Алкоголь и проблемы с памятью

— И как там в Европе? — Джонатану даже не нужно оборачиваться, чтобы точно определить, кто именно вошел в его комнату. Так бесцеремонно, без стука мог войти только один человек. Даже отец, как бы зол ни был, никогда не позволил бы себе подобного. Не позволил бы врываться в жизнь Джонатана, личную жизнь, спрятанную не только за стенами его комнаты, но и глубоко в недрах души. А Джордж мог, не спрашивая дозволения. Легко и просто входил в комнату, постель, мысли, сердце… И если ты настолько наивен, что веришь во всю эту любовную чушь, побеждающую все преграды… Слова Далтона сами по себе всплывают в памяти. Джонатану остается только печально усмехнуться, потому что хотелось бы ему рассмеяться и ответить категоричное «нет». Вот только для этого «нет» стало слишком поздно с той самой злополучной встречи в таверне. Первого шага в неизвестность. Хотя Джонатан обманывает сам себя. Он прекрасно знает, куда именно ведет его эта дорога. Если уже не привела. — Думаю, в обществе хорошего друга это путешествие было бы куда лучше. Джонатан слышит голос Джорджа совсем близко, но все еще не оборачивается. Слова Далтона о Европе тоже невольно всплывают в сознании. Сотни таких «Кейти»… А сколько таких «Джонатанов» встретил Джордж? Может, он не писал по этой причине, а не по той, что указал в письме. Джонатан снова усмехается, пытается отогнать непрошенную ревность, но получается плохо. А ведь он уже почти справился с мыслями, чувствами. Сперва поверил, что Джорджу он безразличен, после убедил себя в обратном, как только получил письмо. А потом этот разговор с Далтоном, перевернувший вновь все с ног на голову. Сомнения, страхи уже успели стать неотъемлемой частью жизни Джонатана. Но раньше он был уверен, что он может разделить их с Джорджем, а теперь? — Разве там никто не составил тебе компанию? — Джонатан все-таки разворачивается и смотрит прямо на Джорджа. — Далтон мне сказал, что в Европе с этим нет проблем. — И давно ты обсуждаешь подобное с братом? Только не говори, что он узнал о нас? — В голосе Джорджа слышится неподдельное беспокойство, а сам он делает несколько шагов и оказывается почти вплотную к Джонатану. — Что это может нам помешать? — Не о нас. — Качает головой Джонатан. — Если еще о нас есть, что узнавать. Европа, свадьба… Я многого не знал. — О свадьбе, если честно, и я слышу впервые, но отец сказал что-то насчет того, что твой хотел снова поговорить о моем браке с Элиз, поэтому он сказал, что я помолвлен. Но это лишь разговоры. А Европа… Неужели я слышу ревность или мне мерещится после длительной поездки? — Джордж улыбнулся. — Не дождешься. — Джонатан складывает руки на груди, словно пытается оградиться от Джорджа или сдержать дикое желание обнять и поцеловать. Джордж улыбается, обнимает Джонатана и целует. Все попытки Джонатана сдержаться, прояснить все до конца тут же терпят крах. — Насчет поездки я не соврал. И ты единственный чью компанию я готов терпеть. А теперь я надеюсь, что ты расскажешь мне, что здесь происходит и о чем, кроме моего путешествия, ты переживаешь? Я же смогу помочь. Джонатан лишь качает головой и тяжело вздыхает. Потом предлагает Джорджу присесть и достает бутылку с бренди. Разговор предстоит долгий, тяжелый и малоприятный.