Реинкарнация

Чет задерживается в Неверлэнде вовсе не из-за щенячьих глаз Питера, рассчитывающего на помощь, нет! Конечно, отдых не входил в планы, но почему бы не устроить себе отпуск на тропическом острове? Неизвестно, выпадет ли еще такая возможность: палящее солнце, ласкающий океан и, главное, никаких забот! Ну, почти… Суета лагеря в короткие сроки выводит из себя и вынуждает искать спасение от шумных мальчишек. Чет находит уединенное место в шаговой доступности от пляжа и старательно обустраивает несколько дней, чтобы затем качественно погрязнуть в безделье. Развалившись в гамаке, Чет лениво потягивается и жмурится от солнца, напоминая довольного кота. Блаженная улыбка не сходит с лица. Кайф в чистом виде. Каждая клеточка тела расслабляется, наполняясь теплом. Чет находится уже на полпути к Нирване, когда бодрый «Привет!» вырывает из сладкой неги. Черт! Глаза с трудом приоткрываются, чтобы идентифицировать загораживающего солнце. Нора. Приветливая улыбка выглядит натянуто, а в движениях сквозит беспокойство. — Ты не видел Пита? — Не-а. Чет прикидывается спящим в надежде избежать последующих вопросов. Наивный. — Тебе не кажется, что он в последнее время ведет себя странно? — Да нет. Единственная странность — Питер наконец перестал зариться на амулеты. Аллилуйя! — Мне кажется, он подозревает меня… Чет тяжело вздыхает, понимая, что так просто ему не отделаться, и нехотя включается в разговор: — Так ты в итоге предупредила Истинно верующего? Нора испуганно подносит палец к губам, обжигая умоляющим взглядом. Ее немые сигналы остаются нерасшифрованными. Чет непонимающе оглядывается по сторонам… Никого. Бровь вопросительно выгибается в ожидании объяснений. Она наклоняется к нему. Шепот щекочет ухо: — Единственное, о чем удалось предупредить Ричарда — это то, что ему не следует проходить испытание на веру. Нам не дают остаться наедине ни минуты! — Все так плохо? — усмехается Чет, представив следующую по пятам банду Потерянных во главе с королем Неверлэда. — К нам относятся, как к преступникам, которые вот-вот совершат преступление века. — И как тебе удалось хотя бы об испытании предупредить? Нора смущенно отводит взгляд и сбивчиво докладывает: — Ну. Я рискнула сделать это на виду у всех, когда мы сидели у костра. Это должно было выглядеть как обычный разговор, даже попросила Ричарда улыбаться, будто он слушает забавную историю… — Но?.. — подсказывает Чет. Нора вспыхивает и, забывшись, переходит на повышенные тона: — А он потащил меня в джунгли, чтобы обо всем расспросить! Представляешь?! Прямо на глазах у всех! — опомнившись, она возвращается к шепоту: — Естественно, Пит нашел нас через две минуты! — И как вы выкрутились? Вокруг лукаво блестящих глаз Чета появляются лучики. Он уже наслышан от Джека и Райана о скандальной истории и знает причину румянца на щеках Норы. — Не суть! — уходит она от ответа. — Надеюсь, что Ричард меня послушает, и Тень с Питом решат, что ошиблись насчет его силы. — А почему мы разговариваем шепотом? — Еще одно смешащее Чета обстоятельство. — В Неверлэнде везде уши! А я не хочу больше в клетку. Больше? Улыбка моментально стирается с лица. Он не успевает переварить информацию, как Нора уже спешно прощается: — В общем, будет здорово, если ты убедишь Пита в том, что я ничего не замышляю. Мне пора. Она машет рукой и скрывается в зарослях. Окончательно сбитый с толку Чет обдумывает услышанное. Вернуться к прежним планам не выходит: дремоту как рукой сняло. Нора и сама не заметила, как проговорилась про