Вечные, молодые и пьяные

ГЛАВА 18 Разумеется, мы отменили все концерты. Наверное, так и стоило сделать с самого начала и не провоцировать гнев Роджера, который полыхал теперь как негаснущая спичка и практически не вылезал из палаты Брая. Врач уже начал просить нас как-то повлиять на ненормального блондина, который даже спал там в кресле и осунулся не меньше самого пациента. При попытке хоть как-то урезонить его, он тут же ершился и слал нас обоих куда подальше, и в итоге Фред решил просто махнуть на него рукой: ну хочется ему сидеть возле постели умирающего, кто ж ему запретит. Правда, Брай все же медленно, но верно шел на поправку. С каждым днем взгляд его становился все более ясным, мысли обретали четкость, рука - уверенность. Он попросил нас принести ему гитару и периодически наигрывал на ней мелодии. И вот как-то раз, примерно через неделю, мы пришли посетить его, Родж как обычно не покидал своего боевого поста в кресле, а Брай играл что-то в битловском стиле и напевал себе под нос: - Don’t you hear my call, though you’re many years away, don’t you hear me calling you… Родж задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику, Бри пел, прикрыв глаза… ну чисто идиллия. - Я тоже одну вещицу придумал. Показать тебе хочу, - произнес Фред, подходя к Мэю и беря его за руку. Но это когда выздоровеешь. Там все так сложно, без твоей помощи мне точно не обойтись. Бри тепло улыбнулся, и между ними побежала знакомая только им двоим творческая искра. Искра, всегда заставлявшая меня безумно ревновать. Близился день свадьбы, Вероника сообщила, что уже купила кольца. Был заказан ресторан, выбраны машины, а я смотрел на Фредди, увлеченно обсуждавшего с Браем новую песню последнего, и чувствовал, что подыхаю от ревности. В ту секунду я жалел, что не отдался ему, что не настоял. Время шло, неумолимо утекало сквозь пальцы, и после свадьбы я уже точно не найду в себе смелости на что-то решиться, да и сам Фредди станет еще строже. Оставалось всего каких-то чертовых два месяца, и мы тратили их впустую на бесконечные обсуждения здоровья Брая, планирование новых концертов взамен пропущенных… И самым обидным при этом было то, что свою новую концептуальную и сложную вещь Фредди намеревался показать только Бри, только его помощью желал воспользоваться, только его совета ждал. Умом я понимал, что я вряд ли чем-то смогу помочь ему, Бри для Фреда был незаменим как соавтор, но тем сильнее меня жгло осознание того, как нелепо судьба распоряжается нами. Леннон был с Маккартни, не с Харрисоном. Они дружили, они сочиняли и, поговаривают, даже спали вместе, а у нас все было шиворот-навыворот. Дружил Фред с Роджем, сочинял с Бри, а я... кем ему приходился я? Этот вопрос с каждым днем все сильнее жег мой разум, доведя, в конце концов, меня до полного исступления. В тот момент в палате, наблюдая за шушуканием Фреда с Бри, я почувствовал, как во мне что-то треснуло, и из пролома наружу начало рваться что-то неукротимое, губы сами забормотали: - I’ve been with you such a long time, you’re my sunshine, and I want you to know that my feelings are true, - на какую-то полупопсовую мелодию. И я, наскоро извинившись, ринулся назад в гостиницу подбирать слова дальше, пока они лились из меня потоком. Песня была закончена буквально за час, я и сам не заметил, как она родилась. Вместо обиды, в ней сквозила радость и какая-то совершенно сумасшедшая любовь. Да и на Фредди ли мне было обижаться? Он наполнил меня собой всего без остатка, и если бы он только знал тогда, что и Misfire тоже была о нем, не о Веронике, как мне спешно