Сияние в царстве теней

      Из-под пальцев молодого музыканта лилась необычайно красивая мелодия, заставляющая душу трепетать. Он умело перебирал тонкие струны лиры и, видя счастливую улыбку на лице своей возлюбленной, продолжал играть с большей мотивацией и желанием. Эта музыка окутывала весь сад с цветущим в нем розовым олеандром и через тонкие шёлковые шторы залетала в тихие комнаты величественного храма, где сейчас практически никого не наблюдалось.       — Перси, смотри-ка, наш Габриэль пришёл сегодня не один, — шепотом засмеялась Эвридика, чтобы не помешать своему возлюбленному играть.       Девушка рядом с ней свела брови вместе и с осторожным интересом взглянула на архангелов. Одного из них она знала не понаслышке — Габриэль часто приглашал Орфея с двумя неразлучными подругами к себе на празднества, ведь никто во всей Греции не мог сравниться с талантом и исключительным слухом юноши. Какое-то время он даже пытался привлечь её внимание, но гораздо быстрее увлёкся Афродитой и другими, более заметными богинями и раскрепощенными нимфами.       А вот друг Фокусника — его она, как и все остальные на Олимпе, видела впервые. Больше всего в нем её поразил этот взгляд: он с таким холодом, безразличием и едва заметным презрением посмотрел на окружающих, что возникал один интересный вопрос: что именно породило эти чувства? Во всех его движениях: в разговоре с братом, в походке, в осанке Персефона видела чрезмерную гордыню, которую, как ей показалось, заметила лишь она одна. Образ этого незнакомца не мог не разжечь интерес в глазах юной, не знающей жизни богини плодородия и цветения.       — Габриэль, — помахала архангелу Эвридика, когда он вместе со своим братом стал идти в их сторону. Как только этот жест был замечен, девушка повернулась к своей подруге, а потом к Орфею, обращаясь к ним обоим: — Вы ведь не против? — юноша лишь кивнул ей в знак одобрения и улыбнулся, после чего сыграл последние ноты и решил сделать небольшой перерыв. Все вокруг начали ему аплодировать, прося сыграть ещё и присвистывая.       — Держи, Феечка, — по-дружески усмехнулся младший архангел, любезно протянув молодому парню свой напиток.       — Куда приходит Габриэль, туда неси ты весь свой эль! — поднимая чашу вверх, на лету сочинил Орфей и преподнёс её к губам, затем вопросительно посмотрел на незнакомца и невзначай заметил, что окружающие начали обращать на него внимание и кидать в их сторону заинтересованные взгляды.       — Я не мог придти к вам один, вы же меня знаете, друзья мои, — Фокусник приобнял своего брата за плечо, а тот, стиснув зубы, почти неслышно прошептал ему:       — Это был первый и последний раз…       Как и перед Афродитой, Габриэль выставил своего брата в самом лучшем свете, чем сильно произвёл впечатление на сидящих у фонтана девушек. Эвридика иногда бросала на свою подругу двусмысленные взгляды, но та делала вид, будто не замечала их. За первые несколько минут их знакомства Люцифер специально не сказал ни слова, хотя его собеседники уже знали абсолютно всё об Аде и о нем самом. Его мысли были заняты совершенно другими вопросами и делами, касающимися Преисподней и незаконченной войны с Михаилом, о которой здесь, естественно, никто и не догадывался. Разговор о самом себе был ему не интересен настолько, что это даже начало читаться в его взгляде.       Следя за реакцией падшего на слова младшего брата и смотря на то, как он невозмутимо сложил руки между собой и иногда вальяжно попивал вино, Персефона захотела, чтобы он и сам рассказал что-то. Таинственный незнакомец, так неожиданно появившийся на празднестве, вызывал нескрываемый интерес. Нарочно кашлянув и привлекая к себе внимание, она осторожно предложила:       — Почему ты ничего не поведаешь о себе сам? Это твоё молчаливое амплуа? Или просто секрет твоей привлекательности в том, что ты постоянно молчишь? — такое резкое заявление вызвало на лицах компании изумление, а Люцифера заставило самодовольно улыбнуться и вскинуть брови. От удивления Габриэль даже присвистнул.       — Становится жарко, — негромко парировал Фокусник себе под нос, искренне мечтая, чтобы его брат ответил что-нибудь стоящее, что-нибудь, что заставит эту особу загореться желанием узнать о нем гораздо больше.       — Специально для тебя я с удовольствием промолчу весь оставшийся вечер, чтобы твоё представление обо мне не изменилось, — умно ответил Король Ада, желая, чтобы от него поскорее отстали, и с наигранным разочарованием посмотрел на дно своего медного бокала. — Плесну-ка ещё, — даже не дожидаясь ответа, он специально отошёл от них, чтобы налить себе немного вина и избежать диалога с этими жалкими божками. Нахождение здесь тяготило его, но жалобы Лилит утомляли ещё больше, поэтому единственный вариант был остаться здесь и просто-напросто не контактировать с остальными ради их же безопасности.       — Так просто он не отделается, — уверенно заявила Персефона с азартом в глубоких шоколадных глазах и быстро поднялась на ноги, направляясь к отдаляющемуся архангелу.       — Что творит эта Перси сегодня? — с некой опаской удивилась Эвридика, ведь никогда ещё не видела свою подругу в таком чрезвычайно безбашенном и смелом расположении духа. Затем она выхватила практически чашу Орфея и подозрительно принюхалась к находящейся там жидкости. — Дионис точно не подлил туда ничего лишнего?       Аккуратно налив из кувшина ароматный напиток кленового цвета, Люцифер сделал несколько коротких глотков, пробуя неповторимый вкус нового вида вина и отмечая, что алкоголь не такой уж и противный, как он думал. Архангел поднял взгляд на окружающих и заметил, что некоторые из них тоже откровенно пялились на него. Даже мрачный Аид в тот день был крайне благосклонен и весело отмечал юбилей брата. «Глаза бы вам всем выколоть, » — пронеслось в голове у Дьявола. Странное и неприятное ощущение посторонних взглядов напомнило ему тот роковой день, когда его изгнали из Рая. Всплывшие в памяти воспоминания вовремя разрушила Персефона, незаметно подошедшая сзади:       — Король Ада заскучал у себя и решил развеяться, но и здесь всё оказалось не так красочно, как он думал? — предположила она, пытаясь разобраться в истинной природе его характера и поведения.       — В точку, милая, — указывая на неё пальцем и резко поворачиваясь к ней, он ещё раз окинул всех сомнительным взглядом. — Сказать тебе честно, что я думаю насчёт всего этого… Бардака? — архангел специально чуть сморщился, изображая презрение и брезгливость. Образовавшаяся пара стала всеобщим центром внимания, и многие не скрывали этого.       — Все вокруг надменные и мелочные, ничем не отличающиеся от людей, да? — столь точное изложение его мыслей приятно удивило Дьявола и заставило насторожиться, но девушка сама ответила на все интересующие его вопросы: — К сожалению, я такого же мнения о большинстве здесь, вот только…       — Погоди-погоди, ты ведь сама богиня? Я не ошибаюсь, да? — он коротко усмехнулся. — Это ведь тоже самое, если бы я сказал, что все архангелы — ни на что не годные существа. Хотя, некоторые отдельные индивидуумы прямо-таки прекрасно подходят под это описание, — девушка негромко рассмеялась, опуская голосу вниз, а после поправляя ниспадающие на плечи волнистые сиреневые пряди, при лунном свете поблескивающие цветом чистого жемчуга.       Дьявол за пару мгновений оглядел её с ног до головы, нехотя признаваясь себе, что внешне она явно была неплоха. Что-то притягивало к ней заинтересованный взгляд, как было и с Лилит. Но ему совершенно не хотелось сравнивать эту капризную демонессу с совершенно противоположной ей дочерью Деметры. После её фразы про остальных язычников он смел предположить, что здесь эта богиня чувствовала себя чужой и отчаянно пыталась влиться в их коллектив, стать своей. Вот только всё было немного не так.       