Реинкарнация

Пит сдерживает слово и, заполучив (о, счастье!) полезный амулет, отпускает заложников Неверлэнда. Естественно, только после того, как удается вытрясти из них непозволительную для необитаемого острова роскошь: консервы, овощи, фрукты, средства гигиены и порошок. Команда без труда восполнит это в любом порту, а жизнь на острове станет чуточку комфортнее. Остается последний пункт в инструкции Тени: стереть гостям память, а в случае отсутствия амулета забвения сделать команду пленниками Неверлэнда. Если не замести следы, то новость о том, что Питер Пэн восстал из мертвых, стремительно облетит Волшебный мир, и непременно найдутся желающие обезвредить короля Неверлэнда, пока тот не натворил бед. На планы Тени Питу плевать, а вот жить хочется… К счастью, на помощь приходит надежный союзник, вооруженный до зубов амулетами, в том числе и забвения, поэтому не приходится никого пожизненно держать в заложниках. Чет берет стирание памяти на себя и обещает сделать это сразу после пересечения границы Неверлэнда, чтобы у команды не осталось никаких воспоминаний о пребывании на острове. Наконец все готово к отплытию. Чет и Пит с видимым усилием отрывают чемодан от земли, водружая на лодку. Пока низкорослый мужичок хмурого вида настороженно следит за каждым движением Питера Пэна, Нора терпеливо ждет момента прощания. — Один совет. Не злоупотребляй амулетом, — вполголоса, чтобы никто не расслышал, говорит Чет между делом. — А что будет? — шепчет Пит за секунду до того, как чемодан всем своим весом придавливает ему палец. Как. Же. Больно! Смачные ругательства Пита, как и тихий разговор, съедаются шумом волн. Близится шторм. — Вдруг что-то пойдет не так, и ты не сможешь вернуться. Лучше иметь человека рядом, который в случае чего тебя разбудит… — Поторопись! — перебивает Чета сокомандник, заметно нервничая. Мужчина не собирается находиться здесь ни одной лишней секунды, поэтому медлительность и излишняя дружелюбность хранителя с жителями Неверлэнда изрядно напрягают. Даже шторм не остановит команду от побега с этого чертова острова! Нора подходит ближе и заключает Чета в неловкие объятия. Легкая досада жжет Пита изнутри. Ну конечно! Со всеми она ведет себя адекватно и даже мило, а в него яблоки и ягоды кидает! — Не скучайте тут! — ослепляет Чет жизнерадостной улыбкой и обменивается с Питом крепким рукопожатием. Мужчине, ставшим свидетелем этого жеста, становится дурно. Как можно?! Питер Пэн — исчадие Ада! Хранитель наверняка находится под какими-то чарами! Нора активно машет рукой на прощание, когда лодка отходит от берега. Серое небо давит своей тяжестью, а ветер поднимает песок, заставляя жмуриться и прятать глаза. Как только корабль получает разрешение уплыть, Пит, не теряя времени, уходит. — Ты куда? — раздается откуда-то из-за спины. Нора, привыкшая, что большую часть времени они проводят вдвоем, следует за Питом хвостиком. Вот только ему нужно уединиться, чтобы увидеть мать. — У меня дела, — отмахивается он. Пит не хочет рассказывать про амулет, дающий возможность связаться с близкими: чем меньше посвященных, тем меньше шансов, что его отнимут. Кроме того, это слишком личное, а говорить о своих чувствах совсем не хочется. Пит уже соврал Норе, что нужного амулета, который ищет Тень, в арсенале Чета не оказалось. — Я помогу, — обещает она. Пит резко тормозит, оборачиваясь на спутницу. — Ты не поняла. Это только мои дела. Понимание в ее взгляде сменяется обидой. Черт! Вышло грубее, чем звучало в его голове. — В смысле… — спешит исправиться он. — Я поняла, — перебивает Нора, отворачиваясь, и бросает, прежде чем уйти: — Не хочу навязываться! Пит сверлит взглядом удаляющуюся спину с гордо расправленными плечами. Его душит желание окликнуть и извиниться, но вина перед Оливией перевешивает. Пора проведать маму!

