***
Вводя в списке досталогов "опическийДиссидент", выдает ошибку. Талера хмурится и перезапускает приложение, нет, она не хочет вставать и идти в другую часть города за Крризой. Всё же, она надеется на видеозвонок в читтере, но даже там такого пользователя нет, а звонок сбрасывается, выдавая ошибку. – Что за херня. – Улитка сворачивает на углу комнаты и опускается на подушку, сопровождаемая вскриком Талеры и гневными комментариями.***
Рассуждения, подкрепленные ссылками на научно-техническую революцию, урбанизацию и рационализм современной жизни, кажутся довольно убедительными, когда Талера неделю пытается высвободиться из дел и съездить на песчаную часть города к Крризе. Она ненавидит этот берег за влажный воздух, кучу мурзверей и яркое солнце. Когда она смотрит на песчаный пустырь – это кажется бредом спятившего. Бредом, что появляется на заебанном сознании и заплетающемся языке. В голове пустота, а первой появившейся мыслью – спутала адрес, всё бывает. Но нет, все дома в окружении похожи, да и кучка мурзверей у камней в том же составе, Талера не помнит их формальных имен, но это не так важно. Она вообще не помнит того, чтобы в этом месте не было улья.***
Внезапное пробуждение стало чем-то новым, она всегда спала крепко в свои урывки на пару часов, её ноги с тяжестью опускаются на паркет и шаркают, пока Талера не заходит на кухню, где на стойке сидела Крриза. Она дергается. – Блять. – Чайник с шумом ставится на плиту. – Где ты была? Я думала, у меня думательный котелок поехал и всё это время ты была игрой моего воображения. Фиолетовое солнце поднимается высоко в зенит, бледно отражаясь сквозь голубую занавеску и поэтому всё вокруг белое, глиттерное. Пальцы медленно скользят по шершавому столу, с трудом нащупывая сахарницу. Талера ждет – Крриза первая начинает диалог, но сейчас молчит, неестественно выгнув спину. Кружка для неё лиловая, с черной стертой надписью, а у Талеры белая, с бирюзовым логотипом её колледжа. Бирюзовокровка вслушивается в шум за окнами, бегает взглядом по кухне и неловко поджимает ноги. Чувствует жар на щеках. Светло-голубой свет в силах скрыть бирюзовые пятна на щеках, он всё скрывает. Сейчас серая кожа и черные засаленные волосы, буквально сверкают в нем, акцентируя всё внимание на сидящем перед ней мойреле. Крриза смотрит прямо, неотрывно, ловит взгляд, но Талера продолжает упрямо смотреть перед собой и высчитывать секунды до разговора. Невероятно неловко. – Ну так, – Она вытягивает паузу и возвращает взгляд на немигающее лицо. – Что случилось? Эта тишина давит, она кажется странно-горячей, кажется странной. В прошлые ночи, они обсуждали что-то взахлеб; приключения, мемы из интернета, звездные миры только для двоих и тепло от кружек с кофе. Оба кутались в ментальную шаль созвездий и безостановочно смотрели в окно. Однажды, одна из них осмелилась заговорить о несправедливости системы каст, о постоянном страхе отбраковки и желании лучшего. Мира, где им двоим сопутствовала удача Провидицы, а Пустота была только в списке минусов и недомолвок. Тогда разговор грел, кутал в бледные нити доверия. Сейчас Талера ежилась от взгляда Крризы и пыталась его выдержать. Он совсем не такой, как раньше, сейчас холодно и присутствует только желание убраться отсюда. – Ну так что?***
Заискивающие глаза мойрела, шуршание подушек и склизкие звуки улитки, они давят и отвлекают от проекта перед Талерой. Слова превращаются в неумелую семантику, текст плывет. Что-то всё-таки есть. И Крриза тянет это уже третий день, находясь за спиной. Она всё же решает повернуться и встретить чужой взгляд. Он холоден. Её тоже. Всё стало раскалено-холодным в её присутствии, хотя раньше было наоборот. Кроме прикосновений. Прикосновения тёплые. А сейчас холодные. – Это отвлекает меня, давай поговорим о том, что произошло? – Молчание. – Это я сделала что-то не так? Молчаливая собеседница сжимает руку и наклоняется очень близко. Кончики её волос щекочут щёку, а дыхание опаляет лицо ветром. Она повторно открывает рот для вопроса, дабы уравновесить сложившуюся обстановку, как губы накрывают чужие. В следующий миг тело обдает нездоровым жаром. Ещё мгновение и по нему пробегают колющие мурашки, вызывая головную боль и сильное головокружение. Парестезия присутствует и тогда, когда Талера открывает глаза, лежа в востованне. Она хмурится и оглядывает комнату, быстрым шагом обходит комнаты квартиры и находит ровную пустоту. И речь совсем не о Наследнице.***
Небо остается прежним. Звезды, мерцающие ей с неба – всё те же звезды, что светят по другую сторону города, и это их объединяет. Талера закрывает глаза и представляет, как звезды отражаются у неё в глазах, как она смеется и забавно щурится, а у самой внутри всё клокочет и ждет продолжения, ждет пока в глазах не засвербят первые лучи. – Крриза, уйди. – Перед глазами снова она, с каменным выражением лица, не такое, как в плетенном мире. Раньше это было похоже на игру разума, случайную помеху – сейчас бирюзовокровная хмыкает и улыбается своим воспоминаниям. Всё сменяется оскалом и неприветливой улыбкой для подошедшего молчаливого мойрела. Сейчас она себя не обманывает и оставляет недельные попытки выпытать причину тишины. Она знает, что несмотря ни на что, продолжит бледно что-то чувствовать, и сейчас в ней говорит её сознательная часть.***
