Flashback. 7 лет назад.
Светловолосая девушка сидит на уютном диванчике цвета слоновой кости в светлой гостиной, потягивая газировку через трубочку из стеклянной бутылки. Она с интересом листает ленту в социальной сети, не забывая ставить лайки на различные фото «подружек». На часах примерно семь вечера, поэтому в гостиной сейчас достаточно темно. Не долго думая, светловолосая потянулась за пультом, что лежал на маленьком стеклянном столике. Нажала на зелёную кнопочку, и комнату озарило мерцание большой современной плазмы, что висела на стене. Девушка хмыкнула, когда увидела очередную глупую рекламу какой-то жвачки, но ей было всё равно, что смотреть. Просто с ним как-то светлее становилось, а до выключателя было идти слишком лень. Светловолосая снова уткнулась в телефон, удобнее располагаясь на подушке. — Что делаешь? — девушка услышала звонкий голос на лестнице. — Ничего, — равнодушно кинула та, продолжая смотреть какое-то видео. Ей не особо хотелось говорить с кем-то, а уж тем более с НИМ. Ведь два часа назад их родители официально заявили, что, когда девушка закончит учёбу в университете, а парень вступит в должность вице-президента, у них состоится свадьба, которую, конечно, ни он, ни она не хотели. — Что-то случилось? — переспросил парень, проходя на кухню. Он точно расслышал эти нотки грусти в голосе светловолосой, что глупо было отрицать. — Не понимаю, о чём ты… — закатив глаза, та отбросила телефон, желая побыстрее удалиться и больше не слышать столь раздражающий голос. Не успела девушка встать с дивана, как рядом с ней осел парень с тёмными взъерошенными волосами и угольно-чёрными радужками глаз. Через лёгкую хлопковую футболку можно было отчётливо разглядеть накаченные мышцы пресса, а, казалось, достаточно свободные домашние штаны не могли скрыть всю мощь мужских ягодиц. Да любая бы позавидовала девушке в тот момент. Но ей было абсолютно безразлично. Она не испытывала совершенно никаких чувств к этому парню. Никаких. Даже дружеских. Они приятели, не более. Их семьи дружат уже неприлично давно, чтобы посчитать. Девушка ещё даже и не родилась, когда её отец и отец Чона начинали вести совместный бизнес. А Манобан и не было интересно это знать, ей вообще не интересны их дела в компании. Она в этом совершенно ничего не смыслит, хотя отец постоянно твердит, что та должна разбираться в этом, а иначе дело всей его жизни просто прогорит, а все труды пойдут насмарку. — Послушай, — взглянув на её равнодушное выражение лица, начал Чон. Он понимал, что она злится, понимал, что ей, в силу юного возраста, возможно, ещё сложно принять эту истину. Но такова судьба. И с этим ничего уже не поделаешь. Они наследники своих корпораций, они просто обязаны идти по той судьбе, которая им уготована. Так уж сложилось, и ей нужно это принять. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Понимаю, что… тебе это не нравится, и ты бы хотела другой жизни, но у нас нет выбора. Мы просто обязаны это сделать. К сожалению или к счастью, мы с тобой не можем поступить иначе. Просто пойми и прими это, Ли. — Я не понимаю… — девушка издала нервный смешок, заглядывая в тёмные глаза напротив. — Это ведь… это ведь неправильно. Мне всего шестнадцать, Чон, а они уже всё спланировали за меня, решили всё за меня… Я не хочу так, — голос начал срываться от крика, что пытался вырваться наружу. Она пыталась держаться, но всё это слишком давит на неё, убивая в ней что-то детское и наивное. Она не могла поверить, что её любимые родители так подло могут поступить с ней. — Мы ведь даже не любим друг друга, Чон, — еле сдерживая подступившие от отчаяния слёзы, девушка пыталась сказать ему, что всё это неправильно. Что так не должно быть. Что нельзя так поступать, лишая их счастья. Но, казалось, он был непреклонен, словно видел в ней лишь ребёнка, который скоро поймёт, что другого пути в их жизни не было и не будет. Никогда. С самого её рождения было понятно, что они должны будут сойтись. Неважно, по любви или потому, что так НАДО. Но они должны будут, так и вышло… — Ли, — он понимал её, понимал её чувства, её переживания, разделял с ней эти бушующие эмоции, но вслух сказал лишь: — Смирись, — она, конечно, подумает, что он не понял, что зря изливала душу этому холодному парню, который даже не смог поддержать её. Но он просто не может её поддержать, ведь он слишком правильный, чтобы перечить отцу. — Пройдёт время, и ты отпустишь эту ситуацию. Мы будем жить так, как наши родители и… — Нет… Ты не понял, — как-то грустно, с долей разочарования произнесла та, покачав головой. Девушка тяжело вздохнула, сжав губы в полоску. Она понимала, что поддержи у неё нет нигде. А поговорив с Чоном, она поняла, что и ему всё равно. Он такой же холодный и бесчувственный, как и их родители. Поднявшись с нагретого места, девушка, нащупав