Будильник

Маринетт мучается. Уже давно. Мучается потому, что сама внушила себе что-то, что потом, хоть и медленно, исполнилось. **** Слово «любовь» она услышала совсем маленькой, когда «училась» в детском садике. Но если тогда она была глупой, именно глупой, хотя такое определение не дают пятилетним девочкам, ведь они просто фактически не могут много знать, Маринетт со злостью вспоминает те годы. Нет, они были, пожалуй, самыми лучшими ( она так считала), но девочке не стоило знать это слово, пока ещё. До школы ей было ещё много времени, и маленькая Маринетт не знала, что вырастит когда-либо и не думала, перебирая бусинки , перемещая их своими ручонками по железной проволочке. Это было слишком давно, девушка помнит лишь, что был мальчик. Светлый, блондин. Помнит как пыталась с ним поиграть, но в итоге просто смотрела на его скучающий вид. Память стёрла даже имя мальчишки и из образа читались только волосы, но Маринетт до сих пор утыкается носом в ладони, скрывая стыдливый румянец. Она была в детском садике! Ей едва ли три года, но мы уже как умные люди знаем слово « любовь» и мало того, умудрились очень качественно внушить её себе! И к кому? К мальчику, которого она увидела один раз! Один! Напоминаю, действие происходит в детском садике. Маринетт и не пыталась сравнивать того мальчишку с Адрианом! В голове это ну никак не укладывалось, это даже происходило с учётом того, что девушка недавно видела «первую любовь», до неузнаваемости поменявшуюся. Светлые волосы стали огненно рыжими, и как привычно в наше время, глаза с очками направленны в экран телефона. Маринетт его бы никогда и не узнала, но по случаю подвернулась мама, которая кивнув в сторону сгорбившегося парня сказала: « Смотри, вон мальчик, который тебе в детском садике нравился.» Изумлению девочки не было придела. Обычно в книгах описывают восторженную реакцию человека на что либо, но всегда, как она думала, то, что никогда никто не делает. От мысли пришлось отречься, потому что Маринетт ясно помнила, как вытаращив глаза с громким «Как?!» всплеснула руками. Ей даже довелось посидеть с ним на занятиях ( ещё раз убедиться на сколько у неё всё плохо с математикой). Характер, который был у него в детстве, ей не удалось запомнить, но Маринетт готова была поклясться, что он испортился. Испортился на столько, что после урока она вышла чуть ли не в слезах. Конечно не о каких чувствах теперь не могло идти и речи. Этого человека она не знала и знать не хотела, а плакала лишь потому что ненавидела критику, которой он так любезно окрестил её проект. Реакция её мозга, тела, сознания, мыслей— всего только радовала её, заставляя шокировано выдыхать и удивляться, как она вообще с ним говорить-то могла? И больше она его не видела. Почему, естественно не интересовалась и зажила себе «припеваючи», как назвала постоянный распорядок дня. Имя из башки опять выдолбила, как бы грубо это не звучало. А самое ужасное, какими-то кусочками она помнила, как ревновала его. Именно ревновала. Но забыла, как только он не пришёл однажды. И чудесно, прекрасно! Восхитительно и превосходно! Ох, сколько синонимов можно подобрать к этому чувству спокойствия! **** Спокойствия до 14-ти лет. И свободного сердца, которое у Али было занято с 12-ти. Подруга Маринетт смеялась, общалась, делала уроки, ходила на прогулки, осуществляла все мечты девушек (девочек) с мальчиком, к которому испытывала симпатию. Как и он к ней. Наверное поэтому всё быстро сложилось, заладилось и продолжается по сей день, и судя по виду по уши влюблённой парочки, продолжаться будет до тех самых «долго и счастливо». Потому что Нино открытый, дружелюбный, а главное свободный(был). Не имевший (ещё тогда) лучшего друга, к которому могла ревновать девушка, и с которым ржут где-то на подоконнике тысячи парней, кроме Ляифа. Ещё симпатию к Але он стал показывать первым, что выглядело слишком мило, чтобы не откликаться взаимностью, и скоро Маринетт весело улыбалась, скользя взглядом по их сцепленным рукам. На дружбу девушек отношения Али с Нино никак не влияли. Только времени стали проводить чуть-чуть меньше, чем раньше, но это того стоило. Маринетт улыбалась и казалось радовалась известию о любви к Нино больше, чем сама Аля. Голубоглазая долго-долго стискивала