***
Держа в руке кубок с вином, Люцифер вышел на балкон, являющийся частью покоев девушки. Оттуда открывался впечатляющий вид на уходящую вдаль реку Стикс, на малую, но внушительную часть владений Дьявола и на двух Рыцарей Ада, что вместе тренировали свои гарнизоны на самом обычном овальном стадионе, который уже совсем скоро станет ненужным. Каин и Аббадон хорошо ладили в одной команде, а среди их подчинённых уже давно ходили слухи о возможной симпатии между двумя командирами. Демоны с такого дальнего расстояния казались размером с лепесток, однако это не мешало Люциферу внимательно наблюдать за их занятием. За тонким тюлем скрывалась комната Персефоны, выполненная в темно-фиолетовых тонах со светлыми редкими элементами. Её она выбрала сама, предпочитая во всем именно такую цветовую гамму. Золотой брошью застегнув летнее платье нежно-розового цвета, богиня взяла гребешок с аккуратного круглого столика и принялась расчёсывать слегка спутавшиеся сиреневые локоны, выплетая из них два белых бутона жасмина. Покончив с этим, она приблизилась к арке, ведущей на балкон, и медленно отодвинула полупрозрачную шторку. Затем молча поравнялась с Дьяволом, но как только взглянула на открывающуюся оттуда картину, тут же отвернулась и локтями облокотилась на заграждение. С её губ сорвался протяжный вздох. — Тут есть хотя бы одна терраса, где пейзаж более… Приземлённый? — робко поинтересовалась она, не смея смотреть вниз и невольно отвлекая архангела от его мыслей. — Тебе стоит к этому привыкнуть. Не думай, что я начну делать перестройку только ради тебя, — отпивая напиток из медного кубка, довольно безэмоционально кинул падший, краем глаза наблюдая за её реакцией. — Очень пассивно, спасибо, — съязвила она в ответ. Переборов себя, Персефона поджала губы и неуверенно развернулась, тонкими пальцами отчаянно держась за гладкую поверхность каменного ограждения. Она делала глубокие вдохи и выдохи, из-за чего её оголенные плечи и аккуратная грудь постепенно поднимались и опускались. Вполоборота повернувшись к ней, Люцифер с лукавой ухмылкой смотрел на то, как девушка вдруг зажмурила глаза и отпустила голову, чувствуя лёгкое головокружение. Она невнятно прошептала себе под нос, что ни за что больше не посмотрит туда, и архангел, всё-таки услышав это, поставил чашу на заграждение и подошёл к ней сзади. — А так? Лучше? Падший нарочно положил руки ей на плечи, держа свою голову на её уровне. От мягких распущенных волос веяло ароматом терпкого крыжовника и сирени. Он сразу почувствовал, как она едва уловимо вздрогнула, но не от страха, а просто от неожиданности, и негромко засмеялась, смотря на мрачный, но чарующий пейзаж. Архангел ради интереса проследил за её взглядом: сначала он остановился на демонах, ведущих за собой очередную партию грешных душ, а затем устремился на огромный купол вверху, конца которого не было видно из-за тумана. — Ты сам выбрал владеть этими местами? Или вы с братьями тянули какой-то жребий, как, например, Аид, мой отец и Посейдон? — довольно спокойно поинтересовалась она, поворачивая к нему голову. Так он смог ещё раз осмотреть её острые черты лица, что приятно контрастировали с миловидной улыбкой и большими нежными глазами. — Подожди-подожди, твой отец — Зевс? — внезапно смутился архангел, только сейчас осознавая знатность богини, которую ему посчастливилось украсть. — Да, но я спросила тебя не об этом, — негодовала Персефона, замечая, что её собеседник задумался. — Вы там все друг другу родственники, что-ли? — прикидывая в голове её примерную родословную и точно зная, что Деметра являлась громовержцу сестрой, падший подозрительно нахмурился. — Не бери в голову, — пытаясь перейти к более интересной для неё теме, она одной ладонью обхватила щеку мужчины и осторожно поцеловала его в губы, на которых остался приятный привкус вина. Но поцелуй продлился недолго, и девушка чуть отстранилась от него. — Почему ты правишь Адом? Такой был мой изначальный вопрос, — Персефона вновь облокотилась на локти, стоя спиной к пейзажу и лицом к Люциферу. Тот коротко усмехнулся. — Ты, наверное, думаешь, что у архангелов всё также, как и у вас, богов? — она едва заметно и достаточно неуверенно кивнула и свела брови. — Мне достался Ад, так как меня выгнали из Рая. Об этом ты же должна знать. А так как мой братец во всем слушался папочку и выполнял каждую его прихоть, он получил себе в пользование уже готовые Небеса. А мне пришлось обустраивать Преисподнюю с нуля. И, как ты видишь, получилось даже лучше, чем я планировал. Всё до невыносимости просто, — на её лице отразилось непонимание, и архангел удивлённо изогнул одну бровь. — А ты про какого своего брата