Сломленные

       — Стой, Лалиса, — крикнул брюнет, выбегая из дома. Она бежала слишком быстро для девушки на таких высоких каблуках, что даже Чонгук не смог её догнать. — Лалиса, пожалуйста! — выдыхаясь, прокричал парень в последний раз, но она продолжала бежать, пока не упала на землю, споткнувшись о собственные ноги.       Ей было больно. Больно видеть, как отец мило переглядывается со своей новой пассией, улыбается ей, держит за руки и даже не стесняется дочери. Ведь он знает, как девушка относится к ней. Знает, как сильно она ненавидит её. Но продолжает терпеть.       Она упала, потому что надоело. Ей надоело держаться и показывать только плохую и стервозную сторону себя. Хватит, слезам нужно выйти в свет и показать, что их хозяйка тоже человек, и у неё есть эмоции. Хотя, наверно, завтра она будет жалеть об этом, потому что дала слабину. А такое не прощается.        — Манобан, — к девушке сразу же подбежал парень, пытаясь поднять ту на ноги и помочь ей, но она резко откинула его руку, не принимая от него ничего. Ей не нужно, сама как-нибудь. Всю жизнь справлялась и сейчас справится.        — Не трогай меня! — закричала девушка, продолжая рыдать. Она кричала и выла, словно в последний раз, пытаясь выплеснуть всё, что копилось эти годы.        — Лиса, — он снова попытался успокоить её, но девушка и в этот раз грубо оттолкнула его и встала на ноги. — Может хоть раз ты подумаешь о ком-то, кроме своего личного «Я»? Может ты начнёшь ценить то, что тебе дают и, наконец, перестанешь быть такой сукой? — от его голоса, казалось, даже земля начала трястись. Все работники дома пристально наблюдали за семейной драмой, что разгорелась на заднем дворе особняка. — Когда ты, наконец, перестанешь портить жизнь всем, кто тебя окружает, а? Ты невыносима, Лиса! Ты… грёбаная эгоистка, блять! Тебе ничего не надо, кроме наркоты и шатаний по клубам! — в его глазах появился дьявольский огонёк, не предвещающий ничего хорошего. Дыхание участилось, он метался из стороны в сторону, отчитывая девушку, как маленького ребёнка, а она лишь продолжала реветь, пока в один момент не сорвалась.        — Это я эгоистка? Да это вот всё один сплошной эгоизм, — сквозь слёзы, пытаясь перекричать саму себя, начала она. — Вся эта придуманная семья, все эти правила. Ты, Чон Чонгук! Ты не эгоист? Ради блядской должности ты готов жениться на мне! Да вам всем плевать на меня, на моё мнение! Вы хоть раз спросили моё мнение, а? Но это же я эгоистка, так почему вам всем так безразлично то, что думаю я? А я скажу. Вам абсолютно похуй на то, как я живу, что мне нужно делать, чтобы вот так мило сидеть и ужинать в кругу любимой, — она сделала акцент именно на этом слове, выделив его интонацией, — семьи. Да я вас всех ненавижу! И папашу своего я ненавижу и его шлюху я тоже ненавижу, — слёзы сменились истерическим смехом, потому что слишком сложно терпеть всё это. — И тебя, Чонгук, я тоже ненавижу. Раз всем вам тут похер на меня, то тогда я вам мешать не буду и рушить вашу иллюзию прекрасной семьи тоже, — девушка подняла с травы свои шпильки и босыми ногами побрела к открытой калитке забора. — И да, свадьбы не будет!       Чонгук стоял ещё несколько минут, словно в трансе, на одном месте. Он будто пустил корни в землю, не смея пошевелиться. Возможно, он и перегнул палку, но Лалиса уж точно превзошла саму себя. Он не ожидал всего этого. Он привык видеть другую её… нечеловеческую сторону. Не такую эмоциональность, а другую. Он не привык слышать от неё серьёзные вещи, он даже, блять, не задумывался, что ей может быть настолько плохо. Но сейчас он понял, как сильно ошибался в этой девушке.        — Чонгук, что здесь произошло? — выбежав из дома, нервно спросила женщина, смотря на задумчивого сына. — Где Лиса? — осмотревшись по сторонам, она не заметила девушки, от чего заметно напряглась. — Где Лиса, Чонгук?       Госпожа Чон, пожалуй, была единственным по-настоящему чувственным и заботливым человеком в этой семье. Она действительно очень хорошая да и всегда поддерживала Лису, когда та обращалась к ней за помощью. Она по-настоящему удивительная женщина, которая всегда волновалась о будущей невестке, потому что ей нравилась Лиса. Она была словно ей в молодости. Глядя на девушку, она действительно понимает, что именно такая жена нужна Чонгуку.        — Я… не знаю, она убежала… — разведя руки в стороны, начал парень как-то растеряно. — Мы с ней поругались немного.        — Мы все слышали, как немного, — женщина сделала вид, будто действительно осуждает сына за то, что тот устроил и довёл девочку.        — Эта идиотка может натворить делов, — произнёс отец Манобан, набирая что-то в телефоне и поднося трубку к уху. Его тон был слишком раздражённым, будто это была вовсе не его дочь, а какая-то незнакомая девушка, которая к тому же и украла у него важные бумаги. Непривычно слышать такие слова от него. И, хотя Манобан никогда не стеснялся своих выражений относительно других, всё же сейчас это звучало неуместно.        — Кому вы звоните? — спросил Чон, пристально смотря на господина Манобана, который явно был агрессивно настроен. Ему нельзя сейчас приближаться к девушке, иначе он просто убьёт её. Ну покалечит так точно.        — Своим людям. Далеко она уйти не могла, пускай ищут её.        — Не надо, я сам поеду за ней. К тому же, это я виноват в том, что произошло. Надо было остановить её.       Непонятно зачем, непонятно почему, но парень решил, что должен сам её найти. Он чувствовал свою вину в её слезах, поэтому должен был сделать хоть что-то.        — Ладно, — недоверчиво покосился мужчина, вглядываясь в лицо брюнета, словно пытаясь понять его мотивы. — Привези её сюда сразу же, как найдёшь. Нам будет о чём поговорить, — сказал тот, разворачиваясь обратно.