* * * * *

Пит застает мать на рабочем месте. Офис пуст: все ушли на обед. Одна Оливия довольствуется бутербродом и остывшим кофе. Впрочем, судя по отсутствующему выражению лица и серому оттенку кожи, ей не до еды. Все очень плохо. Потеря по меньшей мере десяти килограмм и неглаженая кофта… Но об истинной плачевности ситуации говорят отсутствие маникюра и отвратительное состояние ногтей. Оливия всегда грызет их, когда нервничает. — Мам, нельзя так переживать. Сердце не выдержит! — в панике призывает Пит. — Нужно продолжать жить, есть, следить за собой! Естественно, Оливия никак не реагирует на его слова и продолжает сверлить взглядом телефон. — Мам, я жив. Я обязательно вернусь! — практически вопит Пит ей на ухо в надежде докричаться и воскресить веру матери в лучшее. Видеть ее такой разбитой больно. Возможно, она уже смирилась с потерей сына. Тишину вспарывает громкий рингтон, и Оливия нетерпеливо хватается за гаджет: — Ну как там Хоуп?.. Слава богу! — напряжение на лице сменяется облегчением. — Я так испугалась… Я просто не выдержу, если с ней что-то случится. Пит чувствует себя преданным до такой степени, что задыхается от возмущения. Почему она беспокоится о какой-то Хоуп больше, чем о сыне?! Если это та противная соседская девчонка, о которой он думает… — Температура спала? Пит не вовремя подсовывает ухо к телефону, чтобы подслушать: Оливия тут же встает, заставив испуганно отшатнуться. Он никогда не привыкнет к своей бестелесности! Конечно, столкновения не происходит, ведь Пит проницаем абсолютно для всего, но чувство, будто его вот-вот уличат в слежке, не отпускает. Нить телефонного разговора окончательно теряется, когда раздается бодрый голос Тени: — Питер, подъем! Пит едва не подпрыгивает на месте, ошарашенно оглядываясь по сторонам в ожидании встречи с темным силуэтом. В офисе пусто. Только Оливия, зажавшая телефон между ухом и плечом, разогревает себе кофе в микроволновке. Страх сковывает по рукам и ногам: мама в опасности! Тень не должна ее увидеть! Впрочем, раз здесь никого нет, может, ему послышалось?.. И тут до него доходит единственно возможный вариант. Тень объявилась в домике на дереве и теперь будит! Нужно срочно проснуться, пока она не заметила амулет. Единственная проблема… Пит не знает, как это сделать. В прошлый раз возвращение произошло на фоне эмоциональной встряски, и он не до конца понял, как это работает. — Питер, сколько можно дрыхнуть?! — нотки раздражения в бархатном голосе оказываются прекрасным стимулом. Накатившая нервозность бьет по щекам, заставляя вспомнить какого это — чувствовать свое тело. Пит закрывает глаза, чтобы лучше представить легчайшую тяжесть в конечностях, когда двигает рукой или ногой на весу. Грудная клетка поднимается, наполняясь воздухом, затем опускается… Наконец чувство падения затягивает Пита обратно в тело. Еще не открыв глаза, он уже знает, что вернулся. — Неплохой улов! — усмехается Тень, разглядывая продукты и вещи с корабля, которыми завален весь стол. Пит следит за силуэтом, приоткрыв один глаз. Надо действовать, пока тот стоит к нему спиной! Амулет оказывается под подушкой на секунду раньше, чем Тень замечает пробуждение. — Ну, Питер, как ощущения? Или мне обращаться к тебе «Малкольм»? «Малкольм»? Что?.. Ох… Пора сообщить, что Пит облажался. Почему-то раньше эта перспектива так не пугала… Ему не нравится уверенность Тени в том, что Питер Пэн вернулся. Похоже, новость станет действительно неприятным сюрпризом. Изо всех сил Пит старается отсрочить момент — не спеша садится на кровати, свешивает ноги, а затем слишком долго прочищает горло, чтобы сказать: — Я не воспользовался амулетом памяти. Добродушие испаряется, и Тень мгновенно ожесточается. — Что ты сказал? Повтори! — от льда в голосе пробегает холодок по позвоночнику. — Я не… — договорить Пит не успевает. Расстояние между ними сокращается сверхъестественно быстро. Темный силуэт стоит у стола, когда Пит начинает моргать. Стоит глазам открыться, Тень уже злобно шипит на ухо: — Ты! Глупый несносный мальчишка! Рука клешней хватает Пита за шею и с легкостью поднимает над землей. Дежавю. С момента первой встречи злобное создание не снимало дружелюбной маски, заставив расслабиться и потерять бдительность. Гнев Тени, решившей вытрясти всю дурь из осмелевшего птенца, страшен. Пит безуспешно пытается разжать черные пальцы, чтобы получить доступ к кислороду. Мужской силуэт молниеносно перемещается к стенке, как следует впечатывая в нее Пита. От прошедшей вибрации одна из тарелок с полки делает последнее в своей жизни сальто. Осколки звучно разлетаются по всей комнате. — Как же ты мне надоел, бесполезный балласт! — рычит Тень. Тень либо забылась, либо решила отправить Пита на тот свет. Костлявые пальцы сжимают горло с такой силой, что в глазах начинает темнеть. Кажется, что это сама Смерть стоит перед Питом, пугая своей чернотой и неизбежностью. — Ты хоть знаешь, чего мне стоило их сюда заманить?! Пит изо всех сил сдерживается, чтобы не плюнуть Тени в лицо. Он прекрасно понимает, что это будет последнее, что он сделает в этой жизни. — Амулета не было!.. — хрипит он спасительную ложь. Опомнившись, Тень отпускает жертву, и та с грохотом падает на пол. Пит, схватившись за шею, жадно глотает воздух. Горло царапает изнутри. — Что значит «не было»?! — Хранитель недавно обменял его на другой, — сквозь кашель кряхтит Пит, сочиняя на ходу. Темный силуэт нависает над ним, всматриваясь в покрасневшее лицо, — пытается понять, врет наглец или нет. Пит выдерживает взгляд, до сих пор чувствуя пальцы на шее. Тень молча уходит. Она найдет способ заставить вспомнить Пэна насильно!

