Реинкарнация

Тень сделала это. Добыла пузырек с нужным зельем! Теперь-то чертов Пэн вспомнит все как миленький. О, как это будет феерично! Руки уже трясутся от желания влить ему в глотку волшебную жидкость и увидеть скрючившееся от ужаса лицо. Воскреснут воспоминания о никчемной жизни Малкольма, предательстве сына и собственном фиаско. Все воспоминания. Кроме тех, что связаны с Венди. Уголки губ растягиваются в торжествующем оскале. Маркусу никогда не нравилась Мисс Совершенство. В этой жизни ей не удастся испортить им планы. Только через его труп. Пугающие звуки, отдаленно напоминающие смех, заполняют пространство. Действительно смешно — труп!.. Он не умрет: заклятие не позволит ему умереть. По крайней мере, не навсегда. А когда план воплотится в жизнь, о смертной жизни можно будет забыть. Скоро до тошноты славный Питер вспомнит вкус власти, прочувствует вседозволенность каждой клеточкой тела, и задача упростится. Не только Пэн умеет дергать за нужные ниточки. Сыграть на прогнивших струнах души будет просто: получилось раз, получится и два. Обстоятельства даже на руку: амулет бы не вытянул только нужные воспоминания, а умело приготовленное зелье с помощью напоминаний сможет. Время оказалось потеряно не зря. Достоверные источники нашли Истинно верующего — остается лишь проверить его и обманом заставить добровольно отдать сердце. В этом Пэн хорош. План отполирован до блеска, и теперь, когда чокнутая семейка во главе с Эммой Свон не стоит на пути, все получится. Малкольм проснется прямо к представлению. Маркус возвращается в Неверлэнд ночью. Безупречная луна с укоризной наблюдает за воплощением пакости. Он незаметно проникает в домик на дереве, полностью растворяясь в тенях, а затем грозно нависает над безмятежным лицом. Достаточно нескольких капель на язык. Пузырек у уже очень кстати приоткрытых губ, когда… Питер с готовностью открывает глаза и резким движением выбивает его из рук. Треск разбившегося стекла служит пусковым механизмом. Маркус, не отдавая себе отчет, в ярости хватается за шею Пэна в надежде избавиться от занозы в заднице на ближайший десяток лет. — Ах ты сукин сын!.. — шипит Тень. Она так много времени убила на поиск чертова зелья! Очередной план коту под хвост из-за глупого мальчишки!.. Лицо Питера стремительно краснеет, на лбу набухает вена. Одной рукой он не оставляет попытки разжать мертвую хватку, а другой достает из кармана нож. Надо же. Какие рефлексы! Еще и почувствовал опасность во сне — не так безнадежен, как кажется. Стоп. Нельзя. Только не теперь, когда известна личность Истинно верующего. Маркус мгновенно трезвеет: слепая ярость уступает место напускной веселости. Лучше сдержаться сейчас, чем проходить муки с самого начала: ждать перерождения, тратить десятилетия на поиски. Питер успевает полоснуть лезвием темную сущность прежде, чем та отскакивает. Тень бархатисто смеется, наблюдая за мгновенной регенерацией раны. Холодное оружие не представляет для нее опасности, в отличие от огня. Душить вечного мальчишку становится вредной привычкой. Пора завязывать. — Ты рехнулся?! — рычит сквозь кашель Пэн, не переставая тереть шею. — Что это?! — он указывает на черное пятно, растекшееся