***
Никогда раньше меня ещё не закидывало ветром на благотворительные вечера. И до сегодняшнего дня я и не думал, что окажусь на подобном мероприятии. Сравнивать мне особо не с чем, в голову в первую очередь приходят фильмы и сериалы, и как там всё проходит. Всё официально, дамы и господа в парадном - леди в вечерних платьях, а мужчины напялили лучшие смокинги. Многие пьют шампанское и ведут великосветские беседы ни о чём по сути. И все очень горды собой за то, что им удалось выкроить время и немаловажное - деньги. У нас было не так, чему я был очень рад. Во-первых, не было никакого строгого дресс-кода. Немногие женщины пришли в бальных платьях, многие были одеты по-деловому, но расслабленно, повседневно. И эта толика искренности меня не могла не радовать. Речь ведь совсем не в том, у кого круче наряд или кто больше пожертвовал. Это не гонка. Размером чека хвастаться - последнее дело, каждый давал, кто сколько смог. Важно участие, не безразличие. Даже если ты выделял сущую копейку, как тебе казалось. Она могла значить гораздо больше, чем может видеться на первый взгляд. В таких вопросах важно не откупиться от подобной проблемы, мол, ну, теперь всё закончилось, я искоренил насилие. К сожалению, деньги вообще не играют огромной роли с такими проблемами. Они помогают, бесспорно. Ричи говорил, что я слишком рублю с плеча, и что я идеалист. Что мир не меняется по щелчку пальца, это процесс эволюции, длинной и беспрерывной. И только мы решаем, куда мы заведём наше общество, на какую ступень - эволюции же, или деградации. Я высматривал в толпе Тозиера, искал глазами его рыжую кучерявую гриву, но вечер уже начался полчаса назад, а его всё нет. В последние пару дней он полностью игнорировал мои сообщения и звонки, а на глаза почти не попадался. И не то чтобы от этого было больно. Он мне ничего не должен. Но меня настораживало, как хаотично он то появляется, то исчезает из моей жизни. Порой в другой раз кажется, что если мы столкнемся в коридоре, он даже кивком не затронет. Я не знал наверняка, с чем это связано, по его это происходило воле, либо кто-то ему помогал в его «бросании в меня льда». Но неприятно было определённо. Когда мы общаемся один на один, нет никакой неловкости, по крайней мере, я стараюсь не допускать такого, но иногда, совсем капельку, когда Ричи тянет коснуться меня, крохотные разряды тока заставляют меня вздрогнуть. Тозиер очень тактильный человек, как и я, и жестом порой он может передать больше, чем способен выразить словами. Когда он заговаривается, есть у него привычка ненароком коснуться, хлопнуть по руке, или вцепиться в локоть в особенно напряжённый момент разговора, сам того не замечая. И всё бы ничего. Только как же меня подкидывало каждый раз, когда голая кожа касалась кожи. Беззащитной, без одежды. Язык присыхал к нёбу, а перед глазами вспыхивали тёмные пятна, что я не мог не чувствовать себя снова каким-то долбанным подростком. Будто первый раз в жизни со мной такое происходит, и раньше меня никто не касался так. Хорошо, что Ричи в такие эпизоды был слишком отвлечён разговором, чтобы заметить, как взволнованно я облизываю пересохшие губы и стараюсь сделать неслышный выдох. Увидеть его сегодня для меня невероятно важно, и почему он так задерживается, я ума не приложу. Это заставляет меня слегка нервничать и решиться позвонить ему снова. Второй раз за вечер. «Ричи, надеюсь, ты не забыл, какой сегодня день, потому что я тебя из-под земли достану и притащу сюда. На самом деле, я волнуюсь и несу бред, поэтому приходи, как можно скорее. Не хочу, чтобы ты что-то пропустил». Я заканчиваю голосовое сообщение, как чувствую неожиданное прикосновение к своим плечам. Мягкое, очень осторожное. Он уже знает, что я как невротик вздрагиваю от малейшего шума. — Я тут, я тут. Не бесись. Ричи легко разворачивает меня к себе лицом, но телефон всё равно чуть не выпадает с рук. Он слышал меня? Моё сообщение? — Что я пропустил? Мы стоим вдалеке от гостей, почти у стеночки, и Ричи нависает надо мной чуть ли не вплотную. Он выглядит потрясающе. Это первое, что я отмечаю про себя. Настолько, что мне нужна минута, чтобы подобрать отвисшую челюсть и проморгаться. Чёрная, облегающая рубашка, с парой верхних расстёгнутых пуговиц, узкие, настолько охуенно сидящие на нём тёмные джинсы, что стоит больших усилий, чтобы