Персефона просто была романтиком во всем, искренне верила, что когда-нибудь, как в какой-то легенде, рассказанной матерью в детстве, обретёт своё счастье. Хотя с каждым прожитым годом начинала всё отчётливее понимать, что это невозможно, а все вокруг: начиная от Зевса и Геры и заканчивая играющим в любовь Габриэлем, были по сути своей несчастны. Они лишь притворялись, строили иллюзию прекрасной жизни и сами уверовали в это. И девушка во всем пыталась подражать им, даже не разобравшись в себе.       — Я ведь знала, что ты можешь быть другим, — обрадовалась Персефона, приподнимая уголки губ и кидая на него добродушный взгляд. Они специально говорили негромко, чтобы никто из посторонних не смог услышать тему их разговора.       — Не делай поспешных выводов, — его выражение лица с безмятежного сменилось на более серьёзное и настойчивое. — Ты совершенно меня не знаешь, — эти слова были прерваны громким голосом Орфея, что специально встал на фонтан и сыграл на лире пару звонких нот, чтобы все вокруг его услышали. Девушка занервничала, думая, что их беседа вот-вот закончится.       — Полагаю, что все забыли, по какому поводу мы сюда пришли и за кого вино пьём! — заговорил юноша, привлекая к себе всеобщее внимание и делая обстановку более весёлой и праздничной. Он начал читать какие-то воодушевляющие речи и зазывать всех на резвые танцы, но богиня цветения, как и Люцифер, проигнорировала их.       — Ты говоришь, что я не знаю тебя, — поворачиваясь к нему, она не побоялась посмотреть прямо ему в глаза. — Так позволь мне сделать это, — такая неожиданная просьба со стороны Персефоны вновь заставила его усмехнуться.       — Обязательно, милая, обязательно.

***

      В Подземном Царстве настало то время, когда Люциферу приходилось выслушивать какие-то просьбы, замечания или предложения от демонов. Это мероприятие, проходящее каждую неделю и длящееся невыносимо долго, архангел искренне ненавидел, но чтобы поддерживать порядок и дисциплину среди подчинённых, приходилось идти на такие вот жертвы. Для этого Лилит даже предложила выделить определённое помещение между первым и вторым кругами Ада. Этой нудной конференцией всегда заведовала именно она, и иногда ей в одиночку приходилось выслушивать все капризы и недовольства своих более слабых собратьев.       В месте, где река Стикс зигзагами спускалась вниз и вела прямиком ко второму кругу, демонам было велено построить небольшой пьедестал прямоугольной формы, к которому с трёх сторон будет тянуться лестница. Помимо этого они, по приказу Лилит, соорудили над этой постройкой навес, опирающийся на четыре узкие колонны, означающие конец застраиваемой территории. Со временем вокруг него растянулись темно-зеленые лианы с маленькими белыми цветочками. Это растение, несмотря на отсутствие солнечного света и голый камень вокруг, все же смогло прорости.       Очередь из демонов подходила к концу, как и терпение Люцифера. Больше половины вопросов разрешила сидящая рядом с ним девушка, которая, казалось, получала неимоверное удовольствие от того, что Дьявол доверял ей столько важных дел. После того вечера на Олимпе, проведённого в компании младшего брата, он начал немного по-другому смотреть на свою тоскливую жизнь в Преисподней. Нет, ему никак не понравилось всё то безудержное веселье на празднике. Просто теперь Королю Ада хотелось чем-то разнообразить своё унылое существование, которое делалось ещё и невыносимым благодаря демонессе.       — Люци, сейчас будет Асмодей, — необычайно ласковым голосом залепетала Лилит, обращаясь к нему. Он хотел перебить её и уточнить, как именно она посмела назвать его при подчинённых, но сразу же был перебит: — После того, как я отчитала его за то гнусное поражение Небесам, где он был командиром, он пришёл ко мне с очаровательной идеей, — девушка пыталась хоть как-то привлечь внимание архангела, поэтому осторожно положила дотронулась своей ладонью до его. — Это точно развеет твою тоску.       — Неужели, — почти незаметно отдёргивая руку и обхватывая ею почти пустой бокал вина на круглом столике с тремя ножками, мужчина положил ногу на ногу и немного поправил темно-серую, практически чёрную ткань хламиды, накинутую поверх синего хитона.       — Ваше Превосходительство, — нарочно льстил Князь Ада, сдержанно кланяясь им. Вокруг остались только молчаливые демоны-охранники и они втроём.       — Явиться ко мне после поражения твоего гарнизона было очень-очень глупым поступком, — сухо констатировал факт Дьявол и ради интереса посмотрел на то, как негодовала его вынужденная спутница. Мысли о языческих богах всю конференцию были для него важнее жалоб демонов, но сейчас, когда перед ним предстал Асмодей, все они отошли на задний план. — Чего же ты хочешь? Чтобы я обрушил на тебя весь свой гнев? Ах, сделаю это с величайшим удовольствием, — он чуть поддался вперёд и самодовольно улыбнулся уголками губ.       — Кхм-кхм, — специально покашлял молодой Асмодей и, стараясь выглядеть солиднее в глазах Короля, гордо скрепил руки за спиной. — После этого ужасного инцидента я задумался над тем, как я лично могу помочь Аду и Адским войскам в частности стать сильнее и могущественнее Небес, — падший откинулся на спинку стула и коротко рассмеялся:       — Валяй!       — Я предлагаю выпустить всех шестерых шедимов и направить их на всё Небесное воинство, — демон произнёс эту фразу уверенно, будто бы несколько дней репетировал её. В его золотых глазах заиграл нескрываемый азарт.       — Ты меня за дурака держишь? — требовательным и озлобленным тоном прервал образовавшуюся тишину Люцифер, ладонями сжимая подлокотник своего величавого каменного кресла. Заметив такую реакцию возлюбленного, девушка сделала вид, будто бы она здесь ни при чем и тоже не разделяла идею Асмодея, что смотрел на неё в поиске поддержки. — Ты думаешь, что мой папаня просто так их запер? Делать ему было нечего, да? Это было его единственное правильное решение. Эти твари неуправляемы, — объяснил тот, и Лилит, воспользовавшись секундной паузой, заявила:       — Конференция окончена!       После этой фразы Князь Ада одарил её негодующим взглядом и молча удалился, направляясь к реке на переправу. Тяжёлое дыхание падшего обеспокоило демонессу, но она не знала, с чего лучше начать. Архангел был зол: и на неё, и на Асмодея, и на всех остальных, кто посмел сегодня отобрать его драгоценное время. Голубые глаза отражали каждую его эмоцию, но Лилит не побоялась посмотреть в них:       — Я не понимаю, что сегодня с тобой такое происходит, — недовольно проговорила она с самыми лучшими намерениями, но выглядело это совершенно иначе. — Не хочешь посвятить меня?       — Да брось, неужели тебя это волнует? — вновь преподнося чашу ко рту, съязвил он, намеренно отводя взгляд и не желая больше разговаривать.       — Волновало. До этого момента, — гордо кинула обиженная девушка и, аккуратно поднявшись со своего места, начала суетливо спускаться по лестнице.       Её самооценка была задета, а сердце — ранено, но она старалась не показывать этого, всё ещё питая к архангелу нежные чувства. Он проводил её фигуру сдержанным и безэмоциональным взглядом, медленно то сжимая, то разжимая кулаки. «Все эти девушки такие…» — подумал Люцифер и в ту же секунду невольно вспомнил Персефону, которая оставила о себе приятное впечатление. Его задумчивого лица коснулась довольная улыбка.