уродливой кляксой. Осколки блестят по всему полу. — О, всего лишь зелье. — Какое? — процеживает сквозь зубы Питер. Тень не видит смысла скрывать. — Зелье воспоминаний. И я заставлю сейчас тебя вылакать его с пола. — Воспоминаний? — Явное недоумение читается на лице. — Воспоминаний?! Я уже давно вернул память! Ты бы еще дольше не появлялся! Немая пауза. На обработку новости Маркусу требуется всего несколько секунд, а вот на то, чтобы сдержать себя от новой попытки убийства — значительно больше. — Но... как? — Хранитель амулетов. — Ты же сказал, что у него нет нужного! Он чувствовал, что это ложь! Питер просто не хотел вспоминать. — Естественно, хранитель знает, где достать амулет памяти. Я попросил по-человечески, и он нашел его для меня. Если перед ним сейчас Малкольм, то определить, ложь это или нет невозможно: врет как дышит. — Попросил? — Тень усмехается, полагая, что ослышалась. — Без манипуляций и угроз? Это на тебя не похоже. Докажи, что действительно вспомнил. Пэн только этого и ждет. — Ты Маркус, — переходит он на шипение, тыкая в силуэт указательным пальцем, — говномаг, наложивший на меня заклятье ценой жизни моей матери! Это все из-за тебя! Позабавленный собеседник лишь разражается хохотом. — Ты вспомнил слишком много. Что ж, это лучше, чем ничего. — Ты испоганил мне жизнь! — не унимается Питер. Тень скрещивает руки на груди, возражая: — Я спас твою задницу от голодной смерти на улице, — ядовитая усмешка отравляет губы. — Впрочем, от судьбы не убежишь, и ты доказал это собственным примером. Из-за напряжения в воздухе тяжело дышать. Маркус может сдержаться, но не хочет. Слишком давно мечтал высказать все в лицо. — А вот ты и представить не можешь, насколько унизительно быть на побегушках у избалованного ребенка! — По своей же вине!.. — успевает вставить Пэн. — Я оказался связан с тобой. — Тень отрывается от пола, грозно возвышаясь над оппонентом. — Вынужден был потакать идиотским капризам и убеждать тебя в собственной исключительности! Интонация нарастает в своей прогрессии. Сейчас они больше похожи на супружескую пару, выясняющую отношения, чем на великовозрастных напарников. — Ты получил по заслугам! — Питер выпрямляется в полный рост прямо на кровати, чтобы казаться выше. Они сверлят друг друга уничтожающими взглядами до тех пор, пока Маркус не вскидывает руки в знак примирения. Для каждого очевидно, что этот конфликт никогда не будет улажен. Каждый останется при своих обидах. — Нам ни к чему сейчас ссориться. Пора возвращаться к воплощению плана… — К тому самому, что с треском провалился? — язвит Пэн. — На нем давно поставлен крест! — И ты так легко откажешься от вечной юности и власти? Не верю! В глазах Тени блестит азарт, в то время как у Питера — сомнения. Молчание красноречивее любого ответа. — Если сила веры окажется у нас, мы сможем провернуть куда более масштабное заклятие. Сможем разъединиться. — Опять двадцать пять. Тратить сотню лет на выслеживание… — Я знаю, кто Истинно верующий, — Маркус не без гордости заявляет: — Я не терял даром время, знаешь ли. Питер замирает, переваривая информацию. Это все меняет. — Скоро я принесу его, а ты заставишь отдать сердце. На этот раз мы не облажаемся.