клетку, но Питер бы никогда не запер… или?.. Солнце, еще недавно приятно греющее, начинает припекать. Некоторое время Чет игнорирует очевидное желание, но вскоре жажда все же побеждает лень, и ему приходится встать. После нескольких неудачных попыток удается добыть и расколоть кокос, Чет возвращается в надежде расслабиться, но его ждет облом в лице очередного незваного гостя. Питер Пэн собственной персоной! Раскачивается в гамаке, вальяжно закинув ноги на пальму. — Все очень плохо, — раздается вместо приветствия. Чет мученически возводит к небу глаза. Отдых ему не светит. Его скромное место обитания — не кабинет психолога, в котором Питер так нуждается! Чрезмерное разыгрывание на публике высасывает из короля Неверлэнда все соки. С кем-то необходимо быть настоящим, поэтому Питер частенько заглядывает к другу просто для того, чтобы снять маску. Выражение лица Чета нельзя назвать иначе, как лицо-кирпич. Он сухо интересуется, даже не пытаясь скрыть собственное недовольство: — Что случилось? Чутье подсказывает, что от Пэна так легко не отделаться, и оно не ошибается. — Ты не поверишь… Мрачный вид и безысходность в зеленых глазах заставляют поверить, что произошло что-то действительно серьезное. Может, что-то случилось с Хоуп или Венди? Сумбурный рассказ Питера про какие-то родимые пятна и невероятные совпадения не вносит ясности. Чет, сетуя на свои не слишком выдающиеся умственные способности, ничего не понимает. — И? — ждет он подытоживания. — Что «И»?! — огрызается Питер, приподнявшись на локтях. — Похоже, я влип! Нора — моя дочь! Чет прыскает от смеха, но быстро смекает, что друг не шутит. — Ты, похоже, перегрелся. Сколько тебе было, когда Нора родилась? Три? Четыре? — Ты вообще слушал?! — негодует Питер, хмурясь. — У них с Хоуп абсолютно идентичные родимые пятна редкой формы на одном и том же месте! — Совпадение? — Вряд ли. У меня есть только одно объяснение: Нора — это Хоуп из будущего. — Ты в курсе, какие сложные ритуалы нужно провернуть для переноса во времени? Злой огонек в глазах Питера опасно сверкает. — Я отлично разбираюсь в черной магии. Главное, что это возможно! — истерит он. Чем дольше Питер разыгрывает трагедию, тем сложнее Чету справиться со рвущимися вверх уголками губ. Они так и норовят растянуться в улыбке. Приходится приложить невероятное усилие, чтобы сдерживаться из уважения к чужим переживаниям. Когда рот Чета неестественно кривится, а лицо слегка краснеет, Питер начинает беспокоиться: — Тебе плохо? Вопрос становится последней каплей. Не в силах больше сдерживаться, Чет разражается хохотом. Питер, не скрывая раздражения, требует объяснений. — Прости. Просто, если это правда, а не бред твоего воображения… ты прям Отец года! Дал дочери сигарету! Кислое лицо Питера говорит о том, что это не самая большая оплошность. Ему не до смеха. — Венди меня убьет! — трагично стонет он, запуская пальцы в волосы. — Спасибо, что не споил, как говорится, — продолжает острить Чет, заслужив убийственный взгляд. — Почему со мной постоянно происходит какой-то треш? — задается риторическим вопросом Питер. — Ну почему сразу «треш»? Возможно, Хоуп случайно попала в прошлое и ей нужна помощь, чтобы вернуться… — Нет, — сразу отметает этот вариант Питер. — Со мной ничего не случается просто так! Если я и должен забрать сердце, то обязательно у правнука или парня, который нравится дочери!.. О боже, нет-нет-нет! Чет экстренно соображает. Если сейчас не остановить этот поток, то Питер будет еще очень долго перечислять насмешки