пришлось отбрехиваться от подозрительных вопросов Тейлора. Your gun is loaded, and pointing my way There's only one bullet, so don't delay Got to time it right, fire me through the night Разве такое пишут о женщине? Фред вернулся через полчаса, когда я уже задремал в обнимку с гитарой. Взял ее у меня из рук и забренчал, подглядывая в листок, валявшийся тут же на смятом покрывале. Я вздрогнул, открыл глаза. Его босая ступня стояла на кровати, едва касаясь моего бедра, и он напевал: - Oh you make me live now honey, you’re the best friend that I ever had. In rain or sunshine you’ve stood by me girl… - О, - он отбросил гитару, - Вероника дождалась-таки своей оды? Я отодвинулся от края кровати и тяжело сглотнул. Но Фредди продолжал наступать, запрыгнув на кровать и загоняя меня все дальше к спинке. Он широко расставил ноги, наклонился, уперся ладонями в колени и насмешливо посмотрел мне в лицо: - А я уже и фрак для вашей свадьбы выбрал. Ты ей спел сей шедевр? Обрадовал свою ненаглядную? - Да я только что ее написал, - отчего-то дрожавшим голосом выдавил я. - А, может быть, вместо girl тут должно было бы стоять boy, а? – и Фредди хитро прищурил один глаз. - Чего ты от меня хочешь? – взмолился я. - Да ничего, Дики, - улыбка вмиг слетела с его лица. - Я промахиваюсь раз за разом, хоть ты и просил меня этого не делать. Осечка за осечкой. И я понятия не имею, как сделать так, чтобы все были счастливы - и ты, и Вероника твоя, и я, и все остальные... - А, может, не надо пытаться осчастливить всех сразу? Может, достаточно доставить счастье хотя бы самому себе, а? - я подполз к нему, зажал край его футболки в кулаке и потянул Фреда на себя. Он усмехнулся уголком губ и отстранился. - Думаю, она будет с тобой счастлива. Я спою ее как надо, Дики. Спою так, что у нее не возникнет ни малейшего сомнения, что это о ней. Только хоть мне-то признайся, а, - он приблизил ко мне лицо так, что я буквально ощутил на щеках его горячее дыхание. - О ком эта чертова песня? А, Дики? - его пальцы скользнули к моему паху, где все уже твердело и полыхало. - Ну так? - Да, - шумно выдохнул я и убрал его руку. Отрицать не было никакого смысла. Он видел мои глаза, он видел, что прежде чем написать на листке girl, я нечаянно вывел сначала b, потом зачеркнул ее, но от дотошного взгляда Фредди это не ускользнуло. Наверное, я ждал в тот момент, что после моих откровений он возьмет да и споет мне ту таинственную песню, которую собирался показать одному только Мэю, но он лишь покачал головой. - Я не могу быть твоим другом, Дики. Тем более лучшим. Бри выписали еще через неделю. Слабого, бледного, но вполне в приемлемом состоянии, чтобы лететь обратно в Англию. Родж не отходил от него ни на шаг, хватал за локоть, служил едва ли не тростью и собакой-поводырем в одном лице. Мы с Фредом даже поверили в установившийся в нашей группе хрупкий мир, достигнутый, как это ни странно, этой дурацкой болезнью. Родж настаивал, что он должен переехать к Мэю на несколько дней – помочь ему с хозяйством, но тот категорически отказался, и переспорить его не смог даже блондинка. И жизнь вновь потекла своим чередом. Мы потихоньку готовились к свадьбе. Фред обещал обязательно использовать мою новую песню в альбоме, но в этот период мы почти не виделись, и я даже был этому рад. Я успокоился и немного пришел в себя. Брай набирался сил дома. Чем занимался в тот период Родж – одному богу ведомо. Фред позвонил мне спустя две недели после нашего возвращения и восторженно заорал в трубку: - Мы придумали! Мы с Бри все придумали! Срочно приезжай в студию и Роджа