* * * * *

У Питера было предостаточно времени осмыслить и проанализировать прошлое. Надежды вернуться домой, стать обычным человеком и сносным отцом рухнули. Противоядие нашлось именно тогда, когда острая надобность в нем отпала. Естественно, он его принял, но план с побегом больше не актуален. Пит верил, что сможет вернуться к обычной жизни и стать настоящим мужчиной, а Питер Пэн не верит. Это противоестественно. Может, нежелание взрослеть изначально и порождено действием заклятия, но теперь оно прочно переплелось с самой сущностью. Румпель напоминает о себе кровоточащей раной на сердце. Страх не отпускает: Питер с Хоуп пройдут тот же путь из ненависти и обиды?.. Чтобы остаться вечным ребенком необходимо отказаться от дочери. Другого выхода нет. И он обязательно откажется от нее, но позже. Пока не готов. Нужен новый план. Но какой? Единственная цель «вернуть Венди» неосуществима, пока Хоуп не выросла. Самые важные выводы, извлеченные из прошлых жизней: 1) не отпускать Птичку; 2) не запирать ее в клетке. Питер смотрит на собственную памятку с противоречащими друг другу пунктами и не видит решения, пока Тень не находит Истинно верующего. Раз Венди никогда не согласится оставить Хоуп, то Пэн должен вернуть себе силу веры и воспользоваться магией: стереть Птичке память и вернуть в Неверлэнд. Все будут счастливы, даже Хоуп. Она вырастет в любви и заботе Оливии, Элен и Дэвида. Да, это отвратительно, эгоистично и окончательно разобьет сердце родителям, уже потерявшим одного ребенка… Но это единственный шанс воссоединиться с Венди, не повзрослев. Питер надевает самую притворную маску из своего арсенала, чтобы вдохновить Потерянных. Сегодня собрание в лагере. Явка обязательна. Для всех, кроме Чета, который отказался принимать активное участие в промывании мозгов Истинно верующего, уверяя, что надолго не задержится. Пэн дал ему короткую инструкцию и взял обещание лишний раз не контактировать с мальчишкой. — Я собрал вас здесь, чтобы объявить о начале масштабного спектакля! — Зеленые глаза обводят каждого присутствующего. — Это будет весело! На лицах Потерянных читается заинтересованность вперемешку с недоумением. Кто-то сидит на бревнах, кто-то подпирает дерево. — Наконец движуха! — выражает Райан общее мнение. Его тут же поддерживают довольные выкрики, погашенные просьбой: — Поднимите руки те, кто представлял себе Неверлэнд по-другому. Парни настороженно переглядываются, ища подвох. Никто не решается высказать подобное самому королю Неверлэнда. Больше всех тушуются новенькие, Фред и Ален. — Что ж, видимо вы не готовы к переменам, — с напускным огорчением качает головой Пэн. — Придется отложить… — Неверлэнд — всего лишь декорации! — выкрикивает Джек, привлекая всеобщее внимание. Питер заинтересованно вскидывает брови. Все замирают, ожидая его реакции: никто не понимает, что от них хотят услышать. — Продолжай! — приказывает он. — Остров как остров. Ни фей, ни пиратов, ни индейцев… — Иными словами, нет волшебства, — подсказывает Пэн. Раздается уже более смелое «Да!», теряющееся в перешептывании. — Неверлэнд действительно может стать тем местом, о котором вы читали в сказках. Фраза производит должный эффект. Все замолкают, затаив дыхание и обратившись в слух. Только Нора, словно недоверчивый зверек, держится поодаль и не разделяет энтузиазма. — Остров расцветает только в руках Истинно верующего. Только он силой веры может вдохнуть в остров волшебство… — Им должен быть Питер Пэн! — Десять очков Дрейку за смекалку! Я им и был. — Но что случилось? — О… — Питер выразительно хмурит брови