судьбы. — Какие у нее могут быть мотивы? — меняет фокус разговора он. Питер медлит с признанием: — Нора сказала, что ее отец убил мать. Если она действительно Хоуп, то в будущем я убил Венди! Ого. Видимо, шок слишком явно вырисовывается на лице хранителя. Питер огорченно отводит взгляд. — Исправить прошлое и спасти мать? Вполне возможно… — соглашается Чет, судорожно меняя тему разговора, выбрав еще более неудачную: — И каково это — узнать, что твоя взрослая дочь все это время была рядом? — Мне это все не нравится, — признается Питер. — Понимаешь, это заставляет меня чувствовать… Пока он с нахмуренным лицом пытается подобрать слово, Чет перебирает в голове наиболее вероятные варианты: любовь? беспокойство? страх? сожаление? — …ответственность! — кривится Питер, будто откусил приличный кусок от лимона. — Это тебя беспокоит? — входит во вкус Чет, начиная, и правда, чувствовать себя психологом. — Ненавижу ответственность! Когда Хоуп с Рози, я понимаю, что безучастен к ситуации, но если она в Неверлэнде, ее безопасность полностью на мне! — Слушай, ты не можешь делать выводы, пока с ней не поговоришь. Воспользуйся амулетом, посмотри еще разок на родимое пятно, найди отличия. Если их нет, то спроси в лоб! — Ты прав. Питер выжидающе смотрит, будто решаясь поделиться еще одним откровением. — Что еще? — Мне не нравится Ричард. Довольно неприятный тип, тебе так не кажется? Чет ждал этого! Но вместо торжества испытывает умиление: — Вроде обычный парень. Слегка гиперактивный, но… — Он плохо влияет на Нору! — пылко возражает Питер, разочарованный в слепоте друга. — Ты слишком рано включил режим заботливого папочки, тебе так не кажется? — усмехается Чет.

* * * * *

Питер слишком давно не пользовался амулетом: сначала из-за груза воспоминаний и грехов, а затем из-за твердого решения отказаться от Хоуп. Совесть гложет и вгрызается в плоть до самых костей. Питер боится встречи с дочерью: лишь одна ее искренняя улыбка может обезоружить и заставить отречься от планов. Но он не может позволить себе дать слабину. Не в этот раз. Совет Чета кажется разумным. Необходимо убедиться в том, что родимое пятно не привиделось, прежде чем высказывать что-либо Норе. Легкий мандраж не отпускает: страшно получить подтверждение ужасным догадкам, да и глупо отрицать — Питер соскучился по своим девочкам. Он переносится, надеясь оказаться дома или в ванной, чтобы поскорее увидеть сердечко на шее, но оказывается в песочнице среди резво орудующих лопатками детей. Хоуп, увлеченная разрушением куличика из песка, не сразу замечает блудного отца. Питер присаживается на корточки рядом с ней и напряженно всматривается в черты лица. До этого момента он считал, что с их последней встречи прошло не больше месяца, но теперь не уверен: Хоуп слишком изменилась! Уже самостоятельно сидит и активно размахивает лопаткой так, что песок летит во все стороны. Неподдельная радость от встречи с отцом читается в такого же цвета глазах, что и у Норы… Венди сидит на краю песочницы рядом и что-то обеспокоенно ищет в сумке, периодически бросая на дочь взгляд. Питер загипнотизировано следит за каждым движением, любуясь отросшими до плеч волосами. Он больше не видит Рози. Перед ним та самая Венди, которую он учил летать и которую запер в клетке на сотню лет. Внимание привлекает маргинального вида карапуз, подошедший к Хоуп. — Эй, отойди от нее! — обращается к нему Питер. Пацан явно что-то замышляет! Тень от его фигуры падает на ничего не подозревающую Хоуп. Она поднимает голову и вопросительно