***

      Чон уже полчаса ехал по коттеджному посёлку, разглядывая в каждой более и менее похожей девушке Лалису. Но всё было тщетно. Она будто сквозь землю провалилась — её не было нигде. Почему Чон решил сам поехать искать её? Да потому что в таком состоянии её нельзя было трогать насильно, а охрана её отца явно так и поступила бы. К тому же, он не мог не услышать «идиотка» из его уст, которое уже по отношению к дочери звучит так себе. Но он умудрился высказаться так, будто ненавидит Лалису всем сердцем. Конечно, с таким отцом странно, что она ещё не в психушке.       Чонгук ехал медленно, осматривая всю местность из окна шикарного внедорожника. Он объехал, казалось, весь посёлок в поисках девушки, и уже отчаялся, решив, что толку от его поисков будет немного. Но буквально через минуту он вспомнил ещё одно место прямо на въезде и взгляд девушки, которая слишком долго всматривалась в красивое озеро через стекло автомобиля. Тогда он не придал этому значения, но сейчас, казалось, у него появилась хоть какая-то зацепка.       До этого места нужно было добираться минут пятнадцать, поэтому он был действительно удивлен увидеть шатенку, что сидела на небольшой деревянной лавке для двоих, прикрыв глаза и сняв невероятно неудобную обувь.       Чон вышел из машины, тяжело выдохнул и, засунув руки в карманы брюк, начал приближаться к ней.        — Ну и как же ты сюда добралась? — раздался где-то совсем рядом знакомый и до жути надоедливый мужской голос с шипящими нотками. Манобан лишь ухмыльнулась, потому что не особо желала его видеть, но и была рада, что он нашёл её раньше, чем тот же самый отец и его бравая команда.        — Опять молчишь? — присаживаясь рядом с громким вздохом облегчения, парень мельком взглянул на девушку, что сидела, поджимая колени к себе, немного закинув голову назад. — Ха, ну хорошо. Значит, помолчим, — отвернувшись, Чон начал рассматривать эту локацию. Здесь было действительно красиво и как-то даже сказочно. Невероятное зелёное поле, где-то вдалеке виднелись одинокие холмы деревьев, которые постепенно превращались в густой лес. С другой стороны виднелись машины, с шумом проезжающие по трассе и золотые поля. А прямо перед ними расположилось озеро, прозрачное и чистое, словно кристалл. Солнце уже уходило за горизонт, и это придавало небу розовато-голубой оттенок. Словом, Чонгук будто совсем утонул в этом пейзаже.        — Как ты меня нашёл? — тихо произнесла девушка, всё так же наслаждаясь приятным ароматом природы. Чувствовать всё это так приятно. Эти запахи, эти прикосновения к недавно скошенной гладкой граве… Волшебно.        — Не знаю. Вспомнил, как ты смотрела на это место, и понял, что ты здесь, — продолжая любоваться закатом, произнёс Чон.        — Я люблю это место. Постоянно приходила сюда после её смерти, — неожиданно начала девушка. Её голос был тихим и приятным, немного умиротворяющим, что заставило парня посмотреть на неё. Девушка смотрела вдаль, не замечая его пристального взгляда. От нахлынувших воспоминаний в глазах помутнело, и маленькая капля потекла по румяным щекам. — Я понимаю, что всё это неправильно. Моё поведение ужасно, и вы думаете, что мне плевать на всех, но… — девушка поджала губы в полоску, восстанавливая дыхание. Сложно было говорить о таком… тем более, кому-то. — Мне так легче. Не думать, что подумают другие и что будет завтра. Жить сейчас. Принимая амфетамин, я забываю эту реальность. Реальность, в которой я ничтожество. Реальность, в которой мой отец стесняется сказать, что я наркоманка, потому что ему дорога его репутация. Все чего-то хотят от меня, чего-то ждут, а я ничего не хочу. Только спокойствия, понимаешь? — понимает и не осуждает, потому что и она заслуживает другой жизни. — Наверно, если бы мы снимались в каком-нибудь американском фильме, то давно бы влюбились друг в друга, но… Это не фильм, и я тебя не люблю. Но мне не оставляют выбора. Я просто обязана выйти за тебя, и это не зависит от меня, да и от тебя, — девушка отвернулась в другую сторону, пытаясь понять, что произошло. И зачем она опять изливала душу этому козлу?        — Если бы я мог, — лёгкая, еле заметная улыбка проскользнула на его лице, — я бы никогда не заставлял тебя.       В этот момент их глаза встретились. Он смотрел на неё, пытаясь понять, а она — с каким-то недоверием.        — Это ничего не меняет, Чон. Всё это лишь минутная слабость. Больше не повторится, — быстро кинула та, опускаясь ножками на траву, попутно подбирая туфли, и направилась к машине.       Чон ухмыльнулся, сразу после чего почувствовал вибрацию телефона.       — Чонгук, ты где? Ты нашёл Лалису? — прозвучал грозный голос господина Манобана в трубке, на что Чон лишь смутился.        — Да, но она уснула, и я решил не будить её.        — Чёрт, — выругался мужчина. — Ладно, поговорю с ней завтра.       Почему он опять её спасает? Да он сам не понимает на самом деле. Просто чувствует, что так будет правильно.