Сияние в царстве теней

      Не щадя свои сандалии, Эвридика бежала по неровной каменной дорожке прямиком к храму богини плодородия, куда люди приносили свои дары и где часто проводила время сама Деметра. На лес, растущий у самого подножья Олимпа, уже опустились вечерние сумерки, поэтому между густо растущих оливковых деревьев девушке начали мерещиться чьи-то злобные фигуры и горящие глаза. Хоть они и были лишь плодом её бурного воображения, она старалась нарочно не смотреть по сторонам и как можно быстрее одолеть расстояние от долины до дома матери её подруги.       На глазах бедной богини начали наворачиваться слезы, стекающие затем по румяной и слегка загорелой коже. Лес вокруг неё полностью опустел — оттуда уже не доносился звонкий смех нимф или суровые голоса проезжающих мимо крестьян и знати. Эти мёртвая тишина пугала Эвридику, которая в спешке совсем позабыла о своём возлюбленном, что терпеливо ждал её прихода. Мысли о нем и о том, что же могло случиться с Персефоной, угнетали девушку и помогали бежать быстрее — Деметра должна была помочь хоть чем-то.       В полусотне метрах впереди она заметила приятное желтое свечение и очертания храма, поэтому сбавила скорость и постаралась отдышаться. Сплетничающие голоса дриад и негромкий звук лиры постепенно успокаивали девушку, помогали ей придти в себя. Заметив её, нимфы одновременно охнули и прекратили смеяться, испуганными глазами смотря на гостью. В центре небольшого храма, который был больше похож на круглую беседку с каменными лавочками по периметру, сидела Деметра и, повернувшись к запыхавшейся богине, подбежала к ней. В её руке осталась веточка белого олеандра, которую она хотела вплести себе в причёску.       — Девочка моя, что с тобой такое приключилось? — ласково прижимая Эвридику к себе и поглаживая её по растрепанным светлым прядям, женщина кивком головы попросила своих помощниц принести чашу с родниковой водой.       — Деметра, твоя дочь, Перси, она… — от переполняющих сердце эмоций девчушка начала плакать и закрыла лицо ладонями.       — Я слушаю, — добродушно прошептала богиня, успокаивая собеседницу.       — Мы с ней гуляли по Ниссейской долине, потом я пошла к моему Орфею, а Перси осталась. Я уже почти дошла до аллеи кипарисов, как вдруг услышала её крик. Обернулась, а… — девичий голос дрогнул. Одна из нимф быстро принесла ей холодной воды, но Эвридика отказалась. — Я уже не застала Перси.       Деметра в ту же секунду замерла, стеклянными, полными горя глазами смотря на светловолосую девушку. Казалось, что даже её бархатная розовая кожа стала немного бледнее. Сердце богини было разбито — её любимейшая дочь попала в страшную беду, и женщина даже догадывалась из-за кого. Она души не чаяла в своей юной Персефоне и меньше всего хотела, чтобы с ней что-то случилось. Она считала её своей маленькой дочуркой, которую мог в любую секунду погубить этот жестокий мир. Именно этого Деметра и боялась больше всего.       Олеандр в её руке завял, белоснежные лепестки стали темно-коричневыми. Спустя секунду сухая ветка рухнула на землю.