смотрит на потенциального друга. Питер осматривает неприятного типа двух-трех лет с головы до ног, и воображение услужливо дорисовывает детали: злорадный блеск глаз, коварный оскал. В голове проносится грешная идея толкнуть мальчишку, но Питер себя одергивает: ребенок ведь не представляет настоящей угрозы! Но мальчик действительно реализует коварный план — отцовское сердце не обманешь! — и отбирает формочку у Хоуп, а когда та тянет ручку за своей вещью, дает ей по голове лопаткой. Питер бессильно сжимает кулаки. Малышка вздрагивает от неожиданности, а затем дует губки от обиды, но стоически держится, чтобы не заплакать, отчего лицо принимает презабавное выражение лица. Мальчуган мерзко смеется, словно отпетый злодей, — или это у Питера слишком яркое воображение?.. — и выжидающе смотрит на Хоуп. В венах закипает ярость. Почему Венди не замечает?! У ее материнского инстинкта обеденный перерыв?! Она по-прежнему что-то ищет, выкладывая поочередно вещи из сумки. Хоуп переводит взгляд на отца в надежде на защиту. Питер слишком зол, чтобы решить проблему мирным путем: — Ах ты, мелкий шкет! Хоуп, смотри как надо! Берешь и кидаешь! Он старательно изображает действия, которые Хоуп следует предпринять, чтобы отомстить. Кто научит постоять за себя, если не родной отец? Нора бы не стала терпеть подобное отношение! — Давай, ну же! Пока мама не видит, — что-то ему подсказывает, что Венди не одобрит подобные методы. Хоуп быстро смекает, что к чему, неумело захватывает горсть песка и попадает прямо в лицо! Смех мальчишки обрывается, сменившись испуганным вскриком. Недолго думая, пацан начинает громко рыдать, даже не пытаясь вытереть грязь. — Так тебе и надо! Скажи спасибо, что не в глаза! — холодно торжествует Питер. Венди оборачивается на ор и путем нехитрых умозаключений понимает, что произошло. — Хоуп! — ужасается она, доставая салфетку, чтобы вытереть лицо пострадавшего. Малышку пугает строгий тон мамы. Смекнув, что ее сейчас будут ругать, Хоуп принимает самый несчастный на свете вид и поддается общей атмосфере слез. — Держите свою дикарку в клетке! — подскакивает мама мальчика. — Она ударила моего сына! Немая сцена: дети орут, матери смотрят друг на друга с вызовом, будто вот-вот вцепятся. Питер мысленно ставит на Венди, несмотря на ее хрупкость: знает, какой проворной она может быть! Вмешиваются свидетели: — Я видела, что ваш начал первый, — возражает чья-то бабушка. — Девочка в любом случае не должна себя так вести! — голосит подружка мамы обиженного мальчика. Питер маячит вокруг, подстрекая: — Ее бугай обидел Хоуп! У него нет манер, Венди! Совсем нет манер! Венди делает глубокий вдох и натягивает дружелюбную улыбку: — Простите, я отвлеклась на секунду. Дети такие дети. Предлагаю обсудить все за чашкой кофе. Я угощаю. Все заканчивается мирно только благодаря терпению и вежливости Венди. — Весь кайф, блин, обломала! — ворчит Питер, плетясь следом за всеми, а затем сидит с кислой миной в кафе. Сейчас этот мальчишка украл формочку и стукнул, что дальше? Домашнее насилие? Не нужно давать поблажек! Такими темпами он встанет не на ту дорожку к совершеннолетию… Питер с грустью наблюдает за облизывающей печенье малышкой. Хоуп протягивает отцу слюнявое лакомство, желая поднять настроение. Именно в эту секунду в выражении ее лица мелькает что-то едва уловимое, напомнившее о Норе. Внутри все сжимается. Необходимость в рассматривании пятна отпадает. Питер, благодарно улыбнувшись напоследок, исчезает. Он больше не будет оттягивать разговор.