сейчас говоришь? — осторожно уточнила она. — Да не может же Габриэль управлять Раем, ну подумай! У него в голове одна Афродита, вино и нимфы, — девушка звонко рассмеялась, а Дьявол сделал более серьёзный и презренный тон. — Я про Михаила, старшего. Он, быть может, и самый взрослый из нас, но ума у него меньше всех. Я не преувеличиваю, — делая паузу, он выпил оставшееся вино в кубке и сменил тему: — Меня до сих пор удивляет то, что греки верят в вас, язычников. Их ведь пугают страшным подземным миром Аида и справедливостью твоего папочки. Как же глупо, не находишь? Эти двое же ничем, по сути своей, не управляют. Вот ты видишь где-то здесь Аида? А в Рай, я уверен, Зевса ни за что не пустят, — Люцифер пожал плечами и одной рукой облокотился на ограждение. — Зато они уже несколько столетий живут в мире, а ты, как я поняла, не очень-то любишь Михаила… — Наверное, это потому, что он объявил мне войну пару веков назад. М-да, интересно, почему это я о нем так плохо отзываюсь? — саркастически заметил падший и указал рукой на тренирующихся демонов. — Ты думаешь, я просто так их гоняю?! — Прости, что вообще спросила об этом, — девичий голос стал намного тише. Персефона винила себя в том, что своими глупыми вопросами вывела Короля Ада на эмоции. Её поникший взгляд опустился вниз, что практически сразу заметил её собеседник. — Впрочем, тебе волноваться здесь ни о чем, — фыркнув, уверенно кинул архангел. — На удивление, это место не является стратегически важным, поэтому Михаилу незачем направлять сюда свои пернатые войска, — как только он закончил эту фразу, то в коридоре послышались чьи-то громкие и быстрые шаги. — Да что им ещё от меня надо! — возмутился падший, резко отодвигая тюль и приближаясь к одному из рядовых демонов. Тот резко остановился в трех метрах от него и поклонился. — Ваше Превосходительство, — чётко произнёс он, а потом заметил обеспокоенную богиню и растерялся, ведь не знал, как к ней лучше обратиться. — Как ты хочешь, чтобы тебя здесь называли? Всё, что взбредёт в голову, — подзывая её к себе, поинтересовался Люцифер. Та всем своим видом показала ему, что не готова сразу ответить на этот вопрос. — Ладно, — недовольно протянул он. — Что ты хотел, и почему охранники тебя пропустили? — Я слышал и своими глазами видел, как Лилит разговаривала с Асмодеем. Что-то насчет шедимов и неизвестного мне заклинания, — также сосредоточенно продолжал демон. — Большего я не услышал. — Совратил же на свою голову, — сквозь зубы негромко прошипел архангел, а в его руке появилось тёмное копьё с острым остриём и непонятными для Персефоны магическими рунами. — Останься здесь, — поворачиваясь к ней, строго приказал Дьявол, отчетливо показывая, что это решение даже не обсуждалось. — И где же эта парочка черноглазых, которые уже подписали себе смертный приговор?***
Хозяин храма на Олимпе, сложив руки за спину, вышел на заднюю террасу, где мастер уже третью неделю выкладывал огромный мозаичный рисунок на полу. Кусочки разноцветных камушков были настолько маленькими, что издалека вся картина казалась одним целым. Задумчивый мужчина с многолетним стажем работы не обратил внимание на зашедшего Зевса и продолжил свою кропотливую работу, требующую огромной выдержки и сосредоточенности. Вдруг его коснулся легкий порыв осеннего воздуха, и он неожиданно вздрогнул, ведь обычно в Греции круглогодично было тепло. Это почувствовал и громовержец. — Откуда у нас на побережье холода? — удивился бог и свёл брови, после чего мастер лишь пожал плечами, вновь углубляясь в процесс. Такую чрезмерную вольность встревоженный Зевс даже не заметил и взглянул в сторону огромного сада с оливковой рощей и фонтаном, где гуляла его жена. Он прошёл мимо аккуратно посаженных кустов и невысоких деревьев и, чуть приглядевшись к ним, заметил, что их цвет слегка изменился: свежий ярко-зелёный начал постепенно тускнеть, а края листочков уже окрасились в грязно-коричневый. Когда бог аккуратно дотронулся до завядшего бутона, то его когда-то белоснежные лепестки одновременно рассыпались и сквозь пальцы полетели к земле. Сильно смутившись, Зевс нахмурился и оценивающе осмотрел и другие растения: все они увядали и становились неприятного желтоватого цвета: от виноградной лозы до маленьких травинок под ногами. — Любовь моя, — обратилась Гера к громовержцу, суетливым шагом подходя к нему с тонкой веточкой с завядшими бутонами в руках. — Не только наш сад гибнет. Гестия буквально только что рассказала мне, что и в городе природа начала умирать, — в её поднятом взгляде отражалось беспокойство и зарождающаяся паника. Она принялась медленно перебирать опадающие лепестки, ожидая ответа мужа. — Ты видела