***

      Девушка убрала с лица волнистые пряди и аккуратно приподнялась, оценивающе осматриваясь по сторонам. Её кожу защекотал холодный порывистый ветер, и она обхватила плечи ладонями, медленно вставая на ноги. Глаза очень скоро привыкли к полумраку, царящему вокруг. Сзади неё куда-то вглубь пещеры тянулся туннель, больше похожий на лестницу вверх, а впереди примерно в двадцати метрах — тёмная река с сильным течением. Взглянув вверх, Персефона увидела лишь огромный и высокий купол пещеры с едва заметными сталактитами. Наверху было немного светлее, будто бы там все время сияла белоснежная луна.       — Нет-нет-нет, неужели я умерла? — всё ещё суетливо смотря то вправо, то влево, испуганная богиня приблизилась к Стиксу. Она сразу заметила узкую лодку, подплывающую к ней, и перевозчика душ и замерла.       — Этот вопрос мне задают десятки раз на дню, и всегда я отвечаю положительно, — девушка молча опустила обеспокоенный взгляд вниз, а Харон хрипло усмехнулся, причаливая к берегу. — Но не в этот раз. Ты не умерла, не беспокойся, — спокойно заговорил демон, зная ценность этой особы и не желая её спугнуть.       — Так почему я здесь? Почему я в Аду? — стараясь сдержать слезы, она специально отвернулась от незнакомца и на пару секунд подняла голову вверх, пальцами проводя под глазами и утирая солёные прозрачные капельки.       — Тебя ждут, — эта короткая фраза сразу прояснила ей всю сложившуюся ситуацию. Страх на лице вмиг сменился задумчивостью. Харон осторожно протянул ей руку, после чего та робко, но всё-таки села в качающуюся лодку. — Главное, не бойся. Только те, кто растратил жизнь впустую, должны бояться этого места, ибо подземный мир не страшен для невинных, мудрых и храбрых.       Дальше они плыли в тишине, сопровождаемой негромким плеском воды. Испуг постепенно отступал и вскоре совсем исчез — в карих глазах появилось нескрываемое любопытство, интерес, утолить который было не так-то просто. Чем ближе они приближались к противоположному берегу и чем отчётливее Персефона видела тот дворец, тем сильнее ей хотелось прогуляться по скрывающимся за его стенами комнатам. Протянув пальцы к журчащей реке, богиня хотела дотронуться до неё, но демон вовремя остановил столь нетерпеливую особу.       — Я знаю, что должна заплатить тебе монетой, но… — неуверенно начала девушка, как только сошла на берег, и уже хотела снять со своего запястья золотой браслет, но Харон со снисходительной ухмылкой перебил её:       — Ты здесь гость. Ты ничего мне не должна, — с этими словами демон веслом оттолкнулся от голого камня и вновь направился к другому берегу.       Аккуратными шажками подойдя к краю обрыва, богиня опешила и смутилась, смотря на шипящих ядовитых змей на дне пропасти. Потом подняла взгляд на манящее здание на возвышенности, которое ничуть не уступало храму Зевса на Олимпе и было даже прекраснее и необычнее. Детская и такая банальная боязнь высоты затмевала непреодолимое желание попасть на другую сторону, поэтому несколько секунд девушка провела в раздумьях, стоя у начала того ненадёжного, как ей казалось, каменного мостика и не решаясь сделать шаг вперёд.       — Живёшь на Олимпе и боишься высоты? Крайне комичная ситуация, не находишь? — чуть вздрогнув от неожиданности, Персефона вмиг обернулась и увидела уже знакомого Люцифера, который незаметно для неё появился сзади. На удивление, с его приходом ей стало гораздо спокойнее и легче на душе.       — Вопреки расхожим мнениям, на Олимпе живёт только Зевс со своими братьями и сёстрами. Моя мать тоже могла бы жить там, но их общество ей не симпатизирует. Как и мне впрочем, — довольно суетливо заговорила она, после чего в очередной раз восхищённо посмотрела на дворец. — Ещё никто и никогда не приглашал меня к себе столь… Интересным способом, — богиня рассмеялась, воспринимая всё, как несерьёзную игру с такими же несерьезными последствиями. На лице архангела проскользнула самодовольная ухмылка.       — Да брось, если бы я послал к тебе одного из своих черноглазый, ты бы точно не пришла или раздумывала слишком долго. А я не люблю ждать, — негромко усмехнувшись, она вновь повернулась к пропасти и посмотрела вниз, а он медленно поравнялся с ней. — И как долго ты будешь стоять здесь? Пока в каменную статую не превратишься?       — Я пойду только, если ты пойдёшь первым и дашь мне руку.       — Говоришь так уверенно, будто сама правишь этими местами, — умно заметил архангел, но не стал противиться и сделал то, что она предложила, не желая пугать юную гостью или, что ещё хуже, ссориться. Слишком много общего было между ними, чтобы терять появившуюся возможность провести время вместе.       Прислушиваясь к образовавшейся тишине, девушка смогла уловить разные негромкие звуки, которые дарили душе умиротворение: приятное журчание реки Стикс, завывающий между острыми скалами ветер, чьи-то неясные и едва уловимые голоса где-то вдалеке, звук размеренных шагов и их совершенно разное сердцебиение. Падший был полностью спокоен и непоколебим, пока богиня рядом с ним находилась в предвкушении чего-то нового. Мечтательные мысли рассредоточили её, и она внезапно оступилась. Небольшой кусок породы откололся и полетел вниз, а Персефона прижалась вмиг ближе к остановившемуся Дьяволу и проводила обеспокоенным взглядом падающий в пропасть камень.       Ей всегда казалось, что здесь всё максимально неприветливое, угнетающее и нагоняющее тоску, уныние. Но это стереотипное представление постепенно развеивалось по мере её пребывания в Аду. Это место приобрело для неё новое определение — царство успокоения души, покоя и тишины, где нет места для очередных сплетен, шума, веселья и чего-то душного, как, например, нахождение в центре внимания во время большой вечеринки. Всё это было неотъемлемой частью существования для всех языческих богов и тяжёлой ношей для Персефоны, которую быстро утомила вся эта суета.       — И это всё только твоё? — приподнимая уголки губ и отпуская его руку, поинтересовалась девушка, когда тяжёлые ворота захлопнулись и они вдвоём вошли в нетронутый сад. — Не много-ли? — она мельком встретилась с ним взглядом и продолжила беззаботную прогулку.       — А ты как думаешь? — улыбаясь лишь на одну сторону, вопросом на вопрос ответил Люцифер, следя за тем, как богиня перед ним уверенно шла по вымощенной мрамором дорожке и смотрела по сторонам. Он загнал её в ловушку, а она ничего и не подозревала.       — Однажды я подслушала разговор Габриэля и ещё какого-то типа на одном из праздников, где выступал Орфей. Они говорили, пили, говорили, а потом упомянули бывшую жену Адама. Странно, да? Лилит, вроде бы её так звали, — она сошла с тропинки и подошла к кусту белой луговой герани, чтобы сорвать маленький бутончик и убрать его за ухо. — Габриэль сказал, что она очень красивая, — после этой фразы гостья слегка засмущалась.       — Лилит — первый демон. Не самое моё удачное творение, — томно закатив глаза, падший с громким выдохом продолжил: — Так уж вышло, что она выполняет роль моей правой руки и является второй по важности в иерархии Ада. Красивая ли она? Да. Невыносима ли она? Сто тысяч раз «да». Надеюсь, что ты с ней не встретишься, — заявил он и уже хотел добавить, что надеялся и на то, что со временем Персефона не станет такой же, но объективным причинам не стал озвучивать это.       — Не обижайся, но я тоже не горю желанием встретиться с ней, — решая не говорить, что им и вдвоём здесь хорошо, она уверенно обхватила его руку ладонями и спиной вперёд направилась к высокой лестнице: — Пойдём быстрее, прошу! Я горю желанием увидеть твой дворец.       Богиня всё ещё не понимала всей плачевности своего положения, представляя, что находилась в каком-то сказочном месте и что теперь её жизнь будет гораздо прекраснее и интереснее. Она придумывала себе романтические коллизии и видела во всем лишь то, что имело для неё выгоду. Персефона довольно быстро поднялась по ступенькам, уже не держа архангела, и остановилась у самого входа, присматриваясь к каждой детали. Глаза не знали, на чем лучше всего заострить внимание, поэтому разбегались в разные стороны.       — Провела бы здесь, скажем, целую вечность? — кладя ладони на её оголенные плечи и чуть наклоняясь к ней, невзначай предложил Люцифер, а гостья повернула голову в его сторону и первое время непонимающе молчала.       — Хорошая шутка, конечно, но моя мама будет волноваться, — она наигранно рассмеялась, немного приподнимая плечи и чувствуя, как на её щеках появлялся смущённый румянец.       Персефона будто бы специально игнорировала все эти двусмысленные знаки, на самом деле мечтая провести остаток жизни именно здесь. Но здравый смысл и любовь Деметры заставляли её оставить все свои надежды. Да и где невиданно, чтобы языческая богиня составляла пару архангелу? И не обычному архангелу, как Михаил или Габриэль, а изгнанному и непокорному Люциферу? Мнение не самого приятного общества управляло ей, желающей чего-то более интересного и чарующего в своей никчёмной жизни.       Он чуть отстранился от неё и вновь поравнялся, иногда поглядывая на то, с каким восхищением гостья осматривала всё вокруг, и задаваясь вопросом: «Что могло так удивить её, если она всю жизнь жила в подобной роскоши?» Она медленно провела кончиками пальцев по тёмной мраморной колонне с тонкими золотыми полосочками, внутри которой виднелись мелкие вкрапления в виде голубого агата. Внешнее оформление здания было выполнено из смеси именно этих двух пород. А вот каждая следующая комната, которую они посещали, отличалась от предыдущей не только цветовым исполнением, но и убранством.       — Голубой огонь? — негромко изумилась Персефона, в каждом помещении замечая несколько округлых чаш с ярким ультрамариновым пламенем.       Ещё некоторое время она ходила по этим просторным и безлюдным залам в сопровождении Люцифера и изредка обменивалась с ним немного значительными фразами, зная, что он не любил пустых разговоров. Сдержанность между ними резко контрастировала с любопытством в глазах, когда они обменивались молчаливыми взглядами. Её тянуло к нему какой-то невидимой силой: хотелось узнать о жизни Короля Ада как можно больше, но одновременно и не хотелось рушить эту загадку и тайну его образа.       — Знаешь, — она провела рукой по холодному фонтану из дымчатого кварца с синеватой водой и повернулась к нему. — Мне кажется, что я единственная, кто удостоился чести прогуляться здесь. Твои демоны не в счёт.       — Не льсти себе. Габриэль опередил тебя, — парировал Дьявол.       — Да, и если бы не он, ты бы не явился тогда на Олимп. Очень вероятно, что ты не любишь всякие проявления… Веселья. Как, например, твой брат, — Персефона подняла на собеседника осторожный взгляд.       — Очень вероятно, что и ты, милая, тоже, — специально передразнил её архангел, и она вскинула брови, удивляясь такой резкости его заявления.       — Это правда, но только отчасти…       — Я ведь вижу тебя насквозь, не притворяйся, — довольно проговорил Люцифер, начиная размеренно расхаживать по комнате, имеющий выход на балкон. — Тебе скучно в компании нимф и этих жалких божков. Тогда ты даже сказала мне, что презираешь их праздный образ жизни. Тебе же хочется чего-то большего, не так-ли? Чего-то более великого, стоящего, — богиня отвела задумчивый взгляд от него, осознавая, что он лучше разбирался в её чувствах, нежели она сама. Всю эту идиллию прервал почти неслышный голос Лилит, которая искала своего Короля, чтобы сообщить ему какую-то очередную «очень важную» новость. — Гори она в Аду, — недовольно фыркнул падший, а гостья негромко рассмеялась. Он щёлкнул пальцами, и у одной из стен появился изысканный и разнообразный фуршет. — Рано радуешься моему уходу. Я всё равно скоро вернусь, — ухмыльнулся он и быстрым шагом направился к ненавистной демонессе.       Персефона молча проводила его задумчивым взглядом, а потом посмотрела на предложенные спелые фрукты самых разных сортов и изысканное вина в двух небольших кувшинах. Но даже испытывая жажду и легкий голод, она не смела попробовать и крошечный кусочек чего-либо. С самого детства матери пугали своих дочерей самыми разными и зачастую преувеличенными легендами об этом подземном мире. И одна из них гласила, что, лишь раз попробовав что-то в Аду, ты навсегда останешься блуждать в этих тёмных пещерах. Вот только действовало это проклятие исключительно на языческих богов, которые обожали устраивать пиры друг у друга и были неимоверно жадными существами.       