грустный клоун

      хруст, крик, заключительный аккорд. ута ходит по костям, по частям мягких, хрупких человеческих тел.       ута наступает на шеи и роняет довольно-невинное “я же говорил”.       уте нравится, что в переулке тишина воистину мёртвая, и только его шаги её нарушают. идиллия, не иначе.       он обходит одного, другого, доходит до третьего и быстро опускается перед ним на корточки. оглядывает, как заинтересованный бездомный кот. пальцами нажимает на кожу лица, побледневшего и навсегда застывшего в уродливой гримасе, и поворачивает до очередного хруста в шее. приятненько.       ута такое не ест. кожу, руки, мышцы — не для него, не то. вот внутренности хорошо. до внутренностей надо докопаться, что-то разорвать, раскрошить. вырвать с потрохами и покатать в ладонях, наблюдая за перекатами тёплой плоти.       да, грязно. да, тяжело. да, нужно приложить какие-то усилия, просто по-до-ждать. но уте плевать абсолютно. кровь можно выпить, стереть, даже отстирать, если постараться. не съеденные части приберечь для тяжёлых времён, отдать знакомому, выбросить, оставить на месте преступления. а ещё ута умеет ждать и стараться. долго, до мучительной боли внутри. чтоб ломало, тянуло, истязало, что аж губы кусаешь до красноты.       — опять мусоришь? — сладкий голосок из тени. итори, явно пьяная, развязная, и лямка платья с плеча спадает. с каблуков так и валится. зачем ты на них ходишь и губишь свои ступни, барышня?       ута не отвечает, лишь растягивает засохшие губы в улыбке. ломает убитому руку. хруст и вывих в плече. чувствуешь себя мясником, отрывающим ноги свинье.       свиньи. люди. в принципе, без разницы.       итори подходит, опускается рядышком, наблюдает, поставив на колени локти, а на ладони подбородок. ута кидает на неё быстрый взгляд, а потом сворачивает шею, отрывает голову. итори тянет руку к ней, и он отдаёт. та крутит её в руках, берёт за щёки и смотрит в лицо, отупевшее, замёрзшее, побледневшее.       — уродливый, — говорит итори с лёгкой улыбкой, а ногтями ковыряет глаза, тусклые и склизкие.       — согласен, — кивает ута. она откидывает голову в сторону, поднимает туловище и стягивает с мертвеца одежду.       — зато курточка симпатичная! — приглаживает спину и рассматривает рукава. ута пожимает плечами.       — тебе не пойдёт, — она протягивает ему глазное яблоко, и он берёт его губами.       — думаешь?       кивает и разрывает рубашку, чтоб увидеть бледную кожу торса. они смотрят друг на друга, и у итори на лице играет довольно-нежная улыбка. поужинаем?