Его молчание

Из окон лился приятный тёплый свет. Он словно согревал его изнутри, пока замёрзшее сердце оттаивало, а голова гудела от захвативших врасплох мыслей. Они навязчивым чередом сменяли друг друга, изредка уступая место воспоминаниям. Уроки он провёл без особых проблем, ну почти. Если не считать инцидент, произошедший со старшекурсником. Парень по собственной ошибке выпустил Карнуэльских Пикси, превративших класс в невесть что. Конечно же провинившемуся была назначена отработка, на которой он прибрался без всякой магии, да ещё и под лекцию профессора, пускай не такую уж раздражающую, да и полезную, но всё равно лекцию. Римус не всегда понимал сегодняшнюю молодёжь, хотя что уж там… Он и раньше не понимал, даже когда был в их возрасте. Вот за что многим детям нравилось ЗОТИ? Конечно из-за преподавателя, хотя мало кто в этом открыто признается. Уроки Люпина проходили как можно более разнообразно. Детей не заставляли много писать и наконец они могли получить то, что не имели до этого — настоящие навыки в этой области, которые им бесспорно понадобятся. За такое отношение к предмету профессор защиты стал одним из любимчиков учеников, чему удивлялся лишь один человек — ужас подземелий. Снейп долго отговаривал директора, когда шёл разговор о принятии нового профессора, руководствуясь тем, что Римус Люпин — никто иной, как оборотень, а это уже серьёзно и очень опасно. Честно говоря, сам Северус не слишком жаловал врага детства, хотя тот и не оказывал особого давления на него, наоборот стараясь образумить друзей. Гриффиндорец частенько любил посидеть на природе, в первые годы учёбы, предпочитая опасностям книги или разговоры с Лили, что ему так нравились. Девушка понимала его как никто другой, а друзья… Неугомонный Поттер за многие годы стал ему словно родным, пока к Сириусу он питал более тёплые чувства. Про Питтера даже думать не хотелось. — Всё слишком сильно изменилось… — сейчас более безжизненный чем обычно вздох сорвался с искусанных губ. — Верно подмечено. — ледянной голос вошедшего заставил поёжится, хотя Римус отчаянно уверял себя, что это сугубо из-за холода. — Северус? Мужчина натянул мягкую улыбку перед тем, как развернуться к нему лицом. Они ниразу нормально не разговаривали, хотя он бы этого хотел. Слизеринец всегда казался ему интересным, хотя у них небыло возможности перемолвиться хотябы парой слов. Раньше причиной этого были мародёры, а сейчас сам Северус, что лишь с холодной оглазкой мог поглядывать на старого знакомого. — Зелье. Полнолуние не за горами. — сразу же переходя к теме, зельевар легким движением поставил на преподавательский стол пару бутельков, в которых нуждался новоиспечённый профессор, а затем поспешно зашагал к двери. — Постой. Звук шагов прервался, но тёмная фигура просто оставалась в том же положении — спиной к собеседнику. — Я хотел кое-что вернуть. Люпин словно знал о сегодняшнем визите, потому что вещь как раз покоилась на том же самом столе. Он осторожно взял мантию и, встав напротив, протянул её зельевару. — Прости. И спасибо за всё. За зелья, за мантию, за то что ещё разговариваешь со мной, после того, что было раньше. — Мне не нужны твои извинения, а благодарность тем более. За пару мгновений он успел забрать свою вещь и вылететь из кабинета, оставляя бывшего врага в горьких сожалениях. После такого не слишком приятного разговора ничего не оставалось кроме, как наконец вернуться в реальность. Осознание неловкости этой ситуации было подобно удару тока. Мало того, он даже особо не мог сконцентрироваться на чём-то одном, не говоря уж о проверке тетрадей, так ещё и стало очень душно в тесном помещении, поэтому под вечером наконец он вынудил себя выползти из кабинета, а вскоре и из самого замка. Ноги сами привели его в Воющую Хижину, где был тот, кого ему так сильно хотелось увидеть. — Муни? Ты вернулся? — Сириус сразу же узнал лёгкие шаги друга, посему не стал отрываться от своего занятия. — Что ты… — эмоции Люпина было просто невозможно описать, ведь он прибывал в самом настоящем шоке, увидев, чем занят возлюбленный. Блэк рисовал! За данным занятием Римус застал его впервые. Он осторожно подкрался к сгорбленной фигуре, заглядывая через плечо, дабы рассмотреть рисунок и застыл. С листа бумаги на него смотрел он сам, но тот, кем он был когда-то. Улыбчивый паренёк с книгой в руках и уверенным взглядом. — Так…красиво. — Я ещё не закончил. — начал оправдываться Блэк, разворачиваясь к другу и поднимаясь с пола. — Я рисовал по памяти и...Ммм... Договорить ему не позволили мягкие губы, затягивающие в долгий и сладкий поцелуй. Он и осознать не успел, как уже оказался в тёплый объятиях, ведь такое поведение было совсем несвойственно Римусу… — Муни. — заглянул в глаза, сразу же находя в них ответ на все неозвученные вопросы. Мужчина смотрел на него с нежностью, пока отчаянно пытался согреть немного подрагивающее от холода худое тело, в то время, как тот буквально сходил с ума от этих прикосновений. — Ты наверное голодный. Вчера я даже и не подумал об этом… Прости. Надо бы это исправить. Профессор прихватил с собой тот самый листок и, не дав опомниться, аппарировал вместе с ним. Спустя несколько секунд их обоих окутало приятное тепло помещения. Блэк оглянулся. Дом совсем не изменился спустя столько лет, по крайней мере гостиная точно. Стены в цвете их факультета с примесью золотого, увешанные различными картинами, полками с книгами и ещё кучей всего, так же камин, мягкая мебель, не изменившая своего расположения, относительно его последнего визита сюда, ну и конечно несколько подушек и плед. Видимо с возрастом Римус не стал изменять своим вполне устоявшимся предпочтения. Пока Сириус с настальгией осматривал каждую деталь, хозяин дома наложил достаточное колличество защитных заклятий, чтобы их не обнаружили, ведь этого ему хотелось меньше всего, и ушёл в сторону кухню, оставив рисунок на столике. — Я что-нибудь приготовлю. — оповестил достаточно громко, чтобы было слышно в другой комнате. — Помощь предлагать не буду. — раздалось намного ближе, чем он ожидал. — Поверь, я прекрасно помню, что тебе уж точно нельзя доверять это занятие. — залился смехом, вспоминая навыки Сириуса. — Эй! Не смейся надомной! В порыве раздражения мужчина не смог отказать себе в желании прекратить насмешку, пускай выбрал не самый лучший вариант. Он быстро сократил расстояние, укладывая ещё холодные руки на узкие бедра, и зубами впился в оголённую шею, после чего некогда чистую кожу украсил яркий след от укуса. Ответом стал стон, случайно сорвавшийся с губ. — Бродяга, больно. К горлу подступило усажающее чувство вины, что заставило отстраниться. — Прости. — Тебе стоит принять горячую ванную. Не закрывай двери, я занесу одежду чуть позже. — переходя на отстранённый тон, отчеканил профессор.