* * * * *

Пита до сих пор трясет при мысли о том, что он теперь отец. Внутри все противится этому факту до такой степени, что даже смотреть на ребенка пока не получается. Рози выглядит усталой, но счастливой. Здоровый румянец щек, сырые волосы и банный халат говорят о том, что она только что вышла из душа и теперь активно развешивает сушиться детскую одежду. Пит держится на расстоянии от кроватки. Он пришел к Рози, а не к ребенку. Даже не так. Он пришел вопреки ребенку! Синяк, начинающий проявляться на шее, красноречиво напоминает об усвоенном уроке — с Тенью не стоит шутить. Хорошо, что Рози не видит. Самовнушение, которым Пит занимался последние сутки, проходит успешно. Ему настолько плевать на ребенка, что даже не интересно, какого тот пола! Взгляд (совершенно случайно!) находит голубую погремушку. Мальчик? Лежащий рядом белый плюшевый кролик с розовым бантиком на ушке сбивает с толку. Девочка? Пит мотает головой, прогоняя непрошеные мысли, и продолжает измерять нервными шагами комнату, усиленно избегая кроватку. И где в прошлый раз взялось столько смелости, чтобы в нее заглянуть? Тогда в полутьме он даже толком не рассмотрел черты лица. Рози занимается своими делами, пока требовательный крик не привлекает к себе внимание. Пит в ступоре замирает. Почему ребенок так громко плачет?! Ему больно? Страшно? Почему Рози не бежит к нему, сметая все на своем пути?! Где ее материнский инстинкт?! — Сделай же что-нибудь! — умоляет Пит, не в силах слышать этот отчаянный звук. Когда Рози не спеша подходит к кроватке, он успевает уже весь известись. Она берет ребенка на руки и, утешающе покачивая, приговаривает: «Мама рядом, все хорошо». Питу становится заметно легче лишь от ее голоса, но крик и не думает прекращаться, пока голодный рот не получит свою порцию молока. Плач сменяется кряхтением и звуками глотания. Пит присаживается рядом с Рози, нервно взлохмачивая волосы. Он же парень, а следовательно не должен упускать возможность посмотреть на грудь! И неважно, что с этой самой грудью Пит делал куда более развратные вещи… Поэтому (и только поэтому!) с замиранием сердца он опускает взгляд с умиротворенного лица Рози, склонившей голову к малышу, ниже. Он завороженно выдыхает. Такая сонная кроха! Осознав, что только что сделал, Пит испуганно отводит взгляд. Он смотрел не на малышку, а на грудь — внушает себе он, — и ему понравилось! Так, стоп! С чего он решил, что это девочка?.. Вполне разумно взглянуть еще разок только ради того, чтобы подтвердить свои догадки, верно? Пухлые щечки, большие зеленовато-голубые глаза, белесые волосики, смешно торчащие во все стороны. Пит чувствует себя обманутым. Это не от него ребенок! Здесь не обошлось без участия ангела. Ах, да. Рози. Как же он забыл. Тогда все ясно… Пит смутно подозревает, что все дети в этом возрасте выглядят примерно одинаково, и с таким же успехом перед ним может быть мальчик. Белые ползунки не дают никакой подсказки. Теперь, когда самое страшное позади, и он встретился с врагом лицом к лицу, Пит смело осматривает комнату, ища наводки. Вся детская мебель белая. Погремушки и одежда не имеет общей цветовой тенденции к розовому или голубому. Внимание приковывает гипсовый отпечаток крохотной ножки, висящий на стене, с подписью «Хоуп». Все резко встает на свои места. Хоуп! Вот о ком беспокоилась мама с утра! — Рози, нет!.. — стонет Пит. — Ты издеваешься? Ты же знаешь, как я отношусь к этому тоскливому имени! «Надежда»! «На-де-жда»! Пит пробует