и прискорбно сообщает: — Я умер. — Но… ты ведь здесь… — запинается самый младший из Потерянных, Вильям. — Со всеми случается, — отмахивается Пэн, будто речь идет о царапине. — Долгая и очень скучная история. Я хочу вернуть свою силу, а это возможно только при условии, что Истинно верующий добровольно отдаст ее. Для этого нам и нужно разыграть представление перед ним. Его, кстати, зовут Ричард, и скоро он будет на острове. — Класс! — Звучит интересно! — Сценарий такой: остров умирает без волшебства, а вместе с ним и все мы. Ричард должен поверить в то, что делает доброе дело и поделиться своим волшебством. — Не стоит травмировать детскую психику пунктом про вырывание сердца. — Воспринимайте это как игру. В конце победителей ждет полный чудес Неверлэнд! Мы вернем ему былую мощь, волшебство и сделаем наш дом таким, какой заслужили! Пока Питер произносит пламенную речь, Нора с ноткой скептицизма смотрит на это, скрестив на груди руки. Каменное лицо не выражает одобрения. — А сегодня в честь этого события у нас пир! — он вытягивает руку с тушкой убитой птицы. Все взрываются радостными криками, предвкушая сытный обед. Питер, довольный произведенным эффектом, встречается с осуждающим взглядом Норы. А вот и брешь в плане. Кажется, им нужно поговорить. Он прорывается сквозь толпу окруживших мальчишек, попутно вручая кому-то в руки тушу, и отводит Нору в сторону. — Ну? Что не так? — Посмотри на свои руки, — кивает она на ладони, испачканные в крови и перьях. — Ты изменился, Пит. Питер кривится. Зачем этот цирк? Все дело в том, что он убил птицу? Нора и сама убила! Теперь он не перекладывает грязную работу на нее. Что в этом плохого? — Я всего лишь стал собой. — Это мне и не нравится, — качает она головой, будто имеет право его осуждать. Раздражает. Ее честные глаза выдают ее с головой. — На острове у меня везде есть уши, — невзначай напоминает Питер, гипнотизируя Нору. Естественно, это блеф. Девчонку нужно запугать вездесущей Тенью, пока кое-кто не испортил план. Нора избегает его взгляда, молча наблюдая за Потерянными, налетевшими на убитую птицу, словно стервятники. — Если кто-нибудь сболтнет лишнее Истинно верующему, я узнаю. Лучше бы тебе помалкивать, если не хочешь пострадать. Питер говорит это с весельем в глазах, не забывая очаровательно улыбнуться в конце, хотя на душе скребут кошки. Он не хочет угрожать Норе. Но, видимо, без этого никак.

* * * * *

Тень приходит за Истинно верующим глубокой ночью, но застает его не в кровати. Подросток пятнадцати лет увлеченно рисует, не замечая пристального взгляда. Одна рука запущена в черные растрепанные волосы, пока другая выводит штрихи. Старая лампа плохо справляется со своей задачей: тусклый свет едва освещает стол, искажая правильные черты лица. Ричард еще не прошел проверку на веру, но интуиция подсказывает, что это не ошибка. Наконец подфартило! Сирота, которого никто и ничто не держит. Темный силуэт распахивает окно детского дома прямо перед сидящим мальчишкой и эффектно взмывает в воздух. Голубые глаза, отливающие в темноте синевой, расширяются. Выпавший из рук карандаш звучно укатывается под стол. Ричард замирает, не в силах оторвать взгляд. — Кто ты?.. — шепчет он. — Я тень Питера Пэна, — представляется Маркус с интонацией, которой в пору рассказывать добрые сказки. Ричард, чуть приоткрыв рот от удивления, нещадно себя щипает, вызывая у Тени снисходительную улыбку. — Ты не спишь. — Я знал! Знал, что есть то, что скрыто от человеческих глаз! — слишком резко вскакивает Ричард, роняя стул. На одной из кроватей начинается возня: — Ричард, ты в своем уме?! Два часа ночи! Мужской силуэт подносит палец к губам, призывая к тишине, прежде чем раствориться в темноте. — Прости, Энди. Я случайно. Над ухом раздается соблазнительный шепот: — У тебя есть шанс собственными глазами увидеть Неверлэнд. Ты со мной? На раздумывания не требуется ни минуты. Ричард наспех натягивает потертые джинсы, накидывает синюю рубашку поверх футболки и собирает рюкзак. Во время полета от бесконечных вопросов у Тени впервые мелькает мысль, что Питер Пэн — возможно, не самый несносный мальчишка. Ричард неустанно вертит головой и бесстрашно вытягивается в сторону, любуясь прекрасным рассветом. Будь на его месте обычный Потерянный, Маркус не отказал бы себе в удовольствии избавиться от гиперобщительного балласта, списав все на несчастный случай и неосторожность. Но вместо этого он силой возвращает неугомонного пассажира на место. Ричард завороженно замолкает лишь, когда на горизонте появляется Неверлэнд. Тень, выполнив свою часть работы, с радостью передает мальчишку Пэну. Тот машет рукой, заметив их издалека, и встречает широкой улыбкой. Так и не скажешь, что лицемерит. Как только изношенные кроссовки Ричарда касаются земли, Тень испаряется. Ее заменяет радушное приветствие: — Привет, я Питер Пэн! — Вау!.. — выдыхает Ричард, впечатленный знакомством с королем Неверлэнда и его темно-зелеными лохмотьями. Питер дружелюбно пожимает руку, подсказывая: — А ты?.. — Я? — секундное замешательство сменяется пониманием: — Ах да! Я Ричард! Очень рад знакомству! — Ты надолго к нам в гости? — А можно навсегда?.. Ловушка захлопывается. Питер лишь смеется в ответ, приглашая на прогулку по острову. Ричард впечатлен дикими джунглями и ждет встречу со сказкой, но Питер Пэн безжалостно срывает с него розовые очки, показывая пустую долину, раньше заселенную вспыльчивыми индейцами, и таинственный лес, когда-то кишащий прекрасными феями. Пэн с ностальгией описывает пиратский корабль, вечный спутник приключений, и с досадой сообщает, что все это в прошлом. — А сейчас мы выйдем к русалочьей лагуне, — объявляет Питер не хуже экскурсовода. — Там есть водопад! В подтверждение слов, шум воды заглушает пение птиц. Впереди виднеется проход в зарослях, через который пробивается солнечный свет. — А русалки там есть? — осторожно интересуется Ричард, уже догадываясь об ответе. Питер разводит руками, прискорбно сообщая: — К сожалению, нет. Волшебство утекает из Неверлэнда. — Но почему?! Печаль и надежда на лице Ричарда подсказывают, что Пэн все делает правильно. — Только я могу вернуть остров в прежнее состояние, но… — Но?.. — Не бери в голову. За разговором они не замечают, что перед ними уже открылся живописный вид на лагуну. Нужная интонация — не слишком резкая, но достаточно горькая — заставляет Ричарда нахмуриться и открыть рот для расспроса, но вместо этого он замечает нечто за спиной Питера и нетерпеливо трясет его за рукав: — Русалка! Сердце Пэна пропускает удар. Этого еще не хватало! Ричард слишком увлечен разглядыванием сказочного существа и не обращает внимания на ступор собеседника. Кто-то действительно нежится под лучами солнца на большом гладком камне. Россыпь капель делает чешую еще более блестящей. Водопад шумит достаточно громко, чтобы заглушить разговор. Плохо дело. Лишь бы она их не заметила… — Эй, русалка! Ру-сал-ка! — вопль Ричарда сотрясает вершины ближайших скал. В этот момент Питера впервые посещает мысль преждевременно вырвать мальчишке сердце. Девушка, явно не ожидавшая встретить кого-то в богом забытом Неверлэнде, испуганно оборачивается и