вызвони, вы должны это слышать! – в груди снова неприятно кольнуло осознанием того, что они там вдвоем опять занимались чем-то, касающимся только их двоих – таинством великого творчества, куда нам с беднягой Тейлором хода не было. Я тут же набрал ему и вкратце обрисовал ситуацию. Тот лишь мрачно буркнул нечто невразумительное и пообещал вскоре подъехать. Я прибыл в студию раньше Роджа, Фред и Бри о чем-то шушукались возле фортепиано, оба едва заметно кивнули мне и продолжили шушукаться. Тейлор подтянулся минут через пятнадцать, и тогда Фредди торжественно объявил: - Богемная Рапсодия! Смертельный номер! Исполняется впервые! Маэстро! – и он кивнул Браю. Родж привалился к стене, скрестил на груди руки, на лице его застыло выражение скептицизма в смеси с презрением, а в глазах сквозили разочарование и…печаль? Фредди запел. Я мог слушать этот голос бесконечно, он пробирал меня до ядер моих молекул, он расплетал мои цепи ДНК, он становился моей сутью, и я не мог долго ревновать и обижаться, он ведь и сам сказал мне: он мне не друг. Тем более не лучший. Так чего же мне злиться на него. Он мой бог, не больше, но и не меньше. Бри выглядел уже совсем здоровым и окрепшим, за всю песню он не бросил на ударника ни единого взгляда, но и Родж лишь полоснул по нему ледяными голубыми безднами и тут же уставился в окно. - Вот здесь будет оперная вставка, - тараторил Фред, - Роджи, милый, придется петь тебе, я так высоко не умею! Тейлор усмехнулся и кивнул. - А вот здесь хардовая часть, Бри должен показать все, на что он способен, - и Фредди принялся скакать по студии, изображая игравшего на гитаре Мэя, а Бри хохотал до упаду. Но хохотал один лишь Бри. Я любовался, а Родж… продолжал стоять истуканом, словно бы и не замечая происходящего. - Ну как? – спросил Фред. – Как вам песня? - По-моему, божественно, - с восторгом протянул Бри. – Это лучшее, что я когда-либо слышал в мире музыки. Даже битлы не дотягивают. А мне нечего было сказать. Да, я слышал, что он пел, но не вникал ни в слова, ни в мелодию, наслаждаясь одним лишь звучанием его голоса, его переливами, словно резвым журчанием ледяных струй, образующих узкую стремнину. В их каплях играли солнечные блики, их перезвон эхом отдавался по горным отрогам... Что он пел в тот момент? А черт его знает. Попроси он меня повторить - я не вспомнил бы ни единого слова. И я лишь кивнул, расплываясь в счастливой улыбке. Фредди и этого было достаточно. - А тебе, блондинка? – повернулся он к Роджу. – Как тебе оперные вставки? - Шедеврально, - сухо и саркастично бросил Родж, по-прежнему глядя в окно. - Что с тобой, милый? – обеспокоился Фред такой его реакцией. – Что-то не так? - Брось, Фредди, - отозвался Бри, - он опять бесится, что мы работали в студии без него. Я обернулся к Мэю: лицо его располосовала жестокая усмешка, я и сам поразился, что с ним такое произошло, но его словно подменили. Плечи Тейлора медленно оторвались от стены, и он кошачьей походкой направился к фортепиано. - С выздоровлением, кудрявый! – ехидно бросил он, хлопая его по плечу. - Родж, прекрати, - скривился тот, словно бы ему было неприятно вспоминать о тех днях. - Я рад, что ты цел! – не слушал его Родж. - Конечно, я цел. А что мне было бы? Это всего лишь гепатит! Это не рак! - Хм, да? - язвительно пропел Тейлор. – А кто мне завещание составлял на смертном одре-каталке? - Родж, ну чего ты начинаешь, - смутился Бри. - Я? Начинаю? - Зато как ты смягчился! Стал похож на нормального человека в кои-то веки! Прекратил строить из себя вечного беспутного мудозвона! - Так ты поэтому, да?... – осенило