на вкус и злится еще больше. Спасибо, что хотя бы не «Вера» или «Любовь»! — Надежда на что? На то, что я вернусь? — Пит не замечает, как переходит на повышенные тона. — На то, что смогу полюбить этого ребенка?! — а затем и вовсе, не сдерживаясь, практически срывается на крик: — Этого не будет! Испуганный детский плач отрезвляет. — Что такое? — ласково спрашивает Рози у малышки. Пит невольно чувствует себя виновником испуга Хоуп и корит себя за то, что сорвался. Она же не из-за него плачет, правда?.. Он здесь в роли незримого и неслышимого гостя. Это просто чертово совпадение!.. Пока Пит пытается прийти в себя и свыкнуться с мыслью, что он не просто отец, а отец дочки, Хоуп успевает поесть и срыгнуть. Дверь после предварительного стука открывается, и в комнату входит мистер Харрис, по всей видимости, только что вернувшийся с работы. Пит перекрещивается, благодаря небеса, что невидим. Умирать раньше времени все еще не хочется. — Привет, — глупо улыбается Дэвид и приторным голосом начинает разговор со внучкой: — А кто это тут всех напугал? У кого поднялась высоченная температура? Пит давится смехом, глядя на новоиспеченного счастливого деда. Малышка, улавливая настроение, радостно тянет губы в улыбке и что-то гулит в ответ. Дэвид, не в силах выйти из образа, обращается таким же тоном к Рози: — Точно не нужно записать Хоуп к врачу? — Пап, сколько можно! — закатывает глаза Рози. — Температура после прививки абсолютно нормальное явление! — Заодно бы показали родимое пятно… — С ним все в порядке! — вспыхивает Рози. По всей видимости, она слышит этот вопрос регулярно. — Покажи, — просит Дэвид. Хоуп кладут на живот, и Пит замечает самую милую вещь на свете. — Это что, родимое пятно в виде сердечка?! — отчего-то страдальчески стонет он, разглядывая заднюю поверхность шеи. Да, это именно оно. Достаточно яркий красновато-фиолетовый отпечаток в форме кривого, но сердца. Хоуп лежит на животе c опорой на согнутые в локтях ручки и сосредоточенно рассматривает плюшевого зайца, пока взрослые говорят о чем-то своем. Ее рот удивленно приоткрыт, а головка слегка дрожит от старания. Пит тяжело вздыхает. — Хоуп… — задумчиво пробует он на вкус имя и тут же ловит на себе ее мимолетный взгляд. Что?.. Снова совпадение? Она не должна его видеть! Пит окликает ее громче и удосуживается более длительного заинтересованного взгляда. Отец и дочь рассматривают друг друга до тех пор, пока она не устает держать голову и не роняет ее. Какого?! Чет ничего не говорил о том, что его сможет кто-то видеть!.. Черт, если хранитель забыл рассказать что-то важное, Пит его убьет! Ирония судьбы: видит и слышит его именно Хоуп. Может, это кара за то, что он так не хотел ее рождения?.. И что ему делать? Ждать, пока ребенок подрастет и расскажет мамочке, что какой-то дядя ошивается рядом?! — На что ты все время смотришь, милая? — спрашивает Рози, когда Дэвид уходит. Пока она измеряет Хоуп температуру, малышка упорно поворачивает голову вбок. — Или на кого?.. — задумчиво добавляет Рози, заставляя сердце Пита ускориться в ожидании догадок. Но что-то идет не так. — Ты видишь бабушку Агату? Что еще за бабушка Агата?! Рози вообще помнит, что у нее вообще-то парень пропал без вести?!

* * * * *

Этой ночью Пит долго не может уснуть, пребывая в каком-то радостном возбуждении от пережитых эмоций. Когда сон наконец приходит, то приносит с собой кошмар, в котором Пит бесконечно меняет подгузники, пока не просыпается посреди ночи в холодном поту.