подругу в объятиях, неустанно повторяя слово «поздравляю». Но и потом припрыгивала на месте,так что шатенке пришлось успокаивать её. Девушки являются талисманами друг для друга. Талисманами, кому можно доверить секреты, а таких мало. « Тебе очень повезло, что у тебя есть такая подруга. У меня в твоём возрасте таких не было.» Сабин говорила « в твоём возрасте», когда Маринетт исполнилось тринадцать, но можно прибавить ещё три года и ничего не изменится. Мама Маринетт точно описывала грусть словом «страдала» , когда говорила о своём детстве. Девушка не представляла, как Сабин так могла. Жить без «маленького тайника, собрания секретов», секреты которые Аля знала почти все у своей подруги. Маринетт благодарила небеса, кланялась в землю и всё равно бы не смогла вернуть Богу заветное «спасибо», за то что тогда падала с лестницы и рухнула вместе с зазевавшейся Алей. Плавно, потихоньку короткое «прости!» переросло в разговор, кафе, обмен телефонами, новую встречу и многолетнюю дружбу. Только Аля так сильно обнимала Маринетт при встрече каждый день, и неважно, что они виделись вчера, позвонки хрустели во всём теле от её рук. Голубоглазая пыталась ответить на объятья с той же силой, но как-то так получалось, что всегда проигрывала в соревновании силы. Разные приложения ( с большого труда, появлявшиеся в телефон после долгого разговора с родителями, закончившимся в конце концов их разрешением) были загружены, чтобы общаться с подругой и только для этого! Маринетт буквально слышала её голос когда приходила эсэмэска: «Ого, Маринетт! 206 пересланных сообщений! Ты бьёшь все рекорды!» Да! Маринетт присылала подруге очень много публикаций. Треть из которых была связана с творчеством, ещё сколько-то - мемы, ну, а потом разные женские штучки, связанные с косметикой. Маринетт всегда удивлялась позитиву подруги, который присутствовал всегда! Всегда! Девушке не разу не довелось видеть Алю в слезах, только серьёзность в каком-либо важном деле. Тогда её лицо выглядит напряжённым, но стоит ей лишь поймать взгляд Маринетт, по лицу расползается широчайшая улыбка, на которую способна Аля. Голубоглазая пишет (если в телефоне) и читает с таким подавленным лицом, что может показаться, такое выражение у неё всегда. На самом деле это далеко не так. Просто мышцами она в этот момент не управляет и кончики губ опущены в низ, в редких случаях, что-то смешное-смешное заставит её развеселиться в это время. Но Алин голос даже не надо слышать. Он трещит без динамиков, её текст читается с интонацией, ясно слышишь её эмоции. Переписка может длиться часами и прерваться простым «пока», правда потом, минут пять будут приходить смайлики с поцелуйчиками, пока глаза не заботят. И сейчас Маринетт нуждалась в этой незаменимой, как никогда! Девушка питает слабость к светловолосым парням. Всегда питала. С того первого. Мнение Али о мулатах и шатенах Маринетт не разделяла. Система « пришла в комнату, увидела блондина, пялишься на него до конца урока» работала безотказно. Всегда. Но самое непонятное со стороны подруги, для Аля являлось то, что не с одним из них голубоглазая знакомиться не желала, и выбегала из класса, как из пожара при малейшей попытке кого-либо из парней заговорить с ней. Но это так. Облик, внешность. И вдруг в четырнадцать, натолкнувшись на очередного блондина, Маринетт теряет голову. Теряет, как тогда. Внушает сама себе, что он ей безумно нравится, до алеющих щёк. Именно при виде Адриана что-то перевёртывается, сильно меняется. Возможно всё бы обошлось и было бы как обычно, всегда. Но он поступил к ним в класс. А затем медленно, но верно пропитал Маринетт тем чувством, о котором мечтали они с Алей с малого возраста. Сначала слабая симпатия от внешности, потом его поведение, ну, а потом чувства и душа. Всё вместе идеально компоновалось в улыбчивом блондине, заставлявшем сердце, уже девушки, трепетать. В какой-то момент, в начале, была душащая ревность к тем, с кем Адриан просто здоровался. Потом она резко пропала, не целиком. Оставалась чуть-чуть, и тогда Маринетт отворачивалась от подошедшей к блондину однокласснице. Это всё шло годами. А недавно, месяца три назад, его пустой взгляд стал причинять сильную боль. (И боюсь врождённая слабость в ногах тут не причём. )