Только в тот момент богиня осознала, что попала в ловушку и теперь вряд ли покинет это безлюдное место. Но к её же удивлению, она не стала паниковать и восприняла это довольно спокойно, почему-то надеясь, что эта ситуация лишь плод её впечатлённого любовными рассказами воображения. Её накрыли очень смутные и подозрительные чувства. Прикусив нижнюю губу, девушка обхватила свои плечи и стала обеспокоенно расхаживать по комнате. Две совершенно противоположные личности боролись внутри неё: та, что всегда слушалась свою мать и хотела во всём угодить ей, и та, что желала выбраться из родительского гнезда и, наконец, гордо заявить о себе.       В коридоре послышались знакомые шаги, и вскоре на пороге оказался Люцифер, не поменявший своего настроения с момента ухода. Резко повернувшись к нему, Персефона тяжело дышала и не могла вымолвить не слова, не думая даже, что он когда-либо захочет обмануть её таким подлым образом. Мужчина нахмурил брови, будто бы не понимая, что же на самом деле так смутило его редкую гостью. Но своё недовольство её чрезмерной остроумностью Люцифер решил пока не показывать, превосходно играя придуманную роль. Он наигранно усмехнулся и развёл руки в стороны, после чего спокойным шагом приблизился к ней.       — Ты ведь не шутил, когда предлагал мне остаться здесь навечно? — серьёзным, но теперь ещё и слегка испуганным тоном спросила богиня, чуть отходя от него. Сдержанно поджав губы, падший не стал лгать ей, не видя в этом надобности. В любом случае девчушка не выберется отсюда, если он того не захочет.       — Если мыслить в масштабах всего мира, то что тебе стоит остаться здесь? — архангел беглым взглядом осмотрел всю комнату. — Я даже могу озвучить то, как сложится твоя жизнь, если ты вернёшься к матери, — гостья всё ещё заинтересованно молчала, поэтому он, специально сделав более разочарованное выражение лица, продолжил: — Вот ты вернёшься домой, и твоя мать будет неимоверно счастлива, а ты… Ну, вряд ли. Затем пройдёт ещё десяток лет, и тебя, как порядочную дочурку, захотят пристроить к кому-нибудь. И да, я не ошибся в подобранных словах. Именно пристроить. И, как это обычно бывает, никто твоего мнения не спросит, — падший подошёл к фуршету и налил себе в чашу ярко-красного гранатового сока. — И вот ты в дали от своей ненаглядной матери будешь утолять чьи-то желания, продолжать угождать людям, принимать их очередные дары и… Ты же богиня плодородия, да? Дарить им в ответ хороший урожай, цветочки и прочую ерунду, несмотря на все их многочисленные грехи…       — Прекрати, — нарочно перебила его огорчённая Персефона, а он лишь довольно ухмыльнулся, приложил указательный палец к её губам и отпил немного ароматного напитка.       — И вот пройдут десятилетия, столетия, тысячелетия, а ты всё также будешь отмечать каждый мелкий праздник в компании самовлюблённых и жадных богов-родственничков, натянуто улыбаться им и за спиной обсуждать друг друга. Ужас, не правда ли? Ты будешь составлять счастье других, забывая о своём собственном, — он специально выдержал недолгую паузу, смотря на то, как изменялось выражение её чарующих шоколадных глаз. В уговорах Люциферу не было равных и среди живых, и среди мёртвых, и среди бессмертных.       — Но… — опять заговорила богиня, однако сразу замолчала и опустила голову вниз. Весь этот угнетающий сценарий, представленный архангелом, был чересчур реалистичным, ведь большинство язычников жили именно такой притворной жизнью.       — Ты можешь противиться этому вечно, но это, к счастью или к сожалению, суровая правда. Хоть я и Король Ада, Дьявол и прочие синонимы моему имени, но в таких вещах врать не стану.       Люцифер специально строил более сочувствующее лицо и взгляд только для того, чтобы она поверила ему и по собственной воле осталась здесь. Ему не хотелось лишних проблем. Через какое-то время падший протянул ей наполовину пустую чашу с гранатовым соком и изогнул одну бровь, внимательно смотря на её дальнейшие действия. Первые несколько секунд Персефона медлила, но потом осторожно обхватила бокал двумя ладонями и преподнесла его к губам.