* * * * *

— Нора, иди сюда! Мне нужна твоя помощь. Напряжение сковывает, но Питер достаточно хорошо владеет своим телом, чтобы придать себе непринужденный вид. Он намеренно не использует фразу «Нам нужно поговорить», прекрасно понимая, какой эффект произведет. Ничего не подозревающая Нора послушно подходит. Питер завидует ее неведению: он-то уже несколько дней мучается, обдумывая, что следует сказать. Волнительно. К чему придут их и без того непростые отношения?.. — Идем, — он кивает в сторону зарослей. Всю дорогу Нора горячо жалуется на нашествие комаров и показывает ночные укусы. Лишь глубокие темные джунгли начинают вызывать у нее подозрения: — Что мы здесь делаем? Какая помощь от меня требуется? Густая растительность полностью отрезает солнечным лучам путь на землю, поэтому днем здесь неестественно холодно для Неверлэнда. Питер не спешит с ответом, и Нора кидает на него настороженный взгляд. — Что случилось? Ты меня пугаешь. — Все нормально, Хоуп. С чего ты решила, что что-то случилось? — Не обижайся, но ты ведешь себя довольно странно в последнее время, — она отмахивается от навязчивых мошек. Питер горько улыбается. Не заметила… Уверенность обретает силу. Это не ошибка. Можно смело высказывать догадки. — А как я должен себя вести, если моя дочь от меня что-то скрывает? Нора останавливается, как вкопанная, изменившись в лице, но быстро находится: — И что же может скрывать младенец? Большие от испуга глаза выдают ее с головой. Питер невольно испытывает укол совести, но не отступает. «Поверь, Хоуп, мне тоже нелегко», — мысленно обращается он к ней и набирает в грудь больше воздуха. Сейчас или никогда. — Младенец ничего, а вот подросток может. — Я не понимаю, к чему ты клонишь, — уголки ее губ дергаются в попытке приподняться. Не выходит. Притворство — не ее конек. Вся в Венди. — Я все знаю, Хоуп. Кровь отливает от ее лица. На дрожащих ногах она делает осторожный шаг назад. — Как-то нехорошо вышло, — яд просачивается против желания Питера. — Почему ты ничего не сказала? Хоуп слабо мотает головой, не в силах вымолвить и слово, и продолжает пятиться. Каждое действие подтверждает правоту. До этого момента надежда слабо дышала, но еще была жива. Теперь что-то внутри окончательно обрывается. Страх, обида и злость обрушиваются на Питера, искажая его лицо в болезненной гримасе. — Так это правда?! — голос срывается. — И когда ты собиралась мне об этом сказать?! Питер в два широких шага сокращает расстояние между ними, хватает и больно дергает за руку, чтобы воспрепятствовать побегу: — Почему ты здесь? Выкладывай! — пальцы с такой силой сжимают тонкое запястье, что, кажется, вот-вот переломят его. — Почему я убил Ве… Рози? От Питера исходят волны агрессии. Это пугает. Хоуп будто уменьшается под его грозным взглядом. — Больно! Отпусти! — запоздалые попытки вырваться ни к чему не приводят. — Отвечай! — сквозь зубы шипит Питер. Он действительно зол, но не на нее, а на себя. Ему меньше всего хочется быть причиной застывшего ужаса в аквамариновых глазах. Нижняя губа Хоуп трогательно дрожит, предупреждая о скорых слезах. Питер затравленно смотрит на нее и корит себя, когда в его руку впиваются зубы. Так глубоко, что он, не сдержавшись, рычит. Боль отрезвляет. Только сейчас до Питера доходит, что он, возможно, перегнул палку. Наверняка Хоуп тяжело так же, как и ему. — Я просто хочу поговорить! — он наконец ослабляет хватку и ошарашенно смотрит на кровавый след от зубов. Хоуп отскакивает и, не теряя время, срывается с места. Питер тормозит: слишком давно не играл в догонялки. Раньше