в следующее же мгновение скрывается в воде, не забыв напоследок продемонстрировать перламутровый хвост. — Куда она? — Похоже, ты спугнул последнюю русалку… — прискорбно сообщает Питер, мастерски сдерживая кипящую внутри злость. Успела ли она его рассмотреть? Поняла, кто перед ней, или просто испугалась незваных гостей? Как скоро ждать ненавистников Питера Пэна? Он устало трет переносицу, надеясь, что Эммы Свон и Румпеля уже нет в живых. Его всегда раздражало отсутствие власти над обитателями морских глубин. Они могли приплывать и уплывать, когда вздумается, благодаря способности проникать сквозь щели между мирами. — Почему волшебство заканчивается? — Ричард замечает обеспокоенность и чувствует свою вину. — Я могу как-то помочь? — Вряд ли. Для этого нужно обладать истинной верой. Было бы здорово, окажись она у тебя, но вряд ли судьба послала Неверлэнду такой подарок. Ричард задумчиво кивает. Питер остается доволен результатом: мальчишка заглотил наживку. Они обязательно вернутся к разговору позже. — Если ты голоден, то самое время отправиться в лагерь. — Лагерь?! Воодушевление вновь наполняет Ричарда. — Ты же не думаешь, что я единственный житель острова? — ухмыляется Пэн. Потерянные встречают потенциального спасителя с распростертыми объятиями, борясь за его внимание между собой. Только Нора игнорирует гостя, занимаясь приготовлениями к ужину. Питер мысленно закатывает глаза. Из крайности в крайность! Он подходит дать команду: — Будь приветливой. Питер замечает ее дрожь, когда касается запястья. Переборщил? Нора поджимает губы, но не спорит. Что происходит в ее голове — загадка. Сегодня в меню шашлык на ветках. Все, кроме Норы, набрасываются на еду, позабыв о правилах приличия. Она же не прикасается к своей порции и периодически выпадает из реальности. Питер упорно игнорирует завывающую совесть. Все-таки переборщил. Но извиняться он, конечно же, не будет. Сразу после ужина все собираются у главного костра. Атмосфера превосходит все ожидания и переходит из разряда дружественной в семейную. Потерянные начинают хором петь пиратскую песню, кто-то дурачится, изображая танец. Питер напрягается, заметив слишком частые переглядывания Норы и Ричарда. Опасно. От нее все еще может исходить сопротивление и непослушание. И стоит только убедить себя в том, что это паранойя, как Ричард отрывается от общей активности и подсаживается к Норе. Она бросает затравленный взгляд на хозяина острова. «У меня везде уши, — напоминает тяжелым взглядом Питер. — Не вздумай!» Ричард глупо улыбается, начиная разговор, и заметно нервничает. Как мило. Не хватает только букета цветов в руках. Питер злится, что за три жизни так и не научился читать по губам. Нора что-то шепчет собеседнику на ухо. Она может прямо сейчас сливать план! Лицо мальчишки превращается в застывшую маску, не поддающуюся анализу. Питер уже порывается встать и подойти, но Ричард начинает неожиданно смеяться, а Нора мило — слишком мило! — улыбаться. Опасность миновала. Питер допускает ошибку, временно ослабив хватку, чтобы не привлекать внимание чересчур очевидной слежкой. В следующий раз, когда он возвращается к сладкой парочке, их уже нет на месте. Сердце пропускает удар. Он вертит головой и замечает, что Ричард решительно тянет Нору за руку, уводя куда-то в джунгли. Сука. Без паники. Пэн кидается следом. Ему все это очень не нравится. Предчувствие подсказывает, что парочка прямо сейчас обменивается важной информацией, не предназначенной для ушей Истинно верующего. Питер находит их не сразу, что в очередной раз наталкивает на мысль: они