывала до блеска его обувь... Сучка не хотела присоединиться к тем двоим на ветке, и это было видно по ее стараниям. Две другие рабыни пытались угодить принцу, ассистируя при экзекуции — причем помимо Офелии, для которой такая работа была уже вполне привычной, там была и имперская боевая жрица, ранее захваченная и выдрессированная Козерожкой — теперь она, облаченная в бесстыдный наряд, помогала совлекать одежды с собственных сестер... Пленниц раздевали и ставили в две очереди на допрос: - Одной из вас будет позволено выжить и стать служанкой принца, - продолжал объяснять дознаватель. Перед ним находились две пары колодок, в каждые из которых помещали по девушке, после чего сзади к ним пристраивались зомби, а спереди задавали вопросы и фиксировали ответы. - Все сказанное вами будет записано и проверено. Затем мы решим, чья информация оказалась наиболее полезной, и ту пощадим. Остальные разделят участь вон тех, - он указал на повешенных, заставляя ближайших в очереди узниц зарыдать от ужаса. Тем временем две самые первые допрашиваемые уже истекали слюной и кровью... Допрос велся зачастую до потери сознания — или же до момента, когда пленница окончательно переставала издавать членораздельные звуки. Так или иначе, «испорченную» свидетельницу освобождали из колодок и бросали на землю, после чего на ее место — а иногда и прямо на нее — ставили следующую. Вопросы были просты и не менялись в зависимости от предыдущих ответов — потому жестокий механизм работал как часы. Кровавая процедура продолжалась большую часть дня, и в процессе было уморено несколько девушек — но все же большинство выжило, и теперь они, сидя на траве, с трепетом ожидали окончания допроса двух последних и решения своей участи. Кто-то плакал, кто-то пребывал в полубеспамятном состоянии, кому-то хватало сил молиться — но не сломленной не осталась ни одна... Тем временем Серка с любопытством изучал уже собранную информацию. Разумеется, далеко не все пленницы были искренни в своих ответах, но на большой выборке было видно, какие из фактов упоминаются слишком часто, чтобы быть выдумкой. И в первую очередь принца заинтересовала история со спасением Стилфистом Эбигейл и Надии. - Кто там старшая по званию? Давай ее сюда, - подозвав адъютанта, распорядился он. Массовый допрос был хорош для проверки данных, но теперь настало время деталей, которые лучше было узнавать у осведомленных лиц. - Старшая по званию не может говорить, мой принц, - избранная им варварская методика неожиданно сыграла против него, когда выяснилось, что одна из «осведомленных лиц» валяется без чувств с порванной задницей... Конечно же, исполнительный помощник сразу предложил двоих смазливеньких блондинок ей на замену: - Эти двое имеют почти такой же ранг. - Но более пластичные попки, видимо, - усмехнулся Серка. Одна из двух пленниц была жрицей — без одежды это было менее очевидно, но она села, сдвинув ноги и стыдливо прикрывая промежность и грудь. Другая, воительница, приняла гораздо более откровенную позу и, по видимому, была не против предложить принцу свое тело, если бы хоть на минуту поверила, что это сойдет ей с рук. - Рассказывайте. Что за женщин вы схватили и как Стилфист их спас? - Если я... - монахиня попыталась выговорить для себя какие-то гарантии, но вампир-помощник, повинуясь короткому жесту Серки, схватил ее за волосы и подтащил, мотающую головой и упирающуюся, к одному из зомби-охранников... - Похоже, таким, как вы, противопоказано говорить, не смазав хорошенько глотки, - прокомментировал принц. - Ты тоже будешь наказана за ее глупость, - объявил он онемевшей от ужаса наемнице, перед глазами которой развернулось наказание несчастной матушки, похожее больше на казнь... - Когда вам в следующий раз позволят открыть рот, подумайте о том, на что вы тратите свое время. Пять минут ушло на воспитание горе-свидетельниц — Серка ограничился этим сроком, опасаясь, что от более долгого долбления их глоток они вовсе утратят способность говорить — после чего они, хрипя и перебивая друг друга, поведали ему все, что он хотел знать... Свой рассказ они завершили дружной мольбой о пощаде, но та была пресечена столь же безжалостно и быстро, как и предыдущее «выступление» матушки. - Вот как... - задумчиво покивал принц, пока злосчастная парочка вновь принялась задыхаться на членах мертвых воинов. - Мне и впрямь не понять этого человека — но могу лишь посочувствовать принцессе, которая решила с ним сбежать... Офелия! Строй их. Верная рабыня, хоть и понятия не имела, что он задумал, принялась строить — поднимая пленниц с земли и заставляя занять места в шеренге (почти идеальной, учитывая, что состояла она из голых зареванных баб). Суровая эльфийка убедилась, что ни одна из рабынь не смеет прикрываться и все стоят, задрав подбородки и выпятив груди, как на параде. Неспособные устоять на ногах были уложены ничком перед строем — как если бы они сами приняли решение выразить таким образом уважение своему повелителю. - Даааа... вот это табун, - прокомментировал Серка. В последний раз у него было столько женщин, когда в плен к нему угодила Офелия со своей бригадой — но тогда к ним по крайней мере прилагался замок, где была куча работы и можно было обустроить бордель. А в этой глухомани разве что коровник выйдет построить... Однако теперь, когда Серка убедился, что Стилфисту не плевать даже на тех людей, на которых должно бы быть, он уже никого не хотел казнить. Вдруг собрав тысячу женщин, их можно будет обменять на одну принцессу? Это не был его основной план, конечно же — он уже определился с более серьезными целями для похищения — но и запасными вариантами пренебрегать не стоило. Осмотрев «табун», некоторые части которого выглядели весьма недурно, он постановил: - Всем присвоить номера и выдать ошейники с бирками. Кормить по разу в день, пороть по два раза. - Слушаюсь, господин! - поклонился помощник, но радостный возглас Офелии полностью перекрыл его ответ, и Серка кивнул, подтверждая, что приказ был адресован именно ей. Роль погонщицы была ей хорошо знакома и она исполняла ее с удовольствием и тщанием еще с тех самых пор, как воспитала послушных скотинок из своих собственных подчиненных. Но еще более усердной и довольной ее делал тот факт, что Козерожка была на другом задании, и принц снова спал с ней... К сожалению для нее, спать он в эту ночь не собирался.