Деметру? Нам нужно срочно навестить её, — строго отчеканил недовольной мужчина, а его собеседница огорчённо покачала головой. — Она же не желает видеть ни меня, ни тебя, ни других братьев, помнишь? Она даже не удосужилась придти на твоё празднество, после того необычайно глупого разногласия! — Гера нехотя вспомнила их семейную ссору, из-за которой Деметра решила жить вдали от братьев и двух старших сестёр. — И кого же тогда послать к ней? Я бы послал к ней гонца, но даже для неё это слишком унизительно. Вдруг случилось что-то серьёзное, — богиня молча поправила волнистые темно-русые волосы и взглянула на величественный храм, серьезно задумываясь над вопросом мужа. — Почему бы тебе не отправить к ней, к примеру, нашего ненаглядного гостя? — она подняла одну бровь, заинтересованно глядя на Зевса. — Габриэль в хороших отношениях со всеми нашими богами, особенно с дамами. Он не должен отказаться. К тому же он вряд ли захочет ухудшать ваши взаимоотношения из-за такой несуразной мелочи. — Что бы я без тебя делал, — всегда суровый громовержец дружелюбно улыбнулся, как бы на время снимая с себя маску самого почитаемого бога Олимпа, обхватил ладонями щеки смышленой собеседницы и коротко поцеловал её, после чего направился к Габриэлю, который, по его догадкам, ещё даже не проснулся. Ситуация с увядающей природой сильно обеспокоила Зевса, ведь из-за этого многие люди, что почитали его и остальных греческих язычников, могли разочароваться в своих божествах. Хотя многие греки все равно стали бы приносить в храмы гораздо больше даров и драгоценностей, дабы задобрить их, какая-то часть верующих перестала бы молиться им. Такой исход сулил всем олимпийцам заметные потери в силе и могуществе, которое напрямую зависело от человеческой веры. Проходя по светлому и белоснежно-чистому залу, громовержец отметил необычную для этого помещения тишину. Обычно в этой части храма чьи-то голоса и звонкий смех не утихали никогда, ведь именно здесь всегда селились важные гости. А Габриэль был одним из них. Затем бог миновал ещё несколько притихших и безлюдных помещений с множеством ценных реликвий, предметов мебели и статуй и остановился в арке, отделяющей главные покои от остальных комнат. Он покашлял, специально привлекая к себе внимание. Зевс совсем не был удивлён тем, что Габриэль в очередной раз заснул в компании симпатичных киприд, ведь это уже было в привычном порядке вещей. Как только от негромкого кашля проснулась одна из них и затем якобы смущённо приняла сидячее положение, она пробудила этим и архангела и двух своих подруг. Он что-то недовольно и сонно пробубнил, но как только заметил, что девушки, прикрываясь своими полупрозрачными платьями, быстро покинули комнату, смутился и приподнялся на локтях. Затем, увидев на пороге громовержца, архангел суетливо схватил свою одежду. — Я, конечно, понимаю, что ты здесь хозяин, Зузу, но можешь в следующий раз предупреждать или хотя бы намекать, что зайдёшь пораньше, — фыркнул Габриэль и недовольно зевнул, натягивая на себя хитон и одним движением завязывая тонкий коричневый пояс. — В мои планы не входило будить тебя, но дело срочное, — заговорил бог, следя за тем, как гость прямо из кувшина на столике допивал остатки чистой воды, а затем притронулся к горсти сочного винограда. — Если что, то я ни при чем. Мне с самого начала не понравилась идея Эроса, — начал оправдываться архангел, чистой рукой зачёсывая растрепанные золотые волосы назад. — У этого балбеса давно пора забрать любовные стрелы, — довольно серьёзно настоял он, но по взгляду собеседника заметил, что его интересовало что-то другое. Быстро проглотив фиолетовую ягоду, Габриэль отвел взгляд и сдержанно добавил: — Не бери в голову. — Мне нужно, чтобы ты навестил Деметру и поинтересовался у неё, всё ли в порядке, — такое размытое и неточное описание опешило и насторожило мужчину. — Что-то случилось? — по-настоящему обеспокоился он, отчётливо помня, что его старший брат пару дней назад беседовал с любимой дочерью богини плодородия. — Все растения начинают желтеть, а ветер становится холоднее, — Габриэль ненадолго задумался и, понимая, что это явно нехороший знак, как бы невзначай поинтересовался: — А с её дочуркой, Персефоной, всё хорошо? — он натянуто улыбнулся. — Вот сходишь к моей сестре и узнаешь. Вряд ли с малышкой Перси могло что-то случиться. Деметра всегда оберегала её, — олимпиец выдержал недолгую паузу. — А почему ты спросил? — Да так, ничего, — наигранно усмехнувшись, заявил архангел. — Ну, я пожалуй пойду. Чем раньше, тем лучше, верно? — он снова засмеялся, пытаясь показать, что его совершенно ничего не беспокоило, хотя это было совершенно не так.