***

      От прозрачно голубой воды в Сароническом заливе веяло морской солью, запах которой разносился по всей Ниссейской долине. Эти цветочные поляны близ Средиземного моря, такие безмятежные и безлюдные, были любимым местом для прогулок Эвридики и Персефоны. И не сложно догадаться, почему: холмистая местность была усыпана ароматной растительностью, что круглый год не меняла своего свежего зеленого цвета; сама долина, казалось, не имела края и плавно переходила в невысокие горы, где жила одинокая Эхо.       Целый день богини гуляли там, а иногда даже подходили к воде и игрались с беззаботными океанидами, что специально появлялись на поверхности и, звонко смеясь, брызгали подруг. Такое веселье, сопровождаемое несерьезной болтовней о последних событиях и сплетнями, продолжалось весь день, пока Эвридика не подняла волнующую её тему. Небо начинало постепенно окрашиваться в нежно-фиолетовый цвет, а яркие белые звезды собирались в загадочные созвездия, когда возлюбленная Орфея, взяв подругу под руку, сделалась более тревожной и одновременно заботливой:       — Перси, милая, я знаю, что ты сейчас будешь злиться на меня, но прошу, просто выслушай, — такое начало обеспокоило богиню плодородия, и она остановилась среди невысокой травы с мелькающими в ней разноцветными бутонами. — До твоей матери дошли слухи о том, что ты разговаривала с Люцифером на том юбилее. Её это, мягко говоря, не очень-то обрадовало, — Персефона слушала её с замиранием сердца, ожидая, что же будет дальше.       — И? — заволновалась она и робко поправила непослушную прядь, выбивающуюся из её незамысловатой причёски. — Почему ты говоришь мне об этом?       — Мне тоже не очень симпатизирует то, что ты будешь в друзьях у падшего архангела. Мало ли чем это может для тебя закончиться. Он всё-таки настоящий Король Ада, а не какой-нибудь язычник с Олимпа, — Эвридика обхватила бледно-розовые ладони Персефоны в свои и попыталась миловидно улыбнуться, разряжая напряженную обстановку, но это ещё больше насторожило её подругу. — Деметра просила предостеречь тебя.       — Предостеречь? Ах, милая, вы с матушкой напрасно беспокоитесь за меня. Вряд ли мы встретимся с Люцифером вновь, — дружелюбно смотря Эвридике в глаза, девушка улыбнулась ей в ответ, тем самым показывая, что уверена в своих словах. Затем богиня взглянула на темнеющее небо и заботливо продолжила: — Наверное, Орфей уже заждался тебя, — возлюбленная музыканта одобрительно кивнула и, невольно отпустив собеседницу, добавила:       — Я очень надеюсь, что ты найдёшь себе кого-нибудь из знакомых олимпийцев. Свободных у нас полно, — отстраняясь от неё и изящно придерживая подол зеленого платья, она засмеялась и направилась в сторону дома, где её уже ждал талантливый юноша.       Мечтательная Персефона осталась одна и решила продолжить эту прогулку, но уже в одиночестве. Шум тёплого моря неподалёку и тихое завывание ветра уносили с собой все неприятные мысли. Но девушка никак не могла отделаться от ощущения, что должна была переубедить ранимую Эвридику и высказать свою истинную точку зрения. Однако богине не хотелось лишний раз спорить с ней и с матерью, зная, что они обе по-настоящему любили её и потому оберегали даже от ненужных, по их мнению, знакомств. Но для неё это интересное и крайне неоднозначное общение не было лишним.       Все её мысли в один момент стали более расплывчатыми и неясными, а в нос ударил чарующий и сладкий аромат какого-то незнакомого цветка, который раньше ей не приходилось встречать на побережье Греции. Она, обожающая все растения и природу в целом, внимательно принюхалась и попыталась определить источник этого манящего запаха. Больше ничего вокруг не волновало Персефону. Вдруг в её поле зрения попал необычайной красоты бутон с синими лепестками и белоснежными тычинками. Аккуратно присев на ещё тёплую молодую траву, она захотела дотронуться до него, но тут же обожглась, резко отдёргивая указательный палец.       Взглянув на покрасневшую кожу, девушка начала дышать гораздо быстрее, надеясь, чтобы это необычное растение не оказалось ядовитым. Но волноваться нужно было не об этом. Послышался подозрительный хруст, напоминающий треск льда. Персефона испуганно осмотрелась по сторонам, но никого рядом с собой не заметила. В этот же миг земля, на которой сидела богиня, начала стремительно расходиться в стороны, образуя неровную темную дыру и будто засасывая внутрь. Успев лишь крикнуть, девушка упала вниз, последний раз взглянув на такое родное безоблачное небо. Её крик успела услышать Эвридика, но, обернувшись, уже не застала своей подруги.