рыскал по пятам за Венди, теперь за их дочерью. Символично. Он с удивлением осознает, что не успевает за ней. Хоуп несется быстрее ветра, ловко перескакивая через крупные корни деревьев и уворачиваясь от веток. Складывается впечатление, что для нее бег с препятствиями привычное дело. Становится не по себе. Не он ли из будущего виновник?.. Эта мысль тут же теряется в бешеном потоке, когда подаренная Ричардом лента развязывается и спадает. Синие волосы распускаются и, тормозя, лезут беглянке в лицо. — Хоуп, я не сделаю тебе ничего плохого! Питер и сам понимает, как это неправдоподобно звучит после произошедшего. Черт, в планах не было запугивания!.. Воздух быстро заканчивается, дышать становится тяжело. Сердце на пределе сил качает кровь, умоляя сбавить темп. Питер прикидывает в голове приблизительный маршрут, высчитывая, можно ли сократить путь, и с ужасом осознает, куда движется Хоуп. — Стой! — кричит он. — Там!.. Овраг оказывается ближе, чем Питер думал. Вскрикнув, Хоуп срывается и кубарем катится вниз. Душа уходит в пятки. Достигнув склона, Питер замедляется, чтобы без приключения спуститься, хватаясь на корни деревьев. Хоуп неудачно приземляется и стонет, схватившись за локоть. Она уже собирается бежать дальше, превозмогая боль, но отец настигает ее раньше. — Больно? — неподдельное беспокойство в зеленых глазах капельку льстит. — Покажи! — Отпусти! — упрямо сопротивляется Хоуп, силясь вырвать покалеченную руку, делая тем самым только хуже. Она по-настоящему боится Питера и, словно недоверчивый зверек, шарахается от его заботы. — Хоуп Харрис, успокойся! — Я Гудвел… Неловкость заставляет обоих замереть, уставившись друг другу в глаза. Непонятная тоска гложет Питера: Рози дала его фамилию!.. — У тебя вывих, — первым отводит он взгляд. Решительное выражение лица выдает его планы. — Нет-нет-нет! Не надо! — паникует Хоуп: не хватало без руки остаться! — Знаешь, сколько вывихов я вправил Потерянным? Отвернись. Хоуп рвано выдыхает, но все же послушно отворачивается, прикусив губу, а Питер радуется, что она не видит его страх. Давненько он не практиковался… Ощупав сустав, Питер облегченно выдыхает — показалось. — Отбой. Все нормально, просто ушиб. Хоуп недоверчиво оборачивается, оставив его слабую улыбку без ответа. — Отлично. Тогда мне пора… Печаль, отразившаяся на лице Питера, заставляет ее оставить попытки сбежать. — Нам нужно поговорить. Тяжелый вздох вспарывает тишину. Остров все равно не покинуть — нет смысла убегать. Придерживая локоть, Хоуп неуверенно начинает: — Как ты догадался?.. — Родимое пятно. — Я о нем не знала… — Не удивительно, оно ведь сзади на шее… Неловкое молчание. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — ненавязчиво начинает Питер. — Честно? — настороженно косится на отца Хоуп. — Нет. — Ты ведь, вроде как, меня ненавидишь? Питер готовится к худшему — к правде, которая бьет не хуже пощечины, — но слышит удивленное: — Тебя? Нет. С чего такие выводы? — Ты столько раз повторяла, что ненавидишь отца… — Ты не он, — обрывает Хоуп. — Звучит не очень правдоподобно, — горько усмехается Питер. — Вас нельзя сравнивать. Ты человек, он зло. Я прибыла в Неверлэнд с одной целью — найти и убить его. Брови Питера взлетают вверх от неожиданности. — Но?.. — Не смогла. Я пришла убить великого и ужасного Питера Пэна, а познакомилась с запутавшимся подростком Питом. — И даже ни разу не попыталась? Хоуп резко отводит взгляд, качая головой. — Один раз. Решила, что должна все предотвратить, несмотря ни на что: заточила нож, пришла, когда ты спал, но… Ты уже выглядел