свой телефон, пошла прочь, ведь больше всего ей не хотелось видеть его. Того, кому она рассказала свои переживания. С кем ими поделилась. Он тот, кто просто растоптал всё, убеждая в том, что в её жизни не было поддержки и никогда не будет. — И да… — резко остановилась та, начиная свою речь. — Мы никогда не будем, как наши родители, Чон. Ведь… их союз строился на любви, а не на выгоде, — сказав это, девушка ушла, оставляя за собой приятный запах клубники. Это был её любимый аромат духов. Чон устало проследил за девушкой, выключил надоедливый телевизор и закинул голову на спинку дивана. Тишина угнетала, но именно в такой обстановке он мог забыться. Он и сам не особо хотел жениться на Манобан, но он же примерный сын. По крайней мере так считает его отец. Ну вот пусть и дальше так думает.***
Манобан не знает, сколько времени прошло с последнего их разговора с Чоном, ведь всё это время она просто пролежала в гостевой спальне семейства Чон. Её родители решили, что Лалисе будет страшно дома одной, пока они посещали очередное светское мероприятие в городе. Они решили, что Лалисе будет лучше в доме Чонов, к тому же, они будут вместе с Чонгуком, которого семья Манобан считала идеальной кандидатурой для светловолосой. Ничего нового. Они снова всё решили за неё. Они не спросили, не посоветовались с ней, они просто решили… САМИ. Казалось, что их не особо волнует мнение дочери в каком-либо вопросе. Так и было. Ведь кто она? Девушка… А девушка и бизнес — это совершенно разные понятия. Ведь в таких семьях всегда ожидают мальчика, который вырастет, выучится и сможет продолжать дело отца. Мужчина всегда может быть груб, жесток, его будут бояться подчинённые, а удел девушки — семья, сохранение уюта, комфорта и любви в доме. Вот и всё. Такая банальщина. Но родители девушки придерживались именно такой позиции, поэтому и хотели, чтобы Чон стал их зятем. Ведь тогда он бы точно смог сохранить этот бизнес. Девушка искренне не понимает, почему с ней так поступают. Почему вот так берут и говорят, что они уже помолвлены. С самого детства… Лисе это всё не нравится. Ей не нравятся эти ограничения с самого детства, не нравится, что у неё нет свободы, не нравится Чон. Нет, безусловно, он неплох, вполне сошёл бы за хорошего мужа. Но не для неё. Не так. Она его просто не любит. Возможно, когда-нибудь при других обстоятельствах она бы и посмотрела на него иным взглядом, как на красивого парня. Ведь у него было куча девушек, которые хотели быть с ним, встречаться с ним. Манобан была просто уверена, что и он ни одной юбки не упускал, хотя и строил из себя такого прилежного парня. Наверняка ему тоже трудно, но он спасается другими методами, а не просто рыданием ночью в подушку. Манобан не раз видела, как весь такой прилежный в виду парень, после очередной неприятной для Чона новости от отца, шёл в уборную с белым пакетиком в руках. Никто не замечал, и Лиса не понимала, как… Это же так очевидно, он такой спокойный всегда. Слишком спокойный. Даже неестественно как-то. Впрочем, это совсем не её дело.End flashback.
Прошло уже полчаса с момента, когда они останавливались в последний раз. Дорога была нелёгкой, ведь проезжать нужно было по абсолютно пустынной трассе, окружённой дремучим лесом. Чонгуку приходилось сложно, ведь он практически засыпал, видя перед собой лишь темноту и тусклый свет фар. Он безумно устал. Физически и морально. Можно даже сказать, что он истощён. Всё, что происходит в последнее время — это лишь постоянные завалы на работе и никакого отдыха. Каждый день ему трепят нервы: дебилы, которые не могут сделать свою работу правильно, отец, который постоянно недоволен его работой, мама, которая постоянно говорит о предстоящем торжестве, но больше всего его раздражает Лиса, которой не надо ничего, которая не достаёт его, с которой он даже не видится, но он каждый грёбаный день о ней слышит. Ото всех. От родителей, от друзей и от Сольхён. Когда они только познакомились, он сразу рассказал девушке о Лисе и о том, что они поженятся, даже не желая ничего утаивать. Она поняла и приняла его, потому что влюбилась. Сильно влюбилась. А он? А Чонгук никогда не задумывался об этом. Она красивая, умная, с ней интересно, спокойно, она не выносит мозг пустыми скандалами и разборками. Рядом с ней он чувствует уют и заботу, ведь никто не давал ему этой нежности, и в этом они были похожи с Лисой. Они оба не чувствовали любви от своих родных. Они не знали, что такое забота и тёплые объятия близких людей. Только догадывались. Но в отличие от Манобан, Чон всё же нашёл это тепло, которое приносит хоть какое-то счастье. Так что… возможно, это и есть любовь? — Куда мы едем? — неожиданно эту неприятную тишину прервала Лиса, что поинтересовалась своим спокойным, ровным, немного холодноватым голосом. — В