не пялиться. От него невероятно приятно пахнет, и чем ближе он наклоняется, тем сильнее у меня кружится голова от того, насколько притягательно всё это. Каждое его движение. Он будто вовсе не собирался сюда, выглядит очень естественно, что делает это лучшей частью образа, как по мне. — Торжественную вступительную речь от Беверли. Но к основной части ты подоспел. Как раз, когда можно пить и развлекаться. Вечер максимально построен так, чтобы все гости чувствовали себя расслабленно, спокойно, могли отбросить первые минуты неловкости и влились в разговор максимально безболезненно. Тема вечера и так достаточно тяжёлая, чтобы нагнетать всё ещё больше. Выступления и развлекательная программа были по части Беверли, в перерывах между речью глав организаций, которым мы непосредственно помогаем и переводим на их счёт кругленькую сумму. — Так, значит, я пришёл вовремя. Чего стоишь тут в одиночестве? Я оглядываю зал в надежде найти ответ. Потому что не чувствую принадлежность хоть к кому-то? Кругом одни незнакомые лица, помимо парочки ребят из группы. — Не успел обзавестись знакомствами. Эта часть самая сложная для меня. Ричи прослеживает за моим взглядом, тоже обводит всех гостей и быстренько, ловко стягивает бокал шампанского у проходившего мимо официанта. — Шампанское вполне помогает разговориться. Но так как тебе нельзя, я сегодня буду пить за нас двоих. — Спасибо за такую жертву. В дверном проходе появляется Билл, одетый настолько с иголочки, что мне становится некомфортно от собственного вида. Я особо не парился насчёт этого. Опять же, акцент не на шмотках сегодня. Но от Денбро и правда тяжело оторвать взгляд. Ричи тоже замечает его, и бокал на секунду замирает в руке. Легкая ухмылка искривляет его губы, и он отпивает, молча следит за движениями своего парня. Но от меня не отходит. Как стоял рядышком, плечом к плечу, так и стоит. Хоть я и заметил, как напряжённо у него сдвинуты брови на переносице. Странно, что они не вместе появились. Но подобные «странности» лучше не принимать слишком близко к сердцу, у них семь пятниц на неделе. Подобное поведение может значить что угодно. — Мне даже немного жаль, что всё закончится. Вся эта организация, я имею в виду. — Ричи снова отпивает, а я всё думаю - закусывать вообще не в его приоритете, да? Ему бы поесть. — Здорово быть частью этого. Странно, что раньше никто не догадался до такого. Хотя и не удивительно, что посыл пошёл от Беверли. — А что Беверли? — я перевожу на него глаза. — Ну, учитывая её ситуацию с отцом. Он тот ещё мудила, как я понимаю. Беверли говорила, что давно хотела забрать мать и жить отдельно от него. Но вряд ли он допустит. Идеальная семейная картинка рассыплется на глазах публики, как такое можно допустить? Как он может править городом, если в собственной семье не может разобраться? Так он думает, скорее всего. По мне, он неприятный тип. Иногда ты просто чувствуешь это, трудно объяснить. Больше о внешней картинке беспокоится, чем реально о семье думает. И уж тем более, о других семьях. Ричи тянется уже к третьему бокалу и болтает без умолку. Я никогда не видел его таким разговорчивым. На импровизированной сцене сменяются важные персоны, говорят о том, какой вклад каждый из присутствующих внёс, а я не могу оторвать глаз от Ричи. Он сегодня вообще сам не свой. Даже больше, чем обычно. — Разве её папа не один из главных организаторов вечера? Ричи чуть склоняется ближе, чтобы расслышать, что я говорю, и я кончиком носа едва не задеваю его щеку. Боже, как близко. И вновь этот запах. Сладковатый, обволакивающий. Даже во рту пересыхает от того, как хочется прикрыть глаза и просто вдохнуть полной грудью. — Это ли не ирония? Внешне он примерный семьянин, который обожает свою семью. Но, наверное, никогда не знаешь, что творится за закрытыми дверьми, это правда. Его голос странно меняется, тон становится резким, колючим, и когда он залпом вливает в себя остатки третьего бокала, я не выдерживаю. — Слушай, притормози. Вечер только начался. Ты в порядке вообще? Вопрос наитупейший, оно и так понятно. Таким выпившим я Ричи никогда ещё не видел, поэтому для меня это в новинку. Каким оторванным от реальности он становится. Это не весёлая эйфория от алкоголя, когда хочется петь и танцевать. Это заливание себя отравой, чтобы заглушить все чувства. Подобное мне понятно и