намеренно прячутся, чтобы посекретничать. Зеленые глаза вспыхивают злостью, застав Ричарда и Нору на месте преступления. Все хуже, чем Пэн думал. Они целуются! По-детски неопытно — едва касаясь губами и смешно зажмурившись — и от этого еще более возмутительно. Дерзость этого мальчишки превзошла все ожидания! Положить взгляд на единственную девочку Неверлэнда и тут же увести ее в кусты. Ярость разгоняется по венам. — Я не помешал? — резко и громко спрашивает Пэн, наслаждаясь реакцией. Ричард и Нора, краснея, отпрыгивают друг от друга. Неловкость заставляет их смотреть себе под ноги. — Эээ… есть немного, — опьяненный коктейлем эндорфинов Ричард явно не соображает, что несет. — Мне уйти? — ядовито интересуется Питер. — Впрочем, нет. Я провожу Нору домой. Ей пора спать. Маска добродушия дает трещину. — Но я не хочу спать, — предпринимает слабую попытку возразить Нора, явно не желая оставаться наедине с Питером. Она бросает полный надежды взгляд на Ричарда, и тот понимает все без слов, спеша предложить: — Я могу проводить… — Нет, тебя все ждут у костра. Воспитательная беседа не предназначена для его ушей. — Но… — Ты что-то совсем бледная, — хмурится Пэн, обращаясь к Норе. — Ты же знаешь, что тебе не следует надолго покидать кровать. — Что случилось? — бледнеет перепуганный не на шутку Ричард. — Ты болеешь? — У Норы очень слабое здоровье, — отвечает за нее Питер, наслаждаясь предобморочным состоянием детей. — На ней больше всего сказывается недостаток волшебства. — Я могу помочь? — Нет. Ей поможет только чудо. Нора вздрагивает от скрытой угрозы. — Скажи «Доброй ночи», — обращается к ней, как к маленькой, Питер. — Доброй ночи, Ричард. Спасибо за заботу. Мне, правда, лучше вернуться домой. Не переживай за меня. — Доброй ночи. Мы обязательно найдем способ помочь тебе! Пэн криво улыбается, понимая, что пользу из их симпатии все же можно будет извлечь. Но... — Что ты творишь?! — шипит он, оставшись с Норой наедине. Чутье кричит, что его хотят обвести вокруг пальца, но Питер его не слышит: эмоции перекрывают все. Он не может объяснить, почему его так бесит ситуация. Это все, потому что Нора — единственная девочка? Прямо как Венди, которую от жестокости Неверлэнда и от самого Пэна никто не защитил… Или потому что Нора упорно игнорировала всех мальчишек, а сама безрассудно пошла в кусты с первым встречным? — Ты сам просил… — слабо протестует она. — Я просил быть приветливой, а не лизаться с Истинно верующим! Тебе всего тринадцать! — Уже четырнадцать! — Если ты проболтаешься!.. — То что? — с вызовом спрашивает Нора, наконец сверкнув бесстрашием. — Запру в клетке. — То есть так ты хочешь благодарить меня за содействие?! От меня больше всех пользы в спектакле! Бровь выразительно выгибается, олицетворяя неверие. Что-то Питер до этого не замечал ее желания участвовать во всем этом. — Я лишь хочу помочь! Неверлэнд — и мой новый дом. Наша общая задача вернуть ему волшебство. А что может сподвигнуть Ричарда на подвиг больше, чем влюбленность? Океан ярости постепенно стихает. Включается холодная расчетливость. — Ты права. Это разумно. Но твое неравнодушие к нему может все испортить. — Что?! — задыхается от возмущения Нора. — Он. Мне. Не. Нравится! — Да конечно. Всем девочкам нравятся принцы, а Ричард похож на Эрика из «Русалочки». — Неправда! Нора упрямо спорит и отрицает очевидное до самого дома, а затем поднимается к себе, не попрощавшись. Пусть обижается, сколько влезет, лишь бы не привязывалась к мальчишке. Скоро Ричарда не станет, и Питер не хочет становиться причиной ее разбитого сердца.