смысле? — нахмурившись, спросил парень. — Я отвезу тебя домой, потом поеду к себе. — Я не хочу домой, — резко выпалила девушка, не отводя взгляд от парня. Это место она никогда не считала своим домом, ведь они переехали туда с отцом и мачехой практически сразу после смерти матери Лисы. Всё там было пустым, унылым, пропитанным ненавистью. Она всем сердцем ненавидела там пребывать, но и случалось это крайне редко. Лишь тогда, когда дома был отец. Один на один с выскочкой-мачехой она не потерпит. — И куда тогда? — он не стал язвить или огрызаться, потому что сил не было совершенно, он просто хотел спать. — Не знаю, куда-нибудь, только не туда, — Чон услышал в её словах толику грусти, хоть девушка и пыталась это умело скрыть. Манобан ненавидит, когда жалеют или пытаются утешить. Она не нуждается в заботе, помощи или другой такой херне. — Можешь в клуб, — так между прочим сказала та. Для неё клуб — второй дом, правда. Порой она даже ночевала там, оставаясь в какой-нибудь вип-комнате. Порой просто уезжала с каким-нибудь парнем к нему, чтобы хорошо провести ночь. — Ну уж нет, — усмехнулся тот, — чтобы тебя кто-нибудь изнасиловал или продал эту дрянь? Поедем ко мне. — М-м-м, Чон Чонгук, вы хотите меня, пьяную, отвезти к себе домой. А ваша девушка не будет против того, что вы домой будущую жену приведёте? — чуть развернув корпус в его сторону, спросила девушка, соблазнительно-нежно облизнув нижнюю губу, потянула к нему свои тоненькие пальчики и коснулась ими мочки уха. Чон поёжился, чувствуя небольшую дрожь по спине и сразу отпрянул, скидывая её руку. Естественная реакция организма, ничего не поделаешь. — Да успокойся ты! — поднеся руку к лицу, девушка прикусила большой палец, всё так же, с искорками в глазах, смотреть на него. — Я же тебе не трахаться предлагаю. А вообще, лучше у тебя, нежели ехать к этой змее, — делая радио погромче, девушка уселась поудобнее, глядя темноту, в которой изредка можно было разглядеть верхушки деревьев.***
— Вау, Чон Чонгук, а у вас… — проходя внутрь и разглядывая дизайн чоновской обитель, начала девушка, — ничего такая квартирка. Я поражена, — стрельнув глазками, неестественно улыбнулась девушка. — Лучший комплимент в моей жизни, — съязвил тот, не желая уступать. Совсем недавно Чонгук переехал в новую квартиру, поэтому Лиса была здесь впервые. Парень и правда долго выбирал квартиру, в которой было бы комфортно и просторно. — Пойдём, я покажу тебе спальню. — Вау, Чон Чонгук, мне кажется, что вы торопите события, — она даже не старалась его задеть или вывести из себя. Это обычная манера общения для неё последние семь лет, когда она возвела стену между собой и окружающими её людьми. Всё это произошло после смерти матери. Она и подумать тогда не могла, что такое возможно. Несмотря на дурацкие отношения с матерью, Манобан её безумно любила. Она хотела, чтобы мама гордилась ей, но, увы, у судьбы на этот счёт были другие планы. Манобан не могла справиться с этой ситуацией, у неё просто не получалось. Самой это бремя нести сложно, поэтому она решила отыскать эту «помощь» в чём-то другом. Спустя несколько месяцев, после очередного ужина у семейства Чон, девушка отлучилась «на минутку», а сама зашла в спальню Чона и нашла тот заветный порошок, который высматривала несколько месяцев. Она знала, куда Чон обычно прячет мешочек с белоснежным порошком, поэтому найти его не составило большого труда. И, к сожалению, нет. Чон не зашёл в комнату, за что до сих пор корит себя. Ведь он мог догадаться, что с его названной невестой происходят какие-то изменения. Но он не сразу понял, какие именно. Ей это помогало… Её это расслабляло… Это помогало забыться, получая только офигительный кайф. До дрожи в коленках. До скрежета зубов. Она погружалась в мир, где нет боли и страхов, разочарований и ничего… Только приятная пустота. И девчушка даже и не заметила, как с каждым разом ей хотелось больше. Ей просто необходимо было больше для получения этих искорок в глазах. Ведь с каждым разом чувства притуплялись, а кайф становился не таким долгим. И Манобан упустила тот момент, когда превратилась в самую настоящую наркоманку, которая бегает за дилером по всему городу, лишь бы отдал, лишь бы принёс больше. — Вот твоя спальня, — сказал Чон, который облокотился на стену, скрестив руки на груди. — И, как бы ты, Лалиса, не желала, но спать мы будем раздельно, — уточнил тот, глядя на тёмную макушку девушки, что стояла к нему спиной. — Как досадно… — состроив невинную гримасу, девушка взглянула на него, а затем слишком быстро переменилась в настроении. — Ну, знаешь, я как-нибудь переживу. Проваливай, — оседая на белоснежную постель, резко выпалила та. — Спокойной ночи! — притворно улыбнулся парень, закрывая за собой дверь. Он слишком устал, чтобы отвечать этой противной дряни колкостями в ответ.