подобное я сразу вижу. — Да всё заебись. Я тебе не надоел, нет? А то присел так на уши. — Ты мне никогда не надоешь, что за глупости. Ричи странно вздрагивает, смотрит на меня слишком внимательно, будто дыру во лбу хочет сделать, и когда тянется за следующим бокалом, я не выдерживаю и легко хлопаю его по ладошке. — Так, пошли подышим. Тяну его в сторону выхода, без всякой задней мысли. Не до конца понимая вообще, как это, скорее всего, выглядит. Все конечно заняты более важными делами, чтобы заметить нас, но те, кому надо, сто процентов обратили внимание. Но тогда я был на своей волне. Мне важнее было увести Ричи, чтобы он мог прийти в себя, пока он не осушил весь бар. То, что это смотрится, будто мы хотим уединиться, даже не взбрело в мою голову. — Курить, наверное, не лучшая идея, да? — говорит Ричи на улице и поджигает сигарету, непонятно откуда взявшуюся. Я даже не успел глазом моргнуть, как он её обхватил губами и глубоко затянулся. С удовольствием, прикрывая глаза от наслаждения. Это лишь усугубит его состояние, и он знает об этом. — Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? — ни с того, ни с сего выдаёт Ричи. Что у меня немного даже земля уходит из-под ног. На крыльце никого нет, все гости в зале, и отдалённо обрывистыми нотками раздаётся музыка, мелодию которой я невольно пытаюсь вспомнить. — Ты пьянеешь удивительно быстро, — бросаю ему в ответ на этот странный вопрос. — И меня сразу тянет попиздеть о личном, да, — как бы заканчивая за меня, добавляет Ричи. И улыбается. Первый раз за вечер, посылая быструю, но очень искреннюю улыбку. Я делаю маленький шажок вперед. Не думая. Совершенно, блять, позволяя своему мозгу отключиться. — Так о чём это я? Ты удивительно понимающий человек, Эдди. И очень отзывчивый. То, как я веду себя сейчас, вряд ли можно назвать красивым поведением, но ты вообще ни слова не говоришь об этом. Я не чувствую стыда рядом с тобой, будто каждое движение, каждое слово должен обдумывать, размышлять, как это будет выглядеть. Не обидит ли тебя это. Его глаза мутным, едва сфокусированным взглядом втыкаются в моё лицо, и я понимаю, какой поток честности выплёскивается из него. И меня едва не сносит от осознания того, как это приятно - когда тебе так трепетно, восторженно открываются. — Ты не сделал ничего плохого, за что тебе должно быть стыдно. — Разве? Ричи затягивается снова и роняет этот вопрос куда-то в пустоту. Не ожидая ответа как такового. Я чувствую, что начинаю замерзать. Мы как всегда забыли прихватить верхнюю одежду. — Перебрал, с кем не бывает? Сейчас протрезвеешь, и всё нормально будет. Пытаюсь его успокоить, но Ричи растягивает губы в улыбке и запрокидывает голову к небу. Застывая с удивительно мечтательным выражением на лице. Всё моё тело склоняется к нему, каждая частичка хочет подобраться ближе. Я бы многое отдал, чтобы коснуться его лица сейчас. Просто провести пальцем по заостренным скулам, радуясь этому бушующему восторгу внутри. — Я не хочу трезветь. Хочу нажраться до беспамятства. И вырубиться аж до следующего Рождества. — Понимаю. Но здесь этого делать всё же не стоит. Мы слишком много сил вложили в это, чтобы сейчас облажаться. Ты пожалеешь об этом утром. Ричи прищуривает глаза и из него вылетает то, что я ожидал услышать меньше всего: — Может я, как ты, не вспомню об этом наутро. Очень удобно иногда, кстати. Можно сделать что угодно, а потом не ощущать за это вины. Он придвигается ко мне ближе, и сигаретный дым обволакивает и моё лицо, загораживает его на секундочку. — Такой себе кайф. — Но зато каков соблазн, — не соглашается со мной Ричи и склоняется ещё ниже, будто поцеловать собирается. По спине расползаются мурашки, когда я вижу, в какой близости находятся его губы. Буквально на долю секунды он проводит по ним кончиком языка, парализуя меня на месте. Весь мой мозг сосредоточен сорвать с его губ этот поцелуй, но каким-то крохотным, отдалённым участком мозга я понимаю, что он и правда может не вспомнить об этом. И от этого становится жутко неприятно, всё сразу же обесценивается. Так я точно не хочу. — Давай вернёмся в зал. Хотя бы для приличия поприсутствуем, а потом уйдём. Ричи по-прежнему стоит на своем месте, едва не упираясь грудью в мою грудь, и кивает слабо, без малейшей нотки протеста. Позволяя утащить его обратно.12
5 февраля 2020 г. в 02:01