не очень-то живым и очень сильно меня напугал. Тогда я поняла, что не смогу. Питера мутит от осознания, что четырнадцатилетняя девочка легко рассуждает об убийстве. Без сомнения, его дочь может быть только такой, потерянной и несчастной. Легко догадаться о каком случае говорит Хоуп. Когда Питер застрял из-за амулета дома, а она спасла его. Перед глазами услужливо всплывает ее бледный испуганный образ с окровавленным ножом в руках. Тогда Пит и подумать не мог, что Нора пришла убить его. — Я старалась повлиять на будущее другими методами, но это очень трудно! И вообще, ты не должен был ничего узнать. Это опасно! — Думаю, ты уже сильно повлияла. — Так и есть. Не знаю, каким образом Тень вернула тебе память в моей реальности, но в этой я случайно подала ей идею про хранителя амулетов. А ты… Ты добыл амулет, который помог тебе привязаться к дочери. — К тебе, Хоуп, — поправляет Питер, поддавшись непонятному порыву. Зачем?.. Ее глаза опасно блестят. — Ты поэтому еще не отказался?.. — «От меня» висит в воздухе. Вместо ответа Питер криво улыбается. Ну, технически, не отказался… Смотря в полные надежды глаза, он не может признаться в своих планах и уже ненавидит себя за то, что собирается вскоре сделать. — Видишь, ты не станешь им! — воодушевленно заявляет Хоуп. — Я в тебя верю! Ауч. Больно! Питера Пэна впервые не радует вера в него. — Я правда убил Ве… Рози? — спешно переводит он тему. — Не специально. Целью была я, — легко признается Хоуп. — Можешь, кстати, не исправляться каждый раз, я в курсе, что маму звали Венди Дарлинг. Питер какое-то время молчит, переваривая информацию. Не то чтобы он удивлен, просто говорить на эту тему достаточно тяжело. — И почему я хотел тебя убить, если уже отказался? — Вероятно, потому что я ошибка и результат просроченного презерватива? — усмехается она. — Хоуп! — обрывает Питер. — Что? — хмурится она. — Это не мои слова! Нет смысла уточнять, кто именно говорил ей подобные вещи, и так все ясно. Становится не по себе. — А еще отец ненавидел меня, потому что я напоминала ему о сыне. Ненавидел, потому что мама осталась со мной, а не с ним… Не выдержав, Питер накрывает ее ладонь своей, мягко останавливая поток. — Мне жаль. Ты не должна была слышать все это. Хоуп впервые искренне улыбается с момента, когда они начали выяснять отношения. Буквально светится от счастья. — Видишь! Ты не он, Пит. Питер не поправляет. Пусть называет, как хочет, проводит между ним и своим мучителем черту для своего душевного спокойствия. К сожалению, для него самого не секрет, что он похож на себя из будущего больше, чем Хоуп бы хотелось. Им еще предстоит обсудить многое, когда сверху раздается ехидный голос, от которого внутри все завязывается в тугой узел: — Любопытно… Питер-Питер, жизнь тебя ничему не учит! Как глупо. Пэн запугивал Хоуп вездесущими ушами, а сам потерял бдительность! Они испуганно поднимают головы вверх, с трудом различая в темной листве мужской силуэт. — А я голову ломаю, почему песочные часы не работают… Впрочем, я должен был догадаться, что ты заделал очередного отпрыска, — ядовито продолжает Тень. — Сам откажешься или тебе помочь? Питер выглядит несчастнее раненного зверя, угодившего в капкан. Он не может отказаться. Не при Хоуп, верящей в него всем сердцем! — Ясно. Придется мне запачкать руки. Буду рад повидаться с Венди! — Не вмешивай их! — умоляет Питер, до которого доходит весь ужас ситуации. Самый леденящий кровь кошмар становится явью. Малышка и Венди в опасности! Тень довольно хохочет, взмывая ввысь. — Не смей! — разносится по всему Неверлэнду.