Придёт Крриза, тогда стоит приготовить то дерьмовое печенье и убрать мусор из коридора. – Нет, Крриза не придет. – Талера снова отрывается от проекта и рвано отвечает, её движения стали резкими и раздраженными. Она боится, что Крриза снова появится тут и будет так же неотрывно и безумно смотреть. Бирюзовокровная нервно оборачивается и тяжело выдыхает. – Крриза не придет, у неё дела в выводковых пещерах. – Но Талера только что сказала о ней, значит её нужно ждать и подготовить немного печенья со слизью? – Нет, она занята сегодня. Ей хочется как раньше, слушать её треп о революциях, видеть её лиловый текст и непонятные термины. Хочется увидеть черную водолазку со знаком на груди, муррзверей у её дома – счастливый смех. Хочется, чтобы она улыбалась чаще. Как раньше. А не то, что встречает её каждый раз, когда она возвращается домой. Она становится несчастной, потому что в воспоминаниях ей обнимает Крриза, а в реальности – нет. И она ненавидит стоящего перед ней мойрела.***
Талера заваливает свой проект, она постоянно дергается и раздраженно махает рукой на появляющегося тролля в своей квартире. Пересдача будет только в следующем году, а значит, всё это время её могут отбраковать, а ещё больше времени предоставляется на мутное времяпрепровождение с мойрелом. – Видишь блять? – Она разворачивается на пятках, входя в кухню и опирается рукой о стол. – Я просила не отвлекать меня и не ходить со мной на защиту. Но нет, тебе нужно сделать всё, чтобы выбесить меня. Крриза молча стоит у окна и смотрит на неё. И даже сейчас ей удается бесить тишиной в комнате. И как бы Талера не злилась, ей очень хочется изменить всё это. Как бы ей не было больно, ей хочется вернуть то, что было раньше. И она винит только нефритокровку в этом, ей непонятно почему она не хочет того же. Неправильно, но этого не изменить. Она – сильный практичный человек. Она – раздражающая фигура за её спиной, раньше бывшая прекрасной. – Почему ты молчишь? Тебе так сложно блять произнести пару слов о том, где я накосячила и чем тебя обидела, что появилась такая необходимость сводить меня с ума? Она смотрел на свои пальцы – сухие, худые, облезающие, с нервной дрожью. Она смотрела в окно и не видела ровно ничерта, весь обзор закрывала Крриза и этим раздражала. – Я просто не понимаю чего ты хочешь. – Она смотрит на пустую лиловую кружку и с тяжестью поднимает её. – Тебя тут не должно быть, я хочу чтобы ты ушла. Талере совсем не хотелось жить так, потому что спереди была только молчаливая бесящая фигура. Всё что было в её силах, смотреть на сто восемьдесят градусов назад – там всё было в порядке и Крриза улыбалась. И тут впереди была только злость, агония, апатия, ненависть, раздражимость к своему бессилию. – Уходи отсюда и оставь меня одну. – Кружка вылетает из руки и бьется совсем рядом с девушкой, словно, пытаясь напугать серьезностью её слов. Осколки разлетаются по углам, Крриза неподвижно смиряет их взглядом и слегка улыбается. Криво, неестественно, выдавлено. Подушки впитывают в себя стухшую жидкость ошпаренных листьев, кружка не была пустой. Мойрел не пьет.***
Она и в правду стала слишком уставшей: худющей, с красными опухшими заплаканными веками и вздувшимися венами на серой нездоровой коже. Мешки стали шире и показывали только месячную усталость и ночные крики, когда появлялась нефритокровная. Все происходящее мешалось в общую картину кошмара и невозможности освободиться. Реальность была тяжелой с этой искусственной улыбкой и невозможности уснуть. Кто-то постоянно находился рядом и дышал, смотрел неотрывно. Не спал, не отходил и молчал. Ей очень-очень хотелось что-то сломать, больше всего – череп Крризы. Она ударила хрупким кулаком по кафелю и взвыла. Чшш. Всё нормально.***
В первый же момент, когда затянулась петля, она ощутила резкую боль в области горла, невероятную тяжесть в голове, перед глазами поплыла комната, в ушах раздался звон, а по щекам потекли слезы в приступе тоски, отчаяния, невозможности избавиться от этого навязчивого образа. Талера выглядела такой маленькой, хрупкой, надломленной и... …умирающей. – Прекрати... блять... смотреть. Она дёргала тонкими плечами, хваталась руками за предметы на полках, пыталась смахнуть фигуру мойрела. Её сердце судорожно билось, а в голове скакало только навязчивое: "Всё это прекратится и ты не достанешь меня." Аритмия. Она смотрела в мутные, свои полумёртвые глаза и понимала, что всё это невозможно. Невозможно то, что вместо Крризы, перед собой стояло зеркало и предоставляло возможность насладиться зрелищем посиневшего тела. Трудно было заметить, как вокруг текла жизнь. Талера даже не заметила, как концентрация на одной только Крризе помешало перевернуть лусуса обратно с панциря, отчего в квартире витала вонь стухшего тела Улитки. Вдобавок к запаху гниющего тролля. Чшш. Всё нормально.