* * * * *

Он держит в руках флейту Пана. Кажется, что навык безвозвратно утерян, пока Пэн не подносит ее к губам и не растворяется в мелодии, блаженно прикрыв глаза. И как он умудрился прожить без этого семнадцать лет?.. Изголодавшиеся по веселью Потерянные скачут вокруг костра и радостно перекрикивают друг друга. Беспечный смех заполняет пространство, указывая на то, что все возвращается на круги своя. Только одно обстоятельство омрачает вечер. Нора и Ричард. Робкие улыбки, смущение и блеск в глазах. Раздражает. Они вообще замечают, что происходит вокруг?.. Или для них уже весь мир перестал существовать?! Ричард протягивает Норе черную ленту, загадочно улыбаясь. Пэн без зазрения совести подслушивает, продолжая развлекать народ. — Это?.. — Подарок. Мне кажется, тебе пойдет. Питер мученически возводит к небу глаза. Кто-нибудь рассадите эту сладкую парочку! Он кривит губы в насмешке, отчего мотив едва заметно запинается. — Где ты ее взял? Такая красивая! — радуется Нора, рассматривая ленту. — Я просто представил ее и сразу же такую нашел. Удивительно, правда? — Да… — слегка нервно улыбается Нора. Интересно. Значит, все-таки Истинно верующий?.. Король Неверлэнда хищно следит за происходящим и впитывает любую маломальски важную информацию. — Давай помогу! — вызывается Ричард, сияя от счастья. Самонадеянность и открытое проявление чувств мальчишки бесят. Возможно, его смерть даже принесет удовольствие. Питер одергивает себя. Пит бы так никогда не подумал! Но он больше не Пит... Краем глаза Пэн следит за тем, как Нора забирает высокий хвост и ждет, пока Ричард завяжет ленту. — Ого! — восхищенно выдыхает тот. Пэн весь обращается в слух. — Ты в курсе, что у тебя сзади на шее? — Нет, — нервничает Нора. — Что там? Не пялиться в открытую становится труднее. Нехорошее предчувствие сковывает изнутри. — Это самое милое родимое пятно, что я видел! — с восторгом сообщает Ричард. Щеки Норы, стоящей к нему спиной, предательски краснеют. — Почему?.. — Ну, во-первых, оно твое! — не упускает он возможности вогнать ее еще больше в краску. На одно плечо Питеру садится Раздражение, а на другое Возмущение. Они готовы устроить революцию прямо сейчас. — А, во-вторых, оно в форме сердечка! Любопытство берет верх в неравном поединке, и Питер подходит взглянуть на шею Норы лично. Может, ослышался? Но нет, это действительно сердечко... на том же месте, что и у Хоуп! Питер на какое-то время забывает как дышать, и мелодия окончательно обрывается. Он отчаянно всматривается в профиль смущенной Норы в попытке найти ответ, но она, похоже, впервые слышит о необычном родимом пятне. Ричард продолжает что-то говорить, но Питер не слышит. Оглушен. В голове пульсирует мысль: «Это невозможно!». Благо, никто не обращает на личную драму короля Неверлэнда внимания. Поэтому он незаметно скрывается в джунглях. Питер с каменным выражением лица широкими шагами направляется в сторону берега. Волнение выдают лишь напряженные плечи и сжатые кулаки. Ему нужно побыть одному, обдумать. Два абсолютно идентичных родимых пятна. Нора и Хоуп. Почему именно у этих двоих?! Этому должно быть какое-то объяснение! Если допустить мысль, что Нора… Нет! Этого. Не. Может. Быть. И точка! Паника накатывает волнами. Разум не оставляет попытку найти другое объяснение. Похожа ли Нора на него?.. Нет! Но… Сука. Она похожа на Венди! Раньше удавалось успешно списывать это на игру света и тени, поиск любимых черт Птички хоть в ком-то. Черт возьми, некоторые люди просто похожи! Но теперь становится очевидно, что это не совпадение. Ноги несут вперед на автомате, пока путь не обрезает океан. Дальше бежать некуда. Питер не отказывает себе в удовольствии смачно выругаться. Что за чертовщина?.. Его дочери сейчас не может быть четырнадцать! Голова готова взорваться от неожиданного осознания. Питер бессильно падает на песок, всматриваясь в сумрачное небо. Сердце по-прежнему неистово стучит в попытке докричаться: «Нора — Хоуп!» Если это правда, то ее история про отца обретает новый смысл. И это очень плохо. Пазл из тысячи частей собирается в цельную картину, и не то чтобы ее хочется повесить на стену. Скорее, разбить вдребезги и выкинуть. Вместо этого Питер ищет последнюю недостающую часть. Как это возможно?.. Нора — это Хоуп из будущего?..