вдруг Роджа, и он занес над Бри кулак. Фред дернулся было, чтобы перехватить его руку, но не успел – Мэй рухнул на пол, хватаясь за левый глаз, а через секунду заходила ходуном от захлопнувшейся двери стена – Родж пулей вылетел из студии. - Мда… - почесал затылок Фред. – Придется мне Galileo как-то вытягивать самому. - Бри… - прошептал Родж, тыча пальцем куда-то вниз. – Посмотри-ка, у тебя ведь тоже, а негр этот еще только достал свой агрегат, что же дальше-то будет… - и он нервно захихикал, видя, как предательски встопорщились штаны на заметно помолодевшем и выглядевшим теперь уже лет на 45 Мэе. - На себя посмотри! – буркнул тот. – Сейчас доктор Стэнли войдет, а у тебя боевое знамя приветственно поднято. Стыда не оберешься! - но пронзительный взгляд его карих глаз так и скользил по вздыбившимся в области паха штанам Тейлора. - Так давай поможем друг другу, а? – простонал Родж. – Ну мы же друзья. Давай по дружбе окажем друг другу такую услугу, а, Бри? Ты поможешь мне, а я тебе! – и Родж занес уже было потную ладонь над устремленной в небесную высь ракетой астронома Мэя, но тот тут же ударил Тейлора по руке. - А ну брысь отсюда! Помоги себе сам! Я тебе тут в бесплатные шлюхи не нанимался! - А в платные? – простонал Родж, двигаясь чуть ближе и толкая друга плечом. – Ну чего ты от меня хочешь за эту услугу, а? - Да отвали ты от меня, блондинка! За кого ты меня принимаешь, в конце концов! - Ага, сначала у нашего гетеросексуала встает на полуметровый черный член, а потом он строит из себя девственницу, заявляя, что он не такой! Нет, Бри, ты именно такой! И ты сейчас же поможешь мне, иначе… В это самое мгновение дверь в их палату распахнулась, и внутрь вполз Дики. Он тоже начал стремительно молодеть, лысина его теперь заметно колосилась, и в последние дни он вполне себе бодро расхаживал по больничному коридору. - Чего вы тут расшумелись? Интересное что-то смотрите? Можно и я с вами? - Ага, интересное. Фильм ужасов «Бурение скважин и инженерные изыскания». Тебе такое, Дики, лучше не смотреть – с новым-то сердцем, - и Родж поспешно принялся закрывать компрометирующий сайт. - Паршиво как-то в этом новом теле, - протянул Джон, ощупывая висевшую теперь на нем мешком пижаму. – Вроде и я, а вроде и не я. Того меня все равно давно уже нет… И зачем я только ввязался во всю эту историю… - Как думаешь, Фредди поддержал бы нашу затею? – подал вдруг голос Бри. - Да он бы понесся сюда в первых рядах, расталкивая локтями всех конкурентов, - рассмеялся Родж. – И сомневаться нечего. - Только его тут нет, - печально усмехнулся Джон. – Мы молодеем, а его нет. И никогда не будет. В палате повисла удушающая ледяная тишина. Родж и Бри убрали ладони с пахов – прикрывать больше было нечего… - Про книгу-то что молчите? – спросил вдруг Джон. – Неужели не дочитали еще? - Да когда тут читать-то с этим буровых дел мастером! – всплеснул руками Бри.– А еще фингал мне посадил тогда на презентации Рапсодии! - Нечего было притворяться умирающим. Я переживал, ночей не спал... - Ну да, ну да, храпел всеми ночами у меня над ухом, спать не давал, - хохотнул Бри. - … с ложечки его кормил… - Всего один раз! - Господи, какие же вы глупцы! - не выдержал Джон, поднимаясь и нависая над обоими спорившими. - Бри, ну ты хоть мудрее его, скажи уже ему, наконец, - и вышел из палаты, едва слышно шаркая тяжелыми тапками. - Скажи что? - тут же обернулся к Мэю Родж. - А? - Что-что… - проворчал Бри. – Давай уже, включай свое бурение скважин, заводи буровую установку, - и бросил мимолетный взгляд в сторону моментально натянувшихся штанов Тейлора.